***
— И вот мы здесь, — внезапно подвел чему-то итог Юнги, хотя до этого молча и задумчиво поглощал один шот «зелья эмоциональной регенерации» за другим. Чонгук даже слегка вздрогнул, вырванный из собственных мыслей. Вокруг продолжала играть громкая ритмичная музыка, на сцене полуголый стриптизер обливал свою грудь молоком или чем-то похожим, а довольный белый кот слизывал его, совершенно не обращая внимания на заполненный зал клуба. Вообще-то это место должно было стать очередным его просвещением от Юнги, типа «вот еще что есть». И Чонгук искренне пытался изобразить удивление и смятение, но на самом деле больше недели назад в этом месте прошло их первое как бы свидание с Тэхеном, так что котам, облизывающим соски и пресс стриптизерам, Чон не то чтобы был сейчас удивлен. Изображать хоть какую-то реакцию он стал, потому что обычно бодрый Мемолог сегодня весь день был мрачным и не похожим сам на себя. Добить его тем, что место, в которое он настойчиво звал сегодня Чонгука, тот уже видел, было бы, наверное, несвоевременно. И Чон понял это сам. Никакие фразы Тэхена типа «будь с ним сегодня повнимательнее» и «что-то с ним не так» не имели никакого отношения к этой отзывчивости. Вообще-то Чонгук очень внимательный. Просто ему нужно знать, куда смотреть… И ему это должно быть интересно… Ну, например, за последние две недели Чон научился замечать целую тысячу и двадцать четыре вида улыбок Тэхена. Килобайт! Килобайт только его улыбок лежал на его ментальном жестком диске. Бери, открывай да просматривай. Вот Ким впервые входит в квартиру Чонгука и сжимает губы в нетерпении и восторге. Вот он проходит дальше, и его улыбка ехидно подстебывает необжитость квартиры. Вот он достает из-за спины деревянную шкатулку и самодовольно сияет, вручая. О масштабах неисправимых неполадок в голове Тэхена Чонгук, конечно, уже имел какое-то представление, но тогда его снова ждал внезапный апгрейт. Гайдик Ким написал действительно очень… о-очень подробный. Это было четыре листа А4 с инфографикой использования клизмы и с пошаговым и слишком детальным описанием «адаптации» мышц к размеру. Кроме того, среди этих листов была распечатанная справка Тэхена об отсутствии венерических заболеваний, а ниже приписка каллиграфическим «женским» почерком: «Ни на что не намекаю, просто чтобы ты знал». Вся эта информация была распечатана на плотной бумаге с витиеватым оформлением, будто это нужно было распределить по рамкам и повесить на стены, как грамоты. А основное наполнение шкатулки составляли три различающихся по размеру вида анальных пробок на бархатной подкладке и два вида лубрикантов. К слову, в гайдике они были обозначены, как «Пробка 1», «Пробка 2», «пробка Ты готов», лубрикант «мой фаворит» и лубрикант «на случай, если тебе не подойдет мой фаворит». Лицо Чонгука, пока он читал этот гайд и рассматривал содержимое, передать сложно — он то ли горел от ярости и смущения, то ли леденел и бледнел от тех же самых чувств. Зато на лице Тэхена сменилось столько улыбок — от воодушевленной и горделивой до чуть неуверенной и полной надежды. В тот же вечер эта шкатулка отправилась в шкаф Чона, а сам он грозно предупредил, что ни в какой помощи не нуждается и сам разберется. Тогда улыбка у Кима была слегка виноватая и грустная, но они все равно до глубокой ночи вместе играли в приставку, а затем целовались почти до утра и уснули рядом. На следующее же утро Чонгук отвез Тэхена на работу, а сам поехал сдавать анализы (Киму, естественно, об этом не сказал). В «Игрикс» жизнь протекала практически как прежде. Разве что Юнги с Чимином из-за нового задания коуча цапались активнее прежнего, и Чонгук с Тэхеном отметили в офисе множество локаций без камер, где можно уединиться. Где-то под конец недели Нпс пригласил Чона на ужин, но в силу того, что работали они все тогда до поздней ночи, единственным местом с нормальной кухней (по мнению Нпс), открытым в это время, оказался стриптиз-бар с уклоном на зоофетиш. Собственно, так и прошло их первое официальное «свидание»: на сцене с сосков стриптизера коты слизывали молоко; музыка долбила в уши; стейк не лез в горло; они смотрели только друг на друга. Зато потом в хаммере Тэхена они, не дотерпев до квартиры, перепачкали друг другу руки, выстанывая в поцелуй. Хаммер, кстати, Чонгук вернул Тэхену совершенно безобразным и импульсивным образом. Среди недели у него выдался до того паршивый и тяжелый день, что он заперся в капсуле уединения и не собирался ее покидать до следующего вызова к руководству. Ким же вторгся в это личное пространство под конец рабочего дня и сделал такой минет, приговаривая комплименты члену Чонгука, что преисполненный чувствами Чонгук крепко ухватил его за запястье и бескомпромиссно потащил прочь из «Игрикс», даже не предупредив овнера. На кроссовере они быстро доехали до цветочной базы, затем зашли внутрь и Чон грозно потребовал указать на того, кто «одолжил» хаммер. Худенький и невысокий парень был явно шокирован, но Чон обстоятельно, грубо и резко объяснил ему, что аренда автомобиля подошла к концу. А когда тот, понурив голову, отдал ключи, Чонгук пресёк попытку Кима вежливо извиниться, вместо этого зачем-то сказал, что его член «самый красивый» для Тэхена, и демонстративно увел того за руку. Потом в салоне кроссовера Чонгук бился головой об руль, вспоминая эту свою брошенную фразу, но прямо перед ним выруливал с парковки Тэхен на возвращённом хаммере, и это вызывало внутреннюю гордость. Все, что связано с Тэхеном, создавало хаос противоречивых эмоций. В один момент хотелось убиться об стену, в другой дышалось как никогда свободно. И этих моментов было больше тысячи и двадцать четыре. Больше килобайта. Намного больше. Чонгук плавился. Плавился настолько, что неделю назад, когда Тэхен подловил его после разговора с Чимином в Аквариуме, сгорел дотла. Быстро и очень позорно. Пак тогда шустрым и возмущенным шагом протопал прочь по освещенной дорожке, а Тэхен наоборот: уверенно подошел ближе, утянул в заросли тропического искусственного палисадника, развернул спиной и, нашептывая несусветную, ужасно пошлую чушь, приспустил его карго и имел его между бедер. Это было настолько ужасно, настолько несвоевременно и настолько возбуждающе, что едва Ким коснулся его члена, Чонгук моментально кончил, испачкав папоротник. С такой постыдной скоростью Чон не кончал, наверное, с тех пор, как был подростком. Буквально хватило одного прикосновения. А потому сразу после этого он локтем оттолкнул от себя Кима и, не глядя на него, ретировался. Полдня потом не хватало смелости взглянуть ему в глаза, ведь Тэхен теперь знал «он возбуждает Чонгука настолько, что хватит одного прикосновения». А это было слишком. Но вечера они все эти две недели практически через день проводили вместе. То в квартире Тэхена, то в квартире Чонгука, главное — вместе. Договаривались об этом даже слишком легко — хватало одного «ко мне?». Кто первый сказал, к тому и ехали. Разницы не было практически никакой. Если бы они захотели переехать, то оба бы не потратили много усилий на сборы в своих пустующих квартирах. Правда, Тэхену потребовалось бы все равно чуть больше времени, чтобы упаковать все свои бесконечные фоторамки, среди которых теперь стояла и та, в которой Чонгук сидел на его месте в Гнезде. На удивление, договориться с Кимом о чем-то таком бытовом и прийти к общему решению оказалось довольно просто. Единственной глобальной проблемой за все эти две недели было то, что они ни разу так по-настоящему и не занялись сексом. Нет, Тэхен, конечно, во всех подробностях описал, что, как и где он будет делать, но на самом деле с того самого момента, как он вручил шкатулку с анальными пробками, ничего, кроме обоюдной дрочки, минета и одного раза в Аквариуме, где Ким имел его между бедер, у них не было. И это даже раздражало. Чонгук кусал губы, пыхтел и недовольно матерился себе под нос, но, когда оставался один у себя в квартире, доставал подаренную шкатулку и прилежно, как ответственный студент, следовал каждому шагу. Сначала он думал, что Ким ждет, когда он сдаст анализы. Неделю спустя они пришли, и Чон дико ступил, тихонько подъехав к Нпс на кресле и показав ему распечатку посреди рабочего дня. Собственно, это и послужило стимулом к тому случаю в Аквариуме. Но тем же вечером в квартире Чонгука они опять ограничились только руками и заснули. Вернее, заснул Тэхен, а Чонгук тихонько поднялся с кровати и потащился в ванную вытаскивать из себя пробку. Ким, конечно, не знал, что там уже «Пробка 2», но он и не проверял. Он вообще, сука, даже не пытался. Шептал на ухо, как не будет щадить, как разорвет его на части, касался и целовал везде, надрачивал так, будто хочет раздавить, прежде чем довести до оргазма, но целевой локации упорно избегал. Это бесило. Страшно бесило. И напрягало. Одно дело морально и физически подготовиться к тому, чтобы в задницу засунули член, но напоминать и просить об этом Чонгук был не готов. Особенно когда почти каждый день шептали на ухо, как это сделают. Тем не менее Чон намекал. Ну, ему так казалось, по крайней мере. Ни разу за все это время он не послал Тэхена с его фантазиями — а это уже многое значило. Он ни разу не сказал, что не хочет. Периодически во время процесса просил заткнуться, а пару раз после прятался в одеяле, будто спал, но это было не потому, что не хотел большего, а потому, что Ким пробирался слишком глубоко. В такие моменты Чонгуку казалось, что его сердце просто не выдержит и он умрет, если Тэхен еще хотя бы секунду будет его касаться. Он пытался с этим справиться в одиночку, зарывался в одеяло и замирал, слушая как успокаивается дыхание Кима, а затем выныривал и полночи не спал, наблюдая как мило перезагружается во сне безобидный Нпс. Иногда он специально придвигался ближе и ждал, когда на него закинут руку и ногу, а если этого не происходило, он расстраивался. Но просыпаться рядом с Тэхеном ему все равно нравилось. Ким всегда улыбался, едва успевал раскрыть глаза — радовался то ли новому дню, то ли Чонгуку. Чону нравилось думать, что Тэхен радовался ему, но вслух, естественно, он этого не говорил. Как и не говорил, что наизусть знает написанный гайдик и каждую встречу вечером ждет, когда эти знания и потуги оправдаются. Чону казалось, что от себя он безвозвратно сдал все свои логины и пароли, подпустил, практически все управление передал в эти руки с паучьими пальцами, но сам получил лишь доступ к ознакомительному фрагменту исходного кода этого Нпс. Ему даже стало казаться, что это с ним что-то не так. Впервые эта мысль возникла три дня назад. Юнги на Базе тогда гремел льдом в своем огромном стакане кофе, а Ким подошел к рабочему месту разработчика, навис сверху и бесстыдно шептал о совершенно неприличных применениях кубиков льда к телу Чонгука, пока тот не залился краской до кончиков ушей. Вечером, когда они сидели на диване в квартире Чона, курьер привез заказанный им ледогенератор. Намека очевиднее Чонгук просто представить себе не мог, но Тэхен лишь прищурился, потер свой кадык, а затем скрылся в ванной на полчаса. Когда он вышел, то приложился губами к макушке на несколько долгих секунд, а затем позвал спать и действительно, мать его, просто лег спать. Таращился на него тогда Фанатик полночи, но толку от этого не было… Этот диссонанс занимал все мысли. И все эти две недели Чонгук обращал внимание только на работу и Тэхена. Иногда какие-то перепалки Чимина и Юнги долетали до его ушей, но ему было не до этого, а еще несколько раз они с Кимом обсуждали возмездие этим двоим предателям, но на самом деле Чонгука это волновало не так уж и сильно — у него были более первостепенные вопросы. Поэтому сегодня, когда Юнги позвал его выпить, а Ким как бы между делом обратил внимание на странное настроение Мина, Чонгук согласился на один вечер выбраться из своей новой реальности, в которой везде был сплошной Тэхен. Юнги, правда, был не особо разговорчив. Где-то час он только закидывался шотами зелья и смотрел куда-то сквозь стриптизеров. Поэтому его «И вот мы здесь» прозвучало так, будто Чонгук все это время должен был внимательно слушать его мыслительный процесс. Он сделал глоток своего пива, отставил бокал и, вопросительно вскинув бровь, повернулся к Мемологу. Юнги снова подал голос только через минуту: — Как думаешь, это сильно больно? — пребывая в прострации, спросил он и опрокинул очередной шот. — Что именно? Твое завтрашнее похмелье? — попытался уловить мысль Чонгук. — Циркумцизио, — как-то обреченно выдохнул Мин. — Я читал, что во взрослом возрасте реабилитация может проходить очень тяжело… Каждая эрекция — боль… — Че? — нахмурился и бросил взгляд на свое пиво. Много Чон уже успел выпить, что ему слышится какой-то бред? Вроде, это только второй бокал. — Это обрезание так по-медицински называется — тоже прочитал, — пояснил Мемолог, но понятнее не стало. — Я вообще много чего прочитал… И посмотрел… Видел последнюю порно подборку на этой неделе? — Я тебе говорил, что я их не смотрю, — напомнил Чонгук, а про себя добавил: «по крайней мере в последние две недели точно не до них». — Эх, и здесь мои старания ни к черту, — он апатично откинулся на кресле и прикрыл глаза, запрокинув голову. — Юн, ты чего… — настороженно поинтересовался и придвинул свое кресло ближе, чтобы музыка не так мешала слышать, что ему говорят. — Я проигрываю, — грустно поджал губы. — Юнги, давай как-то информативнее, я же нихрена не понимаю. Мин приподнял веки и повернулся к нему, просканировал его взглядом, будто пытаясь понять, готов ли Чонгук слушать, а Чон и правда был готов — сидел с серьезным выражением и с внимательным требовательным взглядом. Не просто так же он приперся сюда в конце концов, хотя еще утром планировал ночью очередной огромный намек Тэхену. — Ну… помнишь, две недели назад я сел напротив Чимина на коуч-сессии? — начал Юнги. — Ага, я в курсе вашего соревнования. — О, даже это помнишь? Я думал, ты в последнее время не замечаешь ничего, что не касается Тэ, — слабо усмехнулся. Чонгук закатил глаза. Нет, конечно, совсем отрицать изменившиеся отношения между ними было тупо — весь «Игрикс» видел надпись в небе, а с кадыка Тэхена не сходили красные следы, как, собственно, и с шеи Чона, но прилюдно они вообще-то старались поддерживать рабочее общение, и Мин мог хотя бы попытку засчитать. Сам Чонгук на любые вопросы отвечать отказывался, а Ким коротко говорил «Да», а затем очень умело подбирал слова, чтобы вежливо послать нахуй с дальнейшими расспросами и никого не обидеть. Вдобавок улыбался так учтиво, что людям самим становилось неловко за свое любопытство. Примерно через неделю коллегам поднадоела эта нашумевшая новость. Некоторые все равно продолжали бросать пытливые взгляды, но с вопросами больше никто не подходил — бесполезно это было. Мин и Пак тоже попытались провести пару разведывательных операций, но быстро отстали, погрузившись в свое новое задание от коуча. И именно поэтому Чон запомнил, в чем оно заключалось. Им с Тэхеном поручили весь месяц быть командой и назначили общего врага — нарративщика и разработчика из другого гик-отряда. Установили показатели оценки эффективности и отправили работать в такой конкурентной среде. Это было даже интересно. Ким, оказалось, упарывался по своей работе не меньше Чонгука, а потому еще в первую неделю они вырвались вперед и стабильно сохраняли лидирующую позицию. Могли бы, конечно, динамично увеличивать отрыв по баллам, но отвлекались они друг на друга тоже стабильно и эффективно. И, если они соревновались с коллегами «вовне» их гик-отряда, то Паку и Мину пришлось конкурировать между собой. У них были свои показатели оценки результата и, очевидно, у Ёлочки на них были какие-то другие планы. Впрочем, в подробности Чон особо не вникал. До этого вечера. Теперь же перед ним сидел Юнги и в подробностях рассказывал о ходе соревнования и попеременном успехе. Как оказалось, Чимин умеет ебашить, как робот, когда на кону стоит что-то кроме работы. И если две недели назад Мин был уверен, что обойти Пака будет проще простого, то теперь с каждым днем эта уверенность пропадала, а сегодня она вообще с криками убежала от Юнги, когда художник после бессонной ночи оповестил, что закрыл свой спринт, дедлайн у которого был только в следующий понедельник. Мин и так на пару пунктов уже отставал на сегодняшний день, а после этого вообще откатился вниз. Ему бы сейчас сидеть и работать, но после осознания, что победа может ему и не достаться, его накрыло апатией. Ёлочка и ее задание были ни при чем. Дело было в том, что они с Чимином поспорили на победу. И на кон каждый поставил очень многое. Тогда преисполненный самоуверенностью Мемолог спровоцировал Пака, и художник согласился, что в случае победы Юнги он с ним переспит. Мин считал, что уже выиграл — ведь одно то, что Чимин на такое согласился, значило, что желание обоюдно. Воодушевленным горящим взглядом он смотрел примерно минуту, а потом Пак выдвинул свое условие — если побеждает он, то Юнги становится евнухом. В ходе жаркого спора пришли к компромиссу — кастрировать себя Мин не будет, даже частично, но из-за обрезания помучается. Сомнение тогда мелькнуло быстрой мыслью, но они работали вместе уже пару лет, и Юнги знал, с какой максимальной эффективностью может работать художник. Вернее, ему так казалось. Поэтому он согласился, усмехнувшись, а потом Чимин сел ебашить… И вот тогда Юнги все же слегка передернуло, а сегодня вообще выбило из колеи. Даже после шестого шота зелья эмоциональная регенерация не наступала. Спор был взрослым, жестоким и долбанутым. Глаза у Чонгука выкатились, а сам он боролся то ли с приступом хохота, то ли с подступающей волной матов. Юнги смешно не было. Он периодически бросал печальный взгляд на собственную ширинку и озвучивал всякие вычитанные факты. Нет, сдаваться он намерен не был, время еще было, но то, как активно Чимин старался ему не достаться, так еще и заставить пострадать, его удручало. Чон предложил в принципе отказаться от спора, но Мин только покачал головой. — Сдался тебе именно Чимин… — тер лицо руками Чонгук, пытаясь звучать сочувственно и не показывать свою рвущуюся улыбку. — Сдался. Именно Чимин, — твердо произнес. — Почему? — все же хмыкнул. — Он смешной… — ответил Мемолог, а затем задумчиво уставился опять куда-то сквозь очередного стриптизера с котом. — И красивый… И ебнутый… Я его пару недель назад сюда вытащил, когда выход без планшета еще был его обязательным заданием от коуча. Он в какой-то момент встал и пошел куда-то в зону персонала. Вернулся пятнадцать минут спустя с котенком в руках. Он его выкупил, чтобы вручить старушке-соседке и той было не так одиноко дома, и она пореже стала бы вылавливать его на лестничной клетке, чтобы поговорить. Думал сначала выкупить стриптизера, но остановился все же на коте. Я ржал тогда, как больной. А когда два дня спустя он рассказал, что старушка не перестала пытаться с ним говорить, так теперь еще и начала без конца рассказывать про кота, я от смеха грохнулся с подоконника… Понимаешь? Чонгук понимал. Нет, не сам прикол со стриптизерским котом для старушки. Это, конечно, было забавно, но не до падения с подоконника… Хотя, если представить возмущенное заикание Чимина, с которым он это рассказывал, наверное, и до падения… Чонгук понимал взгляд Юнги. У самого себя уже какое-то время замечал такой же. И у Тэхена, когда тот смотрел на него и прикладывал руку к сердцу. Чон был очень внимательный, когда знал, куда смотреть. И сейчас он прекрасно видел и понимал этот безумный и беззаветный взгляд. Только помочь ничем не мог. С собственным еще не до конца разобрался. Все же ради приличия он посоветовал попробовать секс по телефону и аренду дельфина. На него же это подействовало… Юнги только просмеялся. Зато выглядел теперь более расслабленным и похожим сам на себя. Странно, что с этой проблемой Мин пошел именно к Чонгуку. Чон был уверен, что Тэхен бы, например, сгенерировал бы ему целую блок-схему с последовательными шагами внедрения в чужую голову. Только спустя еще полчаса до него дошло — Мину не нужна была никакая блок-схема, ему просто нужно было выговориться. И ему нужна была надежда, а Чонгук для него сейчас был ее физическим воплощением. Ведь, если такого как Чон возможно покорить, то к Паку точно должен быть какой-то подход. Воодушевленным после этой встречи ушел не только Юнги, но и Чонгук. Мин собирался идти вперед и искать подходы. И звучал так… ну… как взрослый мужик. А Чонгук тоже взрослый мужик вообще-то. И, если ему и не дали пока пароли и доступы к другому человеку, то он сам может подобрать их методом перебора. Намеки он использовал, а теперь нужно было переходить к чему-то более эффективному. С этими мыслями он заехал к себе домой, попросил такси подождать, пока забирал кое-что из шкафа, а затем отправился прямо к Тэхену. В час ночи Ким еще не спал. Он удивился гостю, но все равно мило улыбнулся и пропустил внутрь. Ужасно мило он умел улыбаться и выглядеть, когда был слегка уставшим, домашним и радостным. Раньше Чонгук этого не видел, а сейчас, наверное, сквозь искажение от глубоко пробравшегося вируса, видел прекрасно. Он перебросился парой фраз, а затем отправился в ванную. Когда он вышел, надев свободные шорты и футболку, Нпс дислоцировался на своем диване, вытянув вперед ноги в таких же черных шортах. На бедрах стоял ноутбук, и Тэхен внимательно просматривал там что-то. На звук он даже не повернулся, лишь задумчиво заговорил: — Я нашел подержанную машину, как у Юнги. Пробег там поменьше, но скатаемся на ней куда-нибудь за город пару раз, царапнем крыло, и он не поймет, в чем дело. Правда, будет немного муторно постоянно номера откручивать то с его машины, то с подставной… Да и, если его остановят и внезапно решат проверить, то могут проблемки возникнуть… Но то, что он будет ловить диссонанс, не понимая, почему его машина каждый день чем-то слегка и практически незаметно отличается — это я тебе обещаю. А для Чимина я на одном форуме нашел программу, которая на один тон изменит ему всю палитру используемых цветов. Может показаться, что это мелочь, но поверь, он с ума сойдет. Чонгук поджал губы, нахмурился, а затем помотал головой: — Думаю, это все лишнее… Ким, наконец поднял на него взгляд и вскинул брови: — Ты же сам попросил помочь воздать должное… Так-то оно так… Просил не рассказывать Мину и Паку, что знает об их участии во всем абсурде, что с ним происходил несколько месяцев, потом не то чтобы прям попросил, а скорее поставил перед фактом, что Тэхен ему будет помогать, но после сегодняшнего создалось впечатление, что Чимин и Юнги и сами неплохо справляются с причинением себе морального дискомфорта. — Ну, что-то мне кажется, что некоторые твои предложения… как бы это сказать… слегка выходят за рамки этических норм… А некоторые даже, возможно, за рамки закона, — уклончиво отмахнулся Чонгук, осторожно забираясь на диван рядом. — Да? — состроил совершенно невинный взгляд, а затем нахмурился и задумчиво коснулся своего кадыка. — Юнги с Чимином тоже сказали, что это перебор, когда я собирался от твоего имени отправлять заявки с твоими личными данными на курсы по пикапу… — Что ты собирался делать? — переспросил, возмущенно уставившись. — Спокойно, Фанатик, — усмехнулся, быстро убрал в сторону ноутбук, перехватил Чонгука за талию и потянул на себя, усаживая себе на бедра. — Я же не стал в итоге. Чон поморщился, а затем смерил подозрительным прищуром: — Постой, у меня было как-то на почте письмо… Мысль он так и не закончил. Тэхен резко накрыл его губы поцелуем, притянув к себе. И, честно говоря, целоваться сейчас Чонгуку хотелось намного сильнее, чем возмущаться. Не то чтобы он прям успел соскучиться за те несколько часов, пока был в баре с Юнги, просто… Ну… просто… ладно, да, он соскучился. Этот дурацкий Нпс подсадил на себя в прямом и переносном смысле. От его поцелуев отключалось сознание, от его прикосновений горели все даже внутренние составляющие, от его голоса по телу проходила приятная дрожь. Он не выбирался из мыслей, по-хозяйски отвоевав там себе место, ощущался рядом, даже когда его не было. В этом Чонгук сам был виноват — он специально каждый раз мыл даже абсолютно чистую голову апельсиновым шампунем Тэхена у него в квартире, а еще подворовывал самокрутки и курил у себя на балконе в те вечера, когда Ким ночевал не с ним. Как настоящий сумасшедший фанат… Обо всем этом Чон, конечно же, не рассказывал, но Тэхен и сам мог догадаться. Это же было так очевидно — кожа под длинными пальцами вмиг становилась горячей и покрывалась мурашками, взгляд становился мутным и дурным, как от препаратов, а дыхание сбивалось. Каждый раз Чонгук полностью погружался в эту совсем не виртуальную реальность, передавая управление. Но сегодня он собирался искать другие подходы, в крови была умеренная доза алкоголя, а внутри него — пробка "Ты готов", которую он совершенно не собирался постыдно втихаря доставать самостоятельно. На кадыке краснела новая красная отметина, белая футболка Кима лежала на полу, а Чонгук языком коснулся его соска, и Тэхен издал такой тихий и тягучий стон, которого прежде никогда не издавал. В эту секунду Чона прошибло ужасное осознание — за все это время он ни разу не пытался даже сделать что-то подобное. Нет, они целовались, дрочили друг другу и кусали шеи, но только Тэхен расцеловывал его грудь, живот, руки, гладил все тело, сжимал, ласкал языком, исследовал и возбуждал. А сам Чонгук даже не пробовал узнать, что еще нравится Тэхену, где ему еще приятно, какие еще звуки он может издавать… Господи, какой же он тупой и законченный эгоист! Раскаяние обожгло легкие, он обхватил торс Кима руками и уткнулся лбом в солнечное сплетение, крепко прижимая к себе и жмурясь. Тэхен вздрогнул, напряг пресс и положил руку ему на голову, шумно выдохнув. Чонгук еще минуту крепко жался и безмолвно извинялся, а затем со всей отчаянной жаждой исправить свою чудовищную ошибку принялся спускаться поцелуями и касаниями языка ниже. Ким вздрагивал снова и снова, а затем сжал пальцы в волосах и потянул от себя. Чон и без того чувствовал стыд за свою глупость, смущение за то, что собирался делать и страх, что у него не получится так же хорошо, как это делал с ним Тэхен, так тот еще и мешать начал… — Чонгу-ук? — мягким и осторожным тоном негромко позвал. — А что ты делаешь? Приехали. Действительно, что? Чонгук поднял на него недоумевающий взгляд исподлобья: — Как ты, нахрен, думаешь, что я делаю? — больше растеряно, чем негодующе спросил он. — Ну, рискну предположить, ты собираешься мне отсосать, — невозмутимо ответил. — Вот и не говори ничего, — буркнул себе под нос, поджал губы и снова приложил их к животу, прикрывая глаза и вдыхая аромат кожи. — Ты же знаешь, что я так не умею. — Тогда болтай свою возбуждающую чушь, только вопросов идиотских не задавай, — борясь с нарастающим напряжением, продолжал свое занятие Чонгук. — Я просто хотел отметить пару моментов… — он снова вздрогнул. — Во-первых, я боюсь щекотки на животе… Чон слегка отстранился и вновь поднял на него взгляд. — А, во-вторых, — Тэхен скользнул зрачками по губам, сглотнул и посмотрел прямо в глаза: —Ты, конечно, и злой меня возбуждаешь, да и я столько раз представлял, как кончаю тебе в рот… Но должен сообщить, что это необязательная опция… Если тебя это только раздражает, то… — Знаешь, что меня раздражает? — прервал его Чонгук, шумно выдохнул и поднялся на уровень его лица. — На словах ты меня уже отымел во всех позах, во всех извращенных подробностях, а на деле — прошло две недели взаимной дрочки, и выебал ты мне только мозг, а теперь еще и останавливаешь в такой момент… И вот я все думаю: это со мной что-то не так, или просто ты пиздобол? — совершенно без злобы с искренним непониманием ждал ответ. — Ты сам сказал, чтобы я не лез, когда я тебе наборчик с гайдиком подарил… — Да, но я же не имел в виду, чтобы ты совсем не лез! — нахмурился. — Я говорил про твое участие непосредственно в процессе подготовки… — Чонгук, скажи мне, а откуда я мог знать, что именно ты имел в виду? — невинно хлопал глазами Тэхен. — Я, конечно, пытаюсь, но открою тебе секрет, — он понизил голос до шепота: — Я не умею читать твои мысли. — Я в этом сомневаюсь, — сощурил глаза Чонгук. — Но даже если так, я вообще-то ни разу тебя не останавливал и… — он отвел взгляд. — Ну… я, вроде, не давал повода думать, что не хочу того, о чем ты постоянно говоришь… — Ага, а когда я неделю назад позволил себе чуть больше и трахнул твои бедра, ты потом полдня со мной не разговаривал, — напомнил Ким. — Я что-то пока не готов на тотальный игнор в случае нашего секса. После дрочки ты хотя бы рядом остаешься, — он поднял взгляд к потолку и провел указательным пальцем по кадыку. — Долгие объятия и разговоры после оргазма — не для тебя, это я уже понял, но мы хотя бы просыпаемся вместе. — Блять, — Чонгук поморщился и зажмурился. — Да я не игнорил тебя после того раза в Аквариуме!.. Ну… вернее это было не из-за того, что ты сделал… Я просто… Блять… — веки Чонгук так и не размыкал, ощущая, как все лицо заходится горящей на щеках краской. — Я кончил тогда, только ты до меня дотронулся и… ну… мне было слишком неловко за это, ясно? И не касаюсь я тебя и не разговариваю, когда мы засыпаем, потому что… Господи, ну кажется мне, что меня разорвет к хуям от этого! Меня периодически так сильно сбоит, что кажется, от еще одного прикосновения или твоего слова мой взорвавшийся мозг только под списание… Черт… я просто пытаюсь… ну… не сойти с ума рядом с тобой, понимаешь? — наступая на горло своей гордости, протараторил. — Сойди... — хриплым шепотом только и произнес Тэхен. Чон открыл глаза и столкнулся с совершенно восторженным взглядом, полным удивления, и новой улыбкой, которой прежде не видел на этих губах — робкой. — Ну что же у тебя в голове вообще… — Чон беспомощно вновь осел на его бедра, совершенно ничего не понимая. — Ты, — шире улыбнулся теплой улыбкой. — И я очень стараюсь к тебе прислушиваться. — А у меня такое ощущение, что ты очень стараешься меня наебать… — обреченно признался, виновато сведя брови. — Вот как? — продолжал чему-то искренне радоваться Ким. — Вовсе нет. Просто у меня чувство, что все пока очень шатко, и любой толчок может… — он запнулся и нахмурился. — Не вижу ничего плохого в жестких и ритмичных толчках, — тихо пробубнил себе под нос Чонгук, отвернувшись. Тэхен коротко просмеялся, а затем обхватил его талию, прижался, уткнулся носом в ключицу, открытую широким воротом футболки, и шепотом произнес: — Мы говорим о наших чувствах… Похоже, у нас и правда может что-то получиться… — Не понял… — Чон весь напрягся, за плечи отстранил его от себя и грозно посмотрел в глаза. — То есть ты меня еще и бросить собирался после того, как неисправимо переписал под себя?! — Нет, — серьезно тут же отрезал Тэхен. — Я просто думал, что это всего лишь вопрос времени: если я неправильно интерпретирую твое поведение, переступлю черту, то ты меня безвозвратно сотрешь. — Пиздец… — начинал уже тихо негодовать. — Я тебе все коды доступа от себя слил, а ты сидишь и ждешь, что я их вот-вот поменяю. — Не поменяешь? Ким спросил это с какой-то такой опасливой неуверенностью, что у Чонгука защемило в грудной клетке. Он тяжело вздохнул и сделал очередное усилие над собой, чтобы произнести вслух свои мысли. В этот раз это далось немножко полегче: — Тэхен, я… ну… я уже здесь, понимаешь?.. Сижу, охреневаю от твоих мыслей, отсосать вот тебе пытался, во мне так-то пробка еще… У меня в квартире твоя зубная щетка, а у тебя в шкафу мое нижнее белье… И, знаешь, не то чтобы я хоть когда-то с кем-то вел разговоры «о чувствах»… — В тебе сейчас пробка?! — моментально вскинул брови Ким. — Бля, соберись! — осадил его, метнув осуждающий взгляд. — Я не это пытаюсь до тебя сейчас донести. — Да-да, я внимательно слушаю, — быстро закивал Тэхен, но его загоревшийся взгляд прежнюю концентрацию уже безвозвратно утерял. — В общем, если что-то… если где-то будет перебор, я постараюсь… я скажу об этом вслух… И если это будет всерьез, то я скажу стоп-слово… Черт с ним, пусть будет "дельфин". Поэтому перестань пытаться читать мысли и просто… ну… будь обычным… — Обычным человеком? — уточнил Нпс. — Обычным собой, — тут же поправил. — Я, может, и не до конца понимаю, на что иду, когда прошу тебя об этом, но я уже иду. Уже пришел. Сел. Вот он я. Сам в шоке, но я, вроде как, впервые в жизни изо всех сил стараюсь, а ты говоришь, что это вопрос времени… — Чонгук, ну откуда ж я мог такое знать? — виновато улыбнулся. — Я твои сигареты таскаю, — неохотно признался в обличающем факте, который, по его мнению, действительно был явной демонстрацией серьезности его отношения. — А, ну, теперь все стало намного очевиднее, — с трудом сдерживая смех, саркастично кивнул, а затем будто невзначай чуть скользнул рукой по пояснице вниз почти к копчику, облизал свою нижнюю губу и спросил: — Ладно, это я понял, есть еще что-то, что тебя раздражает? Чонгук нахмурился, копаясь в памяти, выудил оттуда тревожащий где-то на подсознании вопрос и совершенно серьезно уставился: — Что не так с моими зрачками? — Чего? — Ты хотел лизнуть зрачок Юнги, — напомнил он. — Но мне ни разу такого даже не говорил. И тут Тэхена прорвало хохотом. Гад бессовестно смеялся так, что Чону пришлось чуть приподняться, чтобы пробка не мешала. Вообще-то это было очень бестактно! И даже бесило. Должно было, по крайней мере… Но в голове пронеслись слова Юнги о Чимине «он смешной» и тот самый взгляд. Если для такого взгляда в глазах Нпс тоже достаточно быть смешным, то, наверное, не так уж это и плохо. Чонгук и так жутко тупил иногда, пусть это хотя бы компенсируется тем, что Тэхену с ним весело… Ким отсмеялся и обхватил его лицо руками: — Так, иди сюда, — быстро притянул к себе и, мать его, лизнул прямо открытый глаз! Чон дернулся назад, взметнув руку к лицу и вскрикнул: — Ай, блять, господи, это отвратительно! — А че ты тогда такой довольный? Давай сюда второй, — вновь попытался притянуть обратно. У Чонгука и правда была безобразно довольная улыбка, пока он жмурился и тер веко: — Ну уж нет… Ну… может, потом как-нибудь… — замялся, не понимая, какие именно чувства у него вызвало это странное действо. — Я не услышал стоп-слова, — Ким приподнялся и быстро и ловко лизнул второй глаз. — Да твою ж! Тэхен! Какой пиздец, Господи! — то ли причитал, то ли смеялся фанат багнутого Нпс, потирая оба своих глаза. — Еще что-то? — веселым голосом поинтересовался. — С остальным я свыкаюсь… А тебя? Что раздражает тебя? — Ничего. Но мне очень не нравится, когда ты от меня сбегаешь или отстраняешься. Я пытаюсь принять, что тебе просто нужна передышка, но каждый раз меня это очень пугает. Ты бы хоть предупреждал, что у нас все ок и ты сам вернешься чуть попозже. — Буду, — принял к сведению и кивнул. — Потрясающе, — без тени сарказма улыбнулся Ким и игриво вздернул бровь. — Ну, раз мы со всем разобрались, можешь теперь мне отсосать. — Ну, охренеть. Спасибо за разрешение, — подавился смешком. — Пожалуйста. Очень мило, что ты так вежливо меня попросил об этом. — Тэхен, я тебя сейчас прибью. — И это я тебе разрешаю, только член мне не откуси, мой Фанатик. Все же какой же он был невыносимый! Ну кто вообще так переводит такую тему? Чон возмущенно всплеснул руками, но тут же ехидно прищурился, протянулся к животу Кима и принялся нагло щекотать его, заставляя дергаться, вырываться и громко хохотать. Как же заразительно он смеялся и как сладко мучился от щекотки… А его зеленые счастливые глаза… Как же Чонгуку повезло, что этот багнутый его (по-своему багнутого) тоже безумно и беззаветно… В ту ночь Чону так и не удалось впервые сделать минет. Из щекотливого поединка Тэхен выбрался довольно быстро, а Чонгука ловко скрутил и всю инициативу другого первого раза своего Фаната настойчиво взял на себя. Если поначалу Чон еще немного упрямился, то полчаса спустя единственное, о чем он думал — было бы у этого Нпс два языка, Чонгук бы распался не просто на винтики и детали, а на атомы. Потому что одним бы языком Тэхен продолжал делать что-то невыносимое, заменив им пробку, а другим нашептывал бы свою убивающую чушь. Об этом, собственно, Чонгук в каком-то полусознательном состоянии и стонал в подушку. Он вообще много дичи успел выстонать… То ли дело было в том откровенном разговоре, который предшествовал этому, то ли в ощущениях, которых он прежде никогда не испытывал, то ли в Тэхене, который, оказывается, тоже все это время очень сильно старался понять, который так искренне обрадовался простому диалогу… Ведь это действительно просто… Дело определенно было в Тэхене. Он единственный, кто мог довести Чонгука до такого мощного эмоционального сбоя, до такой откровенной физической дрожи, до грани безумия и у самого края крепко обнять и целовать, будто не позволит сойти с ума. Мерзавец. Сам же сводил. Той ночью еще дважды. Правда, сам тоже сходил. Чонгук видел это глаза в глаза, чувствовал в переплетенных пальцах, знал это. Тэхен впервые не говорил. Просто не мог. Хватал ртом воздух, стонал, срывался на упоительные поцелуи, а затем продолжал взглядом присваивать себе каждый байт сознания. В ту ночь он не сделал ничего из того, что прежде жарко шептал на ухо. Но он сделал то, о чем не предупреждал. Тэхен совершенно беспощадно и невыносимо неторопливо поимел душу Чонгука, осторожно и бережно касаясь тела и проникая в него. Нельзя быть таким. Таких людей просто не могло существовать. Тэхен абсолютно случайно реализовался в человеческом мире. Но этой случайности Чонгук был счастлив до слез и ни за что бы не позволил никуда исчезнуть, а потому вцепился в него так крепко, что сбитое дыхание восстанавливалось с трудом, и чуть ослабил хватку, только начав проваливаться в сон.***
Это было до жути странное утро. Чонгук округленными глазами таращился в потолок и боялся даже дышать, а шевелиться тем более. Тэхен мирно сопел у него на груди, закинув на него руку и ногу. Рвущийся изнутри распирающий восторг сменялся тихой паникой, затем приливом удушающей нежности, волнообразным жаром, а затем снова восторгом. Ким явно вчера что-то окончательно доломал в Чонгуке. Иначе просто никак не объяснить то безграничное чувство нужды, ту неприкрытую отчаянную жажду и те… Господи… слезы? Чонгук плакал? Тэхен видел? Боже, естественно он видел — он вообще ни на миг взгляда не отводил… Какой же у него был взгляд… От одной мысли пересохло в горле, член уперся в бедро Нпс, а пульс сошел с ума… Пульс, как же… Спятил тут сам Чонгук. Тэхен радостно попросил «Сойди», а Чон взял и послушно сошел… Господи, сердце, да тихо ты! — Интересный способ меня разбудить, — раздался ласковый шепот улыбающихся губ. — Ты умираешь? — Тэхен поднял сонный взгляд и приложил пальцы к пульсирующей яремной вене. Чон все еще не мог пошевелиться, охваченный необъятными эмоциями, и лишь позволял считать свой пульс. — Эрекция, конечно, хороший показатель, но ты в порядке? — с легким волнением в голосе тихо уточнил Ким, убрал с него свою ногу и чуть приподнялся. Чонгук резко подскочил, только его выпустили из объятий, бросил слишком торопливое «я первый в душ» и молниеносно скрылся за дверью, не посмотрев на Тэхена. Потом, понурив голову, заглянул обратно в комнату и, рассматривая пол, добавил: — У нас все ок… Даже лучше… Я… ну ты понял… я быстро… не пугайся… — и снова скрылся, а за спиной послышался приглушенный смех. Душ немного привел разум в какое-то подобие порядка, насколько это вообще было возможно после того, как его полночи разбирали на символы, перемешивали и… любили… Обернув полотенце вокруг бедер, Чон вышел в коридор. Посмотреть в глаза Тэхену, проходящему рядом, сил пока не было, а тот ничего и не сказал, просто нежно и невесомо коснулся мизинца и скрылся в ванной… Да… Чонгук умирал… Медленно, мучительно, но так сладостно… Всю жизнь бы так умирать. Он дошел до комнаты, и мысли его заметались, хаотично сменяя друг друга: нужно срочно сделать что-то для Тэхена… Нет, сначала одеться… Сколько тут фоторамок … Надо предложить Тэхену сделать совместное фото, ему же будет приятно?.. Надо было раньше предложить… А есть у него еще какой-то хаммер, который надо вернуть? Было бы сейчас очень кстати… Сначала одеться… Может, завтрак ему приготовить? Чонгук не очень-то хорошо готовит, едят они в основном в «Игрикс», да и холодильник наверняка пустой… Заказать? Недавно на выходных Ким готовил яичницу из перепелиных яиц — может, еще остались?.. Даже яйца у Тэхена необычные… Не в том смысле… Господи, это вообще лечится? Как же хорошо, что мысли Ким все же не читает. Чон метался из комнаты в комнату, а затем, так и оставшись в полотенце, принялся выгребать из холодильника яйца, в шкафу нашел какую-то кашу, поставил на плиту, растеряно повтыкал на морковку, пытаясь вспомнить, говорил ли Тэхен, что у него есть соковыжималка. Отложил сбивающий с толку овощ в сторону, навис над плитой и принялся судорожно помешивать кашу и разбивать в сковородку яйца. За спиной раздался смешок, Чонгук вздрогнул, но только с большей сосредоточенностью уставился в кастрюлю с густеющей массой. Тэхен подошел практически бесшумно, прижался голым торсом со спины, обвил талию руками, невесомо поцеловал шею сзади, а затем положил подбородок на плечо и шепотом, будто боялся спугнуть, спросил: — Чем занимаешься? Вопросы у него, конечно, ну очень дурацкие… — Завтрак готовлю. — М-м… Выглядишь вкусно… — тихо похвалил он совсем не то, что нужно, и оставил еще один невесомый поцелуй на шее. — Чонгу-ук?.. — М-м? — сжав зубы, чтобы не потерять остатки только вернувшегося рассудка, откликнулся тот. Все-таки это «м-м» иногда было очень полезным. — Давай сегодня никуда не поедем? — принялся кончиком носа выводить узоры на шее. — Мы отстанем от другого гик-отряда… — Да и плевать… — паучьи пальцы одной руки заскользили по животу вниз и с легкостью распустили край полотенца на бедрах. — Я готовлю… — вновь попытался вразумить Чон непонятно кого. — Готовь-готовь, — мурлыкнул на ухо. Зачем он вообще взялся за этот завтрак? Ах, да, хотел сделать приятное Тэхену… Ну, ему, похоже, уже и так приятно, судя по твердости, вжавшейся сзади в ягодицу. Он еще и голый… Просто потрясающе… Этот завтрак обречен… Чонгук обречен. — Не отвлекайся, Чонгук, у тебя каша пригорит, — участливо продолжал измываться, кончиками пальцев следуя по дорожке к паху. — Так что? Давай никуда не поедем? — У нас сегодня закрытие спринта… — вообще неясно как Чон это вспомнил в такой момент — соображал он уже с трудом. Тэхен расстроенно промычал, слегка отстранился, скользнул руками назад, с нажимом проведя по животу зажатым в одной ладони пузырьком лубриканта, позволил еще полминуты почти спокойно мешать никому не нужную кашу, а потом принялся поцелуями покрывать позвонок на шее и прикоснулся влажным от геля пальцем к моментально сжавшемуся сфинктеру, аккуратно обвел его по кругу, слегка надавил и тихонько спросил: — Болит? — Нет, — выдохнул Чон, прикрыв глаза, и крепче сжал в руке несчастную ложку. — Это хорошо-о, — протянул, скользнув глубже. — Я очень не хотел вчера сделать тебе больно… И ты такой молодец, — слегка прикусил кожу. — Я даже не думал, что ты так скоро будешь готов… Сам… Еще и ждал, а я так ступил… Ты злишься на меня? — Нет, — с трудом произнес и сглотнул. — Не останавливайся, мешай свою кашку, — ласково напомнил Тэхен и легко протолкнул внутрь второй палец. — Я столько обещал с тобой сделать… Столько собирался, представлял, но ты такую очаровательную чушь бормотал, когда я тебя вылизывал… Что я ужасно растрогался… Прости, что у меня нет двух языков… — будто действительно раскаивающимся тоном шептал, а сам вызывал тихие стоны своей рукой. — А потом, когда я развернул тебя к себе, ты так на меня смотрел… Боже, мой самый искренний фанат с красноречивыми глазами, я и слова сказать не смог… Хотел… ужасно хотел… Но не смог подобрать… ни одного, представляешь? — он чередовал фразы с все более чувственными поцелуями на плечах. — И выполнить свои обещания не смог… Ни разу даже не укусил тебя… не сжал… Я не пиздобол, честно… Просто чувство было, что ты вот-вот рассыплешься в моих руках, и я ужасно хотел сделать это так аккуратно, чтобы потом собрать тебя заново и повторить… Господи, я же даже не кончил в тебя… Ты, наверное, так во мне разочарован… Прости меня… Прости меня… Прости… Кашка, Чонгук. Тэхен жесток. Заставил испытывать всю невыносимость полного спектра возможных человеческих эмоций… Очеловечил вполне жизнеспособную невосприимчивую систему, а теперь изощренно измывался над этой человечностью. Хотелось взвыть, смеяться, плакать, но получалось только тихо постанывать, прислушиваясь к каждому слову, проникаясь каждым движением, и автоматически помешивать уже сто раз про́клятую кашу. Чонгуку казалось, что происходящее сейчас было во много раз более жестоко, чем любая пошлость, которую обещал, нашептывая, Тэхен. Вчера он беспощадно отымел его душу, а сейчас абсолютно безжалостно насиловал мозг. И это было так, блять… — ... потрясающе, — не своим высоким голосом простонал Чон и подался бедрами навстречу движениям пальцев. Тэхен больно прикусил его плечо, быстро убрал руку и уже через пару секунд заполнил возникшую пустоту одним глубоким распирающим толчком. Он крепко обхватил талию в объятье, прижался всем телом к спине и мелко задрожал… Или это была дрожь Чонгука… На сковороде под крышкой яичница превращалась в подгоревшее нечто, а Ким не прекращал свою пытку: — Безумно хочу попробовать твой завтрак, приготовленный для меня… — он медленно подался бедрами назад и так же протяжно, вновь заполнил собой. — Все, что связано с тобой, безумно хочу… Хорошо, что теперь у нас есть стоп-слово. Надеюсь, оно тебя спасет… А еще хочу, чтобы ты его забыл, — он впервые грубо толкнулся вперед, выбив весь воздух, и одновременно с этим стиснул свои объятия мертвой хваткой, не позволяя вдохнуть. — Но ты так не делай, ладно? Я, оказывается, очень беспокоюсь о тебе… Намного сильнее, чем думал… Намного, Чонгук… Абсолютно невыносимый Нпс. На контрасте с нежным шепотом его движения были жесткими. Он мучительно медленно подавался бедрами назад, а затем резко вгонял себя, вызвав стон с шумным выдохом, и тут же пережимал живот под ребрами. Душить, оказывается, можно было не только шею… Тэхен умел душить само нутро, а затем с обманчивой трепетностью позволял сделать вдох, чтобы снова тут же его отобрать вместе с неконтролируемым выкриком. Он проделывал это, пока у Чона не закружилась голова, а затем отрезвляюще больно сжал сосок, а другой рукой большим пальцем провел по нижней губе с томительной мягкостью и низким убивающим голосом горячо выдохнул на ухо: — Я знаю, что ты кусаешь губы, когда нервничаешь… Но мне это так нравится… Иногда я думаю, что хочу, чтобы ты нервничал всегда… И все же я очень стараюсь этого не допустить… Видишь, как я о тебе беспокоюсь, Чонгук?.. Боже, так хочу тебя поцеловать… Чон, с трудом разбирая слова, попытался повернуть голову, но его грубо одернули за подбородок, заставив вновь смотреть вперед. — Не сейчас, — рыкнул Тэхен и вновь принялся осторожно водить кончиками пальцев по губам. — Сейчас нельзя… — с какой-то мольбой в голосе мягко объяснил он. — Не поворачивайся ко мне, мой отзывчивый обожатель… Не смотри на меня… А то я занежу тебя до смерти, а ты же вчера так просил, чтобы я сделал с тобой хоть что-то из того, что обещал… Поэтому сейчас нельзя… Понимаешь? Но Чонгук понимал только две вещи: во-первых, он совершенно беззащитен и податлив в этих руках, и никакое стоп-слово его не спасет — он просто не хочет его произносить. А во-вторых, он тоже получил все коды доступа от Тэхена. Он прикрыл глаза, поймал ртом два пальца на своих губах и заглотил их, лаская языком как в жадном мокром поцелуе. Ким взревел, с силой сдавил сосок и больше не изводил протяжными движениями. Он вбивался так, что Чонгуку пришлось ухватиться за столешницу, чтобы удержаться на ногах, он пальцами трахал его рот, пока остервенело долбил его задницу, и жарко рычал так, будто сейчас и в самом деле разорвет на части… Нет, он уже разрывал на части… Все тело превратилось в один горячий шар пламени, готовый разорваться яркими протуберанцами в одну секунду, но эта секунда не наступала. И это было мучительно и умопомрачительно. Чон не слышал собственных надрывных стонов, целиком превратившись в эхо сорвавшегося Тэхена. Боль отдавалась в измученных сосках, в синяках от пальцев на талии, в горящих следах укусов на плечах и шее, но Чонгук не отказался бы ни от одной единицы этой боли. Он впитывал ее вместе с оглушительным кайфом, бескрайними чувствами и оголтелой жаждой. Перед глазами была плотная пелена, в голове только бешеный пульс, а переполненное эмоциями и ощущениями тело вот-вот разорвалось бы… и безумно этого хотело. Чон рукой потянулся к своему члену, но в тот же миг сводящие с ума движения резко остановились. Хриплый голос убивающего монстра сбитым дыханием вновь зазвучал прямо над ухом: — Тихо — тихо, Чонгук, убери руку, — с предупреждением в тоне прошептал он, крепко прижимаясь со спины. — Давай, возьми в нее ложку и помешай нашу кашку, ты совсем про нее забыл… Чонгук позорно проскулил, но Ким все равно не сжалился: — Ну же, — настойчивее и жестче призвал он, сглотнул и с ужасно манящим влажным звуком облизал свои губы, продолжая тяжело дышать. Чон в жизни, блять, больше никогда не возьмется готовить… Кого он обманывает? Каждый день бы так готовить… Он механически принялся подрагивающей рукой помешивать уже к черту пригоревшую густую массу в кастрюле, но сфокусировать взгляд так и не получалось. Тэхен переплел пальцы их свободных рук под ребрами Чонгука, слегка поддерживая его, немного толкнул вперед, заставив прижаться к столешнице, влажные от слюны пальцы другой руки опустил к горящему соску, ласково стал его потирать, и очень медленно возобновил движения бедрами. Член терся о край столешницы, зажатый между ней и животом, Тэхен нестерпимо размеренно касался головкой набухшей железы. Он буквально вынуждал Чонгука вымучить свой оргазм. Как же умело он доводил до самой грани, но никогда не сталкивал… Чон прыгал с нее сам. И сейчас ему этого так хотелось, что он сам не заметил, как жалобно хныкнул. — Чонгук, — тут же раздался поглощающий баритон. — Чонгук, я сейчас кончу в тебя… А-ах, Чонгук, — он надавил на полыхающий сосок и вновь и вновь принялся повторять имя, все так же неспешно, ритмично и глубоко проникая. Как на кнопку, блять, нажал, спустив пусковой механизм. Нельзя делать одновременно так приятно больно и так головокружительно хорошо. Нельзя так чувственно шептать имя таким уничтожающим голосом. Нельзя… Господи, Тэхену можно все. Тэхен — лучшее, что Чонгук когда-либо испытывал… Тэхен — единственное, что Чонгук когда-либо по-настоящему испытывал… — Ты создан только для меня… И это было последнее, что Чон услышал, прежде чем пронзительная дрожь захватила все его тело. Перед глазами за возникающими мерцающими яркими пятнами капли его семени долетали до чертовой каши, а в оглушительной тишине разума раздавался только возбужденный гортанный рык Тэхена, заполняющего его пульсирующее нутро до краев. Ким не дал ему прийти в себя, развернул и впился жадным удушающим поцелуем, обнимал так, словно никогда не отпустит. И Чон был уверен — так и будет, да и сам жал к себе Тэхена так же сильно. Как же он любил целоваться с ним… Как же он любил… Поцелуй становился все прерывистей, а дыхание, наоборот, спокойнее. Они прижались друг к другу лбами, теплые и ласковые паучьи пальцы гладили скулу, на лицах были ужасно слащавые улыбки… Ну и пусть… Всем бы такие. — Хочу съесть твой завтрак и сходить вместе в душ, — вновь подал тихий голос Тэхен. — Блять! — встрепенулся Чонгук, резко обернулся и хаотично принялся выключать плиту. Почему ему это в процессе в голову не пришло?! Стоял, еще послушно пытался помешивать это пригоревшее нечто… Оно дымилось! Не сильно, но запах гари уже ощущался, а Чон его почувствовал только сейчас. Он пялился на свою неудавшуюся стряпню и вновь заходился краской. Мало того, что все сгорело, так он еще и кончил в кастрюлю… И это знали все — он, Тэхен и каша… — М-м? — вопросительно на ухо мурлыкнул Ким, ластясь. — Ни за что! — с ужасом воскликнул. — Ну, я чуть-чуть… Просто попробую, — с явным любопытством заглянул через плечо и потянулся к ложке. — Блять, дельфин! Дельфин! Дельфин! — завопил Чонгук и лихорадочно принялся метаться из стороны в сторону, заливая дымящуюся сковородку водой и выливая средство для мытья посуды в кастрюлю с кашей, чтобы этот багнутый наверняка к ней не притронулся. Когда он перестал носиться по кухне, то перевел взгляд на замершего на месте Нпс. Тот, видимо, успешно сохранившись, послушно стоял и робко улыбался. Так вот что будет, если использовать стоп-слово… Нужно быть с этим поосторожнее, а то поназапрещает Тэхену все подряд от смущения, а тот опять начнет все время сдерживаться, боясь все разрушить… Ох, сколько же приходится думать, чтобы просто быть с ним… Но как же это приятно — думать о нем… — Это касалось каши, — стыдливо буркнул Чонгук. — В душ вместе можно… — пробормотал и направился к ванной под тихие смешки. На работу они в этот день безбожно опоздали. Если после «завтрака» еще и был шанс успеть хотя бы к концу дейлика, то после душа его совсем не осталось. Тэхен там вогнал Чонгука в смертельно опасный стресс, заботливо «помогая», а затем вывел из него, вогнав уже себя в Чонгука на весу. Время они не засекали, но по ощущениям продержался Ким намного дольше заявленных семи минут. По дороге к «Игрикс» Чон поймал себя на мысли, что пялится и улыбается, как по уши влюбленный подросток. Впрочем, Ким за рулем выглядел точно таким же и то и дело убирал руку от руля, чтобы коснуться колена своего фаната, шеи, руки, всего подряд — тактильный он оказался до жути. Тяжело же ему приходилось все это время, пока он не позволял себе этого, чтобы не нарушать личные границы… Чонгуку вообще-то тоже было тяжело. Ему хоть и казалось, что он и так весь сдался Тэхену, но чтобы внутри смириться с этим окончательно, потребовалось еще немного времени… Нет, это совсем не значит, что теперь он никогда больше не будет ретироваться после пережитого очередного шквала эмоций — все же иногда ему будут нужны хоть короткие передышки от вездесущего Нпс, иначе его сердце просто откажется вывозить эти объемы поступающих чувств. Но теперь он постарается брать эти перерывы, когда они ему действительно нужны, а не когда просто стало стыдно. И перед этим будет предупреждать Тэхена, что у них все ок… Ким, продолжая смотреть на дорогу, взял его за руку и переплел их пальцы. У них все просто потрясающе…***
В зоне гик-отряда на Базе было пусто. Злющий Чимин влетел только спустя час, подбежал к рабочему месту разработчика, сурово зыркнул и вместо приветствия сказал: — П-подвинься. Чон удивленно вскинул брови, но спорить не стал, а просто немного отъехал на стуле в сторону. Художник бесцеремонно открыл нижний ящик в его столе и достал оттуда три свои перчатки, которые вообще-то Чонгук туда не клал. — Па-ак, — устало протянул вошедший Юнги. Он бросил быстрый взгляд на Кима с Чоном, коротко поприветствовал и с дико вымотанным выражением вновь повернулся к Чимину: — Ну это ж шутка была… — Д-достали меня твои шутки! Ты мне ра-работать мешаешь! — он в доказательство потряс в воздухе, очевидно, нагло украденными перчатками. — Спор — это серьезно! — А я, думаешь, не отношусь к нему серьезно? — вскинул брови Юнги. — У меня на кону, может, самое дорогое стоит! Че ты завелся так? Раньше разгонял только вместе со мной, а теперь бесишься… — Да я п-просто время с тобой п-проводил, п-придурок! И ра-раньше это была не единственная те-тема наших разговоров! Только Чонгук подумал, что, похоже, они с Тэхеном явно лишние свидетели этого разговора, как художник перевел взгляд на них и раздраженно воскликнул: — И вообще это вы виноваты! — Че? — вытаращился разработчик. — Ниче! Ходите тут с ног до го-головы в засосах, лыбитесь, как п-полоумные, весь офис из-за вас к-как наэлектризованный! — Слышишь? — осадил его Чонгук. — Чимин, а не ты ли случаем с Юнги активно способствовал этому несколько месяцев? — Да ну я ж не думал, что вы реально… Ой… — он испуганно замер, осознав, но так же быстро сменил это выражение обратно на недовольство и повернулся к Тэхену: — Ты ему растрепал! — он повернулся к Юнги и возмущенно вскинул руки, будто жалуясь: — Юнги, он ему растрепал! — Не растрепал, а поделился… — буркнул Чонгук. — Мы разговариваем… — Тэ-э… — с осуждением посмотрел на Тэхена Мин. — Я еще и рассказал ему, откуда взялись твои порно-подборки, — усугубил ситуацию Ким. — И в том котостриптизе мы с Тэхеном тоже уже были так-то… — добил Чонгук. Ну, а чего они нападают с обвинениями? Он немного подумал и с гордостью добавил: — И зрачок он мне лизнул! Вернее, он совсем не подумал, прежде чем это ляпнуть. Нпс, конечно, был в полном восторге, смотрел с обожанием и расплылся в трогательной улыбке, а вот Пак с Мином ненадолго подвисли, ошарашенно уставившись. Чонгук спрятал лицо в ладонях и отвернулся к своему монитору. — Раз уж мы тут откровенничаем, поделюсь с вами одной потрясающей БДСМ-практикой, которую мы тут с моим обожаемым обожателем активно осваиваем, — в смеющемся голосе Тэхена была слышна издевка, но направлена она была явно не на Чона, поэтому тот пока молчал. — Называется разговор «о чувствах». Попробуйте как-нибудь. Изощренная вещь, зато после нее такой сек… — Ким! — все же прервал его Чонгук, резко развернувшись и стрельнув негодованием. Тэхен поджал губы, подавил смешок и продолжил: — В общем, думаю, полезно будет, — он с деловитой задумчивостью поднял взгляд к потолку, откинувшись в кресле, и провел указательным пальцем по кадыку. — Хотите смоделируем сюжетец? Чимин скажет что-то вроде «Юнги, да я ж разгонял твои пошлые шутки, потому что флиртовал с тобой и хотел по-настоящему заинтересовать, а ты теперь только про секс со мной и говоришь, мне же грустно, хочу большего!», а Юнги такой «Пак, да я не только секса от тебя хочу, просто думаю, что обоюдное желание — это маркер взаимных чувств!», а потом Чимин такой… — Ким! — хором прервали главные действующие лица разыгрываемой сценки и постарались испепелить его негодующими взглядами. Чонгук покатился со смеху. Пак зашелся краской то ли от возмущения, то ли от смущения, а Юнги еще пару секунд гневно сверлил глазами Тэхена, выдавшего теперь все секреты, а потом моментально побелел и ошарашенно уставился на Чимина: — Так вот чего ты злишься? Ты не стебался вместе со мной, а флиртовал?.. Какой я тупо-ой… — У нас это коллективный порок, — хмыкнул Тэхен и подмигнул Чонгуку. Юнги его проигнорировал и снова обратился к Паку: — Слушай, я ж правда не только этого от тебя хочу… Ну, хочешь, я хоть сейчас признаю поражение в споре и сделаю себе эту операцию? Тебя не будет беспокоить, что это только ради спора, и мы сделаем это, когда ты захочешь… — Х-хочу. Расщедрившийся Юнги, на эмоциях предложивший откровенную херню, выкатил от удивления глаза и гулко сглотнул. Молчание надолго не повисло, его прервал Тэхен, изображающий закадровый голос: — А потом Чимин подумал и ответил: «я бы все равно в конце месяца слил свои результаты, чтобы ты победил, не нужно мне, чтобы ты мучился». Чонгука снова согнуло пополам от смеха, а Пак с обреченным возмущением в глазах повернулся к Киму: — Сплёвыш ты м-морковный, ты вообще хоть один с-секрет хранить можешь? — а затем повернулся к разработчику: — А тебе н-не удалось бороться со злом, и т-ты решил к нему примкнуть? — Да как-то играть за нежить оказалось намного прикольнее, — жал губы Чон. — Теперь понимаю, чего вы так веселились несколько месяцев. — Боже, я чувствую себя таким оскорбленным, — расплылся в умиленной улыбке Нпс. — Но вообще-то я прекрасно умею хранить секреты. Например, секрет Чонгука, что он знал о вашей причастности, я хранил ровно до тех пор, пока он сам сейчас не рассказал вам. И я бы, конечно, мог вам помочь чуть пораньше, но вы так забавно мучались, а меня тут как раз попросили помочь до вас донести, что с Чонгуком нельзя поступать плохо… Все так удачно совпало… — Почему у нас всё постоянно крутится вокруг тебя?.. — ошарашенно пробубнил сам себе под нос Юнги, глядя куда-то сквозь Чонгука. — Это уже Гук-отряд… — Я, к-конечно, не лучше, но это п-пиздец какой-то, а не коллектив, — тоже себе под нос пробормотал Чимин, закинул в собственную жестяную банку сотню и вышел прочь из зоны Гук-отряда. — Вообще я согласен, — кивнул Мин, переваривая события последних минут, потом поднял растерянный взгляд и добавил: — Но спасибо за… — он несколько секунд попялился на Чона и Кима, то раскрывал, то закрывал рот, подбирая слова, но так и не подобрал, а просто ладонью в воздухе нарисовал небольшой круг, заключив в него этих двоих, махнул рукой и вышел прочь. — Так, значит, ты знал, что у них происходит? — уголком губ улыбнулся Чонгук. Тэхен подъехал к нему на кресле, довольно крутанулся вокруг себя и кивнул: — Я просто не затыкал уши, а они сами со мной говорили, — пожал плечом. — И ты мог помочь им разобраться раньше и не так ехидно? — Мог, — утвердительно кивнул. — Но ты хотел отмщения, и я приберег это на случай, если не придумаю ничего другого. А сегодня ты признался, а они начали еще и нас обвинять во всем, я не удержался, — невинно хлопал ресницами. — Знаешь, давай забьем на эту историю с отмщением… Они и сами справляются. К тому же одно твое существование — это уже своеобразный способ насилия… Просто… Оставайся только в моей команде и не играй против меня… — Пока не кикнешь, — пообещал, ласково улыбнувшись, и послушно кивнул. — Ни за что. — Правда? — Конечно, — совершенно серьезно подтвердил Чонгук. — Я столько нервов на тебя убил, — и это была чистая правда, но было кое-что еще… И этого «еще» было намного больше: — Я не хочу тебя потерять. — Как же я рад, что добрался до твоего исходного кода, — промурлыкал радостный Нпс. — Ничего страшного, я до твоего тоже… — И что будем с этим делать? — игриво вздернул брови. — Об этом даже не думай! — поморщился Чонгук, который и так ерзал на стуле, пытаясь подобрать удобную позу. — Еще хотя бы пару дней… Но… может, в Аквариуме сейчас пусто… А я вчера так и не воспользовался одним твоим разрешением… — он старался звучать невозмутимо, но его взгляд исподлобья был явно смущенным. Тэхен схватился за сердце, расплылся то ли в растроганной, то ли в хищной улыбке и заботливо предупредил: — Чонгук, я тебя сейчас съем. Чон на пару секунд залип, а затем резко подорвался и со всех ног дал деру в сторону Аквариума, тихо шипя под нос от легкого дискомфорта. И пусть убегающий главный разработчик и мчащийся следом главный нарративный дизайнер одного из пяти гик-отрядов могли привлечь чье-то внимание, главное, чтобы этот багнутый не кинулся сжирать его прям посреди опенспейса. А то взгляд у него был такой… или это Чонгук уже был готов быть съеденным прямо там... Зато счастливые улыбки на лицах обоих были синхронизированы на 99 процентов. Все-таки 100% бесперебойной синхронизации — это не для багнутых. Но, может, методом проб и ошибок они однажды дойдут и до ста...