***
Барти вышел со всеми. Но, в отличие от всех, думал нестандартно. Точне, быстро прикидывал, что может одобрить Лорд. Все почти были несколько растеряны и толпились вокруг Люциуса, почувствовавшего себя главнокомандующим и разрабатывавшим план захвата Чарли Уизли вслух. Его веские слова внушали уважение – в такт им кивал даже Гойл. Малфой, помня, как в прошлый раз семейство оказалось почти всем составом в Хогсмите, считал, что туда надо отправится в первую очередь: нападение на Северуса явно шло оттуда, там можно было застать если уж не Чарли, то всех остальных точно. Заодно надо было прочесать округу вокруг Хогвартса, включая Запретный лес. И, конечно, саму стройку, но уже потом: в Хогвартсе сейчас Чарли точно нет. Таков краткий план, подытожил Люциус. Только Беллатриса с озадаченным лицом, бросив презрительный взгляд через плечо на кинутое Люциусом: «Белла, ты куда?» аппарировала с громким хлопком, ничего никому не сказав. И Долохов, кинув: «Я в Азкабан», пользуясь ситуацией также исчез прямо из холла. Барти быстро перебрал варианты: он решил, что все-таки лучше всего было начинать с Хогвартса. И, пока туда не ввалилась толпа, возглавляемая старшим Малфоем, рванул на место преступления. В Хогвартсе работа сменилась смятением: почти никого не было на восстановлении, испуганным роем люди груздились вокруг теплиц, подходили, смотрели место, куда упал Снейп, обсуждали кто что видел, добавляя красочные предположения. В толпе выделялись три очень озадаченных лица: Струпьяра, главного егеря, который спинным мозгом предвкушал неприятности, Слизнорта, обдумывающего, как на продвижении его карьеры скажется падение Снейпа, и Джорджа, уже успевшего ярко осознать, что для всей его семьи наступил крах. Впечатавшийся на точку аппарации Барти по толпе определил, где центр событий, моментально выцепил взглядом самых нужных ему людей и громко прокричал: – Кто мне сможет сообщить что-то касательно происшествия? В толпе моментально замолкли. Никто не подавал признаков погруженности в событие. Никто не желал делиться наблюдениями. Слизнорт мелкими шажками как можно более незаметно отступил подальше в толпу. – Хорошо… – мрачно процедил Барти, – если надумаете, милости прошу. Откровения приветствуются. Вознаграждение гарантируется. Если потом узнаю, что информацией располагали, но скрыли, я этим людям не завидую. И, выдержав паузу, поманил к себе Джорджа и Струпьяра. Джордж услышал то, что уже произносил Снейп сегодня: – Палочку! Он спокойно протянул и сказал, что её уже проверяли. – Кто? – Профессор Снейп. – Директор Снейп, парень. – Барти не мог не отдать должное Снейпу, сохранившему контроль в такой ситуации. Но палочку забрал и, быстро проверив на заклинания, оставил у себя. – Теперь ты, – разворот к Струпьяру, – ну-ка объясни мне, кто ведает безопасностью на этой территории. Струпьяр тоскливо посмотрел поверх головы Барти, но выдавить из себя ничего, кроме «мыыы» не смог. – Ах, «мы»… – ядовитым распевом прошипел Барти, явно копируя свой идеал. – Ну, тогда вы и приходите ко мне сегодня, через два часа. Ясно? Струпьяр кивнул, сглотнув. Барти, наставив на него палочку, лёгким движением провёл по линии от лба к животу и вокруг Струпьяра на секунду вспыхнули искры каких-то витиеватых заклинаний. – Если через два часа не будете у меня, – он с удовольствием подчеркнул множественное число, –мало не покажется. Схватил Джорджа за локоть и аппарировал на Гриммо. А тут его ждал сюрприз. В гостиной находились все остальные Уизли, кроме Рона и, естественно, Чарли. Они все стояли навытяжку в углу, а в кресле, развалившись и закинув одну ногу на подлокотник, сидела Беллатриса, играя палочкой, которой, тем не менее, держала всех на прицеле. Около неё суетился домовик. Беллатриса повернула голову к Барти и насмешливо протянула: – Ааа, ну вот, наконец, и ты. – и, смерив взглядом Джорджа, добавила, – Ясно, куда ты помчался сначала. Но вот где наш с тобой лучший друг? – она хитро улыбнулась Барти и тут же обрушилась на домовика: – Какое мерзкое пойло ты мне принёс! Я же просила шампанское. – Госпожа Беллатриса, – затряс ушами Поури, – в этом доме нет шампанского, старшая Уизли делала брагу, есть только она. – Ну так в Мэнор живо, у меня в горле пересохло от переживаний! Беллатриса опять обратилась к Барти: – Ну, не кошмар ли? Шампанского в доме нет, брагу гонят! Не удивительно после этого, что их сыночек попытался убить Снейпа! Вскрикнули все, находящиеся в углу. До этого Беллатриса, видимо, не сочла нужным сообщить им причину внезапного визита. Джордж кивком подтвердил родным ее слова. Барти решил, что бенефис пора прекращать. – Где ещё один? – Он в Хогсмиде, в нашем магазине. – ответил Джордж. Твою ж мать, ругнулся про себя Барти, опять возвращаться. Это ж надо. Ему в Хогвартсе совершенно не пришло в голову спросить близнеца, а нет ли поблизости тут ещё кого-то из Уизли? Доверять Белле весь этот букет Барти тоже не хотел. И потом, догнала его успокаивающая идея, судя по планам Люциуса, туда он должен был рвануть в первую очередь. Даже если Малфой переиграл в последний момент, скоро он там точно будет. Пусть тоже вернется с трофеем, политично решил Барти. – Белла, отконвоируем их в Мэнор. Допросим по одному. Девчонку сразу уведи отдельно – она пока к родным не вернётся. Поури с двумя бутылками наперевес плюхнулся прямо перед Беллатрисой, но та только отмахнулась от него, и домовик c шампанским в лапках быстро забился в угол. Молли вцепилась в руку Джинни, та раскрыла глаза от ужаса. Артур попытался выйти вперёд, но Белла тут же лёгким движением палочки спутала ему руки. – Кто-то ещё что-то имеет сказать в целях облегчения своей судьбы? – скорее соблюдая проформу спросил Барти. – Да! Да! – истеричный энтузиазм Перси качнул даже сидевшую Беллу. – Накануне покушения Грейнджер вызывала тайно Джорджа и они о чем-то договаривались! Барти не ожидал такой удачи. Ах ты, сучка с ангельским характером. Трахаешься с зельеваром, подкладываешься под него, и решила, что этим парализовала его настолько, что можешь у него под носом заговоры плести? Грязнокровка паршивая. А Северус? Тоже хорош, чем думает. Но тут же он с нежностью вспомнил, как тот качественно еб достававшихся на потеху девиц, как исступленно ломал их, и мысленно простил Снейпа – девка, она не враг, она всего сладкое мясо. Хотя вообще все бабы опасны, лучше от них подальше. В своём мужском кругу надёжнее. Барти прищурился. Джордж делал Перси идиотские гримасы. Ладно, посмотрю я на тебя. Через час максимум. – Белла, пошли. Белла, молодец, деловито кивнула и вдвоём они быстро стреножили всех Уизли и аппарировали в Мэнор. Темный Лорд оказался еще занят со Снейпом, что, в целом, Барти только устроило: всегда лучше показывать полный результат, чем его зачатки. В особняке Малфоев Краучу, по указанию Лорда, выделили пару комнат, кабинет и приемную, для того, чтобы он мог, не выходя из Мэнора, когда есть такая необходимость, работать. Именно туда сейчас и оттащили Уизли. Барти понимал, что ему ещё надо отлучиться. Контроль за Уизли, тем не менее, должен был быть серьезным, и домовикам его доверять не хотелось, несмотря на то, что Барти дополнительно наложил на всех них чары молчания. Максимум, что они могли теперь делать – это стрелять глазками. Ну, это пусть. И тут Беллатриса, воодушевленная не меньше, чем в день поимки Поттера, сама вызвалась сторожить пленников, правда, потребовала от домовика пару бутылок шампанского, чтобы скоротать время без скуки. Барти согласился. Во-первых, с Беллой шутки были плохи: любую попытку Уизли хоть что-то сделать она прервет быстро и решительно. Во-вторых, Лестрейндж, в отличие от домовиков, точно не отдаст трофеи Малфою, который самым удивительным образом все еще не появился в Мэноре. Или он решил прочесать-таки Запретный лес? А вдруг он уже у девчонки? И Барти аппарировал с такой скоростью, что мысль о третьем преимуществе Беллы как сторожа догнала его уже около террасы дома Снейпа, после того, как по испуганному виду выглянувшего знакомого бодрого домовика понял, что он сегодня здесь первый визитер. Да, додумал Барти, вообще хорошо дать Белле эту конфетку: ничего не стоит, а ей забавно, при том, что такого врага, как она, наживать не следует. – Где мисс Грейнджер? Домовик хлопнул ушами: – В лаборатории. – и рванул было вперед, но Барти цепко перехватил домовика и отшвырнул себе за спину. – Не лезь, я сам. И быстро вошел в дом. Где у Снейпа лаборатория, Барти знал. Резко распахнув дверь, он увидел спину девчонки, нависшую над разделочной доской. Она обернулась, желая что-то сказать, но тут же слова сошли с губ. Испуга у нее, правда, не было, а вот разделочный нож она очень прочно зажала в своей руке. «Что, боишься?» – подумал Барти. Правильно. Бойся. Но голос сделал совершенно другой, дружеский, и быстро сказал: – Мисс Грейнджер, у нас осложнение обстановки, Северус прислал меня за Вами. Возьмите все имеющиеся флаконы с веритасерумом. У девчонки в глазах заметались вопросы: – Но почему не он сам.. Барти прервал: – Все потом, время дорого, срочно аппарируем. – Куда? – Терпение, мисс Грейнджер. – и, перехватив у нее из рук три темных флакона, которые послушная Грейнджер достала с боковой полки, вытащив ее за руку из комнаты, он почти побежал к точке аппарации. В доме зельевара, увы, все было перекрыто для прямого старта. Бережет свой покой. А вот появились они в Мэноре прямо в холле и Барти, не давая Грейнджер опомниться, также за руку потянул ее бегом по анфиладе, пока они не достигли комнаты, где сидела Белла и Уизли. У Беллы, потягивающей шампанское из горлышка, загорелись глаза: – Барти, я тоже хочу! Барти, не возражая, кивнул, и в том же стремительном темпе впихнул Гермиону за спину в свой кабинет, куда вслед за ними ворвалась Беллатриса, все-таки вызвавшая домовика и успевшая наложить запирающее заклятье на приемную, где томились Уизли. Барти со спины подсунул Грейнджер стул так, что, ударив им ее под коленки, фактически вынудил плюхнутся на него. Гермиона ойкнула, оседая, в этот же момент Барти локтем перехватил ее шею, закинул голову, разжал рот и влил несколько капель сыворотки правды. На своем собственном опыте он знал, что говорить будешь даже то, что совсем не хочешь произносить. Он собирался заказать Снейпу партию, да завозился с домовиками и не успел. Хорошо, что рачительный Северус сделал запасы. – Ну, рассказывай, красавица, о чем вы говорили с Джорджем. Девчонка уже поняла, что в неё накапали, поэтому начала говорить хоть и правду, но с таким выражением злости на лице, какого Барти от нее не ожидал: – О визите в Азкабан, к Минерве. По просьбе Снейпа. Мы обговаривали, с помощью каких доводов постараемся ее убедить работать. И решали, когда пойдем. Вот это номер, подумал Барти. У людей был, оказывается, нормальный деловой разговор. А братец-то зачем влез? – Против Снейпа вы с Джорджем что-то замышляли? Грейнджер взорвалась: – Я от него беременна, какой заговор? Зовите немедленно Снейпа… – Тихо, тихо… – Барти пытался успокоить разъяренную Грейнджер, которая под воздействием сыворотки правды собиралась, видимо, высказать все, что она думает. Одновременно он передернулся от предстоящего разговора со Снейпом, потому что, конечно, ему Грейнджер доложит: безусловно, Барти объяснит, но перспектива неприятного разговора становилась неминуемой. И еще Белла влезла. Услышав про беременность, она заулыбалась, схватила Грейнджер за щеки, начала тормошить, и вдруг возьми и ляпни: – Детка, ну ты хоть раз с Поттером целовалась? Веритасерум продолжал действовать. Поэтому Грейнджер недовольно запыхтела: – Нет. – И что, он не разу не приставал? Барти закатил глаза: конечно, самое время для таких расспросов. – Он пытался однажды, я пресекла. – Ах он подлец, – закричала уже довольно пьяная Беллатриса, – не зря мы его грохнули, это же надо, на нашу девочку посягал! Она, не выпуская бутылку из рук, вышла мимо Уизли, потеряв к ним всякий интерес, и направилась в покои Лорда. Как-то подозрительно тихо. Беллатриса прошлась мимо дверей собственной спальни, прислушиваясь. Двойная дверь подалась сама – плавно, будто махаон сложил черно-белые крылья. Из комнаты пахнуло кислым запахом рвоты. – Что за шум? Я должен повторить вам, чтобы вы убирались? – лицо Темного Лорда, казалось, даже обрело какой-то цвет. Оно был совсем иным, чем час с небольшим назад. Ленивым, даже уставшим. Он сидел на полу рядом с Северусом, и созерцал результат, потрепывая гриву своей загнанной лошади. Кроме странно изогнутой ноги внешне с телом Снейпа всё было в порядке. Оно лежало на правом боку – левая нога подтянута выше, так, чтобы её не задевало, одетое в наглухо, до горла застегнутую черную рубашку и брюки. Глазами Северус безразлично скользил по комнате, из носа сочились кровавые сопли. Пока взгляд не споткнулся о Беллатрису. Белла расплылась в улыбке. – Северус. А ты, стало быть, скоро будешь папой? Нам рассказали! – и тут же сменила тональность. – Ты представляешь, поганец Поттер приставал к твоей девочке! Но она молодец, кремень! И, немного подумав, добавила: – Все они, Поттеры, поганцы, любят чужих женщин хватать. Она что-то ему говорила. Что-то про Грейнджер, про Поттера, это ведь точно Белла смотрит на него сейчас. Снейп медленно моргнул. Осознание обстановки возвращалось какими-то толчками. На него всё ещё смотрели два алых алчных глаза. – Тебя тоже хватал? – он раскрыл рот и выдал эти несколько звуков осипшим тоном. Темный Лорд было поморщился этой шутке, но с удовольствием отметил, как посинели губы, как задрожали они от малейшего акта говорения. – Садись, Северус. Я вижу, тебе уже лучше. – палочка легким швырком отправила тело, заботливо облаченное снова, в кресло с такой силой, что кресло угрожающе привстало на дыбы. Содержимое кресла поморщилось и снова закрыло глаза. К сожалению, больше Снейп не заливался на все лады его личным кенаром, как ещё полчаса назад. – Убери здесь. – тормознула Беллатриса рысившего мимо домовика. – Почему вы вернулись? – Лорд подошел к креслу с Северусом, разглядывая его сложенную в лишнем месте голень. Он взялся за спинку кресла и переступил с ноги на ногу, нисколько не обращая внимания, что ноги испачканы. И только потом посмотрел на Беллатрису.***
Грейнджер сидела на стуле, не сводя глаз с Барти. – Давайте так, мисс Грейнджер, к Вам никаких претензий, извините. Издержки переходного периода, так сказать. – И с этими словами Крауч, подхватив Грейнджер под руку, также стремительно, как пять минут назад втащил, вытащил из кабинета и повлек мимо Уизли дальше сквозь анфиладу. О покушении Барти решил пока ей ничего не говорить: начнутся расспросы, лишнее время, а оно было дорого Барти. В конце концов, Снейп придет в себя и сам ей все поведает. Даже лучше. Можно будет потом поиграть в колдомедика и пациента. Барти ценил фантазию в личных отношениях. – Посидите пока вот здесь. – Барти выбрал гостиную, поближе к тем комнатам, где сейчас находились Лорд и Снейп. – Если хотите, я позову домовика, Вам предложат чай. Грейнджер только отрицательно качнула головой, опустошенно оседая в кресло. Вот и славно, подумал Барти, у веритасерума дивное последующее действие: на короткое время выключаются все эмоции. И, пользуясь паузой, он быстро вернулся обратно, выхватив из ожидающих Уизли Джорджа. Его допрос, также с веритасерумом, только подтвердил слова Грейнджер, что для Барти не стало неожиданностью, он в этой части действовал скорее автоматически. На вопрос о планах брата Джордж ответил, что был в полном неведении и оказался настолько не готов к тому, что Чарли исчез, что дальнейшее ему кажется вообще нереальным. Барти уточнил, чего сейчас Джордж боится больше всего. Тот скривился, но сыворотка действовала очень качественно – и Джордж сказал, что больше всего боится за свою сестру. Хоть в чем–то полезный результат, подумал Барти и, вызвав домовика, велел ему провести скованного Джорджа в подземелье. – Это ненадолго, – сказал он ему в спину ободряющим голосом. Также быстро Барти разделался с Молли и Артуром. Сыворотка, полное неведение, страх за судьбу дочери. Джинни не отличалась от них, кроме того, что ее страхом было здоровье отца. Все они тоже были уведены в подземелье. Ну, и наконец ты, мой сладкий мальчик с таким длинным, невоздержанным языком. Барти не стал даже вытаскивать его к себе, а сам вышел с флаконом веритасерума и, не таясь, не подходя со спины, как со всеми остальными, встал перед сидящим Перси, чуть покачиваясь, и произнес: – Открой-ка рот, шалун. Перси затравлено, но послушно, глядя на Барти снизу вверх, немного раскрыл рот. Барти плавно протянул флакон и вытряс в горло Перси достаточное количество сыворотки для долгих откровений. Он узнал, что Перси страстно желает денег и карьеры, что невозможно завидует Грейнджер, срубившей джек–пот на пустом месте, что Джорджу тоже повезло, а вот его патрон Люциус не дает ему ни денег, ни места, а только наказывает, вот и неплохо бы, чтобы перейти под покровительство Снейпа. Он старался и сообщал господину директору всю необходимую информацию. Или, может быть, мистеру Краучу нужны помощники? Перси работал с отцом мистера Крауча и тот был им очень доволен. Но, если это не сработает, он готов жениться на Грейнджер, когда она надоест Снейпу. – Замолчи. Из этого потока честности Барти не мог вытянуть ничего, кроме анекдота, чтобы повеселить Лорда и Пожирателей. Да, Тайный маг – это кучи шлака, пока найдешь что–то ценное. О Чарли он тоже, конечно, ничего не знал. Его самым большим страхом было остаться без министерского места. Барти сам признался себе, что окончание этого допроса принесло ему облегчение и он с нескрываемым наслаждением отправил Перси в подвал. Только направляясь к Темному Лорду, он сообразил, что не допросил еще одного брата – Рона. После слов Перси о Грейнджер он тогда, естественно, переключился на неё и Джорджа. Вероятность того, что Рон знал больше, чем все Уизли, была невелика, конечно, но все же это была оплошность. Хотя Люциуса до сих пор нет. Может, он поймал самую крупную рыбу и Чарли скоро будет в Мэноре? Дойдя до спальни Лорда, он постучался. – Заходи, Барти. И только Барти вошел и обвел глазами комнату с Лордом, Беллой и Снейпом, как под дверью раздался мощный хлопок аппарации: – Мой Лорд! Барти подобрался. Не очень приятно было осознавать, что драконовода поймал Малфой, а у него в резерве только набор страхов Уизли и анекдот про Перси, да еще тяжелый разговор со Снейпом в неотвратимой перспективе. Такой результат работы Тайного мага Лорда не устроит. – Входи, Люциус. Старший Малфой вошел победно, втолкнув перед собой изрядно помятого Рона. – Мой Лорд, все Уизли сбежали, мы поймали только этого. Он врет пока, что ничего не знает, но мы сможем вытянуть из него правду. И поскольку Беллатриса успела все пересказать своему хозяину, равно как и сообщить, чем занят сейчас Крауч, Люциуса спасло от проникновенного круциатуса только то, что Лорд устал стараться. Он скосил глаза на предыдущую жертву. Уголок губы Снейпа подёргивался от смеха, который сотрясал его душу при виде того, как пыжился Малфой. Барти залился откровенно счастливым смехом. Белла же смотрела на родственника с выражением сочувствия своей сестре, которой довелось выйти замуж за такого павлина. – Мистер Малфой, Уизли в вашем подвале. Кроме этого. Этот мыл полки в магазине, пока все случилось. – Барти не упустил приятного, глубокого укола. Он произнёс это и теперь разглядывал Северуса, который не смотрел ни на кого, и никак не реагировал на шутки. Что–то зебра его жизни с очень тонкими полосками, философски подумал Крауч. – Палочку проверили? – терпеливо вопросил он. – Разумеется. – Люциус посмотрел на Барти с тем высокомерием, с каким обыкновенно глядел на собственного сына. Ребяческая манера Крауча заставляла окружающих забывать о его возрасте. Рон стоял, что-то поблеивая. Едва заросшая коростой травма в его голове была вскрыта, и теперь его, знающего, что с ним будут делать в случае плена, трясло, пусть он и обнимал собственные локти в попытке унять это. – Северус, я потратил самый небольшой флакон веритасерума. – Барти достал остатки и подошёл к Уизли. – Рот. Рон распахнул мясистые губы. – Ты знаешь, где твой брат Чарли? – Нет, сэр. Я знаю, что он сбежал. – младший Уизли зажмурился, будто ожидая удара. Под веритасерумом Рон внезапно стал невероятно вежливым. Страх перед Пожирателями, отпущенный на волю сывороткой правды, заставлял его говорить так почтительно, как Рон не говорил никогда. – Он был в Хогсмиде, прежде чем напасть на директора? У Рона округлились глаза, он уставился на окровавленного Снейпа, уже не таясь, на его странную позу. Тот смотрел в ответ пустыми глазами. Выходит, это Чарли так его? – Нет, сэр, я не знаю, но точно не в магазине. Он ни с кем не общался из семьи после того, как пропал. – Ясно. – закатил глаза Барти и повернулся к Лорду. Тот сделал жест, которым отгоняют назойливую мошку, и Рона по щелчку пальцев Малфоя вывел домовик. – Это не исключает их вины. – произнёс Томас. – Надо решить, кому отдать младшую, чтобы, пока вы ищете этого… Чарли? – он прижал прорези носа к коже, будто морщился, силясь запомнить все имена Уизли. – Долохов уже унял радость в Азкабане. Теперь следует возвестить о неудачном нападении на Хогвартс. Не на Северуса. На Хогвартс. Пророк должен выйти с этим заголовком. Лорд постучал по спинке кресла ногтем, опустил взгляд и увидел, что Снейп положил подбородок набок, силясь оставаться в сознании. Беллатриса тоже заметила это, как и едва слышный глубокий вздох. – Северус, – она похлопала по чистому участку щеки. Тот посмотрел на неё четко. – Тебе надо передохнуть. Беллатриса вопросительно глянула на серое лицо. Томас кивнул. Такой, он был ему не интересен. – Грейнджееееер! – высунув голову из покоев, позвала она девчонку. Увидев расширившиеся глаза Гермионы, появившейся, дурной от веритасерума, Белла ее пожалела. – Не бойся, у Северуса есть такие зелья, что он ещё станцует нам сейчас, если примет. Сейчас вызовут его домовика, та неплохо в прошлый раз справилась, а уж вдвоём. У Снейпа есть стимул жить ради детей. – подбодрила она смешком и включилась в разговор, не обращая внимания на кресло. – После статьи в Пророке никто его не будет прятать. Его выставят лжецом, к тому же место нападения сгущает краски. Многие истощились после пребывания за границей. У них просто нет денег посылать доучиваться куда–то. Многие надеются на то, что в сентябре им будет, куда отправить учиться детей. – уверенно озвучил Люциус витавшее в воздухе. – Надо искать в Лондоне, пройти все семьи с сывороткой правды. Беллатриса неопределенно вздохнула. – Мой Повелитель, на мой взгляд, Лондон – это последнее место, куда он может отправиться. Столько людей в Министерстве, приметная внешность. Мы не можем прямо вычислить его, пока он не пользуется активно магией. Пока он неактивен, его поимка – это вопрос случая. – И надо вернуть аппарацию только в Хогсмид. – ввернул Крауч, оглядываясь на Снейпа. – Выставим пост, чтобы на стройке не могли появиться случайные люди. Да, это тратит время, но.. – Он же драконовод, занимался в Румынии этим. Надо обыскать Запретный лес, он может быть там, умея управляться с тварями. – просипел снизу Снейп. – Он мог побежать только в ту сторону, везде люди. – Запретный лес я уже велел обойти по кромке, он пуст, – веско заметил Малфой. – Эти люди не помешали ему запустить в тебя проклятьем. – Барти качнул головой от бедственного положения приятеля. – Мужчина, который выжил. Беллатриса захихикала. Даже Лорд лениво улыбнулся. Теперь все взгляды были обращены к ним. Грейнджер выплывала из тумана веритасерума очень медленно, ее все еще не отпустило. Там, куда ее привёл Барти, она тупенько сидела в кресле, глядя в одну точку и как будто сама себе удивлялась, вспоминая, что же она ему сказала. Надо же… Да, сегодня утром её вырвало, и месячные уже так долго не были. Этот утренний токсикоз как будто припечатал её, она поняла, что точно беременна, а еще – что не сможет больше ничего сделать со своей беременностью. Потому что из гипотетичности в ней вдруг появлялся кто-то живой. Сейчас, в этом состоянии, плавающие мысли о наступившей беременности не изумляли и не пугали. Да и все происходило будто не с ней. А потом раздался крик, и она через какое-то время сообразила, что зовут ее. Пошла, но быстро идти не получалось: после тряски всех мышц веритасерумом, когда на стуле из нее била бешеная энергия, сейчас все движения были такими же замедленными, как мысли. Полная апатия. Но страх от увиденного в комнате Лорда пробился даже сквозь толщу этой бесчувственности. Выкорчеванный из самого себя Снейп. Рвота и кровь на полу и стенах. Даже на потолке пятно крови. Темный Лорд, впивающийся в нее красными глазами. И напружиненные Пожиратели, самые главные из них. Нитка неизвестности, на которой висели их судьбы, совсем истончилась. Что ждет всех их? Без Снейпа она в этом мире не выживет. Когда раздался смех Беллатрисы, Грейнджер стояла между бедер Снейпа на коленях. Рукавами своей белой рубашки она вытирала лицо, ловя выражение глаз. Он смотрел на неё откровенно ласково, казалось, немо успокаивал. Тонкие пальчики аккуратно дотрагивались до горбатого носа, проверяя, разбиты ли хрящи или кровь шла из лопнувших от перенапряжения сосудов. Малфой ощутил от лицезрения этих нежных касаний прилив тестостерона физически. Нарцисса никогда его так не трогала. Даже наедине. Ни после пыток, ни после свадьбы. Он легко мог представить их наедине, когда эти касания предназначались бы другим частям тела, и легко мог представить это же, но с собой. Ох и черт. Барти показал пальцем на трущего паркет эльфа. Тот довёл убранные пятна на паркете до его первоначального блеска и теперь явно грел большие гибкие уши, потому что их племя тоже было всполошено и внезапно открытой аппарацией в дом, и количеством сменяющих друг друга людей. – Эй, ты. Хватит натирать, иди и найди домовика Снейпа. Он рассчитывал несколько сгладить свой почин о допросе Грейнджер. Домовой эльф, приметный своей небольшой шевелюркой на голове, причём тщательно причёсанной, поглядев на то, кто к нему обращается, даже не спросил разрешения у Люциуса – аппарировал прямо с тряпкой. – Как ты тут оказалась? – шепнул Северус, когда Грейнджер наклонилась к лицу совсем близко. – Я привёл. – Крауч поджал губы. – Перси Уизли сказал нам на Гриммо, что они о чем–то совещались с Джорджем, и я не мог не связать Хогвартс, Джорджа и мисс. Все оказалось в порядке. – Она своя. – гортанным недовольством выдал Северус. – Не так долго, чтобы не проверить. – парировал Барти. – Да, Люциус, Перси ещё сказал, что разочарован своим жалованьем, говорит, Снейп–де платит лучше. А ведь ты явно побогаче бедного зельевара, мой друг… – лукаво добавил он, чтобы поласкать слух Лорда. Он был в курсе истории с десятью галеонами для домовиков и сейчас демонстрировал свою осведомленность. На пол вместе с штатным уборщиком плюхнулась с достоинством Юки. Она отпихнула от себя соглядатая, отвесила глубокий поклон Темному Лорду, не смея поднимать взгляда, и остальным, включая Барти, и только после подскочила к Снейпу. Опытный партийный работник. – Мисс Грейнджер. – робко полукивнула-полупоклонилась она и Гермионе. Северус снизу вверх посмотрел на Волан-де-Морта, ища встречи с красными глазами. – Иди. – Позвольте, мисс. – Юки ещё раз поклонилась, уже каждому из находившихся в этой комнате. Гермиона тоже поднялась с колен и склонила голову перед чёрным подолом. Потом Юки подала свою ручку Снейпу и протянула Гермионе – и их затянуло в спасительный водоворот. Оказавшись в спальне, Юки дала себе волю. Она запричитала: – Мастер! Что же это такое, хозяин… Северус в ответ на это ничего не ответил, но позволил переместить себя левитацией на постель. Грейнджер стояла рядом, перепачканная. – Гермиона. – позвал Снейп тихо. – Сыворотка перестала? – Да. – кивнула рассеянная Грейнджер. – Пойди вниз и выпей укрепляющее. Веритасерум уплощает эмоции и бьет на усталость. Это иллюзия, скоро голова проветрится. Мне принесешь фиолетовый пузатый флакон, у него горлышко обмотано сверху тканью. Стоит возле рябинового отвара. Захвати большие ножницы со стола, да и рябиновый отвар тоже захвати. Гермиона потихоньку ушла. Его перетрясло больной дрожью. Только сейчас слова Беллатрисы дошли до него со всей отчётливостью. Домовик расстёгивала на Северусе рубашку, обнажая следы расправы. – Сможете попить, хозяин? – Сначала зелье. – вернулся он в действительность от прикосновений горячего полотенца к лицу. – Будто пропустили через мясорубку. – Вот и не возражайте. – нагло заявила эльф, и тут же прижала уши под взглядом. – Мисс все сама с Вами сделает, мисс так славно работала в лаборатории. – Крауч не обижал мисс? Юки вздохнула и помотала головой. – Мистер Крауч просто очень хитрый, он ничего не сказал мисс. Грейнджер вернулась с охапкой флаконов, включая приметный костерост. – Юки, налей мне кипяченой воды в тазик и помоги с брюками. – Ты выпила укрепляющее? – Выпила. – Кость надо ровно сложить, до этого дай мне зелье. – он приподнялся и протянул руку. – Это ведь не Чарли? Что случилось? – Гермиона блестела в полутьме спальни глазами. – Куда ему. Чарли бросил в меня зелёный луч и убежал из теплиц. Я надену его голову на чучело вместо школьной тыквы. – злобно проговорил Снейп. Грейнджер отдала ему флакон, из которого он сделал полный глоток. Зелье, оставшееся на губах, напоминало чернила. – Режь. – он кивнул на штанину. Острота реальности начинает проступать в её голове, как будто кто-то начинает начисто протирать затертое мелом стекло. Переломанный как художественный деревянный манекен Северус. И это не Чарли. А Чарли… зелёный луч? – Авада? – чуть слышно произносит Гермиона от потрясения. Снейп кивает, его взгляд постепенно утрачивает волю. Авада. Его сегодня могли действительно убить. Но если он запытан, это.. – Это круцио Темного Лорда? – она, в общем, сама понимает ответ и чувствует, как её лицо сводит в гримасу боли за него. – Но почему? Вас же чуть не убили! Юки вспарывает брючину: голень разломана, как будто в неё с удовольствие вцепился рьяный зверь, из кожи торчат два острия кости. У Гермионы начинают трястись руки от ужаса. Как это можно вытерпеть? Мерлин, наверно так и сошли с ума Лонгботтомы. Её мгновенно настигает такое острое чувство, которому она не способна дать названия, ей неимоверно хочется показать ему, что она сопереживает ему. И что он важен ей. То, что она делает и будет делать сейчас, помогая ему, кажется ничтожным, незначительным и не выражающим это её состояние. Она берет в свою руку его большую кисть, перепачканную, как и все тело, гладит второй ладонью, подносит к губам и долго-долго целует эту руку. – Ну что ты. – Северус смотрит на неё, не отрываясь. Зрачки у него сейчас каждый не больше спичечной головки. – Всё закончилось же хорошо. А это как раз за то, что чуть не убили. За испытанный страх. За час, в течение которого Азкабан сотрясали победные крики. И потом, надо отдать должное, кое-что Чарли все же удалось – отскочивший камень ударил по голове и обрушил одно ещё стекло на теплицах. Темного Лорда чарует запах крови, и только. Беллатриса не обманула. Похоже, что после этого зелья Снейп действительно смог бы станцевать. Правда, взаймы. Драгоценные минуты уходят, надо сложить кость. Снейп высвобождает руку, охватывает ее затылок, чтобы прижать к себе, и укачивает. – Не переживай, зарастёт как на собаке... мы ему отомстим... Теперь самое важное: нужно промыть, соединить кость, если видно, и плотно-плотно прижать, а Юки плеснёт, да, Юки? И перемотать. На открытый перелом костерост допускается и наружно тоже. Потом Юки меня вытрет, чтобы не воняло. Я сам себе противен. И поспим. Утром нога будет как новая. – обещал Снейп голосом, каким говорил с ней, когда лишал невинности – мягким, снимающим тревогу. Эльф вытянулась наизготовку, отвинчивая от костероста голову. – Юки готова, хозяйка. Снейп глубоко вздохнул, когда от него отстранилась Гермиона, повернул голову в сторону. Просто тяжёлые, мокрые касания в ноге, и только под конец, когда лауданум стал ослабевать, а Юки щедро брызнула костеростом, он ощутил жжение и дёрнулся. Все тело отозвалось возмущённой болью – оно только успело приноровиться и лелеяло свои синяки. Когда Снейп открыл глаза, Грейнджер ловко крест-накрест бинтовала ровную ногу. Дойдя до места излома, она плеснула туда рябиновый отвар и тут же смотала лохмотья кожи. – Спасибо. Юки, ты завтра отдохни. – Я принесу хозяйке ужин, хозяйка ничего сегодня не ела! – быстро сдала Юки Гермиону и с чувством выполненного долга убежала на кухню. – Я проснулась, и у меня подкатила такая тошнота, до одури. – Гермиона предупреждает претензии Снейпа. –А когда я чуть пришла в себя, то решила выпить стакан воды. И меня вывернуло. Поэтому, когда под сывороткой Крауч спросил о том, замышляли ли мы с Джорджем что-то против Вас, я начала ругаться. Я на него кричала, что беременна. Я собиралась Вам сказать сегодня вечером. В итоге первыми узнали Крауч и Белла, они вдвоём меня допрашивали. А с едой – после тошноты я пошла в лабораторию – и там почти сразу появился Барти. А потом я была в Мэноре. Правда, Барти уже после того, как получил информацию, предлагал мне чай, но я уже ничего не могла втолкнуть в себя. Говоря все это, она пользуется ступором Северуса и разрезает на нём одежду. Появляется Юки с подносом. С ее точки зрения Грейнджер без помощи Снейпа может съесть салат, карпаччо, суп и речную форель с овощами. – Десерт принесу позже! – ликующе заявляет домовик. – Юки, спасибо! Но все попозже, сейчас мне нужны две емкости с чистой горячей водой, несколько полотенец. – Пусть домовик. – протестует Снейп. Перспектива того, что его прехорошенькая любовница будет смывать с него блевотину, его не радует. – Перестаньте. И добавь в одну сандал, а если нет… – Есть, есть! – Юки исчезает. Достает свою палочку (хорошо, что с ней не застал в своём рвении подозрения Крауч) и левитирует тело Снейпа над кроватью. Снимая разрезанную одежду одной рукой, поворачивает его в воздухе на бок и протирает спину и ноги, опускает снова и смывает кровь и рвоту с шеи, торса, протирает руки, пах (неэрегированный член её веселит), ноги. На нем буквально нет живого места. Куча полотенец около кровати растёт, превращаясь в испачканную влажную груду. Наконец, полотенца становятся просто влажными, на них не остаётся уже кровавых следов, и она окунает последнее в сандаловую воду и тихонько протирает все тело Северуса. – Ну, вот и всё. Вы чисты и безупречны. У Северуса начинают закрываться глаза, он их усилием воли открывает, но она ему говорит: – Спите. И, действительно, через минуту она слышит его ровное дыхание. Страшно его задеть во сне и причинить ему боль: закончив с едой и отдав Юки поднос, Гермиона сидит возле постели, положив голову на край, пока не усыпает. Северус выныривает из забытья посреди ночи. Притупленную зельями боль набрасывает какими-то волнами, и не сказать, что сильными, но достаточными, чтобы периодически вытаскивать из сна. Он видит очертания Грейнджер, сидящей на полу и уткнувшейся в свою левую кисть лбом. Разумеется, он и близко не заслуживает это полное щенячьей ещё нежности существо рядом. Существо, которое очевидно носит в своём сладком, мягком чреве его дитя. Которое вместе с липким потом стирает тёплыми касаниями боль. Которое самоотверженно сражается с Пожирателями на их территории: территории лжи и манипуляций. Снейп подбирает виноградную лозу, лежащую рядом с ее макушкой, и, поддерживая заклинанием спящую голову и тело, кладёт ее рядом, не раздевая. Грейнджер, измученная сложным днём и сывороткой, не просыпается. И хорошо. Она едва шевелит губами, высказывая кому-то во сне, потом переворачивается, тесня его гуттаперчевым тельцем. Северус кладёт сверху тяжёлую руку и, придавленная, она перестаёт вертеться. Обмякает тело, расслабляются брови. Снейп делает для ноги укрытие из одеяла и теперь, устроив их обоих вполне удобно, пригревшись, падает в сон, в котором больше не слышит отголосков сегодняшних событий.***
Если он покажется там так, многие решат, что Чарли – герой, медленно думал Снейп, стараясь не скрипеть ступенями лестницы. Состояние, настигшее его утром, кричало о том, что следовало пропустить день в Хогвартсе. Все созидательные силы полегли вчера на фронте сопротивления круциатусу. И Северус обратился к тому, что любил, в том числе, за то, что оно требовало не магических сверхусилий, а лишь внимательности, тщательности, последовательности в той же степени, как он требовал от себя сам. К зельеварению. Он медленно дошел до кабинета и стянул с полки старый том по колдомедицине. Зелье было несложным – нагреть до шестидесяти градусов, протомить на этой температуре около десяти минут, процедить и добавить сок эстрагона. Из сырья недоставало лишь пары его побегов, срываемых непременно свежими. Северус мог бы срезать их по ту сторону дома, где, в отличие от склона, уходящего к воде, пейзаж был скромнее и суше. – Юки, иди сюда. Дай мне что-нибудь из одежды, чтобы не шуметь в спальне. Я вернусь не позже завтрака. – бросил он эльфу, запахиваясь плотнее в халат. – Мастеру лучше? – Юки преградила ему путь и посмотрела на ногу. – Лучше. И пусть завтрак будет на воздухе, где кресла. Юки, довольная слаженными с мисс действиями вчера и ощутимым потеплением отношений в доме, занялась настолько славным завтраком, насколько могла. Хозяйке нужна питательная еда, насвистывала негромко домовик, уверенно загребая галеоны, прежде чем мухой аппарировать. Вернувшись, Северус застал домовика за последней сервировкой – светлая скатерть, серебряные приборы, даже цветы. Он поднял брови, но Юки посмотрела на него с такой презрительной смертоносной прямотой, что Снейп счёл за благо уползти в лабораторию и заняться своим делом. Там его и нашла Гермиона. Бледненькая, мятая после тревожного сна, она выглядела несчастным созданием, которое занесло в неуютное помещение летним ветром. – Выпей это. – Снейп опрокинул в стоящую колбу порцию горячего, остро пахнущего напитка. – Станет полегче. Это старый рецепт, но, судя как его вариации тиражируют, ничего лучше пока не придумали. Северус расстегнул кожаный фартук и сделал шаг к Грейнджер. Гермиона стоит, опираясь на стол. Тошнота подкатывает снова, несмотря на то, что её уже вывернуло, как только она поднялась. – Это чтобы не тошнило, да? Спасибо. – смотрит на колбу, нюхает, делает первый глоток через рвотный спазм. Передыхает. И ещё два глотка, вдох – и до дна. – Как Вы себя чувствуете? Скажите, такое совершают часто? И ещё.. – так – только с Вами? – Я хорошо. Ходил на холм за тархуном. – Северус повёл ноздрями, вдыхая приятный, хотя и пересыщенный запах зелья. – Нет, не часто. Грейнджер вспомнила канун Рождества два с половиной года назад. Гриммо, 12. Странный голос Снейпа за дверью. Затем он вышел, неуклюже, будто выпил лишнего, шатаясь, посмотрел на лоскутное одеяло для Кикимера в её руках, и, взглянув внимательно в глаза, растворился в вечере. Вспомнила как потом переговаривались притихше Римус и Сириус. Выходит, тогда было то же? Гермиона прижала пальцы к губам, борясь с позывом, и Снейп впервые почувствовал неловкость по отношению к ней, выворачиваемой девочке, впервые за вообще всё время, которое ее знал. – Надо посетить врача. Маггла. – уточнил Северус, оглядывая красноватую слизистую глаз девчонки. – Скоро зелье подействует, мы позавтракаем. Я ждал тебя. Потом аппарируем в Лондон. – он вывел её из лаборатории, несильно направляя за локоть, чтобы усадить рядом. Юки, завидев как они шепчутся, повращала глазами, явно принимая это на свой счёт – ведь скатерть сияла белизной, а на серебро и вовсе было больно смотреть, – и, налив хозяевам чая, выставила тарелки. Крукшанс возник тенью из дверей, вращая боками, достойными восточной танцовщицы. Он привычно, с усилием отёрся о ногу Северуса. И едва не улетел обратно – он прянул от дернувшейся ноги, а Снейп выругался, сбрасывая ему ломоть брынзы. – Твой кот пользуется моей беззащитностью. Грейнджер, получив отдых от тошноты, с большим энтузиазмом принялась за тартар, и даже порозовела немного. Его тёмные провалы наполнились теплом. Так ловишь иногда отраженный солнечный луч, заглянув в колодец. Снейп намазал ей мёдом кусочек сыра и водрузил сверху лепесток дыни. – Так ел Люциус на Канарах. – с преувеличенным авторитетом серьезно кивнул Северус. Они неторопливо позавтракали, отяжелели и провели на террасе ещё прекрасные сорок минут, просто вдыхая соленый сегодня ветер и млея на слабом утреннем солнце. И час спустя оказались на Харли-Стрит. Снейп хорошо помнил путь в этот район, эту улицу и день, когда Тобиасу пробили-таки голову настолько, что пришлось везти его в Лондон. Мать просто не могла ничего сделать. Но жуткие, неоправданно жуткие расходы были всё же первым, что приходило на память. – Идём. – рука Снейпа потянула Гермиону в дверь, показавшуюся ему наиболее антикварной. Их встретили улыбчивые девушки. Северус достал паспорт Грейнджер, сослуживший им службу в Румынии. Наверняка он был уже аннулирован и не годился для поездок, но для такой цели подошел. Интересоваться, где настоящий паспорт Гермионы, было бы невежливым прикосновением к зоне, в которую оба предпочитали лишний раз не заходить. – Вы примете её? – Да, мистер Снейп. – легко согласилась девица. – Жаль, что вы не записаны, придётся немного подождать. Окно, в которое врач сможет вас принять, через двадцать минут. Мисс пока может заполнить небольшую анкету. – и она протянула тоненькую доску с зажимом Гермионе. – Спасибо. – Северус оттащил Гермиону в сторону, к двум креслам в углу. Вид у Грейнджер был диковатый. – Зачем мне врач? – шептала она ему паническим шепотом и смотрит на листок. – Вот, тут ещё надо писать имя и фамилию. А какая в том паспорте, я не помню. Давайте уйдём. – Напиши любую. Напиши мою. Врач сверять не станет. – отвечает Северус тихо. Он отходит за ручкой, которую забыл на стойке, и возвращается ожидать. Черноволосого мужчину разглядывают в просторном холле, кажется, все. Слишком долго он почти не жил в маггловском мире, чтобы растворяться в нем с проворством. Он чуть пружинит на стопах, все же мягче опираясь на больную ногу, заложив руки, пока Грейнджер, замирая периодически, пишет. Пока за ними не выходит медсестра. Быстро глянув на Гермиону, она провожает их в кабинет. – Здравствуйте. Вы – отец? – мужчина в халате опускает взгляд поверх небольших очков для письма и с порога припечатывает его вопросом. – Да. – Северус внутренне подбирается от вопроса. Так тщательно он не продумывал даже ответы Волан-де-Морту. – Мисс совершеннолетняя, так что подождите, пожалуйста, в коридоре. Уверяю Вас, в случае каких-либо проблем мы Вас позовём. – ласково просит врач. Северус мрачнеет: до него доходит суть заданного вопроса, и лопатками толкает дверь. В конце концов, совершенно неважно, что думает конкретный маггл, утешается он в коридоре пластиковым стаканчиком ледяной воды. – Мисс Снейп. – как только ручка двери занимает горизонтальное положение, врач указывает девушке на стул рядом с собой, а затем берет анкету. – О, я вижу, последняя менструация была довольно давно. Вас что-то беспокоит? – врач моментально связывает воедино угрожающего своим видом родителя и задержку восемнадцатилетней мисс. – Меня мутит иногда и цикл нерегулярный. – Гермиона вздыхает, голос обретает четкость и собранность, чтобы не длить вежливый пролог вечность. – Мой… муж хочет удостовериться, что я здорова, вот и все. Врач смотрит прямо на неё. На лице у него смесь возрастающего удовольствия от замешательства отосланного «отца» и сомнения, не окажется ли тот, довольно странный, причиной выговора ему за допущенную оплошность. – Вы предохраняетесь, мисс? – Нет. – Смотрите. – мужчина трет переносицу. – Наиболее просто провести ультразвуковое исследование. Это даст ответ на вопрос, все ли с Вами в порядке, нет ли беременности. Если срок совсем маленький, скажем, пара недель, может ничего не показать, но Вы можете выполнить тесты. Заодно я вас осмотрю. Вам не мешало бы хорошо есть, мисс, чтобы цикл был регулярным...***
Грейнджер выходит в коридор, ищет глазами Снейпа. И, с секундной задержкой, кивает. Северус на миг закрывает глаза. Оплачивает приём. Они выходят, спускаются по ступеням клиники, промокшим от моросящего дождя. – Пожалуйста, мы можем сейчас не возвращаться в дом? Давайте пройдемся. Ну, хоть в Риджентс-парк. Грейнджер в мятущемся состоянии. Ей страшно. За себя, за ребенка, за непонятное странное будущее. И горько. Она не думала, что её ребенок будет таким – по принуждению. А еще ведь она теперь точно полностью зависит от Снейпа – и, учитывая вчерашнее, новый страх догоняет ее. В доме на побережье эти страхи, она чувствует, накроют её с головой, а тут – как будто бы другая реальность и это даёт фору приноровиться к тому, что она только что доподлинно узнала. Он поднимает взгляд, чтобы оценить вероятность более сильного дождя. И молча, приобняв её за спину, вертит головой, чтобы как-то сориентироваться. – Врач сделал какие-то замечания? Снейп останавливает её перед пешеходным переходом за плечо и проводит по худому плечу. Как только сменяется светофор, вместе с Грейнджер они пересекают улицу и неспешно идут к парку. Она как будто выныривает: он возвращает её к тому вопросу, от которого она сейчас, совсем не фигурально выражаясь, хочет сбежать. – Сказал, что надо есть, рассказывал, что именно, еще витамины. – она рассеянно вспоминает. – Про саму беременность добавил, что как по учебнику, рекомендовал маггловские средства от токсикоза. Больше ничего. Она замолкает, идёт, старательно разглядывая все вокруг, чтобы не заплакать. Они доходят до входа, мимо длинных изящных рабаток идут вглубь, к озеру. В это дневное время в парке не так много людей и в общем-то они гулят почти в одиночестве. Вокруг них буйство роз, мимо проходит важное утиное семейство. Вот и водная гладь. И Грейнджер не выдерживает: отворачивается от Снейпа и пытается найти какой-то закуток, чтобы спрятаться от возможных прохожих, её душат слезы. На плавном изгибе берега, за небольшим насыпным пригорком, она садится на мокрую от брызг так и не случившегося дождя скамейку и пригибает голову почти к коленям. Её плечи содрогаются. Снейп встает рядом и ищет сигареты в кармане. Маленькие коробочки утят плюхаются в воду неподалеку от них и начинают, предчувствуя дождь, намываться, смешно топорща нечто, напоминающее крохотные крылья. Он еще некоторое время следит взглядом за ними и закуривает. Ладонь, выбросившая смятую пустую пачку в урну рядом со скамьей, ложится Грейнджер на незащищенную сейчас кудрями шею. – Поплачь. – произносит голос. Он размеренно гладит её по голове, стоя над ней. Пепел от влаги, витающей в воздухе, не осыпается, а падает комком, обрывая горение сигареты. – Ну что ты так... Все ведь с тобой в порядке. – бросив окурок, он садится перед Гермионой на корточки. – Я думала о том, как это все будет дальше, и ещё – а вдруг ребёнок родится сквибом и что тогда будет с ним и со мной, и страшно самих родов, а ещё – как отразиться на ребёнке то, что Крауч влил в меня веритасерум, и эти мысли идут по кругу, а ещё много других – Вы меня понимаете? И у меня ещё не прошёл страшный испуг за Вас и я не уверена, пройдёт ли он теперь вообще. Честно говоря, я бы с удовольствием побывала у врачей, которые бы хорошо осмотрели Вас. Северус выслушивает. Долго вдыхает, прижимая ноздри. Ему знакомы реальные, не смягченные страницами книг случаи, когда чистокровные семьи, опасаясь позора, сквибов просто умерщвляли. Гермиона, он готов биться об заклад, вполне способна вообразить подобное. – Даже если ребёнок родится сквибом, во что я верю мало, мы останемся вместе. Все вместе. Он медлит, вспоминая, как делал эти, конкретные флаконы, что забрал Крауч. – Веритасерум не влияет на эти вещи. Да, это не слишком здоровое питьё, но мало отличимо в этом случае от воздействия бутылки вина. Думаю, патологическая честность моему отпрыску тоже не грозит. – Снейп пытается пошутить. – А беременность и роды... Я не брошу тебя разбираться с этим. Обещаю. Физиологические вещи, от которых ты приходишь в трепет, меня не пугают. Я не считаю их новостью и, тем более, проблемой, и не собираюсь избегать тебя или принуждать прятать их, как проказу. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя неуязвимой для грязи, и знала, что справишься. Ты будешь хорошей матерью. Она поднимает глаза и веря, тому, что он говорит, и не веря. А потом задаёт вопрос, который вообще-то ничего уже не изменит: – А зачем Вам ребенок? – Мы же семья. – Снейп произносит это буднично. И от этого ей жутко. У Гермионы веки переполняются новым потоком слез. – Ну что ты… – повторяет он, вытирая их манжетой.***
Барти проснулся в прекрасном настроении. Несмотря на то, что конкретного результата по Чарли ещё не было, именно им Лорд был очевидно доволен, а сам Барти обладал ясным пониманием ближайших конкретных действий. Нужно было прежде всего поговорить со Снейпом, рассказать ему о результатах вчерашнего разговора у Лорда и обсудить дальнейшие действия как в отношении Уизли, так и в отношении гипотетического сопротивления в общем. Джорджа решили отпустить: он хорошо работал на Снейпа, претензий к нему не было. Пока он сидел в Мэноре, правда, из подвала его перевели в служебный флигель. Люциус тут же предложил переправить жить всю семью в Хогсмид, поскольку там будет контролируемая точка аппарации и больший контроль всех контактов. И это тоже надо было обсудить, как и то, где лучше использовать Перси: в Министерстве или под началом Снейпа. Брать себе этот подарок Крауч не хотел. Барти усмехнулся, вспомнив, как Люциус реагировал, услышав, что Перси жалел о его патронаже и хотел перебежать под начало Снейпа. Он надулся так, будто ему изменила любимая шлюшка, согласившаяся вместо него на нового клиента. Лорд, раздумывая, заметил, что Перси что-то полезное тоже сделал и предложил Барти обсудить этот вопрос с Северусом. Перси пока отправили на Гриммо. Туда же отослали поникших от горя старших Уизли, под пригляд домовика Малфоя: толку от них не было никакого, но следовало решить, что с ними делать. Дочурку оставили в Мэноре. Лорд очень одобрил идею Барти о перекрестных браках. Люциус напрягся, но Крауч тут же сказал об исключениях, и Малфоя отпустило, и он тут же предложил отпрыска Гойлов. В отношении них практически решили. Рона для острастки пока держали в подвале: это, учитывая его прошлые заслуги, должно было закрепить у него правильное отношение к поступку Чарли и сделать совсем сговорчивым. На Рона созрели отдельные планы. Крауч предлагал, чтобы Рон в «Пророке» осудил брата, сказав, что нападение на Хогвартс ставит под удар будущее всех, кто желал возвращения в школу, кто собирался строить своё будущее – в этом заявлении одного из Трио должно было звучать не только осуждение брата, но и желание долго и счастливо жить при новом режиме. Надо было послушать, что думает Северус по этому поводу, а заодно узнать, возьмёт ли он Рона после всего на последний курс. Лорд считал, что необходимо связать всех нелояльных показательной круговой порукой, когда каждое неверное действие будет отражаться на всех членах семьи. Беллатриса поддержала, предложив в «Пророке» в сжатые сроки дать информацию по всем Уизли: объявление о помолвке Джинни, заметку о новой должности (если придумают что-нибудь унизительное) для Артура или Перси и так далее. Все всё сразу поймут. Это была отличная идея, и Барти, увидев, как одобрительно кивнул Повелитель, стал горячо восхищаться Беллатрисой. Та кокетливо ему подмигнула. Ещё Лорд прямо сказал Барти, чтобы они со Снейпом решили кто и как будет охранять Хогвартс и Хогсмид. Люциус скорбно вздохнул, так, что слышали все. Но Лорд предпочёл не обратить на этот намёк никакого внимания. Это со Снейпом. Потом надо было навестить Струпьяра и уточнить, как он дошёл до жизни такой. Кстати же сказать, чтобы Рона перевели перед этим разговором в соседнюю камеру. Для профилактики, так сказать. Какие бы стены не были толстыми, крики слышны будут. Кстати, а Снейпа-то я вчера не слышал, вскользь подумал Барти. Наверно, заклинания в покоях заглушали их. Далее: вызвать Долохова (или самому заглянуть к нему?) и потребовать устроить камеру с возможностью её прослушать. Как наложением чар, так и старым-добрым способом фальшперегородок. Одна уж точно должна быть готова немедленно, туда следует перевести Минерву. Девчонка Снейпа сказала, что в понедельник они идут на разговор. Северус, конечно, все время повторяет, что он в ней уверен. Но Барти все-таки хотел лично послушать, как этот разговор будет проходить. В конце-концов, двое гриффиндорцев и активных бывших участников Сопротивления будут говорить с главой своего дома и правой рукой Дамблдора. Мало ли что. Барти ещё раз перебрал дела в голове. Вроде все. Утренний чай он выпьет у Снейпа, тем более, что утренним его назвать можно было с натяжкой: день перевалил за середину. Всю ночь Пожиратели настраивали ловушки на применение активной магии со стороны палочки Чарли. Когда он оказался на точке аппарации у дома зельевара, то с удовольствием увидел столик с шевелящейся белой скатертью и цветами на террасе. Однако навстречу выпрыгнул только тот самый энергичный домовик, сделал глубокий реверанс и сообщил, что хозяин и юная мисс сразу после завтрака отбыли к медикам. «Надо же, – подумал Барти, – неужели вчера Лорд так его перебрал, что ему собственных зелий мало?». Барти передернуло от представления этого круциатуса на себе. – Так плохо хозяину? – сочувственно уточнил Барти, размышляя о двужильности Снейпа, которая-таки дала сбой. – Медицинская тайна… – солидно произнёс домовик. – Чтооо? – Барти прыснул от смеха, и, схватив домовика за ухо, все ещё продолжал смеяться. – Юки не знает, Юки просто не знает, господин Тайный маг! – заверещал домовик, испуганно вращая глазами. – То-то же! Передай, что я буду к вечернему чаю. Тут же его подают? – уточнил Барти с прицелом услышать что-то про аристократический чистокровный дом. – Зелья у нас всегда, а чай – как придется. – проворчал насупленный домовик. Если бы Барти не был в таком благодушном настроении, он бы мог решить, что домовик ему угрожает. Да, из дел. Ещё не забыть сказать Снейпу про большую партию веритасерума. Напою-ка я весь Азкабан! Кстати же, надо уточнить у Рона, чего он боится больше всего - вчера в суете не спросил, а жаль. Барти мысленно себя похвалил: неожиданно для самого себя вылепился такой хороший вопрос! Надо будет его всем под Веритасерумом задавать – интересная картина получится. И, щёлкнув пальцами от удовольствия от пришедшей в голову такой простой, но эффективной идеи, он аппарировал от Снейпа к Долохову в Азкабан. – Антонин, как у тебя тут? Долохов вздрогнул от приветственного лёгкого шлепка Барти по спине. Он вообще нервничал, когда Барти прикасался к нему любым образом, как будто от этого пристрастия Барти могли перейти на него, а уж остаться наедине… – Нормально. Все под контролем. Сидят все опять тихо, как мыши. Я их, как вернулся, в три подвала загнал и дементоров внутрь подпустил на пару часов. Теперь идеальный порядок. – Значит, у тебя время есть. Пригласи меня, где ты тут располагаешься, на чай: не успел позавтракать, как встал… – Барти сделал выразительную паузу, – и сразу к тебе, дорогой! Барти отлично считывал ступор Долохова, в который тот впадал всякий раз, когда Крауч приближался к нему слишком близко и не отказывал себе в удовольствии загнать того в угол неловкости. Раньше обычно Долохов буркал что-то в духе «Я занят», но после того, как Барти стал Тайным магом, эта отговорка помочь не могла и Антонин стоял, подобравшись, как перед нападением, а в его глазах метался страх от того, что он останется в закрытой комнате наедине с Барти. Крауча это невозможно веселило. – Пойдём, поговорим без лишних глаз. У тебя там есть, где присесть с комфортом? Диван, например? – и совершенно счастливый от выстроенности своей фразы Барти на мгновение высунул язык. – Нет у меня своей комнаты, – упрямо соврал Долохов, – общая с егерями пока. Идём. – и, действительно, зашагал по направлению к комендантской. – Стой, стой, стой! Не разгоняйся. Давай постоим и поговорим здесь. Барти необходимо было решить вопрос, и поэтому он, быстро соскочив с тона развлечения, сказал, что ему нужно про прослушивание и предупредил, что в скором времени ему ещё понадобится его личная комната для допросов здесь. Про зелье Барти решил пока не распространяться: надо было ещё договориться со Снейпом. Обсудив все текущие вопросы, Барти напоследок опять впал в игривое состояние, и, не меняя тона, сказал: – Слушай, завтра к тебе доставят Грейнджер, ну, помнишь, ту, что тебя обливиэйтом огрела? Хотя как тебе это помнить, – не сводя со зрачков Долохова глаз, нарочито подавил смешок Барти. – Так ты её в камеру к Минерве сразу же определи, только обязательно в прослушивающуюся! – Попалась на чем-то? – с лютым интересом поинтересовался Долохов. – Пока нет, – улыбнулся Барти, – она по делу. Но Снейпу я передам, что ты её у себя очень ждёшь. Злоба, с которой Долохов смотрел на Барти, придала аппарации Крауча дополнительную скорость и она даже заискрила. В этом искрящемся состоянии, практически хохоча, он появился в холле Мэнора. Как раз после совещания у Лорда Барти выторговал у Люциуса право на постоянную аппарацию прямо в дом. Кроме семьи, и, естественно, Лорда, больше такого права ни у кого не было. Краучу это нравилось. Он направился в подвал, напевая веселую песенку о трёх непростительных: совсем новый хит «Змеюков» – его любимой группы, бывшей не в чести в прежние времена и выступавших тогда только частным порядком. Сейчас Барти выбил им постоянные эфиры. Он любил слушать их, иногда, на правах друга и покровителя, приходил на репетиции и был совершенно счастлив, когда, время от времени, на них ему предлагали сыграть вместе. Тогда Барти садился за ударные и в эти моменты не было никого счастливие в мире. Все их песни он знал наизусть. Дойдя до куплета о круцио, он как раз оказался около камеры Рона и, открыв ее, заглянул внутрь. – О, как ты крутишь кишки и кости, Круцио! О, как ломаешь ты самых сильных, Круцио! О, сколько силы и сколько злости В круцио! О, дай ещё раз мне сделать это – Круууциииооо-о-о! – пел в голос довольный Барти и даже сразу не понял, почему Рон вскочил, вжался в угол камеры и его глаза заметались в ужасе от лица Барти к его руке без палочки. – О, Мерлин, – недовольный тем, что прервал песню, проворчал Барти, – что ж ты такой нервный. Это же «Змеюки», их новый хит, «Три непростительных». Что, не слышал? – и на лице Барти отразилось презрение, какое Рон не вызывал у него даже когда в свой первый плен в Мэноре, думая, что его никто не слышит, как-то начал скулить, что хочет домой. Спросив Рона, не вспомнил ли тот чего-то важного, и получив отрицательный ответ, Барти спокойно кивнул. Он заходил к Уизли только для того, чтобы посмотреть на него и никаких новых сведений от Рона не ждал. Захлопнув дверь, Барти перешёл в соседнюю камеру, к Струпьяру. – Значит, так. Твою судьбу будем решать трибуналом: я, Снейп и Сивый, как твой бывший босс. Понял? Струпьяр исполнительно кивнул. – Что можешь сказать или предложить? – живо поинтересовался Барти. Торги ему нравились всегда. – Готов искупить.. Тёмному Лорду.. мастеру зельевару.. Вам, это… магической общественности. Понести наказание, – егерь говорил сбивчиво, грубым голосом, но руки его дрожали. Состав трибунала не предвещал ему ничего хорошего. – Ты подумай конкретно о своих предложениях, интересных для нас, – уже с досадой сказал Барти. Общаться с неповоротливыми умом егерями было неимоверно трудно. Почти как с домовиками. – У тебя пара дней пока есть. И Крауч пошёл наверх. За обедом, традиционно подававшимся в Мэноре в половине пятого вечера и собравшим не только всех Малфоев, но даже и Беллатрису, которая скучала без отлучившегося куда-то Лорда, темой разговора была свадьба Джинни Уизли и Грегори Гойла. От лица Артура и Молли в утреннем «Пророке», оравшем в передовице о нападении на Хогвартс, на последней странице уже было опубликовано объявление о том, что мистер и миссис Уизли счастливы сообщить о помолвке и предстоящей свадьбе пятого августа своей единственной дочери .. ну и так далее. А светский репортер сразу под этим объявлением добавлял, что брак будет заключен в поместье Гойлов, и в честь того, что пересекаются линии столь старых родов, на регистрации брака будут присутствовать Сам Повелитель, его приближенные (прямо назывались Белла, Люциус, Крауч, Снейп), все чистокровные магические семьи, все работники Министерства уровня начальников отделов и выше, а также известные творческие маги свободных профессий: Абкины, «Змеюки» и другие. Семьи жениха и невесты, захлебывался от восторга репортер, решили сделать регистрацию брака открытой как символ первого брака, заключенного в Британии после Грандиозной Победы Великих Сил великодушными победителями и раскаявшимися побежденными. В связи с этим в парк поместья Гойлов пятого августа, к трем часам, приглашаются все желающие. Это была идея Люциуса – если до этого времени Чарли не удастся выловить, то, привлеченный этим браком, он наверняка явится посмотреть на сестру. И, возможно, добить Снейпа. Крауч спросил у Люциуса, согласовано ли было с Темным Лордом его упоминание в прессе и участие в свадьбе в качестве приманки. – Это не приманка! – процедил Люциус. – Это военная хитрость. И да, конечно, согласовано. Чтобы все было достоверно, нужно провести мальчишник и девичник. С репортерами. Драко, возьмись за мальчишник. А с девичником попроси Паркинсон. – Нееееет! – Белла даже хлопнула по столу ладонью. – Никаких сопливых девчонок! Девичником займусь я! Будет весело. – уверенно констатировала она. – Позови меня обязательно, люблю девичники, – радостно промурлыкал Барти. – Я подумаю, – отозвалась Белла. – Нарцисса, дорогая, свяжись с Гойлами, помоги его жене. У неё без тебя ничего не получится. – Люциус был галантен и мил сегодня. Вероятно, потому, что наплыв гостей, ломающих всё и вся на своем пути, завистливо глазеющих на то, что удалось увидеть краем глаза и готовых потом обсуждать это месяцами, наконец-то миновал Мэнор. Барти посмотрел на часы, скомкал салфетку и встал, внезапно перейдя на очень светский тон: – У меня еще встреча со Снейпом, приношу извинения, что должен уйти. – А я хочу с тобой, – заявила Белла тоном, не терпящим возражений. – К сожалению, Белла, нет, Темный Лорд просил обсудить эти вопросы с Северусом с глазу на глаз. Белла надулась. Барти решил смягчить. – А ты займись пока вопросом девичника – времени же всего ничего, а репортаж пойдет в прессу. Белла рассеяно кивнула. Вслед его уходящей спине глядели суровые глаза Люциуса. Вчерашний круциатус Лорда вселил было в него уверенность, что звезда Снейпа пошла к закату. Это так его вдохновило, что на совещании он фонтанировал идеями и сам себе напоминал юнца, пытающегося всеми своими талантами сразу охмурить неприступную красавицу. Неприступной красавицей, конечно, был Лорд. Но увы. Эта мельком брошенная фраза Барти подтверждала, что Снейп остался на своих позициях. Что ж. Стоило это учитывать. Со Снейпом надо возобновлять дружеские отношения, так внезапно охладившиеся. – Нарцисса, дорогая. У меня к тебе еще одна просьба. Собери корзинку с вином, фруктами и сырами из наших подвалов. Лучшими. Пошли Северусу с домовиком, пусть справится о его здоровье. Нарцисса спокойно кивнула. Беллатриса посмотрела на мужа своей сестры искоса и усмехнулась.