***
Чонгук закинул в рот таблетку обезболивающего, запил ее водой, с трудом сдерживая тошноту, и свернулся в позе эмбриона на кресло-мешке, подкладывая под висок прохладный металлический корпус ноутбука. Вообще-то он практически не пил, но вчерашнее его расставание с девушкой, с которой встречался около месяца, послужило отличным поводом для Юнги, чтобы, наконец, снова затащить его в бар. То, что вчера был только вторник, и сегодня им предстояло еще работать, перестало их беспокоить где-то после седьмого шота невнятной бурды, которую опытный алкогольный мастер Мин Юнги окрестил «зельем эмоциональной регенерации». Кажется, в его составе был абсент и, видимо, бензин, потому что тело вполне здорового двадцатичетырехлетнего Чонгука скручивало какой-то прям предсмертной ломотой, а в голове все еще гремели басы, которые раздавались в баре, будто это новый долбанный саундтрек к хоррор-игре «Жизнь Чон Чонгука». Он мучительно поморщился, чуть ли не молясь, чтобы таблетка в его организме растворялась быстрее, и еще слегка хриплым голосом в который раз повторил вслух: — Да. — Нет, — так же хрипло откликнулся Юнги. Алкогольный мастер трупом лежал на мягком подоконнике, сложив руки на груди в умиротворенной позе. Если в двадцать четыре было так паршиво утром, то ему в его двадцать семь, наверное, было на три года больнее. Его русая челка, высушенная наспех, топорщилась во все стороны, по всему бледному то ли от похмелья, то ли от безвылазной работы лицу были прилеплены охлаждающие патчи, которые накрывали и глаза. Их он явно не в холодильнике Медкабинета нашел… Медкабинет — это одна из тематических зон в офисе крупной компании по разработке компьютерных ролевых игр — «Игрикс». Тот, кто занимался неймингом, вкладывал в название, видимо: «игры», «ось Х» и «ось Y», типа «от А до Я» в игровом пространстве. Про ось Z забыли, ну да и хрен бы с ней, подумаешь, половину штата составляют 3D-дизайнеры. Зато о комфорте сотрудников и их творческом выражении компания подумала гораздо тщательнее. Только на седьмом этаже этого филиала было шесть разных опциональных пространств: от Аквариума (прозрачного куба посреди опенспейса, внутри которого был фонтан и тропические растения) до Таверны (локализованный фудкорт с атмосферой исторического трактира и неплохим баром). Медкабинет тоже находился на седьмом этаже, и это второе после Таверны любимое место Юнги, которое представляло собой внушительную комнату с высокими потолками, затемненными окнами и ребристыми белыми стенами, поглощающими звук. По всему мягкому напольному покрытию были разбросаны стерильно белые кресло-мешки, подушки и кожаные матрасы, на широких подоконниках тоже специальное мягкое покрытие. Если бы не огромные окна, Медкабинет навевал бы воспоминания о комнатах из фильмов про психиатрические больницы. А так, ну, по крайней мере, по концепции, это пространство было предназначено для того, чтобы отдохнуть от окружающего информационного и визуального шума, перезагрузиться и продолжить работать в неиссякаемом креативном русле. Мин, скорее, использовал это место, чтобы просто поваляться среди рабочего дня или, как сегодня, переночевать здесь, чтобы утром не проспать. Этот подоконник уже, наверное, принял форму его тела. — Удали, — снова хрипло потребовал Чонгук. — Нет. — Удали. — Нет, даже если ты перестанешь смотреть мои еженедельные порнушные дайджесты, — могильным голосом сообщил живой труп. — Я и так их не смотрю, — закатил глаза Чон. — А вот сейчас обидно было. — Удали, а то я художницам с третьего этажа расскажу, что это ты подчищаешь их запасы косметики. Юнги лениво потянулся рукой к лицу, приподнял один патч с глаза и, моргая, перевел свой взгляд на Чона: — Тогда я покажу видео Тэхену. Чонгук нахмурился и еще раз прокрутил у себя в голове картинку. Он поспал, конечно, всего не больше пяти часов, душ, который он принял в спа-зоне соседнего корпуса, не сильно помог привести себя в привычное собранное состояние, видео от Мина он смотрел, пока они возвращались в Медкабинет доспать оставшиеся полчаса до работы, а таблетка еще не подействовала, но даже при таком раскладе его мозг отчетливо осознавал, что угроза звучала совершенно бестолково. — И че? — шепотом поинтересовался, чтобы не спровоцировать очередной приступ мигрени. — Ну, ухмыльнется с того, как я со стула в баре навернулся или какой у него там ответный модуль в программе на такое прописан? Без разницы. Главное, чтоб ты удалил раньше, чем в твоей хмельной голове возникнет идея очередной тупой гифки. Мем, где я с охреневшими глазами по Аквариуму в трусах расхаживаю, до сих пор по общему чату гуляет… Мне его недавно овнер скинул вместо ответа на вопрос, — Чонгук недовольно поджал губы. Овнером они называли продукт оунера, который в их отделе управлял планированием и отвечал за конечный результат. По сути, он возглавлял отдел и пинал их, когда это требовалось, а потому получить от него мем посреди рабочего разговора было, мягко говоря, настораживающе. Если еще и руководство начнет форсить гифки с его участием, Чонгук точно прибьет этого мемолога. — Да, видел, пушка, — подавился смешком Юнги и тут же болезненно поморщился, прикладывая пальцы к виску. Он еще несколько секунд массировал кожу своей головы, превозмогая последствия вчерашнего бурного вечера, а затем в одном его слегка опухшем от похмелья глазу мелькнуло удивленное осознание. Ничего хорошего это явно не предвещало. Мин отлепил патч со второго глаза, принял сидячее положение, извлек телефон из кармана узких черных джинсов, задумчиво порассматривал экран и разочарованно выдохнул: — Ц, я не то видео тебе отправил. Человек, который не знаком с Мин Юнги, в данную секунду считал бы с его лица вселенское раскаяние. Чонгук же обреченно хлопнул себя ладонью по лбу и с нажимом провел ей по коже, желая, кажется, стянуть ее со своего черепа, пока «то» видео не пришло ему на телефон. С экрана сквозь вьющиеся пряди черной челки смотрел порозовевший, перебравший Чон Чонгук, который еще не знал, что на следующий же день снова себе будет клясться никогда не пить с этим мемологом, и, перекрикивая музыку в баре, заплетающимся языком настойчиво повторял одно и то же: «Нет, ты не понял! То, что она меня бросила — это херня! Херня, Юн! Самое важное — чтобы Ким об этом не узнал! Понимаешь?! То, что я расстался — вообще не важно! Ким Тэхен не должен об этом знать, понимаешь? Понимаешь, Юн?». «Понимаю» — ближе к микрофону звучал смеющийся голос такого же пьяного Юнги, записывающего это видео. «Ни черта ты не понимаешь! То, что она меня бросила — это херня! Долбанный Ким Тэхен не должен об этом узнать!». Видео обрывалось на моменте, когда «понимающий» алкогольный мастер заказывал бармену еще четыре шота. Кажется, это было совсем незадолго до падения со стула — трек на обоих видео играл один и тот же. Чонгук заблокировал экран телефона, обессиленно уткнулся лицом в кресло-мешок, зарываясь в своих же отросших почти до плеч волосах, и едва разборчиво пробурчал: — Ну и что тебе нужно? — Я пока не придумал. — Потрясающе, — обреченно подытожил Чон. Ким Тэхен — проблема хайлевела по сравнению с очередной обличающей гифкой, созданной и заботливо разосланной их местным мемологом по всем рабочим чатам. Эта проблема появилась в компании всего полгода назад. Вернее, тогда он еще не был проблемой. Тогда он был просто новым нарративным дизайнером, которого в их коллектив привел Юнги. Видимо, уже это должно было настораживать, но Чонгук тогда даже особо не замечал его присутствия, и это было взаимно. Работа кипела как обычно. Чон уже около трех лет работал на позиции разработчика в «Игрикс», его на тот момент вместе с Мином в роли левел-дизайнера и Пак Чимином в качестве арт-дизайнера сформировали в отдел, занимающийся концептуальной разработкой уровней для новой многопользовательской ролевой игры. Таких отделов в компании было пять, все они располагались на верхнем седьмом этаже, включали в состав овнера, главного разработчика, левел-дизайнера, главного арт-дизайнера, главного нарративщика и их подчинённых — всего около пятнадцати человек. Четверка «главных», выше которой в отделе был только овнер, называлась гик-отрядом, имела свои материальные и нематериальные плюшки от компании, но и пахала соответствующе. И вот место четвертого в их отряде занял новоприбывший Ким Тэхен. Юнги сказал, что они когда-то работали вместе, но Чонгук не стал уточнять, где именно — в компании, где разрабатывалась фуррийная порно-игра или в каком-нибудь из бесчисленных индийских геймстартапов, в которых крутился Мин большую часть своей жизни. Тогда это, по сути, не имело никакого значения, лишь бы процесс не стопорил. Чимин придерживался того же мнения. Тэхен и не стопорил, со своими обязанностями справлялся исправно, отсвечивал только на брейнштормах и вообще был практически незаметным. Его присутствие было просто по умолчанию, общался он по большей части непосредственно с Юнги. Проблемой он стал два месяца назад. И произошло это совершенно непреднамеренно. В обществе мемолога Мина вообще сложно долго придерживаться обычных моральных рамок, со временем разговоры о сексуальных извращениях становятся такой обыденностью, что перестаешь замечать, когда они всплывают, а если еще смотреть его еженедельные подборки кинковой порнографии, то тем более. Чимин тоже не был брезглив, особенно если это касалось работы. Юнги и Чонгук неоднократно выступали его «моделями», когда ему нужно было детально прорисовать какую-то дичь. Например, в последний раз он прорабатывал концепт персонажа нежити, чье тело обвивают змеи. «Игрикс» обеспечил ему проход в морг региональной больницы, где он три дня срисовывал разнообразие трупного аутолиза, а потом заботливая компания оплатила и аренду ящика змей вместе с их дрессировщиком. Чонгук вытянул короткую спичку, а потому в тот раз именно он в одних трусах стоял посреди Аквариума, пока его тело обвивали вообще нихрена не безобидные существа. Дрессировщик тихо нашептывал что-то рядом, не понятно кого успокаивая — змей или Чона, а Пак обходил его со всех сторон, делая свои зарисовки. Вот так и появляются потом, между прочим, дарковые персонажи, которые наводят ужас своим реализмом. Так же, кстати, появляются и компрометирующие гифки с полуобнаженным Чонгуком посреди Аквариума, и именно так появляется ощущение, что в рамках работы нет рамок. В этом контексте, когда Чимину понадобилось нарисовать поцелуй между людьми, когда у одного из них полный рот воды, Чон, оглянувшись по сторонам, подъехал на стуле к тихонько попивающему что-то Тэхену, притянул его за ворот и совершенно без единой задней мысли максимально наглядно для Пака его поцеловал, чтобы побыстрее отделаться от этой задачи и вернуться к своей запаре. Был бы тогда рядом Юнги, он сделал бы это с Юнги, тот бы понял и подыграл. Да кто угодно из их отдела не обратил бы на это особого внимания. Ким же отчего-то подыгрывать не стал, чуть не подавился своим сладковатым морковным фрешем и моментально ударил острым кулаком под дых. Кашляли тогда все трое, Чимин — от хохота, который, кажется, звучал еще громче, когда он с привычным легким заиканием пересказывал это Юнги. Чонгук посмотрел на Тэхена, как на ненормального, искренне не понимая, что в этом такого, пожал плечами и откатился к своему рабочему столу, бросив что-то вроде «это по работе, не парься, ты мне не интересен». И вот с этого момента начался какой-то экспоненциальный пиздец. Тэхен не парился, он решил запарить Чонгука. Мало тому было периодических мемов с его участием от Юнги, которые подбивали весь его образ человека, над которым лучше не шутить, так теперь по всем этажам начал распространяться слух, что Чон Чонгук безумно и безответно влюблен несчастной любовной любовью в неприступного Ким Тэхена. Нет, серьезно, именно такая формулировка и была на листовках, которые пестрили сердечками повсюду на следующее же утро. Долбанутый Ким, который раньше даже не отсвечивал особо своим присутствием, каждый день выдумывал все новые и новые признания самому себе и от лица Чонгука сообщал об этом всем вокруг. Когда на телефоны коллег посыпались красочные сообщения в фирменном стиле компании, до Чона дошло, что за те четыре месяца, что они работали в одном отделе и он даже не замечал Кима, тот успел наладить связи даже с капризным отделом маркетинга. Когда «несчастный влюбленный» в ходе словесной перепалки разозлился настолько, что впервые в жизни захотел кого-то ударить, он узнал, что пока он сам в спорте отдавал предпочтение бассейну, Ким уже много лет занимался тхэквондо, реагировал молниеносно и скрутить за спиной руку мог так, что пиксели сыпались из глаз. Держать лицо в присутствии «объекта воздыхания» становилось все труднее, а тот только подначивал, каждый раз «заботливо» осведомляясь, как Чонгук справляется со своими сильными чувствами. Их разговоры стали какой-то изощренной пыткой, которую не прописал бы ни один адекватный нарративщик, даже работая над фуррийной порнухой. Коллеги были просто в восторге от громкой любовной линии и регулярно осведомлялись, беспокоясь за развитие их «отношений», но Тэхен учтиво заверял, что, к сожалению, ответить на столь сильные чувства не готов. Юнги от этой ебанины просто пищал. Три недели подряд Чонгук получал от него исключительно гейские порно-подборки. Даже Чимин, обычно не проявляющий особого внимания к происходящему вне вымышленного мира, который ему предстоит нарисовать, принял участие, все же нарисовав их поцелуй и поставив это в рамочку на рабочем столе Чона. Это были четыре самые долгие недели в жизни Чонгука. На нервной почве он искусал себе все губы и, кажется, у него начал дергаться глаз. В какой-то момент после очередного разговора с Кимом, он просто спустился на третий этаж, где дислоцировались дизайнеры и художники, подошел к одной девушке, которая уже давно проявляла к нему симпатию и от бессилия предложил ей встречаться. На удивление это сработало. Уже через пару дней все начало затихать, эго Кима сдулось, и он снова превратился в более-менее адекватного коллегу, который перестал цеплять Чонгука. Отношение к нему теперь все равно было настороженным. Чон боковым зрением приглядывал, куда он ходит, что делает, с кем общается, прикидывал точки атаки, но их больше не было. Тэхен как по щелчку просто потерял к нему интерес, будто закончился какой-то триповый внесюжетный квест, и прописанный монстр снова превратился в безобидного пушистого барашка, бегающего по лугам, говорящего какими-то странными скриптами и улыбающегося неизменно одинаковой невозмутимой улыбочкой. «Безответно влюбленный» не мог нарадоваться своему счастью, работа в отделе начала возвращаться к привычному ритму, даже для слухов нашлись новые герои и события. Такой хороший был месяц. Спокойный… И теперь Чонгук расстался, напился, пьяным словил паническую атаку при мыслях, что это триггернет Тэхена начать все заново, а Юнги это все еще и записал на видео. Просто. Потрясающе. Кажется, головная боль сегодня может приобрести хронический характер… Сам виноват, конечно, и надеяться на благоразумие Юнги — дело безнадежное, но вдруг? Сегодня и без того предстоит долгая среда. Среда — самый напряженный день в «Игрикс». Именно в этот день во всей компании на дейликах определяется, будут ли установлены новые спринты до конца недели. От этого, собственно, зависит, насколько тяжело пройдут оставшиеся дни до субботы. Но именно сегодняшний день в отделе Чонгука — особенно напряженный. Каждую первую среду месяца для их команды проводятся обязательные коуч-сессии, которые восторга не вызывают ни у одного из пятнадцати человек, а у гик-отряда — тем более. Их овнер умудряется периодически даже пропускать это мероприятие галактической важности, Юнги обычно берет с собой комически огромный литровый целлюлозный стакан кофе, чтобы не вырубиться от скуки, Чимин залипает в своем планшете, вырисовывая какие-то мелочи, Чонгук же просто впадает в энергосберегающий режим, дожидаясь, когда их отпустят. Пожалуй, только Тэхен за полгода своего опыта в компании не так задолбался от этих сессий, а потому еще способен изображать там что-то вроде интереса… Или, может, его они раздражают даже больше, чем остальных… Черт его поймет. С этой невозмутимой неизменной улыбочкой он в принципе с одинаковым успехом может и за птичками наблюдать и все три закона Азимова нарушать. Чонгук с Юнги вытекли из Медкабинета, когда до дейлика оставалось меньше десяти минут. Они лениво брели по широкому коридору мимо капсул уединения, установленных вдоль стен. Чон с удовольствием бы забрался в одну из них и просидел в ней до вечера. Пространства там немного, но зато полная шумоизоляция, настраиваемая прозрачность стен, маленький столик, на который помещается ноутбук, и мягкое кресло. Когда для каких-то задач ему не нужны были большие мощности его компьютера в опенспейсе, он закрывался в одной из капсул и торчал там часами. Никто не трогал, не видел, не слышал… Но сегодня был явно не такой день, капсулы остались позади, и яркий свет мансардных окон просторного помещения ударил лучами в глазницы. Здесь, в опенспейсе, который назывался Базой, вся площадь делилась на рабочие зоны для каждого из пяти отделов, а посередине красовался тот самый стеклянный куб Аквариума размером с двухкомнатную квартиру. Чонгук медленно шел вдоль рядов столов в дальний правый угол опенспейса, где за невысокой стеклянной перегородкой находились их четыре стола, и приветствовал по-утреннему негромко жужжащий коллектив, собирая на затылке непослушные волосы в хвост. Чимин, забравшись с ногами на свое кресло и натянув на голову капюшон толстовки, как обычно что-то вырисовывал в планшете. Тэхен тоже уже пришел и, подперев подбородок кистью, сидел за своим соседним столом и вяло водил мышью по экрану. Они оба повернулись на подошедших коллег, приветствуя. Пак тут же принялся показывать Юнги наброски нового скина для одного из персонажей, а Ким снова уткнулся в один из трех своих мониторов, с выражением лица более бесцветным, чем его неизменные белые футболки. Идиллия же… Давайте так все и оставим…***
— А в конце нашей сегодняшней встречи мы с вами вместе накреативим идей для каждого! — воодушевленно сжала руки в маленькие победные кулачки девушка-коуч. Чонгук скривился и бросил взгляд на окна за своей спиной. С регулярными сессиями по поднятию командного духа и сплочению коллектива он уже в принципе смирился, но эта новый коуч и ее дурацкие словечки, которыми, она, видимо, пыталась влиться в атмосферу… Жаль, что эти мероприятия всегда проходят в переговорной дизайнеров на третьем этаже. Даже если с разбегу выброситься из окна, она, наверное, таким же вдохновленным голосом отправит всю команду гуськом возвращать его… или плести фенечки, по которым он заберется назад… или еще какую-нибудь чушь придумает. Ее одухотворенно-идиотский настрой совершенно не вязался с голливудской улыбкой, строгой юбкой-карандашом в цвет темно-зеленого пиджака и зализанными в тугой хвост волосами. Хрен ее вообще знает, чего от нее можно ожидать. — Она похожа на ёлочку в пальмовом лесу… — раздался задумчивый шепот Тэхена. Ну, наконец-то он посмотрел куда-то в другую сторону. Уже полчаса пялился со своим выжидающим прищуром, будто подгружал в голове ехидную сюжетку, а теперь еще и сел напротив — точно добра не жди. Нельзя было их с Юнги выпускать из виду и позволять ехать сюда в одном лифте… Хотя, может, Мин не показал видео и этому пристальному вернувшемуся вниманию есть другое объяснение?.. Ну, пожалуйста, пусть Мин Юнги окажется не такой скотиной… Сколько же причин желать отсюда убраться. Одно напряжение вокруг, которое оторванными лоскутками кожи сказывалось на губах. Эта переговорная вообще призвана вызывать ощущение свободного полета мысли и вдохновения. В ней два длинных низких стола имеют причудливую форму потекшей лужи, подушки, на которых все сидят на полу, разнообразием своих цветов отдают китчем, а декоративные элементы, напечатанные дизайнерами на 3D-принтере, пестрят то ли изобретательностью, то ли извращенностью. Один фаллический чайник чего стоит… Не переговорная, а выручай-комната в момент творческой импотенции. И, если в такой эклектике и можно выделить что-то лишнее, так это Чонгука, мечтающего вернуться за свой человеческий рабочий стол или в капсулу уединения, ну и, пожалуй, коуча, одетую, как на презентацию проекта инвесторам. «Ёлочка в пальмовом лесу»… Как всегда, причинно-следственные связи, которые в голове Кима формируют такие сравнения, остаются загадкой, но на этот раз звучит даже действительно похоже… Или это сказывается усталость похмельного разума… Может, Тэхен все время слегка под чем-то? — Я б на нее повесил пару игрушек… — так же негромко откликнулся Юнги, сидящий слева, и невинно отхлебнул кофе из своего огромного стаканчика. — Какая плоская пошлятина, теряешь хватку, — поджал один уголок губ Чонгук. — Я тебя умоляю, прямо передо мной, за спиной Тэ стоит влагалище с глазками. — Эт-то папайа, — безэмоционально вмешался Чимин, продолжая вырисовывать в своем планшете шоколадный кекс, — в стиле поп-арт. Дауль из отдела интерфейсов н-назвала это «Поп-Пап», а г-глазки там, как аллюзия на следящие всплывающие окна. — Потрясающе, — саркастично выдохнул Чонгук и снова нервно подцепил кожицу на губе. Пока он вместе с Юнги рассматривал творение некой Дауль, Тэхен опять начал на него пялиться. Ему это показалось… Определенно точно показалось… Ну пожалуйста… Только не снова… — Задайте себе вопрос, — голосом проповедника громко призвала коуч, — чего вы хотите сейчас больше всего? — Жрать, — угрюмым шепотом ответил Чимин так, чтобы это услышала только та удаленная часть стола, за которой сидели они вчетвером. — Виски в свой кофе, — задумчиво прокрутил стаканчик в руке Юнги. — Уйти отсюда, — так же тихо откликнулся Чон. — Не целоваться? — с непринужденным удивлением спросил у него Тэхен. Нет, Чонгуку не показалось. Это опять началось. Он обреченно упал лбом на стол, а затем, направив все свое недовольство в нахмуренные брови, повернулся к Юнги: — Ты ему показал видос, сука. — Я не придумал, что мне от тебя нужно, и решил, это будет веселее, — подавился смешком. — Сука, — повторил Чон. — Ну вот, а так хорошо держался месяц без ру-ругани, — почти разочарованно выдохнул Чимин, пытаясь не спалить свою улыбку. — Вернемся на этаж, закинешь в банку д-две сотни. — Сука… — совсем тихо произнес Чонгук. — Три с-сотни, — подметил Пак. Чон обреченно прикрыл глаза. Видеть довольную физиономию Юнги и еще более довольное предвкушающее выражение лица Тэхена не хотелось совершенно. Уволиться, что ли?.. Следующие двадцать минут Ёлочка уделила краткому знакомству. Здесь нужно отдать ей должное — имена всех пятнадцати человек она запоминала моментально. К тому же она не устраивала идиотских упражнений из серии «снежный ком», когда нужно не только придумать три слова описывающих тебя, но еще и повторить всю ту чушь, что сказали остальные коллеги. Чонгук ненавидел эти упражнения. Во-первых, практически все коучи, которые у них менялись с определенной периодичностью, начинали с этой нудятины. Вариаций этого упражнения все коллеги знали уже столько, что в случае увольнения, сами могли бы идти кому-нибудь это преподавать. Во-вторых, любую информацию о себе Чон предпочитал не распространять на умы людей, которых она не касалась. А здесь она не касалась практически никого. В-третьих, объем оперативной памяти человеческого мозга вообще-то ограничен, и замещать знания, например, горячих клавиш программы, которой не пользовался уже лет пять, знанием, что какой-то коллега любит морковный фреш, — совершенно бестолково. Кстати говоря, этот самый любитель морковного фреша сейчас как раз сидел напротив и наверняка в своей черепушке генерил стратегическую линию заебывания Чонгука. А такой спокойный месяц был… Черт бы побрал Юнги с его самопровозглашенным званием местного мемолога. Коуч призвала всех поделиться на пары с человеком напротив. Чимина, притаившегося в углу стола со своим планшетом, она вытянула к себе, разбивая их скучковавшийся гик-отряд, посадила его возле экрана и села рядом. Юнги предпринял пару неудачных попыток оказаться на его месте, но в итоге ему в пару все равно досталась разработчица, сидящая напротив. — Сейчас я засеку ровно одну минуту, и Ваша задача — обменяться с коллегой напротив максимальным количеством комплиментов, — объяснила предстоящее упражнение Ёлочка. — Первое, что приходит вам в голову. Ну, потрясающе. Она создала просто все условия для эпичного возвращения тактического нападения со стороны Кима. Может, он ей приплатил за это? С него станется… — Го! — скомандовала коуч. По переговорной начало разноситься негромкое гудение голосов. Юнги рядом вежливо втирал коллеге что-то про ее оперативную обратную связь по рабочим задачам. Забавно, как парочка анонимных жалоб на сексуальные домогательства научили его деликатно вести себя вне их небольшого гик-отряда. Правда, если он узнает, что эти анонимки своей рукой написал Чимин, им снова придется ловить испанский стыд каждый раз, когда он открывает рот. Сам же Пак сейчас безэмоционально переговаривался с коучем в другом конце зала и периодически бросал взгляды «спасите». Чонгука бы кто спас. Это он вообще-то сейчас в паре с Тэхеном. Впрочем, тот, хоть и пялился, но, вроде, даже безобидно. Может, пронесет? Тупо молча постоять так еще тридцать секунд Чона вполне устроило бы. Он напряженно покусывал губы, отсчитывая про себя время, и смотрел взглядом «может, не надо, а? Ну правда, неплохой месяц же был». Но Ким открыл рот: — Из всех людей, которые были от меня без ума, у тебя самые красноречивые глаза. Как заебать человека одним комплиментом? Спросите у Ким Тэхена. Он наглядно продемонстрирует и подарит незабываемые ощущения ярого желания биться головой о стол. Хороший был месяц. Жаль закончился. А «это» снова началось. — Мощность твоего самолюбования не потянет ни один игровой движок, — закатил свои красноречивые глаза Чонгук. — Восхищаюсь твоей преданностью, из-за которой ты и больше месяца не смог провстречаться с другой, — на губах появилась стандартная ухмылочка. — А я — твоим умением делать вид перед коллегами, что у тебя есть какая-то логика. — Ты самый терпеливый безответно влюбленный на моей памяти. — Твой скилл в генерации чуши просто бесподобен. — Ты очень хорошо выглядишь для человека, который мучается бессонницей из-за мыслей обо мне. — По твоему чувству юмора можно составить потрясающий баг-репорт. Они разгонялись от каждой фразы, осыпая друг друга «комплиментами», и их голоса становились громче в тишине закончивших упражнение коллег. Даже коуч неловко мялась, пытаясь вежливо вклиниться в их увлеченный обмен любезностями, но в реальность Чонгука вернул вовсе не ее голос, а звуки прорывающегося ржача Юнги. — Так завидую твоему самообладанию, — продолжал Тэхен. — Я бы не смог так долго со стороны просто наблюдать за объектом своего воздыхания. Чон поскрипел зубами и с силой прикусил свой язык, локтем толкнув уже в голос угарающего Мемолога. Он перевел раздраженный взгляд на опешившую Ёлочку. — Ох… — выдохнула она. — Вы все… такие… топчик… Столько… теплых слов… И кто ее только нанял? Кажется, в этот раз руководство решило сэкономить на корпоративной культуре. Чонгук сжал кулаки, изо всех сил стараясь и боковым зрением не смотреть даже на жмущих улыбки коллег, не то что на ухмыляющегося Тэхена. Еще пара секунд потребовалась коучу, чтобы вспомнить, что она вообще-то высокооплачиваемый профессионал. Внимание окружающих снова вернулось к ней. Чимин занял свое место в гик-отряде, сдержано хмыкнул на комментарии Юнги относительно спровоцированной баталии и, отвечая на вопросы, сухо процитировал комплименты, которыми обменивался с Ёлочкой. Всю группу разбили на произвольные команды по два-три человека. Только Чонгука с Тэхеном коуч деликатно отвела в сторону и сообщила, что сегодня они вдвоем добровольно-принудительно будут дрим тим. — Потрясающе, — сквозь зубы процедил Чон, игнорируя своего навязанного напарника и отсвечивающую рядом Ёлочку. — Я тоже ничего против не имею, — кивнул Ким. — Ты так учтив рядом со мной, что, думаю, мы справимся. Так мило было с твоей стороны оставить за мной последнее слово, чувствую себя победителем. — Красавчик просто, — прошипел куда-то в сторону. — Слышали? — громче, чем нужно воскликнул Тэхен, снова приковывая взгляды разбредающихся по переговорной коллег. — Он считает меня красивым! Чонгук напряженно выдохнул, с силой прикусывая губу, и снова посмотрел на окна. Нет, ну, если он прямо сейчас выбросится с третьего этажа, небольшой перелом в принципе его может спасти от всего этого… Образованные команды внимательно слушали коуча, пока та раскладывала на столах маршрутные игровые карты и разные фигурки, монетки и карточки. В ближайшие пару часов им предстояло бегать от одного стола к другому, совместно проходя разные локации и выполняя задания, разработанные в игровом формате специально для таких вот мероприятий. Первые полчаса Чонгуку даже везло. Им с Кимом попадались задачи, требовавшие от них минимального взаимодействия друг с другом и максимального с другими участниками. Но потом все пошло по пизде. Если бы Чимин мог слышать мысли, Чону пришлось бы оставить целое состояние в жестяной банке на его столе. «Дрим тим», которая стартанула довольно неплохо, теперь отставала даже от самой отстающей команды почти на двадцать пунктов. Если бы в этой игре можно было уйти в минус, они бы непременно это сделали. Тэхену очень идет быть неприметным коллегой, который копается в своем компьютере, спокойненько пишет себе сюжетные ветки персонажей, придумывает диалоги, генерит в своем мозгу всякие механики, которые нужно переложить на локацию, персонажей, игровую технику, чтобы геймплей передавал задуманную историю, а потом передает в письменном виде Чонгуку, который уже внедряет это в игру с помощью кода. И Тэхену очень не идет пытаться быть человеком. Выглядит и звучит это так, будто искусственному интеллекту случайно дали поносить человеческое тело. Почему этого не замечает никто кроме Чонгука? Они, с трудом добравшись до очередной картонной локации, получили задание на объяснение слов на карточках. Самая простая в мире игра — игрок видит слово, объясняет его другими словами, не используя однокоренных, оппонент его называет, они получают очки и идут дальше. По крайней мере, такой процесс подразумевался для тех, у кого в команде нет Ким Тэхена. При этом же условии, процесс представлял собой следующую цепочку: Тэхен видел слово, хаотичная нейросеть в его голове генерила самое долбанутое определение, он, как ни в чем не бывало, озвучивал его, Чонгук бился головой о стол, время заканчивалось, очков они не набирали. — Ну, знаешь, — на последних секундах вновь пытался донести что-то Ким. — Это когда беременная женщина смеется, и ребенка у нее в утробе трясет так динамично еще, — он руками изобразил какое-то невнятное движение. В переговорной, созданной для полета фантазии, у Чонгука начинала слетать крыша. Это может быть вообще что угодно! — Пас, — даже не пытаясь вникнуть уже в логику Кима. На стол легла карточка с надписью «колебания». Колебания, блять! Это были «колебания»! Господи, дайте посмотреть исходный код этого юнита! Туда вообще что-то кроме багов заложено?! — Устройство, которое приводит продукты в замешательство, — быстро протараторил Тэхен, мельком взглянув на новую карточку. — Пас, — чуть ли не взвыл. «Миксер» занял место рядом с «колебаниями». Пиздец. — Гребанный нпс, чьи диалоги писал обдолбанный наративщик! — не сдержался Чонгук. — А ты фанат этого нпс, — моментально отреагировал Тэхен, затем прочел новую карточку и довольно вздернул брови: — о, это ты должен отгадать: то, что у тебя ко мне. — Недоумение? — Нет. — Раздражение? Желание врезать? — Нет, давай же, ты знаешь ответ! Черта с два Чонгук добровольно произнесет вслух свою догадку, особенно при таких обстоятельствах и в окружении коллег, наблюдающих за их эпичным проебом. Один балл все равно не спасет их «дрим тим» от фееричного краха. Таймер писком оповестил об истекшем времени, карточка со словом «любовь» легла на стол. Потрясающе. * Потеряв почти три часа и без того сложной среды на абсолютно идиотские и очень выматывающие мероприятия, вся команда во главе с гик-отрядом отправилась в Таверну. В конце сессии коуч раздала всем индивидуальные задания и отпустила с задумчивыми лицами. — Есть шанс, что наша Ёлочка не так проста… — нахмурился Юнги. — Я попросил ее номер телефона, а она вместо этого дала мне задание каждый день намеренно получать пять отказов и записывать каждый в блокнот… Кстати, это можно записать, как первый за день?.. — А мне она сказала весь с-следующий месяц не менее двух раз в неделю выбираться в общественные места без п-планшета, — хмуро откликнулся Чимин. — Насколько сильно ее писанина может дебаффнуть нас перед н-начальством, если проигнорировать всю эту б-блудню? Чонгук и сам хотел бы знать. Он переглянулся с Тэхеном и тяжело выдохнул. За них коуч, похоже, взялась жестче, чем за остальных. Сегодня им обоим нужно самостоятельно составить списки всего, что они друг о друге знают на данный момент, и отправить ей. А завтра она припрется снова, чтобы обсудить эти списки. Вариант это все проигнорировать, конечно, был, но обычно коучи в «Игрикс» составляют отчеты о встречах и ведут листы прогресса, которые затем передаются в отдел HR, а оттуда с рекомендациями и выводами о сотрудниках попадают к руководству. Их овнера, например, каждый раз лишают солидной премии, если он пропускает эти встречи. Лишиться разочек премии, лишь бы не заниматься бестолковой ерундой, касающейся Ким Тэхена, в принципе звучит не так уж и печально. Хоть зарплату за месяц забирайте, только дайте пожить спокойно. Но вот попасть из-за этого в список сотрудников, рекомендованных к увольнению, что тоже может произойти, совсем не хочется. Как будто Чонгуку не хватало навалившихся на дейлике задач по работе и остаточного похмелья, чтобы этот день стал достаточно паршивым. Если б чертов Юнги не показал то видео Киму, этого всего вообще бы не было… Кстати об этом… — Я на секунду, — Чонгук остановился возле одной из дверей в коридоре третьего этажа, заглянул внутрь кабинета и громко поприветствовал сидящих там художниц: — Девчат, доброго денечка! Я к вам с новостями! Никто из вас втихаря не таскает ваши девчачьи приблуды из общего холодильника себе домой, можете перестать из-за этого ругаться. Мин Юнги с седьмого просто принимает ванны из ваших патчей и уходовых кремов, когда страдает похмельем. Он, кстати, прямо здесь, — большим пальцем указал себе за спину. — Ми-ин?! — в унисон раздались явно недовольные выкрики. Юнги поджал губы, осуждающим взглядом окатив предателя, а затем сорвался с места в сторону лифтов, в смешном беге переваливаясь с ноги на ногу.***
Солнечный свет в опенспейсе сменился люминесцентным освещением, База практически опустела, даже Чимин с Юнги закончили свои задачи и минут десять назад свалили по домам. Чонгук тоже мог бы, если бы не идиотское задание от коуча, которое надо прислать сегодня, а до конца этого «сегодня» оставалось всего полчаса. Какого черта Ким до сих пор торчал в офисе — другой вопрос, возможно, по той же причине. Чон три раза начинал писать документ. Каждый раз это напоминало больше жалобное письмо, чем список фактов о Ким Тэхене. Что-то вроде «У него больное воображение, которое, может, ему и помогает создавать кучу игровых моментов, которые нужны для полноценного геймплея, но вот в общении вызывает только желание выстрелить себе в голову. Не ему. Именно себе. Потому что есть вероятность, что программа из его мозга просто переселится в другое тело, и ничего не закончится». После третьей попытки Чонгук решил сменить подход. Он разделил лист на тематические блоки, создал себе структуру и принялся методично заполнять ее. Как оказалось, за тот месяц, что он боковым зрением посматривал на Кима в ожидании атаки, он успел запомнить просто дохрена ненужной информации. Чон знал, что Тэхен амбидекстр — видел, как тот делал какие-то заметки то одной, то другой рукой; знал, что он курит — несколько раз в день Тэхен за рабочим столом сворачивал себе самокрутки; знал, что тот занимается тхэквондо, любит морковный фреш, у него аллергия на марципан, он водит черный хаммер, постоянно носит белые футболки, на правой руке у него браслет из каких-то темных бусин. Чаще всего его можно застать в Гнезде — открытое пространство с креслами-гнездами и видом на соседние здания, куда можно попасть через запасной выход седьмого этажа, и где можно курить. На кой хер Чонгуку вся эта информация в голове — не понятно. Видимо, как раз для этого случая. Он заполнял свои тематические блоки, быстро бегая пальцами по клавиатуре, пока из-за музыкальной паузы в своих наушниках не услышал звук колесиков приближающегося офисного кресла и скрип. Чон зажал горячие клавиши, быстро закрывая окно документа, обернулся и стянул наушники на шею. — Как успехи? — спокойно поинтересовался Тэхен, устало прислонившись виском к подголовнику своего кресла. — Потрясающе. Катись обратно. — А у меня вот не очень, — вздохнул, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, от чего его стул вновь и вновь издавал мерзкий скрип. — Единственный факт, который я о тебе написал — это то, что ты меня любишь. Чонгук закатил глаза, на скулах заиграли желваки, а на губах снова стали ощущаться лишние лоскутки кожи. — Не, серьезно, фанатик. До меня тут дошло, что ты жутко скрытный. Мы с тобой уже полгода знакомы, а знаю я о тебе примерно… — он сложил пальцы в подзорную трубу и посмотрел сквозь нее, высматривая отсутствующую информацию. — Мой любимый цвет — зеленый, — неохотно выдавил из себя каплю информации Чонгук, лишь бы побыстрее отделаться. — Ух-ты, мне сразу стало понятнее, что ты за человек, — саркастично подметил Тэхен. — Теперь у меня целых два факта о тебе. — Зато у меня тысяча двадцать четыре бестолковых факта о тебе. — Всего килобайт? — удивленно вскинул брови. — Серьезно? У меня на компе папка от Юнги с твоими мемами весит больше. — Тысяча двадцать пять, — хмуро продекламировал Чонгук, уставляясь в экран. Нпс вздохнул, оттолкнулся от стола и поехал к своему месту. Когда он прикатился в следующий раз, его «фанат» уже практически закончил свое задание. — Знаешь игру такую, дети в нее играют: покажи мне свое, а я покажу тебе свое? — медленно кружась на стуле, спросил Тэхен. — Мне плевать, что ты написал. — Даже если я вспомнил что-то компрометирующее тебя? — удивленно вскинул одну бровь. — Давай же, я даже распечатал, — он помахал в воздухе листом бумаги. Что еще, блять, значит «компрометирующее»? Что этот юнит там настрочил?! Чон цыкнул, выхватил лист, зажал две клавиши на клавиатуре, открывая документ, который свернул, и откинулся на спинку кресла, принимаясь изучать, какие данные о нем имеются в программе «Ким Тэхен». Нпс же встал со своего стула, склонился над чужим рабочим столом и, медленно прокручивая колесико мыши, быстро бегал зрачками по тематическим блокам о себе. — Боже, да ты и правда мой фанат! — ошарашенным шепотом проговорил себе под нос. — Я даже не уверен, где тут грань со сталкерством, чувак… — Держи врагов… — начал было Чон, хмуря брови, но тут же перебил сам себя: — а это что вообще такое? — ткнул в нос листом бумаги. — Ты на меня анкету персонажа заполнил? Серьезно? Тут кроме скина нихрена нет! Факты, которые написал о нем Тэхен, мог написать любой прохожий, столкнувшись с ним однажды на улице. Ким тупо описал его внешность, будто составил фоторобот, написал про рукав татуировок на правой руке, даже не вдаваясь в подробности, что конкретно там изображено, написал про две серьги в ухе (хотя их на самом деле три), про вьющиеся черные волосы, про широкие карго, оверсайз футболку с принтом двоичного кода и массивные кроссовки Fila. Тут он даже фирму указал, это он, значит, заметил, блять. — Вообще-то там еще есть раздел «дополнительно», — отмахнулся Тэхен, продолжая изучать документ о себе. Ах, ну да. «Разделом» Ким назвал одну строчку текста, в которой он тупо перечислил содержание мемов с участием Чонгука, о которых вспомнил, и о которых в «Игрикс» не знал только… Да все уже это видели! Кроме, возможно, нового коуча. «Он умеет надувать щеки, расхаживает по Аквариуму в трусах, падает со стульев, когда напивается» — вот все содержимое раздела «дополнительно». Тэхен полгода работал в двух метрах от него, месяц ежедневно заебывал, а сам даже не удосужился хоть на что-то обратить внимание? Это шутка какая-то? Так бывает вообще? Как можно так доставать человека, на которого тебе настолько похуй? — Все норм, можешь отправлять, — вырвал из ступора уставший голос Нпс. — Я не спрашивал твоего разрешения, — огрызнулся, начиная отчего-то закипать. — Ну, видишь, как славно. Ты даже не спрашивал, а я его дал, — пожал плечом Тэхен. Чонгук сейчас ему точно врежет. От рвущегося наружу раздражения снова страдали губы. Он с трудом прерывисто выдохнул, пытаясь сохранить самообладание: — А ты удали свой раздел «дополнительно». Это не та информация, которая характеризует меня как личность. Ким слабо улыбнулся уголком губ, придвинулся ближе и навис, заглядывая в глаза: — Что такое? Мой фанат хочет, чтобы это осталось только между нами? Чон с силой прикусил свою губу, всем телом ощущая возвращение нервных тиков: — Ты туда кринжатины навалил, о которой здесь все и так знают. Не надо это еще и документально закреплять. Тэхен хмыкнул и отстранился. Так больше ничего и не сказав, он подошел к своему столу, щелкнул несколько раз мышкой, нажал несколько клавиш, а затем выключил компьютер и только после этого, не оборачиваясь, лениво махнул рукой и бросил: — До завтра, фанатик. Чонгук, отдирая кожицу с губ, дождался, пока шаги затихнут, а затем с силой пнул стул Тэхена, оставшийся рядом с его столом, вызвав очередной звук предсмертного скрипа, потом повернулся к своему центральному монитору, тяжело выдохнул, и дописал последнюю строчку в документ: «Цвет глаз: зеленый».***
— У вас проблемы с выражением своих мыслей и чувств, — спокойным наставническим тоном произнесла коуч. Ну охуеть теперь. Спасибо. А еще Чонгук футболку утром задом наперед надел и только сейчас заметил. Давайте это тоже обсудим? Это ж все чертовски важно, чтобы успешно писать код, да? — Потрясающе, — буркнул куда-то в сторону Чон. — Я не ваш психолог, и я не собираюсь разбирать вас по кирпичикам, если только вы сами этого не захотите и не обратитесь ко мне, — продолжала Ёлочка. — Моя задача — скоррелировать ваше взаимодействие внутри коллектива с учетом ваших личностных особенностей, чтобы создать максимально комфортную атмосферу в команде. — Научите его признавать свои чувства? — хмыкнул Тэхен, который стоял, уперевшись плечом в стекло мансардного окна в опенспейсе и сложив руки на груди. — Будет весело. — А этому — установите какую-нибудь утилиту, чтобы он человеческую речь понимать научился? — огрызнулся Чон, бросив короткий взгляд на Нпс. — Дело в том, что вы оба не хотите мне объяснять причину вашего конфликта, но его природа заключается в ваших подходах ко взаимодействию, и рано или поздно он все равно бы возник. Я заметила это еще вчера во время игры, но файлы с фактами друг о друге, которые вы прислали, это только подтвердили. Вы, Чонгук, впитываете все происходящее вокруг, но не даете этому выйти наружу. Поэтому вчера во время игры, когда вы вполне могли заработать для вашей команды несколько монет, просто ответив на вопрос в карточке про ваше самое первое воспоминание из детства, вы переключили внимание игроков на другую тему, так и не ответив на вопрос, не получив баллов, но зато выслушав всех остальных. Вы только принимаете, но ничего не отдаете. — Аминь, — подавился смешком Ким. — Вы же, Тэхен, — она повернулась к нему, — совершенно открыто проявляете себя в окружающей среде, но делаете это спонтанно, совершенно не заботясь о том, как вас поймут и поймут ли, потому что вы все равно не примете, что вам могут дать в случае, если поймут. Поэтому за всю игру вы ни разу не воспользовались вспомогательными картами других участников. Вы только отдаете. — Другими словами, — нахмурился Тэхен, — я — идеальный коллега? — Видите, у него баг где-то в исходном коде в блоке интерпретации речевых оборотов, — закатил глаза Чонгук. — Поэтому, — как ни в чем не бывало продолжила коуч, — начиная с сегодняшнего дня вы ежедневно будете тренировать эти навыки. Пока друг на друге, раз сейчас всплыли разногласия на этом уровне. Это могут быть какие-то мелочи, например, угостить чашкой кофе и искренне поблагодарить за нее… — Я не пью кофе, — вмешался Ким. — Он пьет только омерзительный морковный сок, а у меня нет на это времени, — буркнул Чонгук. — Было очень познавательно, но мне уже пора, платят мне здесь не за это, — развернулся, чтобы пойти к своему столу. — Конечно, я понимаю, что это кажется абсолютно неважной штучкой-дрючкой, но по результатам месяца, если вы не продвинетесь в коммуникации, мне придется рекомендовать одного из вас убрать из этого отдела, — озвучила ему в спину Ёлочка. — Потрясающе. На этот раз это прозвучало даже почти без сарказма. Чонгук работал в компании намного дольше, этот отдел сформировался изначально именно с его участием, если кого-то и переведут, то точно не его. Как же спокойнее станет жить… Его это вполне устраивает. — И будет этим человеком тот, кто не захочет прикладывать никаких усилий для налаживания отношений внутри команды, — добавила коуч. Она теперь и мысли читает, что ли? Где ее, черт возьми, вообще откопали? Чон напряженно прикусил губу и, изображая все свое глубинное недовольство, повернулся к ней. Это можно считать за выражение чувств? — Один стакан сока, — улыбнулась ему девушка. — Всего-то, правда? — а затем повернулась к Тэхену: — А вам всего-то безвозмездно его принять, поблагодарив. Не сложно ведь? Ким метнул раздраженный взгляд на Чонгука, буркнул «ага», отлип от окна и первым пошел назад к рабочим столам. Он-то чего злится? Не ему, блять, обхаживать человека, который вынес весь мозг. К тому же, после вчерашней игры эти «соки» теперь точно будут восприниматься коллегами неоднозначно, и все из-за него. Сделать, что ли, татуировку «меня заставили»?.. Юнги просто сдохнет от счастья… Чон прикрыл глаза и глубоко вдохнул, покусывая кожицу на нижней губе. Еще пару дней назад все было так спокойно… А теперь добавились дурацкие условности. В программировании для условностей есть определенные конструкции — if-then-else. Чонгук расстался с девушкой, в «Игрикс» появился абсолютно неадекватный коуч, в Ким Тэхене полно багов. Если (if) эти условия истинны, тогда (then) придется целый месяц изображать заботу о багнутом коллеге. Иначе (else)… А нет никаких «иначе», все эти условия истинны, и их «тогда» запустилось с этого дня. ***