Ангел-хранитель

*** Целый месяц потребовался Вики на принятие того факта, что ангел в зеркале — не галлюцинация, не сон и не бред. Доказательством тому было лишь то, что начитанный ангел знал многое из того, о чём она доселе ни сном ни духом не ведала, однако легко могла проверить. И Вики гораздо проще было уцепиться за эти самые ненадёжные доказательства, чем убедиться, что она сходит с ума. Оказаться в восемнадцать лет запертой в дурдоме не хотелось от слова совсем, к тому же, никаких других признаков душевной болезни не замечала за собой ни она, ни её окружение. «Хорошо хоть я ангела-хранителя, а не какую-нибудь Кровавую Мери призывала» — тщетно утешала себя девушка. За этот месяц она лишь трижды решалась взять в руки антикварное зеркальце, поддаваясь изводящим размышлениям, и всё это были исключительно попытки понять: бред или реальность. Ангел представился Бонтом и обладал обаятельной, чисто ангельской улыбкой, смотрел на неё как на диковинную зверушку и всё убеждал не бояться его, но Вики не спешила верить — даже собственным глазам, не то что милому незнакомцу в зеркале. Наконец, допустив, что ангел всё же реален, девушка кое-как набралась мужества по-настоящему познакомиться со своим «зеркальным миражом», понять, кто или что он такое. До сих пор она не считала себя ни атеисткой, ни верующей — была, скорее, агностиком — но ангел абсолютно уверенно говорил о существовании Бога, которого называл Шепфа, с такой же обыденностью, с какой смертные говорят о летней жаре или зимнем холоде. Это не могло не потрясти её мировоззрение, как и само явление ангела. Но рассказ ангела о том, что Шепфа держит его в заточении, чтобы защитить от неведомого зла, и вовсе не вписывался ни в какие её прошлые представления. Ангел не помнил своего прошлого, несколько веков провёл в неестественном сне, никогда не выходил из своей башни и не знал о причинах заточения абсолютно ничего конкретного, а с Вики смог связаться лишь потому, что умел управлять зеркалами, но являться мог лишь владельцу антикварного зеркальца, много лет хранимого её родом. Неизвестно, как эта вещь, созданная явно не на земле, попала к далёким предкам Вики, но в совокупности всё это звучало, мягко говоря, странно и тревожно. — Допустим… я поверю тебе, — осмысляя услышанное, осторожно протянула девушка, — Почему ты откликнулся на мой, эээ, призыв? Я ведь простая смертная. Не смогу тебе помочь, даже если очень захочу. — С чего ты взяла, что мне нужна помощь? — мягко улыбнулся Бонт, расслабленно усаживаясь по-турецки, и девушка неосознанно сделала то же самое. — Может, меня устраивает заточение в башне, во избежание того, чего боится Шепфа. — Ангелы, конечно, должны быть безукоризненно правильными, но наверняка не настолько, чтобы запросто смиряться с вечным заточением без объяснения причин. — Вики скептически выгнула брови, а после заговорщически ухмыльнулась: — Кроме того, рискну предположить, что тюремщики твоей башни строгого режима не знают о твоих зеркальных возможностях и не одобрили бы болтовни с какой-то смертной. Так всё же, почему ты разговариваешь со мной? Бонт смутился, будто его поймали с поличным на чём-то плохом, однако ответил: — Как уже говорил, я могу связаться с внешним миром только через владельца этого зеркала. Ты действительно ничем не могла бы мне помочь, но я и не прошу об этом. Видишь ли, за всю жизнь я разговаривал только с наставниками и с Шепфа. Мне было бы очень любопытно узнать, какие вы — люди. Поговорить хоть с одной живой душой. Извини, что я так напугал тебя своим появлением. Проклиная свою эмпатию, девушка попыталась отделаться от тяжёлого чувства, сдавившего сердце как спелое манго, но тщетно. «Зеркальный мираж» затронул какую-то невидимую струну в её душе. Да и кто, обладающий таким же шилом… то есть авантюрной жилкой, как у неё, стал бы отказываться от общения со сверхъестественным бессмертным созданием, прикоснуться к потустороннему? Даже если это звучит и выглядит как шиза. *** Вики всегда была очень общительной, безо всяких усилий вливалась в любую компанию и привлекала к себе внимание. Однако крайне мало было тех, с кем она была могла быть по-настоящему открытой, близких по духу. Удивительно, но Бонт как-то незаметно быстро вошёл в этот узкий круг. Вики привыкла каждый день проводить с ним немалую часть свободного времени, это сложилось буквально само собой. С одной стороны, её тешило чувство исключительности: какой смертный, будучи в здравом уме, может похвастаться тем, что подружился с ангелом?.. С другой — ей искренне нравилось болтать с Бонтом обо всём на свете. Так тепло и уютно ей не было ни с кем. Ангел увлекательно рассказывал ей об устройстве Небес и Ада, об иерархии, о рождённых бессмертных и Непризнанных. А Вики, в свою очередь, рассказывала ему о мире смертных, получая какое-то малопонятное ей самой удовольствие от того, с какой увлечённостью и вниманием Бонт слушал её рассказы. Однако если ангел мог только говорить о мире бессмертных, то Вики — ещё и показывать некоторые вещи. Было порой очень странно демонстрировать зеркалу различные мелочи, но в конце концов девушка решила: сгорел сарай — гори и хата. Поэтому когда Бонт полюбопытствовал, что такое фильм, Вики безо всяких неудобств поставила перед зеркалом ноутбук и уселась смотреть вместе с ангелом «Титаник». Главное при этом было запереть дверь в свою комнату, потому что отец очень удивился бы, лицезрея такую картину. Несмотря на то, что всю жизнь провёл взаперти, Бонт обладал поразительно обширным кругозором. Во многом наивный как дитя, он тем не менее был по-настоящему умён и мудр. Вики почти не заметила, как полностью раскрылась перед ним, доверяя те тайны и мысли, которые не доверяла даже отцу. Однако и она незаметно влияла на ангела: приобщила к азартным играм, фильмам и музыке — особенно ему по душе пришлась классика, которую любила и сама Вики. Найдя единомышленника, даже расчехлила успевшую слегка запылиться скрипку, на которую потратила семь лет музыкальной школы и дальнейшие годы самообучения. Так, за разговорами, музыкой и фильмами завязалась весьма необычная дружба между одиноким ангелом и смертной девушкой.