***
Вода была теплой, пахло приятно, да и в ванной комнате было тепло. Ванная была маленькой, но ещё полноценно не выросшие Нацу и Эрза более чем в ней помещались. Малец сидел рядом в воде и нежно елозил намыленной мочалкой по её руке. Запахи костра с мелиссой и чайной розы смешивались, вполне неплохо сочетаясь, не вызывая раздражения. И хоть горячее тело друга, его осторожные, но настырные действия дарили… приятные ощущения, знатно отвлекали… Только как вообще до этого дошло?! Вообще изначально Эрза привыкла сама себе набирать воду и к этому приучила Нацу. Но почему-то в этот вечер она, мать его, дала отмашку, когда малец предложил набрать ванну. Она-то думала он имел в виду, что будет сам купаться, а тут… её притащил. В домашней одежде закинул в воду, а сам разделся догола и запрыгнул к ней, и стал раздевать. По лицу он получил, несильно, но для проформы, а там уже стребовала объяснений. А тот выдал: — Так сидишь уже три дня в комнате. И хоть про то, что от нее могло как-то неприятно пахнуть он не ляпнул, но к его словам так и просилось продолжение с намеками на «запашок», которое Драгнил благоразумно не добавил, хотя вполне мог. Но даже так, подобная выходка не оправдывала, ведь пусть Эрза действительно сидела в комнате, но на вторые сутки всё равно заставила себя выйти и хотя бы ополоснуться. — И? — И вот. — Лучезарно улыбнулся он, взял мочалку и, намылив любимым мылом Скарлет, стал осторожно тереть её руку. А там чуть тише добавил, что вещи нужно снять. Эрза помолчала, наблюдая за осторожными махинациями друга и оставила как есть. Будет она ещё перед этим мелким устраивать стриптиз. Даже если Нацу ничего из этого не имел в виду. А с учетом, что в комнате тепло, и сам Нацу вполне хорошо поддерживает нужную температуру воды — замерзнуть Алая не должна. Вот они уже где-то полчаса сидели в ванной. И это уже надоедает. Ведь Нацу умудрился потереть ей и спинку, плечи, бока и даже ноги, предварительно спросив разрешения задрать футболку и немного шорты. Данное поведение Эрза списывала на драконьи закидоны и гормоны. Обмыв ей руку, Нацу встал и потянулся за шампунем. Эрза отвела взгляд в сторону, не имея желания смотреть на его хозяйство. Смущаться в этом плане ей не с чего — привыкла к бесконтрольному раздеванию Грея. Почему-то стрельнула забавная мысль: «Если Грея за его стручок цапнет гусь — отучится ли Флубастер от дурной привычки?». А то в интернете ей попадался забавный короткий рассказик. Мужика в детстве так отучился без штанов мотаться… Эрза даже улыбнулась и закрыла глаза, когда Нацу сел обратно в воду и стал мылить ей волосы. Чуть массируя, как Эрза поначалу делала ему, пока приучала к ежедневному уходу за собой, а не по мере загрязнения. Потом, Драгнил предупредил, что будет смывать и, включив лейку, стал так же массируя смывать, осторожно водя пальцами по коже головы. И лишь когда сиё действие Нацу закончил, хмыкнул. — Эрза, помоешь и меня? Девчушка моргнула и обернулась, удивленно смотря на Нацу. — Н-Нацу… что на тебя нашло? — М-м, захотелось. К тому же тебе что, не нравится? Приятно же. — Приятно… но… уф. — Алая выдохнула. Объяснять ему, что купаться в одной ванной им вместе — это слишком. Одно дело, когда она на первых порах ему помогала и то сама-то с ним в одной ванной не сидела, а рядом была и купала его, но не вместе с ним. А тут… Что-то слишком он стал ребячиться. — Серьезно? — Я серьезно! Купай меня! Аля бровь дернулась. Ему оставалось ещё руками по воде забить и более истерично повторить данные слова. От этого Эрза представила совсем маленького ребенка на месте Драгнила и хихикнула. Тот в ответ улыбнулся своей фирменной широкой улыбкой. — Ты красивая, когда улыбаешься! — Ты тоже, когда улыбаешься вот такой улыбкой как сейчас, — с теплом в груди говорит Эрза и хмыкает, когда Нацу протягивает ей свой шампунь, который, как оказалось, заранее спустил с полок вместе с её, — ладно, давай!***
Ощущалась столь необходимая безмятежность и легкость в теле и голове. Сейчас не мелькало сотни и сотни тысяч мыслей мрачного содержания. Всё же все эти три дня она не то из дома не выходила, даже из комнаты не выходила, и лишь на вторые сутки выползла обмыться. В остальном же зарывалась в одеяле и смотрела в окно. Даже почти не ела, если не считать того, что приносил Нацу. При этом Драгнил над душой не стоял и не бубнил в чем-то убеждая. Он либо обнимал её, либо давал ей возможность побыть одной. Но, похоже, на третьи сутки не выдержал и решил действовать. Только слишком уж кардинально. Но… мило. Отпив от горячего чая, Эрза впервые сама захотела поесть, поэтому Нацу накрыл на стол всем, что имелось в доме. Это и пряники с печеньем, и салаты, и суп со вторым. В целом выходило солидно, но для обычного человека. Для мага, ещё и их типа — хорошо. Так что Алая с Нацу на пару слопали всё быстро и сейчас чаёвничали, наслаждаясь обществом друг друга, пока всю идиллию не начал рушить Нацу: — Эрза, тебе легче? — Да. Намного… — Эрза, тебе нужно с теткой Ирен поговорить. Вот теперь все тревоги, которые кружили в её голове три дня подряд, из-за чего даже кошмары снились, вернулись. Не столь яростно, но тревога возобновилась, начиная с дерганья ниточек души. — Нацу, когда Ирен узнает всю мою историю, то… — А я думаю, тебе нужно поговорить, — будто не слыша страх и беспокойство в голосе подруги, уверенно произнес Драгнил. — Тебе самой не хочется избавиться от страха? Алая вздохнула. Нацу во всём прав. Но, твою мать, как же страшно! Ирен ведь реально могущественная волшебница. В самом конце истории её победили только потому, что она сама этого захотела… — Хочется. Просто… её приход… ну, я не ожидала, что она вообще придет. Нацу наклонил голову набок, задумчиво осматривая подругу. Той действительно стало легче, после их купания. Игнил говорил, что если хочется кого-то отвлечь от чего-то мрачного, нужно кардинально поменять обстановку или чем-то отличающимся от обыденности отвлечь. Говорил он иногда слишком заумно, но… из этого предложения он понял, что если кому-то плохо, и ты хочешь помочь, нужно чем-то необычным отвлечь. А так как Эрза купала его всего пару месяцев, но сама ни разу с ним не купалась, он посчитал это самым лучшим способом отвлечь. — Так что? Эрза грустно улыбается. — Ты прав. Но как же это всё сложно. — Девчушка запустила пальцы во влажные волосы и тихо забормотала: — Я до сих пор… не могу понять, как я оказалась тут… Драгнил облокотился о стол руками, наклоняясь к подруге, радостно произнес: — Не совсем понял, о чем ты, но я рад, что ты оказалась тут. Ведь мы встретились! Эрза неотрывно смотрела в его серые глаза, с черным слегка вытянутым зрачком. Казалось, этот цвет самый обычный, но… насколько его глаза красивые! Алая обняла его и поцеловала в щеку. — Спасибо тебе, Нацу. За всё. Разговор с Ирен было решено провести на следующий день. В лесу, подальше от посторонних глаз.***
«Решить-то решили, но как бы настроить себя на данное мероприятие…» — думала Эрза, ощущая дрожь в теле. Напротив в трех метрах от нее стояла Ирен. Одна. Кагуи поблизости не было, как и Нацу. Эрзе потребовались титанические усилия, чтобы отговорить его идти с ней и успокоить себя, что на данную встречу ей придется идти одной. Но подставлять друга под удар, когда Ирен решит прихлопнуть инородную душу в туше дочери не хотела, ведь Драгнил сидеть на месте не будет, тут же кинется защищать. И хоть такое преданное и трепетное отношение к близким грело сердце и душу, пожалуй, сейчас Нацу ничего не может поставить Ирен. Через лет шесть у него вполне появится шанс… Когда как раз активизируются все придурки канона. Ирен ничего не говорила, и сама Эрза тоже. Уже как… минут десять. Оби выжидали. И если Эрзе банально было страшно, но хоть в этот раз страх не затуманивал рассудок, то Ирен ждала, что скажет дочь. Ситуация двоякая и непонятная. И видя, что дочь ещё не скоро начнет говорить, начала Ирен. Нежным, осторожным тоном: — Сана, я не знаю, что с тобой происходило, но… я могу помочь. Только разреши… — больше просила, чем уговаривала Белсерион. И такое… осторожное, трепетное отношение со стороны столь могущественной волшебницы пугало, нежели настраивало к себе. Естественно, с учетом того, что может вытворить эта женщина в гневе. Отчего Эзра шумно выдохнула и обняла себя. Дрожь в теле усилилась, ещё немного и от страха начнут щелкать зубы. — Сана… — Я не «Роксана», — резко перебивает Эрза женщину и замирает. Если в тот раз она не обратила внимания на это имя, то сейчас… Внутри идет какой-то отклик на него. «Что твою мать творится?! Нервы?!» — забилась мысль. Но её отмахнула Алая. Стоило донести до Ирен, что она не её дочь. Конечно, на её месте другой попаданец мог попытаться обмануть Белсерион, но… она не была уверена, что смогла бы рядом с ней изображать её дочь. Особенно со знанием того, что с ней может эта женщина сделать, когда ложь вскроется, и не только с ней… Поэтому она с нарастающей паникой постепенно стала набирать обороты, срываясь на крик: — Я не ваша дочь. Точнее, это… это… тело! Оно вашей дочери, но не я! Не душа! Я не знаю, как так оказалась и почему я! Я не знаю, где настоящая Роксана! Но я не виновата! Я понимаю, что на моём месте каждый бы стал оправдываться или не дай Бог начали вам врать, но я не хочу и морально не смогу! Поэтому поймите и не сердитесь на остальных! Они не знают! На поляне зависает пауза. Она была давящей, почти обжигающей. Тело уже не просто дрожало, оно тряслось, как тоненькое деревце при сильном ветре. Вдохи давались тяжело. Глаза были широко раскрыты. Ирен. Её лицо не исказилось в гримасе злости или недовольства. Лишь взгляд стал… озадаченным. И это вводило в ступор и ещё больше накручивало колечко паники. Ещё пару оборотов, и Скарлет сорвется. Тут Белсерион начинает двигаться. Колечко отлетело и ударило в голову, заполняя страх по всему телу. Одна нога сдвигается назад. Эфир в теле заклубился в хаотичном порядке, от незнания, что делать дальше. Руки охватила дымка розоватого эфира. Начальный этап использования «Кулака Дракона». Но строгий голос приморозил на месте: — Не смей. Я не наврежу тебе. — Н-но… — Я не наврежу тебе. Даже если… — женщина морщится, — то, что ты говоришь, правда. Просто дай тебя коснуться. Эрза мотает головой и дерганными движениями пятится. Однако Ирен настигает её, ловит за руку, когда Скарлет запинается, и удерживает её на ногах. Девчушка сильно-сильно закрывает глаза, через раз дыша. Тело пронзило что-то инородное, оно покусывало и даже порыкивало, но, коснувшись живота, давление ослабло, оно стало осторожно скользить, поглаживая живот, и нежно промелькнуло где-то в груди, и чуть ниже, скользило там, обнимая и исчезая, оставляя чувство дежевю и мнимое спокойствие. А вслед странным ощущением следует чужой всхлип и крепкие объятья. — Сана… Эрза, тише, успокойся. Всё хорошо. Ты — это ты. Ты вспомнила прошлую жизнь. Но ты всё также моя дочь. Доченька. — Шептал нежный до дрожи в теле и слез голос. Такой желанный в далеком детстве. Голову стали нежно поглаживать, напевая мотив колыбельной, и она знала его! Знала где-то извне! По щекам побежали слезы. Эрза непроизвольно стала жаться к женщине, вслушиваясь через свои всхлипы в голос. Голос, который она не помнила, но знала. Или наоборот? Эрза не знала, но… что-то внутри сжималось и рычало на страх и жалкие зачатки мыслей о побеге. Более того, стрельнула слишком детская мысль: «Мама вернулась!».