Я не пойду за тобой

Рабочий день пролетел очень быстро в терпеливом молчании со стороны секретаря и коротких деловых репликах со стороны Родомеса. Прайм ни на клик не забывал, что Джаз сидит на этой должности только для того, чтобы вычислить и проверить личный состав на верность. Конечно же, ало-золотой автобот не верил в то, что кто-то может быть пособником десептиконов, но невольной пешкой мог стать всякий, кто ещё плохо ориентировался в политике нового Кибертрона. Саботажник провёл множество проверок, подсунул всем и каждому кучу тестов, которые вычленили бы предателя, но его сидение в кабинете не давало такого масштаба и размаха, чтобы взять агента десептиконов за жабры. Последним, кого в списке указал заместитель командира Ультра Магнус, был именно Дрифт. — Как ты хочешь, чтобы я это проверил, сидя здесь? Он оперативный служащий, а не датападный скраплет, как я, — ворчал экс-диверсант. — Почему мне кажется, что тебе это нравится? — с подозрительностью сузил диафрагмы оптики Магнус. — Ты единственный, кого не проверяли, так как ты сам являешься проверяющим. — Ваши обвинения безосновательны, командующий. Даже если бы я сам выкрал архив, то мне нужно было его кому-то передать, чтобы этот кто-то мог бы им воспользоваться. Да и какая польза в архиве? — переключился на монотонный голос Джаз, моментально давая обвинителю повод понять, что у того нет никаких прямых улик. — Может, в том, чтобы найти всех сочувствующих старой Империи и объединить усилия против молодого и не вошедшего в курс дела лидера? — ответили на входе в приёмную Прайма. Голос был настолько величественный и строгий, что оба бота заметно выправили спины. Дрифт дошёл до секретарского стола и аккуратно положил папку с анкетами своих подчинённых. Джаз весь подобрался, словно был готов выпрыгнуть из-за стола и нанести несколько точных ударов виброкогтями. Острые клыки сами прорезались через ядовитую улыбку при виде благородного рыцаря. — А что, если архивы не обладают никакой ценностью, но могут просто привлечь или отвлечь внимание от основной цели? Что, если появление одного подозрительного типа с весьма непроверенным прошлым сможет дать противнику шанс уничтожить самое ценное, что есть у автоботов? — Джаз не просто парировал слова Дрифта, он очень умело и иносказательно загонял его в угол. Разведка давно была в курсе, откуда пришёл Дрифт, а также о том, что он был десептиконом. Но после внедрения программы лояльности к бывшим членам Империи многие вещи удавалось скрыть. Как бы это ни странно звучало, но десептиконы тоже устали от войн и разорения, по этой причине частая подделка личной биографии позволяла им какое-то время сохранять инкогнито. Дрифту пришлось долго идти по дороге из сплошного недоверия, но он сумел доказать свою полезность и лояльность словом и делом. За короткий срок служения автоботам его прозвали Карающим мечом Возмездия. Это очень веселило Джаза, учитывая, в каких родах войск пришлось служить белому рыцарю при Мегатроне, прежде чем выцарапать себе столь похвальную репутацию. Битва взглядов длилась несколько кликов, и даже Магнусу стало неловко за происходившее в приёмной. Он словно стал невольным свидетелем сражения, которое шло между двумя автоботами в режиме пассивной агрессии. — Я не исключал этой вероятности. А также и того факта, что самое незаметное действие враг может совершить, находясь непосредственно перед самым носом. Ведь никто не будет обвинять героя Кибертронских войн, что он застрял в штабе из-за своего ранения. Легенда, тянущая на премию лучшего сценария, не меньше, уважаемый Джаз, — в голосе Дрифта звучали сталь и холод. «Низшее звено», — читалось во внезапно разгоревшемся визоре Джаза. «Квинтов сын», — ответно выглядело выражение лицевых пластин белого рыцаря. Ультра Магнусу пришлось вмешаться, выставив перед ботами раскрытые ладони: — Эй, парни, брейк! Мы все делаем общее дело! Прекратите этот бардак, ей-Сигма! Что на вас нашло? — заместитель командира с тревогой всмотрелся в фейсплейты обоих. Это были звериные выражения лиц, которые Магнус видел только у десептиконов, готовых покромсать друг друга на куски. — Выйдешь, чтобы поговорить? — навалился руками на стол Дрифт, приближаясь к Джазу настолько, что тот буквально ощущал гудение его фильтров. Саботажник сделал какой-то жест пальцами, который Магнус едва разглядел, и Дрифт осёкся, медленно отстранился от него, пытаясь придать своему виду более благопристойный и независимый образ. Но от сине-белого автобота не ускользнул тот факт, что за ледяным спокойствием нового офицера по тактике скрывалась жажда битвы. «Пусть. Джаз сам нарывался», — подумалось Магнусу. К тому же заместитель командира понимал, насколько выгодно ему было скомпрометировать секретаря в оптике Родомеса. Пусть узнает, какой агрессивный тип ходит рядом, пусть увидит его истинное лицо! Магнус отступил от обоих на шаг, ясно давая понять, что он не будет вмешиваться. Дрифт коротко и благодарно кивнул ему, словно от этого негласного разрешения проигнорировать разгоравшуюся битву зависели его честь и достоинство. Джаз спокойно вышел из-за стола, успев красиво разложить планшеты в нужном порядке. Он казался таким мелким и смешным рядом с громадиной в древних доспехах, что Ультра Магнусу даже стало как-то не по себе оттого, что он стал свидетелем их стычки. Но и препятствовать разборкам между десептиконом и саботажником сине-белый автобот не стал. — Я их разложил в алфавитном порядке. И напомни Родомесу, что у него в три ровно открытие галереи. Прощай, — коротко через плечо бросил Джаз. Двери за ботами автоматически закрылись, и в приёмной стало совсем тихо. Магнус покачал головой и был готов войти к командиру в его кабинет, как двери резко разошлись перед ним в стороны и на пороге появился озадаченный какими-то пометками в планшете Родомес. — Джаз, я не совсем понял, куда мы потратили такую сумму на прошлой неделе? Ой! Магнус? Ах да, у меня в расписании стоит твой визит. Я почти готов, а… — Прайм наконец-то заметил опустевшее место, где должен был сидеть его верный секретарь. — Где он? — голос Родомеса стал тревожным и строгим, будто он потерял не секретаря, а спарка, которому строго-настрого запретили покидать комнату. — Я даже не знаю, как тебе это объяснить, но они очень странно обменялись с Дрифтом высокопарными любезностями и… ушли, — встревоженно начал пояснения Магнус, не желая выдавать никаких подробностей. — Ушли? В разгар рабочей смены? — Родомес упер руки в бока, потом зачем-то посмотрел на потолок. — Пожалуйста, пусть это будет просто дружеский разговор! Мне ведь не придётся их разнимать? — С чего ты так решил, что тебе придётся их разнимать? — С того, что Джаза я уже слишком хорошо выучил. Он никогда не покидал свой пост без веской причины. — Перестань носиться с ним как со школьником. Если Дрифт бросил ему вызов, то это дело чести, — ляпнул Магнус в защиту рыцаря, пытаясь как можно безобиднее представить командиру информацию о том, что произошло. — Бросил ЧТО?!

***

Они не тратили много времени, чтобы найти укромное место. Оба давно уже решили, что пора бы разобраться, кто есть кто. Джазу решительно не нравился бывший потомок Дома Стражей, может быть, только потому, что он не знал, как попросить у него прощения за то, что его клан сделал с его семьёй. Прошло слишком много лет, пролетела перед оптикой не одна жизнь… Никаких переговоров между Дэдлоком и высшим членом десептиконского общества быть не могло — они оба до поры до времени держались негласного пиетета, чтобы не мешать друг другу достигать своих целей. Старые привычки придерживаться кодекса Золотого века так и не выветрились из них даже с течением времени. Джаз знал, что Дрифт ничего не сможет ему сделать, это записано в его низшей подпрограмме, в какой бы крутой и древней броне он ни прятался. Дрифту же нужно было убедиться только в том, что младший Лорд Исправитель не станет подставлять его в этой новой жизни. Он слишком хорошо был знаком с изворотливостью Сумрака, который соврёт — недорого возьмёт. Не для того он метеориты в крошево разбивал, чтобы сойти с дистанции и отказаться от высокого положения в новом правительстве. Склад был старым, запущенным, сюда отгружали обломки шпилей высоток, а зачастую просто бросали отжившую своё строительную технику, которая ждала своего часа для переработки. Ироничное место для двух древних представителей старой элиты. В адском военном прошлом — долгие столетия враждующие два подразделения карателей Кибертрона. Они оба значительно изменились и претерпели не один апгрейд, чтобы сменить знаки и убеждения, но прошивку из нутра не выкинешь. Тьюнбласт и Дэдлок были аристократами разных уровней, но общего времени. Между ними не было открытой ненависти, скорее типичная межклассовая неприязнь. Встреча с Дэдлоком была незапланированной, но Сумрак строго придерживался правил их кланов, чтобы разговаривать на только им двоим понятном языке. Они обменялись древними жестами невмешательства и только после этого приступили к переговорам. — Чего ты хочешь? Зачем ты обвинил меня перед Магнусом? Разве твой род мало принёс горя мне и моей семье? — начал Дрифт, кружа вокруг Джаза словно лев. Саботажник не двигался: он прекрасно знал, что его инстинкты сработают куда быстрее, чем отточенные приёмы меча клана Стражей. За всю его жизнь его смогли бы побороть только три кибертронца во всей вселенной — его старший брат, Мегатрон и Оптимус. — Хочешь сказать, что ты попал в высшее командование случайно, просто потому, что вспомнил о чести? — Тебе бы говорить о чести, Сумрак! Тебе! Карателю Кибертрона, который предал огню столько мирных кварталов! Я не знал, что ты работал с Оптимусом. Я предположить не мог, что ты зайдёшь так далеко! Мы считали тебя мёртвым после того, как «Арк-3» вышел с орбиты. Ты подстроил свою смерть, чтобы сбежать, а мы остались там, думая, что ты погиб! Породнился с низшим, но не получил от него потомства, нарушил все мыслимые и немыслимые законы. Что же, интересно, сказал бы на это твой высокодостопочтенный брат? — Ничего. Но ты мог бы присоединиться к шайке Мегатрона и повисеть на хвосте нашего корабля пару сотен световых лет. Заодно и брата бы расспросил о том, что в моей башне творится. Но чего уж задним числом думать? Не забывайся, Дрифт, Сумрака больше нет. Забудь это имя. — Я не смогу забыть это имя хотя бы потому, что твой брат принудил меня прислуживать тебе даже после того, как тебя лишили титула. Я повторяю свой вопрос. Что ты делаешь здесь? Оптимус мёртв, твоя присяга больше не действительна. Или честь аристократа так мало стоит? — Честь. Все вопросы только про это, — пренебрежительно хмыкнул Джаз. Что стоила его честь, когда любовь всей его жизни мертва? Никакая присяга и узы не смогли спасти Оптимуса от гибели. — Ты думаешь, я задумал уничтожить Матрицу? — Вполне вероятно. Ведь твой брат всё еще жив, а кто-то очень хорошо отвлекает нас от самого главного охраняемого объекта. И я не позволю тебе это сделать. — Сделать что? — Убить Родомеса. Я найду способ, как сразиться с тобой в обход протоколов высшего Дома. Ты думаешь, я не понял, как красиво ты ведёшь свою игру? Сделать себя незначительным, незаметным, отказаться от высокого назначения, играть на чужих чувствах, а затем выкрасть архивы своего погибшего соузника — всё ради победы? Ты обвёл вокруг пальца даже бедолагу Магнуса, который сам и посадил тебя на пост секретаря. Незримая тень, которая следует за Праймом. Так, каратель Сумрак? — Ты ни хрена не знаешь, Дэдлок! — Теперь меня зовут Дрифт! Я собственным энергоном отмыл себя от тех ужасов, которые ты заставлял меня творить! — Замечательно, а меня Джаз, вот и познакомились, — ёрничал диверсант, сканируя вибрацию под своими стопами. Он давно заметил, что к ним приближаются два габаритных автобота. Не иначе как Прайм с заместителем бегут их разнимать. — Я выполнял приказы и сохранял вас, сосланных, от тупой погибели. Ты знаешь кодекс, ты должен понимать, что на тот момент у меня было не так много вариантов. Ты был последним из представителей Дома Стражей. Это был мой долг — сохранить ваш вид. — Твой брат нас изничтожил, а ты пытался сохранить? Какая интересная патетика. После твоей фальшивой кончины дела пошли не по тому сценарию, который ты планировал. Так? — Но тем не менее ты до сих пор жив, Дрифт. Жив, и даже занимаешь весьма высокое положение. Желай я твоей гибели, разве не воспользовался бы я своими полномочиями, чтобы не дать тебе забраться так высоко? Так какова же твоя цель? Отомстить мне, или это что-то личное? Дрифту было тяжело подобрать слова. С одной стороны, он правда верил в то, что десептиконы и их преступления должны быть наказаны, с другой — ему не хотелось, чтобы кто-то ворошил его прошлое, уничтожая с таким трудом наработанную репутацию. — Тебя это не касается, Сумрак! — Если ты залез на моё поле и мешаешь мне делать мою работу, то это меня ох как касается. Цель! Живо! — голос Джаза отразился от стен, залез глубоко в рыцарское нутро и встряхнул его с такой силой, что все подпрограммы каскадом выдали сообщения об ошибках. Собственное тело перестало принадлежать ему — Сумрак использовал старый протокол подчинения Дома Исправителей, который никто был не в состоянии отменить. — Пожалуйста, не надо… — голос Дрифта стал проседать, утопая в иллюзиях собственного сознания. — Цель! — неумолимо повторял с нажимом в грозном командном голосе Джаз. — Восстановление… клана… Стражей, — белый рыцарь медленно оседал на колени перед своим высшим сородичем. В голове гудело, системы выли, а сил на сопротивление практически не оставалось. — Ты такой же, — пнул его легонько носком стопы Джаз, что заставило Дрифта завалиться на бок. — Такой же, как я. И ты думал, что твой клан восстановит Матрица? Она даже Оптимуса не спасла! — Но она спасла Хот Рода… — хрипло выдавил из последних сил тактик. Именно в этот момент на место выбежал Родомес, а за ним едва поспевал Ультра Магнус. Прайм готов был поклясться, что Матрица в его груди взвыла от ужаса и потрясения увиденным. Джаз склонялся над Дрифтом, выставив всего один указательный палец в его сторону, а несчастный рыцарь корчился от боли. — Ты мне не противник, — грозно прошептал ему Джаз, медленно выпрямляясь перед командиром, на котором лица не было от застигнутой картины. — Что здесь происходит?! — законно повысил голос он, и Джаз едва вздрогнул, так как эти интонации он знал слишком хорошо, чтобы не опасаться. Так и есть — Родомес стал ассимилировать Матрицу, и вскоре она заберёт у него то, что давала ему взаймы на протяжении долгих столетий. — Ничего, — невинно пожал плечами монохромный секретарь. — Ничья, сэр.