Чужие

Восемь-шесть-двенадцать-пять - двадцать миль на этот раз, Три-двенадцать-двадцать две - восемнадцать миль вчера. (Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!) Пыль. Р.Киплинг Сегодня шагали весь день. Нет, несколько коротких привалов было. То механики на дороге недоделки устраняли, то обоз отставал, то всадники-разведчики докладывали что-то, после чего пара когорт отправлялась в другую сторону. И вообще, я могу ошибаться, может это традиционные для ретийских легионов остановки для отдыха в пути, обусловленные какими-то насущными причинами, санитарными, например. Как эффективно управлять такой прорвой военных, я представляю слабо. Сэн подсказал, что обычно легион состоит из трех-четырех тысяч пехотинцев, от двухсот до пятисот всадников, ну и механики со всякой машинерией, маги, обоз. От четырех до пяти тысяч народу. В этом легионе либо некомплект был, либо пару когорт отправили в какое-то другое место. Но все равно, перемещение примерно трех тысяч людей, полттыщи верховых животных да еще гужевой и вьючный транспорт. Одним словом, такой толпой надо долго тренироваться, чтобы ходить быстро или у нее должны быть опытные и жесткие поводыри-пастухи. И они были, и офицеры, и ветераны безжалостно строили новичков, с помощью слова и подзатыльника вбивая военные традиции. Нам тоже пару раз доставалось, когда кто-то из заложников делал, что-то против правил: выходил из строя на марше или пытался воду для питья набрать ниже по течению ручья, рядом с которым расположились на привал. Правильно конечно, вода тут уже мутной была, но до чистой надо было через весь лагерь топать одному, я понадеялся, что удастся процедить и прокипятить и эту. Получил вразумляющую затрещину от старого солдата и пошел, как миленький, в верховья. Обеда, как такового, я и не заметил, просто на четырех более длинных привалах давалась команда вскипятить воду, и выдавали сухпаек. Кстати наш общественный груз полностью состоял из этой походной еды, и легионеры после четвертого перекуса нас совсем освободили от этой ноши. До следующего утра, очевидно. Логично, любой солдат внимательней присмотрит за заложником, несущим его бутерброды. Рейланд, или просто Рей из долины Кашир, тринадцатилетний мститель, продолжил свою бескомпромиссную борьбу со мной. То подножку мне поставит, то в кружку грязи закинет, а уж плюется он лучше верблюда. Сэн собирался все молча терпеть, я тоже решил, что увещевания тут бесполезны. Если я своему мальчишке вправить мозги не могу, рассказав кучу примеров из Земной истории о разных обычаях и традициях, то как я смогу словами переубедить другого подростка. Решил выдать пару подзатыльников - опоздал. Рею накостыляли ретийцы, чтобы порядок не нарушал. Юный мститель затаился, но не успокоился, и на последней переправе ухитрился столкнуть меня в воду. На стремнину я не попал и сумел выбраться на берег метрах в ста ниже по течению. Подняться по отвесной скале, под которой я оказался, с помощью одних дрожащих от холода рук и ног, которые в ледяной воде, к счастью, судорогой не успело свести, нечего было и думать. Но такие подвиги мне совершать и не пришлось. Не успел я согреться, прыгая голышом под холодным ветром, дующим вдоль реки, как появившиеся на вершине обрыва солдаты скинули мне веревку с узлами. Я выбрался из этой передряги, даже заплечного мешка не потеряв, только скатку с одеялом утопил. То есть увидел я свое одеяльце, когда на обрыв залез, оно за камушек ниже по течению зацепилось. От берега совсем не далеко, увидел бы его внизу, слазил бы сразу забрать. Но с обрыва вниз меня уже не пустили и сами за вшивой дикарской тряпкой, конечно, не полезли. Для кого тряпка, а кому это одеялко любимая Сестра вышивала. Пока мы обходными направлениями, удобных тропинок здесь не было, добрались до остальных, лагерь уже разбивали. Меня доставили к нашему костру и приказали сушиться. Грелся сам и сушил всю одежду, явка на общеофицерский ужин, как я уже понял, была обязательной. Кстати, это называлось трапеза за первым столом. Соответственно, палатка главного в походе человека именовалась первым шатром, может у них и дворец императора зовется первым? Всю сегодняшнюю дорогу я сосредоточился на отрабатывании произношения, прежде всего на родном для Сэна языке. Вот вроде вокруг меня ретийцы, и дорога ведет в империю. Но то что, часть сознания этого тела не может без акцента говорить с соотечественниками, очень меня напрягало. Ретийским я тоже занимался. Я не филолог, если бы не память и таланты мальчишки, еще долго выражал бы свои мысли в стиле «моя твоя не понимайт». Еще я приглядывался к механикам, почти коллегам. Этакий сплав из дорожных строителей и военных инженеров, а еще топографы и фортификаторы. Еще в этом мире была магия, но Сэн знал о ней не очень много, или скорее не мог мне внятно рассказать, что же он знает. Просто для него магия была реальностью, сам он мог стать магом, но еще не скоро, а в повседневной жизни он с магией сталкивался не часто. Знал о способностях магов тоже что и все. Но четко рассказать, что и, главное, как могут делать маги не мог. В результате он показал мне все свои занятия, разговоры и даже просто встречи с учителем, который прожил в их долине два года. Но учить он Сэна стал не сразу, да и интенсивными эти занятия я не назвал бы. Хмурый старик показывал мальчишке несколько упражнений и, ничего не объясняя, приказывал их повторять на рассвете или закате. Никогда специально не проверял правильность выполнения своих приказов, случайно проходя мимо иногда исправлял ошибки, или через несколько десятков дней проводил какую-то диагностику, ворчал: «Не подходит», и выдавал новый комплекс. Только через год таких занятий маг утвердил для Сэна последовательность и время упражнений и начал что-то немного объяснять. После первого объяснения вся Сэнова учеба чуть медным тазом не накрылась. Старик сказал, что если мальчишка будет упорно делать все так как его научили, то лет через тридцать его резерв расширится достаточно для начала обучения настоящей магии. Представляете, что подросток почувствовал?! Он-то мечтал, что потренируется, немного подрастет и пойдет такой легендарный богатырь мечом и магией себе славу добывать. Про меч это он только в мечтах, Сэн на удивление практичный мальчик, прекрасно знает, что смертоносней всего он с луком, особенно из засады. Но на магию он крепко рассчитывал! И тут такой… облом, в общем. Заставить подростка и дальше упорно заниматься старый маг смог только показав заклинание Светлячка. Одно из самых малотребовательных к силе. Оно получалось почти у каждого имеющего хоть крупицу потенциала. То есть какой-то свет и на какое-то непродолжительное время загорался даже у самых малосильных. Заклинание очень удобно для отслеживания, развивается резерв или по каким-то причинам замер на одном показателе. Об изменениях можно судить по его яркости и продолжительности. Вначале Сэн мог зажечь тусклый Светлячок на несколько секунд. Через несколько месяцев упорных занятий он мог вечером довольно ярко посветить швеям полчаса. Тогда старик показал ему еще одно заклинание, потом еще. Скажу честно, так урабатываться, чтобы в конце дня кастануть ОДНО заклинание, подростки в моем мире ни за какие коврижки не стали бы. Но Сэн холодной и голодной зимой быстро понял, насколько важен может быть шанс быстро согреть почти до смерти замерзшего охотника или поддержать силы, кого-то нужного в Семье. Поэтому и занимался он как проклятый. Очень старался, надеясь, что ему станут доступны еще какие-нибудь полезные заклинания низшего круга, как выражался учитель. Даже когда учитель оставил его, подросток занятий по наращиванию резерва не забросил. Из пространных объяснений он уяснил для себя главное - при увеличении резерва он сможет исполнять изученные заклинания два или три раза в день или увеличить силу или продолжительность любого из них. Дольше изображать из себя факел или согреть больше людей, дать больше сил одному человеку или поддержать силы нескольких людей. На поддержке сил своих товарищей, особенно раненых, он чуть не спалил себя в Приграничье. Он же чувствовал себя ответственным за всех. Опять отвлекся. Короче, не успел я толком у костра свою одежку и обувку расположить, как явился утренний маг. Не в смысле утренняя звезда Венера или что он только по утрам колдует. А тот, с которым мы утром общались. Лекарь Тирий дээр Онуан. Осмотрел, похмыкал, пошутил, в том смысле, что не везет моей одежде. Ну я ему и сказал, что с одеждой моей все в порядке будет, а вот одеяло так и осталось внизу, за камушек зацепившись. И если многомудрый дээр Онуан поспособствует крепкой веревкой, то мы бы с Пейном могли сходить и достать его, пока не стемнело. Но ретиец скалолазские подвиги строго запретил, подчеркнув, что если попытаемся самовольно из лагеря уйти, то нас поймают и примерно накажут. Бочку дегтя подсластил капелькой меда, обещав приказать интенданту выдать мне другое одеяло. Перед ужином Пейн дал мне свои запасные штаны и обувь, так как я успел высушить только легкую рубаху. Я проследил, как Рей первым отправился на ужин, и только после этого отодвинул свои вещи на безопасном от огня расстоянии и тоже пошел питать наш молодой организм.