𝙼𝚈 𝙷𝙴𝚁𝙾

× × ×

      как только цепкие клешни медиков сомкнулись на нём, осматривая и обрабатывая полученные травмы и порезы, Ген, уже спустя пару минут нахождения у машины скорой помощи, умудрился потерять из виду макушку с банданой.              это послужило поводом для самокритики, мол, он журналист! он должен уметь искать информацию в любом положении. так нет же! у него всё из рук вон! как его на журфак приняли вообще?              ответа ни на один из тысячи вертевшихся вопросов и ни на одно из многочисленных причитаний у себя в голове журналист, ожидаемо, не получает. и, честно, он бы повернул голову, уставившись на миленькую интерну, и попросил тупому ему объяснить такие простецкие вещи, потому что, какого чёрта?! он растерял все свои навыки болтолога за пару лет на журналистском?              девушка вопросительно склоняет голову, но лишь вздыхает, прося повернуться и дать ей закончить. сейчас и так мало людей на медиков идут. много работы, заработную плату не повышают, а объём нечеловечески огромный. теракт на теракте, раненые, убитые.              молоденькие медсёстры не успевают обрабатывать раны одних, как на смену приходят следующие. раньше профессия врачей казалась довольно перспективной. теперь она стала слишком опасной. после того как медики начали гибнуть на месте преступлений, люди работать перехотели. ушли, оставив смельчаков. потому даже аспирантов и интернов таскают на подобные инциденты. и он ей сочувствует. и всем остальным, конечно, тоже. видок у милашки не особо сносный. по её синякам под глазами можно сказать, что кого-то дёрнули сюда после ночного дежурства.              её ладони редко подрагивают, когда пластырь всё же лепится на раненную стеклом щёку. она пару раз проводит по нему, разглаживая и плотнее прижимая к коже.              — может вас отвезти в больницу? идти куда-то в таком состояние нецелесообразно, к вашему сведению.              — извините, но страсть журналиста утолит лишь новая информация о нашем герое, — кидает Ген через плечо девушке. её сальные у корней волосы развиваются слабым ветерком.               отпуская на все четыре стороны. по глазам видно, не будь она при обязанностях, послала бы куда подальше чем четыре стороны, например на мужской половой. ей всё равно изначально было, просто при её положении стоит попробовать настоять, даже если априори ей параллельно.       

× × ×

             нет, конечно, героем он может и не быть. да, чего уж скрывать, он и себя спасти не сможет в случае чего. что о других говорить? ну, поддержать морально или дать совет это точно не та помощь, которую ожидают жертвы терактов.              зато вместо помощи он может описать ситуацию глазами жертвы и журналиста. так общественность узнает о подвигах Паука. может он даже сам наведается и поблагодарит за правдивую статью о своих деяниях, хотя скорее попросит быть не таким настырным.              но придёт ведь! свяжется с ним! может в обмен на забранную статью или же менее точную информацию в будущем даст интервью. а может согласиться показать Токио с высоты Azabudai Hills. это какие фотографии получатся!              лишь эта мысль, сама идея, двигала его вперёд на дрожащих ногах. люди, всё ещё до смерти перепуганные, лишь усугубляли, толкая и задевая его бока, рёбра и синяки на них. не особо сладко, но оно должно того стоить. хоть с каждой секундой и тяжелее передвигать свинцовыми конечностями, силуэт впереди придаёт стимул.              мотивации Гена позавидует любая инста-леди, пропагандирующая правильное питание, изучение неизвестно в каком месте развивающие курсы и фитнес залы, чтобы ягодицы не висели. покуривают в стороне, присвистывая, смотря на Асагири.              извините, у него сейчас на первом месте местонахождение Ишигами Сенку, на втором национальный город. правда пока внимание всё отдано Хрому, лучшему другу первого места. прости, Паучок, но Сенку доступнее тебя будет.              — Хром, — зовёт шатена журналист, но парень лишь скрывается, убегая к девушке впереди.              видимо это и есть Рури. высокая блондинка, похожая на Кохаку. её белокурые пряди, собранные в высокий крупный пучок, с вылезающими прядками придавали вид немного растрёпанной, но такой уместной рядом с Хромом девушкой. её тёмно-синее платье очерчивает стройный стан с пышным бюстом и стройными бёдрами. правда поверх красуется джинсовка, судя по размерам, принадлежащая самому парню.              

на заметку:

«спросить у Кохаку про Хрома и её старшую сестру.»

      Рури аккуратно тянет на себя парня, смущённо выжидая момента, чтобы парень полностью переключился с экрана смартфона на саму девушку, вопросительно вскидывая брови. красноречивее всяких фраз: она вскидывает ладонь вверх, указывая на что-то и заворожённо ахая.              как болванчики, вслед за девушкой люди постепенно обращают всё внимание на объект в небе. точнее сказать, объект на фоне лазурного, безоблачного сегодня неба.              Ген, честно, не хотел следовать примеру остальных. перспектива догнать парочку всё же более привлекательная. точнее кажется лишь таковой идея выловить незадачливого учёного, наслаждаясь его недоумением, после чего прижаться к сухим пухлым губам, сминая и уповая над сладостью запретного плода, пока Ишигами будет шокирован, смущён и озадачен. возможно его оттолкнут или ударят, но всяко лучше, чем просто отложить в долгий ящик такую сочную идею: насладиться учёным сполна, пока ситуация позволяет.              да, любопытство кошку сгубило, иначе не скажешь, потому что взгляд следует за ладонью с нежным френчем.              там, на высоте около двухсот с половиной метров висит на паутине герой в красно-чёрном костюме. матовым цветом отливала ткань, от чего видно только сияющее пятно. но, Ген уверен, Паук видел их, людей внизу. то ли у него хорошее зрение, то ли навыки, наравне с паутиной и гибкостью. хотя если последнее является качеством самого инкогнито, то Асагири не прочь лично в этом убедиться.              журналист смотрит на него, а рука сама тянется к телефону. камера включается после двойного нажатия кнопки уменьшения звука.              «не та камера,» — в пальто, в кармане на молнии ощущается приятный холод пластика и стекла.              девушка рядом щебечет о температуре, при виде Паука. о да, горячий мужчина в геройском костюме висит над ними на высоте двухсот с половиной метров. тут любого в жар бросит. правда не будь герой так высоко, то было бы более вкусно. благо Минами-сан позаботилась о своём любимчике и, в награду за выигрыш в конкурсе, подарила компактную качественную камеру.              

увеличить изображение.

             через окошко виден рельеф мышц, отблеск ткани, изгибы, висящего верх ногами. на фоне разрухи, он выглядит таким уместным.              «Герой Токийской башни», — отмечает Асагири, улыбаясь своим идеям для предстоящей статьи.              чувство, что ноги подгибаются. хотя это на самом деле так. они онемевают, но кадр Ген делает и тянет улыбку безумца, словно тот самый террорист. щёки болят. особенно правая, где под пластырем глубокая рана, которая успела покрыться коркой.              

кадр.

             он не отпускает кнопку. ещё, чуть ближе, чуть дальше, чётче, ярче. кадров двадцать уже. хватит ли? даже если нет, то да.              Ген задыхается, понимая, что валится на кого-то.              — и… — журналист задыхается, чувствуя на своей спине твёрдую ладонь, которая вздёргивает его и не позволяет упасть, — извините, — только и может пискнуть он.              — всё в порядке, — отвечает сухой шелестящий голос, — ты же висел так высоко. но, стоит отметить, даже так ты выглядишь вполне элегантно, — отряхивая складку у полов черного длинного пальто, хмыкает мужчина рядом.              — профессор Уингфилд? — снова задыхается Асагири, переводя взгляд на декана астрофизического факультета.              — и тебе здравствуй. что-то халатно работают медики. отпускают пострадавших после стрессовой ситуации, не оказав должного внимания.              — я сам настоял.              — настоять — настоял, а стоять нормально не можешь. пошли, журналист неотёсанный.              — извините за неудобства, просто тут такое.! — Асагири показывает на башню, а потом на камеру.              — как ты умудрился её не уронить? — утаскивая из толпы в сторону кофеен, удивляется Ксено.              — карман был застёгнут. а сам я вообще не понял поначалу ничего. повесил пальто, хотел уже камеру достать, а тут вот такое происходит. хотя Паук запомнил меня, я так удивил его. представляете, наобум рассказал о своём друге фаты, он не понял ничего, даже бровью не повёл. было бы забавно, окажись Укё-чан героем. но это не суть важно! — чуть ли не вися на профессоре, тараторит Ген., — я ведь теперь имею ценные данные о Пауке. например я чуть-чуть выше его.              вот так странно, с лучшим с астрофизического факультета он даже общий язык найти не может, а с деканом болтает только так. хотя может потому, что Асагири часто оформляет статьи, чтобы подкупить сладкими речами молодых людей поступать на факультет астрофизики, а не инженерного.              у Ксено всегда было подобие холодной войны с профессором инженерного факультета. дед Касеки не уступал ему в навыках преподавания и тоже имел несгибаемую репутацию в учёных кругах. правда его боялись поменьше.              хотя и Ксено, и Касеки вне Университета были довольно лояльными ко всем развлечениям студентов, но именно Уингфилда по какой-то причине просто шарахались. ну, конечно, профессор будто не расслаблялся в парке на лавочке с конспектами и баночкой пива.              Ген не видел в этом ровным счётом ничего странного. встретить профессора в торговом центре или около пруда было даже приятно.              обычно он дежурно приподнимал края тонких губ и смотрел прямо в глаза, пока вы не поравняетесь. нет, это не жутко. просто иного способа привлечь внимание, чтобы в последствие приблизиться, если пересекаетесь именно идя друг другу навстречу. простенькое: «добрый вечер», — было в каком-то роде приятно. в случае, если вы просто пересеклись взглядами, он ждёт кивка и только после кивает в ответ. Ген называет это молчаливым приветствием. краткость — сестра таланта, а Ксено, однозначно и беспрекословно, таковым являлся.              кто бы что ни говорил, а Уингфилд не был жутким типом, которого хотелось шарахаться. приятный учёный в отставке, прожигающий свободное время в университете Токио. хотя и в отставке он был только из-за своего любимчика. по крайней мере, так многие говорили, мол, он за это дитятко весь НАСА на уши поднял. решил сам выдрессировать себе замену. такого же трудоголика, такого же монстра, такого же непробиваемо асоциального флегматика.              — место здесь есть, обычно я тут бываю со знакомым, — вытягивая из толпы беднягу, констатирует Ксено, — тебе стоит поехать до дома на такси, ты физически не доберёшься до дома на метро или автобусе. на такси есть деньги? — Асагири смущённо отводит взгляд: карта у него счастливо осталась дома. в планах была пешая прогулка, а не висение на башне, — ладно, довезу сам. как ты вообще умудрился попасть в эпицентр?              — а вам всё расскажи, профессор! вот выйдет моя статья в газетах и на сайте новостей от Токийского Университета, тогда и глянете, — тянет Ген. да, до новостей и сплетен он был не то что жаден, до неутолимого голоден и прозорлив. ну, а как же? скажи, кто твой куратор, а я скажу кто ты, как говорится в их ВУЗе.              — Ген, прекращай, — закатывает глаза учёный в отставке, — если собираешься водить за нос, то я просто брошу тебя здесь.              — вы сами видели — произошёл взрыв.              — нет, я видел только последствия, — Ксено с ним удаляется всё дальше и дальше от гула людей, — расскажешь подробнее, что ты видел?              только сейчас Ген смог рассмотреть одного из деканов Университета. высокий мужчина в чёрной водолазке, сером брючном костюме и пальто. это точно было пальто. такое же, как в башне. длинное, ниже колена. чёрное, с высоким воротом. и волосы светлые. а ещё очки. отблеск чёрного при свете солнца, точно как в то мгновенье перед взрывом.              тяжёлое нечто ухнуло к желудку, пока сердце кислотно горьким привкусом стучало в горле быстрым пульсом. ноги снова подкосились, а ладони начали потеть сильнее.              на него смотрят два глаза. тёмных, голодных, словно у хищника. ну, всё, его поймали в ловушку стальные клешни. что же теперь ему делать? как бежать? куда? Уингфилд только выглядел хлюпиком. его жёсткие ладони в плече до сих пор фантомно ощущались там же.              — что с тобой? — подхватывая покрепче парня, выдыхает он. брови сильнее сходятся на переносице.              — просто, — Ген пытается вырвать руку, — хотел уточнить, а как вы смотрите на то, чтобы я отправил просто вам первым статью о взрыве?              — звучит заманчиво.              Ксено читает его. и Ген знает, что лучше держать себя в руках. и то, что всё это опасно, он тоже знает. иначе никак. увы, как говорится, он уже по колено в этом дерьме, под названием «преследование Человека Паука».              — Ген, хватит так смотреть на меня.              — просто всё, что там было, явно было дело рук профессионала. вы кажетесь человеком, который, — Асагири делает глубокий вдох, — мог бы дать оценку этого взрыва?              — если ты расскажешь, что же там было, то, так уж и быть, я внесу свою лепту и охарактеризую взрывчатку, — сажая в машину журналиста, парирует Ксено, обходя машину.              — хорошо, расскажу, что помню, — он собирается с мыслями. это будет тяжело, но он справится. обязан справиться в этот раз.       

× × ×

      — похоже на нитроглицерин. будь информация точной, то дал бы более ясную оценку, — тянет профессор, медленно проползая в пробке к дому Гена. как оказалось, он хотел после посещения башни заглянуть в университет и забрать парочку стопок лабораторных работ.       — как это необычно. динамит прекратили использовать в начале века.       — нашёлся крайне неэлегантный плебей, — фыркнул профессор.       — неэлегантный? имеете в виду, что это непрактично? там, судя по всему, не меньше трёх ящиков было.       — их было десять. смотря на последствия взрыва, могу сказать, что эффект почти такой же, как в Орегоне при взрыве кашалота в семидесятых.       — что там было?       — крайне нелогичные люди решили избавиться от туши кита, а по итогу лишь всех облили кровью. а одному сеньору даже машину раздавило. благо его там не было. всё равно глупо получилось. по-идиотски глупо.       — согласен. не понимаю я такие решения. они не советовались с профессионалом?       — советовались, но не послушали его.       — идиоты, — фыркает Ген. вот и поговорили.       

× × ×

      его встречает могильная тишина квартиры и запах выветрившегося кофе. пальто с камерой и ботинками неряшливо скидываются на пороге, не удостоенные даже убраться на место хозяином.       сам Ген ползёт по стене к ванне. натыкаясь на шкаф для курток, в котором обычно хранятся кофты, кардиганы, толстовки и, за редким случаем, пальто или куртка, потому что обычно они покоятся на вешалке, постигшую участь шкафа, ведь Асагири налетает и на неё, хватаясь и опираясь на металлический стержень, будто на поручень или трость; тумбу, в которой находятся бытовые приборы со сре́дствами для ухода; чуть не впечатывается в дверь встроенного в стену шифоньера, где хранится весь гардероб студента; круглое зеркало, где обычно висят стикеры со списком покупок или заметками с планами; полку с цветущими фиалками в горшочках и круглые часы в цвет обоев.       сегодня был тяжёлый день. очень.       даже Минами разрешила отоспаться завтра, а Модзу согласился встретиться в следующий раз. хотя с ним пора бы уже и порвать.              одежда падает на пол. ремень с гулким стуком роняется на пол. не хватает состроить жалостливую гримасу и протянуть: «ой, ” — но сил нет даже на это. глаза болят из-за пыли, которую так он и не вымыл. попросту негде было.              джемпер слетает, порванный воротник надо аккуратно зашить. он не любит переводить вещи, уж лучше обратиться к милой Юдзурихе и попросит об этой услуге. брюки соскальзывают с ног. на бедре красуется гематома. приложило его знатно о балку, благо, что всё обошлось без больших потерь. три погибших, остальные ранены. по крайней мере так он услышал.              вылезти из водолазки сложнее. к потному телу она будто приклеилась. на ребре, как и ожидалось, расцвёл такой же бутон, что и на бедре с той же стороны. тяжёлый стон эхом отражается от кафельных стен. ну, давайте вообще отобьём всякое желание быть журналистом. серьёзно, что это? его пытали, а не попросили написать статью о Токийской башне. Хокутосай точно что-то знала.              боксеры отправляются к остальной одежде. чтобы стянуть носки, приходится согнуться с громким воем от боли в ребре. если оно сломано, то это точно конец его идеям. если он опять потеряет след Паука, то пиши пропало.              горячая вода, почти кипяток, смывает с него тень ещё не кончившегося дня. ну, ничего страшного. о примет горячий душ, приготовит обед из того, что есть, а потом завалится спать. — а статья и подождать может, — заканчивает мысль Ген, оседая под струями кипятка на дно душевой.              

× × ×

      

Герой Небесного дерева Токио

      Вид со смотровой площадки второго по высоте здания в столице Японии потрясающий. Это возможность лицезреть Atago Green Hills MORI Tower или Azabudai Hills. Также прекрасно просматриваются буддистские храмы недалеко дерева Токио. Не подделать восхищения смотрящих, поднявшихся на смотровую площадку Токийской телевизионной башни.              Как бы горды японцы ни были за своих инженеров и архитекторов соотечественников, они не смогли предотвратить теракт, произошедший 2023.04.09, забравший с собой жизнь невинных граждан и туристов. Как прямой свидетель этой национальной трагедии, а ещё как добросовестный журналист, освящу этот инцидент в статье, предложенной вам ниже.              

Ген Асагири,

учащийся 2 курса факультета журналистики Токийского Университета

под руководством Минами Хокутосай

и Токийского Университета

      

             Трагедия забрала жизни пятнадцати человек: пятерых туристов: пожилой пары французов и маленькой семьи из Италии — и десятерых японцев, которые попали в эпицентр.              Подрывник уже наведывался в прессу своей жестокостью. Напоминаю, что это был взрыв одной из важнейших линий передвижения Синкансэна: взрыв в километре от станции Синагава (см. в статье «Синкансэн под угрозой Подрывника»). Ситуация была улажена, хотя и пришлось жертвовать временем около полутора миллиона пассажиров экспрессов. Жертв теракта в тот момент не было, если не считать моральный ущерб.              На сей раз это ужасное деяние состоялось утром, когда происходила смена патрулей пожарных, медиков и полицейских. По экспертным оценкам взрывчатым веществом послужил динамит, как минимум, там было заложено от шести до пятнадцати коробок нитроглицерина. Это послужило сильной задержкой спасателей, около трёхсот пострадавших разной тяжести ранений. Единственным спасением большинства послужило собственное расположение и местонахождение Подрывника.              Террорист подходит под описание высокого светловолосого мужчины ростом в 6’’ футов, в длинном чёрном плаще ниже колена. Около его рта были удлинения, похожие на нарисованный оскал, что создаёт впечатление постоянной безумно широкой улыбки. У него в руках на момент взрыва при себе был пульт: прямоугольный объект с белыми кнопками. Вероятно, что это был смартфон, что позволит в дальнейшем отследить преступника. Полиция всё ещё ведёт поиск подозреваемого, его описание помогло составить фоторобота и подать в розыск поэтому если вы встретите человека, подходящего под описание или фоторобот, требуется незамедлительно сообщить это правоохранительным органам.              Прошло около 10-17 минут с момента взрыва, когда уже пострадавшие в зоне досягаемости, которых удалось отвести в безопасное место и эвакуировать. Около полусотни человек так и не смогли добраться даже до ровной поверхности, так и повиснув на высоте 250 метров.              Когда спасения уже никто не ждал, появился он. Человек, сумевший предотвратить аварию на путях в Синагаве. Японцы прозвали своего спасителя Пауком.              Как один из спасённых им, я смог детально рассмотреть героя и, проанализировав полученные данные, описать его. Молодой человек ростом примерно 5'7'' футов в красно-чёрном костюме. На его голове — маска так же, как и на бицепсах, груди, ног ниже колена и спине — красные вставки. Остальной костюм имеет чёрный окрас. Полностью всё одеяние обвито серебряными нитями на тип паутины. На груди в районе сердца — паук, от лапок которого эта паутина и отходит. Стоит отдельное внимание обратить на маску: его разъёмы для глаз — белые и большие. Вверх от них идут две параллельны прямые, которые после отходят в разные стороны на тип углов и возвращаются к тем же параллельным прямым. Сам костюм сделан из матового материала, прочного и эластичного. Из запястий Паука исходит липкая субстанция, которую граждане называют паутиной.              Герой смог эвакуировать оставшихся пострадавших, сократив возможную цифру погибших с 56 до 15, что является безусловным подвигом. Граждане, спасённые Пауком, сердечно благодарят его. Одним из таких людей является Рюсуй и Сай Нанами, а также дворецкий конгломерата Нанами, студенты Токийского Университета, пожилые, дети и инвалиды, отрезанные от путей, позволяющим службам спасения эвакуировать или хотя бы добраться до них.              Паук проследил за тем, чтобы каждому пострадавшему оказали помощь, зависнув в воздухе на своей паутине вверх ногами. После личного удостоверения, что каждый в безопасности он скрылся в направлении Бункё.              На данный момент ведётся активное расследование данного теракта, просьба всех обладающих информацией лиц сообщить об этом в ближайший полицейский участок.              

статья 2023.04.10.

над статьёй работали:

Ген Асагири

Минами Хокутосай

Харука Окоёму

спонсор статьи:

Токийский Университет,

факультет журналистики

      

× × ×

      — и что нам с этим делать? твой болтолог решил поиграть в следователя?       — заткнись. он не мой — это, во-первых. во-вторых, я поговорю с ним. например сегодня вечером. раз он ещё не выпустил статью, то я могу переубедить его в этом.       — иди, герой-любовник. я, конечно, Бьякую уважаю, но постоянно покрывать все твои проколы не могу. откуда ему вообще известен твой рост? у него открылась, — рука в перчатке с длинными когтями щёлкает металлом, пытаясь подобрать нужную фразу, — не знаю даже, чакра какая-нибудь открылась? что ещё происходит у людей на волоске от смерти?       — точно не чакры открываются, — парень с усилием прижимает торящие волосы к затылку, натягивая маску, — точно не у этого идиота.       — то есть мне ты звонишь, и требуешь немедленно проследить за твоим ненаглядным, а теперь он идиот. отлично, Паук, у тебя синдром цундэрэ. что ещё может желать журналист с манией сплетника? у тебя меньше шансов, чем у какого-нибудь… какого-нибудь Хрома с ним!       — Хрома?!       — да, с твоим кретинизмом только такие сравнения и идут в голову.       — у кошек и правда девять жизней?       — а пауков правда можно просто вышвырнуть в окно? проваливай, ты и так дел натворил. уговаривай этого монстра не выдавать эту статью Хокутосай, иначе такого «горячего» парня тут же сцапают прохожие, стоит ему засверкать в новостях. благо, что Ксено на нашей стороне.       — пока что с нами, кто знает, что у этого шизанутого в голове? — отшучивается Паук, распахивая окно, — есть хотя бы идеи, как договориться с ним?       — Сенку, — девушка поворачивается к нему, складывая руки на груди в замкнутой позе, — у меня с, кхм, с ним всё не так печально, как у тебя, горе луковое, с несчастным менталистом. он точно того стоит, но он в опасности. и в опасности он из-за тебя, напомню, раз забыл.       — ещё раз так меня назовёшь, я обещаю, твой ненаглядный потом будет соскребать с твоей самодовольной мордашки паутину.       — как неэтично, Сенку.       — учусь у лучших.       — Уингфилд на тебя плохо влияет! в любом случае у Гена теперь большие проблемы с Подрывником. и, как мне показалось, он подумал, что это наш престарелый.       — Ксено? ха, вот он точно не занимался бы таким.       — да уж, он адекватный, хотя это несовместимо, когда говоришь о ком-то, вроде Ксено.       — нет, он просто считает это «неэлегантным», вот и не подрывает ничего. я ушёл, пожелай мне удачи.       — к чёрту, — хмыкает она, отводя взгляд от спины друга.       — да, к чёрту. удача меня не любит, я изменяю ей с наукой.       — ты изменяешь им обоих с Геном, пожиратель дамских сердец.       — ловелас из меня хреновый.       — хоть тут мы с тобой единогласно согласны.       окно седьмого этажа хлопает, пока блондинка выдыхает, смотря на почтовое письмо от Асагири. сегодня явно тяжёлый или проклятый день.