Давняя истина гласит, что ты никогда не хватишься
воды, пока не пересохнет колодец
Стивен Кинг «11/22/63»
С виду милый и тихий дом Арджентов так похож на семейное гнездышко, что Питер кривится. В очередной раз ступая на крыльцо и занося руку, чтобы постучать, он уже не вспоминает о пожаре. Разглядывает стебель плюща, упрямо ползущий вверх по стене, и думает о том, что этот дом оплели не только живучие растения, но и подковерные интриги, которым Крис позволил прорасти за своей спиной, наивно полагая, что все под контролем. А теперь управление ситуацией перехвачено, и бессильная злость хозяина дома постепенно пропитывает стены. Питер мысленно подсчитывает количество людей внутри, когда мальчишка охотник открывает ему дверь. Из Арджентов помимо Криса здесь только этот ребенок, вероятно было решено пока отослать Эллисон и прочих. Или же они уже заняты разведывательный деятельностью, что более похоже на правду. Пока совет следит за их домом, Ардженты пытаются восполнить недостаток информации и прикрыть тылы. Поздновато, судя по тому, что куратор уже здесь. Но слишком мало людей для официального визита. Всего четверо, трое из которых охотники. Питер узнает их по запаху и настораживается. Его не удивляет, что совет прислал поверенного, но вот выбор охотников заставляет задуматься и уже существенно заподозрить в происходящем руку Джерарда. Сука Калаверас не просто так притащилась прямиком из Мексики. Ее непреклонность в вопросах соблюдения правил, - конечно только тех, которые касаются оборотней, - говорит о многом. О том, что они решили прижать меня. Здесь прослеживается четкая система. Совет прямо дает понять, что не будет церемониться на этот раз. Скорее всего выкатят по очереди все претензии и потребуют распустить особый отдел, а заодно поставят под сомнение влияние слишком уж лояльной семьи охотников. Размышлять можно бесконечно, но времени на подготовку уже нет. И только поднявшись на второй этаж, Питер осознает и другое немаловажное обстоятельство. В доме еще один оборотень. Альфа, с которым ему прежде не приходилось встречаться и взаимодействовать. И вот теперь, когда Питер в двух шагах от кабинета, тот великодушно позволил учуять себя. Возможно, слова Лидии про задницу, были пророческими... То, что некоторые альфы предпочитают покровительство совета, вовсе не секрет, слухи всегда ходили. Даже Талии в свое время предлагали «взаимовыгодное сотрудничество». Но вот оборотень, официально работающий на охотников, это что-то за пределами понимания. Альфы всегда преследуют свои цели. И поневоле задумаешься, какая цель у данного предприятия. Питер отпускает мальчика и заходит в кабинет один. Встречается взглядом с Крисом, ловит волну его беспокойства. Здесь происходит что-то еще помимо несвоевременного визита. Кивком поприветствовав присутствующих, Питер устраивается в одном из кресел, достает сигару и сдувает с нее невидимую пылинку. Вальяжно откидывается на спинку и сосредотачивает весь свой интерес на журнальном столике, раздумывая, будет ли слишком нахально закинуть на него ноги. Крис страдальчески закатывает глаза, но помалкивает. - Питер Хейл, выглядишь как побитая собака, - Арая приосанивается в своем кресле и весьма скверно улыбается. Она почему-то считает, что подобное сравнение должно его оскорбить. Но на деле Питеру плевать. Ему и по молодости было глубоко безразлично, что о нем думают охотники, а сейчас и подавно. – Раньше ты не позволял себе приходить на встречи в помятом пиджаке. - Так случается, если в нем спать, - скучающим тоном отвечает он, все еще присматриваясь к столику и катая сигару между пальцами. – Ткань мнется. Так что, мы здесь собрались, чтобы обсудить мой гардероб? Я польщен. - Все такой же самоуверенный ублюдок. Даже когда твой хвост в капкане, продолжаешь выделываться, - она встает и слегка припадая на одну ногу подходит к куратору, который единственный предпочел остаться в вертикальном положении и упорно строит из себя дурачка, не знающего, куда бы ему приткнуться. – Это доктор Валак, совет привлек его, чтобы вынести заключение по поводу состоятельности сотрудников особого отдела. - Доктор? – с выраженным сомнением переспрашивает Питер. Это что-то новенькое, ранее особому отделу не требовалось медицинское освидетельствование. Да и тип в старомодном костюме больше похож на придурка, который увлекается крипто-зоологией. – А что с ходячим трупом? Уже похоронили? – он слышит, как Крис раздраженно выдыхает. Переживает, что Питер сам себя потопит? Напрасно. И просто смешно. - Мистер Бенни великодушно предоставил мне возможность поучаствовать в следствии самому. Но я передам, что вы справлялись о его здоровье, это всегда приятно, - он скупо улыбается. Питер вскидывает одну бровь. – Да, вы все правильно поняли. Особый отдел под следствием. Совет периодически получал письма о некомпетентности ваших сотрудников. Боюсь их стало слишком много, - Валак разводит руками, будто ему самому это не по нраву, но что поделать. - Дайте угадаю, у отправителя тремор и он дышит на ладан? – Питер затягивается сигарой, излучая полное безразличие. Альфу ему конечно не обмануть, но тот пока и не встревает, его намерения туманны. – Не важно. Доктор Валак, у меня к вам только один вопрос. Почему я не был уведомлен о следствии в соответствии с установленным порядком? - Почему же, альфа получила уведомление еще на прошлой неделе, все согласно правилам. Санкции на неофициальное расследование были одобрены. Или вы хотите, чтобы оно стало официальным? Вот как. Талия все-таки нашла способ поквитаться с ним за постоянные прогулы общих собраний. А заодно и проучить за неповиновение и самовольное устранение из стаи. Наверно, чего-то подобного следовало ожидать, но Питер все равно в ярости. Это мой чертов отдел. Да, и на содействие рассчитывать не приходится. Более прочего его бесит собственная неосторожность. Талия пыталась связаться с ним, а Питер это проигнорировал. Был слишком занят мыслями о том, как рассказать Стайлзу правду, не похерив при этом все. А в итоге и похерил, и возможность подготовиться к приезду куратора упустил. Влюбленные люди всегда превращаются в дураков. Питер это знал, и старался избегать подобных состояний так долго, как только мог. Но ничто не длится вечно. Но сейчас не время корить себя за проявленную слабость. Время подобраться и начать выстраивать защиту. Откровенную агрессию пока выражает только Калаверас, но остерегаться стоит не ее. Гораздо опаснее те, кто не демонстрируют в открытую свои помыслы. Доктор совсем не так прост, каким хочет показаться. У него что-то есть, и ему что-то нужно. И темная лошадка в виде постороннего альфы тоже не предвещает ничего хорошего. Если бы совет хотел избавиться от особого отдела, они бы действовали иначе. Никаких неофициальных расследований, они бы шли напрямую, в лоб. Да, но Талия не позволила бы им, и они об этом прекрасно знают. - Насколько мне известно, я все еще являюсь руководителем особого отдела, - тянет Питер, покачивая сигарой. И все-таки закидывает ноги на столик. – Из чего я делаю вывод, что мое содействие при следствии вам не требуется. Как и мое присутствие здесь. - Мистер Хейл, я разделяю ваше негодование, но вы должны понимать. Вы заинтересованная персона. А в особом отделе есть проблемы, которые вы игнорируете. Все ваши сотрудники, за исключением мистера Махилани, так или иначе подвержены неким... бесконтрольным состояниям, если позволите, - он сгребает чашку с подноса на столе Арджента, принюхивается к ней и отпивает. – Мистер Рэйкен попадает под следствие уже второй раз. Но совет принимает во внимание особые обстоятельства. Мы не намерены преследовать его. Но вот остальные... Мисс Юкимура, - Валак снова отпивает и утвердительно кивает чашке. – У вас в отделе несовершеннолетняя, но нас волнует даже не это. А систематические перебои в электропитании города. Вы же понимаете, в Бикон Хиллс проживают обычные горожане. Мы опасаемся, если однажды будет обесточен важный объект, и кто-то пострадает... А мистер Дэлер, - он прищуривается, и Питер кривится от этого бесконечного официоза. – Что если его трансформация завершится? Вы об этом думали?.. Не думали, поэтому нам пришлось временно изолировать обоих. До точного выяснения обстоятельств. - Я не позволю ставить опыты на своих людях, - медленно, разделяя слова, произносит Питер и замолкает, дожидаясь, пока они достигнут желаемого эффекта. – И уверен, что альфа не санкционировала подобных действий. - Что вы, конечно нет, - нарочитое миролюбие в его тоне расползается как патока. – Всего лишь стандартный набор тестов. Формальность. Мы отправили запрос родителям мисс Юкимуры и приступим только с их разрешения. Мистер Дэлер уже подписал документы. Более того, для контроля за процессом и во избежание нарушения протокола, мы попросили мистера Дугласа поприсутствовать, - он указывает чашкой на альфу, который кивает с приторной улыбкой. – Если у вас есть возражения, то выскажите их, и мы наконец перейдем к другому вопросу. С одной стороны, Питер немного расслабляется, Кира и Мэтт не пропали, и никто не удерживает их против воли. И главное, Джерард не причастен к их исчезновению, по крайней мере, напрямую. Но с другой... Очень подозрительно, что прямо накануне затмения особый отдел временно лишился обоих сотрудников, которые не подвержены влиянию луны. А это значит, что в поимке зверя они участвовать не смогут. Питер рассчитывал на яд канимы, также, как и на силу лисы. Не факт, что это помогло бы усмирить зверя, но уж точно бы не помешало. Придется все же задействовать Пэрриша, однако тогда нет совершенно никаких гарантий, что удастся сохранить носителю жизнь. Все выглядит так, словно их вынуждают обратиться за помощью к Джерарду. А Питер не любит, когда его вынуждают. Старик надеется избежать встречи в Самарре*. Получить укус не просто альфы, но истинного альфы, избранного. И внезапно события сходятся так, что у него появляется такая возможность. Подобных совпадений не бывает, это сговор. Джерард прекрасно понимает, что стая не захочет жертвовать друидами. Погодите... Питер разговаривал со Стайлзом недавно и уверен, что Скотт не позволил бы. - Вы говорили обо всех сотрудниках отдела, - Питер привстает из кресла, и Дуглас предупредительно сверкает глазами. Крис испускает очередной страдальческий вздох. – Одного вы не упомянули. - Что касается мистера Стилински, мы получили четкие указания от альфы, - Валак игнорирует явно прозвучавшую угрозу. – И положительную оценку от его наставника. Мисс Блейк хорошо себя зарекомендовала. Совет не намерен задерживать члена стаи. Мы понимаем. Но я бы пообщался с ним лично... И еще, я не обязан уведомлять вас, ведь мистер Пэрриш не является частью особого отдела, но его мы тоже временно изолировали. - Какого черта, - не выдерживает Питер. – Вы сейчас мимоходом заявляете мне, что священное древо оставлено без защиты?! Цербер служит Неметону. - Цербер – да, но его носитель – нет. Страж должен быть беспристрастным, а мистер Пэрриш демонстрирует неприкрытое расположение вашей стороне. Если он не пройдет тесты, нам придется заменить его. Я слышал, что в «Доме Эха» есть еще один. Возможно, он усвоил урок и готов вернуться в общество. Очень плохо. С Пэрришем еще можно было попробовать договориться, но что ждать от цербера, который пребывает в частичном летаргическом сне и при том не по собственной воле, одному богу известно. Или дьяволу. Питеру никогда прежде не приходило в голову, почему Неметон охраняет адский пес. Не хотелось бы вдаваться в мифологию и субъективизм, но ни одна хорошая вещь не приходит с той стороны. И дело даже не в том, что древо стоит на границе между мирами. Зверь придет за цветком. Неверно истолкованное пророчество. За цветком. Следом за цветком? Но цветок ему не нужен. Что-то произошло, и это разбудило зверя? Питер чувствует, что близок к разгадке. И это черт возьми важно. Но сначала ему нужно разобраться с доктором, убедиться, что Кира и Мэтт в безопасности. Придумать, как обойти угрозу и не лишиться, походя, своих полномочий. Талия может быть очень жесткой, когда речь идет о ее правах как альфы. Она великодушно защитила Стайлза, но, пожалуй, этим и ограничится. Не стоит надеяться, что Дитон вообще будет помогать. Итого, они остались без лисы, без канимы и без цербера. И без протекции альфы. Заявить сейчас о том, что все трое задержанных нужны для изгнания зверя, значит заявить о собственной слабости. Питер даже не уверен, что Девкалион окажет ему еще одну услугу и позволит Дженнифер поучаствовать. Совет же как будто относится к зверю несерьезно. Трое охотников считают, что справятся. Конечно Питера никто не спрашивает, готов ли он к такому сотрудничеству. Ардженты отстранены, но Валак предлагает им реабилитироваться, а сам вызывается понаблюдать. Придурковатый доктор либо думает, что ловить доисторического оборотня, это то же самое, что в кино сходить. Либо надеется подняться в совете, а заодно заполучить себе подопытного. Во всяком случае, его глаза загораются маниакальным блеском, когда он распинается о такой уникальной возможности, пронаблюдать реликтового зверя и протестировать его. Питер слушает его взволнованную речь и думает, что им будут мешать. А это может привести к весьма плачевному исходу. Например, тварь заберет свою силу из незащищенного древа, пообедает всеми присутствующими и отправится на поиски более слабого провианта. Коего в Бикон Хиллс более, чем достаточно. А Питер вынужден молчаливо соглашаться, по крайней мере пока. Совет предоставил ему очень щадящие с виду условия. Ему не пригрозили никакими возможными «наказаниями» за самоуправство. И все, что ему якобы грозит, это лишение двоих сотрудников, в случае, если они завалят тесты. Это, и вероятная смерть от зубов твари. Щедро, ничего не скажешь. Питер наблюдает, как незваные гости один за другим покидают кабинет, и думает о сестре. И о том, что сам подставился. Слишком рано. Дуглас выходит последним и скалится на прощание, подмигивает. Как только входная дверь внизу хлопает, Крис достает бутылку скотча из мини-бара и демонстративно отпивает из горла. Он беспокоится, но не о прошедшем разговоре и его сомнительных итогах. Все в его напряженной фигуре и натянутом как струна эмоциональном фоне практически кричит о помощи. Но Питер не торопится предлагать ее. По обыкновению, ждет, когда Арджент сам попросит. И снова вспоминает слова Лидии. Черт. Лидия знает его лучше, чем хотелось бы. Но это не делает ее правой. - Что случилось? - Хочешь? – Крис покачивает бутылкой. – Есть аконит, могу насыпать на полпальца. - Спасибо, я так в запой уйду, - морщится Питер. – Мне тебя пытать что ли? - Я не знал, что Кира и Мэтт у них, я бы предупредил тебя, - о, этот страдальческий взгляд, будто кто-то умер. – И мой голос сейчас не весит нихрена. Думаю, по окончании следствия нас вынудят уехать, либо отойти от дел... – он падает обратно в кресло с бутылкой в обнимку. - Боже, ну ты еще заплачь, - Питер чувствует, что раздражается все больше. – Хочешь, чтобы я тебя обнял?.. Я не буду тебя обнимать. Какого хрена ты так раскис? Сейчас моя жопа под ударом. И меня отделают. А тебя пожурят и оставят. - Эллисон ушла с Джерардом, - наконец выдает Крис, и все сразу становится понятно. – Ты знаешь, как он повлиял на Кейт. Знаешь, чем это закончилось. Она взрослая, я не могу ничего поделать. - А ты уверен, что она ушла?.. - Айзек позвонил мне, искал ее. Я не сразу заметил, утром был обеспокоен тем, что Джерард пропал. Но когда он позвонил, я догадался. - Ты идиот? – Питер подходит и выхватывает у него бутылку. Грохает ею по столу так, что Крис вздрагивает. – Когда дело касается родственников, твой интеллект деградирует до пещерного человека? Айзек ему позвонил! Дело в МакКолле. Эллисон – всего лишь рычаг давления. Джерард хочет жить. Это то, чего он хочет прежде всего. У него нет времени пудрить мозги твоей дочери. Она не доверяет ему, боится его. Неужели ты не понял? Единственный способ, каким он мог уговорить ее уйти – это удар по макушке обухом пистолета. И теперь он сидит в каком-нибудь другом подвале и ждет, что Скотт придет ее спасать. *** Стайлз просыпается от пристального взгляда. С тех пор как ему перестало требоваться прикосновение, чтобы вернуться обратно в реальный мир, он стал спать на удивление чутко. На часах половина девятого, а отец стоит над ним с лицом негодующего родителя, который застукал сына за курением в туалете. Его брови сведены у переносицы, а губы поджаты в тонкую линию, за которой прячется нотация. Стайлз почти физически ощущает, как ей натерпится выбраться наружу и испортить блаженное утро. Поэтому он переворачивается на другой бок и накрывается с головой. Он собирается провести в постели как минимум еще часа два, как вчера. Чтобы потом спокойно полистать новости и посмотреть какое-нибудь бессмысленное шоу. Или вообще не вылезать из-под одеяла почти весь день, как позавчера. Он провел выходные у Скотта, и наверно остался бы там навсегда, если бы не жалостливые взгляды Мелиссы и ее слишком заботливое обращение, словно он один из ее пациентов на реабилитации. Еще немного и она начала бы кормить его больничным желе с ложечки и поправлять подушку. А Скотти... Но вернуться домой оказалось еще более ужасной идеей. Собственная комната все еще казалась ему чужой и неуютной, и возможно останется таковой навсегда. Вчера, листая книгу с заговорами, которую передала ему Дженнифер, он думал, если лечь в ту кровать, сесть на стул в той кухне, посмотреть на себя в зеркало в той ванной... Почувствует ли он снова себя на своем месте? Или места ему теперь нет нигде. Но Питер не позвал его обратно, и Стайлз не мог проверить. - Сынок, ты не можешь провести всю оставшуюся жизнь в постели, - со смехом говорит отец. – Кто будет пытать меня полезными завтраками? – он тянет за край одеяла. - Держу пари, миссис Мартин отлично готовит, - раздраженно отзывается Стайлз, пытаясь скинуть его руку и одновременно закутаться в одеяло плотнее. – Ну хватит, ты опоздаешь на работу. - Подождут, - что-то в его голосе заставляет Стайлза насторожиться, а потом он чувствует, как руки сжимаются на его лодыжках и тянут с кровати. - Пап, есть серьезный разговор, - он выпутывается из одеяла и садится. – Ты наверно не заметил, но я давно закончил школу. - Вот именно, и у тебя есть обязанности. Поэтому быстро в душ, если не хочешь приехать в участок в пижаме и наручниках, - кажется, он разозлился. – Я не шучу, Стайлз. Если Питер позволяет тебе черте что, это еще не значит, что можно в конец оскотиниться! Особый отдел все еще находится под юрисдикцией моего участка. Я могу потребовать выйти на работу любого сотрудника. Даже своего потонувшего в тупых страданиях упрямого сына. Отец прав. Стайлз прекрасно это осознает. Но все еще не может доверять самому себе. Что если демон вернется. Потребуется ли ему повторное разрешение, или он залетит на насиженное местечко, и никто опять этого не заметит? Более того, как другие могут доверять ему после этого? Как Скотти может... Стайлз проводит рукой по запотевшему зеркалу, но оно снова мутнеет. Нечеткое отражение грустно улыбается ему. Он был на границе между мирами, но не встретил там ни маму, ни Фрэнки. Все призраки давно рассеялись в белесом тумане, их не спросишь. А те, кого можно спросить – не факт, что скажут правду. Скотт рассказал ему о той ночи в своей привычной бестолковой манере, будто ничего такого не произошло. Стайлз просто хотел убедиться, что не сделал ничего еще более ужасного. И да, он сделал. Воткнул гребаную катану в грудь своего друга, а тот говорит об этом как о чем-то совершенно несущественном. Будто меч, продырявивший тебя насквозь равноценен уколу в палец на школьном медосмотре. И об этом можно невзначай упомянуть, расправляясь с пиццей и перелистывая вкладки с фильмами ужасов низшей категории, над которыми можно поржать... Он бы остался у Скотта. Но боялся в какой-то момент почувствовать на себе подозрительный взгляд. Взгляд, который сканировал бы на предмет присутствия в его теле кого-то чужого. Не помнить чего-то тяжело. Даже такой относительно короткий период времени. Стайлз не понимает, как Питер осознанно отказывался от скрытых воспоминаний, даже настолько болезненных. Всегда лучше знать. Но о чем тут говорить, если он в принципе с трудом понимает самого Питера. Наверно глупо тосковать по чему-то, что возможно и не было твоим, но Стайлз тоскует. Он несколько раз возвращался к фотографиям, пытаясь представить, как это было на самом деле. Что он чувствовал, насколько был счастлив. Ощущал ли себя частью единого целого. Все кажется ему миражом в пустыне, растаявшим, стоило ему моргнуть и открыть глаза на больничной койке. Это преследует его как какая-то пресловутая кармическая несправедливость... Отец ждет его, чтобы позавтракать вместе, но Стайлз утаскивает с тарелки тост и тут же сует в рот. Шепелявит что-то неразборчивое и сбегает. Скидывает рюкзак на пассажирское сиденье джипа, а сверху аккуратно устраивает книгу, которую прихватил со стола в последний момент. Если бы можно было сделать заговор самому себе, он бы уже попробовал. В списке конечно нет того, что ему бы подошло, все довольно стандартно и банально. Друиды древности не думали, что кому-то может понадобиться заговор от навязчивых мыслей. Они пользовались медитациями для очищения разума. Но Стайлзу этот способ не подходит. Чтобы погрузиться в транс, надо успокоиться, а именно с этим у него большие проблемы. Можно сказать, неразрешимые. Мысли поглощают все его внимание, но тело выполняет автоматический набор привычных действий, и Стайлз обнаруживает себя уже на кассе кофейни с зажатой в руке карточкой. Бариста, какая-то новенькая совсем юная девочка, смотрит на него вопросительно. А он даже не помнит, что заказал. Все дело в том, что ему придется войти в участок, пройти обычный путь до бывшего недействующего крыла, открыть дверь и делать вид, что все нормально. Стайлз только надеется, что подобная инициатива будет поддержана. Или, что его вовсе проигнорируют. В бумажном пакете его ожидают печальный куриный сэндвич и от души приправленный кремом шоколадный маффин. И печенье с предсказанием. Стайлз вздыхает и чуть не роняет кофе. Бариста очевидно видит его первый раз, в стаканчике адский кипяток. Он просит держатель и разворачивает печенье. Надламывает и тупо смотрит на тонкий завиток бумаги в своих руках. «Если идти все прямо, да прямо, далеко не уйдешь*». Серьезно? Какие-то шутники выбирают цитаты для гребаных печений. Чем ближе Стайлз подходит к офису особого отдела, тем медленнее становится его шаг. В конце концов он останавливается перед дверью, глубоко вдыхает и толкает ее плечом. Его тут же окутывает запах сигары, хотя Питера в кабинете нет. Дэнни занят какой-то сводной таблицей, а на месте Мэтта почему-то сидит «горный лев». Тео привстает из-за стола, хочет что-то сказать, но видимо передумывает и плюхается обратно. Ну, не так уж и плохо. Стайлз включает компьютер и принимается листать книгу с самым занятым видом, на который только способен. Куриный сэндвич оказывается печальным не только на вид, но и на вкус. Стайлз морщится и отодвигает его на край стола. Он то и дело возвращается взглядом к пиджаку Питера, висящему на спинке кресла. До полудня еще далеко, может просто забыл вчера. Или ночевал в офисе... Эта мысль неприятно дергает его. В том и дело, он не знает, есть ли у Питера подобная привычка. Не помнит. Стайлз осматривает свой стол на предмет вещи, которую можно было бы попробовать заговорить и тем отвлечься. Молчание в кабинете какое-то тягостное. Тео периодически недовольно сопит и громко щелкает мышкой. Сначала Стайлз не понимает, что его смущает, но потом осознает, что не слышит бормотания музыки из наушников Дэнни. Очевидно, все чем-то крайне обеспокоены. Когда дверь открывается, Стайлз непроизвольно дергается и роняет ручку, на которую пытался навести чары. - О, слава богу! – Питер хватает стаканчик, но не доносит его до рта и ставит обратно. – Извини... Надеюсь ты отдохнул, дорогуша, у нас много дел. Тео скинет тебе файлы, ознакомишься. Вот так это теперь будет? Питер расхаживает по кабинету и что-то вещает, но Стайлз не вслушивается. Ему душно. За каким хреном он только надел рубашку под толстовку, которую теперь еще нельзя снять. Нет, он понимает, что у любого действия есть последствия. Он сказал то, что сказал. Наверно не важно, что он был просто зол и расстроен. Питер не обязан подстраиваться под его настроение. Но это... Это было наше. А теперь все?.. Тео, прищурившись, выглядывает из-за монитора. Должно быть он уже все отправил и ждет какой-то реакции. Файлы послушно перескакивают из вложения в новую папку. Стайлз открывает первый попавшийся, пытается его читать, но буквы не складываются в слова, строки сливаются в бесполезное нагромождение. Кто-то окликает его по имени, и он невпопад кивает. Успокойся, мать твою, и начни работать. Сложнее сделать, чем подумать. Незнакомец смотрит на него с фотографии. Неприятный вязкий взгляд. Гнетущий. Стайлз не глядя дотягивается до стаканчика и сжимает его. А чего ты ждал? Что он будет тебя уговаривать? Внутренний голос имитирует издевательскую манеру демона. Все должно было само как-то улечься и наладиться в его воображении. Но так не бывает. Что-то такое простое, настолько уже обыденное, что казалось неотъемлемой частью его пребывания в особом отделе, его взаимодействия с Питером. То, что так его бесило... и так ему нравилось. Потому что... Стайлз сжимает пальцы и хлипкий картон не удерживает на себе крышечку. - Черт! – он резво убирает руку от стола, чтобы не залить клавиатуру, несколько капель падает на книгу. Ладонь неприятно саднит. Питер останавливается на середине своего монолога и делает неуверенный шаг к его столу. – Не надо, подержу под холодной водой и пройдет. Как все. Ну, знаешь... Думаю, мне пора завязывать с кофе. Я совершенно не контролирую то, что несу и делаю, боже! Питер смотрит странно и как будто разочарованно. Стайлз отворачивается и аккуратно ставит стаканчик. Ему бы не только руку под холодную воду подставить, но и свою дурную башку. Спина вспотела, и рубашка неприятно липнет к коже, которую все еще хочется с себя содрать. Запершись в уборной, Стайлз торопливо умывается, вновь вспоминает про руку и оставляет ее под напором ледяной воды. Она не болит, и даже красного следа нет. Кофе за это время должен был поостыть. Это все около паническое состояние, оно делает ощущения сильнее. Конечно, только неприятные ощущения. Стайлз чувствует подступающую боль в затылке. Проклятое друидское дерьмо! Он закрывает кран и опускается на пол, упершись лбом в колени. И сидит так, выполняя подзабытые дыхательные упражнения. Возможно достаточно долго, потому что очухивается от навязчивого стука в дверь. - Я в порядке, сейчас вернусь, - устало говорит Стайлз, не двигаясь с места. Да уж, а ведь день только начался... - Открывай, иначе сам будешь платить за порчу имущества, - непохоже, что Тео шутит. – Стайлз, прекращай! Без тебя проблем хватает, - ручка раздражающе дребезжит. Стайлз протягивает руку и поворачивает задвижку. Тео смотрит на него сверху вниз, качает головой и заходит, прикрыв за собой. – Ты думаешь, тебе одному хреново? Может быть ты думаешь, тебе одному больно? Иди, расскажи ему. А то он не знает. - Личное пространство, Тео, - намекает Стайлз. – У вас волков совсем нет чувства такта. Лезете везде. - Давай поогрызайся еще, - он насмешливо улыбается и присаживается рядом на корточки. – Иди и поговори нормально. Ты как ребенок. - Да не могу я к нему пойти. Я это закончил... - И где же ты это закончил? Здесь? – Тео тычет ему пальцем в висок. – Или может здесь? – теперь палец упирается в ребра. – Или ты думаешь, что это можно закончить? – он хватает его за запястье и поворачивает, задирает рукав в том месте, где под ним спрятана метка. Но не только. Смеется. – Стайлз, жарко наверно? - Заткнись, - он вырывает руку и поправляет толстовку. – Хренов бородатый Капитан Америка. Все-то ты знаешь... – Стайлз закусывает губу, поднимается. – Из-за меня он чуть не свихнулся. Вспомнил то, чего не хотел. А потом еще и из стаи ушел... Я использовал против него барьер. - Я тебе расскажу про другие пункты программы. Охотники хотят расформировать особый отдел. Кира и Мэтт под следствием. Пэрриш тоже. Талия Хейл не собирается нас прикрывать. И нам надо поймать зверя именно в тот момент, когда красная луна заберет наших волков. Это вкратце, Стайлз. Прекращай ныть о своей несчастной любви. К тому же, какая она нахрен несчастная? Поверить не могу, что он опять это провернул. Стайлз просто уже не может злиться, он устал испытывать такое количество эмоций одновременно. Это много даже для него. Но понимает, что если сейчас пойдет предъявлять это Питеру, то ничем хорошим разговор не закончится. Насколько Стайлз успел его изучить, он догадывается, чего этим можно добиться. Внеочередного отпуска в лучшем случае. В худшем, ссора затянется. Он и так психанул посреди обсуждения. Возможно, если бы он сподобился послушать, о чем там идет речь, то этого бы и вовсе не произошло. И Питер конечно дохрена много ему позволяет, но к разборкам на работе относится жестко. Стайлз практически прослеживает эту вероятность от начала и до конца. И знает, куда она приведет. Но все же. Это невыносимо. Питер не может решать, что ему рассказывать, а что – нет. Да, Стайлз опять пропустил все самое важное по собственной дурости, но это не значит, что он не имеет права знать. Значит, Талия Хейл санкционировала следствие, и теперь вся команда особого отдела под надзором. Стайлз старается не думать о том, какую роль он сыграл и в этом, но получается не очень. Тео сказал, что Питер общался с Кирой и Мэттом по видеосвязи, и у них вроде как все нормально. Но кто знает, что будет, если они провалят тесты. Судя по всему, этот доктор Валак только пытается казаться добрым. Если ему взбредет в голову – в «Доме Эха» всегда найдутся свободные койки. Пока им повезло, что лиса и канима добровольно согласились на временную изоляцию. Чего не скажешь о цербере... Джордан спокойный и добрый парень, но вот адский пес никак не хотел оставлять Неметон без присмотра. И теперь заперт в непроницаемой для его силы камере. И до Стайлза доходит то, о чем должно быть Питер догадался гораздо раньше. Все подстроено. Их специально лишили всех козырей в этой игре. А надеяться на то, что сумасшедший старик подскажет им, как остановить зверя, тоже самое, что самолично выкопать себе могилу и улечься в нее, ожидая пока землей забросают. Стайлз возвращается в офис, отмахиваясь от нудящего над ухом Тео. В данный момент его сознание будто раздвоено. И одна часть все еще в муках сомнений, а вторая нервозно пытается родить что-нибудь дельное по ситуации. - Как рука? – небрежно интересуется Питер, когда Стайлз останавливается напротив. - Пошел ты. Я тоже сотрудник особого отдела. Почему ты не сказал мне, что происходит? Мудак. - Боже, я имел в виду нормальный разговор, - стонет Тео. На заднем плане давится нервным кашлем Итан. - Это он и есть, - отвечает Стайлз, не оборачиваясь. Он все еще жалеет, что не имеет суперсилы вроде лазеров из глаз. Питер почему-то улыбается как последняя скотина. – Обязательно быть таким козлом? - Не подавай плохой пример нашему новому временному сотруднику, - Питер встает и очень ловко проходит мимо. Близко, не прикасаясь. – Дэнни, ты уже получил какой-то ответ от Дженнифер? - Старые архивы не оцифрованы даже наполовину, - он надевает наушники. – Я запустил поиск по тому, что есть. Она ищет вручную, говорит, это займет чуть больше времени. - Надеюсь, не больше, чем есть. У нас день в запасе, максимум два. И охотники не дадут нам подготовиться заранее. Придется сделать это прямо перед тем, как ловить зверя. Стайлз покидает кабинет вслед за Питером и сразу же понимает, куда тот направляется. Последний раз, когда они вместе были в архиве... Точнее тот последний раз, который Стайлз может вспомнить. Тогда это было так невинно и смущающе, и вовремя. Но сейчас этого не будет. Рука Питера замирает над выключателем, и Стайлз замечает эту заминку, но не комментирует. Внизу еще более душно. Пыль от старых папок с делами кружится в воздухе. И удается еще раз почувствовать волнующее волшебство этого места. Не так, как в первый раз. Но теперь Стайлз может услышать еле заметный зов, приглушенный шепот чужой памяти, в которую так легко провалиться по неосторожности. Питер пытливо смотрит на него, наблюдает. И наверняка как обычно сканирует с ног до головы своим волчьим чутьем. Можно расслышать и его осторожное звучание, немного неровное, как расстроенная скрипка. Он подходит, и Стайлз непроизвольно отступает. Не надо, не трогай. До сих пор это пугает. Сейчас даже больше, чем в тот злополучный вечер с несостоявшимся свиданием. - Не буду, - Питер будто отвечает на непроизнесенные слова. – Я знаю, ты не хочешь увидеть. Но ты ошибаешься. - Не думаю, что я вообще хоть что-то увижу, я... – Стайлз хватается за ворот толстовки. – Ты с самого начала держишь меня в неведении, так или иначе. Не доверяешь? - Просто я такой, Стайлз. Это не имеет отношения к тому, что между нами. Но я вижу, это... влияет. Не могу обещать, что это изменится, - Питер приглаживает волосы и похлопывает себя по карманам. Вероятно, в поисках портсигара, который остался на столе в офисе. Он склоняет голову и уголки его губ вздрагивают. – Сними ее. - Сволочь, - выдыхает Стайлз, стаскивая толстовку. – Мне продолжать раздеваться? Хочешь, чтобы я ее вернул? - Заманчиво, - он прикрывает глаза на мгновение, будто смакует что-то. – Но нет. Я хочу, чтобы ты мог дышать и ясно мыслить. - Прекрати, ты можешь ответить? - Хорошо, дорогуша. Я не хочу, чтобы ты ее возвращал, - Питер забирает у него толстовку и закидывает на стеллаж. Склоняется почти к самому уху. – Я хочу, чтобы ты вернулся домой. - Питер, я не намерен отсиживаться дома, пока вы тут пытаетесь отбиться от совета, - Стайлз понимает, что просто не может отстраниться, это слишком близко. - Неплохая идея, но сомневаюсь, что ты не вытворишь чего-нибудь... Нет, дорогуша. Я хочу, чтобы ты вернулся домой вместе со мной сегодня, - он понижает голос до еле слышного шепота. – И воспользоваться своим правом тоже хочу. Тебе это нужно было услышать? - Я... не знаю, - беспомощно бормочет Стайлз. До этого самого момента он думал, что да. - Что ж, это тоже ответ, - Питер проводит рукой рядом с его шеей, но все еще не прикасается. Но он мог бы. Мог бы не быть таким. Не усмехаться, когда все это выглядит более чем плачевно. Не закатывать глаза в этой своей козлиной манере. – Никуда я от тебя не денусь, дорогуша. Даже не мечтай. *** Дома удручающе тихо. Стайлз кидает рюкзак рядом с диваном, берет пульт, но не включает телевизор, противоречиво поддерживая эту тишину. Он мог бы передумать и просто сесть в машину к Питеру, когда они прощались после работы, но не сделал этого. Что-то внутри помешало ему. Как какая-то преграда. Словно он так и не снял тот барьер. Стайлз закидывает ноги на подлокотник и просто пялится в потолок. Единственным прогрессом этого дня можно считать то, что Питер хотя бы не запретил ему участвовать. Что было весьма неожиданно, но продиктовано скорее тем, что у него просто не было выбора. Также, как и в случае с Лидией. Все сошлись во мнении, что придется просить ее об услуге, и не такой безопасной, как в случае с поиском очередного мертвеца. Дженнифер нашла какой-то ритуал, который возможно удастся использовать, чтобы изъять силу зверя из пня прежде, чем тот доберется до него. Но времени совсем нет. И им нужна страховка на случай непредвиденных ситуаций. И таковые конечно возникнут, потому что с ними будут охотники. На счет них Стайлз особо не беспокоится, но вот куратор вызывает опасения. Неясное предчувствие подвоха... Отец что-то делает на втором этаже, и Стайлз отвлекается на шум. Что он там удумал? Прибраться в гостевой комнате? И тут Стайлз вспоминает, что отец вообще-то должен был остаться на ночное дежурство. Страх не вцепляется в него как раньше, что просто прекрасно. Но это не отменяет того, что кто-то забрался в дом. Самое время позвонить кому-нибудь, а еще лучше сначала выйти на улицу. Но Стайлз в лучших традициях клише из ужастиков крадется по лестнице наверх. Может быть Питер решил пошутить и забраться через окно? С него станется. Наверно, Стайлз даже немного хотел бы, чтобы так и было. Он до сих пор не может понять, почему замешкался. Действительно ли ему требовалось что-то еще? Или дело в том, что я должен был вернуться сюда... Стайлз подкрадывается к двери собственной комнаты и осторожно прислоняет к ней ухо. Тишина, только ветер шуршит занавеской. Идиотизм, нет здесь никого, просто показалось. Он открывает дверь и почти подскакивает на месте, потому что кто-то сидит в его кресле за письменным столом. Проходит секунда, другая, фигура не двигается. Стайлз пересиливает себя и щелкает выключателем. - Эллисон? – выдыхает он и тут же успокаивается. – Что ты тут делаешь? Эй... Ответа нет, и Стайлз снова настораживается. Она сидит спиной, опустив голову, будто заснула. Но поза кажется неестественной. Боже, надеюсь ты в порядке. Стайлз может вспомнить бесчисленное множество сцен из фильмов, когда кто-то зовет по имени человека, сидящего в кресле, а потом разворачивает его и понимает, что перед ним труп. Ну нет, такое дерьмо со мной не может произойти. Даже моя удача не настолько сука. Стайлз нагибается к ней и прислушивается. Что ж, определенно Эллисон дышит. Он аккуратно разворачивает кресло и с удивлением видит, что ее глаза широко открыты. Тревожное звучание колокольчика долетает до него как сквозь плотную завесу тумана. Это поднимает со дна неприятное воспоминание, как она лежала на пне с широко открытыми глазами и истекала кровью. Кровью, которая была, и еще может быть. Вот теперь самое время позвонить. - Скотти, тут... я не знаю, что, - несмело начинает Стайлз. – Но лучше бы тебе прие... – кто-то хватает его за руку и с силой сжимает, от неожиданности он вздрагивает и роняет телефон. И падает следом, потому что ноги перестали его держать. Чья-то рука в перчатке тем временем подбирает трубку и сбрасывает вызов. - Как предсказуемо, молодой человек, - видимо настолько, если Джерард Арджент влез в его дом. – Расслабься, парализация пройдет часа через два. К тому времени все уже будет сделано. Господи, идиот! Но злиться и обвинять себя уже поздно. Стайлз наблюдает, как старик подтаскивает кресло из другого угла комнаты, чтобы усадить его рядом с Эллисон. После чего ненадолго удаляется и возвращается с чашечкой чая, который степенно попивает словно на званном ужине. Стайлз не боится, не за себя. Скотт всегда приходит. В этом то и дело. И Джерард добьется своего. Этого нельзя допустить, но к сожалению, именно это и произойдет. Когда Стайлз слышит шум подъезжающей машины, старик кряхтя поднимается с табурета, на котором сидел все это время удивительно прямо для своего возраста. И конечно он достает нож, и конечно приставляет его к шее Эллисон. Чего мать вашу еще можно было ожидать! Стайлз мысленно стонет и клянет свою привычку лезть в любое дерьмо без страховки. И кидает виноватый взгляд другу, который вскоре появляется на пороге и замирает там. - Говорят, кто предупрежден – тот вооружен, - приветствует его Джерард. – Но ты не из таких, правда, Скотт? Ничего, с возрастом научишься. - Что ты с ними сделал? – что ж, даже от такого парня как Скотт не может укрыться очевидное. - Ничего необратимого. Пока что, - он прижимает нож плотнее. - Перестань, ты поранишь ее! - Ты знаешь, что мне нужно. Дай мне это, и все будут целы. Твоя Эллисон, твой дружок... Возможно стоило позвать и твою мамочку? – нож острый, Стайлз видит выступившую капельку крови, пытается как-то воззвать к своим друидским силам, но безрезультатно. – Ну вот, в этом месте кожа тонкая. - Она же твоя внучка, - ужас в голосе Скотта чуть ли не священный. - Знаешь, в чем твоя проблема, Скотт? – Джерард пожевывает губами как бы задумавшись, это такой мерзкий старческий жест, как у преподавателя, который собрался поучить тебя жизни. – Ты не можешь убивать. Даже ради того, что любишь. Тебе кажется, что все в этой жизни должно соответствовать твоим моральным принципам. Это с возрастом тоже проходит... Ты мог бы сейчас кинуться на меня и разорвать мне горло прежде, чем моя рука дрогнет. И самое забавное, что ты бы успел. Но ты не станешь, - вкрадчиво тянет он. – Поэтому, Скотт, просто подойди и сделай один небольшой укус. Ты спасешь чью-то жизнь. Разве ты здесь не за этим? Нет, Скотти, черт тебя дери, не делай! Но куда там. Джерард в чем-то прав. Скотт такой. Он не разделяет понятие убийства из жестокости и убийства ради спасения. Наверно, просто не сможет с этим жить. Но у этого тоже будут последствия.