Загадки не просто показатель ума человека,
их задающего. Они призваны выявить слабые
места того, кто их отгадывает
Стивен Кинг «Колдун и кристалл»
- Думаешь это хорошая идея – держать его здесь? – Питер поджимает губы, скептически осматривая помещение. Цепи красноречиво свисают со стен, и если не знать, для чего они предназначены, то можно принять подвал за логово маньяка. – Скоро полнолуние. - Вот именно, - Скотт бросает взгляд на омегу, который безучастно сидит на своем матрасе в углу и жует сэндвич, заботливо приготовленный Мелиссой. – Айзек ненавидит это место, поэтому достаточно хорошо научился себя контролировать. Кори сюда не заходит, боится. Ну, он всего боится... Малия собирается переждать у вас, - как бы невзначай добавляет он. Ага, значит она все еще злится. – Ты сам сказал, я – последний человек, у кого его будут искать. - А Лиам и эта его девочка? Ты же понимаешь, Скотт, нам нужно скрыть твоего невольного гостя не только от охотников. По крайней мере, пока не решим, что делать с Мейсоном. - Я попросил Дерека. В свое время он мне помог, поможет и им. О, эти славные времена, когда больше всего их волновало, не покалечит ли Лиам кого-нибудь в полнолуние. Неплохое решение, Дерек давно занимается тренировкой щенков в стае и весьма неплохо поднаторел справляться даже с самыми неуправляемыми экземплярами. Что ж, пока что Скотт всех занял. Очень кстати, что Малия отсиживается в своем обиженном углу, меньше хлопот. Утихомиривать ее – задачка посложнее, чем бороться со взрывоопасными истериками Киры. Пусть еще побудет в блаженном неведении. Кори присматривает за Мейсоном, когда тот остается один, в меру своих возможностей конечно. Питер все еще сомневается, что задействовать ребенка правильно, но это по сути не его забота. Скотт сам несет ответственность за свою стаю. К тому же они не могут следить за Мейсоном ежесекундно. И если тот вдруг решит уединиться в лесу или начнет странно себя вести, то об этом сразу же станет известно. Но почему-то у Питера есть четкая уверенность, что ничего подобного до полнолуния не произойдет. Он поглядывает на часы, почти обед, Стайлз должно быть умирает от скуки в офисе. Но Кира все еще на больничном, и кто-то должен дежурить хотя бы номинально. Питер усмехается, вспоминая их утренний диалог, а скорее даже монолог Стайлза о том, что его жизнь состоит из галлюцинаций и интересных событий, которые происходят без его участия. И бесполезно объяснять, что между опасным и интересным не стоит ставить знак равенства. Питер пытался. Зато другие старания приносят свои плоды. Может быть ему только хочется верить, но кажется после того, как Стайлз смог совладать со своими силами, он стал гораздо спокойнее. Его сны перестали быть такими тревожными, хотя бы те из них, в которые волк был допущен. Эмоциональный фон вернулся в более-менее ровное состояние, и он больше не шарахается от любой попытки приблизиться. Изредка Питер ловил на себе его короткие, но весьма меткие взгляды. Он еще не чувствует это как что-то сформировавшееся, законченное. И просто ждет. Как будто это происходит прямо у него на глазах. И ждать так приятно... А может сыграло роль то, что опасения Стайлза по поводу Эллисон не оправдались. Пока что. Питер удивляется, как умудрился и себя накрутить. Достаточно, чтобы проехаться вместе с Крисом до ее квартиры. Не обнаружить ее там и дернуть Скотта, чтобы поискал Айзека, который тоже не отвечал на звонки. Смешно было в итоге найти обоих вместе и испортить романтическое свидание. Точнее, смешно было только Питеру. Его спутники веселья не разделяли. Крис корчил страдальческие рожи, Скотт упорно имитировал безразличие. А Эллисон обещала продырявить всех троих из арбалета, если не испарятся в течение минуты. В общем, в опасности была только нервная система Айзека. Но кому есть дело до Айзека. Да, но это не отменяет опасности в целом. Стайлз уже озвучивал то, о чем никак не мог узнать, и оказывался прав. Но время пока есть. Если друид нацелился на Эллисон, то нападет не раньше новолуния. Если это не Кейт. Она от луны не зависит. Питер все еще не мог избавиться от этой мысли. Потому что Кейт безумна, и не замечать этого может только ее слишком добросердечный брат. Они спорили об этом чуть ли не до драки, как в старые добрые времена. И Питер ощутил такую тоску по их дружбе, что разозлился. Возможно поэтому и не смог убедить Криса. Глупо пытаться открыть глаза тому, кто предпочитает быть слепым. Все аргументы о том, что Кейт души не чает в Эллисон, легко разбиваются о факты, прямых доказательств которым нет. Кейт любила Дерека, но это не помешало ей попытаться сжечь его. Она любила и Викторию, но как так получилось, что не прикрыла на охоте. Такие люди разрушают все вокруг себя, если не могут получить желаемого. Шаги наверху отвлекают его от коробящих размышлений. Скотт задирает голову и морщится. Итан стал более сговорчивым после того, как истинный альфа великодушно предложил ему убежище. Омега понимает, деваться ему некуда, он один. Его брат мертв, охотники не дадут ему житья, а друид скорее всего распнет на жертвеннике за попытку перебежать на другую сторону. К тому же, его волк уже приметил себе человека на этой самой стороне. Так что он решил поделиться информацией и заслужить доверие, как только понял, что расправляться с ним не собираются в любом случае. И все бы ничего, если бы не одно «но». Питер был уверен, что Итан придерживает ценные сведения как залог своей безопасности. На самом же деле все, чем он располагает, это расплывчатые обещания друида. Что-то вроде того, что он сделает мир лучше, а жизнь сверхъестественных существ – проще. И прочий бред, в который можно поверить только если тебе шесть, и ты все еще ждешь, что зубная фея обменяет твой зуб на монетку, а пасхальный кролик принесет тебя яйцо. Вполне вероятно, что пыльцой периодически дышали не только жертвы ритуала. Это бы объяснило спутанные воспоминания Итана о встречах с друидом и невозможность в точности пересказать их диалоги. Но не объясняет белого шума там, где должна быть картинка, хочешь ты того или нет. Мозг машинально записывает и хранит все. Даже то, до чего человек не может дотянуться. А оборотень способен вытащить это наружу. Итан любезно разрешил им воспользоваться когтями, чтобы считать недостающие воспоминания. Когда и это не увенчалось успехом, Питер заподозрил неладное. Друид что-то сделал, подстраховался. Ожидал такого поворота событий и все предусмотрел? А точно ли омега пришел сдаваться по собственной воле? Что если это очередной отвлекающий маневр. Слишком хитро для подростка. Поэтому Питер и вызвал Дженнифер. На этот раз Девкалион хотя бы не расточал свою желчь по поводу того, что его друида дергают по пустякам и заставляют нянчиться с великовозрастными детьми. Шестеро мертвы, и это не считая тех, кто пострадал в буре и якобы случайно погиб ранее. Вот что тревожит Питера. Неуправляемая жажда силы, но при этом продуманность. Неограниченный поток энергии может свести с ума. Сумасшедший может быть очень хитрым. Искореженный болезнью ум может создать сложную схему. Но не когда речь идет о подростке. Слишком мудрено. Остается слабая надежда, что у истинного альфы получится расшифровать помехи в разуме Итана. И слабая она не потому, что Питер не сомневается в своих силах. Это чутье, и оно подсказывает возможность постороннего вмешательства. Дженнифер спускается в подвал и вместо приветствия пристально рассматривает омегу. Не обращает внимания на недовольное сопение МакКолла. Скотт предпочел бы, чтобы этим занялся Дитон и не скрывает своего мнения. Между ними сформировались какие-то странные доверительные отношения. Смахивает на то, что Скотту не хватает фигуры отца в окружении. К тому же друид спас его когда-то от охотников. Но Скотт упускает, что это единственная действительно полезная вещь, которую тот для него сделал. Дженнифер как всегда невозмутима, подобные вещи не задевают ее. Вот что отличает профессионала от любителя. Ей совершенно плевать, что там думает истинный альфа. У нее есть свой альфа и работа, за которую ей платят. Питер жалеет, что Дерек не переманил ее в стаю пока они были вместе, и его голос имел хоть какой-то вес для нее. Чертов праведник. - И как мы это сделаем? – Скотт сомневается, ему еще не приходилось использовать когти, чтобы заглянуть в чью-то голову. - Притащили друида, думаете я под чужим влиянием? – недоверчиво интересуется Итан, поднимаясь с матраса и глядя себе под ноги. – Думаете он что-то со мной сделал? - Если на тебе есть магический след, Дженнифер его распознает, - Питер берет стул и пододвигает к нему, Итан послушно усаживается. – Просто делай как я тебе показывал, Скотт. У тебя получится, твой волк знает, куда идти, следуй за ним. - Смотри в глаза, - Дженнифер приподнимает Итана за подбородок. - Эй, дамочка! – он пытается уклониться. - Эта дамочка сожрет тебя с потрохами и не подавится, - посмеивается Питер и делает шаг назад для лучшего обзора. - Очень мило, Питер, - фыркает она. – Скотт, я жду. Вот так, даже истинный альфа слушается. У Дженнифер есть неоспоримый талант вертеть мужчинами. Питер почесывает нос, чтобы скрыть улыбку. Скотт как по команде заходит за спину Итана и подносит руку. На мгновение он застывает, но его лицо уже приобрело решительный вид, и когти вонзаются в шею легко, не встречая никакого сопротивления. В глазах омеги читается пробежавшая искра боли. Но Дженнифер цепко держит его своим взглядом, не позволяя зажмуриться. С минуту, пока Скотт погружается в чужую память, ничего не происходит. Он комментирует увиденное, а точнее отсутствие чего-либо, хмурится. Заходит глубже под слой подавленных воспоминаний. Но там тоже ничего интересного. Лес, светлячки и темнота. Дождь. А потом лицо Итана искажается от боли. Он терпит, но вряд ли продержится долго. Чем сильнее Скотт пытается прорваться сквозь наведенный заслон, тем больше боли выплескивается наружу вместо скрытых образов. Лоб омеги покрывается испариной, а глаза загораются. Дженнифер резко выпрямляется и хватает Скотта за руку. - Достаточно. Ты убьешь его, - после этих слов когти покидают шею. Итан расслабленно оседает на стуле, часто дышит, стирает пот со лба. – Мы ничего не узнаем. Это морок. Давно не видела, чтобы кто-то так хорошо с ними управлялся. Очевидно он использует дождь. Плохо, ни в чем нельзя быть уверенными, - Дженнифер оборачивается на заинтересованный взгляд, вздыхает. – Вода имеет свойство искривлять пространство. Обозримое, я имею в виду. Это многое объясняет. Вот почему дождь, Стайлз знал это, но не мог растолковать. И опять оказался прав... И пока шел дождь, Тео думал, что наблюдает спящего в своей кровати Мейсона. Поддерживать иллюзию чего-то неподвижного гораздо проще, чем имитировать бурную деятельность. И то, что Тео не учуял и не услышал его исчезновения, лишь подтверждает слова Дженнифер. Парень отлично управляется с наведением морока. Кто-то его научил. Или сделал это вместо него. В любом случае, Мейсон знал, что за ним следят. Нужно отозвать Кори. Питер уже открывает рот, чтобы обратиться к Скотту, но тот отходит к стене, приваливается боком и красноречиво молчит. Поразительно, в данный момент его не волнует сумасшедший друид, пробравшийся в его стаю. Не волнует ничего, кроме собственной святейшей персоны. Ну конечно, белый и пушистый истинный альфа. Который теперь бесится из-за незначительной детали. Извини дорогой, но, если бы я сказал тебе, что ты можешь кого-то убить, ты бы на это не пошел. Скотт прекрасно понимает без слов и злится еще больше, и скрывать свои эмоции не намерен. Как обычно. Питер коротко озвучивает свои мысли и покидает подвал. Шумоизоляция здесь устроена так, что оттуда прекрасно слышно все, что происходит наверху, но не наоборот. С тех пор как отец Айзека пропал, здесь никто не живет, и они используют дом для стайных встреч и убежища в полнолуние. Питер не знает, куда подевался Лейхи старший. Если и умер, то не от рук сына. Хватит им одного оборотня социопата в городе. Тут и так полно незаурядных личностей. К черту, мне нужен перерыв. Возле машины его нагоняет Дженнифер и невозмутимо забирается на пассажирское сиденье. - Тебя подвезти куда-нибудь? – Питер поглядывает на часы на приборной панели, на обед он уже опоздал. – Кстати где твоя машина? - Сегодня на такси. Не о том думаешь, - Дженнифер толкает его локтем в бок и знаком показывает поторопиться и завести уже мотор. – Переживет твой Стайлз лишние полчаса без тебя, - ехидно добавляет она. – Мне нужно взглянуть на того мальчика. Поехали в школу. - Чтобы он понял, что мы его вычислили? – Питер выезжает из спального района и вклинивается в оживленный дневной поток на главной дороге. - Он и так это знает, не оттягивай. Я понимаю, что ты делаешь, - она мягко улыбается и похлопывает его по плечу. – Не хочешь отдавать ребенка охотникам. Что-то я не заметила, когда ты успел стать таким сентиментальным. Совсем голову потерял, да? Хочешь быть хорошим для него? – Дженнифер примирительно поднимает руки, прежде чем он успевает огрызнуться. – Не злись, Питер. Но ты должен ставить на первое место безопасность города. Иначе на место поставят уже тебя. Думаешь, что сам разберешься? - Требуются доказательства, Джен. К полнолунию они у меня будут. Если сейчас позволить его запереть, а потом выяснится, что мы ошиблись, и будут еще жертвы? Подожди пару дней. Я был бы рад твоему содействию. - Еще бы ты не был рад, - она прикусывает ноготь и лукаво улыбается. – Посмотрим. Никто не любит охотников, но никто и не хочет портить с ними отношения. Даже Талия, если ей рассказать, будет придерживаться этой позиции. Все хотят избавиться от сумасшедшего друида. Но главное, каким образом это сделать. Скотт не дурак, но он не позволит убить ребенка. К тому же, ребенка из своей стаи. А именно это охотники и предложат. Скорее всего, в ультимативной форме. Да, конечно сначала они просто запрут мальчика и соберут свой драный консилиум. Но надо быть честным с самим собой, ни один виновный не выбирался из подвалов охотников живым. У них не было возможности расправиться с Тео. Им пришлось отстать от Питера. Но тут они своего не упустят. Питер потирает лоб, кажется у него начинает болеть голова. Если ничего не прояснится через два дня, то придется принимать неприятное решение. Потому что, отказываясь его принимать, он подставляет под удар Эллисон. Это уже не обвинения в необъективности из-за нежной привязанности к оборотню. Это намеренное сокрытие, попустительство, сговор и прочее дерьмо, которое при желании можно на нее навешать. А желания у той же Кейт хоть отбавляй. Чертова сука, почему бы ей просто не сделать всем одолжение и не сдохнуть. Если бы только одна смерть могла избавить от всех проблем, ничто бы не остановило его еще тогда, много лет назад. Но здесь что-то нечисто. И дело не только в том, что Питер хочет быть хорошим. Он думает, и не может найти верный выход. Ловит сочувственный взгляд Дженнифер в зеркале. Они почти уже добрались до школы. Пока Питер видит только одну удобоваримую лазейку. Убедить охотников, что Мейсон действительно невменяем, а значит не может отвечать за свои поступки. В «Доме Эха» таких предостаточно. Юный возраст сыграет свою роль. В противном случае МакКолл реально устроит тут крестовый поход. Кто-нибудь пострадает, все перегрызутся. Но Скотт не отдаст мальчишку. Если это он. Но я знаю, что это он. Черт. Возле школы уже околачивается Айзек. Который должен следить за Эллисон. Мать вашу, все хотят, чтобы у меня башка взорвалась. Питер паркуется и выскакивает из машины. - Какого хрена ты здесь забыл? – выпаливает Питер на ходу и вцепляется ему в предплечье. – Тебе напомнить, где ты должен быть? - Полегче, - Айзек вырывает руку, точнее пытается. – Психуешь, как будто это твоя дочь, Арджент и тот более вменяемый. Эллисон в кафе через дорогу. - Так перейди гребаную дорогу и прирасти к ней как сорняк. Передай Скотту, что я ничего не сделаю, не поставив его в известность. И отвали. Ясно? – Питер выпихивает его за ворота школы. Господи боже! Меня постоянно преследуют идиоты! Питер дожидается, пока один из них скроется в кафе, и возвращается к Дженнифер. Она виртуозно смеется одними глазами, подхватывает его под руку. В само здание заходить не приходится. По отчетливым крикам с поля для лакросса можно догадаться, где сейчас проводит время Мейсон. Хорошо, что тренировка уже подходит к концу, и им не нужно просиживать задницы на трибунах. Питер для этого слишком взбешен, а на территории школы вряд ли разрешается курить сигары. Они встречают Лиама и Мейсона как раз на выходе с поля. И пока Питер заводит непринужденную беседу об обострившихся проблемах с контролем у одной отдельно взятой лисы, Дженнифер аккуратно разглядывает их предполагаемого сумасшедшего убийцу. К слову, сумасшедший убийца выглядит как плюшевый щенок с полными скорби глазами. Обиженный жизнью и тренером, который в очередной раз не выпустил его на поле. У раздевалки Лиам передает конспекты для Киры и извиняется, что не сможет ее навестить, так как Скотт отправил его к Дереку. Видно, что это его совсем не радует. Побаивается грозящей ему от сурового Хейла муштры. А вот Мейсон напротив радуется возможности составить ему компанию и посмотреть на оборотней в быту. Когда они наконец прощаются и добираются до машины, Питер замечает, что Дженнифер выглядит озадаченной. - У него есть потенциал друида, но очень скромный, - она останавливается возле двери, но не открывает ее. – Я почувствовала только отпечаток силы. Он словно резервуар, и сейчас он пуст. - Значит кто-то другой мог наполнить этот резервуар? – с надеждой интересуется Питер. – Как-то же он получает силу. - Не обязательно. Гораздо важнее, куда он ее девает. Там было много силы, очень много. Он что-то строит... Ладно, два дня. Я должна увидеть, что это. А потом мы все всем рассказываем. Уже не так плохо. У него хотя бы точно есть эти два дня, чтобы продумать все самые плохие сценарии. И сойти нахрен с ума окончательно. Питер раскуривает сигару, но почти сразу забывает о ней. Включает радио, чтобы отвлечься. Голос солиста подкрадывается осторожно, чтобы через пару аккордов пуститься во все тяжкие. Тебя держат в неизвестности. Ты знаешь, что все они притворяются. Что если я скажу, что не такой, как все?* Мрачная усмешка наползает ему на лицо и остается там до самого конца песни. Питер проверяет телефон, раздраженно отвечает Скотту и удаляет диалог. Видит ветку сообщений от Стайлза, и настроение резко меняет свой ракурс. «Тебя к обеду не ждать, я так понимаю?» М-да, это было полтора часа назад. «Я умираю со скуки. Оборотни настолько же моногамны, как и обычные волки?» Питер давится дымом, но не может перестать смеяться. «Тео принес пиццу. Я охраняю твою порцию. Но с каждой минутой она выглядит все соблазнительнее...» Питер сказал бы, что соблазнительно выглядит нечто иное. Но уже поздно отвечать на это сообщение. «Не будь козлом, ответь хоть что-нибудь, чтобы я не думал, что тебя там убили». Ох, Стайлз, ты даже не замечаешь, как себя ведешь. Он начинает печатать это, но новое сообщение всплывает и заставляет все стереть. «Пошел ты. Я волнуюсь». Умилительно. Набирая ответ, Питер смеется и ненадолго чувствует себя действительно отвлеченным от поганых мыслей. «Ты так часто меня посылаешь, дорогуша, я начинаю думать, что это призыв к действию... Я скоро буду. Спустись в архив». Он не сомневается, что Стайлз разозлился и испугался. И наверняка сейчас прилетит конвертик с очередным оскорблением. Так и происходит. Заезжая на парковку, Питер размышляет, выполнена ли его просьба, или Стайлз уже на пути к границе с Мексикой. Минует офис и сразу направляется вниз. Чувствует запах чужого волнения и раздражения. Отлично, поездка в Мексику отменяется. Стайлз обнаруживается рядом с одним из стеллажей с прошлогодними делами. Услышав шаги, он оборачивается и складывает руки на груди. И желание стиснуть его в объятьях обрушивается на Питера. Да, совсем. Но он лишь медленно приближается и наблюдает. Стайлз в смятении, однако не отступает, позволяет подойти к себе почти вплотную, прежде чем начинает задавать вопросы. - Что там случилось? Почему ты не отвечал? Я конечно не думал всерьез, что тебя убили. Но не ты ли мне рассказывал про всякие опасности? Чего ты молчишь, забыл, что не в волчьей форме? Питер... – Стайлз дергается, уходя от прикосновения руки и чуть не вписывается головой в стеллаж. – Зачем мы здесь? - Я решил, что ты не захочешь обниматься у всех на виду, - Питер притягивает его за плечи. - Очень смешно, - он закатывает глаза, но не отодвигается. - Ничуть. Поставить это на первое место и правда было бы неплохо. Питер прижимается, утыкается лбом Стайлзу в плечо. И слушает его смущенное сопение. Кожа на стыке шеи и плеча кажется такой нежной и хочется коснуться ее губами. Но не сейчас, не сегодня. Не в таком порядке, не в душном архиве. Хотя он и чувствует едва заметное, не вполне определенное, но ответное желание. Большее похожее на тягу к эмоциональной близости, нежели физической. Все это дразнит. Но простые объятья тоже могут быть хороши. Возможно, это приближающееся полнолуние. Или общая напряженная обстановка. Но скорее это всего лишь потребность, забытая и оставленная им в прошлом. Взаимодействие, контакт... Стайлз запускает пальцы ему в волосы, точно также, как он привык с волком. Они все еще обжигающие и холодные одновременно. - Это странно, откуда... – Стайлз замирает и вдруг становится очень взволнованным. – Ты слышишь?.. - Что именно? – Питер позволяет себе еще немного побыть в приятном забытьи, прежде чем отпустить его. – Слышу, как твое сердце набирает обороты. Притормози, дорогуша, я ничего не сделаю. - Да не боюсь я, что ты что-то сделаешь! Ты достал создавать неловкие ситуации! Козел. *** Здесь должна быть дверь. Стайлз шарит руками по холодному обшарпанному камню, стараясь передвигаться насколько возможно бесшумно. Надо попросить Тео, чтобы научил меня ходить по-волчьи... Если я вообще отсюда выберусь. Согласно книге, дверь обязательно должна быть. Сначала Стайлз обрадовался, ведь на этот раз он изучил материал. И, провалившись из обычного сна в это уже немного знакомое, но все еще очень чуждое место, он думал, что готов справиться сам. Казалось бы, чего сложного. Просто представь себе дверь в мельчайших деталях, удерживай образ в голове и иди, пока не увидишь ее воочию. Проблем с воображением у него никогда не было. В подростковом возрасте ему удавалось представить весьма занятные образы, иногда некоторые из них даже являлись ему во сне... Стайлз ходит здесь битый час, а по ощущениям – целую вечность. Беда в том, что быстрая фаза сна называется таковой не для красного словца. Именно поэтому можно за несколько секунд увидеть целый сюжет. Надеяться на будильник бесполезно. Прорубленный под землей лабиринт мрачный и бесконечный. И где-то в его нескончаемых коридорах бродит голодная тварь. Не важно, венчает ли ее плечи бычья голова* или еще чья. Важно, что выхода отсюда нет. Сон холодный и липкий, как пот, выступивший на спине от нехорошего предчувствия. Достаточно скверного, чтобы задуматься, не позвать ли ему кого на помощь. В прошлый раз это сработало. Но тогда я был в квартире Питера, и я падал. И волка не было в том сне. Что-то подсказывает, что вряд ли он смог бы сюда попасть. Волки перемещаются между снами не так, как люди. Они используют специальные тропы. Подобный способ годится только для них, и только при определенных условиях. Можно позвать волка в свой сон. А вот в чужой – нельзя. К тому же, это место неправильное. По ходу своих безрезультатных поисков двери, Стайлз размышлял, принадлежит ли этот сон той твари, или ее хозяину. И чья тень на самом деле преследовала его здесь. Но не пришел к однозначному выводу. Все, что он мог сказать наверняка – никто не попадает в жуткие подземелья по собственной воле. Он сомневается, что его персона настолько важная, чтобы ради него отстраивать грандиозные «покои». Все это выглядит старым, даже древним. И оно имеет свое назначение. Кто-то посадил сюда зверюшку. И ее надо чем-то кормить... Стайлза прошибает дрожь, и он прижимается спиной к стене. Теряет равновесие и резко сползает вниз. Грубый камень ощутимо царапает спину. Да, например, неопытными сновидцами. Нужно найти чертову дверь. Он еще слишком молод, чтобы становиться чьим-то обедом. Хотя трудно сказать, в каком возрасте это было бы приемлемо. Несколько раз Стайлзу чудилось чье-то присутствие. А может и не чудилось. Это место изъедено коридорами, и эхо от любого звука разлетается многогранно, ударяется о стены и множится. Но то, что он принимал за отражение собственных шагов, вовсе им не являлось. Сидя у стены и не издавая ни малейшего шороха, Стайлз убедился, что далеко не один здесь. Прислушиваясь, он стал различать шаги. Некоторые были легкими и быстрыми, другие – крадущимися и осторожными. Третьи – грузными, неторопливыми. Совсем близко. Тут бы его и должен настигнуть приступ паники, но нет. Место ее занял издевательский внутренний голос, уличающий Стайлза в тупости. Он мог сказать Питеру, какого рода сны доканывают его последнее время. Мог обратиться к Дженнифер. Просто по сравнению с тем, что происходит в городе, какие-то сны выглядят детским лепетом. Сумасшедший друид, убийства, омеги. И посреди всего этого отвлекать кого-то, чтобы поделиться страшным сном? Пожаловаться, что его преследует чудище в подземелье? Он бы не удивился, если бы его спросили, нет ли тут золотых гор, и не возлежит ли на них дракон с завораживающим глубоким голосом и британским акцентом*. Стайлз даже не осудил бы их за подобное. По крайней мере, сам он, находясь в безопасном бодрствовании, задал бы именно такой вопрос. Вот поэтому ты теперь в нереальной подземной заднице. Глупо, да, но после феерического провала с Эллисон выдвигать предположения, а тем более – толковать во всеуслышание свои сны, не очень-то тянуло. Питер конечно смеялся, когда рассказывал про его ночные бдения с Арджентом и Скоттом. Но это не отнимает неловкости у ситуации, которую невольно спровоцировал Стайлз. Господи, я должен думать не об этом. Мне нужна дверь. Стайлз неуклюже поднимается с пола, усиленно визуализируя выход из лабиринта. Спину неприятно саднит. Заведя руку назад и ощупав порванную футболку, он понимает, что умудрился пораниться о стену. Феноменальное везение. Ладно, посокрушаться над этим он может и потом, когда выберется. Мозг усиленно трудится над построением лазейки. Пространство лабиринта не подчиняется его воле, оно чужое. Раньше ему удалось немного искривить его. Значит, стоит попробовать и сейчас. Нужно только добавить что-то свое. Нарисовать чертову дверь в своем разуме и поместить сюда. Стайлз зажмуривается и представляет ее досконально. Какова она наощупь, как скрипит, как приоткрывается за поворотом, и спокойный теплый ветер скользит в образовавшуюся щель. Он уверен, что делает все правильно. Выходит из-за угла, распахивает глаза... И встречается взглядом с голодной тварью. Это настолько выбивает его из колеи, что Стайлз замирает. Нет, ну это уже слишком. Я не могу быть до такой степени невезучим. Тварь огромна. Ее грузная черная туша занимает собой почти весь проем коридора. А еще она слепая. Кто-то забрал твои глаза, не так ли? Мысль приходит отстраненно. Всплывает вместе с воспоминанием о глазах Девкалиона. Но тут совсем другая история. Глаза твари не были жестоко искалечены, они будто... Стайлз не знает, что ему делать. Это может и слепая тварь, но со слухом у нее все в порядке. И зубы тоже на месте, громадная пасть хищно приоткрывается, обнажая ряд острых клыков. В такую мясорубку лучше не попадать. Тварь выглядит грузно, но отчего-то Стайлз знает, что она ловкая. Если он побежит, если только сдвинется с места, ему конец. Глядя на то, как вздымаются ноздри, он вспоминает про свою несчастную спину. И свою кровь. Дело времени, когда тварь осознает, что перед ней добыча, и кинется. И тогда Стайлз будто наяву слышит голос Дженнифер. Голос, отчитывающий его в лесу как раз за такое тупое бездействие. Ты понимаешь, Стайлз, что самая ценная жизнь здесь – твоя? Он понимает. Ценная, очень ценная жизнь, другой не будет. Возможно это бесполезно, но он строит барьер. Возводит его вокруг себя по кирпичику, глядя в пустые глаза твари. Когда-то в них был свет, когда-то... Стайлз делает шаг назад. Шерсть на загривке твари вздыбливается, пасть лязгает, грузные лапы переступают, заставляя лабиринт вздрагивать. И жуткая морда утыкается в барьер. А Стайлз понимает, что должен сделать. Нет таких дверей, которые бы вывели из этого места. Способ только один. Выбраться тем же путем, что и попал сюда. Уснуть. Это до смешного простое решение. Настолько же сложное в исполнении. Но я еще хочу увидеть его. Печально будет, если дам какой-то тупой безглазой твари меня сожрать. Стайлз опускается на пол и садится, уткнувшись головой в колени. Барьер рябит от ударов снаружи, но он не обращает внимания. Ему нужно опуститься глубже пола, глубже этого пространства. Уснуть во сне. Он представляет теплое, уютное, безопасное. Как рука Питера на спине, убаюкивающая кругами на воде в океане безмятежности. Как волчий гипноз. Как доказательство своего существования в этом мире. Как точка опоры. И Стайлз проваливает в это, все глубже и глубже. Пока не открывает глаза в собственной кровати. До будильника чуть больше часа. Нет уж, я выспался. Приняв ленивый душ и одевшись, Стайлз спускается и решает приготовить завтрак. На этот раз он опередит отца, а значит – полезное питание. Начал с утра, продолжаешь весь день. Таковы правила для тех членов семьи Стилински, которые не следят за уровнем холестерина. И игнорируют прочие показатели, надеясь, что бекон не доведет до больничной койки. Он с усмешкой достает из холодильника яйца и овощи. К тому моменту, когда отец заинтересованно заглядывает на кухню, пышный омлет уже поднимается под крышкой, а безмайонезные сэндвичи выстроились в очередь. Стайлз грозит пальцем, намекая, что мольбы о вредной еде не принимаются. Отец вздыхает и похлопывает его по спине, которая все еще неприятно саднит со сна. Заставляет Стайлза поморщиться и застыть со сковородкой в руке. Погодите... Отец забирает сковороду и ставит на стол, смотрит подозрительно. - Что со спиной? – он действительно заинтересован. Видно, как любопытство гуляет по его все еще сонному лицу. Пока не сформировывается в определенный вывод. – Не отвечай. - Поцарапался о стену, - о том, что это была нереальная стена из сна можно и промолчать. Но кажется отца такой ответ... смущает? Стайлз раздраженно фыркает. – Без чьей-либо помощи, пап. - Как скажешь, сынок. - Господи, - Стайлз закатывает глаза и прячется у шкафа с тарелками. Они завтракают в блаженной и слегка неловкой тишине. После чего Стайлз сбегает на работу раньше времени. Хотелось бы, чтобы после столь ужасной ночи день прошел легко и ненапряжно, но он знает – его запросы превышают возможности. Полнолуние по сути уже наступило и к вечеру достигнет своего пика. Настоящий день икс, не обусловленный алгоритмами, схемами и программами. Радует только то, что последнюю неделю он снова добирается до работы сам. Стайлз успел отвыкнуть от джипа, и теперь с наслаждением привыкает обратно. И использует время в дороге, чтобы хорошенько подумать, стоит ли рассказывать про царапины, которые волшебным образом из сна перекочевали в реальность. Да, это все та же ловушка. Уловка избегания собственных проблем путем сосредоточивания на волнительных, крайне интересных и несомненно опасных событиях, крутящихся вокруг леса. И дерева, что так хитро прячется от посторонних глаз. Но сегодня я его увижу. Противный холодок обосновывается в солнечном сплетении. Вместо радости от предчувствия Стайлз испытывает страх. Он сгущается внутри как вязкий вечерний туман. Не успевает он завернуть на парковку, как получает сообщение от Питера. «Захвати кофе. Два». Стайлз размышляет о том, что не у него одного была напряженная ночь. Может за Питером и не гонялась по лабиринту кровожадная тварь, но он явно тоже чем-то озабочен. Кроме него и Дэнни в офисе еще никого. По тому как Питер хватается за стаканчик можно определить степень его утренней ненависти к миру и любви к кофе. Ко всему прочему, он выглядит так, будто ночевал здесь, что вполне может оказаться правдой. Если верить Дженнифер, то Мейсон опустошен. У него не хватит сил на создание и уж тем более удержание качественного морока. А значит, ему придется обратиться к источнику. Лучшего момента, чем полнолуние и подгадать нельзя. Поэтому Мэтт дежурил всю ночь возле дома Мейсона. Утром его скорее всего сменил Тео. Ну и конечно Питер не хочет упустить время. Даже если оно требуется для такой необходимой вещи как сон. Стайлз наблюдает за ним из-за монитора и тонет в своей нежности. И не может себе этого позволить. Но если я просто подойду... Он хотел бы услышать это еще раз. Усаживаясь на стол Питера, Стайлз осознает, что ведет себя мягко говоря необычно. Дэнни бурчит себе под нос, что он вообще-то тоже находится в кабинете. И что у него опять воруют единственный час спокойной работы. Питер сидит, откинувшись в кресле и смотрит снизу-вверх. Его теплый взгляд бродит по шее Стайлза, и нетрудно догадаться о причине такого пристального внимания. Метка почти исчезла. Это произошло как-то неожиданно. Еще вчера вечером она выглядела немного поблекшей, а утром превратилась в еле заметный след. Питер не спрашивает, но он спросит. Вопрос читается в его глазах слишком отчетливо. А Стайлз просто хочет запустить пальцы ему в волосы. Но и этого не может себе позволить. Утро целиком состоит из предчувствий. - Тебе не кажется, что логичнее быть бодрым перед тем, как ловить с поличным сумасшедшего друида? - Поэтому двойная доза кофе, - Питер покачивается в кресле, улыбается уголками губ. – Что со спиной, дорогуша? – он мог бы легко качнуться вперед и добраться до царапин, но похоже усвоил, что Стайлзу не нравится, когда боль забирают без спроса. Это не то, что невозможно перетерпеть. - М-да, отец тоже интересовался, - усмехается Стайлз. – Он кстати думает, что это твоих рук дело. - Я в опасности? – глаза Питера усталые, но это не мешает бесам в них резвиться. - Нет, но все остальные – да. Им грозят штрафы, унижения и прочие последствия твоего недосыпа. Повторных расспросов про спину не следует, и это просто отлично. Стайлз возвращается за свой стол, чтобы подробно изучить материалы, которые ему выслала Дженнифер. Ответ витает в воздухе, и надо просто вычленить его из всего остального мусора, который занимает его разум на добрую половину, если не на две трети. Но он не мог спросить напрямую, потому что совсем не хотел выдавать Питера. Так что книга не об оборотнях. И Стайлз знает, дело в тональности, которую он слышит. И в той, что не слышит. Значит начать следует с себя. Если он собирается подойти к этому обстоятельно, то следует рассмотреть все стороны вопроса. Стайлз возится с этим довольно долго, кропотливо выписывая в одну колонку все, что знает, выделяет особенности и условия, так появляются еще две. Вырисовывается логичная система, а с ней уже можно работать... Он вздрагивает от хлопка двери и удивленно смотрит на Дэнни с бумажным пакетом в руке. А после и на часы. Судя по всему, он пропустил обед. Захлопнув ежедневник, Стайлз потягивается и протирает глаза. Откидывается на спинку кресла. Царапины пощипывают от соприкосновения с внутренней стороной толстовки. В кабинете сонная застоявшаяся тишина. Должно быть ее распространяет Питер, который все-таки задремал в кресле вопреки своему бесконечному рвению все вокруг контролировать. Спустя час приходит Кира, допущенная до офиса под честное слово вести себя хорошо и не лишать участок электричества. Стайлз успевает выслушать тонну жалоб на мистера Юкимуру, - тот взял недельный отпуск, чтобы заняться ее домашним обучением. И порадоваться жареному рису, который передала миссис Юкимура. Храни господь ее лисью душу. Он все равно больше не может читать проклятую друидскую книгу, и ему надо переварить информацию. Приятная сытость почти заставляет его забыть о вязком тумане, окутавшем этот день. А потом звонит Тео и сообщает, что Мейсон незаметно отделился от группы школьников. И можно с легкостью предположить, куда он направляется. Кори заблаговременно выкрал блокатор из его шкафчика, но выбора нет. Похоже ему уже все равно, так как по словам Тео, он движется к лесу, совершенно не скрываясь. Вряд ли он настолько наивен, чтобы не подозревать слежку. Это-то и смущает. Питер делает пару коротких звонков – Скотту и Дженнифер, и буквально на глазах испаряется из кабинета. Стайлз выскакивает следом за ним. - Вернись обратно, - на ходу бросает Питер. Его тон непреклонен, но Стайлзу плевать. - Я должен там быть, - должен что-то увидеть. Стайлз со вздохом останавливается, потому что Питер преграждает ему путь к машине. – Слушай, если у моей задницы закончился лимит на просиживание твоего пассажирского сиденья, то спешу напомнить – я тоже умею водить. - Только попробуй что-нибудь вытворить, Стайлз. Я серьезно. Это тебе не пыльцой надышаться. Беспокоиться надо не обо мне. Так как Мейсон передвигается пешком, в их распоряжении было достаточно времени, чтобы не только приехать вовремя, но и дождаться остальных участников запланированного похода. Тео даже не успел уйти по следу, когда они прибыли на место. К тому же Мейсон по какой-то причине отошел совсем недалеко. А им нужно прямое доказательство. Странно было бы задерживать подростка за то, что он просто решил погулять в лесу... Стайлз втискивается между Скоттом и Питером, которые залегли на пригорке. Отсюда открывается отличный вид на низину, где Мейсон устроил себе перевалочный пункт. Он выглядит как обычный подросток, за исключением того, что слишком уж сосредоточен. Сидит прямо на земле, подогнув под себя ноги и изредка поглядывает вверх. Непохоже, что ему скучно. Медитирует? Стайлз пытается настроиться на его тональность, услышать что-нибудь, понять. Но наверно слишком далеко. - Что он делает? – не выдерживает Стайлз и пугается. Собственный шепот кажется ему чересчур громким в лесной тишине. – Он знает, что мы наблюдаем? - Не думаю, - выдыхает Питер прямо ему в ухо. Можно ставить на что угодно, он это нарочно. – Он ждет луну. И действительно, стоит только сумеркам спуститься достаточно, чтобы холодный диск луны показался на небе, Мейсон встает и принимается петлять среди деревьев. Он то отходит подальше от насиженного места, то возвращается. Амплитуда его перемещений увеличивается с каждым разом. Движения беспорядочные, но так только на первый взгляд. Они лишь части одной системы. Как если бы он пытался нарисовать что-то на земле. Но сомнительно, что Мейсон решил заняться созданием геоглифов* Бикон Хиллс. Стайлз замечает, что Дженнифер с мрачным интересом наблюдает за этим действом. Между ее бровей залегла косая морщинка, которая не сулит ничего хорошего. Темнота частично скрывает их присутствие, и когда Мейсон перестает кружить и устремляется в глубь леса, Питер знаком показывает спускаться. Выхватывая взглядом удаляющуюся фигуру подростка, Стайлз не может отделаться от ощущения, что все это ему знакомо. И очень удивляется, когда Мейсон заходит за очередное дерево и не появляется с другой стороны. - Я один перестал его чуять? – Тео оглядывает всех по очереди. - Питер, это нехорошо, - Дженнифер подходит к тому месту, переставляет ноги, будто повторяет его путь. – Он не сам это сделал. - Сможешь отследить? – судя по виду Питера, он понимает, о чем речь. - Нет надобности, я знаю, куда он идет. И Стайлз тоже знает. Мейсон искал Неметон, и дерево каким-то образом скрыло его. Зачем? Это не невидимость, не морок. Он спит наяву. Но вовсе не так, как это было со Стайлзом. Его сон глубокий. Наступая на следы, Стайлз ощущает холод. Он заползает на ноги, пытается их сковать. Во рту появляется горький привкус. Лес вокруг кажется зловещим, темные силуэты деревьев похожи на декорации к фильму ужасов. Когда в ветвях яркой искрой показывается первый светлячок, Стайлз дергается, но быстро успокаивается, осознав, что остальные тоже его видят. На этот раз никаких галлюцинаций. Луна безразлично освещает их путь, а светлячки возникают тут и там, сопровождают их на пути к дереву. Наконец, это случится. Стайлз окажется там, куда шел все это время, так долго. Он краем глаза видит, как Скотт дергается, что-то быстро шепчет Питеру, и они вместе устремляются вперед, обгоняя Дженнифер. Стало быть, они больше не нуждаются в проводнике. Интересно почему... Нет, не интересно. Потому что Стайлз слышит голос дерева, его песнь разлетается по всему лесу. И делает все вокруг таким завораживающим, волшебным. Задержав дыхание, он выбирается на поляну, где уже ждут все остальные. Огромный пень впивается в землю величественно и жутко. Светлячки облепили его корни светящимся ковром. Я должен прикоснуться... Стайлз делает шаг и будто переступает невидимую черту. Слышит предостерегающий окрик. Светлячки взмывают в небо так красиво, невероятно. Стайлз опускает глаза и видит скорчившегося на корнях Мейсона. Он все еще выглядит как обычный подросток. Только вот он истекает кровью.