Payoff

Об уставшее тело ударяются мощные струи воды. Минхо готов простоять под душем хоть час. Не верится, что он сейчас находится у себя дома, принимает горячий душ, наслаждается этим процессом, полностью расслабляясь. Он закрывает глаза и опускает голову, подставляя заднюю часть шеи и плечи под мощные струи. Чтобы не упасть, он опирается рукой о прозрачную стенку душевой кабины. Выдыхает с облегчением. Только через минут пять он принимается действительно мыться. И когда трогает свой торс, вспенивая гель для тела, вспоминает о Джисоне, прикосновения которого были и остаются до сих пор желанными. Минхо гладит свою грудь, потом живот, спуская руки все ниже, но останавливается, не находя в себе сил продолжить. Несильно ударяет кулаком по кафельной стене, испытывая негодование после расставания. Он выходит из душа, вытирает себя полотенцем и надевает белый махровый халат на голое тело. Чувствует себя более живым. Выйдя из ванной комнаты и пройдя по длинному коридору на кухню, Ли встречает Чана, который так и не уехал, после того как забрал его из тюрьмы и привез сюда. Тот пьет крепкий черный чай, сидя на высоком стуле за островком посреди кухни. — С легким паром. Как себя чувствуешь? — спрашивает Чан, следя за Минхо, который набирает в стакан холодной воды и осушает его за раз. Ли издает характерный звук наслаждения. — Будто заново родился, — смеется он и ставит стакан на кухонную тумбу. — Как бизнес поживает? — встает рядом с Чаном, упираясь бедрами о столешницу островка. Минхо сразу начинает думать о делах. Чан вздыхает. — Поставщик материалов сначала задержал поставку, потом исчез с радаров. Клан Кицунэ у нас буквально на хвосте. Они догадались, что мы следили за ними, и нашли все камеры и прослушивающие устройства в своем штабе, поэтому мы теперь ничего не можем о них узнать, — он пожимает плечами и слегка мотает головой в досаде. — На складе еще остался товар, который мы можем продать? — Минхо озадачивается, складывая руки на груди. — Да, но надо найти покупателя. Сейчас война только между двумя кланами: нашим и Кицунэ. Больше никому не нужно оружие. Думаю, лучше оставить их нам, если действительно придется воевать с ними. — Нам нужны деньги. Найди покупателей, — утверждает Минхо и подходит к холодильнику. В нем, конечно же, нет никакой еды, но он открывает его, чтобы точно в этом убедиться. — Эх, — захлопывает дверцу. — Есть хочешь? Я готов слона сожрать, — он идет в прихожую и берет с тумбы телефон, возвращается и делает заказ в приложении. — Там не так много оружия. А у нас истощились боевые припасы. Не разумнее будет оставить все нам, пока ситуация не утихнет? — Чан, будучи правой рукой лидера, подкидывает ему другие мысли, над которыми стоит подумать. Но Минхо другого мнения обо всем этом. — Нет. Мы не будем лезть на рожон. Заляжем на дно пока. — А если они нападут первыми? — возражает Чан. — Мы обокрали их хранилище, они захотят отомстить. Минхо поднимает взгляд на Чана, отвлекаясь от экрана телефона. Хмурится. — Мы забрали, что наше по праву. Если они попробуют с нами тягаться, то мы ударим по ним в два раза сильнее. — Не слишком ли рискованно? Ты раньше просчитывал каждый шаг, что поменялось? — задается Чан вопросом, не узнавая Минхо, с которым буквально с нуля начинал вести бизнес. — Все поменялось, Крис, — отвечает он тише и проходит в гостиную. Бросает телефон на диван и сам садится, вальяжно разведя ноги так, что часть халата едва прикрывает его достоинство. Чан тоже перемещается в гостиную и садится в кресло. — Хорошо, допустим, я найду покупателя. Для чего нам эти деньги? С финансами для жизни у нас не туго. Мы не бедствуем. Можем еще перетерпеть немного. Минхо щелкает языком, тяжело вздыхает, смотря на черный экран плазменного телевизора. Да, у него была своя квартира, он не жил в штабе клана, где ночевали остальные, у которых не было своего жилья. За окном уже наступил вечер, и из гостиной открывался впечатляющий вид на город. — Не может ли это быть связано с теми, с кем ты был в тюрьме? С Чанбином и…Джисоном? Ты хочешь их освободить? — Чан осторожно задает вопросы. То, что Минхо даже не пробует обдумать его идеи, значит только одно — он уже поставил себе цель, и никто не должен встать у него на пути. — Я обещал, — коротко отвечает Минхо. — Я понял. У тебя на них планы? — Возможно. Ты хочешь выпить? Я чертовски хочу, — Минхо встает и подходит к мини-бару. Достает из шкафчика закрытую бутылку виски. — Я за рулем, Минхо. — Мог бы переночевать здесь. Разве ты куда-то спешишь? Я только вернулся из тюряги, и ты даже не выпьешь со мной? — упрекает Минхо, ставя перед собой два стакана и заполняя их алкоголем. — Ну, я собирался вернуться в штаб и начать искать покупателя. — Завтра начнешь. А сегодня мы празднуем, — Ли возвращается, садится на диван и протягивает Чану стакан с виски. — Тебя не переубедить, — усмехается Чан. Берет стакан и делает маленький глоток. В горле сразу чувствуется тепло. Минхо откидывается на спинку дивана, перекидывает ногу на ногу, и его губы изображают полуулыбку, когда он делает такой желанный глоток спиртного. — За мою свободу, которая стала возможной только благодаря тебе и остальным парням, — Минхо тянет руку, чтобы чокнуться стаканами. Чану приходится для этого привстать из кресла. По гостиной разносится звон стекла. Лица мужчин озаряют улыбки. Чан и Минхо приходятся друг другу, можно сказать, самыми близкими друзьями. В их жизнях больше нет никого, кто был бы им ближе. Хотя у Ли возникает ощущение, что Хан Джисон стал ему дорог настолько, что он готов рискнуть ради него всем. Он быстро привязался к нему, попал под его шарм, даже если Джисон и не старался повлиять на него. Что-то Минхо в нем зацепило. Был ли это его смех и улыбка? Возможно, потому что в стенах тюрьмы редко увидишь радость на чужих лицах. А может, печаль в глазах и разбитое сердце, что так и хочется залечить его раны? Минхо никогда не считал себя человеком с синдромом спасателя… Хотя… Тогда бы он не сорвался с места и не поехал выручать Феликса и Хенджина. Не обратил бы внимания на Чанбина, а потом и на Джисона, которые подвергались нападкам банды Ю Сынхуна. Сидел бы себе на попе ровно и думал лишь о своей безопасности. Вероятно, в нем все-таки заложена черта спасателя. Однако Ли привлекла не только трагичная история любви Джисона. Он сам почувствовал рядом с ним комфорт. В душе была приятная легкость каждый раз, когда они общались. А тот поцелуй… Он перевернул все внутри и поставил потом все на место, из хаоса сотворил порядок. Минхо никогда никого не любил, не знал, что такое взаимность. У него просто не было на это времени, да он и не думал. Если начать вспоминать, то, возможно, несколько девушек, повстречавшихся на его пути, испытывали к нему чувства, но Ли не замечал их флирта и внимания. Слово «любовь» не существовало в его лексиконе по умолчанию. А теперь… Джисон помог ему это почувствовать. Удивительно, как один человек меняет так твою жизнь. Какие-то два месяца рядом — и Минхо уже не может выкинуть Джисона из головы, не может забыть его прикосновения и развидеть его улыбку. Да он и не хочет. Он будет стремиться к тому, чтобы дать Хану свободу, и его запечатленный в сознании образ будет для него мотивацией. Минхо и Чан потеряли счет времени за распитием бутылки виски. Ли негромко включил аудиосистему, чтобы заполнить тишину. Они общались на несерьезные темы и смеялись. Это было нужно им обоим — отдых. — Мне кажется, я влюбился, — вдруг заявляет Минхо. Просто произносит мысли вслух, которые Чан прекрасно слышит. — Когда успел? — смеется он. — Сам не знаю. Просто не могу перестать думать о нем, — мечтательно произносит Ли. — Рискну спросить... О Хан Джисоне? Минхо не отвечает, а лишь кивает, уставившись поплывшим взглядом куда-то перед собой. Он теребит губы пальцами, вспоминая их поцелуй, и вздыхает. — Теперь мне еще сильнее не терпится его увидеть, — ухмыляется Чан и делает последний глоток из стакана. — Если так подумать, то я, наверное, тоже влюбился?.. — спрашивает сам себя, хмурясь. — Ты? В кого? А ну-ка, делись, — Минхо обращает на него свой кошачий взгляд и ухмыляется. Чан как-то загадочно хихикает, закусывая губу изнутри и краснея на глазах. — Да говори уже, ловелас. — Да ничего такого. Это только я так думаю, — Чан машет рукой. — Крис! Кто она? — в нетерпении выпаливает Минхо. — Это он, — Чан кусает губы более агрессивно. — Вот это поворот! — удивляется Ли, закрывая рот рукой. — Рискну спросить… Кто-то из наших? — кидает на Чана прищуренный взгляд. — Да, — вздыхает Чан. — Это Феликс, — он мгновенно накрывает ладонями лицо и не видит сквозь пальцы, как Минхо раскрыл в шоке рот и замер. — Ебать, Крис! Не ожидал, не ожидал, — Минхо ухмыляется. — Феликс хорош. И вы оба родом из Австралии, это вас объединяет. — Не то слово! Мы постоянно разговариваем, и мне так комфортно с ним, я готов ему все рассказать. Он меня слушает, а мне интересно слушать его. Какой у него глубокий голос, — теперь Чан начинает мечтать и думать о Феликсе так же интенсивно, как Минхо думает о Джисоне. — Да-да, голос что надо, — смеется Минхо. — Ты совсем не на его прекрасное личико и стройное тело запал. — Фу, Минхо, какой ты испорченный, — Чан кидает в него подушку, а Минхо только успевает руки выставить, чтобы отбить ее. — Ха, мы все такие. Крис, мне тридцать, тебе тридцать один. Мы взрослые мужики. Уж точно нет ничего криминального в том, чтобы любить чужое тело так же, как и душу. — Ну да, он привлекает меня в этом плане, — смущается Чан, признаваясь. — Но что если я слишком далеко захожу в своих мыслях? Я понятия не имею, нравлюсь ли я ему. Может, парни не в его вкусе? Или только я не в его вкусе. Короче, я не знаю, — тушуется. — Крис, хочешь мой совет? — Твой пьяный совет? Конечно, всегда мечтал, — смеется. — Хватит думать! — Минхо ударяет кулаком по деревянному журнальному столику. Чан вздрагивает. — Раз у вас с Феликсом найден общий язык, вы хорошо ладите и работаете бок о бок, то просто скажи ему о своих чувствах, — Минхо считает это прописной истиной, потому что сам не будет скрывать то, как он по-настоящему чувствует себя по отношению к понравившемуся человеку. — Легко сказать… — Что ты теряешь? — Дружбу? — Ладно… Тогда зайди с другого конца. Спроси о его предпочтениях, кто ему нравится — девушки или парни. Ну с чего-то такого начни, а там импровизируй по ходу, — Минхо устало вздыхает, откидываясь на спинку дивана. Алкоголь знатно его расслабил, и у него уже нет сил, чтобы продолжать серьезно говорить о чувствах. Чан тоже утомился, поэтому разговор не продолжает, лишь кивает в качестве ответа. — Отлично посидели, но я уже вырубаюсь, — Минхо встает с дивана, немного неуверенно стоит на ногах, но до спальни дойти в состоянии. Выключает аудиосистему. — Где гостевая комната, ты знаешь. Не усни на диване, будешь потом на боль в спине жаловаться. Я ж знаю тебя, дед, — Минхо смеется и выходит в коридор. — Кто тут дед? Ты всего на год младше… — возмущается Чан, на что тратит все свои силы. Но потом он опирается о подлокотники кресла и встает, чуть кряхтя. — Хорошо, Минхо не слышал, — шепчет сам себе. — Я все слышал, старик, — кричит Минхо из коридора. Чан щелкает языком и закатывает глаза. Хоть его и задевает эта шутка, но ему этого не хватало. Пьяные колкости Минхо — это именно то, что заставляет сердце Чана быстрее гонять по телу кровь, чтобы он чувствовал себя живым. — Будет тебе тридцать один, все поймешь, — ворчит Чан, подыгрывая Минхо. Ответа не следует, что означает, Ли, скорее всего, уже скрылся в своей спальне. Поэтому Чан идет в гостевую спальню и укладывает себя спать в мягкую постель. Минхо раздевается и залезает под одеяло. Не передать словами, как его тело счастливо ощутить ортопедический матрас и подушку, от которой шея не затекает. Такие маленькие радости приносят огромное счастье. Засыпая, Минхо невольно представляет рядом Джисона. Если бы это было правдой, то он бы стал в десятки раз счастливее. Напрягая мозг, он будто заставляет себя почувствовать прикосновение его ладони к своему торсу, но опьяненный разум не может долго концентрироваться на одной мысли. В итоге Минхо быстро проваливается в сон. В самый крепкий и сладкий сон из всех за последние два года. И это был его единственный спокойный сон. Следующие недели стали напряженными. Минхо возвращался в бизнес, в прежний ритм жизни. Он был слишком занят разработкой плана по заработку денег для залога. Пришлось вернуться к торговле наркотиками, которые не принесут много денег, как оружие, но это положит неплохое начало. Минхо хотел написать Джисону, но каждый раз, когда брал в руки телефон, не знал, с чего начать пока что пустой диалог. Он боялся, что Хан даже не прочитает сообщения, позабыв о нем. Поэтому он ждал подходящего момента, и на это ушло почти три недели. Положить деньги на счет Джисона — было предлогом, чтобы ему написать. На лице Минхо просияла улыбка в том самый момент, когда Джисон ответил ему спустя несколько часов. Между ними сохранилась связь. Хан не прогнал его из своей жизни. Эта мысль согревала сердце. — Эй, я нашел покупателя, — сообщает Чан, сидя за компьютером. Минхо отвечает Джисону, что ему нужно разобраться с делами, но обещает вернуться и продолжить общение. Три недели ушло на поиск того, кто действительно готов купить у них оружие. Минхо подходит к Чану и смотрит на экран компьютера, вставая сзади. — Пишет, что сегодня вечером может встретиться. Что думаешь? — Чан смотрит на Минхо из-за плеча. А Ли думает лишь полминуты и отвечает: — По рукам. — Не думаешь, что как-то подозрительно? Никто не хотел даже один пистолет купить, а тут появляется кто-то, кто готов скупить все… — Судьба? — ухмыляется Минхо и хлопает Чана по плечу. — Назначай встречу, и собираемся, — отходит от стола, а потом резко разворачивается. — И ты не думай, что я веду себя опрометчиво, потому что мне позарез нужны деньги, чтобы вызволить поскорее из тюрьмы своих знакомых. Мы не пойдем на встречу без плана. — Я и не думал так. Ты ведь наш лидер, — Чан мягко улыбается. — И я не позволю кому-то из вас пострадать, — заключает Ли и уходит из гостиной штаба. Вечер наступает быстро. Все члены клана О́ни выезжают на место встречи к складу, где хранится оружие. Хенджин и Сынмин уехали раньше всех, на этот раз на машине. Остальные прибыли на место и стали ждать, когда приедет покупатель. Улицу освещает только несколько фонарей. Чонину становится не по себе, когда приходится долго ждать. Они не держат в руках оружия, в этом пока нет необходимости, но если понадобится, то у каждого за поясом ствол. Минхо смотрит на экран телефона, перечитывает диалог с покупателем, проверяет время и понимает, что тот опаздывает уже на пять минут. Обычно так сделки не ведутся. Опоздания заставляют подозревать, что происходит что-то неладное. — Еще две минуты, и мы уезжаем, — говорит Минхо остальным. И тут к ним подъезжает черный тонированный фургон. Чонину это все не нравится, поэтому он уже хватает рукоятку пистолета, но только не достает пока. Чан тоже напрягается, делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Феликс смотрит на Чана, стоя позади него, потом на Минхо и в итоге на Чонина, с которым они обмениваются обеспокоенными взглядами. Из фургона никто не выходит еще минуту. Тогда-то Феликс достает пистолет, держит двумя руками, опустив дуло вниз. — Крис, мне это не нравится, — шепчет ему Феликс, не двигаясь с места. — Минхо, что будем делать? Мы не знаем, кто это, и мы сейчас явно в западне, — обращается Чан к нему. — Набери Сынмину, пусть Хенджин будет наготове. Чан слушается приказа и отправляет Сынмину короткое сообщение: «Возможно, это западня. Предупреди Хенджина». Боковая дверь фургона открывается, и оттуда выходят пятеро мужчин. Все в черном и в масках Кицунэ. — Блять! — чертыхается Феликс и наставляет на них пистолет. Чонин следует примеру. Минхо разочарованно и с некой злостью выдыхает и напрягает челюсть. «Твою мать!» — Вот так встреча, — Джиун снимает маску и широко улыбается, растягивая свои тонкие губы. — Как вы тут удачно все скучковались, — он машет рукой своим людям, после чего те направляют на всех — Минхо, Чана, Феликса и Чонина — винтовки. Он подходит чуть ближе, прихрамывая на одну ногу. — Дерьма кусок, — цедит сквозь зубы Минхо и совершает попытку резко достать пистолет из-за пояса, но Джиун оказывается быстрее, так что дуло его пистолета теперь направлено точно на голову Ли. — Не-не-не, даже не вздумай, — он подходит (так быстро, как только может из-за небольшой травмы в стопе), хватает телефон Минхо и выкидывает в сторону. Гаджет разбивается о бетонную стену здания. — На колени, — сначала спокойно говорит Джиун. Минхо сверлит его гневным взглядом, закипает яростью. Он смотрит на его членов клана и на мощные винтовки. Понимает, что он со своими людьми в меньшинстве. Одно неверное движение — и его пристрелят прямо здесь за секунду. Он смотрит в темноту на крышу ближайшего здания и не понимает, почему Хенджин так долго тянет. — Я сказал, на колени! — кричит Джиун и бьет Минхо под коленом. Ноги Ли подкашиваются, и он падает на землю, но голову не свешивает, продолжая смотреть Джиуну в глаза. — Все на колени! Быстро! И оружия сюда кинули! — рычит он. Движением руки Джиун просит своих людей подойти ближе, пока все — Феликс, Чонин, Чан и Минхо — бросают ему в ноги свои пистолеты. Здесь нет укрытий, они бы не смогли начать перестрелку. Им приходится сдаваться. Каждый член клана Кицунэ держит на мушке одного из членов клана О́ни. — Как на свободе? Успел уже вкусить все ее прелести? — смеется Джиун, а Минхо кривится в отвращении. — Я намерен покончить сегодня с нашей враждой, если ты не против. Улыбка Джиуна настолько омерзительна по мнению Минхо. Аж блевать хочется. Его голос еще хуже. И Ли не сдерживается и плюет ему на ботинки. — Ты че творишь, мразь? — Джиун бьет Минхо коленом в челюсть. Ли прикусывает язык и чувствует вкус крови во рту, поэтому сплевывает снова, но в этот раз в сторону. — Какой же ты отвратительный. Я тебя прирежу, Кан Джиун. Задушу собственными руками, — шипит Минхо. — Да? Попробуй, — Джиун приглашает его встать жестом руки и кидает взгляды на своих людей. Минхо не идиот. Он понимает, что как только двинется с места, в него полетит пуля. — Сопляк, — Джиун бьет его стопой в грудь. Минхо кашляет, задыхаясь лишь пару секунд. — А вы что притихли? — он смотрит на остальных. — Так, ты, — показывает на Чана, — открой склад. Член клана Кицунэ поднимает Чана с земли, крепко хватая за плечо, а потом тычет дулом винтовки в спину. Чан сглатывает и медленно идет к дверям склада. Тянется рукой в карман за ключом, после чего резко разворачивается, хватая винтовку врага и поднимая дуло вверх. Он пытается вырвать ее из рук бандита, но у него ничего не выходит. Гулкий выстрел прерывает его попытку, а ему в челюсть прилетает рукояткой винтовки, так что он падает на землю. Джиун стоит с поднятой рукой к небу. Он совершил этот выстрел. Чану и всем остальным повезло, что никто не пострадал, ведь его выходка была необдуманной. — Значит так, — Джиун подходит к Минхо и направляет на него пистолет. — Первым умрет самый смелый, — он машет рукой своему сообщнику, который держит на прицеле Чана. Тот кивает и готов нажать на спусковой крючок. Секунда, кажется, длится целую вечность. Минхо гневно смотрит на крышу здания и уже готов заорать на Хенджина, но ему не приходится. Раздается выстрел. Чан, который буквально лежит на асфальте, своими глазами наблюдает, как бандит, который целился все это время ему в голову, умирает. Пуля попала ему в висок и вылетела с другой стороны. Глаза бандита застыли, рот приоткрылся. У Чана бешено бьется сердце, когда на него падает безжизненное тело. Он как можно скорее выползает из-под него. По земле растекается алая лужа крови. — Какого черта?! — вскипает Джиун. — Пристрелить их всех! — командует он. Но тут следует второй выстрел, и еще один член клана Кицунэ умирает. В этой всей суматохе, когда Джиун не понимает, откуда летят пули, Минхо тянется к пистолету перед собой и совершает два метких выстрела в туловища оставшихся двоих, после чего бьет Джиуна рукояткой в пах и встает. Снова бьет, но уже в голову, и толкает, чтобы тот упал на землю. Наступает ему на запястье, заставляя Джиуна отпустить пистолет и вскрикнуть от боли. Феликс и Чонин подбирают дрожащими руками пистолеты, встают. Феликс подбегает к Чану, который, очевидно, пребывает в дистрессе, потому что никогда не видел мертвое тело так близко; он никогда никого не убивал. Чонин проверяет, в каком состоянии другие два члена клана Кицунэ. — Минхо, они живы. — Пристрели мразей, — цедит он. — А этим займусь я, — он наставляет дуло пистолета на лоб Джиуна, пышет гневом. — Ха, кишка тонка у паренька, — язвительно смеется Джиун. И после его слов слышатся два выстрела, от которых он вздрагивает. Минхо медленно растягивает губы в улыбке и присаживается на корточки. — Ты о нас ничего не знаешь. С тобой покончено, Кан Джиун. Это тебе «привет» от Хан Джисона, — Минхо утыкает дуло пистолета Джиуну в висок. Вот-вот нажмет на спусковой крючок. Глаза Джиуна округляются. — Джисон? Тебя послал Джисон? — он снова смеется. — Он что, успел стать главарем? Или… Погоди, — щурится, — неужели ты смог ему вставить? — заливается смехом, словно какой-то чокнутый. Он находится на грани смерти и еще умудряется смеяться. — Закрой рот! — Минхо встает и бьет его ногой в челюсть. Нажимает на курок. Ему уже не терпится прострелить Джиуну голову. В конце улицы слышатся полицейские сирены. — Черт! — рычит Минхо. — Валим отсюда, — говорит он своим и наносит последний удар Джиуну в висок. Тот вырубается, оказываясь без сознания. Феликс помогает Чану встать и дойти до своей машины. Они садятся на заднее сиденье. Чонин запрыгивает на переднее пассажирское, и Минхо садится за руль. Машина срывается с места и уносится в противоположную сторону от сирен. Ли бьет пару раз по рулю, пытаясь выплеснуть напряжение. — Чертов Джиун! — вопит он. — Крис, ты в порядке? — смотрит в зеркало заднего вида. — Да, все нормально, — обнадеживает он. Чан все еще не может сфокусировать взгляд. И не понимает, это от удара в голову или от потрясения. Ему никогда не было страшно держать в руках оружие, торговать им, угрожать людям, он даже не отметал мысли об убийстве, если придется защищать свою жизнь или жизнь своих приятелей. Но он не думал, что, увидев перед собой то, как умирает человек от одного точного выстрела, его тело воспротивится всему, оцепенеет. — Старайся дышать ровно, — Феликс кладет ладонь ему на грудь. — Полной грудью. Вдох, — он делает вдох вместе с Чаном. — Выдох, — они одновременно выдыхают. — Молодец, — улыбается Феликс, смотря Чану в глаза. Чем дальше они уезжали из города, тем спокойнее им становилось. За ними не было погони, что обнадеживало. Им пришлось уехать далеко, на склад, где раньше прятались Феликс и Хенджин. Там они и заночуют, восстановят силы, придут в себя. — Наберите Сынмину кто-нибудь и скажите, куда мы уехали, пусть тоже приезжают, — командует Минхо и облегченно выдыхает, когда они оказываются на трассе, ведущей из города. Машина плавно едет по дороге. Ли не нарушает правила дорожного движения, чтобы не попасться копам за тупое превышение скорости. — Я позвоню, — говорит Чонин и звонит Сынмину. На крыше во время западни… — Хенджин, будь наготове, — предупреждает его Сынмин, прочитав сообщение, и садится рядом возле борта. Хенджин ставит снайперскую винтовку и настраивает оптический прицел. Он встает в позицию, следит за каждым членом клана Кицунэ через прицел. — Что там? — Четверо в масках, один — без. Наши на коленях, окружены. — Черт! Мы попали. Проходит немного времени, когда Хван совершает свой первый выстрел. Он увидел, как Минхо смотрел в его сторону и то, как бандит собирался прострелить Чану голову. — Вау! В яблочко, — ликует Сынмин, смотря в бинокль. — Профи в деле, как иначе, — усмехается Хенджин, довольствуясь собой. — Не отвлекайся, — Ким хлопает Хвана по спине. Еще один выстрел выводит из строя другого сообщника Джиуна. Сынмин снова восторгается и ахает. — Ты такой опасный с этой винтовкой, — Ким, очевидно, заигрывает, говоря это в певучей манере. — Дорогой, ну не сейчас же. Совсем не время для флирта, — в мягком тоне отвечает Хенджин и вновь смотрит в прицел. Видит, как Минхо стреляет в оставшихся двоих бандитов. — Ладно, ты прав. Но потом не отвертишься от меня. Хенджин усмехается этой псевдоугрозе. — Я и не планирую. — Эй, это полицейская сирена? — Сынмин многократно стучит по плечу Хенджина и в шоке округляет глаза. Он видит, как Минхо и остальные уже расправились с враждебным кланом и спешат к машине. — Валим отсюда, — Хенджин складывает винтовку в сумку, вешает ее на плечо, и они оба спешат спуститься с крыши и сесть в свою машину, припаркованную в переулке. Сейчас… Сынмин получает звонок от Чонина и информацию об их маршруте. Передает все Хенджину. — Мы же можем немного задержаться, — вроде это звучит как вопрос, но интонация скорее утвердительная. Хенджин меняет маршрут. — Ты куда едешь? — спрашивает Сынмин. — Знаю одно место. Не скажу, что оно живописное, но это неважно, — Хван ухмыляется и кладет руку на пах Сынмина. Ким может только втянуть носом воздух, ощутив приятное прикосновение. Хенджин знает его как облупленного. — Снимем напряжение и поедем к ним, — плавными движениями Хенджин стимулирует уже привставший член Сынмина. Машина имела автоматическую коробку передач, так что Хван нашел своей руке другое применение. Вся эта ситуация возбудила их. Адреналин в крови усиливал это чувство. Сынмин раздвигает ноги шире, садится по удобнее. Уже предвкушает то, как именно они снимут напряжение. Сглатывает каждый раз, сдерживая томные стоны внутри и чувствуя напряжение внизу. Хенджин паркуется под мостом возле реки. Заглушает двигатель и отодвигает свое сиденье назад, чтобы Сынмин перебрался к нему на бедра. Они сцепляют губы в пылком поцелуе, будто это их первый поцелуй после долгого расставания. Ким двигает бедрами, и Хван чувствует легкое трение его органа о чужой, но их разделяет плотная ткань штанов. Поцелуи переходят на шею. Сынмин оставляет засос на светлой коже Хенджина, пока расстегивает его ширинку. Они снимают с себя верх — куртки и футболки, потому что в них становится жарко. Сынмин помогает Хенджину вылезти из штанов и белья, стягивая с бедер. Они остаются на уровне лодыжек. А Ким полностью снимает низ и прижимается телом к Хвану. Целуются развратно и с жадностью. Хенджин руками сминает ягодицы Сынмина, раздвигает половинки. Он подносит ко рту два пальца, облизывает их весьма порнографично, что еще сильнее возбуждает Сынмина. После чего заводит руку под него и оглаживает напряженное колечко мышц. Вводит пальцы, заставляя Кима напрячься, но потом гостеприимно позволить пальцам войти в него. — Молодец, дорогой, — Хенджин оставляет мелкие поцелуи на груди Сынмина, вводя пальцы глубже. Он растягивает его, раздвигает пальцы на манер ножниц. Наслаждается мягкими стонами Кима. Сынмин и сам уже с удовольствием насаживается на пальцы, теряясь в захватывающих все тело ощущениях. Хенджин целует его горячую кожу, лижет, оставляет укус над ключицей — не может насытиться им. Ким хватается за плечи Хвана, помогает себе подниматься и опускаться. Пальцы Хенджина нащупывают простату, и Сынмин стонет чуть громче, откидывая голову назад. — Ты великолепен, — томно говорит Хенджин и давит на простату снова, заставляя Сынмина содрогнуться. — Войди в меня уже! Хватит тянуть! — командует Ким, поднимаясь так, что пальцы покидают его нутро. — Как скажешь, дорогой. Я же просто забочусь о те- Сынмин затыкает его поцелуем, хватаясь за его шею. — Смазка и презик в бардачке, — отстранив Кима, проговаривает Хван. Сынмин в спешке достает маленький квадратик и бутылочку с лубрикантом, сам надевает на член Хенджина защиту и выдавливает немного вязкого содержимого, обхватывает его член между их телами, обволакивает его в смазке. Хван издает глухой стон, чувствуя нежное прикосновение к своей плоти. Он подается вперед и жадно впивается в губы Кима. В этот момент Хенджин пристраивает свой член к проходу и входит в Сынмина, подкручивая таз вверх. Тогда-то Ким опускается полностью, садится на чужие бедра, ощущая приятную наполненность. Хван опускает спинку кресла и ложится, Ким нависает над ним и начинает медленно двигаться на его члене. Хенджин сжимает ладони на его бедрах, помогая ускориться. Они целуются вновь, набирают темп. Они не планируют затягивать это. Хочется быстро снять напряжение, кончить и поехать к ребятам. Поэтому фрикции ускоряются. Стоны раскрепощаются, что возбуждает мужчин еще сильнее, — звуки приятно ласкают слух. Хенджин насаживает Сынмина на себя с жаждой, уже представляет, как кончит, находясь внутри. Ким начинает ублажать себя, водя вверх-вниз по своему члену. Они рвано дышат. И их дыхания становятся все громче. Они приближаются к моменту кульминации, это заставляет их разумы поплыть окончательно. Хенджин содрогается, когда его член изливается внутри Сынмина, который прерывистыми быстрыми движениями доводит себя до разрядки. Ким стонет в наслаждении, закрыв глаза. Капли белесой жидкости падают Хвану на торс, что его не тревожит. Он смотрит на своего любимого человека и восхищается им в самый уязвимый момент в жизни любого. Сынмин открывает глаза, смотрит на Хенджина и улыбается. Хван поднимает спинку кресла и завладевает губами Кима. — Я люблю тебя, ты знаешь об этом? — говорит Хенджин ему в губы, глубоко дыша. — Возможно, — Ким пожимает плечами, дразня. — Я люблю тебя, Ким Сынмин, — Хван целует его шею. — Я тебя тоже люблю, Хван Хенджин, — томно произносит Сынмин, плавясь от нежных касаний чужих губ. — Где их носит? — злится Минхо, ходя туда-сюда по комнате, расположенной над складом. — Сынмин написал, что Хенджин запутался в дорогах и поехал не туда. Но теперь они едут сюда. Минут двадцать, говорит, — осведомляет Чонин. Минхо закатывает глаза, вздыхает и падает на диван. Он чувствует свое поражение, хотя ведь они убили четырех человек из клана Кицунэ. Но почему тогда ему так паршиво? — Как там Крис? — спрашивает Минхо у Феликса, когда тот появляется в поле зрения. До этого он и Чан ушли в другую комнату, где есть раскладной диванчик — Чану потребовалось прилечь, потому что у него кружилась голова. — Отдыхает, — отвечает Феликс. — Я пойду с ним побуду. Минхо кивает ему, и Феликс уходит. — Рамен будешь? — спрашивает Чонин, доставая из шкафчика две пачки лапши. — Давай. Минхо не особо хочет сейчас есть, но решает составить Чонину компанию. Возможно, он успокоится, если поест. Но Ли тревожит одна мысль: «Что будет с Кан Джиуном?»