***
Марджери стянула платье и бросила его на стул. Подошла к зеркалу, одернула сорочку так, чтобы грудь почти оголилась. Поправила волосы, выбив две прядки из прически. Приоткрыла губы, облизала их. Она была готова. Мазкой походкой, вытягивая носки и осторожно касаясь паркета, она крадущейся кошечкой проскользила до нужной двери, приоткрыла ее, не стуча и мягко, по косяку, боком проникла в комнату. Горел ночник, мужчина не спал. Но и не читал. Он вообще ничего не делал, лёжа в халате на разобранной постели с откинутым одеялом. О, нет! Все-таки кое-что он делал. Марджери увидела, как он поглаживает вздыбленный бугор сквозь тёмную ткань халата. Значит, он ее ждал. Ну, что ж. Да, тетя права. Примитивен и неискушен. Через десять минут будет у ее ног. Она чуть повела плечом. Широкая лямка поползла вниз. – Плохо? – просипел он вопросительно, неловко закрываясь бедром. – Северус, это невозможно, но я не могу совладать с собой, когда думаю о тебе. И сейчас, здесь, в твоём доме… – Марджери ловко присела у него в ногах и, выставив руки, потянулась корпусом вперёд, со ждущим выражением лица. Грудь была выставлена в самом лучшем свете, это Марджери отработала с тётей. – Я хочу отдать тебе всё. Снейп кисло приподнял уголки губ – похоже, его укрепляющее зелье действовало так славно, что стоит говорить с Мунго о постоянном контракте. Он почувствовал раздражение на этот театр, но быстро подавил вспышку и заговорил, покачивая согнутым бедром. – Марджери. Я – полукровка, дорогая. Для девушки Вашего статуса это стало бы жутким мезальянсом. – медленно начал Снейп, созерцая грудь, прекрасно видимую в разрез держащейся на честном слове ночной сорочки. Соски глупенькой кузины были вызывающе розовыми и напряжённо торчали. Какой стресс. Северус протянул руку и поправил вторую лямку на блондинке, переводя взгляд ей в лицо. – К тому же, я небогат и совершенно несимпатичен. Не вижу ни одного повода нравиться Вам. – он наклонился немного, приблизив лицо, чтобы закрепить результат. Марджери быстро облизала губы. Так они с тетей не предусматривали. Ну что ж, недаром тетя говорила, что последний этап – сплошная импровизация. – В мужчине главное не красота. Мои чувства способны преодолеть все законы крови и преграды. Неужели Тот-кого-нельзя-называть, не одобрит наш с тобой союз? – Конечно не одобрит. – с готовностью принял подачу Северус. – Мы же из одной семьи. Смоляные глаза сделались слегка насмешливыми, он поймал пальцами светлую гладкую прядь, осмотрел и завёл за миниатюрное ухо. – Хотя так и не скажешь. В другое время он едва ли отказался бы от угощения, как пробуешь незнакомый, бледный с виду экзотический фрукт, который может оказаться по вкусу, а может заставить плеваться. – Темный Лорд считает, что такие союзы нежелательны. А его слово закон и в этом вопросе – никто, кроме него, не может похвастаться таким происхождением. Хотя в моем случае брак поправил бы порок породы, я думаю, это невозможно. Марджери от растерянности упускала, что их родство не было кровным. – Вы девственница. – совсем негромко сообщил ей Снейп, не прикасаясь к ней больше, но и не опуская ладонь. – Вам и правда пора замуж. Но не за меня. Хотите, подыщу Вам мужа? Мне не много надо за услугу. – Slave to love… – пробилось из-за закрытой двери ванной в образовавшуюся между ними паузу. Певший голос был очевидно девичий. Марджери вздрогнула. – Кто там? – Мисс Грейнджер, конечно. – он прищурил глаза. – Купает свои прелести для меня. И, похоже, слегка маслит. – поделился Снейп догадкой. – Хотите присоединиться? – выдержав паузу, вкрадчиво поинтересовался Северус, снова оценивающе скользя взглядом по ее ужасно розовым соскам. Снейп лениво считал в голове, сколько секунд нужно, чтобы Марджери, залившаяся краской, выстрелила из комнаты сигнальной ракетой, а, может, и аппарировала прямо в наряде венецианской девственницы. Но Марджери обозлилась. – Зови сюда, – с вызовом сказала она. Было уже понятно, что предприятие прогорело, но испортить жизнь грязнокровке, которая, оказывается, обитала в одной с ним комнате, было можно. О, у неё был фамильный характер. Не у неё одной. – Гермиона! – прогремел Снейп в лицо блондинке и спокойно откинулся на подушки. Грейнджер слышит резкий окрик Снейпа. Ничего не понимая, Гермиона замирает. Что его могло так разозлить? Реагировать надо было минут на двадцать раньше, и таких задержек в реакции за ним не числилось. Она вытягивается из ванны, оборачивая вокруг себя полотенце, чтобы не вытираться, поспешно открывает дверь и виновато выглядывает. Почти обнаженная молодая женщина в его ногах. Весь его вид – предвкушение. Только не это. Или это – еще не предел? Грейнджер силится понять, что происходит. В самом деле, позвать её только для того, чтобы она насладилась сомнительным зрелищем заваливающегося на блондинку Снейпа? Или он намерен устроить себе разнообразие почище того, что она старалась не разглядывать в гостиной Слизерина? Нет, потакать Снейпу она не будет, только под империо. – Мисс хочет нас развлечь. Она ничего не умеет, но энтузиазм очевиден. – Это Ваша новая горничная? – холодно спрашивает Гермиона. Марджери дёргается, чтобы встать, и перебирает обратно ладонями, но не успевает. Мужчина рывком опрокидывает ее на постели и прижимает коленом ноги, удерживая за запястья. Девица визжит так, что ему закладывает уши. – Принеси веритасерум. – бросает он Грейнджер. – Ещё громче кричи, тебя здесь никто не услышит! Снейп с силой встряхивает блондинку за запястья с искаженным грязным удовольствием власти лицом. Из стянутых причёской светлых волос рассыпаются шпильки, а Марджери делает новую попытку сопротивления, и Снейп опускает лицо ближе: – Заткнись, я сказал. Гермиона не знает, что ей делать: то ли хохотать, то ли бояться Снейпа. Выражением лица он сейчас мог бы остановить армию великанов. Она быстро находит свою палочку и аппарирует в лабораторию, хватает тест-флаконы с веритасерумом – и мигом обратно. Ей хочется кольнуть её ещё. – Она что, стянула на кухне пирожные? Северус бросает одобряющий взгляд на Грейнджер и возвращается к прижатой кузине. Пока Грейнджер брала флаконы, он пересел удобнее – прямо на ее бедра, чтобы задавить попытки лягаться. – Она повела себя очень неправильно и заслужила строгое наказание. Семь капель. Чтобы наверняка. – говорит Снейп, перехватывает запястья блондинки своей левой, а правой преловко нажимает Марджери на углубления под скулами, заставляя приоткрыть красный рот. – Укусишь, и я вынужден буду тебя ударить. – предупреждает дежурно Снейп. – Давай. – воркует он следом уже второй девушке. – Раз, два, – считает Гермиона и комментирует, дальше считая про себя – Вы очень настойчиво расположились. Я в эту секунду могу позавидовать Марджери. Но не в следующую. Семь! – Да она уже мокрая там, под бельём, я по глазам вижу. Замуж надо выходить вовремя. Северус перемещает ладонь на шею и нежно поглаживает гортань, чтобы мисс не посмела плеваться драгоценной сывороткой. – Итак, дорогая… Смотри на меня, когда отвечаешь. – Марджери уже и не голосит, только поднывает, и на слова Снейпа послушно поворачивает белое лицо. – Зачем ты и тетя приходили в мой дом? – Нам нужно, чтобы ты женился на мне. – Зачем вам это нужно, Марджери? – Северус смотрит ей в глаза и говорит мягко и терпеливо. Надо проверить веритасерум для Барти в реальной ситуации, пусть это и не слишком ценный опытный кролик. – Тетя считает, что ты выгодная партия, хотя наверняка ничего не знает про финансы. Только косвенные признаки – грязнокровка дорого одета. Тетя ориентируется на то, что ты в иерархии, по ее расчетам, находишься сразу после Того-кого-нельзя-называть. Тетя считает, что ты будешь очень управляемым, если тебе позволят вновь вернуться в круг чистокровных родственников. – Что дядя говорит дома про Темного Лорда? Отвечай дословно. – Дядя говорил, что полукровка привечает такого же как он, поэтому ты сделал карьеру. При чистокровных правителях Британии, раньше, ты гнил учителем в Хогвартсе. – На что дядя содержит поместье? Откуда у него деньги? Он получил что-то ценное от моего деда или бабки, кроме поместья? – продолжает Северус, с трудом удерживая улыбку. На затянувшуюся паузу коротко и болезненно щипает мягкую кожу бедра женщины. – Ай! Больно! Зачем? Я же все говорю! Есть сейф в Гринготтс, это точно. Там много, потому что тетя как-то выговаривала дяде, что им за всю жизнь не потратить, а он живет так, будто у них только их собственный сейф. Есть орхидеи-призраки на краю поместья, высаженные твоей прабабкой. За сырьем раз в три месяца прибывают из Норвегии или из Исландии, откуда-то с севера, я не помню. Контракты по строительству не приносят почти ничего. И ещё пенсия тетки от Министерства. У Снейпа вытягивается лицо. – «Костная пыль предка, насильно взятая кровь врага, рука преданного слуги, помещённые в трехмесячный взвар призрачных орхидей, с большой долей вероятности могут служить обретению тела»… Вот где взял их Хвост. – не оборачиваясь, говорит он глухо. Потом смещается, намереваясь встать. – Умница. – треплет он по худому плечу Марджери. – Последний вопрос: тебя возбудила эта наша маленькая игра? Из серых глаз по вискам катятся слёзы от унижения, но она кивает, еле слышно выдавая «да». Северус резко прижимается лбом к ее лбу, врываясь через зрачки в голову. – Если ты кому-нибудь, хоть кому-то, скажешь или косвенно намекнёшь о чем-либо, что здесь происходило в действительности, я изуродую твоё не слишком заметное лицо вот этими руками. И слезает с неё. Марджери прикрывается ладонями, всхлипывая. – Ты меня поняла? – Д-да. – Где твоя палочка? Она переночует на моей тумбочке. Правило этого дома. Юки проследит, чтобы ты вела себя хорошо. Утром скажешь тете, что я напоил тебя укрепляющим и снотворным, а потом дверь в мою спальню была закрыта. Пошла вон. Юки! – Да, хозяин? – Следи за гостьей прямо у нее в комнате. Она должна лежать на кровати, может подняться только в туалет, ты при этом идёшь с ней. Любые попытки что-то сделать – связывай, пока я не приду. Ясно? – Да, хозяин! – Юки исчезла вместе с блондинкой. – Профессор, – Гермиона отходит поближе к ванной, – Вы, оказывается, не сладкий тетин мальчик, Вы – мальчик гадкий. Знаете, как Вы терлись о свою кузину в последний момент? Снейп поворачивается на оклик и выслушивает это в лицо. На его собственном неизменная прохлада. – И как же? – он делает шаг к Гермионе, готовой юркнуть за дверь. – Страждуще! – Грейнджер с треском аппарирует на кухню. Его окатывает потоком воздуха от аппарации – сладкого запаха. Снейп, помедлив, берет палочку и прикладывает к горлу: – Мисс Грейнджер, если Вы не вернётесь сейчас же, я иду искать.***
Ей непросто далось это решение. Конечно, она всё понимала. И про него, и про себя. Какое там увлечение, не говоря уже о чём-то большем? Смешно. Нет, это, безусловно, должно было стать абсолютно рассудочным выбором. По крайней мере, с её стороны. Так она металась несколько дней, прикидывая все эти за и против, рассчитывая и тут же отвергая эти расчёты. Ей представлялся их брак и это было странно, всё в нём было странно. Нужно ли ей это, опять спрашивала она себя сама. И так по кругу. Она отчётливо видела, какие выгоды это принесёт ему. А вот что двигало ею самой? Помимо скрученного в тугую пружину ещё много лет назад желания найти себе пару, она не могла бы назвать ни одной причины, по которой она бы выбрала его. Внешность – о, нет. Она предпочитала других: и старше, и мощнее в плечах. В общем, ей нравились приземистые, кряжистые мужчины, с рубленными лицами и тяжелыми подбородками. Положение? – так его вовсе не было. Характер? Ум? Обаяние? – всё перечисленное у него, на её вкус, отсутствовало. Так зачем бы ей было его брать? И она уже приняла решение окончить эту затею, прервав все контакты, как быстрая вспышка озарила сознание. Если она позволит быть этому браку, то главой семьи станет она. А он … он будет её уиппетом. Вся ситуация изменилась тут же в её собственных глазах. Она получает молодого любовника в статусе мужа, полную свободу и возможность жить так, как хочется только ей. Пожалуй, надо сразу расставить все точки и поговорить с ним без экивоков, обоюдно избавившись от всякой, пусть даже иллюзорной, попытки превратить их брак в нечто иное, чем сейчас определила она. Она еще раз перебрала в голове план того, что собиралась декларировать в качестве обязательных к выполнению им условий. Да, всё было разумно. В свою очередь, она ведь тоже принимает на себя определенные обязательства: это он должен понимать и быть за это благодарным. Часы в дальней от неё комнате глухим породистым басом пробили семь. Эльф в это время распахивал дверь парадной гостиной, выбранной ею для встречи, и громко верещал: – Персиваль Уизли к госпоже Алекто!***
Перси готовился к свиданию. В его арсенале, помимо отвоёванного у домовика шампанского, были особые слова, которыми, с точки зрения Перси, должны пользоваться мужчины, покоряющие женщин, интересные истории, приличные шутки. Словом, он был во всеоружии. Которое мгновенно превратилось в пыль. Алекто даже не взглянула на бутылку, подбородком указав на неё домовику, тут же её и подхватившего из рук растерявшегося Перси. Сама Алекто не сдвинулась с места, сидя нога на ногу в кресле и покачивая в руках тяжелый бокал с огневиски. Первый, такой важный для Перси эффект был разрушен. А потом понеслось по нарастающей. – Садитесь, так нам будет удобно говорить. Округлый кивок в кресло напротив. Перси опустился, завороженно не сводя взгляда с немигающих глаз Алекто. Он с опустошающей тоской мгновенно схватил то, что весь его план, выстроенный вокруг его собственных желаний, смят и выброшен за ненадобностью. У неё был свой взгляд на то, чему следовало случиться в их судьбах. – Я не хочу тратить время на ненужные слова, Персиваль. Поэтому сейчас Вы выслушаете меня внимательно. Перси кивнул, подавшись вперёд – не от сосредоточенности, нет. От завороженности той тяжелой силой, которая шла от Алекто. Любезность, которая исходила от неё на свадьбе сестры, сейчас казалась неуместной фантазией. Сейчас он её боялся, боялся, может быть, даже больше, чем Люциуса, уже неоднократно хлеставшего его круциатусом. Да что там, конечно же, больше! В Люциусе Уизли так завораживала вальяжная манера Малфоя, умение того небрежно демонстрировать аристократизм и финансовое превосходство, что его капризное обаяние сдерживало страх, который, конечно, жил в Перси прочно, с первого же непростительного, применённого на нём Люциусом. Перси подмечал, как ведёт себя Малфой, запоминая те самые мелочи, которые, переплетаясь в причудливый узор, составляли сеть очарования Люциуса. Хорошо, что ему еще негде было применить все эти движения рук, скучающие гримасы, усталые вздохи и взмахи головы, – особенно взмахи головы, которые Перси копировал перед зеркалом, доведя до полного сходства с тем, как это делал Люциус, и забывая об убийственной разнице, пролегающей между холеной белоснежной гривой Малфоя и его рыжим коротким ёжиком. Шарм Люциуса, выпестованный поколениями чистокровной, беззаботной и очень богатой жизни, начисто отсутствовал у сосредоточенного на карьере, целеустремленного и отчаянного бедного Уизли. – Да, – подтвердил он Алекто свою готовность слушать. Она ещё покачала огневиски в бокале. Отхлебнула. Усмехнулась, глядя на колеблющуюся поверхность жидкости цвета тёмного меда. – Зачем Вам этот брак – я понимаю. Я выгодная, а для Вас – так и очень выгодная партия. А вот что Вы мне можете предложить, молодой человек? И она уперлась взглядом в его запаниковавшее лицо. Самое главное ей было не рассмеяться – о том, что этот вариант ей подходит, она уже решила, более того, уже состоялся разговор с братом и ими было получено согласие Волан-де-Морта, впрочем, не касавшееся пока деталей этого соглашения. Но паренёк должен был осознать всё: свою никчёмность на этот момент, отсутствие у него козырей, которые он мог бы разыграть в сегодняшней игре, необходимость сразу и беспрекословно подчиниться. Алекто решила, что, если сейчас он только попробует взбрыкнуть, она вышвырнет его вон. Слишком долго она была совершенно одна, слишком дорого ей давалась так ценимая ею свобода. Хорошо, что родители умерли еще до первой магической: как очень многие чистокровные, Алекто не была трепетной дочерью и размышляла в категориях целесообразности. Детство в поместье с гувернантками, в дальних комнатах, ритуальные встречи с родителями по утрам и такие же ритуальные вечерние благословения на ночь, а потом Хогвартс – у неё, по сути, даже не было времени привыкнуть к родителям. А сразу после школы, через каких-то два месяца, она получила в свое распоряжение поместье от двоюродной бабки, и переехала, пользуясь совершеннолетием, туда. Она была благоразумна: никаких шумных вечеринок и сомнительных молодых людей рядом. Поэтому родители ограничились тогда лишь соглядатайством старой гувернантки, отправленной с нею вместе, и вскоре перестали изводить её требованиями вернуться под родной кров. Но настойчиво требовали соблюдения всех приличий, замкнутого образа жизни, словом, всего того, что само по себе сторожило её от каких-то встреч и событий в её жизни. Как тяжело ей было попасть к ПСам, в их число! Алекто сама не понимала, как ей это удалось, в глубине души считая, что ей отчаянно повезло: Тёмный Лорд только начинал собирать их и дорожил тогда каждым. Метка дала ей преимущество самостоятельности: родители трепетали перед именем Тёмного Лорда, и гувернантка была изгнана из дома. Когда родители умерли, в права главы семьи вступил Амикус. Он, слава Мерлину, не требовал от неё полного подчинения и отчёта в каждом шаге, но всё-таки при случае давал понять, кто распоряжается её судьбой. Алекто до зубовного скрежета ненавидела эти моменты. Мальчик, рыжий и юркий, с ошалелым желанием карьеры, позволял убрать Амикуса из её жизни. А его страсть к министерским креслам оберегала её от унижения статусом старой, используемой жены, чей молодой муж таскается за каждой юбкой: энергия этого парня полностью уходила на служебный рост. Что касается всего остального, то Алекто не сильно обольщалась, вновь скользя по нему взглядом. Узкие плечи, тонкая шея, весь какой-то … да, правильно написали в «Вестнике», гибкий. Словом, подвигов от него ждать не следовало. Но, по сравнению с желаемой свободой, пусть и под прикрытием замужества, это была полная, абсолютная ерунда. Перси сглотнул. Все заготовленное летело в помойку. И он решился: – Мне нужен брак с Вами. Я обещаю Вам соблюдение всех договоренностей… – Вы даже ещё не знаете, какие это условия, – прервала его Алекто. – Не важно, – быстро ответил Перси, – я согласен выполнить всё. Мне нужно вырваться из того положения, в котором я нахожусь. Поймите правильно, – он начал говорить еще быстрее и громче, – мне нужно пробиться, чтобы меня заметили, я чувствую свой талант, свои способности. Мне не хочется зарывать их в песок. Я могу принести пользу магической Британии, стать, со временем, конечно, лучшим министром магии! Вы не пожалеете. Я клянусь. Да, Алекто все рассчитала правильно. Этого мальчика манила должность, больше ничего. Его страсть к креслу министра была всеобъемлющей. А все остальное было все-таки только дополнением к главному призу. Но до него ему еще надо было дожить. – Я оставлю свою фамилию. Мне не нравится быть Уизли. Она понимала, что это недостаточный аргумент, и поэтому добавила то, что сказала Тёмному Лорду: – У нас героическая фамилия, я не хочу её менять. Наш предок, Кэрроу, пал во Второй битве при Мойтуре, защищая своего молочного брата – короля северной страны. Это вошло в саги. Перси кивнул, даже, кажется, не совсем понимая сказанное. – Тёмный Лорд согласен, а еще он согласен на то, чтобы Вы тоже взяли мою фамилию. И я могу Вам посоветовать сделать это: вряд ли Тёмный Лорд хоть когда-нибудь захочет, чтобы его очередным премьер-министром был кто-то с фамилией Уизли. Перси лихорадило. Он воспринимал её слова как залог того, что его мечта не мираж, раз она рассуждает сейчас о таких конкретных вещах. – Да, мисс Кэрроу, конечно. Я очень благодарен Вам за такой ценный совет. А Алекто поразило, что ей не пришлось сражаться за своё желание. И она, ощущая себя путником, пробующим ногой лёд широкой реки, произнесла: – У меня должна быть полная свобода. – Да, мисс Кэрроу. – У нас не должно быть детей. – Да, мисс Кэрроу. – Вы будете приходить в мою спальню, когда я позову. – Да, мисс Кэрроу. Ну, что ж, осталось последнее. – Я буду финансировать Ваши расходы, если они будут в разумных пределах и на нужные цели, естественно. – Да, мисс Кэрроу! Хм, неужели всё так просто? И она обретает свою свободу и полный контроль над своей судьбой. Даже невероятно, как сон. Кэрроу улыбнулась своей мечте, но, правда, получалось, что она улыбается Перси. А, впрочем, ему тоже можно. – Что ж, тогда выпьем? В честь помолвки. Я, как видите, предпочитаю огневиски. А что предложить Вам? – Что пожелаете, мисс Кэрроу. Она призвала такой же, как у себя бокал, и щедро плеснула в него. Потом был тост за счастливый брак и подробное обсуждение важных вопросов: когда давать объявление о помолвке, что указывать в тексте, какой делать свадьбу. Говорила Алекто, Перси соглашался. Напоследок Алекто вспомнила: – Мне же нужно будет помолвочное кольцо. Сделаем так. Я запрошу каталоги и выберу, а оплату Вы внесете сами, деньги я дам. Так снимутся все вопросы и Рита останется с носом. – Да, мисс Кэрроу. Дома он застал родителей и Джорджа на кухне: они пили чай. Перси не говорил им, куда исчез вечером, но разве это могло быть для них секретом? Да еще торжественная мантия… Когда Перси появился перед столом, Джордж повернул к нему голову и вдруг запел песенку из их с Фредом детства. Артур, раздобыв где-то старые маггловские детские книжки, обожал читать их им на ночь, попутно восхищаясь тем, какие красивые в книжке картинки и какие чудесные стихи. Один из них, особенно им нравившийся, они переложили на самостоятельно выдуманную мелодию и дразнили им Перси. Он страшно бесился тогда. Однажды юный Мотылёк, Едва лишь солнца уголёк Сверкнул, восход предвосхищая, Души от гордости не чая, На розу сел, прихорошился; Он дерзок был, он весь светился, Он сердцем истово пылал; Свои он крылья распластал Широко, словно напоказ; Они сверкали, как алмаз, Они лазурью голубели И мягким бархатом чернели, Блестели серебром и златом. Он, наслаждаясь ароматом, Кичился свежестью своей С младых, напомню вам, ногтей. Удивительно, но сейчас он взбесился даже больше. – Не лезь в мою жизнь! – он не сказал, нет, он заорал это Джорджу. Все его семейство замерло. – Что ты такой нервный, Перси? У тебя что-то случилось? Джордж не сказал ничего обидного. Это же те стихи, которые мы все читали в детстве, ты забыл наверное? – Артур говорил медленно от сосредоточенного желания понять своего сына. – Слишком хорошо их помню! – интонация Перси не менялась. – Хватит, хватит меня оскорблять! Мне все это надоело! – Перси, да что случилось? – Молли, как и остальные, силилась понять причину внезапного гнева Перси. Он вдруг сразу остыл. – Со мной все нормально. Я просто требую к себе уважения. Больше им пока ничего знать не следовало.***
Марджери не могла уснуть. Мерзкая домовиха в режущей глаз наволочке сидела на стуле, опершись о сиденье лапками, подавшись вперёд, и не спускала с неё ярких желтых глаз. В доме сначала творилась суматоха: раздался голос Снейпа, призывавший грязнокровку, потом он кулаком шарахнул в дверь гостевой спальни – Марджери затрясло в тот момент, потом вроде бы все стихло, но по тому, как поводила ушами домовиха, Марджери поняла, что дом ещё не успокоился. Конечно, её трясло. Школьный учитель блестел на неё глазами холодного убийцы, и говорил так же. Марджери сама себе сейчас не смогла бы объяснить, как ей в голову взбрело считать его ничтожеством. Чёрный, жесткий, опасный. Марджери вспоминала фамильную шпагу из вороненой стали, которой очень дорожил дядя, чей клинок погружался в ножны, куда, по преданию, в древние времена заливался смертоносный яд. Он ее будоражил. И, Мерлин, он ее возбуждал! Сейчас Марджери могла признаться самой себе, что не смогла тогда в беседке усидеть рядом и разозлилась на него именно потому, что ее нутро ходило ходуном рядом с ним. Она лежала и ласкала свои переживания и воспоминания. Ее бедра и спустя несколько часов горели от прикосновения его тяжёлых, массивных чресел. В воспоминаниях он обхватывал ее ноги своими бёдрами и держал ее руки над головой. Фантазия Марджери летела дальше. Вот он раздвигает ее бедра своим коленом, вот приподнимает ее за ягодицы… Марджери сглотнула. Соски болели, тело было готово извиваться. За окном уже рассвело. Марджери скинула ноги на пол и пошла в ванную. Домовиха двинулась за ней. – Ты куда? – Приказ хозяина, – невозмутимо, но с неприязнью ответила эльфиха. Поганая тварь, с наслаждением размышляла Марджери, представляя, что она с ней сделает. В ванной Марджери провернула все, чтобы придать себе свежий и мягкий вид. Надо сказать, без палочки было трудно, но у неё получилось. – Зови хозяина, мне с ним нужно поговорить, – хрипло сказала Марджери. – Вот в этом? – нагло заявила эльфиха, оглядывая ее с ног до головы. – Именно в этом! Пошла! – Марджери поправила лямки сорочки, раздвинув их пошире, и села на кровать. Шелковая ткань собралась на животе, кружево прикрывало только самое начало бёдер. – Иначе сейчас заору сама. Домовиха повела ушами и исчезла – от волнения Юки промахнулась и появилась прямо возле кровати. – Хозяин, хозяйка! – спавший Снейп вздрогнул, но за секунду схватил все три палочки в руку. Розовые ушки затрепетали. – Простите Юки, Юки послала гадкая – домовик произнесла это очень уверенно и посмотрела c надеждой на хозяйку, – гостья, сказала, что сейчас сама завопит, если я не пойду. Велела хозяину зайти. Юки бессовестно перевирала, надеясь, что хозяин поскорее выбросит ту из дома. – «Велела»? – Снейп повторил это в скептической манере и потянулся. – Сейчас иду. Юки молча исчезла, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Он повернул шкодливое лицо к Грейнджер, ещё помятой от сна, с припухлыми губами и кудряшками, запутавшимися в теплом жаре кровати. – Она начнёт торги, вот только что будет предлагать, учитывая обстоятельства? – не открывая глаз, произносит Гермиона. – Что может предложить мне эта несчастная. Снейп туго запахнулся в халат. Гермиона не пошевелилась, как спящая куколка. Он скользнул в коридор, даже не надев домашние туфли, и, не стуча, толкнул дверь. – «Велеть» в этом доме могу я. А ты – забываешься. – О, нет! Нет! Я только велела домовику позвать тебя. Голос Марджери взволнован. – Северус! Северус, прости! Пойми, тетка играла в свои игры, я завишу от неё, у меня совсем нет своих доходов и я была вынуждена играть во все игры. Но я сама ничего не предпринимала против тебя! При чем тут то, что ты говорил про возраст, деньги и внешность? Твоя нынешняя любовница моложе меня. Я не думала, что первая скажу тебе. – она запнулась. – Послушай, я ведь тоже тебе нравлюсь, я заметила это вчера. Мы сможем стать прекрасной парой. И – тут Марджери вытащила главные аргументы – я ни слова не скажу против такой любовницы, этой или другой, она даже сможет жить в нашем доме. Я понимаю, что ты захочешь дать хорошую судьбу своему ребёнку. Я готова выступить его матерью, принять его. Подумай, ребёнок, рождённый грязнокровкой, или ребёнок, происходящий от чистокровной. Это же разная судьба! Ты же должен понимать это, как никто. Северус, мы будем изумительной семьей, в отношении твоих любовниц и ребёнка я дам непреложный обет! Марджери посмотрела на него жалобно, снизу вверх и потянула к его бёдрам свои обнаженные руки. Снейп мягко перехватил входящую в штопор девушку за запястья и присел на корточки, чтобы она не бросалась так отчаянно. Ее желание льстило ему, конечно. – Успокойся. – Северус вперился взглядом в серые глаза, поблескивающие от запальчивого монолога. Он дождался, пока она замолчит, посидел ещё с минуту и проговорил: – Мисс Грейнджер и наш с ней сын исчерпывающе устраивают меня. Как никто, ты понимаешь, что происхождение от чистокровных родителей ничего не гарантирует. Не называй её грязнокровкой больше. Услышу – дам по губам наотмашь, даже если будем не одни, поняла? – сухие руки сжимаются в два жгущих наручника. – Теперь послушай. Я могу помочь, это не было шуткой. Подыскать партию, которая будет достойной во всех отношениях, – он нырнул взглядом в разрез, просто чтобы убедиться, что вчера ему не показалось, и получил мягкий разряд жара в пах, – мне по силам. Как кузену кузине. – он выпустил ее руки. – Моим условием будет лояльность. Если предашь толику моего доверия… – Северус вздохнул, не желая повторять угроз. – Ну как, идёт? Марджери дышала глубоко. Виски пульсировали не в такт вдохам с немыслимой скоростью. Унизительнее слов для себя она ещё не слышала. Ей откровенно предпочитали грязнокровку. Но надо было биться до конца. Тем более, что его изменившийся взгляд, скользнувший ей по груди, давал немалый шанс. – Ты думаешь сейчас о себе, а я – о твоём ребёнке. – Марджери наклонилась, чтобы прижаться к его щеке своей и начала быстро шептать в ухо. Ее мягкие груди с затвердевшими сосками коснулись его халата. – Прекрати. – протянул Северус. Годы копающегося в мыслях, как енот в помойке, Темного Лорда делали его невозмутимым к такого рода атакам, пока он сам их не одобрял. Снейп отодвинулся. Щетина, которую он не успел ещё сбрить, царапнула ей щеку. – Я подумал о своём ребёнке, когда ещё мисс Грейнджер училась варить зелья в моем классе. Это все, что я могу тебе предложить. Ты можешь соглашаться или нет. – мужчина выпрямился. – Вчерашнего обязательства молчать это не снимает. И кстати, – Снейп сморгнул и уверенно улыбнулся, – то, что тебе нравится, – он переступил с ноги на ногу, – не думаешь же ты, что досталось мне от чахоточной крови Принцев? Это прямо от моего плебейского папаши. Неизвестно где и как он выцепил мою мать, но про их союз смело можно сказать: не уследили. Марджери смотрела на него пустым взглядом. Только что она получила отставку и как женщина, и как кандидатка в жены. Отвратительное, унизительное фиаско. – Я хочу богатого мужа. И с положением, – вызывающе сказала она, считая, что может требовать сатисфакции. Извращенец, присматривался к школьнице, смотрела она на стоящего рядом Снейпа. – У него присутствует всё, что ты можешь оценить. – Северус поднял одеяло и укрыл ее плечи, не касаясь кожи. – Переоденься, возьми палочку, – он вынул ее из халата и положил на прикроватный столик. – И спускайся. Захочешь, позавтракаешь с нами. Если нет, просто подождём тетушку. Северус повернулся спиной, готовый к удару, но вышел из комнаты без происшествий. – Мы договорились. Выдам её за Долохова, а она подтвердит Лорду слова дяди. – негромко сказал Снейп, подползая по постели к Грейнджер. Она посмотрела на него самым строгим взглядом. – Вы эрегированы от разговоров о Долохове? Или я чего-то про Вас не знаю? – А что ты обо мне знаешь? Грейнджер замолкает. Действительно, что? Но зато сейчас она может начать тот разговор, который так нужен Юки. – У Вас в последнее время, видимо, сплошные матримониальные планы. Юки сказала мне, что Вы собираетесь отдать её какому-то ужасному домовику из дома Гойлов. Послушайте, – Грейнджер, подтянув одеяло, уселась в кровати, опираясь об изголовье, – ей он совершенно не нравится, и к тому же Гойлы, там все отвратительные. Готовясь к этому разговору, она перебирала аргументы и была не уверена в каждом из них. Про неприязнь Юки к внезапному жениху Снейп вполне может сказать что-то в духе старых истин, вроде «сначала женитьба, потом любовь». Про то, что это дом Гойлов – похлопать её по руке и заявить, что её подружка Джинни и Юки сообща точно не пропадут. Но всё-таки она все это выпалила. А потом добавила главное: – Вы же должны ценить преданность. Она не так часто встречается, когда это искренне. Юки заботится о Вас больше, чем любой домовик, я вижу это. Неужели Вы сможете расстаться с истинной преданностью? Как долго зрел этот заговор, было установить затруднительно. – Что ценить? – с деланной улыбкой переспросил Снейп. Что-что, а преданность была больной темой для него. – Собираюсь. Чем это он так ужасен? Появился у хозяина, четко изложил свою позицию, обещал не обижать и гарантирует её процветание. Мы условились о некоторых гарантиях. Юки будет благодарить меня, когда разберется. – он, откинувшись, лежал на спине – его утренние волнения пока не демонстрировали себя навязчиво. – Послушайте, – она нахмурилась от досады на то, что он то ли действительно не понимал, то ли зачем-то собирался делать вид, что ему не понятно, – Вы сами ей говорили, чтобы она не связывалась с домовиком из дома Малфоя, а тут быстро согласились. А вдруг этот домовик тоже подослан и Гойлы хотят заполучить информацию? Она сама же махнула рукой. – Да, да, я понимаю, это слабый аргумент. Но ей он не нравится, Вы понимаете – не нравится! Юки хочет остаться здесь, и если ей и нравится кто-то, так этот тот домовик из дома Малфоев. Скажите, ну зачем Вам разбивать её сердечко? Тут её озарил еще один аргумент. – Вы же сами заботитесь о ней, привозите ей наволочки, сережки подарили, Вы представляете, каково ей будет в доме Гойлов? Они же не потерпят такого домовика, это Вы ведь и сами понимаете. Она волновалась и была расстроена, поэтому валила все в кучу, все аргументы подряд. И всё чаще поворачивала голову к нему, равнодушной каменной глыбой лежащему рядом с нею. Грейнджер говорила сама с собой, слушать этот радиоспектакль было занимательно – модуляции становящегося ниже и выше голоса, интонирование. Глаза Снейпа были прикрыты, а рука пропущена под халат. Нет, ничего такого. Ничего такого в том, чтобы водить себе по ребрам, представляя, что это её рука, её реальные аргументы. Грейнджер так ничего и не понимала – даже после состоявшегося разговора про Грегори. – Я тоже тебе не нравлюсь. – голос глыбы треснул с непоправимой обреченностью, вынуждающей его быстро продолжить говорить, – Домовик из дома Малфоя? То невнятное, тщедушное существо? Какие вкусы. Я ничего не обещал тому, второму, сказал, чтобы он поправил свои финансовые дела прежде, чем соваться за Юки. Может, за месяц он ей ещё понравится. – Дайте ей решать её судьбу самой, зачем Вам вмешиваться? – быстро произносит она и только потом её догоняет понимание его реплики о том, что он ей не нравится. Что ему сказать? Что её выбор был бы другим, будь она свободна, – так она точно знает, что они после этого друг другу скажут. И Юки это не поможет. Надо сгладить. – Не думайте, что я не ценю. Правда. Я вижу очень многое. И там, в коридоре, когда Тёмный Лорд, Вы защитили меня. Я благодарна, правда. Просто некоторые вещи я не могу принять. Она оставалась честной девочкой и говорила, как на духу. И смотрела сейчас на него, сложив свои брови привычным страдальческим домиком, как будто пыталась ему таким лицом объяснить, что она старается изо всех сил, и вот сейчас прочтет ещё несколько нужных книг и у неё непременно всё получится, и он в её глазах станет симпатичным обаятельным повесой. – Юки никто не заберет, ей ещё смотреть за нашим ребенком. – процедил Снейп в ответ сквозь зубы. Эта константа всякий раз была самым сильным аргументом в разговоре об их взаимодействии, за что Северус был благодарен нерожденному сыну. Через четверть часа после этого они спустились в столовую. Марджери с церемонным видом сидела перед чашкой чая. У Юки усталый вид, но бодрый голос: – Что прикажет хозяин подавать на завтрак? А хозяйке? От последнего слова невозмутимое лицо Марджери меняется, ее брови так и замирают вверху. – Что-нибудь простое и сытное. Хочешь бекон? – Снейп придвигает кивнувшую и заулыбавшуюся в скатерть Гермиону к столу и садится на своё место. Её почему-то трогает этот жест, Грейнджер чувствует себя важной. – Яичницу с беконом? – с сомнением спрашивает Снейп Марджери, вспомнив выступавшие отовсюду косточки на ее руках. – С утра у меня обычно смузи из кинзы, сельдерея и черники с семенами. Можно заменить пророщенным машем, или, в крайнем случае, отварной бэби-морковью. – весомо ответила Марджери. Юки вытаращила глаза, переводя взгляд с хозяина на захлёбывающуюся нектаром Гермиону. – В вашем доме такого нет? – снисходительно усмехнувшись, обратилась блондинка к Снейпу, возвращаясь в привычное русло общения с полукровкой свысока. – Советую начать тренироваться есть на завтрак блины. – безэмоционально ответил Северус, кивнув Юки, чтобы яичница с беконом была для всех. Марджери стервозно и молча отпила чай. На самом деле, звучало это жирное блюдо довольно аппетитно, особенно учитывая, что она со вчерашнего обеда не съела ни крошки, кроме кубика сыра и кусочка вяленого мяса. Юки, у которой открылось второе дыхание по случаю недовольства гостьи, вплыла с блюдцем ягод и фруктов – персиков, арбуза, винограда – и поставила его перед Гермионой. – Хозяйка сегодня будет кофе? – домовиха своей ручонкой поправила на коленях Грейнджер салфетку. Что было отчетливо ясно, так то, что, до рождения ребёнка, беременная грязнокровка сама любимый ребёнок в этом доме. Блондинка поджала губы. Ей пронзительно захотелось подобного. Северус занавесился номером «Пророка», быстро его листая, а ведь Марджери хотела найти на его лице хоть какой-то интерес. Зато грязнокровка никак не скрывала свои насмешливые глаза. Ее паршивые бараньи кудри не были даже как следует прибраны. Малолетка, мстительно подумала девушка. Домовик в желтой наволочке поставила перед ней опрятную тёмную тарелку. За завтраком – тёмную. Непроходимый пролетарий, ругнулась Марджери про себя. Снейп вдруг отдернул газету и посмотрел на нее предупреждающе. – Спасибо, Юки. – ласково пискнула грязнокровка и взялась за горбушку свежего хлеба, внушительный ломоть. – Наверно, лучше чай, да? – она смотрит на Снейпа. Он – внимательно в ответ, пытаясь разобрать неясную ему перемену поведения. Юки энергично кивнула и её «я со сливками принесу» осталось в воздухе, когда сама она уже аппарировала. Со сливками, яростно подумала Марджери. И не пронесёт же. Сплошной жир и углеводы. – Марджери, ешь, пожалуйста. Сильные эмоции куда более чреваты несварением. Они же позволяют читать тебя отчетливее, чем этот заголовок. Вас там, в Испании, чему только учили. – пальцами Снейп постучал по своему чтиву, после чего допил кофе, отложил газету и замер с приборами в руках, глядя как грязнокровка пожирает завтрак. Гермиона с удовольствием лопала, периодически запивая, и Северус захотел ее так внезапно, что чуть не упустил вилку. Его возбуждала мысль, что она голодна. – Я читала, что чрезмерная еда выращивает крупный плод, и потом его приходится доставать через живот. – Марджери попробовала яичницу, и тут в дверь позвонили. – Юки, открой. Аурелия звонила с победным чувством. О нет, это был не звонок, это были фанфары их торжества! – А сама женщина, разъевшаяся за беременность, – продолжила Марджери, – чаще всего так и не приходит в форму и ее муж заводит любовниц. – О, Марджери и Северус, дети, как я рада вас видеть! – тетя влетела в столовую с повышенным энтузиазмом. Дело в том, что прямо с порога она спросила домовика, где ее племянница и получила в ответ: «Они с хозяином завтракают в столовой». Уютно завтракать в столовой вместе можно было только при одном исходе: все удалось! Ее лицо оказалось неспособным удержать даже приличную светскую невозмутимость. Племянница сидела почти у входа, как приживалка, а рядом со Снейпом занимала стул грязнокровка, и совершенно бесстыжим образом ела! – Так это или нет, кузина, у мисс Грейнджер есть запас: мы рождаемся длинные, но тощие. Так говорила мне мать. Доброго утра, тетушка! – Снейп встал в знак почтения, тем более, что по обыкновению быстро справился с завтраком. Он повёл рукой. – Присоединяйтесь к нашему нехитрому столу. Юки приготовит, что Вы пожелаете. С Гермионой Вы уже знакомы, к тому же, я слышал, Вы прислали ей несколько строк поддержки. Это мило с Вашей стороны. – Северус оперся о стул за тоненькими плечами Гермионы, как горгулья, готовая сорваться с места. – Как видите, Марджери гораздо лучше. Я думаю, это был простой дамский голод. Кузине нужно питаться более полноценно. Видите румянец? Всего кусочек бекона вернул его. Грейнджер еле слышно всхрюкнула, почтительно опуская ресницы. Надо отдать должное Аурелии. Пришла в себя она мгновенно. – Немедленно домой! – скомандовала она этой рохле, которая, будь у неё мозги, тут же бы аппарировала в поместье, попав в такую ситуацию. – А ты, – она обернулась в дверях, подтолкнув Марджери в спину, и ее лицо приняло ожесточение выражение, а палочка в вытянутой руке была направлена прямо Снейпу в лицо, – не смей, не смей даже приближаться к поместью, выскочка полукровная. Ни один приличный дом тебя больше не примет, я позабочусь! Выродок, плодящий себе подобных! Юки, не отказавшая себе в удовольствии проводить гостей, ахнула в коридоре. – Конечно, тетушка. – смиренно ответил Снейп. Его тон мог отравить даже набившего рот безоарами. – Юки, не провожай. Отпущенная энергичной рукой тети, дверь закрылась с грохотом под порывом ветра. – Лучше возьми пару галлеонов на заколки.***
Снейп задержался в Хогвартсе: одна из лестниц решила поиграть и придавила нового преподавателя к стене, едва не сделав очередным портретом. Грейнджер разливала последние флаконы сыворотки правды. – Побудешь у Барти, пока я буду в Мэноре, ладно? – Зачем? – Гермиона обернулась: часть сыворотки побежала по пальцам. – Так нужно. Собрав флаконы в два деревянных ящика, Снейп плотно их перевязал бумагой, взял один подмышку, второй, взвесив в руке, доверил двумя руками держать Грейнджер – и аппарировал их в поместье Краучей. Северус ощутил, пересекая сад, как кинулись на незваных гостей чары, и обнял полой Гермиону, прежде чем позвонить в дверь. Из приоткрытого окна неслась тяжёлая музыка. – Он дома, кажется. Дверь распахнулась резко, но спустя долгое время. Барти был только в брюках, державшихся на одной пуговице. Взлохмаченные волосы и шальной взгляд лучше всего демонстрировали, откуда вынырнул Барти. – С каких пор ты сам открываешь дверь. – Привет, и здравствуйте, мисс Грейнджер. Я отпустил сегодня домовиков. Это всё Ваше влияние, мисс. – Крауч и не старался соблюсти правдоподобие. – Мы принесли сыворотку, вчера даже опробовали. На моей кузине. Мисс Грейнджер тебе, может быть, расскажет. Мне нужно в Мэнор. Снейп подпихнул девушку в дверь, глядя на Крауча странным, просящим взглядом. Тот повернулся и почесал бровь, а потом, словно спохватившись, забрал ящик из рук Гермионы, а потом и из рук Снейпа. – Да конечно, Северус, о чем разговор. Когда у вас родится такой же перекладыватель ответственности, как ты, я буду его крестным. – настроение у Барти было хорошим. – На минуту. – Проходите, мисс Грейнджер! – Барти, – вытащив голого Крауча за порог, неслышно сказал Снейп, – это будет нехороший разговор. Я тебя прошу, в случае чего припрячь девушку и доставь, как сможешь, в Австралию. Дальше она справится. Крауч выпучил глаза: – А чего не на Марс? – Буду премного благодарен. Крауч вошёл обратно с выражением безмятежности. – Мисс Грейнджер, наши с Вами посиделки становятся традицией. Надо сказать, мне доставляет определённое удовольствие беседовать с Вами. Что у вас делали Принцы? – Спасибо, мистер Крауч, мне это слышать очень приятно. Беседа лучшее времяпровождение с Вами. Последняя фраза для обоих была наполнена верным, но разным смыслом. Гермиона думала о том, каким другим был Барти в гостиной Слизерина, Барти – о том, что хорошая болтовня это та точка интимности, далее которой он хотел бы не переходить в общении с женщинами. – Это долгоиграющая история. Может, Вы закончите свои дела и я расскажу после этого? – Закончить свои дела? – раздумчиво потянул Барти. – Да, пожалуй. Домовиков нет, так что чай я Вам пока не предложу. Хотите полистать «Ведьмин досуг»? Там опять про Вас, Вам будет приятно. Вы же такую литературу не читаете? Северус – тем более, ну, а мне по долгу службы присылают.***
Северус сидел у Барти в саду на больших старых качелях, прежде чем аппарировать в Мэнор. Разговор предстоял неприятный, многоаспектный, тяжёлый – и совершенно непредсказуемый. Он аккуратно плёл в голове его остов, чтобы потом нанизывать детали. И почувствовал, как его метку начинает запекать. Как удачно. Снейп выскочил из качелей и аппарировал, даже не коснувшись земли. Подобная прыть не была для него характерна, но сейчас могла стать приятной мелочью, особенно если причины вызвать его были весомыми. Северус быстро прошёл по шуршащей дорожке Мэнора, взлетел по лестнице и оказался лицом к лицу с Лордом. – Мой Лорд. – Северус. Волдеморт протянул руку и коснулся затылка, будто собирался пробить ему когтями череп. – Как скоро ты сегодня. Тем лучше. Твои семейные чары дали результат. Уизли заметили недалеко от Хогвартса. Но он сбежал от них, аппарировав, они не успели обезоружить. Я полагаю, ты рад. – Да, Повелитель. – Хочу обсудить с тобой, что его казнь должна состояться в школе. – Повелитель?… – В Хогвартсе, Северус. – нетерпеливо повторил Томас. – Вы полагаете, родители не заберут своих детей после этого? – Те, кто посмеет забрать, очень пожалеют, Северус. – Как Вы хотите, чтобы я исполнил это? – Снейп взглядывает в змеиное лицо, пытаясь угадать настроение, лежащее за бездушной личиной. – Изобретательно, мой друг. Медленно. – Я найду подобающий способ. – Младший Малфой отправился во Францию, ты знаешь? – Люциус упоминал. Ему удалось узнать что-то? – Да, я полагаю, что-то ему удалось. – костистая рука обвела угол стола, заваленный документами. – Его родственница прекрасно знакома со сливками тамошнего Управления, и ему удалось кое-что раздобыть для меня. Количество опытных авроров, дружественные силы. Перечень заключённых магов и их заслуги. Словом, я решил ознакомиться с этим плотнее с твоей помощью, прежде чем решать вопрос о начале внешней кампании. Очевидно, мы не переправим туда так просто служащих зверушек. Поэтому Пожирателям потребуется обученная элементарному свежая волшебная кровь. – Я поговорю с преподавателями. Нужные навыки для последних двух курсов поставим вне очереди. – Возьми часть документов. Мне некому доверить их, Люциус лентяй, ему бы блядей и огневиски у бассейна. Бартемиус занят внутренней информацией, она нужна мне для понимания действительного объема наших сил. Снейп поднимает палочку и аккуратно левитирует пачку из непроверенной стопки в сторону, чтобы забрать. – Это всё, Северус. – Не совсем, мой Лорд. Волан-де-Морт разворачивается. – Ты сам шёл ко мне, верно? – Да. Но я впервые не знаю, с чего начать, Повелитель. Томас вскидывает пристальный взгляд. – Мне стало известно, что мои ближайшие чистокровные родственники не вполне лояльны нам. Кузина гостила у меня день назад, и она, к сожалению, подтвердила эти слухи. В отличие от моего двоюродного дяди, она не может спокойно выносить, когда Ваше имя полощут. Я не знаю, в курсе ли Крауч, я не застал его. Но, в любом случае, прежде всего следует сказать Вам. Поскольку я и сам причастен к этому. Красные глаза на долю секунду становятся яркими, как угли в гриле. – Продолжай. – Моя тетка попыталась наладить отношения. Я не буду утомлять малозначительными деталями о моем неудобном положении в семье. Я был не против. Пока не узнал от старого домовика Принц-холла, преданного моей матери, что цель налаживания отношений – усиление влияния семьи. Удачная инвестиция, ведь «полукровка приближает к себе таких же». Я... – Круцио! – взревел Томас. Снейп позволил острию боли войти в тело и провернуть там дыру, прежде чем задохнулся и оперся на стол, согнувшись. – Я.. прошу.. дать закончить. – Говори! Северус насилу разомкнул пересохший рот. – Когда Хвост кредитовался у гоблинов, собирая воскрешающее зелье, он искал, если мне не изменяет память, призрак-орхидею. Заказывал через третьи руки, его самого искали. Он говорил мне позже. Волдеморт раздраженно кивнул, пытаясь уловить, к чему Снейп вспоминает это. – Мой дядя несколько лет продаёт их. Лицо Темного Лорда не изменилось. – Он никогда не был приближенным, но Хвост распространял заказ в буквально все лавки, даже в «Горбин и Бэркс», который, в свою очередь, вполне был осведомлён от Барти о грядущих событиях, и даже до меня дошли слухи, хотя Вы знаете, где я был. Снейп коротко вытер рукавом потекший кровью нос. – У меня есть предположение, что дядя отказался предоставить их. Питер сможет дать Вам точные сведения, когда будет в состоянии после Мунго. И все же. Мой Лорд, это единственные настоящие Принцы, и мне бы не хотелось... Снейп склонил голову ниже, показывая, что закончил. – Гниль. – выплюнул Лорд. – Эйлин была последним настоящим Принцем. Я считал ее умной. Пока твой идиот-отец не обрюхатил ее, что привело к такой участи. Эрнест бесполезен, мне казалось, что и до тошноты нейтрален. И вот. – Мой Лорд, есть ещё кое-что. Это касается мисс Грейнджер. Она просит Вашего прощения. – Северус… – брезгливо поморщился Лорд. – Она старается. После Хогвартса – навзрыд, всё пыталась понять, чем Вас прогневала, всю ночь сидела в лаборатории, чтобы принести какую-то пользу. Она дивный экземпляр. Вспомните, мой Лорд, сколько раз их троих прятала. Не выходя из своего согнутого положения, Снейп поднял взгляд снизу вверх. Темный Лорд смотрел на него, как на таракана: – Твоё желание осесть с ней я вижу ясно. Конечно, ты захочешь родовое поместье, если Эрнест понесет наказание? Снейп качнул головой. – Не слишком ли много ты просишь? – Вы получите моего сына. Он будет предан Вам в не меньшей степени, мой Лорд, когда меня не станет. – Но правильную ли ты выбрал суку? У тебя с этим вечные проблемы, Северус. Волдеморт погладил палочку. Снейп, к его сожалению, смолчал. – Иди, Северус. Я выслушаю все стороны, прежде чем принять решение. Снейп поклонился, взял пачку документов и заспешил по лестнице вниз. В голове стучало сердце.