Удивительно, как человеку может быть
больно без особых физических причин
Стивен Кинг «Куджо»
- И что, он просто выпил твой кофе? – Скотт развалился на диванчике и возит по столу вроде бы уже третий по счету стакан пива. Или четвертый. Кажется, алкоголь не очень-то на него действует, либо они тут безбожно разбавляют напитки. – Это же не делает его таким уж плохим. Малия иногда вообще ворует мою еду прямо из тарелки. Она любит таскать маленькие картофелинки из жаркого. Ну знаешь, бэби картофель. Ее это очень веселит, типа она ест детей картошки, - он влюбленно улыбается. - Малия твоя девушка, в порядке вещей, что она копается в твоей тарелке, - не говоря уже о том, что это довольно мило. Стайлз вздыхает, вертит в руках остывшую гренку. Вместо милой девушки у него шизанутые на всю голову коллеги. Ну, кроме Дэнни, он нормальный. – И он не просто выпил мой кофе. Он взял стаканчик, отпил из него, скорчил премерзкую гримасу и сказал, что это бурда, - гренка трещит между пальцами. – А потом он сел на свой королевский трон за сто тысяч миллионов и допил. Залпом. И сказал мне избавиться от мусора! Он запустил в меня стаканчиком, и я на автомате поймал! И кто-то из двух придурков издал такой звук, типа гавкнул! Типа я его ручная собачка! Чего ты ржешь?! - Нет-нет, ничего, просто... – очередной приступ смеха превращается в кашель. Правильно, бог наказывает нерадивых друзей за отсутствие поддержки. – Стайлз, это же всего лишь невинная шутка, чего ты так заводишься? - Невинная? – на такие слова в отношении Питера надо налагать арест на законодательном уровне. – Да для него должно быть зарезервировано отдельное место в аду, и то не знаю, возьмут ли его туда, - Стайлз бросает многострадальную гренку обратно на поднос и вытирает руки о салфетку. Вот почему Питер никогда не помрет, сатана побоится, что он займет его место. – Я битый день выполняю идиотские указания, смысла которых не понимаю, это терроризм! Вчера, например, он отправил меня наблюдать за голубями в парке. Он просто издевается! Тоже мне, детективное агентство! Кого он из себя строит? Брюса Уиллиса, когда у него еще были волосы*? - Ты просто злишься, что тебе ничего не рассказывают. Во всем этом должен быть смысл. То, что тебе он пока неясен, еще не значит, что его нет, - Скотт пожимает плечами, как будто для него подобные странности обычное дело. Конечно, великий скрытый смысл идиотских заданий от Питера Хейла. Если поначалу Стайлз сходил с ума от скуки на своем рабочем месте, наблюдая как его коллеги то и дело куда-то уходят и возвращаются, и не забывая переживать, что однажды ему выдадут оружие и заставят ходить по притонам. Раньше он любил оружие, знал его, доверял ему... Теперь же Стайлз начинает серьезно опасаться, что прослывет городским сумасшедшим, который слоняется тут и там, наблюдая за птицами. И по правде говоря, орнитология никогда не была его тайной страстью. В пятницу вечером в баре как обычно шумно и людно, но веселиться совсем не хочется. Пиво уже слегка ударило в голову, и скорее всего джип отсюда придется забирать уже завтра. То, что Скотт не выглядит пьяным, не значит, что стоит пускать его за руль. Здесь неплохо, музыка не бьет по ушам, а люди ведут себя прилично, по крайней мере пока. И наверно можно было бы остаться и напиться в хлам. Возможно даже самому начать вести себя неприлично, типа расслабиться. Но даже учитывая, что завтра выходной, настроение не располагает. Офис так называемого особого отдела работает семь дней в неделю, а еще у них ненормированный рабочий день. И Стайлз знает, что кто-нибудь обязательно дежурит. Его самого это как будто пока не касается, и он работает по обычному графику. Глупо, но даже это заставляет Стайлза чувствовать себя уязвленным. Питер обмолвился, что со следующей недели у него появится возможность познакомиться с работой отдела чуть ближе. Но такие заявления больше настораживают, нежели воодушевляют. Кажется, что это означает еще более идиотские задания в перспективе. Хотя в тайне Стайлз надеется, что его хоть немного посветят в происходящее. Да господи, он уже даже не против поохотиться на горного льва. Или последить за чьей-нибудь неверной женой. Что угодно, лишь бы не заниматься бредятиной и не слушать в офисе раздражающий треп Мэтта. Потому что этот парень по какой-то причине выбрал Стайлза на роль аутсайдера. И с переменным успехом его донимает. На улице свежо, и ночной воздух приятно обволакивает со всех сторон. Редкие прохожие неспешно идут по своим делам, в основном наверно с работы. Скотт предлагал проводить, но это как-то смешно, учитывая, что они одного возраста и оба взрослые. Я хоть и бывший, но агент, и уж точно я могу сам дойти от бара до дома. Приятное полупьяное состояние выгоняет из головы ненужные мысли и радостно несет его вдоль дороги. На мгновение жизнь кажется Стайлзу беззаботной, плавной, как движения после растворенного в крови алкоголя. Он прикрывает глаза и останавливается, будто пытаясь поймать это чувство и удержать его как можно дольше, поселить его в своей груди. И именно тогда он слышит это. Звук шагов сзади, которые он сперва воспринимал как фоновый шум. Когда они останавливаются вместе с ним, тишина обрушивается с такой силой, что звенит в ушах. Стайлз медленно выдыхает и смотрит на мигающий впереди фонарь, вокруг которого кружат мотыльки и еще какая-то мелкая мошка. Слышно, как они бьются о стекло, создавая неприятный шелестящий перезвон. Все вокруг замедляется. Главное дышать ровно и глубоко, чтобы сердце не пустилось галопом и тем не запустило неминуемый приступ удушья. Потому что те шаги сзади были крадущимися. Даже замутненный алкоголем мозг способен открутить действие немного назад и распознать. Под лопаткой опять болезненно колет, а чей-то взгляд гуляет по его спине. Успокойся, просто какой-то придурок решил, что можно забрать кошелек у немного пьяного парня. Или он вообще остановился по совершенно независящей от тебя причине. Это не может быть... Это не.... Такие размышления только все усугубляют. Стайлз думает, разумно ли достать телефон и попытаться незаметно написать Скотту или отцу. Нет, они оба достаточно далеко, чтобы человек сзади успел добраться до него. Что, если это тот человек? Что если каким-то образом ему удалось... Собственное дыхание кажется ему слишком громким. Таким громким, что кто-то кроме него может это услышать и понять, что преследование обнаружено. И у него не будет времени и возможности уйти. Стайлз решает двигаться дальше. Возможно все это просто больное воображение, приправленное алкоголем. К его ужасу, шаги сзади тоже со временем возобновляются. Видимо разум таки покидает его, потому что сворачивать в переулок было явно не лучшей затеей. Но уже поздно и поворачивать обратно страшно, потому что шаги крадутся по тесной улочке между глухими стенами зданий прямо за ним. Воздух постепенно, но неотвратимо становится очень густым, в горле сухо как в пустыне. Стайлз понимает, что если так продолжится, то он просто упадет здесь на радость своему преследователю. Он выходит на широкую улицу и как на зло нет ни одного человека, магазины уже закрыты, а подсвеченные фонарями здания зияют темными провалами окон. В конце аллеи припаркована одинокая машина, и Стайлз идет к ней, еле переставляя ноги, но и она оказывается пуста. Да, но тут наверняка есть сигнализация... Черт знает, поможет ли это ему, если устроить здесь немного шума. Может быть хозяин где-то неподалеку и прибежит на вой сигналки. Он замахивается ногой, чтобы пнуть по колесу, и в этот момент чьи-то руки оттаскивают его в сторону. Нет! Стайлз отчаянно вырывается, а воздуха уже не хватает, чтобы закричать. И тогда он просто беспомощно оседает на землю. Тот, кто схватил его, видимо не ожидал такого поворота, и выпускает его из рук. Каким-то чудом Стайлзу удается не приложиться лбом. Ну давай. Что ты сделаешь на этот раз? В какой колодец меня скинешь? Стайлз лежит лицом вниз, скребет пальцами по асфальту. Это бесполезно. - Боже, ты не выглядел настолько пьяным, - сквозь шум в ушах голос кажется смутно знакомым. Но это не его голос. – Погоди, сейчас переверну тебя. Надеюсь, ты не расшибся. - Я вообще не пьяный, - еле выдавливает Стайлз. Дыхание медленно приходит в норму, но сердце все еще отстукивает чечетку. Лицо перед ним из смутного пятна превращается в бородатую рожу Тео. Слегка испуганную рожу, надо сказать. – Ты что не читал мой файл? Какого хрена ты подкрадываешься? - Я патрулировал, - он помогает Стайлзу подняться и виновато отводит глаза. – Решил убедиться, что с твоим везением ты не наткнешься на... что-нибудь. - Ага, на придурка вроде тебя! – Стайлз раздраженно отпихивает его, принимается отряхивать куртку и джинсы. – Чего ты тут патрулировал? Присматриваешь за голубями, которым не спится? - В том числе... Слушай, извини. В городе небезопасно по ночам, Питер попросил меня... - Да он совсем ахренел! Мне что двенадцать? Это уже переходит все границы. То есть ему настолько не доверяют, что даже в нерабочее время приставляют кого? Надсмотрщика, мать его? Зачем тогда это все. Когда и так чувствуешь себя чертовски уязвимым и слабым, подобные умозаключения вовсе не придают уверенности. Тео плетется за ним до самого дома, его шаг все такой же крадущийся, и Стайлз задумывается, чем надо заниматься, чтобы выработалась такая походка. Он помнит его застенчивым мальчиком из младшей школы, и этот раскачанный бородач совсем на него не похож. Может стоит тоже в зал пойти? А то с этими вылазками в бар каждую пятницу, а иногда и субботу, можно вырастить пивное пузо еще до тридцати. После реабилитации Стайлз немного подзабил на свою физическую подготовку. И тело быстро вернулось в привычную ему худощавую форму. Уже у двери Стайлз оборачивается и видит, что Тео стоит на другой стороне дороги, хищно прищурившись и устремив взгляд на горящие теплым светом окна кухни. Что ж, он и не собирался приглашать его на чашечку кофе. А вот то, что отец еще не спит, странно. Тот этап, когда он не ложился до возвращения Стайлза, остался далеко в прошлом. Может только вернулся с работы и решил поужинать. А может думает над каким-то делом за стаканом виски как в старые добрые времена. Шериф уж точно занимается настоящими делами, раскрывает преступления, а не вот это все. Заходя в дом, Стайлз чувствует что-то странно знакомое. Будто невидимый отголосок чего-то, отпечаток... Или это запах духов от висящей на крючке кожаной куртки. Отец появляется из кухни и манит его рукой. - Сынок, иди скорее, смотри, кто у нас, - у него хитрый заговорщицкий взгляд, но Стайлз уже догадался. - Привет, мисс Моррелл, - он заглядывает в кухню, останавливается в дверном проеме, прислоняется к косяку. – Я надеялся, ты шутишь. Не слишком ли много чести для одного меня? - Здравствуй, Мечислав, - она всегда называет его настоящим именем, произносит его так, будто дегустирует вино, смакует. – Ты не единственный мой проект в Бикон Хиллс. - А, ну тогда ладно, не одному страдать. - Твой друг не хочет зайти? – Марин кивает на окно, и Стайлз синхронно с отцом прослеживает ее взгляд. Тео все еще стоит на другой стороне дороги. - Он мне не друг, просто работаем вместе. Это глупо и смешно, но на мгновение Стайлзу кажется, что Тео их слышит, хотя, как такое возможно. Но он так задорно улыбается и приподнимает брови, словно собирается съязвить в ответ. Стайлз достает телефон и печатает ему сообщение. Ты теперь патрулируешь мой дом? У меня подруга в гостях, и она интересуется, что за стремный хер с бородой пялится в наши окна. Снаружи Тео смотрит на экран телефона и изображает на своем наглом лице почти искреннюю обиду. Мог бы просто уйти, но нет же, набирает что-то в ответ. Телефон мигает сообщением, и Стайлз со вздохом его открывает. Ты такой жестокий. Увидимся в понедельник. Не ходи гулять ночью. Губы сами собой складываются в тонкую линию. Раньше Стайлз пользовался этим недобрым подобием улыбки, когда его кто-то доставал. Если вдобавок прищуриться, то можно выбесить практически кого угодно. Но возможно Тео не из таких людей, он улыбается, взмахивает на прощание и уходит. Сразу становится как-то легче дышать. Стайлз не знает, почему, но рядом с Тео ему неуютно, зябко. И то, что он принял его за того человека, наводит на крайне паршивые мысли. Но дом и уютная обстановка позволяют ему абстрагироваться. Отец познакомился с Марин еще когда Стайлз был на реабилитации. Ему тогда пришлось брать незапланированный отпуск и оставлять все на Пэрриша. Вспоминать об этом все еще тяжело, и Стайлз до сих пор мысленно придумывает план, согласно которому этого можно было избежать. Но так уже произошло. И в какой-то степени он рад, что не был совсем один. За те короткие две недели отец успел подружиться с его психологом, и вот теперь они вдвоем снова за него возьмутся. Страшно подумать... Марин отказывается от щедрого предложения отца поселиться в их гостевой комнате. И слава богу. Они просидели втроем не больше часа и за это время слово терапия не прозвучало ни разу, но Стайлз уверен, что это далеко не конец. Наблюдая, как она накидывает свою кожаную куртку, он думает о их странной связи. Увлекаться своими пациентами, заходить в их жизнь, а не только в их головы, эмоционально вовлекаться. Все это против врачебной этики. Если только предложить проводить ее до гостиницы, Стайлз знает, чем это закончится. Она должно быть думает, что может себе позволить. Но Стайлз не может. У них уже был момент, и он сделал вид, что его не было. Потому что чувствует себя виноватым, и ему это не нужно. И чувствует себя виноватым за то, что ему это не нужно. Гипнотические темные глаза Марин следят за ним. Она всегда смотрит как бы внутрь, в суть. - Что-то изменилось, - она уже стоит на пороге, но кажется не совсем готова уйти. - Ну да, я устроился на работу. - Нет. Что-то изменилось здесь, - Марин протягивает руки, прикасается к его вискам своими прохладными нежными пальцами. – И там, в твоих снах. Ты больше не один в своем колодце. Кто там с тобой? - Тень, - произносит Стайлз и содрогается помимо воли. Ему больше не кажется, что это спасительная тень. И страшно подумать, кому она может принадлежать. Раньше солнечный свет мог помочь ему, но эта возможность иссякла. Только сейчас приходит мысль, что он просто ею не воспользовался. Продолбал свой шанс, и что дальше? Вдруг каким-то жутким мистическим образом тот человек смог пробраться и в его сны тоже? Мало было убить его Фрэнки, надо разрушить его жизнь подчистую. Задушить его во сне, чтобы ни одно прикосновение больше не вернуло его в реальность. Марин наверно хочет услышать именно это, но Стайлз молча закрывает за ней дверь. Пока он не скажет, это еще не реальность. *** Утром понедельника в офисе тихо, только Дэнни сидит за своими мониторами, которые мерно и усыпляюще гудят. Кира еще на занятиях, а где шляются Мэтт и Тео, одному богу известно. Ну а Питер никогда не появляется на работе раньше полудня. Сначала Стайлз в шутку раздумывал, не вампир ли он, что он там делает по ночам? Пьет кровь невинных жителей? Уж если не буквально, то метафорически так точно. Но в итоге выяснилось, что он просто козел, который большую часть времени пребывает в дурном настроении. И если он что-то и пьет с завидной регулярностью, так это оставленный без присмотра чужой кофе. Стайлз пододвигает к себе стаканчик и греет об него кончики пальцев, которые стабильно мерзнут после сна при любой погоде. Дело в том, что никто ничего не объясняет, даже отец. Даже под страхом пыток полезной едой до конца жизни. Приходится делать выводы самому, точнее пытаться придать всему происходящему хоть какую-то логику. Возможно это часть проверки на профпригодность и условия его испытательного срока, если таковой предполагается. Или какой-то негласный тест. Стайлз конечно травмирован, и с головой у него определенно до сих пор не все в порядке, но мозг работает так же хорошо, как и прежде. Питер сказал, что у него будет доступ ко всем файлам, как только его введут в систему, что бы это ни значило. Пока у него только гостевой пароль, с которым большинство папок каталога помечены красным крестиком. Однако природное любопытство не дает ждать. Чтобы понять, что здесь на самом деле происходит, надо рассмотреть каждого по отдельности. Если распознать детали, то можно понять, что за механизм они составляют. Самой простой и очевидной частью становится Дэнни, его тяга к программированию очевидно переросла в профессию, и его должность не вызывает вопросов. Стайлз заметил, несколько папок с делами на его столе, нетрудно догадаться, что в данный момент он занимается оцифровкой архива. Иногда это дела из архива полиции, а иногда синие папки, принадлежащие конкретно особому отделу. В них очень хотелось бы заглянуть. Как и в подноготную его коллег. Конечно, если бы у них были таблички на столах, было бы гораздо легче. Но Стайлз идет от простого к сложному. На рабочем месте Мэтта часто появляется камера, и в школе тот увлекался фотографией, но это точно не все, чем он здесь занимается. Выезжает ли он на предполагаемые места преступлений, - если конечно они тут действительно занимаются чем-то серьезным, - неизвестно. Следить за ним никакого удовольствия. Единственное, на что Стайлз обратил внимание, так это его необычное, а время от времени и пугающее поведение. То как Мэтт замирает ни с того ни с сего, и каким жутким становится его остекленевший взгляд. Это что-то напоминает, но что именно, Стайлз никак не может понять, хоть убей. Оставляет себе засечку на будущее. На этом простые элементы системы заканчиваются, дальше только сложные. По крайней мере то, что Тео выглядит как нечто среднее между Капитаном Америка в его нелучшие годы, когда он носил бороду, и наемным убийцей, - вносит некоторую сумятицу в логику работы этого отдела. Если конечно тут вообще есть место логике. Не то чтобы Стайлз видел так много убийц, но хватило и одного. Этот взгляд ни с чем не спутаешь. Невозможно спрятать безумие за милой улыбкой и забавными комментариями невпопад, оно все равно вылезет и будет торчать на всеобщее обозрение. И это беспокоит Стайлза, потому что он должен будет доверять этим людям. А как им доверять, если они не просто странные, но и опасные. Кира единственная, у кого он в лоб поинтересовался, чем она здесь занимается. У нее хитрая, но мягкая улыбка, она кажется доброй. Но так только на первый взгляд. И она еще совсем юная. Какие такие переводы можно здесь осуществлять. По мнению Стайлза, она скорее переведет какого-нибудь бедолагу на другую сторону реки Стикс, чем текст с японского. Ее меч, катана, не выглядит как бутафория, она им пользуется. А между делом заканчивает старшую школу... Насколько законно, что здесь работает ребенок? Ладно, насколько законно носить меч? Сумасшедший дом. А Питер... Он как верхушка пирамиды, и это отнюдь не пирамида потребностей*. Стайлз попытался его загуглить в первый же день. Все, что ему удалось найти, так это то, что его семья действительно очень богатая. Потом к нему подошел Дэнни и мягко попросил не искать о них информацию, по крайней мере пока он подключен к сети отдела. Самое смешное, что всего один звонок, и он мог бы добыть любые интересующие его сведения. Просто не хотелось подрывать доверие еще до того, как успел его заработать. И раз уж решено было докопаться до всего самому, то Стайлз это сделает. Но пока он раскладывает дурацкий пасьянс на своем ноутбуке, так как на рабочий компьютер для нового сотрудника бюджет еще не выделили. И ждет пока кофе остынет до приемлемой температуры. Пока пальцы перестанут ощущать холод камней. Громкий смех пошатывает составленную в уме доску, уже исполосованную красными нитями. Стайлз поднимает глаза, наблюдает, как Тео и Мэтт усаживаются за свои столы. Вскоре появляется и Кира. Раскладывает свои цветастые тетрадки, учебники с торчащими из них яркими стикерами, принимается за уроки. Впрочем, это никого не смущает, даже Стайлза. Иногда от скуки он помогает ей с домашним заданием. Он тут чуть меньше месяца, и это очень много дней, еще больше часов. И до сих пор не знает, что он здесь делает. Не успевает Стайлз снова уйти в свои мысли, как комок бумаги прилетает ему по макушке. Вот же придурки. Он посылает Мэтту угрожающий взгляд, но тот качает головой и указывает большим пальцем в сторону. - Извини, - о, Дэнни, ты же был таким нормальным все это время! – Ты не отзывался. Хочешь мне помочь? Я отправил пароль тебе на почту. Путь там же. Их слишком много, а я все еще вношу данные. Мне нужна небольшая выборка, - он скромно улыбается. Мм, щенячьи глазки, ладно, Дэнни, ты восстановлен. - И что я ищу? - Всякое... Странное поведение животных, погодные аномалии, внезапно сошедших с ума людей. Что угодно, что тебе покажется ненормальным. Это старые дела, но я хочу провести анализ. - Эм... Мы готовимся к апокалипсису? Надеюсь на этот раз все закончится на пятом сезоне*. Дела действительно старые. Настолько, что Стайлз еще не родился, когда они были составлены. Еще одна засечка на воображаемой доске. Возможно стоит перенести ее в реальность. Если это так называемое погружение в систему, то оно довольно резкое. Стайлз просматривает базу по годам и переносит дела в соответствующие папки, забывает про свой кофе, а заодно и про холод на кончиках пальцев. И про тень на стене колодца. Отвлекается только когда привычный офисный шум сменяется на напряженную тишину, прерываемую теперь только бормотанием из наушников Дэнни. Медленно поднимает взгляд и видит, что людей в кабинете прибавилось. Красивая бледная девушка, остановившаяся как раз напротив его стола, пытливо его рассматривает. У нее вьющиеся темные волосы, уложенные в сложную прическу, и жесткий взгляд, почти острый, можно порезаться. На ней черное платье в около готическом стиле, с весьма интересным поясом. Это не просто пояс... И не смотря на теплое время года, она почему-то в сапогах. Остальные присутствующие следят за ней с настороженностью. Создается впечатление, что в дружный междусобойчик пробрался чужак, и чужака не любят. Девушка проходит за свободный стол в углу, - а Стайлз все гадал, кому он принадлежит, - скидывает туда свою сумку, облокачивается. Тонкие пальцы сжимают край стола, темные глаза прищуриваются. Не похожа на налогового инспектора, но некая ревизия как будто имеет место быть. - А с ним что не так? – интересуется она, непонятно к кому обращаясь. - Обычный, - отвечает ей Мэтт с кислой улыбкой. – Не считая того, что его выперли из ФБР. Кстати за что? – ну сколько можно. - Не знаю, может быть я был слишком умным для них, - язвительно тянет Стайлз. Они все читали его файл, Стайлз отправил Дэнни все данные в первый же день. Там все довольно подробно расписано. Включая ту часть, где он уволился по собственному желанию. И если эта девушка имеет доступ, то у нее тоже есть возможность приобщиться. Это до сих пор неприятно дергает, что все тут знают его подноготную, а его знания ограничиваются воображаемой доской в голове. Эллисон – наблюдатель. Судя по всему, ее должность не подразумевает постоянного присутствия в офисе. Что тоже не вносит никакой ясности и тем более логики. Стайлз пытается как-то вписать ее в происходящее, найти для нее место на воображаемой доске. И спотыкается о всеобщее напряжение. - Так ты следишь тут за порядком? – осторожно спрашивает Стайлз, покачиваясь на стуле. – Непохоже, что Питер нуждается в присмотре. - Ну, он же оборотень, - она слегка кривится. - Эллисон! – вскидывается Кира со своего места, она смешно машет руками и эмитирует удушье. - Ты имеешь в виду, что Питер берет взятки? – а вот это уже интересно. – Это же даже не полиция. Хотя может того горного льва до сих пор не поймали только потому, что он с успехом откупается... – он отвлекается на Тео, которого почему-то очень рассмешила эта шутка. – Или ты имеешь в виду что раз в месяц... в полнолуние, - зловещим шепотом начинает Стайлз. – Когда никто не видит... в полной темноте посреди леса... Питер падает на землю, рвет на себе одежду и... превращается из отъявленного мудака в нормального человека на одну ночь? - Именно это она и имеет в виду, - и конечно упомянутому мудаку надо появиться как раз в этот момент. Стайлз подскакивает на месте и боязливо оборачивается на него. – И так как полнолуние уже было, а до следующего еще далеко, то твое полное погружение в систему откладывается еще на неделю-другую. Сверься с лунным календарем, - Питер проходит мимо и останавливается напротив Эллисон. – Привет, надзиратель. Уже познакомилась с нашим новым сотрудником? Мы держим его в неведении, - Стайлз не видит его лица, но уверен, что он гаденько ухмыляется. А потом Питер возвращается и завладевает стаканчиком. Опять. – И воруем его кофе. - Я туда слюней напускал, - бормочет Стайлз, глядя как остатки живительного напитка, достигшего идеальной температуры, исчезают в пасти этой сволочи. - Мм... мы становимся так близки. - Ты просто псих. - Самый настоящий, - кивает Питер, но его внимание уже направлено только на Эллисон. – Пойдем, обсудим. Детка, тебя так долго не было, что я заскучал, - елейные интонации в его голосе почему-то отдают замогильным холодом. Стайлз поводит плечами. Смотрит, как Питер берет ее за локоть и тянет к выходу. Он оборачивается от самой двери. – Мэтт, я разве не просил тебя разобрать секцию «Ц» еще на той неделе? Займись, будь добр. Заодно покажешь Стайлзу архив. Звучит интересно, но Стайлз не обольщается. К тому же он слишком заинтригован противоречивыми невербальными сигналами между Питером и Эллисон. Здесь что-то кроется, но вряд ли то, о чем можно подумать. Он еле заставляет себя вернуться к заданию Дэнни, потому что любопытство покалывает. Схема ложная, нужна другая. Когда он заканчивает, все кроме Мэтта уже ушли на обед. И Стайлзу тоже следовало бы расправиться с содержимым своего контейнера, но аппетита нет. Кофе из пакетика просто ужасен, вот где настоящая бурда, но приходится довольствоваться тем, что есть. А потом и вовсе становится не до еды, потому что Мэтт приглашает прогуляться с ним в архив. Конечно, хотелось бы, чтобы это был кто угодно другой. Уже слышу очередные тупые шуточки... Стайлз знает, где находится архив, он много раз лазил сюда, пока был подростком. Но Мэтт ухмыляется так, что становится ясно – его любопытный детский нос разнюхал тут далеко не все. Между стеллажами витает пыль и характерный запах старой бумаги. Папки с делами где-то рассортированы, а где-то лежат стопками. Чуть дальше должно быть хранилище улик, но они минуют поворот к нему. Идут дальше и упираются в заднюю стену, где только одна дверь, ведущая в подвал. Кажется, я начинаю понимать. Мэтт достает связку ключей, открывает дверь и щелкает выключателем. Ступени, ведущие вниз, чистенькие, а значит, здесь часто бывают. Они выходят в подвальное помещение, оборудованное под доп-архив. Здесь тоже чисто, и помимо стеллажей с делами, можно заметить сейф, запертые шкафы, какие-то чемоданы. - А где секция «Ц»? – и что вообще значит эта «ц»... Стайлз оглядывается, тут гораздо больше пространства, чем он предполагал, пока спускался. Полки с каким-то странными штуковинами, завернутыми в пакеты, завладевают его вниманием. И на некоторое время он будто немного отключается, забывает, что не один здесь. Будто он попал в некую страну чудес, где точно узнает все тайны. Когда Бикон Хиллс успел превратиться в Эврику*? А департамент шерифа в Хранилище 13*... Вокруг стоит поистине волшебная тишина, и только пылинки кружат в свете ламп. Наверно он выглядит как восторженный дурак или ребенок, в первый раз попавший на рождественскую ярмарку. Мэтт точно будет насмехаться над ним за это. Удивительно, что он до сих пор этого не сделал. Стайлз оглядывается и понимает, что тот куда-то делся. Но он точно не слышал шагов, если только Мэтт не умудрился улететь отсюда по воздуху или раствориться в нем. Невольный укол страха заставляет громко сглотнуть. - Эй, Мэтт? Где ты? – он идет обратно к лестнице и ровно в этот момент слышит хлопок двери наверху. Но не успевает подняться, ключ уже поворачивается в замке. – Да ладно! Господи, мы что в школе? Мэтт! Открой дверь! - Секция «Ц» справа в дальнем углу, рядом с книжным шкафом. Развлекайся, умник. М-да, некоторые школьные хулиганы не вырастают из своего амплуа. Будто в подтверждение Стайлз слышит его мерзкий смешок и удаляющиеся шаги. Интересно, насколько затянется эта невинная шуточка. Когда-нибудь же они вернутся с обеда и обнаружат его отсутствие. Остается только надеяться, что Мэтт не конченный урод и не скажет, что Стайлз встал и ушел посреди рабочего дня. Он же просто решил меня проучить, а не оставить тут до следующего пришествия? Это конечно не колодец, но Стайлз все равно зябко поводит плечами. Потом вспоминает про телефон, но секундная радость тут же улетучивается. Связи тут никакой, даже одного жалкого деления нет. Как и интернета. Ладно, они явно хотели, чтобы он поработал здесь, почему бы не заняться этим. Несмотря на наличие всех этих жутко интересных штуковин, Стайлз решает для себя, что даже близко к ним не подойдет. Раз уж его оставили одного в таком месте, то это уже говорит о какой-никакой степени доверия. Может быть все это и вовсе запланированная проверка. Стайлз идет к указанной секции и рассматривает стены и потолки на предмет камер или проводов, но ничего такого. Ни намека, что кто-то за ним наблюдает прямо сейчас. Что конечно не значит, что это не так. Если они хотят проверить, не будет ли он тут рыться в чужих тайнах без разрешения, то не дождутся. Стайлз отмечает, что буквы присвоены секциям вовсе не в алфавитном порядке, они что-то означают. Но пока оставляет эту задачку на потом, только запоминает сами буквы. Рядом с полупустым стеллажом возле книжного шкафа стоит небольшой столик и пара кресел. Коробки с делами свалены прямо на нем. Довольно много синих папок с пометкой «ц». Устроившись в кресле, Стайлз пододвигает к себе первую попавшуюся и приступает к сортировке. Других пометок на папках нет, а значит, можно в них заглядывать. Первые несколько он читает внимательно, просто из любопытства, но вскоре становится ясно, что не ясно ничего. Так только время можно зря потратить. В итоге Стайлз тупо составляет систему из нескольких стопок по типу и раскладывает. Очень похоже на его дурацкий утренний пасьянс. Он уже где-то на середине пути, когда замечает одну закономерность. Приходится просмотреть все, что уже отложил и рассортировал. И догадка подтверждается. Даты. Некоторые дела похожи, некоторые нет, но встречающаяся календарная периодичность эпизодов вовсе не выглядит случайной. Хотели вы этого или нет, мозг Стайлза уже все решил. Он освобождает от коробок другую сторону стола и переносит «календарные» дела туда, собирает из них отдельный пасьянс. Немного смущает, что все они довольно свежие. Как могло произойти столько всего за такой короткий отрезок времени. Бикон Хиллс больше не кажется городом, где ничего никогда не происходит. Стайлз добирается до очередной коробки, быстро просматривает папки и останавливается, когда видит знакомую фамилию. Ну нет, я на это не поведусь. Папка старая и довольно толстая по сравнению с остальными. К тому же на титуле обозначено, что это том первый. То есть это даже не все. Приходится скорее закрыть ее от греха подальше и отложить на самый дальний край стола. Стайлз бы и вовсе убрал ее с глаз долой, если бы знал, что тут за система хранения дел, и из какой секции ее вытащили. Судя по часам на телефоне, обед давно закончился, но за ним так никто и не пришел. Ладно. Должны же они выпустить его в конце рабочего дня. Календарный пасьянс уже сложился, правда неясно, во что. Остальные дела быстро, - или так только кажется, - складываются в обычный. Стайлз расставляет их по полкам с соответствующими пометками и удовлетворенно падает в кресло. Да, он не сделал ничего особенного. Скорее всего лишь избавил Мэтта от рутины. Но чувство радости внезапно такое сладкое. Он ведь сам разобрался. Хочется немного похвалить себя. Возможно, есть крохотный шанс, что отложенные им дела не просто тест. Что закономерность, обнаруженную им, действительно упустили из виду. Быстро же ты сдался, уже ждешь его одобрения. Тем временем, папка лежит на краю стола и мозолит глаза. Стайлз вертится на стуле, но раз за разом возвращается к ней взглядом. Закрадывается подозрение, а вдруг Питер сам ее оставил. Может быть он хотел, чтобы Стайлз прочитал дело. Спустя полчаса бесцельного ожидания, что его все-таки выпустят, он сдается и осторожно подтаскивает ее к себе за уголок. Открывает и падает в печальные события чужого прошлого. Пробегая взглядом по выцветшим газетным вырезкам, он все больше убеждается, что это ошибка, но уже не может остановиться. В ту первую встречу на кладбище ему не показалось. Да, Питер действительно кое-что об этом знает. И теперь в руках Стайлза присыпанная временем личная трагедия. По какой-то причине скрытая и изъятая отовсюду. Если поспрашивать, кто-нибудь наверно вспомнит, но никто не будет влезать в это намеренно. Пожар. Нет, вовсе нет, поджог. Шестнадцать человек пострадали, один смертельный исход. Газетчики предполагают устранение конкурентов. Тот, кто собирал это дело, уверен в совершенно ином. Стайлз смотрит на пометки, составленные красивым витиеватым почерком, и думает, что их делал сам Питер. Холодок пробегает по спине и заставляет вздрогнуть. Здесь не просто старая забытая печальная история. Она продолжается. Дверь наверху хлопает так, что Стайлз подскакивает на месте. Вслушиваясь в спускающиеся, а после и приближающиеся шаги, он решает не пытаться прятать папку. То, что случилось – случилось. Наверно, дальше его не ждет ничего хорошего. Обещал себе не копаться в чужих тайнах, а сам занырнул в одну такую с головой. Питер появляется из-за стеллажа и останавливается. На мгновение свет преломляется и отражается в его глазах нереальным синим цветом, почти неоновым. Это так внезапно красиво, что Стайлз забывает дышать. А потом эта странная магия исчезает, и остается лишь разочарование в направленном на него взгляде. Сейчас он меня размажет. В этом он не ошибается. Стайлз внутренне подбирается, но чувствует только досаду на собственную недальновидность. Не хотел, а повелся. Терпение никогда не было его коньком. Самый настоящий. Да уж. - Я сожалею, - Стайлз встает из кресла, все еще вцепившись в проклятую папку с делом. – Я знаю, что облажался. Скажешь, что мне сделать, чтобы это исправить? - Пошел вон, - сколько сдерживаемой ярости. - Извини... – Стайлз понимает, если сделает хоть шаг, то без увечий не обойдется. Возможно даже необратимых. Просто знает, и оттого практически врастает в пол. – Ну прости, Питер. Я не хотел, я не... – так, еще немного и паника. Но это не то, что сейчас будет. Не то, что нужно Питеру. Надо просто... дать ему защититься. – Хочешь ударить? - Скажи мне, дорогуша, - в его глазах мнимое спокойствие превращается в лед. Это почти. – Что там случилось с твоим предыдущим напарником? – вот. Тон уже чуть более расслабленный. Хотя пощечина в нем бьет наотмашь. - Он умер, - говорит Стайлз, еле разлепляя губы. - А из-за чего он умер? Может быть из-за тебя? – а это вторая. – Из-за твоего непомерного любопытства. - Да, наверное. Так достаточно. Лучше отступить. Папка в его руках вдруг кажется слишком тяжелой. Стайлз аккуратно закрывает ее, кладет на стол. Вытирает лицо рукавом и уходит, не глядя на Питера. У него нет права злиться. Это все правда. Так, как Питер и сказал. Но если бы только он мог, если бы только время было пластичным, и его можно было бы повернуть в обратную сторону. Стайлз бы никогда не стал гоняться за тем человеком, бесить его. И никто бы не умер. Кому нужен гениальный ум, если из-за него погибают те, кого ты любишь? Потому что Стайлз любил Фрэнки, так наивно и восторженно, как можно любить только старшего брата, которого у тебя никогда не было. Как своего первого напарника, единственного напарника. Любил его жену и детей. Лиза всегда была слишком добра к нему, будто он их третий ребенок. А потом она плюнула ему в лицо и сказала, что лучше бы он остался в колодце. Ее можно понять. Что стоит жизнь Стайлза по сравнению с жизнью заслуженного агента, мужа, отца...