Под знаменем дракона

День звезд, 17 Гозрана (IV) 4710 года Утром Кай опять ждали остатки вчерашней каши. Неимоверным усилием запихнув в себя итог кулинарных изысканий Линдзи и закусив пробегавшей мимо белкой, она стала наблюдать за Амири. Та с необычайным возбуждением махала мечом в стороне — готовилась к охоте на Потрошиллу. Её меч, широкий и тяжелый двуручник из холодного голубоватого металла, манил Кай, хотя оружие она обычно использовала исключительно в декоративных целях. — У тебя такой огромный меч… Как только не устаешь им махать, Амири? — спросил Харрим, когда очередной удар отвлек его от молитвы. — У тебя такой длинный язык. Как ты не устаешь им трепать, а, Харрим? — усмехнулась она, вонзила лезвие в землю и оперлась на рукоять. — Вот, нахрена ты за нами увязался, а? Тебе не все ли равно, где сидеть и ожидать этого твоего большого конца? Он с тем же спокойствием пожал плечами. — Иногда я и сам задаю себе этот вопрос. Но я там, куда привел меня шепот Гротуса, и это место не хуже других. — Этот шепот… — Тристиан чуть нахмурился. — Мне кажется, он может нанести страшный вред твоему рассудку. — Тристиан, Тристиан… Я еще понимаю, когда другие говорят мне о безумии, но ведь ты — жрец, посвященный в мистерии своего божества! Неужели ты отверг бы откровение Саренрэй, если бы ценой был твой рассудок? — Я лишь надеюсь, что твой странный бог не потребует, чтобы ты забрал собственную жизнь. — Конечно, нет. Зачем? — Харрим казался по-настоящему удивленным. — Ему не нужны жертвы, и он не требует, чтобы мы приближали то, что и так неизбежно. Путь служения Гротусу — это путь созерцания, а не разрушения. — Странный ты, Харрим. Дварфы обычно веселые. И выпить не дураки, и покуролесить. А ты только бубнишь себе под нос без конца. — Меня называет странным варварша, ввязывающаяся в каждую драку и при этом не верящая в неизбежность собственной смерти? Вот это поистине удивительно. Амири прищурилась, принялась разминать кулаки. — Харрим, слушай, а давай я тебя стукну по кумполу хорошенько? Глядишь, вся эта дурь про конец концов из тебя и вылетит! — Хочешь убить меня — убей. Какая разница, когда умирать — сейчас или через минуту, час, год? Но уж не обессудь: пока я жив, я буду проповедовать. — А ты не думал записать учение Гротуса? — Линдзи оторвалась от стопки черновиков. — Если оно такое мудрое — почему бы не поделиться им с другими? — То, что возможно записать на бумаге — не истина, а лишь осыпавшийся с нее прах. Тот, кому суждено познать мудрость Гротуса, познает ее не по книгам, — он тяжело вздохнул. — Этот мир полон грязи, злобы и страданий. Когда его не станет, всем будет легче. — Странные вещи ты говоришь, — Тристиан присел рядом с ним и смотрел так, точно и в самом деле хотел искренне понять логику его мыслей. — Кому же станет легче, если никого не будет? Давай-ка лучше попробуем сделать этот мир лучше — ради тех, кто еще жив! Начался теологический диспут. Кай потеряла нить рассуждений уже на второй минуте и молча наблюдала за спорящими жрецами на пару с Амири. Всю свою жизнь она молилась Шелин, хотя все встреченные на её пути жрецы и паладины говорили, что выходит у неё это как-то неправильно. Ну, может, своего таланта к искусствам у неё и нет, но восхищаться чужим ей ничего не мешает. Но Гротус волновал Кай намного меньше, чем меч Амири. Что-то в нем было такое… Странное? Чарующее? Неправильное? Но сколько бы она ни вглядывалась в лезвие или рукоять, так и не поняла причину. — Эй, Амири, я все смотрю на твой меч… Он же не простой, верно? — спросила Кай. — Конечно, не простой! Вишь, здоровый какой! — Амири с гордостью подняла меч, но Кай видела, что даже ей нелегко управляться с клинком такого размера. — Это меч настоящего хренова ледяного гиганта! Гиганта я зарубила, а этого красавца забрала. Как раз мне по руке пришелся. Трофей мой! Амири грозно сверкнула глазами, словно предлагая неведомому противнику попробовать отнять ее трофей. Ледяной гигант? Единственного ледяного гиганта в своей жизни Кай встретила позапрошлой ночью в банкетном зале, когда Алдори добила его одним ударом. Но и для неё это оказался сложный противник. Как же у Амири удалось с ним расправиться? Линдзи с восторгом наблюдала, как сверкает на солнце холодное голубоватое лезвие. — Ты, наверное, много тренировалась, чтобы стать такой сильной, — сказала она. — Тренировалась? — Амири рассмеялась. — Ха! Ха-ха! Хрен меня кто тренировал! Это мальчишки в Шести медведях тренировались, а я только подглядывать за ними могла! И, знаешь чо? Дерьмово они тренировались, потому что я всем им жопы надрала! И звери, и бандиты, и монстры — все думали, что они сильнее меня. Идиоты хреновы. Амири сплюнула. Вот как звали её племя. Говорит она о них без любви, значит расстались они не при лучших обстоятельствах. — Потому что если драться выходишь, значит, победить хочешь. Сильнее врага себя считаешь, — Амири гордо подняла голову. — Я всех победила! Смотри, у меня все лицо в шрамах! Лицо и тело Амири и в самом деле покрывали шрамы, но Кай не видела в них красоты или символа силы. Свое тело, что этот облик, что настоящий она всегда держала в лучшей форме и тщательно ухаживала за ранами. Для красного дракона шрамы значат, что он смог выйти из схватки победителем, лишь получив серьезные ранения. Глупо подставился, недооценил противника, сбежал с поля боя. Следовательно, он слаб телом или разумом. Амири явно считала иначе и Кай не стала спорить. Нравится ей — и хорошо. Шрамирование тоже своего рода искусство, вроде тех же татуировок. Покончив с завтраком они взялись за поиски логова Потрошилы. Кай, оголодавшая за сутки без свежего мяса, быстро взяла след их будущего обеда и после недолгих плутаний вышла на его логово. Небольшая поляна вся поросла низким, тростником, то тут, то там примятым копытами или брюхом. Сам кабан рыл землю под дубом в поисках трюфелей, слишком увлеченный своим занятием, чтобы обращать на них внимание. Амири обнажила зубы в своей обычной ухмылке, но на этот раз ее задор показался наигранным. — Ну вот, пришли. Монстр здесь. И… Я его сейчас порву у тебя на глазах! Да! Вот увидишь! Она поморщилась в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу. Ну нет, с задорным запалом Амири нравится Кай гораздо больше. — Боишься? — Чо? Кто? Я?! Амири сначала покраснела, потом побледнела, а потом вдруг сложилась пополам от беззвучного хохота. Кай ждала не такой реакции и теперь думала, что опять сказала что-то не то. Для неё кабан представлял опасность только в качестве попавшего не в то горло куска свинины, но вот человека он может легко распороть клыками. Порой ей встречались тела незадачливых охотников или грибников, которые напарывались весной на кабаниху с выводком. — Ха-ха-ха! Насмешила меня! Чтоб я какой-то котлеты испугалась! — Амири быстро успокоилась и вновь стала серьезной. — У меня на родине есть обычай. Чтобы парень стал мужчиной, он должен при старейшинах убить монстра. — Она нерешительно прокашлялась — Девочкам у нас посвящение в мужчины не устраивают. Так что я его сама себе устроила, как в песне про Кагула Сироту. Пещерного льва завалила, один на один! Во какие шрамы остались! И знаешь, что мне сказали старейшины, когда я им кинула под ноги его шкуру? Кай вспомнила, как лет в пять завалила свою первую добычу (нормальную добычу, а не всякую мелкую живность вроде крыс, ворон и змей, которых ловила и ела в совсем уж далеком детстве, стоило маме только отвлечься) — большую рысь и притащила похвастаться родителям. Мама погладила по голове и обработала ранки от когтей и зубов, а папа освежевал тушу и сделал ей зимнюю шубку. Она была мягкой, красивой и теплой. Они тогда путешествовали по Варисии, была зима и такая теплая одежда была как нельзя кстати. Но что-то подсказывало Кай, что старейшины оказались не такими добрыми, как её родители. — Начали придираться? — предположила она. — Если бы хоть так! Они рассмеялись мне в лицо! Сказали, что брюхо я себе сама расцарапала! А льва мне какой-нибудь мужик убил, в обмен на… Тьфу! Потом признали, конечно, никуда не делись. Но… Голос Амири сорвался от злости, она сплюнула на землю. О! Люди и их идиотские обычаи. Некоторые вещи в мире неизменны, как комары на болотах. — Ты поэтому ушла от них? — спросила Кай. — Да! Потому что мужики — трусы и подлецы, девки — запуганные соплячки! — глаза Амири налились кровью от застарелой ярости. — Мужики считают, что ни одна девка не может воином быть! Слабаки потому что! Боятся, что сильнее них женщина оказаться может! А девки только поддакивают. Сиди, говорят, шкуры шей, мясо вари, за детьми смотри. А я — воин!!! Я не буду шкуру варить и мясо смотреть!!! — она сорвалась на крик, ее кулаки угрожающе сжались. — Я им так и говорила! Я с мужчинами на охоту ходила! И чо?! Все равно «дома сиди, женщина». Даже кличку прилепили — «мелкий вождь». Баба-вождь, ха-ха, смешная шутка! А я даже в поход на хреномордых ледяных гигантов ходила, а там… Там… Амири неожиданно замолчала, тяжело дыша. Ее лоб покрылся испариной. Линдзи тихонько спросила: — Что там? — А, ничего. Потом расскажу. Когда-нибудь. Наверное. — Через пару мгновений, Амири неуклюже махнула рукой и натужно усмехнулась. — Короче, ушла я из племени. Трусы, подлецы и соплячки там потому что! Пока они говорили, Потрошилла успел раскопать землю под первым дубом, съел все трюфели и принялся за следующий. На каких-то непонятных людей на противоположной стороне поляны ему было решительно наплевать. — Тогда вперед, — Кай ободряюще похлопала Амири по плечу. — Я в тебя верю. Амири с каким-то странным выражением смотрела на её руку на своем плече, затем усмехнулась, обнажила меч и с воинственным кличем бросилась на вепря. — Горум, смотри на меня!!! Смотрел ли Горум на Амири или нет, никто не знал, зато Кай следила со стороны не отрываясь. Линдзи сидела на пеньке рядом, нервно покусывая кончик пера. Харрим заунывно что-то бубнил под нос о скорой гибели Амири. Тристиан наблюдал за происходящим с возрастающим беспокойством. — Стоило ли отпускать её в одиночестве? — спросил он. — Амири не одна. Если что-то пойдет не так, мы вмешаемся. Она наверно разозлится, но лучше пусть Амири будет злой, чем мертвой. Тристиан вздохнул, но согласился. Если бы они делали ставки, Кай поставила бы на Амири все остатки своего золота. Воспоминания о племени или боевой азарт стал причиной, но вепря она теснила уверенно. Кай уже начала подыскивать место для костра и ветку, достаточно толстую и крепкую, что сошла бы за вертел. Амири издала ещё один боевой клич и рубанула кабана по хребту. Он завизжал, ноги его отнялись и вторым ударом она перерубила ему шею. Голова секача повисла на одном крупном куске мяса. — Ну чо? Видали, как я его? Чуть голову не отчекрыжила! — хохотала она. — Да! Настоящая эпическая битва, прямо как в сагах! Мне для книжки даже приукрашивать ничего не придется! Линдзи едва не приплясывала на месте от возбуждения. Тристиан обеспокоенно осматривал Амири. — Ты не ранена? — спросил он. Она презрительно хмыкнула, но все же придирчиво осмотрела себя. — Царапины, — сказала она, закончив осмотр, но все же позволила Тристиану подлечить себя. При взгляде на Кай она довольно ухмыльнулась и выпятила грудь: — Ну все! Прошла я испытание! Теперь никто не скажет, что Амири слабачка! — Да в тебе никто и не сомневался. Амири довольно улыбнулась в ответ. — Но разве ты уже не прошла испытание в своем племени? — переспросила Линдзи. — Ну, у нас не только молокососы это испытание проходят, — веселый задор на лице Амири сменился смущенным выражением. — Еще если в новое племя мужчина приходит, то тоже шкуру монстра принести обязан. Как бы, что не слюнтяй всем показать… Она покраснела и окончательно умолкла. Кай начала смутно догадываться, что от неё хочет Амири. — Так ты хотела показать мне, что достойна быть в моем отряде? — Ну, да. Есть такое, — сказала она, ковыряя землю носком сапога. — Ну, я же теперь в твоем племени как будто. Типа того. Кай протянула многозначительное «мгм». Теперь понятно, почему Амири так хотела разобраться с кабаном в одиночку, но при свидетелях. Кай весьма смутно представляла себе устройство племени, но сомневалась, что их небольшой отряд похож на варварские племена севера. А ещё она впервые видела смущенную Амири и на контрасте с её обычным поведением это выглядело… — Ты так мило смущаешься. Кай улыбнулась. Из горла Амири донеслось свирепое рычание: — Слышь, я не кухонная девка, чтоб смущаться! Я воин! — Её ярость прошла также быстро, как появилась. — Но спасибо тебе. Ты — крутой вождь племени. Вместе они принялись сооружать костер и потрошить кабана. Кай отрывала от туши куски и насаживала их на длинную крепкую ветку, которую оторвала у ольхи и заточила когтями с одного конца, пока остальные сооружали вертел и костер. Кабанчик готовился, а Кай приплясывала вокруг него на пару с Линдзи, солонкой и мешочком специй, тихонькой напевая себе под нос: «Мясо, мясо, мясо». Когда свинина была готова и каждый получил свой кусок, Кай села рядом с Амири. — Значит, теперь я — твой вождь? — спросила она. — И что, мне нужно делать? — Надо чтобы жратвы у племени много было всегда. — Амири оторвала большой кусок от лопатки и проглотила, почти не жуя. — И чтобы враги посильнее были, не шваль какая-нибудь. Воины племени всегда должны сильных врагов побеждать! А еще… Ну… — она надолго задумалась. — Племенем управлять там. Решения принимать важные. Она неопределенно махнула рукой в сторону. Кай закивала. Примерно этим она последние несколько дней и занималась. Немного муторно, но несложно. — Эй, Кай, я все спросить хотела, — уже тише спросила Амири, и как-то серьезней. Кай неразборчиво угукнула в ответ, раскусила кость и принялась высасывать костный мозг. — Ты как древня-то завалила? Голыми руками задушила. Это колдовство какое, как когти твои или что? — Неа, — Кай принялась за следующую косточку. — Я такой родилась. И когти у меня свои, родные и любимые. — Ты чего, не человек что ли? — Вроде того, — Кай кивнула. — Мама у меня эльф, а папа гном. Так что я определенно точно не «человек». Амири фыркнула, но отстала. — Знаешь, что? — сказала она. — Если мы еще такого монстра встретим — я его тоже грохну. Не для испытания, а… Ну, просто, чтобы уже точно никто не сказал, что Амири не воин!