А может в Простоквашино?

Шарик согласился помочь привести всё это в порядок за бутыль водки или самогона. И того, и другого у нас не было и ему пришлось работать опираясь на наше честное слово возвращения долга. Управились мы только к вечеру и только тогда поняли, что есть нам нечего. Магазины к этому времени были уже закрыты, но Шарик сказал, что знает, где можно взять молока. По его словам недалеко от нас живёт почтальон Печкин, который держит у себя корову, и может продать нам молока за деньги или бутылку водки. У нас были только деньги, которых на молоко должно было хватить. Шли мы не долго, по дороге отбиваясь от бродячих друзей Шарика. И вот, дом Печкина. После десятого стука в дверь, от туда раздался крик не очень трезвого человека, с пожеланиями скорейшей смерти и угрозами расправится с нами сею минуту, но Шарик быстро успокоил деда и сказал, зачем мы пришли. - Молоко? Есть, ща принесу, ждите здесь. Шарик задумчиво повилял ушами и сказал следующее: - Молоко это не простое, оно к любви тянет, такой у него странный эффект. - Ты что, Шарообразный такое несёшь? - Ты кот, помягче будь. Это молоко делает корова, которую Печкин очень любит, боюсь представить как именно он это делает, но факт остаётся фактом – оно совращает людей, и они хотят делать очень странные вещи. Вот у нас в деревни, после того как стали покупать его молоко, рождаемость взлетела так, что всяких собак повыселяли с их будок. Так я и брожу теперь один. - История про выселение конечно очень трогательная, но всё остальное чушь собачья. - Шарик, Матроскин, нам в любом случае нужно поужинать, так что правда или ложь сейчас не важно, просто ляжем быстрее спать, и всё. Тут уже подоспел Печкин с литровой банкой молока и не успев взять денег пошёл пить свой самогон дальше, а Шарик с ним за компанию. Так что в этот раз будем ночевать вдвоём. Печку, оказалось топить не сложно, благо дров было в достатке. Утомлённые таким трудом, которого в жизни дяди Фёдора и Матроскина раньше точно не было, они стали ужинать. То самое молоко, про которое успели рассказать столько легенд, и про взлёт рождаемости, и про любовь Печкина к своей корове, оказалось обычным, вкусным молоком. По крайней мере, на первый взгляд. Огонь в печке горел, оглушая комнату хрустом свежих поленьев. За окном темнота летнего вечера и такая тишина, к которой ещё стоило привыкнуть, она оставляла тебя один на один со своими мыслями, какими бы они не были, а мысли сейчас были только об одном.