***
— Останься на корабле, — просит Оби-Ван, старательно пряча глаза. — Но… почему, мастер? — удивлённо спрашивает Квай-Гон. У Оби-Вана нет ответа, кроме уверенности, что спасшимся джедаям пока не стоит видеть ситха. — Я… хочу разведать обстановку, — неумело врёт он. Квай-Гон открывает было рот, чтобы поспорить, но Оби-Ван использует запрещённый приём, от которого он сам себе противен. — Это приказ, — отрезает он. Челюсти Квай-Гона захлопываются с такой силой, что слышно как зубы стучат друг о друга. Выдерживать его обиженный взгляд выше сил Оби-Вана, поэтому он твёрдо кивает, а затем, повернувшись на каблуках, торопливо выходит из каюты. На посадочной площадке его встречают R2 и капитан корабля сопровождения. — Прошу за мной, Вас ожидают, генерал, — отчитывается капитан, встав по стойке смирно. Что ж, очевидно, их раскрыли, несмотря на суматоху и множество беженцев вокруг. Быстрее, чем Оби-Ван рассчитывал. Коснувшись корпуса R2-D2, Оби-Ван наклоняется к нему. — Останься здесь, — негромко просит он. — Если что-то случится, сразу же вызывай меня. Дроид негодующе пиликает, но послушно разворачивается к трапу. Кажется, Оби-Ван должен уже два извинения.***
Капитан приводит его прямиком в кабинет сенатора. Бейл Органа поднимается им навстречу из-за своего стола в ту же секунду, как Оби-Ван переступает порог. — Не передать словами, как я счастлив видеть вас, друг мой, — говорит сенатор, пожимая обе руки Оби-Вана. — Мы боялись худшего. Оби-Ван дожидается, пока капитан их покинет, а затем несчастно заламывает брови, опустив маску Генерала. — Орден пал, — несчастно отвечает он. — Худшее случилось. В глазах Бейла расцветает искреннее сочувствие. Он тянет Оби-Вана за собой на мягкий пуф, а затем отходит к небольшому столику с чайными принадлежностями. — Я скорблю вместе с вами о погибших, друг мой, — в конце концов говорит он печальным голосом. — Но, насколько мне известно, благодаря вам, ущерб удалось минимизировать. Оби-Ван смотрит на его ровную спину и хочет смеяться до слëз. О какой минимизации ущерба может идти речь, когда его дом разрушен, его падаван в коме, а внучка затерялась в космосе? Когда на корабле его ждёт порабощённый ситх, потерявший память. Его личная бомба замедленного действия. — Юнлинги живы, — будто отвечая на его мысли, говорит Бейл. Повернувшись лицом, он приближается к Оби-Вану и вкладывает в его ладони чашку горячего чая, усаживаясь рядом. — Храм удалось эвакуировать в последний момент. Сейчас несколько мастеров с падаванами запутывают следы, чтобы солдаты канцлера не нашли нас. Остальные спрятаны на Альдераане. — А Энакин? — шепчет Оби-Ван, не доверяя своему голосу. Бейл отводит взгляд, стараясь не смотреть в его сторону. На его лице привычка быть беспристрастным политиком борется с его природной искренней эмпатией, пока последняя не побеждает. — Он в нашем медицинском крыле, — отвечает Бейл, несчастно качая головой. — Что бы ни делали врачи, его состояние не меняется. Он будто в коматозном сне, на грани жизни и смерти. Падме не отходит от него ни на шаг. — Мне нужно их увидеть, — говорит Оби-Ван раньше, чем успевает обдумать слова. Опрокинув в себя чай, он поднимается на ноги и требовательно смотрит на сенатора. — Прошу вас, Бейл, мне нужно что-то сделать, и я хочу видеть моего падавана. Вздохнув, тот тоже встаёт, а потом долго смотрит в лицо Оби-Вана, разглядывая синяки под глазами. Оби-Ван и сам знает, как выглядит. Он почти не спал, несмотря на то, что они с Квай-Гоном вымотали друг друга. Свернувшись в тёплых объятиях своего ситха, Оби-Ван позволил чувству вины вернуться и грызть душу всё оставшееся до Альдераана время. — Вам нужно отдохнуть, мой друг, — искренне говорит Бейл. — Я знаю, но не могу, — отвечает Оби-Ван. — Просто… не могу. Выдерживать жалость, светящуюся в шоколадных глазах Бейла он тоже не может, поэтому Оби-Ван отворачивается и идёт к выходу. Бейл нагоняет его в два широких шага. — Я провожу вас, мой друг. Но всё-таки я бы настоятельно рекомендовал вам расположиться в наших гостевых комнатах и поспать. Оби-Ван мычит что-то невнятное, а затем выходит вслед за Бейлом в коридор.***
В медицинском крыле неожиданно тихо. Оби-Ван сам не знает, чего он ожидал, но точно не такого. В залах целителей никогда не было тишины. Разговоры джедаев, смех юнлингов, писк медицинского оборудования. Храм жил, дышал, звучал даже ночью. По сравнению с этим, кристальная чистота и покой Альдераана кажутся мёртвыми. Бейл ведёт его по небольшому лабиринту между белоснежных палат, пока они не приходят к большой бакта-камере. Оби-Ван даже не сразу узнаёт в плавающем человеке своего падавана. Энакин лишился правой ноги, всё его тело покрыто ожогом, который расползается от раны в груди. Только лицо с вертикальным шрамом на глазу осталось нетронутым, хотя волосы и сгорели. — Ох, Энакин, — выдыхает Оби-Ван, прикоснувшись ладонью к холодному боку резервуара. Он тянется вперёд, стараясь найти в Силе дремлющее сознание своего падавана, но Сила не отвечает. Только обиженная связь с Квай-Гоном пульсирует где-то на задворках. — Оби-Ван? — внезапно зовёт его тихий голос. Он открывает глаза, оставляя Силу в покое и облегчённо улыбается, раскрывая объятия. — Падме. Не сдержав чувств, она падает в его руки, тихонько всхлипывая. — Вы живы, я так счастлива, что вы живы, Оби-Ван. Поглаживая её по голове, Оби-Ван прижимается губами к каштановым волосам. — Всё хорошо, теперь всё будет хорошо, — обещает он, хотя не имеет на это никакого права. Бейл тактично покидает их, оставив наедине. Вероятно, Оби-Ван должен ему благодарность. Точнее Оби-Ван должен ему столько, что за всю жизнь не отдать. — Это был какой-то ужас, — шепчет Падме ему в плечо. — Канцлер обезумел, солдаты стреляли в детей, Энакин и другие мастера пытались их остановить, но не смогли. — Я знаю, знаю, — шепчет Оби-Ван, баюкая её холодные пальцы в своих руках. — Вы должны помочь ему, Оби-Ван, — продолжает Падме, будто спешит рассказать все свои мысли, прежде чем случится что-то страшное. — Я не уверена, что смогу сама. — Энакин сильный, Падме, — отвечает Оби-Ван, обнимая её лицо ладонями, заставляя посмотреть себе в глаза. — Он справится, ему просто нужно время. Она заламывает брови, не в силах выразить словами свои чувства. На дне её больших карих глаз блестят слезы напополам с сокровенной тайной. — Я жду от него ребёнка, — шепчет Падме так, будто боится, что Сила их услышит. Оби-Ван вздыхает, опустив плечи, проглатывая очередной приступ презрения к самому себе. — Я знаю, — отвечает он, стирая большим пальцем слезинку, сорвавшуюся с её ресниц. — С самого начала знал. И молчал, делая вид, что проблема исчезнет, если о ней не говорить. Оставил ближайших для себя людей один на один с их секретом. Предал их ради своего душевного спокойствия. Падме качает головой, отстраняясь на шаг. — Нет, ты не понимаешь, моих сил не хватит на них обоих. Нехорошее предчувствие скручивается внизу живота, Оби-Ван хмурит брови и тянет Падме на кушетку у бакта-камеры, снова стараясь согреть её пальцы. — О чём ты говоришь? — спрашивает он. Вместо ответа, Падме поднимает взгляд на Энакина. — Я устала, — шепчет она. В её глазах светится столько любви, что Оби-Ван не уверен как в таком маленьком теле может помещаться так много. Эта любовь толкает Падме за собой, вытягивает силы и саму жизнь. — Нет, — резко обрывает Оби-Ван, поворачивая Падме лицом к себе. — Ты нужна своему ребёнку, слышишь? На мгновение кажется, что в её глазах мелькает невыносимая боль, а затем Падме опускает голову, прижавшись щекой к тыльной стороне ладони Оби-Вана. — Да, ты прав, — неожиданно покладисто улыбается она. — Я нужна своему ребёнку. Оби-Ван чувствует подвох, но обвинять и так вымотанную Падме во лжи не может. — Пойдём, — он поднимается на ноги и тянет её за собой. — Бейл сказал мне, что у него есть гостевые комнаты для нас. Тебе нужно отдохнуть. Без возражений Падме следует за ним, будто тень. Плохое предчувствие, явно посланное Силой, сворачивается ледяным комком внутри.***
Убедившись, что Падме заснула, Оби-Ван неслышно выходит из её покоев, направляясь обратно к кабинету сенатора Органы. — Вы так и не отдохнули, мой друг, — осуждающе качает головой Бейл. Оби-Ван лишь отмахивается. — Я убедил Падме поспать, а мне нужно к юнлингам. — Я понимаю это, но Оби-Ван… — он явно с трудом подбирает слова, заставив Оби-Вана нахмуриться. — Мы спрятали их на одном из наших искусственных спутников, ради безопасности в ту сторону никто не летает, сам спутник удалён из всех баз данных. Только я и несколько моих доверенных лиц знаем координаты. Я не хотел бы… — Я понимаю и согласен с этими мерами, — не даёт ему закончить Оби-Ван. Улыбнувшись уголком губ, Бейл тяжело вздыхает. — Я не уверен, как долго у нас получится прятать их. Палпатин подозревает Альдераан, просто у него ещё не дошли до нас руки. Не нужно быть политиком, чтобы понять намёк. — У меня есть одно безопасное место, но я бы хотел слетать туда и проверить, — отвечает Оби-Ван, наблюдая за тем, как искреннее сожаление в глазах Бейла перерастает в надежду. — Думаю, у тебя есть пара стандартных недель, прежде чем мы не сможем отмахнуться от проверок с Корусанта, — уверенно говорит Бейл, расправив плечи. — Надеюсь, ты найдешь, что ищешь, мой друг. Почему-то перед глазами появляется лицо Квай-Гона, жмурящегося от удовольствия на солнышке. Оби-Ван внезапно осознаёт, что с момента, как он покинул корабль прошло больше шести часов. Торопливо кивнув Бейлу, он быстро разворачивается на каблуках. — Боюсь, мне пора, позаботьтесь о Падме? — Конечно, удачи, мой друг, — летит в спину, прежде чем Оби-Ван почти выбегает из кабинета сенатора.***
— Квай-Гон! — зовёт Оби-Ван, влетая на корабль. Внутри подозрительно тихо, не слышно ни приветственной трели R2, ни страшных стонов Квай-Гона, страдающего от ломки. — Квай-Гон? — ещё раз зовёт Оби-Ван, заглядывая в пустой медотсек. Паника, всю дорогу скручивающая его внутренности, поднимается откуда-то из желудка, заставляя сердце бешено колотиться в груди. — Где ты? — спрашивает Оби-Ван, открывая дверь в свою каюту. Чтобы тут же напороться на испуганные глаза Квай-Гона, подпрыгнувшего с постели. Он взъерошенный, сонный и настолько домашний, что от облегчения у Оби-Вана подламываются колени. — Мастер? Вы в порядке? — хриплым голосом спрашивает Квай-Гон, наблюдая, как Оби-Ван сползает по стеночке на пол. — Д… Да, всё хорошо, — кивает Оби-Ван, пряча лицо в ладонях. — Просто… Я задержался, думал что ты уже… Прости меня. Квай-Гон тянет его к постели, а затем привычно усаживается у его ног. — Вам не за что просить прощения, Мастер. — Нет, есть за что. Я должен был заботиться о тебе, но подвёл. Как ты себя чувствуешь? Опустив глаза, Квай-Гон виновато смотрит куда-то в сторону, Оби-Ван прослеживает его взгляд, удивлённо вздернув брови. — Ты шарился в моих вещах? — Нет! Я… — Квай-Гон вскидывает было голову, но затем утыкается лбом в колени Оби-Вана. — Да, я почувствовал приступ и подумал, что могу взять спайс сам. Я не хотел, но… — его голос звучит глухо и очень виновато. Вздохнув, Оби-Ван привычно зарывается пальцами в его волосы на макушке. — Ты… сделал всё правильно. Ты не должен терпеть боль только потому что я глупец. — Вы не глупец, Мастер! У вас были дела поважнее. Что-то в его словах дёргает Оби-Вана, искушает начать спор, сказать, что Квай-Гон тоже важен, что его жизнь стоит гораздо больше, чем он сам думает, даже больше проклятых генеральских зарплат… Но Оби-Ван слишком труслив для этого. Усмехнувшись, он осторожно прослеживает мягкую бороду от виска до щеки. — Я думаю, что отдам спайс тебе, чтобы ты не зависел от меня. Только делай не больше четырёх вдохов и не чаще, чем раз в шесть часов. Квай-Гон долго смотрит на него, жмурясь от прикосновений, но в конце концов согласно кивает. — Спасибо, Мастер.