Я не пойду за тобой

Ранг неуверенно крутился на стуле, хотя повода для волнений у него практически не было. С Родомесом он был знаком давно, уважал его и как лидера, и как просто хорошего товарища. Он доверял ему, не раз проводил с ним некоторые сессии по восстановлению мнемо-полей, но в этот раз всё было иначе. С одной стороны, он нарушал врачебную тайну, с другой — спасал жизнь дорогого для Родомеса автобота. — Здравствуй, Ранг, — мягко окликнул его Прайм, усаживаясь за стол. — Не совсем тебя я ожидал здесь увидеть. В моей планёрке написано совершенно другое имя, я немного обескуражен. Ранг понимал, что Родомеса может смутить способ их встречи, время и место, но никак не сама встреча. Всё, что сейчас ни сказал бы молодой лидер, будет похоже на разыгрывание небольшого театрального представления перед ним. Психолог решил сразу парировать все последующие нелепые фразы, чтобы просто не тратить редкие и дорогие минуты разговора, которые им выделил небезызвестный секретарь. — Давай сразу перейдём к сути. Я и так рискую очень многим, чтобы увидеться здесь с тобой. И прекрати делать вид, что ты не знаешь, в чём дело. Это притворство только отнимет у нас время. Родомесу явно дали понять, что излишняя любезность и учтивость никак не скроют реального положения вещей. Да, если он видит Ранга в разгар его рабочего дня перед собой, то это может означать только одно — у них большие беды с его новым секретарём. То есть с Джазом. Лёгкий кивок лидера позволил психологу продолжить. — Пациент посещает все сеансы, как мы и договаривались, но я боюсь, что мои услуги в ближайшем будущем ему не понадобятся. — Так он здоров? — не без вовлечённости громко проявил участие Прайм. Ранг отрицательно покачал головой. — Родомес, он гаснет. Его мнемо-поле ушло на критически низкий уровень существования. Он стоит на отметке в тридцать процентов, и за время наших с ним сессий уровень не поднялся вверх ещё ни разу. Здесь нужно твоё слово и вмешательство. Я мнемохирург и способен починить проблемы памяти, но вот проблемы Искры я решить не в силах. Центральный контур ядра Искры пока ещё не задет, но защитная оболочка подошла к отметке, после которой он просто замолчит навсегда. Что-то гасит его желание жить. — Он потерял очень дорогих для себя ботов, — подчеркнуто сердито бросил реплику Родомес. Ранг позволил себе продемонстрировать доминирующую профессиональную улыбку. — Вовлечённость в чужую жизнь не ради дани уважения его страданиям и заслугам, как я понимаю? Родомес откинулся на спинку стула и моментально зарделся красным. Лицевые пластины так быстро нагрелись, что датчики давления в цепи связующей магистрали неприятно пикнули. Скрывать свои эмоции ало-золотой трансформер никогда не умел, а уж перед таким профессионалом, как Ранг, это было дело гиблое. — Я люблю его. Но взаимности добиться не могу. Он не видит меня в упор, он избегает меня и ставит в неловкое положение перед подчинёнными. Я достойно принял его отказ и просто хотел помочь справиться с его проблемами. Хотя бы что-то я могу для него сделать как для того, кого люблю? Ранг медленно отпил от куба, после приподнял его на ладони и поболтал содержимое, философски вглядываясь в остатки на дне. — Одностороннее чувство, привязанность, рождённая из старой памяти и воспоминаний. Ты ещё не научился отделять себя от Матрицы. К тому же агрессивно лезешь исправлять другого, навязывая ему свои чувства и объясняя их любовью, а не жаждой обладания. Ты хочешь его и как Хот Род, и как Прайм. Я в курсе некоторых пикантных подробностей — читал заметки коллеги, который погиб. И я не должен был сейчас всё это тебе говорить. Никто не знал об этом, — строго сверкнул круглыми окулярами Ранг. — Однако учитывая твою одержимость и мои опасения за жизнь пациента, а также ещё и то, что ты несёшь ответственность за своего подчинённого, я говорю тебе — оставь Джаза в покое и переключись хотя бы вот на Дрифта. Знаешь… Мне кажется, тебе тоже стоит вернуться к нашим сеансам. Но прежде чем ты это сделаешь, пожалуйста, найди того, кто уничтожает больничные карты. Конкретно карта Джаза была уничтожена ещё до того, как он пришёл ко мне. Если бы не записи моего коллеги, который вёл дела Оптимуса, я бы в этом деле не разобрался. Родомеса это очень насторожило, он буквально впился взлядом в собеседника, ожидая продолжения разговора. Но Ранг был куда хитрее молодого лидера и, посмотрев на часы на стене у торговой стойки, произнёс: — Мне пора. Благодарю за беседу, Прайм. Расшаркивание и дистанция, которые никогда не исчезнут — так того требовал этикет. Всё же встреча была официальным визитом, а не частной приватной беседой, пусть даже и в таком неподходящем месте, как ресторан. Неприятное послевкусие такой беседы сопровождало Родомеса до конца рабочего дня, но он не подал даже виду, что узнал что-то личное об экс-диверсанте. Джаз буднично и весьма исправно выполнял свои обязанности, занимаясь документами, графиками и короткими переговорами с будущими посетителями. Будто не он налетел ночью на командира и учинил погром в его апартаментах! Секретарь был даже весьма тактичен и вежлив, когда в приёмную вошла летающая на крыльях счастья Арси. Весьма сдержанно монохромный искуситель перекинулся парой слов с Ультра Магнусом и Спрингером. И только когда в зал вошёл Дрифт, секретарь не смог сдержать злорадную ухмылочку, которую никто, кроме Родомеса, заметить был не в состоянии. — Совещание, сэр, — учтиво передали ему папку с силовыми рамками. — Квартальные сдачи отчётов по энергетическим вышкам, рейд в южные районы и происшествие на центральной станции киберпространственного узла, — провёл короткий и содержательный брифинг Джаз. — В конце вы обещали Ультра Магнусу, что займётесь вопросом обновления космического флота. Родомес заметил, что секретарь избегал визуального контатка, что слишком быстро торопился вручить силовые рамки и словно ждал момента, чтобы поскорее улизнуть. Стало стыдно за вчерашний случай? Прайм без перекалибровки диафрагм смотрел на Джаза, и тот, будто почувствовав на себе укоризненный взгляд, наконец ответил вопросительным жестом: — Что-то ещё? — Да. После совещания я жду тебя у себя в кабинете. — Совещание завершает ваш рабочий цикл, будет неуместно утруждать вас лицезреть меня после него. — Ничего. Я выдержу. Вчерашняя репетиция помогла мне осознать и принять факт твоего насильственного вторжения. Сделаешь мне напиток как утром, и я с радостью потрачу ещё немного своих драгоценных праймовских минут, чтобы получить обьяснения за вчерашний концерт. Наверное, для него, лучшего саботажника и правой руки Оптимуса, это прозвучало с до боли знакомой интонацией. Джаз даже вздрогнул, настолько Родомес сейчас напомнил ему прежнего Прайма. Вздрогнул — и тут же скрыл это за маской скучающего секретарского безразличия. — Как прикажете, сэр. Совещание затянулось. Обсуждали проблемы десептиконов, бандформирования, потом на очень долгие два часа выступал Дрифт, который был решительно недоволен всем. Он даже умудрился написать огромный проект по улучшению обороны центрального здания совета на случай возможных террористических актов. Арси пожирала рыцаря оптикой, подперев подбородок ладонями, и только что виртуальные смайлики сердечек не посылала! Спрингеру наблюдать такое было весьма неприятно, но пришлось пойти на компромисс и дать даме время на подумать, как она того и просила. Магнус же то и дело косился одной линзой на командира, который невинно что-то чертил пальцем в своём планшете, оставляя кучу пометок и схем. «Наконец-то за ум взялся и стал настоящим лидером!» — с гордостью подумал заместитель командира автоботов. И тем не менее его всё ещё тревожил вопрос, связанный с Джазом. Скрытный монохромный тип слишком чеканно и выхолощенно выдавал ему информацию по всем текущим делам и проблемам, что, если быть не слишком предвзятым, улучшило его работу и дало кучу поводов гордиться успехами. «Хочет замять дело с Родомесом и показать, что не опасен?» — Магнус всмотрелся в Дрифта, слушая его доклад вполаудио, но когда Дрифт упомянул утечку информации через покои лидера автоботов, то буквально весь подался вперёд, вытянулся, впитывая каждое сказанное слово. — Наш агент выявил несоответствие лидерских покоев всем стандартам контроля безопасности, и это наводит на мысль, что волнения по поводу тайных группировок сочувствующих десептиконам не беспочвенны. Согласно показаниям нашего агента, который числится лейтенантом оперативного сыска, у нас есть все подозрения, что Саундвейв установил слежку за вами, сэр. Из скучных диаграмм и устного отчёта совещание превратилось в спектакль, где каждый присутствующий уставился на Родомеса с сочувствующим видом. Будто это такая неожиданность — нападение на лидера! Кап пригладил бороду и, нажав кнопку на своём столе, попросил права прокомментировать данное сообщение. — Сэр, Дрифт новенький, он ещё плохо знает всех действующих агентов в лицо, так что я бы подверг сомнениям тот факт, что сообщённая информация имела место быть. Очевидная диверсия. — Очевидная! — стукнул по столу кулаком Гримлок, ожидая от ветерана одобрения своего поступка. Но Кап только мягко показал ладонью примирительный останавливающий жест. Дрифт же гордо вздёрнул подбородок, надменно оценивая ветерана, взявшего слово. — Попасть в комнату лидера, обойдя все датчики слежения, выйти незамеченным, не попавшись на оптику элитным стражам, да ещё и устройство прослушивания установить. Для этого нужно обладать особыми качествами. Например, достаточно сложной технологией невидимости, которая доступна не всякому десептикону. Скажем так, десептиконы редко применяли такие в действии. А вот подослать миникона или кибержука — вполне вероятно. — Вы говорите очевидные вещи, Кап, — велеречивыми нотками начал защищать свою правоту белый рыцарь, — во-первых, факт проникновения установлен агентом, датчик изъят, а установивший его следствию известен — некий Рэтбэт. По залу поползли шёпот и короткие реплики, за которыми было уже не слышно говорящего. Родомесу пришлось призвать собравшихся к порядку жестом поднятой вверх ладони. Прайм уже понял, что речь пойдёт о его безопасности и что тем самым агентом был не кто иной, как Джаз. Интересно, в какой форме он докладывал Дрифту о том, что произошло вчера поздним вечером? Упоминал ли он ту грубость и неуважение, которое агент проявил к лидеру автоботов, или рассказал это как будничный анекдот в стиле «наш лидер редкостный лох»? Дрифт вежливо изобразил невозмутимость и немного «покашлял», возвращая себе внимание аудитории. — Как почтенный Кап и сказал, я новое лицо в вашей команде, но это не значит, что я не осведомлён обо всех делах на Кибертроне. Подозреваемый Саундвейв — владелец миникона — проявляет индивидуальное устремление, ибо он постарался установить слежку тайно. Что касается причины, то тут может быть что угодно — расположение цели, секретные данные. — Ну, не во сне же Родомес их докладывает, — вставил колкую реплику Спрингер, а потом очень горько пожалел об этом, встретившись взглядом со строгой оптикой лидера. — Я не был бы столь неучтив к нашему лидеру, чтобы предположить такое, но вы, коллега, буквально сняли истину с глоссы. Мой агент доложил, что после установки Матрицы лидерства автоботов объект — прошу прощения, что так называю вас, сэр, — подвергается огромной психоэмоциональной нагрузке. Вероятно, что эти данные известны и противнику, и он желает выведать их подобным образом. Сэр, мои рекомендации просты — вам придётся назначить личного охранника из числа преданных вам автоботов, чтобы на некоторое время установить за вами пристальное наблюдение. «Этого ещё не хватало!» — возмутился Родомес, а после ядовито подумал о Джазе, который будет таким новым назначением справедливо наказан. — Я смогу это сделать, — вызвался Бластер. — Мы с Саундвейвом давние враги, так что это мой долг. Сэр, если вы не против… — Возражу. Бластер нужен нам как связист, но не как личная охрана Прайма. Я предложил бы на эту должность самого надёжного кандидата, — осторожно, издалека начал Дрифт. Спрингер заметно занервничал в этой нарочито короткой паузе оглашения, потому как понимал, что если его припишут к Родомесу, то Арси навсегда увлечётся Дрифтом, и не видать ему больше свиданий и совместных патрулей с ней. Она и так до неприличия стала словоохотливой с этим выскочкой! — Ультра Магнус! — закончил свою фразу рыцарь, чем вызвал у Спрингера заметный вздох облегчения. Магнус попытался сделать вид, что его такой выбор нисколько не удивил, но чтобы принять такое предложение, ему следовало посопротивляться хотя бы для приличия. — Если найдётся кандидат, который готов заниматься делами подготовки космического флота, то я не возражаю. Родомеса данная ситуация стала накаливать до предела. Мало того, что с его мнением уже никто не считается, так они ещё совместно пришли к решению, что он не в силах себя защитить! Носятся с ним как с реликтом, который нужно оберегать от внешнего мира! А кто виноват в этом? Джаз! Мастерски втереться в доверие к простодушному рыцарю, наверняка надавить на его чувство ответственности и желание показать себя компетентным перед коллегами. Идеально выверенный вариант! Прайм с силой сжал пальцами силовую рамку, чем вызвал негромкий жалобный хруст предмета. Но самообладание, а также мудрость, переданная ему по наследству, вовремя заступились за него. — Я весьма признателен за такое беспокойство обо мне, но позвольте отметить, что привлекать внимание к данному вопросу будет непрофессионально. Без обид, но Ультра Магнус слишком заметный для охранника — это даст манипулятору полную уверенность, что его заметили, что теперь на него обратили внимание. Что, если мы убедим его в том, что его план удался? — Это не очень-то логично, сэр, ведь сегодня Саундвейв будет ожидать вашего возвращения в кварту, чтобы снова иметь возможность слушать всё… кхем… чем вы там заняты, сэр, — деликатно прокомментировал Дрифт, не исключая возможности и каких-то личных привычек, и особенностей командира. «О, да он уже в курсе, что я на Джаза дрочу… вот позорище!» — прикусил глоссу Родомес. — Но я вас понял, сэр, — спасительной фразой вытянул ситуацию белый рыцарь, — мы устроим небольшой кастинг на роль вашего охранника. Хотя я всё равно настаиваю на том, чтобы им оказался надёжный Магнус. Заместитель автоботов благодарно воззрился на Дрифта, практически готовый обожать его за проницательность. Похоже, тот факт, что сине-белый мечтает заполучить особое расположение командира, был виден и очевиден всем, кроме самого Прайма. — Совещание окончено! — заявил Кап, надавив пальцем на кнопку в столе, после чего раздался звонок окончания мероприятия. Родомес нарочно не стал публично дознаваться, что за расчудесный агент напел Дрифту в аудиодатчики подобные интимные подробности. Этот уникум сейчас обязан преданно ждать его в кабинете, а после воспользоваться всем накопленным миллионами лет красноречием, чтобы оправдать себя. Но прежде чем идти в клетку к хищнику, Родомес на мгновение задержал начальника тактической службы. — Прошу прощения, что отнимаю личное время, но… — Родомес краем линзы видел, с каким отчаянным радушием Арси махала манипулятором белому рыцарю, чтобы он непременно направился к ней, но нарочно вырос перед Дрифтом в дверях. — Могу я узнать имя агента? — Сэр, — укоризненно покачал головой рыцарь, — если у нас такие проблемы с безопасностью, то, назвав вам имя, я обреку агента на смерть. «Да-да, смерть и не меньше я этому пижону монохромному гарантировать могу. Доигрался», — спрятал свои мысли за вежливой улыбкой Родомес. — Понимаю. В таком случае выпишите ему наградные и поощрите за бдительность, сэр Дрифт. — Всенепременно! — с достоинством склонил шлем рыцарь.

***

«Сумрак… Сумрак, проснись, я пришёл. Соскучился? Иди ко мне…» Джаз дёрнулся в кресле. Он позволил себе немного задремать, пока шли минуты тяжёлого ожидания. Оптику решительно включать не хотелось, да и новый командир этого не заметит, так что можно даже не видеть его мерзкого смазливого фейсплета. Можно было бы и сбежать, оставив на столе объяснительную… Но ослушаться Джаз никак не мог. Чужие установки работали как часы, и спорить с ними до того момента, когда тонкий пояс защитного меридиана мнемо-поля Проула завершит свой цикл работы, было бесполезно. Они оба хотели защитить его… И оба погибли. А что мог он? Только наблюдать и чувствовать уход каждого из них. Прервал ли он тогда их связь? Нет. Он цеплялся за надежду, за спасение со стороны, за какие угодно чудеса, но ничего поделать, будучи в плену Юникрона, он не мог. Знакомая частота заставляла моторный отсек работать на повышенных оборотах — Ранг был прав, ещё слишком мало времени прошло, чтобы он перестал улавливать это. Да и Родомес неуверенно и медленно ассимилировал данную ему силу. Здесь может победить только время — либо новый лидер поспособствует его дезактиву, либо всё же судьба преподнесёт сюрприз и даст ещё один шанс. Шаги. Он не слышит их, но чувствует, потому что Матрица в груди новичка касалась его тела, ласкала когда-то его Искру и требовала, чтобы он балансировал на грани жизни и смерти, пока Оптимус не вылетит в офф. Их секс был похож на убийство каждый раз, когда они предавались этому греху. Но Джаз не променял бы это ни на что на свете! Оптимус любил его без остатка и берёг больше остальных… Даже несмотря на опасную спецификацию, Оптимус никогда не сомневался в своём любовнике. «Сумрак…» «Сейчас!» — мысленно отсчитал клики до открытия дверей Джаз. До дрожи в пальцах хотелось, чтобы это было как в прошлом. Саботажнику представилось, как Оптимус кладет свои широкие ладони на его плечи, звучит неизменный щелчок открывшейся маски, а за ней чувственные губы, которые легко прикоснутся к шлему на макушке. И снова прозвучит тихое: «Ты скучал? Ну, прости-прости, задержался». Если бы только можно было позволить себе прямо сейчас расплакаться, выпустить боль и тоску, размазать, как говорят люди, сопли по броне, то может быть, ему стало бы легче. Но собственные ощущения дурачили его, опустошали, делая таким жалким и ничтожным! Это фальшивый Прайм! Не Оптимус! Кабинет, вещи и каждая деталь интерьера в нём, всё, что было знакомым и привычным, уже никогда таковым не будет! Родомес словно нарочно уничтожал всю память, связавшую две жизни в их нелёгкой, сокрытой от чужой оптики страсти. Неизменным остался только командирский стол, на котором они занимались любовью чаще, чем принимали энергон. Колени, сведённые судорогой от череды коротких замыканий, куча царапин на поверхности стола — как улики того, как сильно Оптимус владел своим подчинённым, как страстно толкался и изливался в него. Всё это умерло и перестало существовать, и только мерзкая частота Матрицы, что сводила с ума от разрыва реальности и мечтаний, продолжала облизывать рассудок языками пламени ада. — Прости-прости, задержался! От этой фразы Джаз, не включая оптики, стиснул кулак. Матрица играет с ним, с его чувствами, и устами другого Прайма позволяет крошить память об Оптимусе. Боль впилась в камеру Искры и стала жрать цепи защитного барьера электрон за электроном. — Прощён. Давай к делу, — прозвучало в кабинете сразу, как только включился звукоизоляционный барьер. Родомес крутанулся на пятках и вместо того, чтобы занять своё место за столом, присел на корточки напротив Джаза, чем застал того врасплох. — Крутой, значит? И совершенно меня не уважаешь? Ладно. Джаз скривил фейсплейт, словно ему под носовой конус поставили что-то дурно пахнущее. Родомес набрался смелости и на выдохе произнёс: — Я разрешаю тебе сейчас высказать всё, что ты обо мне думаешь. Джаз опешил. Никто и никогда не мог бы позволить себе перейти все допустимые границы на территории Оптимуса. То ли дело в кварте, где они уже не были облечены уставом и рангами. Но Прайм был серьёзен и даже пытлив, будто вчерашней отповеди ему не хватило. Ало-золотой был готов ко всему — даже принять вписавщийся в лицо кулак. Но Джаз вёл себя на высоте волны высокомерия и продолжал гнуть свою линию. — Я не понимаю, о чём вы говорите и зачем провоцируете меня, командир. Родомес сверкнул голубой оптикой, вздёрнул подбородок, помогая диверсанту сорваться на дно своей ненависти к нему. После разговора с Рангом до командира дошло то, что ничего, кроме ненависти и презрения, в Искре Джаза для него не осталось. Но это лучше, чем та дистанция и невидимость, которой наделил его Джаз, низвергнув до уровня простого начальника. Было ли это эгоистично с его стороны? Да. — Провоцирую? Уровень звукоизоляции максимальный, если бы в этом помещении были бы жучки или камеры, ты бы давно озаботился их устранением. Так что давай, не сдерживай себя. Просто говори что думаешь. Я приму это. Потому как я устал биться в закрытые двери. Ты ведь не слепой, чтобы не видеть, что я… Что я испытываю к тебе. Джаз не ударил, но нахмурился. Выдержал паузу и только потом ответил. — Испытываете ко мне? Я вас старше. Это просто нелепо! — возмутился саботажник, желая покинуть кабинет резким рывком. Но на его белые бёдра легли чужие широкие ладони, и он осел в кресле, изумлённый происходящим. — Старше, и что? Это какой-то барьер для тебя? — Да. Существуют приличия и правила. — Я разрешаю тебе нарушать правила, если у тебя есть хотя бы капля чувств ко мне. Родомес не убрал рук с желанных белых бёдер. Он шёл сейчас на такой риск, после которого либо они подерутся, либо расставят свои приоритеты таким образом, чтобы больше подобных ситуаций не повторялось. — ДА Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!! — прогремело взрывом признание Джаза. Родомес не стал задавать вопросы, он просто смотрел в продолговатый синий визор и ждал, когда диверсанта разорвёт на атомы от накопившейся боли в груди. И он взорвался, ведь таймер защитного меридиана больше не сдерживал его десептиконскую суть. Клыки сверкнули в неверном свете неоновых ламп, и Родомес наблюдал уже совсем другого Джаза, того самого, который нагло пришёл громить его кварту в поисках жучка. — Ты никогда не сможешь стать ИМ! Тебе не понять, что такое его ответственность, его сила воли, его мудрость. В отличие от тебя, он не черпал её из Матрицы, он постигал своё несовершенство сам и передавал нам свою мудрость! Он был моим самым близким во всей Вселенной существом, но ты, ТЫ вмешался в его бой, и ОН погиб! Из-за тебя!!! И я должен ответить взаимностью его убийце? — Его убил Мегатрон, — мягко вставил Родомес Прайм, но Джаза было уже не остановить. Он вцепился когтями в наплечники командира и пропорол их так глубоко, что Прайм едва сдержался, чтобы не застонать от боли. Но делать этого перед хищником было нельзя. Доверие такого бота можно было только заслужить. — Как удобно прикрывать свои ошибки Мегатроном! Они сражались тысячи раз, но погиб он только тогда, когда вмешался ты! Ты! — Джаз, мне больно… — Ты заслужил это! Я думал, что твоя смерть принесёт мне облегчение, что ты просто перегоришь и Матрица выпалит тебя всего изнутри, но ты жив! Более того, ты уничтожаешь его наследие своим неуважением! — Что ты хочешь, чтобы я сделал?! — в ответ схватил за плечи диверсанта Родомес. Хватка Прайма была слишком сильна, с этим приходилось считаться. Но боль в плечах становилась мучительной, Прайм обронил заглушённый губами стон, и Джаз замер. Испуганно отпрянул назад, рассматривая когти, измазанные в чужом энергоне. Растерянность и паника отобразились на его фейсплейте, и он медленно поднял голову, чтобы посмотреть на Родомеса. — Я хочу… Я хочу, чтобы ты казнил меня. Избавил от этого нелепого фарса, — прозвучал хриплый подавленный голос. — Можешь объявить меня предателем, шпионом, врагом. Но я не хочу жить, зная, что я больше никогда его не увижу. Это выше моих сил! «Он сам себе желает смерти. Вот почему Ранг встретился со мной. Вернуть его к жизни может только Матрица, так как она и есть жизнь…» — судорожно соображал Родомес. — Иди сюда, — приказал он голосом, настолько пропитанным холодом, что Джазу показалось, что он действительно убьёт его. Хищник повиновался. Прайму или самой судьбе, но подошёл так близко, что боль в его груди от излучения Матрицы автоботов усилилась. Он схватился за грудной отсек и стал медленно оседать на пол, пока его не подхватили под локтевые суставы. Родомес прижал его, невероятно легкого и некрупного трансформера, к своей груди. Джаз ощутил чужое тепло, объятия, пульсацию систем. Родная и такая знакомая частота билась там за перегородкой и ласково звала его по имени. В чужих руках он чувствовал себя покорной марионеткой, зависимой от капризов Матрицы. Но может быть, это было потому, что Оптимус, который наверняка слышал его через пространство небытия, осуждающе смотрел на него. Его взгляд читался в оптике молодого лидера, когда Джаз поднял голову, чтобы посмотреть на него. Родомес боялся пошевелиться, чтобы не спровоцировать опасного бота на ещё какие-нибудь действия. Но монохромный саботажник не двигался, боясь спугнуть тонкое нежное прикосновение полей великого артефакта. Молодой Прайм не понял, в какой момент стал целовать губы своего секретаря, ласково и трепетно, едва прикасаясь к ним. Но на удивление ему ответили, жадно, неистово, отчаянно, пока на пол не закапала неоновая субстанция. Джаз отпрянул, испуганно прикрыв рот ладонью. Это заходило слишком далеко! Родомес медленно активировал оптику, приподнимая ширмы диафрагм. — Прости меня, Джаз. Прости… Если бы ты только знал, сколько раз я думал о том, что недостоин. Что я всего лишь его тень, насмешка судьбы… — Командир… — Не перебивай. Теперь моя очередь говорить. Я люблю тебя, и люблю не потому, что я владею его памятью, а потому, что я всегда хотел быть рядом с тобой. Мне не важно, кто ты и сколько тебе лет, сколько раз ты менял молд или сколько у тебя было до меня. Я… — Родомес, я поранил тебя…