***
Двое их спутников стояли в растянувшейся очереди на вход. Макушку высокого Снейпа они узнали не сразу, поскольку её маркерный признак – гладкая жирность – в рок-тусовке редкостью не был. Из-за глазевшего на маггловские улицы Барти они предсказуемо опоздали, и Дастинус, шумно дыша, подгонял Крауча под лопатки. – Вон они! Хорошо, успеем зайти. – Я же говорил, что не о чем волноваться и что они точно придут заранее. – Барти бессовестным жестом поправил воображаемые очки, дразня то ли Грейнджер, то ли Снейпа. – Такие уж они люди. – Давай билеты. – миролюбиво отозвался Дасти, взмахом руки привлекая внимание Снейпа и заодно валидируя этим жестом своё право вклиниться в первую треть очереди. На самом деле Северус и Гермиона находились в Лондоне уже несколько часов. И часы эти не были лишены черт трагикомедии. Всё началось с того, что вернувшегося из школы Снейпа встретила растерянная Гермиона. Как будто даже энергия, с которой, воодушевленная грядущим, она утром поглощала глазунью, поубавилась. – Я могу так пойти? – робко пискнула Грейнджер, едва он успел снять мантию. – Как? – Так? Всё остальное у меня дома. – она указала на кровать. Синие джинсы, купленные по случаю визита к Минерве, лежали под расправленным на кровати джемпером. Снейп уверенно кивнул. – Только в свитере жарко будет. – Я надену вниз футболку. – А на ноги? Гермиона замялась. Под этим цепким взглядом её ответы все не были достаточно хороши: или выглядели жалко, или невнятно. Самым разумным было ответить, что она почти не выходит из дома, а потому из обуви у неё присутствовали кожаные туфли на тонкой подошве, да ещё те, забытые в доме на берегу, трансфигурированные из туфель Снейпа. В которых он вывел её на берег. В которые набился песок. А потом он набился в неё. Грейнджер покачала головой. – Ну и ладно, купим. – он легко пожал плечом и стал расстегивать сюртук. – А ты? – опустивший подбородок Северус, к счастью, не видел, каким сочувственным взглядом окинула его Грейнджер. – Я так. Только брюки переодену. – он кинул шерстяную вещь на спинку кресла. Гермиона прибито хихикнула. Не над ним, а над абсурдом, разворачивавшимся в жизни. Она собиралась убедить своего школьного замкнутого профессора, что если и есть концерт, на который следует идти в белой рубашке и брюках, пусть даже маггловских, так это симфонический, а они туда, судя по билетам, не идут. – Северус, – начала она, – в рубашке будет довольно холодно. – Накину сверху плащ. Северус смотрел на неё настороженно. Запоздало Грейнджер поняла, что её смешок он уловил и всё ещё держал в голове, в любой момент готовый дать ядовитый отпор. – Не надо плащ. Надо короткое. Куртку. Косуху, например! А под неё водолазку. – улыбнулась она, стараясь разрядить обстановку. – У меня нет косухи. – Снейп мрачнел на глазах. Выговорив это, он дернул вниз брюки, нога об ногу снял ботинки и ушел умываться. Она издевалась. Он что, похож на этих двух гриффиндорских клоунов? Это у Сириуса была кожаная куртка. Это Сириус, вопреки всем мыслимым правилам Сектора борьбы с незаконным использованием изобретений магглов и Статуту о секретности, раскатывал и летал на грохочущей громадине по Лондону. И ещё Поттер... Для обоих маггловский мир был этаким «Сладким королевством», способом развлечься, шатаясь по центру Лондона. Той зимой, на Рождественских каникулах злополучного пятого курса Лили в последний раз сидела с ним в Коукворте и взахлеб пересказывала, как «придурок Поттер» хвалился, что они с Блэком запросто сошли за магглов: ходили на рок-фестиваль, а две девчонки, которым они показывали простенькие заклинания, теперь считают, что они фокусники, и у них завязалась переписка, жаль сов из школы к ним, увы, не отправишь. «Зато профессор МакГонагалл отправила письма семьям обоих», – закончила тогда она, – «и поделом засранцам». Пусть такая её лексика чрезвычайно нравилась ему, ложка дегтя – её пристальное внимание, взрыв жестов и мимики, когда она говорила о другом – сделала ту встречу безрадостной. Тогда Северус закурил, чтобы скрыть волнение, и вставил замечание, что чистокровные волшебники в их мире ведут себя нелепо, как двенадцатилетки на аттракционах в Торп-парке. Лили поторопилась закивать. Может быть, и он хотел косуху, ну и что? К косухе прилагалась компания. В косухе можно было рвануть «на Sex Pistols» (что бы это ни значило) и возвращаться под утро с бутылкой пива в обнимку с другом, а, если повезет, то и с подружкой, и на закономерное «заткнись!» из спящих окон разразиться хохотом. Как разразилась бы хохотом его мать, узнав, что относительно скопленных крох и подаренных ею ему на День Рождения денег он метался, невзначай узнавая у старших парней возле паба, сколько стоят такие куртки. Он купил (рационально, как и планировал) котёл и успокоился. Перед каникулами ему впервые сделали заказ те, кто именовали себя Пожирателями Смерти. В сравнении с этим эта вонючая кожаная куртка была праздной безделицей. – Северус, ну и ладно. – беззаботно повторила его же слова Гермиона, впорхнувшая за ним в ванную комнату. – Ладно. – взял себя в руки Снейп. И, поскольку правда в словах Барти об их педантизме была, за два часа до концерта они уже выбирали ей ботинки. – Возьми повыше, – стоял, прислонившись плечом к стене, Снейп. Он всё ещё выглядел как белый воротничок в своём строгом плаще и брюках, пусть водолазка и сглаживала офисный вид. Грейнджер, пытаясь совладать со шнуровкой, высоко подняла ногу и натянула шнурки на себя. – Не торопись. Время есть. – Я хочу посмотреть книги. – соврала Гермиона. Ещё по пути сюда она заметила отличную кожанку на манекене. Накинь Снейп её – и будет выглядеть как уставшая от нарочитой мишуры рок-звезда старой школы. И она любыми судьбами была намерена заставить его. Поэтому, когда Барти и Дастинус нашли их, Снейп стоял в косухе, запрокинув на плечо пакет со своим плащом и её туфлями. – А, зацени. Крауч развернул его за плечо и ткнул себя в грудь: у него на груди красовалась надпись «Змеюки». Дасти же сдержанно улыбался. Грейнджер расцвела в ответ ему вместо своего мужа, расценив его улыбку как одобрение, и в следующий миг прибывающая толпа промяла их метра на четыре ближе к входу. Снейп и Крауч как два вспугнутых зверька поводили головами. Краучу было интересно всё вокруг и он сравнивал организацию маггловского концерта с той, что была обычна, а по Снейпу было видно, что если он где и отрывался, так это в своей комнате, и то до тех пор, пока мать не окрикнет снизу. – Я их немного знаю, поэтому нам в фан-ложу. Дастинус уверенно вел их вперед. Грейнджер держалась одной рукой за ладонь Снейпа, идущего позади, а другой – за ладонь Дастинуса. Сзади, всё ещё притормаживая, шагал Барти, то и дело налетая на посторонних, когда их змейка делала неожиданный поворот в толпе. Через четверть часа концерт начался, через сорок минут первые ряды начали возбужденно улюлюкать, а через час Крауч прыгал в этих рядах среди магглов, забыв о том, что в Справочнике чистокровных фамилий внизу под его было выведено аккуратным курсивом примечание, что семья относится к наиболее старым даже среди двадцати восьми. Северус смотрел на эту вакханалию не отрываясь. Грейнджер, оберегаемая им и Дасти от толкучки, ручалась, что у него на секунду дрогнули губы, будто он собирался подпевать. Раскрасневшийся Крауч выскочил из толпы и потянул Снейпа за рукав. Тот скептически и немо протестовал лицом, но оттолкнуть Барти не мог из-за пакета, который всё ещё держал. А дальше случилось волшебство. За какие-то секунды она вытянула у него из рук обмятый порядком пакет – Крауч сильнее дернул Северуса и тот, качнувшись, пошёл за ним. Дастинус застегивал свой рюкзак, в который поместил их вещи, и улыбался. – Он всегда такой? – Такой он на моей памяти впервые. – перекрикивая музыку, ответила Грейнджер, неотрывно наблюдая за ними. Две фигуры, взяв друг друга за плечо, особняком от остальных, синхронно прыгали вверх, высоко выскакивая из толпы молодых парней. – Waterfall… – орал солист. – Let the rain come wash away it all! – вторила ему толпа, и от волос Снейпа летела испарина, когда они снова взмывали в прыжке на добрый фут. – One final overhaul until we dream no more. Барти горел – пока только фигурально – и маггловские мужчины вокруг, не зная, конечно, того, а просто следуя их с Северусом ритмичным прыжкам, сплелись с правой и левой руками желающего истребить их волшебника в одном порыве. То ли от того, что это было так не похоже на их обычную жизнь, то ли от веселья, сообщившегося ей, когда они с Дастинусом смотрели на скачущих Барти и Снейпа, но она почувствовала эйфорию свободы. И эта эйфория все окрашивала другим светом. Они были на свидании с Северусом, и только недавно поженились… какая-то волшебная иллюзия счастья, безмятежности, воли. Мозг не регистрировал несуразностей, не кричал об опасности, не предостерегал. Она дождалась, когда Северус обернется к ней, протянула руку и быстрым движением погладила его. Её переполняла нежность, пронзительная потребность больше отдавать, чем получать. Грейнджер казалось, что она может затопить своей лаской все вокруг и остро, до слез, хотелось направить её только на Снейпа. – Пойдем в твой заброшенный дом? – крикнула она ему в ухо, и добавила тише: – Я хочу оказаться там, где не будет никого, совсем никого. Она боялась приоткрыть то, что сейчас было в ней, кому-то другому, кроме Снейпа. Пусть это даже были бы самые доброжелательные глаза. Старый дом встретил их теми же запахами, таким же скрипом изношенного дерева лестниц, дверей, кажется, даже стропил. Дом стонал от ветхости, натужно доживая свой век в заброшенном одиночестве. Грейнджер, обернувшись к Снейпу в темной прихожей, приложила палец к его губам и повела, как будто крадучись, вверх по лестнице, туда, в тесную комнату с неширокой кроватью. – Садись, – также шепотом сказала она ему, разглядывая только абрис в лунном свете. – Садись и не делай ничего, чего я тебя не попрошу. Сегодня всё по-другому. Ощущение свободы подарило ей иллюзию всемогущества. Она чувствовала гибкость, раскованность, кураж, и от него не шёл, как ей казалось, такой обычный поток давящей силы. За эти месяцы Грейнджер успела понять, что его трогало, когда она сама, первой, ласкала его. Это было не часто. В последнее время, впрочем, все регулярнее: просыпаясь по утрам, еще до того, как палочка завибрирует, поднимая на тренировку, она чувствовала острую потребность выгнуть поясницу, томно потянуться, поводя бедрами, принимая его все глубже и ощутить в себе его настойчивые, упоительно-ритмичные толчки. И она научилась звать его, молча показывая, в чём её нужда, привлекая к себе, охватывая пальцами член, сдавливая его, пробегая потом лаской по мошонке, покрывая мелкими поцелуями плечо и тот переход к шее, который всегда отзывался у Снейпа чувствительным стоном. Но вечером её отваги еще не хватало. Тут Снейп уже не спал, и пусть только действием, показать ему, под его же внимательным взглядом, что она его сильно хочет, было невыносимо. Впрочем, особой необходимости в этом и не было: его желание было так прямолинейно и очевидно, что из-за стола после ужина они каждый раз уходили с недвусмысленными планами на продолжение вечера. И вот сегодня этот концерт. Да нет, не концерт, а Снейп. Совсем другой, не похожий сам на себя. Удивительно милый. Гермиона сделала шаг к нему, оказавшись между его раздвинутых ног. Обхватила голову руками, лаская, чуть погладила большими пальцами рук скулы. – Удивительный вечер, правда? – она продолжала говорить шепотом. Снейп кивнул, не отрываясь взглядом от её лица. Совсем не привычным, тяжелым от желания взглядом, нет. Он как будто бы ждал подарка. Сегодня все было так, как Грейнджер нужно. Она смяла его куртку и высвободила плечи и они, неловко путаясь в непривычной одежде, потащили из её рукавов руки Снейпа. А затем Гермиона резво сняла с себя джемпер и футболку, одним комком. И дальше они сплелись в какой-то узел, где каждый хватал другого короткими поцелуями в попавшие под губы лоб, щеку, бровь, шею, бицепс руки. Гермиона почти кусалась, елозя и рвано дергая пряжку ремня на его брюках, и тут же пытаясь снять свои. Еще возня – и вот она уже толкает его на кровать, не говоря ни слова и ни секунды не сомневаясь, что Снейп всё поймет сам. И да, он удивительно точно её понимает, подтягиваясь так, чтобы распластаться на кровати, раскинув ноги. Лица не видно, глаз не видно, да и хорошо. Он ждёт её. Грейнджер забирается на кровать вслед за ним и так же шепотом просит: – Подержи. Ей хочется не нащупать член своими губками, елозя по его бедрам, а осесть на него разом, с ухающим ощущением то ли насилия, то ли восторга. Снейп поправляет свой кол так, чтобы ей было удобно надеться на него, и ждёт. Она сегодня отважная. – Даа, – тянет Грейнджер, – Сейчас. Я сама. Ей хочется увидеть, как его начнет скручивать нарастающее удовольствие, она предчувствует наслаждение от того, как будет замедлять темп, оттягивая его кульминацию. Плотнее усаживается и опирается руками на постель. Гермиона то силой осаживается на него, то качается взад и вперед. Неопытная наездница, стремящаяся объездить своего Буцефала. Снейп ухватывает её там, где руки чувствуют бедренные косточки, помогая двигаться слажено и сам приподнимает в такт её скачке бедра. Она всё чаще ахает, совсем забывая о плане насладиться его оргазмом. Удовольствие неминуемо начинает подбираться к ней самой и она напористо сводит колени, давая шенкеля и подгоняя фестрала в аллюр. Он послушен ей и только прикрывает глаза, подбрасывая её все быстрее и резче. Болезненный стон, её выгибающееся назад и мгновенно слабеющее тело… Всадница повержена, он вздымается над ней победителем, исступленно погружаясь в мягчающее нутро, как вдруг оно снова сжимает его отчаянным спазмом и теперь уже их обоих насквозь пробивает молния оргазма. *** Она смотрела в пространство, прищурившись. Волшебник средней руки вряд ли бы устоял под этим взглядом, благо сейчас он был обращен в себя. — Допустим, — пробормотала она и снова ушла в размышления. Механически помешала ложкой в котле, также механически одним движением убавила под котлом огонь до еле тлеющего. Что-то не ладилось. Нет, внешне все было великолепно, и в котелке всё выглядело именно так, как её учили. Но внутреннее чувство, которому она так доверяла, буквально кричало, что всё надо переделать. Она опять в задумчивости посмотрела на субстанцию в котелке. И решилась. Это был сложный шаг. Ведь фактически она признавалась в своей слабости, в своём несовершенстве. А она не привыкла так делать. Но результат, — тот, предчувствуемый, желаемый, был, конечно, важнее. И она позвала его. Поури оказался на пороге почти тут же, даже запыхался, вытирая о наволочку запачканные в золе лапки. Но на его лице сияла улыбка, в которой робость боролась с радостью. — Юки позвала Поури?! — он не очень верил своему счастью. Всё, что он сделал за последние недели — это оставил с носом того мерзавца, который посягнул на его Юки. Когда Поури произносил про себя «моя Юки», в его сердечке разливался бальзам из любистока и он надеялся, что это не мираж хотя бы ввиду данного Юки обещания и распитой ими бутылки шампанского. Но ведь был еще и её хозяин… Обмирая, Поури боялся услышать, что Юки уже собрала все свои пожитки и позвала Поури попрощаться. Поскольку переезжает из уютного дома на побережье к мужу в поместье Гойлов. — М-да, — достаточно раздраженно кивнула Юки. Она всегда раздражалась, когда у нее что-то не получалось. Хорошо, что это случалось редко. Исключительно редко. — Пусть Поури садится. И закроет глаза. Поури несколько опасливо опустился на краешек табуретки. Но зажмурил глаза Поури истово и даже прикрыл их для верности ушами. Конечно, это было рискованно, но он верил в свою любовь. Юки кашлянула. — Значит так. Поури будет открывать рот и пробовать. И говорить Юки. — тут её голос стал угрожающим, — Только очень честно! Поури ясно? Поури кивнул, внимательно следя, чтобы от кивка не приоткрылись глаза. — Хорошо, — уже примирительно сказала Юки. — Это называется «слепая дегустация». — Аааа, — чтобы что-то ответить, протянул Поури. Юки решила, что в интонации Поури пробивался скепсис. — Могу оставить без глаза, — веско заявила она. – Поури только восхищался! – запаниковал дегустатор. – Точно? Тогда ладно, – отозвался для Поури из темноты голос Юки. … Оказавшись не занятой после того, как её хозяева внезапно перебрались в поместье Принцев, Юки решила повысить квалификацию. Загребя галлеоны из ящика для хозяйства, она направилась в Косой, где при заведении Флориана Фортескью открыли платные курсы для домашних домовиков. Обучали всему: кондитерскому делу, перегонке спирта и изготовлению виски в домашних условиях, естественно, были курсы для начинающих, и еще множество специализированных курсов. Юки выбрала восточную кухню, потому что слышала, как мастер и её милая хозяйка в последнее время нередко обсуждали восточную магию. Значит, рассудила Юки, Восток их интересует. Еще она взяла высший курс кондитерского искусства — все прочие уровни она давно прошла. И, конечно, курс питания для ожидающих малышей и кормящих матерей: тут всё было очевидно и на эту программу Юки записалась с особой гордостью и внутренним удовольствием. Её переполняло торжество, когда она отсчитывала лапкой галлеоны за участие в этом курсе. Ну, конечно, важно было и то, что все программы были одобрены Министерством и по их окончании Юки получала целых четыре сертификата: бонусом шел сертификат по креольской кухне, хотя их всего-то и познакомили с тем, как готовить биск и джамболайю. Был еще курс детской еды, но его программу Юки посчитала сплошным надувательством: шарлатаны взяли элементарщину — «жабы в норке» и модифицировали всё это в виде «бегемотов в болоте» и прочей ерунды, бодро сообщая, что маленький волшебник с увлечением будет есть то, что ему так подадут и не будет капризничать. Хм, подумала Юки, быстро представив своего хозяина. Какой ребенок отважится капризничать с таким папой? Нет, этот курс ей был явно не нужен, пустая трата хозяйских галлеонов. И вот сейчас она пыталась понять, что не так с бульоном для тонкоцу-рамёна. Ровно восемь часов, как положено. Она же все сделала правильно! Но нет, что-то её не устраивало. — Пробуй! — велела она Поури. В губы ткнулся металл ложки. Он послушно вытянул губы трубочкой и сделал осторожный глоток. По нёбу побежало блаженство. Лучше, чем тайная эльфийская настойка «Невесомая радость». И, конечно, лучше, чем все волшебные эликсиры, дающие чувство счастья. — Что это было? — прошептал восхищённый Поури. — Пусть Поури откроет глаза, — мрачно сказала Юки, — Поури фиговый дегустатор. Доедай. И она кивнула на большой котёл, стоявший на плите. Поури радостно закивал и покрепче взял в лапку ложку. А Юки отлила половником в несколько маленьких котелков часть бульона и, кинув в один несколько устриц, в другой – светлую пасту мисо, в третью – корень галагана, поставила их на плиту. Оставшийся бульон в большом котле оказался на столе перед Поури. — Как дела у Поури? — не поворачиваясь к эльфу, уточнила Юки, помешивая попеременно бульон в каждом из котлов на плите. — Поури старается. Поури хочет свернуть Нимму шею. Есть план. — Шею? Зачем это? — Нимму не будет мужем Юки! — Хм. Конечно, не будет. Хозяин ни за что не согласиться расстаться с Юки. Хозяйка тоже. Юки сообщила это с заслуженной гордостью. — Никто не расстанется с Юки по доброй воле! — Поури произносил это как присягу и смотрел на своё сокровище, не отрываясь. Юки, не поворачиваясь, потянула заднюю лапку. Что ни говори, такие взгляды она чувствовала спиной. — Этого не достаточно, — веско заметила она. — Что Поури сделал, чтобы Юки была с ним? Поури помолчал. Потом вздохнул. Потом собрался с силами и сообщил: — Дом Малфоев не продаёт домовиков. И не отпускает. Поури не хочет, чтобы Юки покидала дом, в котором Юки хорошо. — И? — Юки резко развернулась к нему. — Что Поури надумал? Как кидаясь в пропасть, Поури тихо произнес: — Есть план, чтобы Поури оказался в доме господина зельевара. Только что ради своей любви он предал дом Малфоев. *** Эрнст думал каждый день, как выяснить судьбу писем. Вход в кабинет был опечатан заклинанием. Кабинет для него недостижим. Эльф, по мнению Эрнста, не был способен выполнить поиск бумаг. Да и то, как всё это племя мело ушами перед новыми родственничками, сдерживало намерение действовать через них. Он смутно не доверял домовикам, не зная, что от них ждать. Брезгливость и неясное чувство опасности были его главными ощущениями, когда очередной эльф оказывался около него. Непонятная, копошащаяся масса у ног. Оставалась девчонка. И мистер Принц разработал план. Он не хотел посвящать в него даже Аурелию: уверенная в своей способности «провидеть», она не замечала очевидных вещей. Эрнста душила злоба всякий раз, когда он думал, что Снейп попросту никогда бы не появился на пороге их поместья, если бы не энергичные действия жены, буквально за уши втащившей его в их дом. Итак, эльф должен был постучаться в дверь кабинета и пригласить Гермиону выпить чай. Как только девчонка выйдет в коридор, Эрнст шарахнет её империо, и дальнейшее окажется делом техники. До прихода Снейпа можно было легко управиться и снять с неё заклятье. Лишь бы он не заявился рано. Поэтому, когда план оформился во всех деталях, Эрнст затаился, чтобы выбрать день. Но тут потянулась череда несостыковок, все время отбрасывающая Эрнста от намеченного плана. То её день рождения, то исчезновение Снейпа на сутки, когда он наверняка не мог знать, когда же вернётся племянник. Потом они оба исчезли на целый вечер, а утром племянник и его девица даже не вышли к завтраку. О том, что Снейпа нет в поместье, в тот день Эрнст понял только к пятичасовому чаю… День был снова упущен. Эрнст томился. Но вот сегодня за завтраком Аурелия очень удачно сама стала выяснять, когда же явится домой Снейп, чтобы, как она едко сказала, не гулять вокруг накрытого стола в ожидании то одного, то другого. Снейп предложил поужинать в восемь. Это была удача – Эрнст даже улыбнулся Аурелии. Очень хорошо все складывалось. И, чтобы скрыть волнение, спросил: – А что сегодня нас ждёт на ужин?***
Где-то ближе к середине дня Грейнджер увидела буквы, написанные незнакомой рукой на голубом конверте. Сухой почерк автора, очевидно непривычно выводя для себя английские слова и оставляя большие расстояния между ними, читался хорошо. «Мистер Принц, не могли бы Вы назначить встречу в Вашем поместье. Мы бы хотели посмотреть товар на месте, в условиях его произрастания и понять силу магии экземпляров по её концентрации в почве». Гермиона застыла. Это был тот самый след, который она искала. И да, магия поместья! Тут же вспомнила, как Северус повёл её на плантацию орхидей, и как кололо ноги от токов магии. Но само по себе это письмо не доказывало ничего. Только запрос, да ещё без названия растений. Эрнст легко скажет, что проигнорировал послание. Грейнджер залихорадило. Она почувствовала себя гончей, идущей по следу. Выложила письмо перед собой, чтобы сравнивать почерк и быстро стала перебирать письма, впрочем, откладывая в отдельную стопку те, что принадлежали, судя по буквам, руке Эрнста. И через четверть часа она держала в руках то, что искал Северус! Адресат Эрнста уведомлял, что совершил предоплату и прибудет за товаром послезавтра, прося держать сделку в тайне и сообщая, что с этого дня их закупки станут ежегодными. Он также писал, что, если Эрнст будет им единственным поставлять орхидеи, они готовый платить в два раза выше обговорённой цены. Письмо было написано пять лет назад. Пять лет назад. Гермиону затопило воспоминаниями, она даже осела на пол. Как будто не с ней. Или то, что сейчас происходит – это не с ней? Нет, всё: и прошлое, и настоящее, какими бы они страшными и опасными не были, – это её жизнь. И в ней есть светлые моменты. И будущее тоже есть, пусть и не то, что она представляла себе. Но ведь, если так рассуждать, мало кто угадывает свое будущее. И никто не отказывается от него только потому, что оно не совпадает с придуманным лекалом. Она понимает, что письма не просто нельзя оставлять без присмотра, их нельзя выпускать из рук, даже здесь, пока она находится в комнате. Гренджер взяла пергаменты и положила их, вместе с конвертами, в карман брюк. – Госпожа Снейп, – пропищал за дверью домовик, – просят к пятичасовому чаю. Приглашение было удивительным, поскольку до этого Принцы старались игнорировать их присутствие столько, сколько возможно. С другой стороны, может, это объявление в «Пророке» заставило их пересмотреть отношение? Грейнджер быстро проверила конверт и пергамент в кармане, когда её озарило. Надо наложить на карман запирающие чары! Никогда раньше с тканью она этого не делала, но получилось неплохо. Как будто карман застегнули на молнию. Она распахнула дверь и секундным сознанием увидела летящую в неё вспышку. Как кстати были их тренировки! Гермиона метнулась вбок и, упав на пол на руки, отползла в сторону. Эрнст переместился так, чтобы достать её через проем, но Грейнджер успела выставить щит и тут же направила палочку на дверь, захлопнув её. И спешно отползла ещё дальше от входа. А чуть позже она осознала, что её патронус вылетел быстрее, чем Гермиона смогла сформулировать мысль о нём. Выдра мчалась к Северусу сообщить, что его дядя напал на Грейнджер с империусом и что она нашла документы о его сделках по орхидеям. Спрятавшись за шкаф так, чтобы её нельзя было достать напрямую ни от окна, ни от двери, Гермиона стала спешно выстраивать вокруг себя щиты. Когда патронус, кувыркаясь и торопясь, влетел сквозь окно и челноком стал метаться среди Пожирателей, Снейп как раз был на середине своего резюме по поводу деятельности Драко. Тот специально ради этого публичного отчёта вернулся в Мэнор из Франции, искренне надеясь на триумф. А Снейп едва закончил с горькой частью и только начал сладкую, чтобы сгладить выражение, застывшее на лице Люциуса. «Никак не меньше удара в спину», – гласили ясные голубые глаза. Под внимательным взглядом Темного Лорда Северус продолжал говорить: – И в этом отношении то, что нашел Драко, полезно, пусть и пространно. Малфой-старший бросил сверлить его ледяными буравчиками и изумленно, как и остальные, уставился на маленького зверька. Снейп почувствовал, как набухает сердце, переполняется кровью, готовое взорваться, тянет. Выдра нашла адресата. Зверек встал на столе на задние и, надо сказать, круглые ляжки и старательно сообщил о нападении, не упустив ничего. Снейп рывком встал. Тяжелый стул проревел по полу. Если Гермиона отправила патронус, то она не под империо. Это означало лишь, что дядя попытается исправиться со второй попытки, заодно потерев ей память. – Мой Лорд. – Волдеморт смотрел на него с вежливым интересом, вынуждая просить. Он видел его насквозь сейчас, каждое биение вен, расширившийся зрачок. И не говорил ни слова. – Мерлин, – проворчала Беллатриса, – Давно в этом доме не видели патронус. Лорд повернул лицо в сторону Беллатрисы и чуть осклабился. – Иди, Северус. И возвращайтесь, я хочу знать, что такого нашла твоя... миссис. Белла закаркала на это, медленно приоткрывая полные губы в улыбке. Снейп тщетно попытался аппарировать – слишком соблазнительным было заставить его смириться с ординарным положением в такой ситуации. Темный Лорд нарочито не заметил этой попытки и, бросив Снейпа, дал слово Яксли. Северус, проложив несколько широких шагов до лестницы, не сбегал по ней – ноги его не держали. Входная дверь с силой грохнула – и Малфой и Беллатриса переглянулись. Да, Снейп был очевидно уже повернут на своей грязнокровке и жажде поместья, и неизвестно, на чём больше. Густая тень ударилась в коридор Принц холла и Северус побежал по нему в сторону кабинета. Дверь кабинета оказалась обожжена. Тлела и соседствующая с ней деревянная панель стены коридора. Эрнст решил её выкурить, и либо подчистить следы, либо подчистить волшебную кровь: по ситуации. Самого дядюшку он не обнаружил. Снейп бросил вперед заклинание – оно осветило коридор за пределами видимости. В кабинете вообще было пусто и тихо. – Гермиона! – заорал Северус. Ждать не пришлось. Чертыхание Эрнста раздалось из гостиной. Северус рванул по коридору на звук и столкнулся нос к носу с дядей, который, кажется, спешно собирался отбыть прочь. – Где она? – перекошенные лица кровных родственников были похожи сейчас куда как больше, чем в спокойном состоянии. – Понятия не имею. – плюнул дядя. – Дай пройти. – Палочку. – Снейп взмахнул своей и, ничего более не опасаясь, дядя выставил щит. Заклинание отскочило в стену. – Дай пройти. Я не хочу проблем, Северус. – Она нашла твое барахло. Эрнст продолжал держать его на кончике палочки. – Экспеллиармус! – закричал высокий голос. Гермионы еще не было видно, но из коридора в бок Эрнсту ударилась вспышка. Палочка выскочила из руки и взмыла в воздух. – Инкарцеро. – добавил Снейп скорее машинально. Гермиона показалась. Дверь в библиотеку, хорошо ей известную, была приоткрыта ровно настолько, насколько нужно, чтобы выскользнуть худенькой девятнадцатилетней девушке. Грейнджер наклонилась и подобрала чужую палочку. – Сука. – захрипел Эрнст. Удар пришелся ему в правый верхний угол живота, и тупая боль разливалась теперь до самой диафрагмы. Северус мотнул головой, подзывая Грейнджер к себе, и приобнял. – Цела? Он чем-то тебя приложил? Отважная сосисочка настойчиво совала ему в свободную руку письмо, пока Снейп отсекал чарами входы в холл, чтобы не пришлось иметь дело с Аурелией. Гермиона помотала головой и вжалась на секунду в горячий от жара тела сюртук. Ей остро захотелось, чтобы её сейчас погладили по голове, как маленькую. Секундная слабость. Она снова открыла глаза, не без брезгливости глядя на ворочающегося в попытке лечь удобнее дядюшку. Северус читал письмо. Это был бриллиант среди кучи навоза, и, разумеется, он не собирался оставлять его там. – Где тётя и Марджери? Эрнст дернул плечом, ничего не отвечая. – Они дома? – Не знаю, – выцедил Эрнст. Никакой информации, даже бесполезной, он давать племяннику не собирался, смутно ощущая, что это может помочь ему. – Йоппо, – позвала Грейнджер. На пороге появился испуганный старичок, с ужасом переводя глаза с одного волшебника на другого и поводя носом. В воздухе висел сильный запах гари. Из каморки на вызов его провожали как на смерть: все домовики поместья забились туда, как только уловили, что страшные заклятья стали летать по дому, да еще и огонь вспыхнул. – Йоппо, госпожа Аурелия и госпожа Марджери в поместье? Йоппо поморгал, помолчал, а потом забормотал: – В доме нет, в саду нет, хозяйки отбыли еще после полудня. Снейп кивнул Грейнджер. – Переоденься. Письмо Лорду покажешь ты. Ты его нашла, не я. Снейп стал медленно водить палочкой над Эрнстом, создавая более тонкие и подвижные путы. – Вы пойдёте с нами, дядя… Северус убрал палочку обратно в рукав и сел, вытирая с виска теплый след влаги. Сказать, что патронус его дернул, было ничего не сказать. – И Мерлин Вам помоги. – злобно бросил сквозь зубы Снейп, когда Гермиона уже убежала в их комнату. Его маленькая сердобольная жена не захотела бы слушать от него такое. Грейнджер не то, чтобы была в большом восторге от перспективы оказаться перед Волдемортом. Однако в последнем Северус ощущал прямую необходимость. Предыдущая их встреча кончилась скверно для Гермионы. Это впечатление стоило замылить поступком старательным и полезным. Грейнджер, спускаясь, на ходу натягивала перчатки, просовывая свои изящные пальцы потуже в объятия кожи. Красивая, кольнуло Снейпа. Даже слишком красивая для него. Снейп поднял дядю на ноги за домашний пиджак и быстро убрал ему упавшие на глаза волосы. В конце концов, он не палач. Он родственник. Затем прижал к себе Грейнджер, удерживая дядю где-то около своих ног. По подъездному пути Мэнора Эрнст шёл, озираясь: в предыдущий раз он оказался сразу в зале и из него же был перемещен, и поместья целиком не видел. Оно его задавило. Парк был так роскошен, в нем даже на беглый взгляд было столько дорогих, редчайших экзотических растений, требующих особого ухода, что взлелеянное Аурелией в сопоставлении с ним был не больше, чем милым сельским палисадником. В поместье Принцев ничего подобного не было, только старые деревья, разнотравье и розы. И орхидеи, упало сердце Эрнста. Он торопливо перебирал спутанными ногами, заставлявшими его делать пять шагов там, где Снейп делал один. Накатывающий, но ещё не отчетливый страх и неудобство передвижения требовало его продолжать путь, уткнувшись глазами в дорожку, хотя Снейп страховал его, придерживая за полу пиджака. Когда серо-жёлтые стены Мэнора оказались близко, Эрнст поднял глаза. Да, это был огромный, старинный, сияющий ухоженностью и богатством дворец. Огромные окна, причудливость фасада – все, все было великолепно. Но это уже меньше трогало Принца: страх рос тем больше, чем ближе они подходили. Распахнутая дверь явила Эрнсту торжественный холл. Северус, не глядя, практически летел по мрамору. Неявный шум голосов дал понять, что они совсем близко. Он чуть придержал Грейнджер и они с дядей первыми шагнули в зал. Первое, что увидела Гермиона, вошедшая за ними – спины Пожирателей, сидящих за столом, и огромный камин, в котором просто бушевал огонь. Ещё не видя Волан-де-Морта, она склонилась в поклоне, ориентируясь туда, откуда ощущала поток холодного страха. Так же, не растерявшись, склонился и дядя: пиджак в руке Северуса натянулся, грозя под весом треснуть, и потому сам Снейп только учтиво опустил подбородок, держа спину прямо. Иначе дядя бы рухнул, не доползши и до стола. Волан-де-Морт, глядя на композицию, усмехнулся. – Мой Лорд, позвольте, мисс Гре.. миссис Снейп сама расскажет Вам, что ей удалось обнаружить. – попросил Северус, бросая искоса взгляд на Гермиону, которая, очи долу, разглядывала пол. – Нам всем хотелось бы знать, что могло заставить Северуса перейти на бег. – смешливо сощурился Барти. Он был на стороне Грейнджер. Но все остальные нет. Оба Малфоя не рады были сорванному бенефису Драко, которому впервые удалось проявить себя лично, а не в толпе остальных ПСов – Люциус смотрел на явившихся как на не слишком приятных гостей. – Повелитель, я направила сообщение, потому что держала в руках письмо, содержание которого говорило о его чрезвычайной важности, и именно в этот момент господин Принц дважды кинул в меня империо. Я понимала важность письма и поэтому вызвала мистера Снейпа. Похоже, Грейнджер брала уроки недосказывать у своего мужа. Лорд был готов за это испепелить обоих, да что там, всех троих. – Садись, Северус. – указал Волдеморт на место слева от себя, и рука Снейпа разжалась. Дядя чудом не отправился в полет, в последний момент успев напрячь затекшие ноги. За локоть Гермиону Снейп подвёл к столу тоже. Томас смотрел на него как бы сквозь, ожидая, что он станет делать: Снейпу доставало ума, чтобы на сей раз не усадить девчонку на свое место. Вместо этого он сел сам, а Гермиону приобнял ладонью за спину, удерживая на ногах рядом. Волан-де-Морт ничего не сказал. Вместо этого он протянул серую руку и притронулся к своему животу, описывая вращающим движением круг. Длинные заостренные ногти Темного Лорда слегка цеплялись за одежду. Грейнджер не шевелилась. – Не тяни. – интонация походила своим скользящим холодом на скальпель в неопытной руке. Гермиона положила на стол письма так, чтобы они оказались перед Волан-де-Мортом и дождалась, пока он подденет пальцами первое. – Письмо от этого адресата, мой Лорд, содержало просьбу проверить магию растений по её концентрации в почве. Само растение не названо, но особое свойство концентрировать магию в качестве побочного эффекта именно таким образом принадлежит исключительно данному типу орхидей. Второе письмо также перед Вами, отправитель письма сообщал, что уже оплатил товар, и просил установить преимущественные условия полного выкупа за счёт увеличения стоимости товара. Это письмо было написано пять лет назад. Губы Темного Лорда дернулись. Он взялся за край второго письма, встряхивая его, чтобы самостоятельно пробежать глазами. – Способная девочка. И патронусом умеешь пользоваться. И помочь своему Повелителю. – Волдеморт повел рукой. – Северус выбрал себе жену под стать. В этом было и уважение, и унижение сразу. Снейп одними уголками губ улыбнулся, остальным издевка тоже понравилась. Даже Барти опасно блестел глазами. Дядя внезапно сам бросился на пол. – Повелитель! Повелитель, я не знал! Если бы я знал, что это для Вас... если бы я знал... – Эрнст мусолил «если бы» раз за разом сквозь шипение Нагайны, которую разбудил упавший на уровень её глаз волшебник. – А ты не знал, Принц? Не предполагал даже, для чего могут служить эти орхидеи, когда их продавал? Может быть, ты продавал их для изящных букетов? Беллатриса звякнула палочкой о стоящий перед ней бокал вина, прозрачный звук своеобразным гонгом вырвался вверх. – Ты напал на девчонку, потому что хотел скрыть это от меня. Потому что есть, что скрывать. Эрнст некрасиво съеживался: сильнее и сильнее. Он чувствовал, что любой ответ ведёт к ловушке. Правильной карты у него просто не было: в руках у Волдеморта лежали все старшие. А чертов племянник среди них был джокером: играл любую предложенную ему роль с одинаковым, ровным почтением. Унизительного полукровки, тюремщика, шпиона, школьного учителя... Они спелись с этой кудрявой сучкой, это было яснее ясного, в этом Тот-кого-нельзя-называть был прав. – Я боялся Вас разочаровать. – И решил разочаровать дважды. – бросила Беллатриса, снова играя палочкой с хрустальным бокалом. – Зачем ты её тронул, раз ты такой честный? Да, у неё грязная кровь, но зато такой гибкий нрав. И какое прекрасное сердечко… – она наклонилась над столом и совсем глухо добавила: – Что, ты бы хотел, чтобы твой племянник никогда не смог отдохнуть в девичьих объятиях, потому что боялся, не придет ли ему в голову вернуть свой дом? Подмигнув Гермионе, Лестрейндж откинулась назад и отпила пару глотков. – Что мне было делать, Повелитель. Эрнст шёл к краю. На чёрных глазах заблестела влага, которую он, стыдясь, старался проморгать. Гермиона переступила с ноги на ногу, потому что ползающий сбоку от них дядюшка ничего вокруг себя не видел и шарил по полу, обутый в домашнюю обувь, задевая её. – Ты мог выдать это письмо в тот же вечер. Ты мог попросить племянника. Ты мог сделать что-то полезное для меня. Но ты ничего не сделал. А напал на беременную девчонку. Волан-де-Морт перевел красные глаза обратно к Грейнджер. – А ты… ты молодец. Северус не обманул – дельная, настоящая ищейка. Поможешь ему со сведениями, которые Драко привёз лично. Я жду внимательности и смирения от тебя. То, чего так не достаёт мужчинам. Ничего, кроме «да, повелитель», не выдаёт её мозг. И именно это Грейнджер произнесла, всё также не поднимая глаз. «Ищейка», – это то, что опять сознательно унижало Грейнджер, и Лорд с любопытствам ждал, как она отреагирует на это. В первую секунду Гермиона почему-то представила, как, вероятно, радостно ухмыльнулся Драко на это слово. А потом так же быстро вспомнила, как Снейп не раз оказывался в таком же положении, как она сейчас. И постаралась повести себя также, как он. Бесстрастно. Северус, продолжавший держать её за спину, одним из пальцев тихо погладил ткань. Гермиона приободрилась от этого касания, даже выпрямилась, и Снейп, поняв это, плавно потянул её назад, чтобы дать опереться хотя бы на бедро и оказаться полусидя. Отважно держалась, думал он, не поворачивая головы. Беллатриса напротив слегка кривлялась, но в целом приветствовала Грейнджер. Это было хорошо. – Миссис Снейп, как вы находите судьбу мистера Принца? Лорд не закончил. Он ясно видел палочку, оттягивающую карман её легкой мантии. – Вы же умеете пользоваться непростительными? – негромко вопросил Волдеморт. Снейп удержал лицо, но мысленно начал выстраивать фразу, полностью состоящую из нецензурных междометий. – Нет, Повелитель, – легко, с беззаботной интонацией ответила Грейнджер. Барти театрально вздохнул. – Мой Лорд, это правда. Даже, пожалуй, в усугублённом варианте. Когда я преподавал миссис тёмные искусства, она не смогла даже произнести ни одного названия из этих заклятий. Барти преувеличивал. Не смогла она произнести только последнего. Но он решил помочь: почувствовал взгляд Северуса на своей руке как чувствуешь упавший на пальцы сигаретный пепел. – В таком случае, Вам следует практиковаться. Неужели Вы оставите так то, что Вас хотели использовать? – Волдеморт развернул сказанное Краучем изнанкой и скользнул взглядом по задрожавшему Эрнсту – не дольше, чем смотрят на груду мусора. – Мой Лорд... – Снейп очевидно выгораживал девчонку. – Обезоружила его также мисс Грейнджер, а не я. – Совсем размяк? – Белла зевнула с шутливым вызовом, адресованным, конечно, не дядюшке, а племяннику. Теперь выгораживать нужно было Грейнджер – в том смысле, что нужно было так выбираться из ситуации, чтобы Снейп не кинулся ей помогать ещё раз. – Я защищаю себя без этих заклятий, Повелитель. Результат может достигаться разнообразно. В голове вспыхнул весёлый восторг Снейпа по поводу той давней истории. Информация сейчас требовала размена. – Например, чтобы угомонить Риту Скиттер, журналистку «Пророка», несколько лет назад, я её держала в банке в качестве жука. Волдеморт издал сдавленный смешок. – Жука? Гермиона чуть кивнула и потупилась. – Ты смешная. – проговорил Лорд медленно. – Давай превратим его в жирную крысу, а Нагайна постарается угоститься без промедления. Принц перестал шевелиться и внимал. Молчание в большом зале стало полным. – Одна жирная крыса у Вас уже есть, Повелитель. – тихо и мстительно сказала Грейнджер. Снейп поднял лицо: он надеялся, что ему послышалось. Ему не послышалось – взгляды, заметавшиеся пинг-понгом, достоверно это подтверждали. – Как ты смеешь… моего слугу, героя войны... Но Волдеморт улыбался. Внезапная дерзость Грейнджер занимала его, как взрослого человека занимает иногда умный пятилетка. – Оперилась, – заметила Беллатриса, – какая стала. Северус, неудивительно теперь, что ты её приглядел. Такая правильная, и такая гадкая. Грейнджер чуть ерзнула. Северус поднял её на ноги, раскрыл бедра и завел её перед собой на образовавшийся участок стула, так, что Гермиона оказалась между ним и столом. – Лишь по части уверток. – не согласился Волан-де-Морт. – Отправь Принца в подвал, Люциус. Я подумаю, что с ними делать, раз миссис Снейп отказывается попрактиковаться. Сидя ей легче дышать. Снейп за её спиной, его бёдра прижимают её, а одну руку он положил на живот Гермионы и поглаживает его. Она смотрит вниз и не видит ничего, кроме длиннопалой руки Снейпа, лежащей на столе. – Кого ты ещё превращала в насекомых? – Никого, Повелитель. Риту превратила не я, это было её собственное превращение. Я лишь зафиксировала её в этом положении. – Не умеешь превращать? – Это трансфигурация, Повелитель, моя любимая часть магии. Но я никогда не превращала волшебников в птиц или хорьков, например. Раздалось радостное фырканье Барти. Какие эмоции были у Драко, Гермина не видела. А Снейп, кажется, вообще не знал об этой истории. Определенно не знал, потому что даже не шелохнулся. – Смотри, Северус, молодая жена затрансфигурирует тебя до смерти. Такие случаи бывали. – бросил Томас негромко. Поток воздуха ударил Гермионе в затылок сухим смешком: – Я прослежу, Повелитель. Беллатриса, вопреки обыкновению, не разразилась хохотом: она вглядывалась в Гермиону внимательно, будто снова щупала её состояние. Не легиллименцией, нет. Обыкновенным шестым чувством, по-женски внимательным к области эмоций. – А что будет с теткой и твоей кузиной? – Кузина выйдет замуж. Тетка сможет жить отдельно или с ней. Словом, об обеих я позабочусь. – Забери у Драко документы. Миссис Снейп... – Волдеморт дождался, пока Гермиона подняла лицо. – Как волшебник, подаривший Вам новую жизнь, я рассчитываю на тёплый прием, конечно, когда сочтете уместным. – красный взгляд переметнулся к Беллатрисе, которая улыбнулась. Они явно уже обсуждали этот вопрос. – В конце концов, ваша лояльность Северусу начинает уже быть видимой. Волдеморт говорил о едва-едва наметившейся выпуклости под её пупком, о залоге её покладистости. Снейп выдающимся образом обломал норов этой молодой зверице, чужачке в их чистом круге, пособнице врага. Было в её замужестве нечто даже более фатальное, чем в смирении сидевших ниже травы Уизли. Уизли оставались жалкими и нейтральными. Гермиона Грейнджер активно помогала – умом, душой и собственным телом – реализации планов Темного Лорда. – Повелитель, дату определяете, безусловно, Вы, поскольку очевидно под Вашу занятость будут подстроены личные графики всех присутствующих. Всех, кто решит прийти. – проговорила Грейнджер, стараясь не опустить взгляд. Рука Северуса провела по животу. Он был доволен ответом. А вот доволен ли им был Волан-де-Морт, Гермиона угадать не могла. И снова опустила взгляд. – Ты немного подрастешь над собой и сможешь бывать за этим столом чаще. Волдеморт вернулся к обсуждению французской компании. Прошло ещё порядка часа в разговорах, прежде чем стало ясно, что нападение запланировано Лордом на начало весны. Снейп, услышав это, ничего не сказал, хотя Яксли вслух усомнился, возможно ли за такой короткий срок подготовить достаточное количество людей, особенно, если речь ещё и про молодежь, уточнял он, метнув машинально взгляд в Гермиону. Ладонь Северуса секундно сжалась. Оставалось надеяться, что самое начало кампании не потребует активного участия в ней. В отношении произнесенного Корбаном Волан-де-Морт лишь отмахнулся ладонью. Огонь взревел громче, рискуя поджечь спины Малфоев, и Люциус потянул пальцем свой воротник. Непрогнозируемые достоверно опасения всегда раздражали Томаса. – Я был намерен сделать это раньше марта. Отличный стимул для детей наших соратников и для добровольцев проявить себя. Северус отговорил меня, аргументированно, и назвал весну самым ранним сроком. В конце концов, никто из вас, друзья мои, не полагает ведь поручить новичкам что-то сложнее ближнего боя. Все молчали, Яксли несколько нервно кивнул. В отдельных лицах проскальзывала растерянность. То, что сказал Темный Лорд, могло быть сказано и иначе – устроить резню в качестве вступительного испытания и наделить выживших статусом Псов. Это была кабальная сделка. Несмотря на то, что каждому из присутствовавших пришлось пройти путь куда более изощренный, это был путь, соразмерный возрасту или опыту. Только Драко было поручено непосильное дело, и, конечно, Нарцисса была права – это было наказанием и ничем иным. Северус поднялся из-за стола, подхватив одновременно Гермиону. – Мой Лорд. Грейнджер рядом с ним вновь склонилась в глубоком, как у институтки, поклоне, не поднимая глаз. Лорд махнул рукой. Северус взял её за руку. – Драко, давай бумаги. Люциус поднялся из-за стола. – Люциус, – протянул свистящий голос, – твой совершеннолетний сын настолько несамостоятелен, что не в состоянии сам передать бумаги? Старший Малфой с видимым мгновенным опустошением осел на своё место. Драко, напротив, вскочил из-за стола и напряжённо пошёл к ним. По его фигуре было видно, что он контролирует себя, чтобы не оглянуться. Снейп был ровен и, пожалуй, снисходителен. Когда двери в зал закрылись и они пошли по направлению к комнате, куда Драко сгрузил все документы, Северус, не отпуская руки Грейнджер, окликнул: – Драко! Малфой резко обернулся, в глазах была смесь злости и бравады. – Ещё раз прокрути внимательно в голове то, что я сказал за столом. Ты же хочешь быть полезным Тёмному Лорду? Снейп сделал паузу, Драко был вынужден кивнуть. – Тогда делай своё дело качественно. Ты притащил массу хлама, с которым разбирался я. А это мое время, которое я мог бы потратить тщательнее, во имя общих интересов. Что в итоге? Там, где ты что-то упустил, задействуют более квалифицированные силы. Ты понял это, Драко? Интонация для второго класса, объясняется типичная ошибка с вересковыми. Драко порозовел. Унижение от того, что ему объяснили, что он должен был быть благодарен там, где он явно злился, было велико. Публичная выволочка при Пожирателях пекла его самолюбие, и оно пошло болезненными волдырями, потому как пришлось придушить злость и вместо этого сказать: – Спасибо, мистер Снейп. Я обязательно это учту. Снейп невозмутимо кивнул, как будто не заметил, как корчило Драко. Хотя, конечно, видел. – Отец тебе скажет то же самое. – бросил Снейп. Конечно, Люциус скажет ему прямо противоположное. И Драко тут же перескажет ему то, что сказал Снейп. И вот тут Люциус точно отыграет назад. Потому что способен понять значение расстановки сил и оценить их неправильное расходование. Поэтому столкновения с Люциусом почти наверняка из-за этого не случится. Драко распахнул дверь. Ему, вслед за Грегори, родители выделили комнату под кабинет. Стопы бумаг были огромными. Северус медленно вздохнул. – Я их просмотрю сам ещё раз, – торопливо начал Малфой. – И не последуешь распоряжению Темного Лорда? Глаза Драко заметались. – Зови домовиков, – распорядился Снейп, – отнесут до точки аппарации. Не хочу левитировать эту кучу. Северус кивнул, прощаясь, попрощалась и Гермиона. Два домовика тащили за ними бумажные башни. Они без спешки шли по аллее к выходу, влажно хрустел гравий. Грейнджер высвободила руку из большой ладони и обняла Снейпа за талию, прижимаясь к нему теснее. Гермиона постаралась быть максимально точной и собранной, чтобы, в конце концов, буквально не ударить в грязь лицом. И не растрепать бумаги. Получилось достойно. В холле, куда с блеском приземлила их Грейнджер, было по-прежнему тускло и тихо. Снейп с порога позвал домовиков, передав им тащить бумаги в кабинет, и развернулся было к ней. На лице его отпечатался план схватить, незамедлительно затащить наверх и надругиваться медленно (со вкусом, до самого утра, пока её мягкое горло не станет сиплым от полустонов-полукриков), продлевая ею своё ликование победителя. Из коридора раздались голоса, сначала неясные. А потом они услышали, как Аурелия истошно кричит: – Северус! – но голос её не приближался. – А, – протянул Снейп, – я же перед уходом отсек часть коридора заклинанием непреодоления. Да, Марджери и Аурелия стояли у проведённой Снейпом границы. Аурелия была настроена воинственно, ее рука вытягивала в их сторону палочку, пусть и бесполезную при стене этого заклинания. – Что это всё значит, Северус? – Аурелия гневно пылала зрачками, а вот Марджери чуть отошла от тетки назад и опустила глаза в пол. Семья продолжала портить ему жизнь. Он подошел к самому краю поблескивающего розоватым отсветом слоя чар. – Опустите палочку, тетушка. Если Вы не хотите воссоединиться с супругом. – Что ты тут устроил?! – палочка сыпнула искрами, упершимися в заклинание. – Эрнст напал на мою Гермиону. А она нашла то, что так искал Темный Лорд. Тётя, боюсь, я должен на время забрать Вашу палочку для общего спокойствия. И твою, Марджери. Ты-то знаешь, по правилам моего – его баритон зарокотал самодовольством, – дома все палочки ночуют на моём прикроватном столике. Сегодня я сниму все заклинания с других помещений, вы можете занять пока привычные комнаты. Йоппо! Старенький домовик, пошаркивая, подбежал к хозяину, спокойно миновав барьер, чем несказанно взбесил Аурелию. – Скажи, чтобы перестелили в хозяйской спальне. Марджери ощутила, как сильно колотится где-то в горле сердце. Она торопливо соображала, правильно ли себя вела в последние дни. И да, она не хамила Снейпу, не трогала его грязнокровку, даже особо не видела их обоих. Выходит, она в безопасности. Блондинка первой протянула палочку, которой была вооружена. Северус выведенной руной стер стену меж них, держа Аурелию на прицеле. Гермиона проворно освободила Марджери от необходимости думать и воткнула её палочку в карман чёрного сюртука. – Тетя? – Снейп повысил голос. – Что ты с ним сделал?! – завизжала тетка. – Выблядок! Северус поджал губы и ударил по руке невидимым бичом, от которого остался видимый алый след на руке. Палочка покатилась по каменному полу. – Гермиона, пожалуйста. – девушка с изяществом маленькой сборщицы грибов подняла с камня вторую, и сунула уже себе за пазуху. – Теперь давайте все обсудим. Я не хочу причинять вам обеим неудобств. Марджери, Долохов согласен на брак, он наведается к тебе, не знаю, один ли. – внезапно осекся Снейп и посмотрел на Гермиону, – Познакомится, и, если ты придешься ему по душе, то моргнуть не успеешь, как окажешься на брачном ложе. Что касается Вас, тетя... я думаю, учитывая Ваше отношение ко мне и к моей жене, проживание в этом поместье для Вас перестало быть возможным. Это никоим образом не значит, что я выставлю вас так, как однажды выставили меня. Время на сборы у вас есть. Грейнджер повернулась и пошла следом за Йоппо, который, хлопоча о ней, принял в порядком очистившиеся от струпьев лапки её мантию и настаивал на чае в гостиной, чтобы добрая госпожа – он так и сказал, да – не простудила ни себя, ни маленького Принца. – Прошу. – холодно сказал Северус, подавая рукой. Портрет затаился. На нем была лишь Эйлин, но и она недвижимо молчала. Громко пристанывал только Йоппо, решивший организовать чай для хозяйки по высшему разряду и ставший гонять домовика помоложе. Гонял он по-стариковски забавно, без особой эффективности. Снейп зашел в гостиную последним, автоматически кивнул портрету, снял мантию и сел рядом с Гермионой. – Сейчас эльфы постелят, перенесут вещи, и мы уйдем. Я хочу, чтобы в доме было тихо. Без перемещений, без ночных аппараций куда бы то ни было. Не советую даже думать о том, чтобы сунуться в Мэнор, этим вы усугубите ситуацию. – Ты подставил собственного дядю, но это не дает тебе права распоряжаться мной. Аурелия пыталась сохранять самообладание и достоинство, но её мелко потряхивало, а худые щеки покрылись красными пятнами. Марджери смотрела на растрепанные кудри сбросившей туфли и залезшей с ногами на диван Грейнджер. Марджери ощущала неловкость встречаться взглядом с тетей, однако была спокойна, как спокоен человек, знающий свою судьбу. Северус не был на неё в обиде. И даже мысль, терзавшая последние месяцы, о том, где она повернула не туда, что пестуемый лоск и её манеры не смогли победить первобытное существо на диване, сейчас ослабла и совсем не раздражала. Марджери решила закрепить себя на равных с новой хозяйкой поместья. Она устроилась поудобнее в кресле, впрочем, добавила она в голове, не потеряв ни унции в своей светской элегантности. – И мне чашечку, – улыбнулась она Гермионе. В этом был тонкий расчёт. Показать, что она готова добровольно делить с грязнокровкой стол, и, одновременно дать ей почувствовать себя хозяйкой, различающей чай гостям. Аурелия считала замысел и метнула на неблагодарную племянницу презрительный взгляд. Что считала грязнокровка, осталось загадкой. Но она вдруг живо произнесла: – Марджери, разлей, пожалуйста, чай сама, тебе это удобнее будет сделать. Мгновенно роль Марджери этой фразой была изменена, она из снисходительной высокородной родственницы превращалась в приживалку. Но грязнокровка сказала это слишком простодушно, отмахнулась от надсадной мысли Марджери. Вот только Снейп криво усмехнулся, получая от Марджери первую чашку чая и спокойно придавливая её взглядом. – Пейте чай, Аурелия. – указал он тетке. – Не стоит морить себя голодом и жаждой самой. Жизненные испытания сделают это без Вас. – Мне угрожают? – взвилась Аурелия. – Объясняют. Ваша жизнь круто изменилась сегодня. Постарайтесь не конфликтовать хотя бы с Марджери, чтобы она взяла Вас с собой в поместье мужа. Иначе у Вас будет трудная судьба: министерской пенсии явно не хватит на то, чтобы содержать маленькое жильё и платить за жизнь. Это при условии, что Вы не хотите разделить судьбу дяди. – Все сделано как приказано, хозяин! – ликующее шамканье Йоппо прервало Снейпа. Северус качнул головой, плотоядно устроил руку на тоненькой щиколотке Гермионы и, допивая чай, так и не выпустил.