Хочу, чтобы ты остался

1

Утром я проспал будильник на четверть часа, поэтому раскачиваться времени не было. Ксавьера нагнал через пару кварталов, но не стал начинать разговор. Мы просто бежали рядом среди утренних сумерек рассвета. С каждым днём солнце вставало всё раньше и грело жарче. С каждым днём закаты становились ярче и длиннее. Лето яростно атаковало Хармони Хилл, беспощадно выжигая газоны и лужайки. В Ашхаусе лужайки оставались ровными и зелёными. За полив отвечала безотказная Белла. За стрижку — Алан. Вчера Алан переехал в мансарду. К Алексис. К своей невесте. Пока мы были в клубе, он оставался дома со спящей Тэмми. Но едва наша машина остановилась у Ашхауса, Алан вышел на крыльцо, освещенный светом снаружи и любовью изнутри. Смеющуюся радостную Алексис он подхватил на руки, закружив по пружинящей траве. Внёс её в дом, словно драгоценную статуэтку, крепко сжимая в объятиях. Я оставался у машины, пережидая, пока они не скроются в глубине Пепельного дома. Не понимая, как он не замечает её мертвой души. Как он может любить это. И потом вспомнил о втором человеке, любившем её. Оглянулся на Ксавьера и успел разглядеть горечь и боль в его глазах, неотрывно следовавших за Аланом и Алексис.       — О чём ты думаешь? Мой вопрос мог бы стать мостиком, я бросил его, словно протягивая руку и предложение перемирия. Но Ксавьер промолчал, и только когда дверь за Аланом закрылась, посмотрел на меня — равнодушно и холодно. Так, как смотрела его сестра. Тогда я просто пожал плечами и ушёл в дом, оставив его одного в бледнеющем сумраке умирающей ночи. А теперь, несколькими часами позже, бежал рядом с ним под мерный рокот мурлыкающего голоса Тайлина. С его возвращением, с приездом Алексис, наш хрупкий мир сломался. Изменился. Четыре фигуры на шахматной доске Ашхауса вступили в сложный танец. Алан стал буфером между Алексис и Тэм. Он оберегал свою невесту, не оставляя её ни на секунду, кроме того времени, что она проводила с братом. Я следил, чтобы Тэмми как можно реже пересекалась с сестрой и не вступала с ней во взаимодействие. Чутье подсказывало, что Алексис едва ли испытывает к моей малышке хоть капельку родственных чувств. Тэм раздражала её во всём. Само существование младшей сестры становилось постоянной причиной нападок. Остановить потоки ядовитых уколов мог только Ксавьер. В его присутствии Алексис была спокойнее и казалась более уравновешенной. В минуты, когда её поведение приближалось к опасной черте, он касался её руки или молча привлекал к себе, обнимая. Этого всегда оказывалось достаточно. Рядом с сестрой и сам Ксавьер становился другим: мягким, заботливым и нежным. Видя их рядом, я замирал от невыносимой двойственности вселенной, разделенной на две половинки в их похожих лицах. С тягучей мучительностью сознавая, невозможность подобных отношений и острое желание стать их частью. Ко мне Алексис относилась с тем презрением, которое я помнил по своему детству, и о котором так неразумно успел позабыть. Я потерял годами наработанный иммунитет, и её отношение ранило меня вдвойне оттого, что свидетелем был и Ксавьер. Единственным моим, пусть и ненадежным, союзником оставался Тай, старавшийся как можно меньше контактировать с Алексис. Он был не в силах смирять свой желчный нрав и, понимая это, всё чаще проводил время вне дома, а находясь в Ашхаусе, зависал со мной и Тэм. Алексис же, к сожалению, территорию Пепельного дома не покидала вовсе. Она царила здесь безраздельно: королева, вернувшаяся взять то, что принадлежит ей по праву. В воскресенье званый вечер, который с таким нетерпением ждали мы с Таем, превратился в звёздный дебют Алексис. Мне оставалось только потрясённо наблюдать за тем, как уверенно и легко она за один субботний день перекроила практически всё, что мы готовили впятером почти три недели. Тай кипел и молча негодовал. Дестини потрясённо смотрела и молчала. Мэдс покорно склонила голову, приветствуя новую королеву Ашхауса, которой Джуд со всей её стервозностью, в подметки не годилась. Я вцепился в детскую зону, не отдавая без боя ни пяди утвержденных замыслов. Ксавьер наблюдал за конфликтом с интересом и не без удовольствия. Алексис выиграла, мне удалось отстоять только право Тэмми оставаться Эсмеральдой. Хотя, разумеется, наследницу замка Блэкхёрст совершенно не устраивал образ цыганки, выбранный младшей сестрой.       — Как ты мог такое одобрить, Ксавьер? Цыганка! Ей пять лет. Она дикарка. Она ведь даже не разговаривает. Выбор? Серьёзно? Когда Алексис злилась на брата — она называла его по имени. Если злилась очень сильно, то добавляла и фамилию тоже. От неё же я узнал и второе имя Ксавьера — Адемар. Чёрт! У него было даже второе имя! У Алексис, кстати, второе имя было Мария. Я так понял, что это в честь прабабки, которая даже не была ей родней по крови. Происхождение второго имени Ксавьера я не знал, а спрашивать было не у кого. До самой вечеринки чертова Алексис сворачивала кровь буквально всем. Но с первыми же гостями — преобразилась, приветствуя их с небрежным радушием щедрой хозяйки. Ослепляя своей красотой, искренней улыбкой и сияющими глазами. Я ненавидел её каждой клеточкой. И не мог не восхищаться, хотя и сопротивлялся этому изо всех сил. Близнецы были лучше всех нас подготовлены к такого рода мероприятиям, и вечеринка проходила гладко, словно по нотам. Ни сбоя, ни зацепа. Они скользили между гостей, словно дирижёры, подхватывая и оживляя угасающие беседы, сглаживая конфликты, объединяя одиночек. Ни один гость не остался обделённым их заботливым вниманием или комплиментом. Словно в сложных фигурах средневековых танцев, они появлялись в разных точках площадок, дирижируя ходом вечера.       — Мы могли бы вообще ничего не делать, — хмуро признал я, наблюдая за интригами Блэкхёрстов. — Просто выпустить этих двоих.       — Ну, без сестры, волк бы пальцем о палец не ударил, — возразил Тай. — Стоял бы в сторонке и наблюдал за нашими усилиями.       — Если бы я не знал тебя, решил бы, что ты рад тому, что Алексис здесь.       — На таких мероприятиях от неё есть хоть какая-то польза. Её, собственно, растили как раз для этого. Мэдс ею просто покорена.       — Угу, — я помрачнел. — Того и гляди снова начнёт называть меня блохастым. Даже прической и макияжем пытается подражать Алексис.       — Я же говорил тебе, что люди не меняются. Для Мэдс губительна среда родного дома. Слишком много давления на не слишком-то волевую девочку.       — Да уж. В этом доме раньше жила её подружка. Джудит Райт. Та, которая разбилась. Тоже та ещё стерва. Хотя до Алексис ей, конечно, как до луны…       — Забей, птенчик, — Тай грустно усмехнулся. — Наслаждайся тем, что имеешь. Эта вечеринка явно удалась. Хармони Хилл будет только о ней и говорить до следующего сезона. А Алексис уедет через пару недель.       — Ты точно знаешь? — заинтересовался я. — Или предполагаешь?       — Предполагаю, но я редко ошибаюсь в прогнозах. Алексис - дитя замка. Она захочет обратно. Здесь для неё слишком мало пафоса. Плохо другое. Она захочет перетащить туда и волка с Тэм.       — Я не поеду в замок!       — О тебе я и не говорил. Будь её воля, ты бы ел за столом для прислуги. Для Тэм она наймет штат придворных гувернанток и будет их кошмарить.       — Ксавьер не позволит ей сделать это!       — Да что ты говоришь! — в притворном изумлении Тай всплеснул руками. — Посмотри на него. Она позволила ему вернуть себя, и наш волк готов есть у неё с рук. Не знаю даже, как и о чём они договорились, но похоже, Ксавьер заложил свою бессмертную душу.       — Пафоса-то сколько. Он здесь единственный, кто накидывает на Алексис уздечку. Не думаю, что он слепо будет выполнять её капризы. Тай мрачно посмотрел на меня, словно предлагая пари. Но я не был настолько уверен в собственных прогнозах. Особенно учитывая тот факт, что сбывались они, и правда, гораздо реже, чем его собственные. В истинности этого предположения мне только предстояло убедиться.       — Знаешь, — вдруг поменял тему разговора Тай, — когда у Алексис и Алана только закрутилось всё, я всерьез опасался за нашего футболиста. Что ни говори, спорт крайне травматичный, и Ксавьер вполне мог его достать. Я, конечно, разве что свечки не ставил за эту парочку. Надеялся, что чертова стерва выпустит поводок, когда найдет свою любовь или что там у неё. Но Ксавьер ни в какую не принимал расклад. Он в буквальном смысле запретил сестре общаться с кем-либо. И она его послушалась. И это в колледже. Почти месяц молчаливого карантина. Алан усыхал на глазах. Он просто не понимал. А потом близнецы договорились между собой. Она заставила волка выбирать: или он разрешает ей отношения с Аланом, или она прекращает общаться и с ним тоже. И он согласился. Очень тяжелый был период. А потом, смотри-ка, как всё прекрасно решилось. Думаю, что именно на этот договор Ксавьер и надавил, когда приехал хоронить отца.       — Думаешь, она его простила?       — Алексис? Нет, птенчик. Близнецы оба не сильно-то верят в прощение и примирение. Ты просто не видишь нюансы, потому что покупаешься на всю эту мишуру. А мне очевидно, что они всё ещё насторожены друг к другу. Как канатоходцы, которые по одной нитке идут друг к другу над пропастью. Точно знают, что один из них упадёт, и стараются подстраховать себя. Он задумался, раскачивая бокал с пуншем в руке и сосредоточенно глядя на Алана, полуобнявшего Алексис. Потом задумчиво добавил:       — Только вот, я не могу понять, из-за чего. Она всё ещё злится из-за того, что Ксавьер сдал отца? Но она и так знала, что всё к тому идёт. Не мог же он сказать ей, что не просто предал, но и заказал Этьена? Тогда бы она явно злилась. Но это было бы иначе. Мне пришлось тоже взять бокал с пуншем и крохотное канапе у официанта, чтобы скрыть свою заминку. Я знал, что именно Алексис не может простить Ксавьеру. И догадывался, что именно тот вечер с видео лежал в основе спрятанного конфликта близнецов.       — А по каким признакам ты видишь это? Ну, то что они ещё не помирились на самом деле?       — Это сложно объяснить, дитя кукурузы. Я просто вижу это, потому что знаю близнецов шесть лет, и за шесть лет навидался многого в их отношениях. Снаружи они всегда шелком друг к другу. Но если присматриваться, то начинаешь замечать. Как они смотрят друг на друга. Как говорят. Кто первым начинает разговор, кто и почему заканчивает. Алексис не принимает ничего из рук Ксавьера. Он ей ничего напрямую не передает. Она не подходит к нему первая. Он лишний раз не навязывается. Она его не держит за руки, а раньше — держала. Много таких деталей. По отдельности — пустяк, но все вместе складываются в не очень хорошую картинку. Теперь мы оба задумчиво рассматривали близнецов, скользивших по залу. Тай, может, и впрямь чего-то там видел, а я не замечал. И до сих пор не мог разглядеть, хоть носом тыкай. С другой стороны, я знал, что происходит, и вполне мог встроить в эту картинку сказанное Таем. Это как пазл, только кусочки у разных людей. Я их собирал.       — Последи за Тэм, пожалуйста, — попросил я Тайлина и поставил свой стаканчик с пуншем обратно. Тай покладисто кивнул, а я двинулся в сторону Ксавьера. Перехватил его между двух групп гостей. И самым миролюбивым шёпотом пообещал:       — Если ты сейчас сделаешь вид, что мы не знакомы, я так заору, что будет слышно до самого Блэкхёрста. Ксавьер рассмеялся, но остановился.       — Что случилось, Джейден?       — Нам нужно поговорить, — воинственно начал я.       — Я весь внимание, — он плавно повел рукой, описав полукруг, словно собирался поклониться. — У тебя минута, говори.       — Пообещай мне, что что бы ни случилось, Тэмми не отправится в замок Блэкхёрст. Она не справится. С замком связаны самые мрачные события её жизни, и они до сих пор её пугают. Так что, пообещай мне сейчас. Поклянись.       — С чего ты вообще взял этот бред, Джейден? — он как-то весь подобрался, стал серьёзен. Улыбка стёрлась с лица и губы стали жёстче.       — Ты можешь мне пообещать просто? Да или да?       — Я клянусь тебе, что не потащу Тэм в Блэкхёрст, пока она не будет готова. Пока она сама так не решит. Устраивает?       — Да.       — И с чего вдруг у тебя возникла эта мысль?       — Ни с чего. Ты уедешь с Алексис?       — Джейден, — он предупреждающе поднял бровь, но я уже решил игнорировать. Решил, значит, решил.       — Уедешь или нет?       — Тебя не касается.       — Ну конечно! Я же просто белая шваль на зарплате. Не достоин тебя. Такой реакции на мои слова я ожидал меньше всего: Ксавьер отшатнулся, отступив на полшага, словно пространство вокруг вспыхнуло огнём, зрачки расширились, сжирая тёмную радужку глаз, и он сощурил глаза.       — Джейден, за что? Я хоть раз позволил себе что-то такое?       — Ты, может, нет. Но вот ей, — я зло кивнул в сторону Алексис, — позволяешь. Ответить ему было нечем, поэтому я секунд десять наблюдал, как он молча вглядывается в моё лицо, потом опускает пушистые ресницы и отворачивается. Затем, уже мягче, я добавил.       — Ладно тебе. Не переживай. Это же правда, — я вздохнул, — через восемь месяцев вы останетесь Блэкхёрстами, а я снова стану белой швалью. Так что всё нормально. Ксавьер снова смотрел на меня, и его взгляд был таким уставшим, словно все двадцать лет жизни спрессовались в этот один единственный день. Он так и не сказал ничего. А что я мог ожидать? Что он вот так, посреди бала, обнимет меня, расцелует, и мы уйдем в закат? Глупо, конечно. Так что, я ушёл в закат один. Без поцелуев. Он даже за руку меня не взял. А в восемь часов мы с Тэм и вовсе ушли, хотя, откровенно-то говоря, я думал, что моя подопечная и часа не протянет в такой толпе. Но она была молодцом, в основном, это заслуга козочек, конечно. Мэдс где-то раздобыла козляток для аниматоров, и те, весело постукивая золочёными копытцами, засрали весь задний двор. Тай завтра просто взорвётся, хотя я считал, что достигнутая цель оправдывает козьи орехи по всей лужайке: через козочек Тэм проложила себе путь к другим детям. В первые минуты, ну хорошо, хорошо, десятки минут, она была потрясена кучей разновозрастных шумных детишек. Зато уже к пяти часам прекрасно играла с ними. Она была нормальной. Обычным ребенком. Просто ей нужно чуть больше времени, чтобы это понять. Да, ей было страшно, но и интересно тоже. И кому, скажите мне, не было страшно? Здесь весь секрет в том, чтобы интересно было больше, чем страшно. Ещё пару часов мы играли в детской: я пытался помочь Тэмми усвоить и упорядочить впечатления этого суматошного дня. Так что мы проигрывали всякие сценки, достали всех ее кукол, нарисовали целую отару коз. Я придумывал разные истории, чтобы она заново и заново проживала приятные впечатления дня. У всех историй был счастливый финал. Может, это и непедагогично, потому что ребёнок вырастет и выйдет в мир, где далеко не каждое событие заканчивается хорошо. Но что поделать: мы всё равно все нуждаемся в хэппи-эндах. Так что пусть пока так. Пусть моя Тэм растёт счастливой, пока у неё есть на это время. Несчастной она успеет стать всегда. Такова жизнь. В общем-то, после десяти я мог бы спуститься и продолжать веселье, но мне как-то не хотелось. Ну и я боялся оставить Тэм одну. Не то чтобы я прям всерьёз думал, что Алексис её убьет во сне, но напугать она точно сумела бы. Так что, нет. Золушка не вернулась на бал. У Золушки, знаете ли, другие приоритеты нынче. Мысленно я проигрывал снова и снова диалог с Ксавьером. Подставлял в него реплики, возражения — всё то, что он мог бы сказать. Что-нибудь вроде: «нет! Ты никогда не был для меня человеком второго сорта». Или: «я хочу, чтобы через восемь месяцев и даже через восемьдесят лет, ты все равно оставался с нами». Патетично, да? Вообще не похоже на него, если честно. Через восемьдесят лет мне будет девяносто восемь, а ему сто один. А Тай вообще не планирует состариваться. Думаю даже, что у них с Ксавьером есть какая-то договорённость на этот случай. Прям вижу, как они решают, как и в каком возрасте Тай покинет бренный мир. Чёртовы психи. Оба. Нужно спросить у Тая, кстати, сколько он там себе отвёл. Пришлю на похороны садовые герани, он их терпеть не может. Я притащил из своей спальни подушку и одеяла — пришлось воспользоваться черной лестницей, потому что внизу продолжался праздник, хотя поредевшая толпа гостей уже и переместилась, в основном, к бассейну. Хорошо, что им нравится. Это наши соседи. Люди, которые день за днём и год за годом будут свидетелями жизни обитателей Ашхауса. С их детьми Тэм пойдет в школу, с ними Тай и Ксавьер будут сталкиваться каждый день, забирая её. Один из этих ребят или, как знать, может девчонок, однажды станет для неё дороже других. Я попытался представить себе, какой она вырастет. Какой будет в десять лет? В четырнадцать? В какой колледж поступит? Что она будет любить? Будет ли она делать правильный выбор или однажды въедет в дерево? Ну, в дерево, это вряд ли. Ксавьер не позволит ей водить пьяной. Тай может и да, но не Ксавьер. Если, конечно, он останется с ней. Эту мысль я додумывать не стал. Бессмысленно гадать. Просто отмотал назад и снова стал представлять Тэм взрослой. Интересно, она будет такой же красивой как сестра? У Блэкхёрстов прям сильная генетика, да. Но вряд ли, конечно, она будет как Алексис. Надеюсь, они никогда не будут общаться и Тэмми никогда не придется смотреть на идеальный аккуратный носик сестры с мыслями: «почему у меня не такой?» Сравнивать себя и её. Жаль, конечно, что у меня не так много времени, чтобы объяснить девочке, что нос в жизни не главное. Что она в тысячу крат лучше и красивее Алексис, потому что Алексис внутри мёртвая, а Тэмми — живая. В общем, я пока размышлял об этом два раза всплакнул даже, а потом уснул, склубочившись на ковре. Пошли они все.