Я не пойду за тобой

Широкая чёрно-белая спина скрылась за раздвижными дверями, и Дрифту, который стал невольным свидетелем очередного пассивно-агрессивного поведения бывшего коллеги, стало неловко. — Сэр, вы никуда не торопитесь? — вежливо уточнил у командира белый рыцарь, поймав лидера у самых дверей на выходе из совещательной комнаты. Родомес казался встревоженным и напряжённым, совершенно не сконцентрированным для какого-либо разговора, но мечник не желал давать Джазу фору. Стоило как можно быстрее сделать лидера своим партнёром, заявив на него права. И пускай прошлые кандидаты обижаются — не следует обращать внимание на чужие рефлексии, пока у последнего представителя Дома Стражей есть наивысшая благородная цель. Прайм не думал уходить вместе со всеми, он долго переслушивал записанную на аудио отповедь, которую вылил на них всех чёрно-белый секретарь. Опыт, отчаяние и тонкие нотки страха за их неосознанность сквозили в сильном уверенном голосе, было даже слышно, как десептикон насильно удерживает себя, чтобы не употребить более крепкие слова непротокольного значения. Нет, Джаз знает что-то такое, что заставляет его эмоционально вовлекаться в это — нехарактерное поведение для алолинзового ветерана. Он был откровенно напуган сложившейся ситуацией. А как часто можно видеть бывшего начальника особого отдела тайных операций в таком немыслимом амплуа? По Джазу не скажешь, что он кого-либо боялся в принципе. Его нахальная манера общения говорила сама за себя — он словно вечно был над ситуацией, словно контролировал любое её развитие. Но стоило в эту идеальную формулу вмешаться Саундвейву, как монохромный наглец сразу поменялся в лице. «Что, если Саундвейв значит для Джаза что-то большее? Может быть, они даже были как-то связаны. Бывшие любовники? Они десептиконы, а у них всё решается очень быстро без всяких там прелюдий», — раздумывал Родомес, слегка отвлекаясь от идеально правильных черт Дрифта, который почти что готовился начать очередной затяжной разговор. Но белый рыцарь немного медлил, собирая в папку документы, пока Прайм витал в своих мыслях. Экс-десептикон пытался просканировать мнемо-поля командира, но почему-то этого сделать не получалось. Всё же Матрица автоботов обладала таким ярким излучением, что перекрывала собой всё, чего касалась. Родомес, видимо, так и не освоил некоторые очень деликатные моменты контроля над древним артефактом. А всё-таки совещание прошло из манипуляторов вон плохо. Первое поколение не оставило никаких комментариев — они смиренно, молча покинули совещательную комнату в очень плохом настроении. Своего коллегу-диверсанта они знали давно и достаточно хорошо, чтобы доверять его мнению и опыту. Джаз никогда не подводил конвой Прайма, он мог пожертвовать собой, но ни за что не отправил бы на смерть в битве с таким опасным противником салаг вроде второго поколения. Негласную поддержку воины Оптимуса заметили только в оптике грустно сидящего в углу Перцептора, который не смог вставить даже минимальной реплики ввиду спешки доклада. Учёный хоть и не так долго, но успел поработать с командой Оптимуса и даже несколько раз принимал непосредственное участие в боях. Но вставлять свою реплику насчёт опасности Саундвейва он не осмелился — и так было понятно, что легендарные опасные десептиконы, будь то банда сикеров или отдельно взятый заместитель Мегатрона, — это не шуточки. Родомесу хотелось догнать уходящего диверсанта, стребовать с него объяснения или хотя бы попытаться загладить свою вину необдуманной присяги… Но прямо сейчас он уже не видел в этом особого смысла. Мнемо-поля Джаза показательно успели хлестнуть его на выходе холодом и отстранённостью, это было более чем красноречивым жестом. Молодой Прайм вышел из раздумий, поравнявшись со своим тактиком плечом. Кажется, он задержал ответ на вопрос дольше положенного. — Да, я могу уделить тебе время, Дрифт. Что-то не так? Мечник осторожно просканировал помещение, убеждаясь, что их никто не слышит и что все боты покинули совещательную комнату. Сигнатуры подчинённых давно стерлись из ближайшего круга сканирования, мысленно тактик автоботов выдохнул. — Сэр, я понимаю, что это прозвучит очень грубо и неуместно с моей стороны. Но… Я должен признаться, что зашёл сегодня в ваш кабинет чуть раньше, чем успел постучать первый раз. Я просто… хотел вас предупредить, что ваши отношения с секретарём могут сильно повлиять на ход операции, — мечник старался заключить в свой голос как можно больше незаинтересованности в происшествии, но волнение слегка сбивало его. — Если наш сапёр допустит ошибку, то всех нас ждёт очень большая беда. Мы не имеем права ошибаться сейчас, когда население встревожено и требует, чтобы вас выдали террористам. Я настоятельно рекомендую вам воздержаться от личной жизни на время проведения операции. Секретарь Джаз — это не то, что вам нужно сейчас. Родомес вдруг внезапно для себя расслышал за этими вежливыми уклончивыми фразами что-то, чего не замечал ранее. Неужели и Дрифт туда же? Сдерживать себя и играть в игру, кто кого перелюбезничает, не хотелось. Один десептикон пытался добиться его внимания, в то время как второй избегал и игнорировал. Горечь и жгучая обида питали Искру лидера, которому не ответили на его присягу ни твёрдого «нет», ни сокровенного «да». В груди было холодно и одиноко. Может быть, и нет никакой присяги, и им суждено вот так вот жить на одной базе, пока Искра замечательного Джаза не погаснет? Ало-золотой подошёл к Дрифту так близко, что можно было расслышать шум его вентсистем. Лидер был очень хорош собой, выше на голову своего тактика, с совершенными формами корпуса — идеальный кандидат для зачатия! Матрица изменила его настолько сильно, что даже его мнемо-поля обладали величественной фактурой и раскрывались округлыми завитками, словно гало над божеством. Прайм сократил дистанцию до невозможности, чем не просто нарушил личностные границы Дрифта, а, по десептиконским меркам, вышел на дистанцию великолепного, точного как укол удара. Мечник ощутил себя в буквальном смысле слова зажатым в угол, взволнованным и таким незначительным перед лидером, что ему захотелось благоразумно отступить на шаг назад. Но гордость и упрямство его рода были куда сильнее волнения — Дрифт выпрямился, будто снова занимая доминирующее положение. «Это был всего лишь поцелуй, — объяснял он сам себе, — Джаз не оставил на командире своей метки, не тронул его мнемо-поля, не прикоснулся ни к чему, что обычно безжалостно сминали в своих когтях представители Дома Исправителей. Такое вмешательство даже сила артефакта не смогла бы укрыть. Хотя с другой стороны, с Оптимусом наверняка было то же самое. И Мираж был в курсе — только аристократы могут видеть эти тонкие интимные подробности». Но Родомес был полностью чист перед ним. Сигнатура Прайма была спокойной, ровной, лидер внимательно разглядывал ритуальные узоры на доспехе своего тактика, потом строго метнул взгляд прямо в его бирюзовые окуляры. Даже несмотря на эту святую непорочность, яд зазвучал в словах звонкой нотой — командир вкладывал своё отчаяние из-за не принятых Сумраком чувств, желая выразительно показать своё негодование. — Да ты даже понятия не имеешь, как долго я воздерживаюсь от личной жизни. Я отказываю себе во всём, что доступно таким ботам, как вы, сэр Дрифт. Почему вы не спросите меня об этом прямо, раз уж вы стали свидетелем наших неуставных отношений? Вам нужно от меня что-то конкретное? — надавил на суть вопроса лидер. И когда только он успел из мальчишки превратиться в столь проницательного противника? Дрифта моментально обескуражили, показывая, что сейчас не до игр в шахматы — либо всё, либо ничего. Будь на месте Прайма старый добрый парень Хот Род, то Дрифту пришлось бы долго извиняться, стоя на карачках прямо на этом узком диване. Его определённо со всей пламенной решимостью поимели бы во все порты, чтобы острастить, показать, кто на этой базе доминант. Но мудрость других Праймов подсказывала Родомесу, что такое решение, вероятно, в будущем принесёт большие проблемы — не связывайся с десептиконом, пока он не покажет свои клыки… Дрифт был лучшим кандидатом для отношений — надёжным, спокойным, не боявшимся сказать что-то прямо. Однако для командира он не имел никакого особого значения, кроме красивого фейсплейта. Ни один чувствительный кластер нейросети не дрогнул внутри стального тела Родомеса при появлении Дрифта на базе. Слишком идеальный рыцарь был для него скучен и предсказуем. Не чета загадочному легендарному разведчику из конвоя Оптимуса. Мечник тяжко провентилировал, но смущаться своей прямолинейности не стал: — Конкретное, сэр. Мне нужно узнать ответы на вопросы личного плана. Это дало бы мне стимул, чтобы вернуться на базу невредимым. Я давно наблюдаю за вами, сэр, и хотел бы констатировать свою заинтересованность в вас как в партнёре. Но после сегодняшней случайно увиденной сцены я не уверен, свободны ли вы, командир? Вы с Джазом спите? Или я могу надеяться и бороться за вас? — Дрифту было крайне важно удостовериться в том, что Родомес свободен и он сможет приударить за ним по всем законам его клана. Но договариваться о чём-то нужно было на берегу. Родомеса это заявление так развеселило, что он улыбнулся на манер своего бесчувственного секретаря — только уголком губы. Бедняга Дрифт! Как же плохо ты знаешь бывшего начальника разведки! Чтобы с ним спать, на него минимум нужно надеть смирительное одеяние, потом ввести что-то успокаивающее в шейную магистраль и только потом, вырвав из его пальцев виброкогти, можно было бы рискнуть его трахнуть. А ещё опаснее поворачиваться к такому, как Джаз, спиной, ибо тот проявлял все признаки неуязвимого доминанта, что Родомеса при его статусе и силе не очень устраивало. — Нет. Не спим, — честно признался Родомес, ощущая всем корпусом, как в помещении вдруг стали сдвигаться стены, а моторный отсек отчаянно принялся работать на повышенной частоте. У него слишком долго никого не было, чтобы этот белый красавчик не вызывал в жгучей Искре естественного желания обладать им. — Значит, вы свободны? — топил Прайма своими воспылавшими страстью и желанием полями Дрифт, опасно сближаясь. Рыцарь был готов лечь под командира хоть прямо сейчас, только бы тот позволил оставить на себе метку. После этого Джаз никогда не сможет даже приблизиться к командиру без его на то ведома! Родомес не был полнейшим кретином, чтобы не понять, что Дрифт предлагает себя, причем делает это очень нарочито, властно, уверенно. Словно он за покупкой пришёл и вопрос стоял только в цене. С одной стороны, Прайм так давно не занимался коннектом, что мог бы от пылкости своего тактика истлеть изнутри, с другой — Дрифт его своим напором в данной ситуации только раздражал и злил. Напряжение между ними росло, а разрядка не наступала. Пауза слишком затягивалась. — Он отвергает вас. Поцелуи Джаза ничего не стоят, вы просто теряете с ним время. Я готов дать вам всё, чтобы вы были счастливы, — строгий и сдержанный Дрифт моментально превратился в искусителя, его голос стал на полтона ниже и растекался медовой патокой, услаждая аудиосенсоры. Эта перемена была столь внезапной, что Родомес слегка растерялся, понимая, как сильно его окатило пламенными полями похоти, идущими от корпуса белого рыцаря. Лидера даже затрясло от перевозбуждения! Мечник и не думал понижать градус, он был крайне настойчив — сел на стол позади себя и медленно развёл перед командиром свои изящные, идеально сконструированные бёдра, будто обещая партнёру незабываемое удовольствие. Вежливый, дипломатичный и вечно правильный рыцарь проявлял ни с чем не сравнимый контраст непристойности и нетерпения. Он знал, что перед такими, как он, сложно устоять — такова уж природа многих простых кибертронцев, которые, считывая сильные поля, моментально желают подавить их, обладать ими. И сделать это можно было только через принимающий порт, который так виртуозно и обольстительно подставлял на всеобщее обозрение Дрифт. Рыцарь был горяч, темпераментен — об этом никто не распространялся, боясь разрушить идеальный образ и репутацию экс-десептикона. Ни один из бывших любовников Дрифта не смог бы пожаловаться на его умение дарить наслаждение. Десептикону из Дома Стражей доводилось тестировать не только невинные игры один на один: когда десептиконы его уровня входили в боевой мод, то вырвать их оттуда мог только Исправитель или очень сильный коннект. Такие практики частенько реализовывались и в отрядах карателей. Многие подчинённые готовы были целовать поверхность, по которой ходил Дэдлок, лишь бы он пустил к себе в отряд, где после каждой крупной зачистки творился групповой беспредел. И властителем этого хаоса и необузданной похоти был Дрифт. И Прайм, уставший добиваться взаимности от холодного и циничного Джаза, почти повёлся на это. Власть, сила, безумие и страсть, исторгаемые многообещающими полями белого рыцаря, рвали контроль на клочки. Родомес приблизился, с силой прихватил тактика за поясницу и привлёк к себе, свободной рукой поглаживая его по паховой пластине. Дрифт подставил лицевые пластины под поцелуй, но его не последовало. Вместо этого лидер тихо спросил у мечника: — А Арси, Спрингер и Блэр не будут возражать? А то я не знаю, как вклиниться между ними всеми и какое у нас будет расписание, — едкая улыбка осветила лицевые пластины Родомеса, и его поля, совсем недавно так бурно реагировавшие на искусителя в белой броне, вдруг свернули свои прекрасные лепестки, ощетинившись острыми пиками. Абсолютный контроль! Такой же, как у Сумрака, когда он наотрез отказался участвовать в оргиях второго подразделения карателей. Своих воинов Сумрак успокаивал сам при помощи способностей Дома Исправителей — высший аристократ не падал настолько низко, чтобы спать с подчинёнными. Однако Дэдлоку, потерявшему всё на свете, от титула до клана, было уже по большей части всё равно. Он был доминантом в своём отряде, и солдаты умирали далеко не с именем Мегатрона на устах… Дрифт был поражён, но не удивлён — можно было долго не гадать, от кого Родомес подцепил эту резкую непереносимую манеру общения. Даже без метки и без коннекта эти два индивида были ужасно похожи друг на друга, будто выросли в пределах одного клана. Но у Тьюнбласта больше не было братьев, кроме старшего. Тогда откуда такая синхронизация индивидуальности без метки? Даже в такой ситуации Дрифту не хотелось отступать: — Они предпочли свободные отношения. Если вам будет мешать их настойчивость, то я даю слово, что объяснюсь в вашу пользу. Никто другой мне не нужен, командир. Только ты. Бирюзовые линзы излучали такое чистое кокетство, что Прайму стало даже забавно. Рыцарь раскрылся для него совсем с неожиданной стороны. Все десептиконы такие жгучие и страстные или только Джазу так не повезло с нейросетью? — Цитирую, — жёстко проговорил Родомес, нахально улыбаясь. — Никаких личных отношений во время подготовки операции. Это были не мои слова, сэр Дрифт, а ваши. Или считаете, что на вас это не должно распространяться? Яркие оранжево-золотые пальцы отпустили мечника, даже слегка оттолкнули от себя. Прайм выглядел очень раздражённым. Именно таким он и вышел из здания.

***

Саундвейв жёстко приподнял за подбородок заплаканный фейсплейт одного из спарков. Он вглядывался в малыша, вращая его голову в своих пальцах, будто пытался найти что-то важное для себя. Вторжение в такое маленькое и неокрепшее сознание для высшего десептикона казалось таким же мерзким, как погружение отполированных пальцев в отработку. Спарки были сконструированы из манипуляторов вон плохо, ни о каких вторичных признаках передачи редких способностей говорить было нельзя. — Мусор. Пустая трата энергии. Никаких способностей, ничего, что могло было быть полезным. Именно по этой причине остальные клановые ветви вымерли и их было так легко уничтожить — они стали смешиваться с простыми ботами, а не придерживаться чистоты нации. И вот итог — поколение потребителей, не способное ни управлять планетой, ни изменить её к лучшему. Фальшивые пустые болванки — такие же бесполезные, как второе поколение, выращенное на сказках о войне. Легко управляемые, воспитанные на россказнях о геройстве, будущие пакостные реваншисты, которым неведомы законы чести и правила. Грязь! Десептикон отпустил подбородок спарка, и тот поспешил как можно быстрее отползти к балке позади себя, чтобы спрятаться за неё. От непредсказуемого главаря террористов веяло смертью и холодом. Это ощущалось в напряжении, буквально застывшем в воздухе — вибрация от корпуса Саундвейва расходилась плотной волной, пугая, заставляя вжаться всем телом в желании делаться меньше и незаметнее. Акустический удар такого сильного противника, как глава Дома Исправителей, мог бы убить всех, кто находился в здании. Ему не нужно было использовать такие мелкие приёмы, как «крик Искры» или затуманивание сигналов через сеть фальшивых сигнатур. Глава Дома Исправителей впитал в себя знания древнее, чем самый старый представитель первого поколения. «Все они по большей части мусор», — оглядывал свой отряд эффектиконов Саундвейв. — Что будем делать дальше, босс? — угрюмо отозвался Мотомастер. — Всё идёт по плану. Как только автоботы приблизятся — дайте им бой. Рвите их на куски как вам нравится, а как только закончите — сразу взрывайте всё здание. Они наверняка отправят на разминирование Сумрака — со времён больших перемен у них так и не появилось достойного кандидата на такую посредственную работу. Родомес останется один, совершенно беспомощным, я уже сделал все приготовления заранее. Убьём Родомеса — и Кибертрон падёт перед нами. А как только сюда на готовенькое прилетит Гальватрон, мы очистим его от греха и безумия Юникрона Матрицей автоботов. Мегатрон должен жить! — Нас это устраивает. Но нам не нравится, что ты связался с Крюком. Конкуренты нам не нужны, — ворчал лидер эффектиконов. — Они слишком большого о себе мнения! — Какая глупость, Мотомастер, — высокомерно произнёс Саундвейв. — Вы хотите встретиться со вторым поколением в одиночку? Мне было бы интересно посмотреть, как ты справишься с диноботами без поддержки. Это будет забавно. — Босс, — слегка с оттенком нервозности и нетерпения начал Мотомастер. — А почему вы так уверены, что диноботов подключат к этой операции? Они же тут всё разнесут! Гораздо логичнее оставить их кольцом охранять сладкого парня. Ох, как бы я его трахнул, окажись он у меня в руках… сладкая яркая игрушечка! Порты автоботов такие упругие… Саундвейв презрительно фыркнул, совершенно не оценив настроение насильника. По большей части Мотомастер его устраивал только как исполнитель, но вызывал полную антипатию и презрение как десептикон. Низшие инстинкты, запрограммированые в нём Лордом Мегатроном, имели только одну прозрачную цель — уничтожение врага. И не важно, каким способом это уничтожение и подавление могло бы происходить. Эффектиконы были вынужденными «детьми» Мегатрона, созданными из сиротливо заключённых под стражу Искр отъявленных преступников. Заместитель Императора предпочёл бы управлять звероконами, чем этим отребьем. — Я сам позову их. Пусть разнесут. И тогда весь Кибертрон увидит, каких идиотов понабирали в конвой Прайма. Это полностью уничтожит доверие населения к действующей власти и даст нам законное право начать свою деятельность как единственным мудрым правителям. Мегатрон взойдёт на трон и будет править вечно! — Слава Мегатрону! — ткнул себя в область грудины крупный эффектикон.

***

«Джаз…» «Чего ты хочешь? Какого шарка ты вышел на эту частоту, Прайм? Решил меня и здесь достать?» «Нет. Я просто хотел пожелать тебе удачи и попросить кое о чём». «У меня нет времени на это… — молчание, тяжкий вздох вентсистем. — О чём попросить?» «Пожалуйста, вернись живым. Когда ты вернёшься — мы всё исправим, и я больше не напомню о себе». Джаз стоял посередине кузовного бокса, по которому сновали оперативники, и разминал плечевые сочленения. Стоило признать, что он давно не захаживал к Перси, и правый манипулятор подозрительно поскрипывал. В углу сидел задумчивый Мираж, рядом с ним Хаунд, которого тоже дёрнули на случай, если понадобится отвлечь террористов голографическим образом Родомеса. Миссия будет одной из самых сложных для Сумрака, так как даже его верные товарищи были не в курсе, какой новый альтмод он выпросил у старины Рэтчета, когда у того появился доступ к технологиям нового Кибертрона. Побывав на Земле и сотни раз сразившись с Саундвейвом, он понял, что оптимальной формой для проникновения на базу будет альтмод зверокона, полностью похожего на Рэведж. Это было логично и разумно, ведь остальные террористы не отличат его от кассетника с похожими молдом и раскраской. Сам Саундвейв, если только будет очень сильно занят, не обратит внимание на типичного представителя Дома Исследователей. Этот клан всегда нравился Джазу, ибо состоял он сплошь из учёных, исследователей и космических путешественников. Их основной способностью были метаморфозы, то есть принятие той формы, через которую проще всего было исследовать новые миры и населённые планеты. Некогда именно в этом клане высшие звенья изучали искусство дипломатии и переговоров. И именно в этом клане когда-то состоял сам наставник Оптимуса — Альфа Трион. Много энергона утекло с тех пор. Джаз не знал, живы ли ещё представители этого клана, но мысленно благодарил одного из звероконов, который после своей кончины позволил Рэтчету воссоздать и перенести альтмод для диверсанта. Больше всех этой причудой забавлялся Оптимус, который в шутку пообещал купить своему теперь уже вполне настоящему кошаку когтеточку и лежанку. Джаз не обиделся, но чтобы позлить бондмейта, поточил когти на его любимом кресле. Естественно, шутки ради. Бамблби кивнул саботажнику, улыбнувшись. Мол, всё как в старые добрые времена, я рад работать с тобой, старина! Джаз приветственно помигал визором, как делал это для своего подразделения на удачу. Но почему-то нутро главы разведки ныло и сопротивлялось вере в счастливый случай. Для Сумрака, привыкшего к разного рода неприятностям, это был верный признак не очень успешной миссии. И хотя он привык периодически возвращаться сильно побитым под кудахтанье старшего медика, но теперь был совсем другой случай. Саундвейв не отпустит его живым так просто. Именно для этого он решил заминировать несчастного Ультра Магнуса. Он поставил своего младшего брата перед выбором куда более опасным, чем предполагал их идеальный план. Зная, что мятежный брат так и не отработал психологическую травму с потерей спарка, Саундвейв сделал выбор немыслимо сложным и мучительным для Джаза. Даже несмотря на неприязнь со стороны Магнуса, саботажник никогда своих не бросал — это был принцип, которым он очень гордился. Враг очень хорошо уяснил этот принцип, поставив разведчика перед неразрешимой психологической дилеммой. Каким бы искусным ни был Джаз, он всё равно немного нервничал. Его нейросеть всё так же опиралась на меридиан Искры Проула, но слишком уж многое свалилось на голову младшего главы Дома Исправителей в последнюю неделю, чтобы цепкий и сосредоточенный ум прежнего тактика автоботов легко поборол эти волнения. Меридиан ослабевал с каждым днём… Особенно Джаза напряг тот факт, что Родомес наконец-то освоил его личный канал связи, который когда-то работал только для него и Оптимуса. Это вторжение было похоже на незапланированный поезд, который внезапно появился на проложенных старых рельсах. Голос нового Прайма звучал мягче, чуть выше, чем у прежнего бондмейта, но тем не менее слышать его было приятно. Сумрак всегда нервничал, когда нужно было пробраться в тыл, а уж если его ловили и подвергали пыткам, только он, этот голос на шифрованном скрытом канале, помогал забыться и успокоиться. Само существование этого канала грело мятежную упрямую Искру. Канал саботажника молчал. Родомес не сильно надеялся на ответ, он знал, что Джазу сейчас не стоит отвлекаться на него, но у молодого лидера возникло ощущение, что его хотя бы молчаливое присутствие не будет лишним. «Скинь мне лучше что-нибудь приличное послушать», — внезапно проколол пустой эфир уставший и задумчивый голос саботажника. Родомес мягко улыбнулся. Такой ответ его секретаря стоил куда большего, чем слова «я прощаю». Они оба были влюблены в земную культуру, оба очень любили музыку, фильмы, некоторые смешные традиции. Второе направление Джаза, в котором он себя нашёл, было именно это — общение с представителями других цивилизаций, а также культурный обмен. Прайм мог поспорить, что бывший первый лейтенант был отличным дипломатом при Оптимусе. И всё же подобрать качественный трек, чтобы от него не лопались нервы и чтобы Джаз знал, что его ждут назад, домой… Какая ответственность! Родомес порылся в своей картотеке, нашел несколько песен, но из всех них он заострил внимание на песне «Broken» в исполнении Seether и Amy Lee. Трек быстро улетел по каналу, и песня начала проигрываться для двоих сразу. Это было священным ритуалом Джаза и Оптимуса — перед опасными и практически невыполнимыми миссиями командир отправлял ему какой-то трек, который выбирал совершенно случайным образом. Саботажник всегда улыбался в такой момент, ведь именно трек будто предсказывал, как пройдёт его вылазка. То, что скинул ему Родомес, звучало очень грустно, но слова описывали состояние монохромного меломана очень ярко и отчётливо. Джаз улыбнулся, видя, как оперативная группа уже заняла свои места и Бамблби, который крепко держал ладони своего супруга, почти плакал от нежелания отпускать его. — Сайди, умоляю, будь осторожным и благоразумным! У меня неспокойно на Искре, и малыши волнуются, — тихо произнёс жёлтый разведчик, положив руку красного автобота себе на кокпит. Бесстрашный штурмовик любовно огладил кокпит своего соузника и нежно поцеловал его в губы. Их глаза излучали столько искренней любви, что Джазу пришлось отвернуться от созерцания столь интимной картины. Его давно никто не ждал домой. Разве что настырный рыжий мальчишка, по ошибке ставший Праймом… — Ну вот только омыватель лить не нужно! — растерянно зазвучал голос Сайдсвайпа. — Я обязательно вернусь, моя Искра. Ты же знаешь, что я всегда возвращаюсь. Малыши будут в порядке, тем более что твой нежный голос будет сопровождать меня и Джаза, пока мы будем продираться через мины. Старина Джаз нас не подведёт! Саботажнику было страшно слышать такие слова, будто на его плечи возложили ответственность большую, чем Матрица. Он безусловно пойдёт первым, прощупывая своим акустическим оборудованием каждый сантиметр их пути, но никто не застрахован от того, что в середине разрушенной башни Суда их не ждёт ловушка. — Пора, — коротко бросил монохромный саботажник. Они обменялись знаками удачи с Дрифтом, который должен был идти во второй группе спасательной команды, и распрощались с оперативниками в боксе. — Удачи, парни! — пожелали им те. Мираж вышел за грань видимости сразу, чтобы даже его союзники не могли знать, где он находится. Это удивило Спрингера, но он промолчал, понимая, что если будет крутить головой, зная, с какой стороны заходит их снайпер, то с потрохами выдаст его месторасположение. Кап хлопнул Джаза по плечу перед стартом: — Ну, парень, ты везучий шарков сын, я многое о тебе слыхал. Пусть твоя удача не покинет тебя. Джаз коротко кивнул ветерану и опрометью бросился к зданию, проникая в густоту тени, мгновенно растворяясь в ней. Второе поколение тут же потеряло его из виду, даже тепловые датчики отказывались отслеживать знакомый рогатый силуэт. — Как призрак! — вполголоса произнёс Блэр. — Это ты его альтмод третий ещё не видел, вот там бы ты намочил свои стальные стринги, — отшутился Сайдсвайп и направился за диверсантом. «Сумрак, сообщи, когда они нас заметят», — передал саботажнику по коммлинку Дрифт. «Принято», — коротко ответили рыцарю. Джаз в несколько прыжков добрался до первой площадки, ведущей дальше наверх, где в прошлый раз он заприметил растяжки. Минирование было примитивным, но пришлось повозиться. Мелкая цепь установленных мин сулила провалить весь шестой этаж вниз, что вызвало бы крен всего здания. Штурмовики прикрывали спину Джаза, оборачивались по сторонам из положения полуприседа. Подозрительная тишина, ни скрипа, ни агрессивных частот чужих мнемо-полей. «Может, пока мы там на симуляторах отрабатывали спасение, они уже всё переиграли? Перестраховались и…» «Сайдсвайп, не флуди в эфире. Мешаешь», — отозвался Джаз, снимая очередную растяжку. Чувствительные аудио саботажника уловили едва различимый плач и очень слабые сигнатуры. Мотор в груди дёрнулся чуть громче, чем следовало в таких ситуациях, но диверсант быстро взял себя в манипуляторы. Рано предаваться эмоциям. Рано. «Статус?» — коротко спросил Би. «Прошли треть. Спарки на том же месте. Десятый этаж», — отчитался Джаз. «Выходите левее, там дорога короче и меньше изгибов по планировке», — направлял их уверенный голос Бамблби. «Принято». Автоботы рассредоточились, как это было обозначено планом. Не было никакой гарантии, что спарков не охраняют. Прежде чем войти на видимую для врага территорию, Джаз запустил Миража, который бесшумно занял позицию в углу, куда точно никто бы и не подумал соваться. Сам Джаз продолжал сканировать пространство — растяжек, мин, взрывных устройств известного ему типа не было обнаружено. Значит, типичная засада. «Готовность. Засада», — коротко разнёс он в эфир, обнажая виброкогти. Дрифт развернул свой абсолютный щит и, как только получил условный знак от Сайдсвайпа, бросился в то место, где по очертаниям на тепловизоре сидели малыши. Завидев белого рыцаря, они тут же повскакивали, и Дрифту пришлось жестами им быстро показать, что шуметь точно не следует. Пол под ногами оперативной группы внезапно стал раскалываться, гигантская тёмная рука потянулась и наощупь схватила первого, кто ей попался. Кап взывал, пытаясь высвободиться, но его сдавливали до тех пор, пока едва уловимый росчерк снайперского выстрела не перебил несколько важных сплетений в лапище гештальта. — Уводите их! БЫСТРО!!! — взревел Джаз, настраивая на частоту гештальта свою акустическую установку. Да, они все сейчас немного оглохнут, но лучше уж так, чем свалиться на голову одной из самых опасных тварей, придуманных десептиконами, — Девастатору. Второе поколение уже имело неосторожность встретиться с ним и позорно проиграть… Стоило отдать должное конвою Прайма — они работали слаженно, точно, уверенно. Сайдсвайп ткнул Блэра в плечо: — Не стой столбом, салага! Погнали! Штурмовики ломанулись по практически осыпающемуся у них под стопами полу, их скорость и резкость движений были синхронными и уникально точными — не зря они так много тренировались вместе в симуляторе. Несколько прыжков, и вот спарки уже сидят у них на руках. Но их всё ещё слишком много, чтобы спасти всех. Вторая оперативная группа успела нырнуть на несколько этажей ниже и вступить в схватку с Девастатором там. Конструктиконы и не пытались слишком долго держать слияние: как только пол стал обрушиваться вниз, они дружно рассыпались по этажу, прилипая спинами к несущим стенам. Джаз только глоссой щёлкнул, озираясь по сторонам, ему пришлось выпустить в потолок свой гарпун, чтобы подстраховать себя от падения. И ему очень повезло озаботиться этим заранее, ибо минутой позже пол не выдержал. Мелкодисперсная пыль уничтожила видимость, заставив пользоваться только тепловыми визорами. «Спарки?» «Выносим». «Все?» «Да». Уже было неважно, кому принадлежали эти голоса в эфире: в кузовном боксе раздались облегчённые возгласы и аплодисменты. Первая часть плана прошла достаточно гладко. Бамблби ёрзал в кресле, пока не увидел, как из клубов дыма и пыли стали выходить совершенно посеревшие штурмовики. Сайдсвайп, Блэр, Кап, Спрингер — все они несли под мышками свою священную ношу. — Вы мой герой, Сайдсвайп! Когда я вырасту, я тоже буду как вы! — пискнул в руках красного штурмовика один из спасённых. — Главное, не будь раздолбаем, как я, — рассмеялся Сайди, вручив малышу на память свой старый сержантский жетон. — Учись хорошо, будь умным. Как тебя звать, салага? — Спидстрайк! — пискнул огонёк. У них не было много времени, чтобы продолжить своё общение. Спарков тут же приняла группа подстраховки. Малышей погрузили в большой трак и увезли в безопасное место. Здание Суда внезапно глухо ухнуло, в эфире стали появляться крики о подмоге. Враг наступал, щемил к другому пролёту, даже у Дрифта под его доспехами пошёл конденсат от напряжения. Абсолютный щит едва справлялся с количеством атакующих. К тому же автоботы сражались практически вслепую! «Эффектиконы! Повторяю, в бой вмешались…» Эфир потонул в шипении и шуме. Всем оперативникам на связи пришлось даже отвернуть в сторону части своих наушников, чтобы не оглохнуть. И Джаз знал, что это означает для всех них — Саундвейв здесь. Глава Дома Исправителей проколол пространство первым акустическим ударом. Сайдсвайп взбежал по остаткам лестницы, кое-где перепрыгивая, почти как акробат. Он мчался на помощь друзьям, но в такой пыльной завесе было сложно что-либо разглядеть, а голос Бамблби оборвался на полуслове. Мелькание алых всполохов протонных бластеров десептиконов, оранжевый и едва уловимый розовый — это автоботы. Сайдсвайп любил заварушки, они напоминали ему о былых сражениях на Земле, где они с братом красовались перед десептиконами и чаще всего побеждали. Но здесь было всё иначе. Десептиконы планировали всё с такой детализацией, что автоботы полностью потеряли своё преимущество неожиданности. Не исключено, что и спарков им просто позволили спасти. «Эй, Джаз, скинь нам для этого ада какой-нибудь трек! Сейчас раскидаем этих ублюдков и пойдём Биг Мага спасать», — залихватски передал саботажнику штурмовик. Он был в отличном настроении, так как сделал самое важное — спас детей. Теперь можно и навалять десептохламу! «Ловите», — не менее задорно ответил ему диверсант, отправив трек Megaherz «Gott Sein». «Отличные колокола, бро! Вот под них и справим панихидку десептиконам!» Трек действительно соответствовал битве. Он начинался с вкрадчивого нашептывания или молитвы, в этом Сайдсвайп не был уверен, но когда он выцепил самого дерзкого из эффектиконов, то битва с ним чуть ли не стала их общим танцем. Припев Сайдсвайпу особенно понравился, так как его противник получал по шлему точно в такт. Вайлдрайдер был взбешён, он рвал красную обшивку штурмовика когтями, пытаясь взять его на бросок. Десептикон был опасным и искусным противником и от перестрелки легко и быстро перешёл в рукопашную, сметая всё на своём пути. В творившемся хаосе были видны только мелькающие линзы, которые то и дело перемещались то вправо, то влево. Непримиримые враги мутузили друг друга до тех пор, пока Сайдсвайп не извернулся и не выпустил по наглой морде эффектикона серию точных ударов. Десептикон улыбался раскрошенными дентами как безумец, сплёвывая на пол набежавший в рот энергон. Они замерли, едва гоняя атмосферу по фильтрам, пока в голове смелого Сайдсвайпа не раздался будто призыв драться словно дьявол: Sing! Sing! Sing! Sing! Sing! Sing! Sing Halleluja! — Ты такой же идиот, как и остальные. Вы даже не знаете, что сейчас будет ещё веселее! — уже стоя почти на коленях и истекая энергоном, прошипел Вайлдрайдер. Сайдсвайп почувствовал, как его тело онемело, замерло буквально в двух шагах от того, чтобы нанести поверженному десептикону финальный удар. Вайлдрайдер смеялся как сумасшедший, завидев позади красного штурмовика большую угловатую тень. Сайдсвайп дрожащей рукой схватился за своё оружие, направив его в сторону опасности, но его руки так сильно тряслись, словно он был пьян и больше ни на что не способен. Системы накрыло иконками с возникшими ошибками, камера Искры стала разогреваться, отторгая все запросы на дополнительное охлаждение. — Мы снова встретились, автобот. Ты достаточно долго раздражал меня своим присутствием на Земле. Время умирать, — процедил через закрытую глухую маску Саундвейв. Блэр, сражающийся неподалёку, не мог чётко видеть атакующего, но сумел разглядеть красную широкую спину напарника-Сайдсвайпа. Автобот вёл себя странно, он будто не владел своим телом, а незримый палач даже не двигался, упиваясь тем, что происходило между ними. В следующий пронзительный миг Сайдсвайп резким движением приставил свой бластер к виску и спустил курок. От выстрела его шлем раскололо на две неровные части, а внутренности брызнули во все стороны… — САЙДИ!!!