Под знаменем дракона

К нужной лачуге добрались к середине дня и нашли её в этом проклятом тумане не иначе как чудом. Кай знала местность — здесь она не раз охотилась на оленей, кабанов и лис, но долго не могла вспомнить, были ли здесь какие-то строения и если да, то в какой стороне. Стоило только подойти к подножию пологого холма, как появилась прелестная нимфа и жестом пригласила идти следом. Ни один из соратников Кай не видел её. Не видели они и призрачных силуэтов — воспоминаний этой земли, которые показали историю Рогача. Всего две сценки, но обе рассказали достаточно. Жизнь у парня не задалась с самого рождения. В родах умерла мать, а сошедший с ума отец-друид назначил виновником её смерти не судьбу, целую плеяду богов или собственные посредственные лекарские навыки, а новорожденного сына. Верно говорят, что характер любого существа определяет не его раса, а воспитание. Кай считала себя отличным примером. Как из монстра можно воспитать приличного члена общества, так и из невинного ребенка — настоящее чудовище. И это чудовище, стоит ему только почувствовать свою силу, нападет на воспитателя и их роли поменяются. Рогача даже было немного жаль, но тяжелая судьба — причина, а не оправдание злодеяний. Не стоило ему покушаться на её золото, пост милых Леветонов и титул хозяина этой земли. Нимфа тихо щебетала над ухом Кай что-то о своих несчастных умирающих цветочках-лепесточках, пока она обыскивала прогнившие сундуки и мшистые валуны. По её мнению, так с деревьями и травой все было в порядке. Весна шла своим чередом: тут и там виднелись почки и уже полностью зеленые деревья. Из руин дома при её приближении с перепуганным воем вылетел волк, чуть не сбил Линдзи и умчался в лесную чащу. Не любят Кай животные — чувствуют опасного хищника. Что тут поделать? Они принялись обыскивать старый дом. Гнилые доски скрипели под ногами, Кай игнорировала их, пока не провалилась в подвал. Какие-то деревяшки не смогли пробить ей кожу, но застряли в платье и запутались в волосах. А ещё она отбила зад, но это было скорее обидно, чем больно. Внизу тоже ничего интересного не было, кроме банок с соленьями, пучков гнилых трав и добротного сундука, от которого так и несло магией природы. Как бы Кай ни трясла его, ничего полезного внутри так и не появилось. Амири подозрительно смотрела на то место где стоял силуэт нимфы, несколько раз подходила ближе и махала рукой, но та проходила сквозь невидимую фигуру, точно там и в самом деле было пусто. — У нас в племени был один… Все ходил, голоса слушал. Пока они ему не приказали со скалы спрыгнуть. Ты, это, поосторожнее! Кай потерла затылок. Головой она вроде нигде не стукалась (потолок во дворце Алдори не считается), да и до старческого маразма ждать ещё пару тысяч лет. Нет, если нимфа и галлюцинация, то уж слишком хорошенькая. Ей на такую фантазии не хватит. Поиски скоро вознаградились мятой запиской у каменного алтаря. Из неё стало понятно, что в ответе за туман не сам Рогач, а его отец-друид, прежде — его мучитель, а теперь — жертва, пленник и инструмент. И создал он туман в самом подходящем для этого месте — на руинах храма Оленьего бога. Кай знала где это и могла найти его среди леса даже с закрытыми глазами, не то что в тумане. Паломники добирались туда хорошо если раз в пару лет, а вот дикие звери храм любили, и Кай с удовольствием охотилась в его окрестностях. Летом она спала на теплых, поросших мхом плитах во дворе и смотрела, как в небольших каменных бассейнах среди кувшинок плещутся лягушки. Это хорошее место. Тем печальней узнать, что ручной друид Рогача сделал его сердцем тумана. Кай прикинула дорогу. Был один простой способ найти быстрый путь. Первым делом они нашли оленя. Стоило Кай приблизиться, как он тут же рванул сквозь деревья. Животные при опасности всегда бегут под своды храма своего бога. Оставалось только идти следом по звериным тропам, и те приведут к цели самым быстрым путем. Путь, что люди преодолевали за целые сутки, они проделали за полдня. Спустились с противоположной стороны холма через подлесок, затем свернули к Терновой реки и шли до самого её истока. Дальше полагаться на перепуганных оленей уже было лишним. Кай знала эту землю и уверенно вела к храму. Скала в виде оленьей головы была отличным ориентиром. Подошли к вечеру, когда солнце почти скрылось за верхушками деревьев, а спутники Кай выбились из сил. Решили, что лучшим решением будет разбить лагерь при входе и исследовать храм утром. Жизнь быстро внесла в их план свои коррективы в виде трех гигантских лягушек. Амири с яростным воплем разделила каждую пополам. Следом появился и силуэт нимфы. — Мы нашли верный след! — она радостно осматривалась вокруг. — Ритуал был проведен здесь! Но осторожнее — повсюду опасные хищники. Они — и стражи, и залог злой магии друида. Будь осторожна! — Кажется, отдыха нам сегодня не видать, — Кай присмотрелась к лягушкам. — Эй, Линдзи, ты умеешь готовить лягушачьи лапки? В Талдоре это настоящий деликатес. — Фу-у, — она скривилась. — Я есть лягушек не буду. Ей и не пришлось. Лягушки распались золотыми искрами и исчезли, совсем как тот странный дед на дороге. Призванные существа. Значит, ужина им сегодня тоже не видать. Внутри храм неуловимо изменился. Прошлой осенью, в последний раз когда Кай навещала это место, вода в бассейне была чистой, сияющей, а теперь от неё несло тошнотворной вонью. Но статуя Эрастила осталась прежней. Вода, дождь и ветер разрушили стены храма, оставив от величественного здания только остов, но с ней совладать не смогли. В храме, среди остатков древнего каменного фундамента им встретилась стая волков и одинокий деодон. Кай с унылым видом смотрела, как такое вкусное, свежее мясо исчезает прямо из-под её носа. Есть тут хоть одно нормальное животное? Или у неё одна надежда на Потрошилу, которого ещё нужно будет выслеживать весь следующий день? Ответом на её вопрос стал рев, раздавшийся с вершины древней лестницы, которую укрывали клубы особенно плотного тумана. Медведь! Пожалуйста-пожалуйста, просила Кай у Эрастила, Шелин, судьбы и самого мироздания, пусть хоть он окажется нормальным совершенно мясным медведем. Она разбежалась, оттолкнулась от земли, вцепилась ему в спину, готовясь свернуть ему голову. Медведь дернулся, взревел. Между его лап мелькнул белый силуэт, но разглядеть его четче не получилось. Из-под когтей Кай по все стороны полетели щепки. Древень. Да что ж не везет-то так сегодня! Она уже открыла рот чтобы выпустить струю огня и сжечь его дотла, как зверь встал на задние лапы. Кай щелкнула зубами, крепче сжала ногами ему бока, попыталась уцепиться и когтями на задних лапах… У неё же нет сейчас лап! Будь проклята эта обувка и бесполезные человеческие конечности! Сапоги лопнули и сквозь них пробились когти. Ими, точно крюками, Кай уцепилась за бока древня. Отлично, руки теперь свободны. Своими примитивными мозгами это понял и древень. Он лягнулся, подставив бок под синхронный удар Амири и Харрима, и побежал вниз по лестнице. Амири рванула следом, прославляя Горума всей силой своего голоса. Кай вновь и вновь пыталась сотворить пламя, но каждый раз сбивалась. От злости она взревела в унисон с медведем и Амири, и начала его душить. Пусть он и древень, но воздух ему все ещё нужен. Если эта тварь тут же не издохнет, она клянется, что наплюет на маскировку, скинет этот слабый облик и съест его заживо! Древень издал сип и упал прямо в бассейн. Кай больно ударилась спиной и затылком о дно, но лишь крепче сжала ему горло, начала топить. Медведь не собирался сдаваться. Каждый раз когда они выныривали из воды, Амири давала ему мечом по голове. Справедливости ради, пару раз чуть не попало и Кай. С каждой секундой сил на борьбу у медведя становилось все меньше и меньше. Он кашлял и хрипел, пока Амири одним точным ударом не расколола ему череп. Кай не разжимала руки вокруг его шеи, пока он не распался золотыми искрами. Она обмякла и запрокинула голову на бортик полупустого теперь бассейна. На небе, лилово-зеленом, как неспелая слива, загорались первые звезды. По воде скользили водомерки, а на дне плавали перепуганные головастики. Живот урчал от голода. — Эй, Харрим, — позвала она и шмыгнула носом. — Кажется, я начинаю понимать твой взгляд на жизнь. — Я знал, что истина Гротуса откроется тебе… Пока он проповедовал, Кай пыталась стянуть с задних лап напрочь изодранные ботинки. Раз запасных нет, то придется возвращаться прямо так с частичным полиморфом. Леветоны и Линдзи знают, что она дракон, Амири и Харрим спокойно отнеслись к её когтям на руках, так что ноги их точно не испугают. Из декольте квакнуло. Кай достала запутавшуюся в платье лягушку. В воде отразилось чье-то незнакомое лицо. Кай посмотрела вверх, да и так и замерла с драным сапогом в одной руке и лягушкой в другой. Кажется, удар головой не прошел даром. Прелестная нимфа сменилась ещё более прелестным юношей. На его бледном, очаровательном лице горел яркий, живой румянец и пара царапин. Смотрел он твердо и благодарно. О Шелин, это точно морок, настолько ангельски красивых мужчин просто не бывает. Кай не могла оторвать взгляд от его волос: светлых, немного спутанных, даже на вид мягких, как пряжа. Она отдала бы все свое золото, чтобы только коснуться его. Золото не потребовалось. Незнакомец протянул ей руку и помог выбраться из бассейна. И его даже не смутили её когти. Для галлюцинации у него оказались слишком теплые и крепкие руки. Кай несколько мгновений смотрела на свою лапу, сжатую чужой ладонью, не скрывая глупой улыбки. Аккуратно отпустила, стараясь не ранить когтями. Заметила красные пятна на его одеждах, символ Саренрэй на груди, скимитар на поясе, вспомнила о белом силуэте под лапами древня, догадалась, что незнакомец никакая не галлюцинация, а вполне живой человек, которого она спасла от лап медведя. — Ты ранен. Тебе нужна помощь? Ещё не хватало чтобы он помер от заражения крови или ещё какой дряни. — Ты очень добра, — он смотрел задумчиво. — Доброта к незнакомцам не так часто встречается в этом мире. Но не тревожься — жрецы Саренрэй искусны в целительстве, и я излечусь сам. Он улыбнулся ей искренне и благодарно. Кай расплылась в ответной улыбке, вспомнила, как выглядит со стороны, потерла ноющую голову и решила, что раз красавец-жрец не сбежал при виде её борьбы с древнем, то мокрые волосы, головастики в платье и две пары когтей его точно не испугают. Более того он был искренне благодарен ей за спасение. — Клянусь, мне еще не приходилось так радоваться встрече с незнакомкой! Еще немного, и меня бы не спасла вся дарованная госпожой Саренрэй сила. Благодарю тебя! Да, позволь представиться. Мое имя — Тристиан. — Я — Кай. Это Линдзи, Амири и Харрим, — представила она по очереди каждого из своих соратников и одобрительно отметила, что правильно повторила имена всех своих новых друзей даже без подсказки Линдзи. Несмотря на симпатию, следовало прояснить один момент. Что же служитель богини милосердия делает поздним вечером на руинах старого храма Эрастила? — Ты паломник? — предположила Кай самый очевидный вариант. — Вовсе нет, — он покачал головой. — Я пытался разгадать тайну этого тумана. Злая магия, отрезающая живые существа от солнца, не на шутку встревожила меня. Я смог отследить место создания тумана, но оказался слишком самонадеян и не справился с охраняющими руины хищниками. Это хорошо, даже отлично! В божественной магии Кай понимала мало, знания Харрима были весьма специфическими, а вот новый знакомый мог разобраться что же такого страшного наворотил отец Рогача. — Мы здесь по той же причине. Туман — дело рук ручного друида одного местного атамана, его источник — храм, точнее обитающие здесь звери. Тристиан некоторое время обдумывал её слова. — То, что ты говоришь, похоже на правду. Существа, захватившие храм… Это далеко не обычные звери. Сила, переместившая их сюда, связана с туманом. Звери удерживают туман, как якоря — пляшущее на волнах судно. Насколько я могу судить, после смерти всех тварей туман начнет развеиваться. Кай обратилась к чутью. Вокруг она не чувствовала никого живого, кроме совсем мелких животных, вроде белок и зайцев. Таких якорями проклятья не сделать. И все же туман не торопился исчезать. Неужели кто-то сбежал в лес? — Медведь был последним, — сказала она, — больше никого не осталось. Но туман на месте. — Нужно время. Скоро туман ослабнет, а со временем исчезнет совсем. Остается дождаться этого… — Тристиан поежился, — в каком-то более гостеприимном месте. Нельзя было упускать такой шанс. Кай стрельнула в него взглядом и предложила: — Можешь отправиться завтра с нами на торговый пост Олега. Ночь придется провести здесь, но завтра к вечеру… или к следующему утру доберемся. Тут уж как повезет. Милый жрец приятно удивил её. — Ты спасла мне жизнь, и я обязан отплатить добром за добро. У меня нет ни сокровищ, ни чудесных реликвий, но есть мои знания и сила жреца. Я хотел бы помочь тебе в твоих странствиях. Кай готова была урчать от радости. Это был тот редкий случай, когда между сокровищами и человеком она готова была выбрать человека. Потому что нельзя быть одновременно настолько красивым внешне и милым по-характеру. Это просто нечестно! — Тогда приветствую в нашем небольшом отряде. — Благодарю тебя! Надеюсь… Надеюсь, что смогу быть полезен. Кай довольно улыбнулась. От приятных мыслей и любования новым знакомым её отвлек живот. Следовало готовиться ко сну и наконец-то поесть. Кай развела костер, плюнув огнем в хворост, и выпустила пламенную ауру, совсем немного, чтобы никого случайно не обжечь. Волосы тут же высохли, начали пушиться и торчать во все стороны. В них намертво запутались сережки. Ну вот что ей мешало снять их перед битвой? Она же как-то догадалась убрать подвески и цепочки, оставив только монисто, браслеты и пояс. Жадность, ответила Кай сама себе и принялась высвобождать украшения из волосяного плена. Пока она безуспешно пыталась привести себя в порядок, остальные её соратники занимались более полезными делами: Амири ставила палатку, Харрим с унылым видом осматривал окрестности, Тристиан занимался своими ранами, Линдзи готовила что-то по рецепту из знаменитого кулинарного альманаха одного гнома с длинным именем. Жубист… Луст… Тортоп… Во имя Шелин, почему у гномов-мужчин всегда такие сложные имена? Хуже только у драконов. А если имя дракону выбирает гном, то тут можно сразу вешаться. Кай тяжело вздохнула, стараясь не вспоминать, как одну половину детства зубрила правильное произношение собственного имени, а вторую — папиного. Кстати о родителях, старое издание этой же книги было у папы. Пока Линдзи занималась ужином, Кай заглянула в содержание где нашла рецепт своего любимого острого супа по вудранскому рецепту с мясом, бобами, томатами и пятью видами красного перца. Линдзи почему-то посмотрела на неё страшными глазами и сказала, что готовить такое не будет, потому что ещё хочет жить. Увы, но в этот раз её ожидало даже не мясо, а каша из какой-то непонятной смеси круп. Повар из Линдзи вышел… ну, сносный. Ничего не подгорело и не убежало из кастрюли. Кай съела сразу две тарелки, но скорее от голода и безысходности, чем от искреннего восхищения её готовкой. Пока никто не видел, она закинула в рот пару тлеющих угольков из костра и теперь с интересом поглядывала на пролетающих в небе птиц. Мясо, ей нужно мясо. Походных палаток Кай никогда прежде не ставила и с любопытством следила за тем, с какой легкостью и проворством это делает Амири. Харрим больше смотрел по сторонам, чем в тарелку. Кай сомневалась, что на них кто-нибудь нападет. Людей тут обычно не бывает, а дикие звери чувствуют опасного хищника и обходят их стоянку стороной. Закончив с ужином все начали заниматься своими делами, один только Харрим тут же упал на свой спальник и захрапел — его ждала утренняя смена. Кай грела все четыре лапы, сунув их прямо в костер. Взять запасные ботинки на посту никто не догадался, и теперь она ходила с драконьими лапами. Путешествовать так по лесу было намного удобней и быстрей, чем в человеческой обуви, но случайные путники могут принять её за какого-нибудь монстра. Ну, это уже их проблемы. Линдзи записывала события прошедшего дня в небольшую тетрадь и иногда бубнила под нос, пытаясь подобрать слово. — Звон клинков, час отчаянья, нами дадено обещание… — Она издала странный звук. То ли стон, то ли хрип, то ли смешок. А может и все вместе одновременно. — Тьфу ты! Хлам какой-то, а не рифма! Я же знаю все слова — почему их так трудно складывать вместе? Она отложила бумагу в сторону, потерла лицо и некоторое время наблюдала, как Амири полирует свой огромный меч. Кай все было интересно, сможет ли она поднять его одной рукой. А ей самой получится размахнуться и не улететь следом? Словно услышав её мысли, Линдзи сказала: — Я слышала, что в одном далеком племени люди развлекаются тем, что бросают здоровенные бревна на дальность. Кто дальше всех бросит, тот и самый сильный. — Бросать бревна? Ха! — Амири рассмеялась. — Слабаки вонючие. Погонщики Мамонтов поднимают мамонтов! А я поднимала сразу двух! Кай задумалась, сможет ли поднять мамонта. Бревна она легко кидает и в этой форме, но вот мамонт… За что его хватать? И чем? Передними лапами? Или лучше взвалить на спину? Ногами кверху или положить набок? А ведь он не будет стоять смирно и начнет вырываться. Ну, ладно, можно использовать заклятье паралича. Будет ли считаться, если половина мамонта будет съедена и технически будет находиться у неё в желудке? Когда Линдзи надоело приставать с вопросами к Амири, она обратила внимание на Тристиана. Кай внимательно слушала их разговор. Так она узнала, что милый жрец сирота, воспитывался в удаленном монастыре Саренрэй в Келеше, пока не решил покинуть его, чтобы помогать страждущим на своем пути. А там дорога занесла его в Украденные земли, где он напоролся на призванных зверей. Кай сказала на келеше, правильно, но с акцентом, характерным для всех выходцев из Авистана: — Далеко же тебе пришлось идти, друг. Тристиан рассмеялся и ответил на том же языке, легко и свободно с большим воодушевлением. Может, он и не выглядит, как коренные жители востока, но говорит совсем как они. — Если так посмотреть, то да! Но прошу, не думай, что я шел напрямик из самого Келеша из простого любопытства. Я странствовал и до того. Это в традициях нашей веры: чем дальше ведут пути жрецов Саренрэй, тем большему числу людей мы можем помочь. — Эй, о чем вы говорите? Я ни слова не понимаю, — возмутилась Линдзи. Тристиан растерялся. Кажется, и он сам не заметил, как перешел на родной язык. — Это келеш. Я тоже одно время путешествовала и нахваталась всякого. Несколько месяцев жила в Исфаэле, много общалась с торговцами из Кадиры, пришлось выучить пару фраз. — Ты хорошо говоришь, — похвалил её Тристиан. — И знаешь больше, чем хочешь показать. — Разве что чуть-чуть, — подмигнула ему Кай. На самом деле из его ответа она поняла хорошо если только половину. Её словарный запас включал романтическую поэзию и около пятидесяти фраз жизненно необходимых в торговле. Потому что в своей жизни она ещё не встречала келешита, который не умеет торговаться. Спустя ещё полчаса необременительной для мозга болтовни обо всем подряд, Линдзи ушла спать. У костра остались только Кай и Тристиан. За ней — первая смена, а вот почему он не уходит спать — хороший вопрос. Некоторое время сидели молча, слушая шум леса, тихий треск костра и доносящееся от палатки сопение. — Кай? Я хотел бы кое-что тебе отдать, — сказал он внезапно и достал из сумки несколько пузырьков. — Ты пришла мне на помощь в минуту, когда я уже готовился воссоединиться с богиней. Прими мою благодарность и вот это, — Тристиан протянул зелья. — Их тут немного, но они наверняка пригодятся тебе в странствиях. Я рад, что познакомился с тобой. Если тебе понадобится совет или помощь — я буду рядом. Он сложил руки и улыбнулся. Кай хитро прищурилась. — А я не против, чтобы мы стали друг другу ближе. Он моргнул, затем спохватился. — Конечно! Я буду рад назвать тебя своим настоящим другом, Кай! Кай не знала плакать ей, смеяться или вновь лететь жаловаться на жизнь Анориэль. Даже она в свои пятьдесят не была настолько наивной ромашкой. Ну ладно, тут она лукавит, с образом жизни её семьи вырасти наивной ромашкой было проблематично. — Ещё ближе. На лице Тристиана отразилась мучительная работа мысли. Он свел вместе брови и несколько секунд напряженно молчал. — Я… Я понимаю, — он криво улыбнулся, постарался скрыть неловкую паузу за кашлем и отвел взгляд.— Уже поздно. Я, кхм, пойду пожалуй в палатку. Но я… Я буду рад как-нибудь вновь побеседовать с тобой. Кай осталась одна. Ну и как это понимать? Тристиан её отшил? Или ушёл подумать? Нет, быть такого не может, что он дожил до своих лет и к нему ни разу никто не подкатывал. Не с таким хорошеньким лицом. Он же в монастыре жил, молился, постился, а из женщин видел только Саренрей на картинках, напомнила себе Кай. Ладно, стоило признать, в этот раз она переборщила. По привычке начала флиртовать в своей обычной манере без учета… особенностей характера и воспитания. Как бы теперь прелестный жрец не начал её сторониться. Нежней надо быть, терпеливей. Не все сразу. Но кто сказал, что она сдастся так просто?