Я не пойду за тобой

Ржавый Ран сидел на диване и лениво переключал каналы, почёсывая крупное угловатое стальное пузо. За всю свою жизнь ему пришлось повидать всякое, но одно он знал наверняка — своя обшивка ближе к телу, дают — бери, бьют — беги. С подобной философией он сумел без особых забот прожить и времена Великой Империи Мегатрона, и даже вот этот бардак с новым лидером, который был куда более слабым в силу своего пацифизма. Это раньше Ржавый Ран был уважаемым десом, которому доводилось одним росчерком энергоподписи чужими манипуляторами устраивать казни в кварталах Южного Аякона, Тайгер-Пакса и Каониса. После программы лояльности ему пришлось остепениться, залечь на дно и вести спокойную тихую жизнь. — Чёртовы автоботы! Ничего интересного нет из-за них! — сплюнул прямо на пол Ран. Он искренне скучал по тем временам, когда у него была возможность выходить из своей кварты и вызывать у соседей чувство неловкости и страха. Стоило ему лишь словечко ляпнуть, как всё приносили к его стопам, да ещё и извинялись. Кляузник и подстрекатель Ран обожал свою работу. Он считал себя чуть ли не самым полезным винтиком в слаженном механизме Империи десептиконов. Это такие, как они, делают мир лучше, науськивая особый отдел на зарвавшихся богатых соседей, и ничего, что из всего богатства у тех и была-то одна красивая маслёнка на пару. Это благодаря таким хорошим гражданам, как Ран, царит порядок, все ходят строем в ногу и вежливо здороваются лично с ним. Особенно Ржавый клеветник любил втираться в приватные беседы и выспрашивать чужое мнение по поводу славного Мегатрона, при этом никогда не забывал записывать всё услышанное на диктофон, чему был искренне рад, мысленно подвешивая разоткровенничавшегося кибертронца за шею на фонарь. О! Здесь он чувствовал себя ничуть не меньше, чем тайным агентом, способным сыграть на публику ярого антимилитариста или революционера! Ран был талантлив, умел эпатировать толпу своими публичными обмороками и криками о том, как несправедлива Империя! Он жил, питался и процветал за счёт доверчивых и глупых граждан, которые искали друг в друге толику сострадания и сочувствия. Изворотливость ума позволяла Рану жить безбедно, пока было на кого доносить и кого провоцировать. Он не скупился на комментарии в персональных блогах, всегда призывал любить Империю всей Искрой и погибать за неё по первой просьбе Великого Мегатрона, ведь именно так проявляются истинный патриотизм и преданность настоящего гражданина. Конечно же, он робел и слегка обделывал свои кривые колени маслом, когда к нему подходил кто-то из сумрачного патруля — в такие моменты Ран сжимался, стараясь сделаться меньше и незначительнее, и козлиным блеющим голоском, употребляя самые уважительные витиеватые фразы и эпитеты, на полусогнутых нашёптывал на ушко сержантам, вкладывая в их лапищи несколько шаниксов для лояльности. В среде сумрачных карателей этого десептикона особенно не любили и презирали, пару раз забавы ради даже заставляли его жрать отработку из бочки, чтобы посмотреть, до чего может дойти и унизиться такой механизм, как он. Ржавый Ран жрал и нахваливал, а когда пытка заканчивалась, падал на колени и благодарил так отчаянно, что мог бы создать послушную секту сумракопоклонников. Киберкрыс вроде Рана никто никогда не любил и не уважал. Он вызывал даже в самых простых солдатах чувство брезгливости и презрения, словно бродяжки, которые клянчили на опохмел. Рана это ничуть не оскорбляло, потому как он свято верил, что такова правда жизни при Императоре Мегатроне, главное — он жив, занимает почётное место под номером 731, у него есть удобный кабинет и даже своя чашка на столе, за которым он пишет доносы. Соседи уважают его и боятся, отдают последнее по первому требованию. — Чёртовы пацифисты! — яростно отбросил от себя пульт старый кляузник. Он едва встал с дивана, кое-как добрёл до дверей и решил, что надо бы прогуляться по округе, чтобы найти повод возвестить в инфосеть Кибертрона о том, насколько жалок и слаб новый Прайм-пацифист! Он шёл семенящим шагом, почёсывая место на заднице, которое давно уже зудело от ржавчины. Зуд для Рана означал неприятности — плохой знак. Он повернул голову в сторону через улицу, где дымная завеса закрыла собой чуть ли не половину блока рядом с Башней Суда, и из любопытства подступил ближе. — Вот те на! — присвистнул кляузник. Он не успел опомниться, как, мчась на полном ходу по широкой части дороги, на него понёсся запыленный яркий кар. Заметив единственного свидетеля в доступности, кар резко затормозил, трансформировался, и весьма молодого вида десептикон подбежал к нему, что-то показывая манипулятором в стороне завесы. — Эй, отец, стой! Ты за кого? — впопыхах рявкнул на него увешанный боевыми модулями десептикон. Ран первым делом неконтролируемо сбросил часть масла прямо под себя, а после вгляделся в военного, пытаясь понять, что за знак маячит у него на груди. Но под слоем пыли его было не разглядеть. — За наших… — весьма осторожно бросил бывший доносчик и провокатор. — За наших, да? — метался по улице молодой десептикон, высматривая кого-то в дыму. — Помощь твоя нужна. Где мы можем заныкаться, пока автохлам не выйдет из этого сектора? «Наши!» — гордо подумал Ржавый Ран и даже выпрямился от чувства собственной важности. — У меня! Я за Империю! Слава Мегатрону! — заверещал не своим голосом старик. — Да-да, конечно, ага, — ударил себе тыльной частью кулака по груди у моторки солдат, — слава ему и так далее. Помоги мне отнести раненого, и я в долгу не останусь. Забились? Ран не знал, что такое «забились», но так отчаянно закивал головой в знак согласия, что молодому десептикону показалось, что у этого старого болвана сейчас отвалится голова. Он видел на Земле такие забавные игрушки, которые люди ставили себе на приборную панель — они всё время кивали башкой во время движения. — Ладно, отец, жди здесь. Я скоро, — пробормотал военный и снова умчался в сторону задымлённой территории. Ржавый Ран припустил что есть духу. Трансформироваться ему было запрещено пятой директивой программы лояльности, и ещё не прошло достаточного количества времени, чтобы блок на шестерне трансформации был бы снят, но старый кляузник удирал что есть мочи на своих двоих, только бы не быть причастным к этой заварушке. Его догнали на углу, как шкодливого киберкота дёрнули за отложной ворот сзади, тряхнули и зарычали: — Ты, джамперосос недоделанный! Мы же с тобой забились! Сюда, крыса! Его повалили на землю, для убедительности пнули несколько раз. Потом подняли на ноги и снова встряхнули. Это был всё тот же десептикон, которого он повстречал совсем недавно, а рядом с ним, истекая энергоном и придерживая себя за вспоротое стальное брюхо, на неверных ногах стоял Мотомастер. Его Ржавый кляузник узнал сразу — эта личность мелькала в полицейской сводке, за информацию об его местонахождении была объявлена приличная награда. Ран изобразил суетливость и тут же запричитал: — Я думал, что вы последуете за мной, досточтимый господин! Я бежал показывать вам дорогу к моему убогому жилищу! Вы же поймите, на мне блокираторы по программе лояльности! А так я бы никогда! Слава Мегатрону! — Заткнись, дед, веди нас куда обещал! — рявкнул на него тот первый. Мотомастер только бешено вращал окулярами — видимо, повреждение у него было серьёзное, задеты все нервные центры, контузия, того и гляди помрёт. Ран повёл десептиконов к себе в дом, при этом он весь извёлся, пока молодой тащил второго по ступеням, оставляя позади себя крупные разводы энергона, масел и конденсата. Кляузник был привычен к таким картинам ещё со времён Империи, когда инспектировал кварталы, в которых по его доносу производилась зачистка. Да, бывали славные дни, когда он не гнушался писать рапорты даже на исполняющих офицеров. Естественно — анонимно! Кварта была тесная, грязная и убогая, но Вайлдрайдеру не приходилось выбирать. Пока остальные ребята отбивались от группы поддержки автоботов, взявшей их в кольцо у самого здания, они с шефом прорвались с другой стороны. Их долго гнала по кварталам какая-то мерзкая розовая фемботка, пока её не вызвали вернуться обратно. Ещё бы немного, и десептиконскому штурмовику пришлось бы бросить своего начальника. Ржавый Ран тем временем выбежал на лестницу с тряпками и принялся всё отмывать, пока десептиконы устраивались в его кварте. Пока он занимался этим неблагородным занятием, пару раз рядом с ним прошла соседка, которая очень тихо поздоровалась, на что старик только раздражённо махнул на неё тряпкой: мол, иди куда шла! Давно Ран не испытывал такого острого шока от происходящего. Даже при знании, что в его кварту ввалились никакие не бандиты, а самые настоящие герои Империи, он не чувствовал от них такого же благородного желания служить Мегатрону, как это было у прежних, вышколенных тянуть носочек при упоминании Вождя десептиконов. Эти были совсем другого толка. — Где ты ходишь, кусок отработки? Сдать нас вздумал? — взвился над ним Вайлдрайдер, пригвазживая за горловые шланги к стене. Кляузник захрипел, закашлялся. — Нет, благородный Лорд, отпустите, я только замывал следы… ваш товарищ… ранен, следы… — А, ну ладно, живи пока, — широким жестом отпустил старика молодой десептикон, возвращаясь к охавшему на всю кварту начальнику. — Мото, ты как? — Интерботская шлюха Дрифт распорол меня напополам. Если бы не Крюк и его уроды, мы бы… — Тише, не трать силы. Я приведу кого-нибудь на помощь. У нас всё сработает, вот увидишь! Только надо тебя хоть как-то залатать, шеф. По плану мы устроили им столько шума, сколько нужно. Я видел, как Саундвейв расправился с одним из них, даже не касаясь его! — Лорд… лорд Саундвейв, — посерел лицом Мотомастер от проявленного неуважения. Он боялся древнего десептикона настолько сильно, что страшился даже в его отсутствие проявлять неуважение. В прошлый раз подобная фамильярность обошлась ему очень дорого: он всю ротацию удовлетворял себя когтями сам… — Да плевал я! Ты тут полежи, а я пойду искать врача или хотя бы кого-то, кто сварочный аппарат в состоянии держать. Эй, старый джамперосос! — обратился Вайлдрайдер к старику, который от страха забился в дальний угол своей каморки. — Есть у вас тут в гадюшнике какой нормальный врач? Нормальные врачи были для таких, как Ран, не по кредитам. Но был дежурный ботовал, которому было всё равно, кого тягать, живых или мёртвых. Тоже из бывших любителей Империи — вот только он, в отличие от Ржавого Рана, владел своим небольшим бизнесом и давно прошёл автоботскую программу лояльности. Для пущего эффекта даже носил на своём корпусе пару пацифистских гравировок, чтобы никто не смог узнать в нём старого механокрада. Звали этого ублюдка Фикстер. Он был куда как хитрым, расчётливым и ловким, ведь разделывал на органы и наших и ваших, прекрасно приторговывая самыми лучшими деталями под любой вкус и размер. Война кормила его щедрой рукой, никогда не оставляя без работы. При Империи Фикстер числился обычным санитаром, но у себя в подпольном медбэе он был царь и бог. Он ничуть не удивился, когда его коммлинк высветил старый номер Ржавого Рана. Их сотрудничество было всегда взаимовыгодным и сулило немало кредитов — ранее кляузник давал наводки на зачищенные кварталы, где Фикстер с удовольствием живился останками едва живых кибертронцев. А пару раз ему доводилось даже находить чужих бэт, которых он с не меньшей для себя выгодой сдавал в офицерские публичные дома. — Ну, что у нас здесь? — проворчал толстяк Фикстер, выплёвывая под порог догоревшую ки-гару. — Вот, господа офицеры пострадали от беспредела! Надо срочно помочь, — показательно всплеснул манипуляторами старый доносчик под насупившийся взгляд Вайлдрайдера. Фикстер тоже узнал Мотомастера, так что ему стало особенно интересно, как старик сдаст одного из самых опасных террористов автоботскому патрулю. Сам санитар мысленно оценивал, что будет выгоднее — привлечь автоботов или разобрать новёхонького представителя второго поколения у себя в подвале. Конечно, первый вариант был большим риском привлечь к себе внимание и отвечать на вопросы, по какой причине Мотомастер обратился именно к нему. Так что опционально Фикстер склонялся ко второму варианту. — Ну что ж, поможем, — деловито крякнул санитар, проходя внутрь. Но ему моментально прямо в широкую часть шлема на лбу уперлось дуло протонного бластера, и судя по звуку, поставлен он был не на оглушение, а на максимальное поражение. — Только попробуй не вытащить босса, и я размозжу твою тупую башку прямо на месте! — нервничал и ярился молодой десептикон, понимая, что, помимо старика, у них появился второй свидетель. — Понял, — коротко ответил Фикстер и сел напротив охающего Мотомастера. — Плохо дело, молодой лорд, — льстиво обратился к Вайлдрайдеру санитар, — здесь нужно стационарное лечение, а не полевые условия. Я сделаю что смогу, но в этом месте вашему досточтимому шефу будет небезопасно. Вот этот, — Фикстер со злорадной улыбкой указал пальцем на некогда своего лучшего партнёра по бизнесу, — сдаст вас сразу, как только я закончу работу. За голову вашего шефа объявлена награда. А на что ему мёртвый десептикон, за которого ничего не дадут? Вот он и хлопочет сейчас. Сдаст он вас — как пить-пилить! Кляузник Ран вжался спиной в стену, затрясся всем корпусом, снова обмачивая свои бёдра застоявшимся маслом. Он заблеял, заныл, медленно падая на колени, подползая к стопам Вайлдрайдера и целуя их, запричитал: — Ваше благородие! Честное слово! Никак не думал! В мыслях не было! Я же вас спас, тащил… потом, вот там мыл… за вами… вашего босса… это самое! Разве ж я мог бы? Ваше благородие! Вайлдрайдер клацнул клыкастой пастью на манер крокодила, словно подписал приговор этому жалкому ничтожному механизму. От нытья Рана становилось мерзко, хотелось устранить источник шума и истерики как можно скорее. — Мразь! Автоботская подстилка! — десептикон наносил удары наотмашь, заключая в них всю ненависть и раздражение от проигранной битвы. Хотя бы на ком-то хотелось выместить то, что вращалось в его процессоре последнюю пару астрочасов. Он месил старика до тех пор, пока его и так старая обшивка не превратилась в стальные лохмотья, повисшие на эндоскелете нелепыми лоскутами. Хриплые стоны потонули в бульканье собственного энергона, и кляузник Ран, столь чтивший законы старой Империи и самозабвенно поклонявшийся палачам Мегатрона, пал от их же «справедливых» рук. Вайлдрайдер выдрал из шлема алую линзу доносчика, поскрёб по ней когтем, стирая напыление фильтра, и злорадно хмыкнул: — Эта мразь была автоботом, прикинь, Мото? Напыление на оптику сделал, чтобы быть вхожим к нашим. Дрянь какая! Даже не нашёл в себе мужества сделать операцию, как все нормальные десептиконы. Эй, ботовал, благодарочка от Имперцев за бдительность, — с этим словами он бросил в манипуляторы санитара глаз Рана и мерзко загоготал во всю глотку.

***

Время тянулось для Ультра Магнуса бесконечно долго. Его оставили одного сразу после того, как Саундвейв самолично заминировал его обшивку. Сама процедура была крайне болезненной — десептикон воинства Мегатрона с наслаждением срезал с сине-белого автобота куски брони неровными квадратами, чтобы от одного только вида искалеченного заместителя спасителям стало дурно. Магнус перенёс всё не так, как он предполагал в своих представлениях о пытках в плену — с достоинством и молча. Нет, он кричал немым криком, бился в конвульсиях после первых десяти манипуляций со своим мощным стальным телом, а палач безучастно продолжал свою омерзительную работу, невзирая ни на что. Пару раз коммандер отключался от боли, но когда пришёл в себя, рядом с ним не было ни бдительных охранников, ни самого Саундвейва. Полуслепыми от изнеможения и агонии окулярами автобот обратил внимание на пол под собой, идущий переложенной, слегка взрытой дорожкой вплоть до единственного выхода. Каждый квадратик в странной последовательности был заминирован, что ухудшало ситуацию со спасением. Саундвейв рассчитал всё до клика. Когда Ультра Магнус услышал голоса сражающихся друзей, гулкие звуки пальбы и стоны разваливающейся башни, в груди его поселился тонкий огонёк надежды, что всё обойдётся — спасут, и он вернётся домой. Он уже представил, как его везут на огромной каталке в медбэй, как медики, склонившись над ним, начнут свою суетливую и аккуратную работу. Потом он представил лицо Родомеса Прайма, который, конечно же, будет сидеть рядом с ним, пока он не придёт в себя. На Искре стало тепло, будто боль отступила. Однако стекающий по виску энергон, разбивающийся мелкими каплями о пол, вернул сити-коммандера в суровую реальность. Его спасение означало для друзей верную погибель. Голова Ультра Магнуса была заминирована с такой же педантичностью, как и остальные части тела. Может быть, это был особый росчерк Саундвейва? С этим опасным десептиконом Ультра Магнус встретился впервые, но мог бы поклясться, что этого одного раза ему хватило с лихвой… Бой отзывался вибрацией по стальным балкам стен, и даже цепи, которыми был полностью оплетён пленник, тревожно звякали. Вот она, ирония — думать о том, от чего он погибнет быстрее! От обрушения башни Суда или от случайной детонации, если по нему стукнет не выдержавшая балка или мелкий кусок крепления? Мысленно Магнус просматривал свою жизнь от самого начала до того момента, когда он впервые увидел Хот Рода. На что он потратил эту свою жизнь? На преследование фантома счастья, которому не суждено было воплотиться? И теперь ему, лучшему выпускнику Академии, нечего вспомнить, чтобы как-то оправдать свою жизнь хотя бы перед самим собой, не то что перед Праймусом… Шаги. Магнус напрягся, тревожно всматриваясь в зияющую чернь прохода — там что-то светилось, бликовало, играло светом. Крупный автобот боялся пошевелиться, чтобы не спровоцировать взрыва — в этом состояла большая часть пытки, суставы ныли от нагрузки, всё тело будто стало чужим. Саундвейв даже здесь решил поиграть с сити-коммандером в умение контролировать свои эмоции. Любой другой на месте заместителя Прайма стал бы извиваться и кричать, обозначая своё присутствие всем невообразимым образом. Но кричать Магнус не мог давно — Мотомастер постарался оборвать его модулятор, чтобы… Он вспомнил все стадии процессов насилия над собой, и в воспалённом процессоре стали появляться мысли о суициде. Кому он нужен такой, искалеченный, с сорванными пломбами и меткой десептикона в подпрограммах? Даже если он пройдёт все курсы реабилитации, это ничего не изменит. Никто не станет возиться с ним! Метку десептикона мог перебить только десептикон… Сияние усилилось, зазвучали голоса, которые были очень напряжены. Они спорили, ссорились, очень медленно шли по последним ступеням. — Вот сволочь! Я задолбался уже! Конденсат по полу течет так, словно меня диноботы на свингер-вечеринку пригласили и имеют во все порты! — Ох и крепок ты на слова, Джаз, ей-Сигма, тебе стоит полоскать ротовую полость с арктическим очистителем! — ответили сбоку. — Почему это арктическим? — раздражённо отмахнулся диверсант. — Да чтобы глосса твоя мерзкая замёрзла хотя бы на пару кликов, — констатировал другой голос. Магнус узнал их, внутри снова полоснуло теплом надежды на спасение. Но как предупредить друзей про пол, и про его тело, и про ещё много чего, что он успел узнать, пока находился здесь? Дрифт отключил свой абсолютный щит сразу, как только Джаз пропустил его вперёд на безопасный кусочек пространства, где он уже успел хорошенько поработать. Рыцарь быстро осмотрелся, просканировал помещение, не найдя никого в нём, кроме несчастного подвешенного цепями пленника. Но именно вид Ультра Магнуса заставил мечника замереть от священного ужаса. Он многое повидал, будучи одним из командиров карательного отряда сумраков, но такое изощрённое издевательство он видел впервые. — Пиздец… — озвучил его всполошённые мысли более крепким словом саботажник. Следы насилия, разорванная, обстриженная, чуть ли не кусачками переломленная броня и столько взрывчатки, что ею можно было сложить домиком целый квартал. — Маг? — Джаз перевёл визор в сканирование и ужаснулся. Хвала Лунам Кибертрона, Саундвейв не прикрутил к пленнику таймер. Хотя именно такой подлости от старшего брата Джаз и ожидал. — Дрифт, таймера нет. Здесь что-то не так. Не двигайся, ничего не трогай и врубай мозги. — Сам знаю, что думать надо! — в непривычной для себя нервной манере огрызнулся мечник. — Нет таймера — это плохо или хорошо? — Это пиздец как странно, — повторил бранное слово Джаз, присаживаясь на корточки. — Это значит, что Саундвейв хочет, чтобы мы потратили время на разминирование, остались здесь как можно дольше. Перед нами разыграли очередной спектакль, великий ты мой тактик. И мы позорно заглотили наживку по самые форсунки. — То есть ты хочешь сказать, что изначальная цель была не дети и не заместитель автоботов? А кто? КТО?! — Родомес. Саундвейву не нужно было убивать его сразу, ему нужно было уничтожить его репутацию, чтобы мы думали, что цель — это спарки. Шуму поднялось много, я был в толпе, когда ехал назад на базу — понаслушался всякого от гражданских. А целью изначально был Прайм. Просто мы не могли не повестись на такое — мы же герои, верно? А пиздатые герои — это всегда правильные решения и ноль потерь личного состава. — Джаз, умоляю, либо объясни, что за слово ты вставляешь для увеличения эмоциональной экспрессии, либо я после миссии лично вымою твой рот с мылом. Саботажник пропустил эту колкость мимо аудио, так как он понимал, что Дрифт нервничает из-за того, что это в большей степени была его ошибка, а не оперативной группы. Он не учёл многих факторов и реагировал на опасность линейно, прямо, а надо было искать мотив. Дрифт, видимо, слишком увлёкся обелением своей репутации и позабыл, что если в дело вмешивается Глава Дома Исправителей, то ничего простого в решении этой задачи не будет. Саботажник осторожно начал разминирование первого квадрата пола перед своими стопами. Ему было крайне тяжело: он устал после заварушки, которая, к слову, не закончилась, устал от огромного количества мин и ловушек, на которые уходило всё его сосредоточение до появления цветастых кругов перед оптикой. В энергоновом конвертере было почти пусто, хотя он заправлялся с лихвой, но бой и некоторые мелкие повреждения вытянули у него даже резерв. Внутренности издавали звуки истощения систем, скреблись как скраплеты и колотились в судорогах от нехватки энергии. — Объясняю тебе, мой дорогой светящийся доблестью сэр Ланселот, что «пиздец» — это эмоциональное выражение краха, потери, неудовлетворённости, разочарования и прочих негативных эмоций, где результатом твоих действий является полное ничто, — он снял взрыватель и бережно отложил его, вынув капсюль. — Когда земляне очень расстроены, а я имею в виду крайнюю степень огорчения и досады, они говорят «пиздец». Но также этим словом можно заменить неприятные фразы типа «ты сейчас сдохнешь» или «я сейчас умру». Вот конкретно мне сейчас будет полный пиздец, если я не заправлюсь хотя бы энергоновой пастилкой. — Ты пиздец какой хитрый, — ответил ему рыцарь, доставая из кофра свои горячо любимые энергоновые пастилки. — Премного благодарен, сэр Дрифт, — дурашливо раскланялся перед ним саботажник. Со стороны их диалог выглядел нелепо, но нужно было хоть как-то разрядить накопившееся напряжение. Они уже битый час играли в рулетку со смертью, то снимая заряды с мин, то внезапно сражаясь с гештальтом, а после и с остальной сворой десептоотбивных. — Эй, старина Маг, если можешь, то обменяйтесь сейчас личными каналами с Дрифтом и поговорите, пока я тут очень нежно и осторожно буду работать. Всё в порядке, мы вытащим тебя, потом ты ляжешь в лазарет и будешь смеяться над нами, дураками, которым придётся писать отчёты, пока кометы перед оптикой летать не станут. Всё путём! Монохромный саботажник болтал не только для того, чтобы пленник его слышал, но также успокаивал и себя, и свои трясущиеся от переработки пальцы. Напряжение вымотало его, заставляя брать резервы отовсюду, при всём этом он чувствовал, как в груди тает его бережно хранимый меридиан Проула. Если посудить, то Джаз сам был как бомба — вопрос был только в том, когда рванёт. Мечник открыл для Ультра Магнуса упомянутый личный канал, совершенно без задней мысли: в данном положении выбирать не приходилось, а случайно активировать бомбы из-за неосторожно не проверенной частоты не хотелось. На другом канале Сумрак диктовал Дрифту, что делать и как успокаивать несчастного заместителя автоботов, чтобы он не рванул. С Саундвейва сталось бы настроить механизм таким образом, чтобы он детонировал через нейросеть. «Просто поговори с ним. Я не смогу, у меня голова другим забита сейчас. Саундвейв оставил нам послание из мин, не поверишь — выложил из них слово». «Какое слово? Я ничего не вижу, Сумрак». «И не увидишь. Этот вид письменности был упразднён после падения Сената. Старый язык высшего звена — квинтессонский. И брат помнит, видимо, что у меня по нему был низший балл в учебном центре. Выбрал же слово-то какое! Истина». «Джаз, бой может спровоцировать детонацию. Похоже, что твой брат вообще ни в грош не ставит своих союзников. Давай быстро что-то придумаем. Ты можешь определить, по какой схеме заминировано полотно?» «Нет. Я просчитал всё вдоль и поперёк. Но… есть место, по которому мой брат не умеет ходить в силу оскорбительности подобного передвижения», — диверсант указал на потолок, а в это время канал связи Дрифта внезапно ожил и заполнился едва слышимым голосом Ультра Магнуса. «Дрифт, уходите. Это бесполезно. Мне нет смысла жить. Я не смогу жить с таким позором!». Белый рыцарь с тревогой посмотрел сперва на Джаза, потом на Магнуса. Саботажник только мигнул визором. «Что он там? Совсем плох?» — спросил секретарь Прайма. «Жить не хочет. Говорит, что не сможет жить с таким позором. Я согласен. Нерационально погибать здесь, когда положение безвыходное. Мы не знаем, сколько взрывчатки на самом Магнусе». «Достаточно, чтобы я перестал болтать и начал что-то делать. Не в мою вахту тут ещё кто-нибудь покрышки откинет. Не в мою». Джаз приосанился, отошёл немного назад, затем трансформировался в большого черного кота и запрыгнул на потолок, глубоко вцепляясь в него когтями. Это было очень опасно, а использовать магнитные подошвы в заминированном помещении он никак не мог. Продвигаясь маленькими шажками под недоуменный взгляд заместителя Прайма, младший глава Дома Исправителей думал только о том, чтобы не сорваться и не уронить что-то на пол. Пантера, крадущаяся вверх тормашками, выглядела нелепо. Магнус снова вышел на связь с Дрифтом: «Ребята, не надо. Вы только делаете хуже. Башня вот-вот обрушится. Джаз… я был несправедлив к нему. И… это правда пантера ползёт по потолку или я потерял рассудок?» «Это Джаз. Если ты был несправедлив к нему, то не беда. Он не из тех, кто обижается. Магнус, послушай, я десептикон, я многое повидал в жизни. Но знаешь, почему я перешёл на сторону автоботов?» Саботажник кое-как дополз до сити-коммандера, выстрелил тросом в надёжную часть потолка и очень мягко вышел из своего звериного альтмода. Словно гигантский паук, он стал медленно спускаться головой вниз напротив оптики Ультра Магнуса, чтобы приступить к разминированию. — Ну привет, здоровяк! Не смущайся, моя физиономия пока что помаячит немного, чтобы тебе спокойнее было. И ты это, не нервничай, не дёргайся, даже если будет больно. Иначе мы с тобой взлетим все. У Дрифта-то абсолютный щит, ему вообще на нас пофиг, — весёлым тоном разговаривал с несчастным заложником диверсант. — Ничего не пофиг! — возмутился вслух Дрифт, сложив манипуляторы на груди. — Да пофиг-пофиг! Вот если бы было не пофиг, он бы вызвал Спрингера, чтобы мы тебя, старина Маг, подняли на тросе по вертикали вверх, в дыру в потолке. Так и пол не надо разминировать, и эвакуация пройдёт куда лучше, — забалтывал заместителя Прайма монохромный специалист по тайным операциям. «Магнус, — Дрифт постарался вложить в свой интеркомовский голос всю душевность, на какую был только способен десептикон. — Я никогда не видел, чтобы кто-то с таким откровенным рвением отдавал свою жизнь за другого. В рядах десептиконов всё было куда проще и рациональнее: ты вещь, инструмент, ты должен выполнить свой долг. У нас не было дружеских привязанностей, мы выживали, используя закон выгоды. Только и всего. Стоит ли говорить, что такие прекрасные чувства, как товарищество и любовь, чужды для нас? Мы боремся за тебя, и ты борись!» «Хорошо… — совсем слабым голосом ответил ему Магнус, а затем добавил: — Спасибо, Дрифт». За всё время плена и пыток Магнус потерял слишком много внутренних жидкостей и энергона. Мечник стал поторапливать Джаза, который и так висел на своём тросе, стараясь не раскачиваться и не дотрагиваться до заложника. — Магнус, хочешь, я скажу, как тебя за оптику называют на базе? Кибертронский эльф, — саботажник зажал губами длинный провод, чтобы подключиться к цепи взрывателя. Пока он молчал, устанавливая оборудование, Магнус удивлённо приподнял надлинзовый щиток, забывая даже о боли и дискомфорте. — Так вот, кибертронский эльф, что я хочу тебе сказать о нашей с тобой жизни в этом бардаке. Волшебства — не существует. А если оно и встречается, то происходит только в нашем воображении. Например, вот именно сейчас я бы попросил тебя задержать или приостановить все функции видеорежима, потому как мой… эм-м… Саундвейв решил задать мне задачку номер два уже не с одной, а с двумя звёздочками, — Джаз больно вонзил какой-то инструмент внутрь шлема Магнуса, и тот едва удержался, чтобы не дернуться. «Сконцентрируйся на том, что ты — это не твоя боль, — утешал его по связи Дрифт. — Повторяй это каждый раз. Я — не моя боль». «Я… не моя… БОЛЬ!». Сумрак вонзил инструмент глубже, и прибор детонации щёлкнул так громко, что и Джаз, и Дрифт одновременно задержали атмосферу в фильтрах. Взрыва не случилось, и оба громко провентилировали. Магнус же казался совершенно безучастным к этому — он слишком ослаб. Операция затягивалась, энергон заместителя Прайма обильно хлынул из раны. Джаз постарался оперативно заткнуть течь, но выходило это из рук вон плохо. Он снова стал сканировать броню. «Дрифт, короче, у нас пять зарядов, и все по цепочке. Если сниму один — рванёт другой. Мне нужно подумать…» — севшим голосом передал Джаз. «У нас нет времени. Спрингер и Кап отчитались за бой внизу. Они практически всех разогнали, осталось только удержать нижний этаж. Но там тоже что-то происходит. Как бы нас тут всех не сложили в этой башне Суда». «Мы не оставим здоровяка здесь. Я справлюсь!» «Джаз… оставь его. Отходим. Это приказ. Миссия выполнена, спарки в безопасности. Моя задача — минимизировать потери». «Заткнись и дай мне подумать, Дэдлок! Я… смогу. Мне просто нужно немного подумать». Время было на исходе. Джаз мысленно построил от себя до своего брата тёмный коридор, по которому полился его поток сознания. Кибертронец словно впал в кому, едва удерживаясь на тросе. «Брат… Брат… Единый Глава!» В шуме помех саботажник нащупал тонкую нить, и на этот раз, в отличие от юношеских лет, у него получилось проделать со старшим братом то, что тот позволял себе делать с другими. Его мысли, память, моторика вдруг стали такими ясными и чистыми, а ещё он увидел его оптикой до боли знакомые стены, ступени, пролёты коридоров. Но самое главное — экс-десептикону удалось разглядеть схему детонатора. Джаз ожил, быстрым движением осторожно ощупал бедро Ультра Магнуса и ковырнул в нём в конкретной точке. Броня скрипнула, поддалась, и там, под толщей, у самого эндоскелета, стоял главный детонатор, запускавший весь ряд взрывчатки. Джаз осторожно стер конденсат со своих взмокших пальцев, после медленно вытащил капсюль и обрезал единственный провод. Мерзкий низкий гул устройства отключился, и постепенно, обрезая под шипение и вздохи боли Магнуса последние бомбы, Сумраку удалось вытащить их все, словно он был не сапёром, а хирургом. Рэтчет мог бы гордиться им, это точно! — Эй, Маг, сегодня панихида отменяется. Но вывозить тебя нужно только через крышу. Никто не даст гарантии, что пол не рванёт. — Спрингер на позиции, они с Капом уже на крыше. Я выставил пинг на тебя, Джаз, — быстро проговорил Дрифт, снова включая абсолютный щит. — Я пойду вниз и подсоблю ребятам. Остальное оставляю на вас, Лорд Джаз, — Дрифт осёкся, закусил губу, но подумал, что Магнус был не в том состоянии, чтобы заподозрить что-то в этой оговорке. В последние тревожные минуты операции Джаз обматывал Магнуса тросом, спущенным Спрингером через осторожно выплавленное в крыше башни отверстие. Джаз выдохнул только тогда, когда Ультра Магнуса подняли высоко в небо и его угловатая мощная фигура скрылась из виду. Диверсант устал настолько, что почти терял сознание. Но, подтянувшись и запрыгнув на крышу через то же самое отверстие в потолке, он улёгся раскинув конечности звёздочкой, тяжело гоняя атмосферу по фильтрам. Неужели Саундвейв впервые позволил ему проникнуть в своё сознание? Здесь явно было что-то не так. Эти знакомые коридоры, лестницы, дурацкий фикус… — РОДОМЕС! Укол в сердцевину заставил его скрутиться от боли калачиком. Матрица кричала, звала, требовала, чтобы её защитили! Джаз схватился обеими руками за свой шлем, пытаясь остановить этот жуткий скрежет в аудио, но настойчивый артефакт требовал немедленного подчинения. — Эй, парень, — осторожно коснулся его Кап. — Ты ранен, что ли? — Кап! Мне срочно нужно на базу! Родомес в опасности! Саундвейв… он уже там!!! — Саундвейв? Да что этому уроду нужно от нашего капитана? — Матрица, Кап, он хочет уничтожить последнюю Матрицу!