Под знаменем дракона

День богатств, 5 Дезнуса (V) 4710 года Кай по-привычке проснулась ранним утром, ещё до рассвета. Размяла лапы, вытянула шею, аккуратно повела хвостом из стороны в сторону, крылья, увы, раскрыть не смогла, слишком уж потолок был низким. Несколько раз она уже застревала рогами и шипами на спине в потолочных балках. Не самый приятный опыт. Но для неё счастьем была уже одна только возможность, как любой нормальный дракон ходить в своей настоящей форме и спать на золоте. Закончив с потягиваниями, Кай перевоплотилась в малую форму, накинула розовых халатик с меховой оторочкой, взяла трубку и кисет с табаком. Все спали. Дверь в сокровищницу, которая также была и спальней Кай, закрывал теперь особый магический замок. Один раз она уже потеряла свое золото и повторять не собиралась. Кай поднялась наверх, поздоровалась с парой сонных часовых и вышла наружу во двор. Каждое утро она начинает с маленького ритуала: встает, как сейчас, до рассвета, выбирает трубку и табак, выходит на улицу, если тепло, а зимой садится у огня. После этого аккуратно набивает трубку, поджигает и начинает медленно раскуривать, наблюдая, как восходит солнце. Успокаивающее занятие, чем-то сравнимое с трансом или медитацией. Настраивает на нужный лад. За две недели под её властью форт изменился мало, хотя ей казалось, что она только и делает, что раздает указания, за чем-то смотрит, договаривается о поставках, выслушивает предложения и занимается ещё Шелин знает чем. Будь у Кай немного свободного времени, она бы пустила ностальгическую слезу по тем временам, когда родители начали приобщать её к семейному делу. Или когда Мастер Нейрис нанял её управляющим и переложил все хозяйственные дела на её хрупкие девичьи плечи. Ох, сколько она с ним намучилась. Он зарабатывал по сотне тысяч за один заказ, а уже через неделю спускал все на эксперименты и опять влезал в долги. После такого Кай оставалось только зайцем бегать по всему Абсалому с книгой учета в одной руке и пачкой долговых расписок, облигаций, векселей — в другой, ногами отбиваясь от коллекторов и думая, где достать деньги чтобы расплатиться со всеми кредиторами. Веселое было времечко. Но вот прошло каких-то пять лет и она опять крутится ужом на сковородке, чтобы сэкономить пару лишних медяков! Свое правление этими землями Кай представляла совсем не так. Внезапно оказалось, что у неё просто невероятное количество неотложных дел. И число этих дел с получением титула баронессы должно только увеличиться. Для начала ей пришлось разбираться с бандой Рогача, которых она переименовала в «личную гвардию». В будущем они должны будут заняться защитой её венценосной особы, а пока их главной задачей было патрулирование окрестных территорий и защита местных жителей, как от агрессивной флоры и фауны, так и от посягательств соседей. Плату они получали не долей от награбленного добра, а напрямую от Кай. Победами над прежним атаманом и его подчиненными она завоевала их безоговорочное уважение и страх, поэтому никто не смел ей возражать. Но банда Рогача была не единственной преступной группировкой региона. Остальные разбойники признавали его власть и платили долю, но в остальном делали, что хотели. С ними Кай уже так не церемонилась. Главарю каждой шайки она отослала ультиматум: либо они бросают бандитский ремесло, возвращаются к честной жизни или присоединяются к ней, либо их объявляют преступниками и при следующей встрече вздергивают на ближайшем суку. Тратить время на вербовку бандитов после получения титула Кай не собиралась. Она не знает их и не сможет контролировать через подчиненных, как банду Рогача через Акироса и Крессль. Пока Кай разбиралась с бандитами действующими, Акирос, Крессль, Регонгар и, внезапно, Тристиан много общались с бандитами бывшими. Так Кай узнала, кто из них вышел на большую дорогу от безнадеги: голода, нехватки денег, жажды мести, побега из рабства; а кто из желания безнаказанно убивать. Большую часть таких мясников Кай уже перерезала, но парочка все же побоялась бросать ей вызов напрямую. С ними лично разбирался Акирос. Один отправился на безнадежную миссию где погиб в неравной схватке с совухом, пара других внезапно отравилась грибным супом. Ещё некоторые пожелали вернуться домой, обратно в свои деревни, взяв свои доли и зная, что теперь их есть кому защитить. Были и те, кто тихо и незаметно исчез в ночи. Но пришли и члены других банд, пожелавшие завязать с разбойничьим ремеслом в надежде на амнистию от новой власти. Кай обещание сдержала, но отдала негласный приказ — вдвое внимательней следить за новичками и при первых же подозрениях тихо от них избавляться. Так Акирос и Джейтал выявили пару шпионов, головы которых Кай отправила обратно главарям их шаек с пожеланиями убраться с её территории как можно быстрее. Иначе они будут следующими. Один из этих главарей, Давор Серый, самый наглый и жестокий, лично заявился к ней на прием, чтобы обсудить какую долю он теперь должен выплачивать новой «атаманше». Кай свою цену назвала. Все, что у него есть. Джейтал понадобилось несколько дней, чтобы выбить из Давора информацию о стоянке банды и расположение других группировок региона. Вскоре и самого Давора Серого, и его людей развесили на деревьях вдоль Смрадки, где они так любили обирать проезжающих мимо торговцев. В итоге число бывшей банды Рогача уменьшилось на треть, зато в оставшихся людях Кай была полностью уверена. К происходящему не лучшим образом относилась Валери. Она видела в бывших бандитах только головорезов и часто спорила с Тристианом о их судьбе и необходимости воздать им за прежние преступления. Сразу после победы над Рогачем она ожидала, что Кай отправится к Алдори и когда она этого не сделала, прямо спросила, чего она добивается. Кай ответила: — Хочу построить богатое и процветающее государство. И, как видишь, получается пока, довольно неплохо. — Его строят бандиты. — Есть нюанс, — Кай цокнула языком. — Это мои бандиты. И верны они мне, а не Алдори. Валери вспомнила, при каких обстоятельствах дала Кай клятву верности, и больше они к этой теме не возвращались. Но на практике Кай не была настолько категорична в отношении бывших людей Алдори. Например, Кестен Гаррес, тот самый небритый глава дворцовой стражи, весьма неплохо устроился у неё на службе. Как оказалось, после резни и расследования шпионской деятельности одного хитрого фиолетового гнома, Джаманди его уволила. Кестен, будучи наемником, предложил свои услуги уже Кай. У неё было золото и ресурсы: лес, вода, камень и металл, но не было самого главного — людей. Верных, компетентных, таких кому можно дать задачу и не боятся, что они её провалят. Кестен, несмотря на прежние ошибки оставался хорошим воином и командиром, поэтому Кай наняла его, заплатив на треть больше чем Алдори. Но сделала пометку, не давать ему пост главы дворцовой стражи. Следом за Кестеном приехали два из трех погорельцев. Они испытывали к Кай искреннюю благодарности за спасение, и она приняла их с большой радостью. Верные люди — это всегда хорошо. Джейтал, Харриму и Джоду пришлось упокаивать целое кладбище нежити. Рогач совершенно не заботился о правильном захоронении своих жертв и те бездумно шатались по окрестным лесам, нападая на каждого на своем пути. Джейтал не стала тратить время на копание могил и на месте сжигала трупы алхимическим огнем. Из праха восстать намного сложнее. Но было одно исключение. Девик Неттл, бывший паромщик сохранил разум после смерти и мирно отошел к Фаразме по собственной воле, стоило только упомянуть смерть Рогача. Его случай заинтересовал Тристиана и он, после недолгих исследований, заключил, что на земле его дух удерживало проклятье. Кай больше беспокоило не проклятье, а ремонт переправы. Увы, но пока для этого дела не хватало свободных рук. Крессль вернулась к старому имени и теперь звалась Ириной. Решила начать новую жизнь в качестве лейтенанта и правой руки Акироса, который стал командующим гвардией и её непосредственным начальником. Бывшие рабы тоже скоро переселились на новое место. Кай, как и обещала, щедро платила им, а в ответ они преданно служили ей. Теперь они приводили в порядок форт и занимались бытом. У Кай появилась даже личная служанка. Милая халфлингша по имени Рози была родом из Чилекса и многие годы служила благородным леди с юга. Технолига её купила, после того, как её последний хозяин разорился, и все его имущество выставили на торги. Впервые за всю свою жизнь она была свободна, но с трудом представляла себе жизнь без цепей. Кай была не слишком прихотлива, поэтому пока в обязанности Рози входила только забота о её гардеробе, уход за украшениями и приготовление еды. От Рогача Кай в наследство остался не только форт и банда, но и его полоумный отец. Звали его Нугра, он был друидом, верным последователем Эрастила. Обитал он в грязной тюремной камере: спал на соломе, питался объедками, говорил только шепотом, потому что боялся гнева Рогача. Весть о смерти сына он встретил слезами радости. Все его слабое тело, изуродованное шрамами от кислоты и железа, тряслось от рыданий. Его можно было бы пожалеть, не знай Кай, что Рогач появился его же усилиями. Сын достойный своего отца. Ничего полезного он рассказать не мог и был опасен, как и всякий безумец, наделенный большой магической силой. Кай убила его, а тело приказала похоронить в безымянной могиле рядом с телом Рогача на новом кладбище у подножья скалы. Среди бывших разбойников было много местных. Они знали где найти в Украденных землях каменщиков, столяров, плотников. Вскоре из ближайших деревень пришли строители. Прежде они старались не привлекать внимание, поскольку знали о дурном нраве Рогача. Теперь же, ожидая в награду за работу не кол, а деньги, они охотно нанимались к Кай. Работа кипела, каждый занимался своим делом, а у Кай, впервые за последние дни появилось немного свободного времени. Она села на ступеньки перед домом и принялась набивать трубку. Слабое весеннее солнце пробивалось между низкий облаков. К вечеру, наверное дождь пойдет. Можно летать, даже не применяя невидимость — её и так никто не увидит. У неё есть ещё несколько дней чтобы освоиться в новом качестве правительницы, после чего придется возвращаться в Рестов и официально принимать титул. Кай почувствовала пряный запах трав и цветов. Даже табак не мог перебить этот дурманящий аромат. Перед ней возникла нимфа. Такая же нежная и прекрасная, как и прежде. В этот раз она смотрела каким-то новым взглядом, как не смотрела никогда раньше. — Здравствуй, моя спасительница! Ты спрашивала, встретимся ли мы снова — и вот я здесь… Она протянула Кай свою призрачную руку, коснулась её ладони, задержала взгляд на медном медальоне, надетом поверх монисто. Улыбнулась, точно не ожидала, что Кай и в самом деле будет его носить. Она не заметила, что совсем не этот амулет она подарила в их последнюю встречу. Этот медальон Кай сняла с тела Рогача, заказала ювелиру восстановить его и ждала теперь, как на него отреагирует нимфа. Та не заметила разницы. Ха, значит у той и в самом деле есть где-то целый запас этих штук. — Я вижу, как изменилась твоя судьба с нашей последней встречи… — сказала она. — Ты теперь властительница, которая будет решать судьбу этих земель. Я же — их живое сердце, шепот ветра, сила рек, буйство жизни лугов. Хочешь прикоснуться к моей силе? О, какие начались намеки! Кай волевым усилием оставила пошлые комментарии при себе. — Я покажу тебе место, где мы наконец сможем встретится во плоти, ты и я. — Её голос превратился в соблазняющий шепот. — В глубине леса есть замшелые руины, покинутые обитателями, почти поглощенные чащей. Среди камней во дворе проросло старое дерево, которое я помню еще зернышком. Тень под его зеленой кроной я зову своими Зелеными чертогами. Приходи туда, владычица, приходи одна. Награда нимфы ждет тебя! Нет, ну так нельзя. Кай знала, что порой вместо головы думает совсем не тем местом, но даже ей было ясно, что это ловушка. Настолько очевидная, что даже обидно, насколько глупой она выглядит в глазах нимфы. Не везет ей в личной жизни, не везет. Валери отшила её ещё на стадии комплиментов, сказав, что женщинами не интересуется. Октавия была в её вкусе, с удовольствием отвечала на флирт, но она была с Регом. Они оба были калистритами, а для тех оргии — один из лучших способов поклонения богине. Но тут уже сама Кай не хотела ни рушить чужие отношения, ни быть на втором месте. Потому что слишком хорошо себя знала — делиться она не станет. Ну а Тристиан был Тристианом, и в упор игнорировал её флирт, кроме совсем уж очевидных намеков. Такими темпами они впервые возьмутся за ручки через год, поцелуются лет через десять, а до постели дело дойдет только к концу века. Кай может и доживет до того времени, а вот Тристиан — вряд ли. Последняя надежда оставалась на прелестную нимфу, но и она разочаровала. Одним словом — фея. — Мне не нужны никакие дары, цветочек. Видеть тебя — само по себе награда. Нимфа негромко рассмеялась. — Тогда приходи в мой чертог как гостья. Делиться историями и смехом, грезить о будущем, мечтать… Кай подняла голову к низкому небу. Она же хотела полетать? Вот и хороший повод появился *** Завтрак плавно перетек в обсуждение важных дел. Тарелки и блюда сменили бумаги, свитки и карты. Здесь, за длинным дубовым столом в главном зале форта сидели доверенные люди Кай. В её распоряжении не было чиновников, поэтому пристраивать к делу пришлось ближайших соратников. «Совет», как она называла эти собрания, устраивались каждое утро, но присутствовали на них не все. Сейчас Регонгар во главе отряда бывших разбойников зачищает Столовую скалу от варгов и оборотней, Джейтал руководит похоронами жертв Рогача, Джод уговаривает старика Боккена принять должность придворного алхимика, Амири тренируется во дворе с Валери, а Ирина вместе со своими людьми охраняет лесозаготовки в Скрюченных топях от других банд. Постоянным участником собраний были только Кай и Линдзи. Первая руководила происходящим и утверждала все решения. Вторая дотошно хронировала первые шаги будущего баронства. Тристиан тоже был здесь, сидел по левую руку Кай, давал советы, всеми силами пытался улучшить жизнь местных жителей, и чувствовал, как рвется на части его душа. К нему приходили бывшие бандиты исповедоваться в совершенных злодеяниях: рассказывали о зверствах, которые творили по приказу Рогача и из чувства полной вседозволенности. Одни сухо, без лишних подробностей, другие — в деталях, так что Тристиану становилось дурно. Впервые он осознал настолько явно, что нет предела людской жестокости. Одни искали спасения в свете Саренрей, другие — подтверждение, что их преступлениям нет прощения, а значит не стоит и пытаться что-то изменить. Это было тяжело. Он видел все ужасы, всю грязь, боль и вину, что носили в своих душах эти люди, и задавался вопросом, не стало ли таким же черным и уродливым его собственное сердце? Он исповедовал их, рассказывал о милосердии Саренрей к каждому, чье желание исправиться искренне и думал, найдется ли у богини достаточно милосердия и для него? Каждый день он молился, просил её о знаке, тянул руки к слабому весеннему солнцу, надеясь вновь почувствовать далекий отголосок божественного тепла, но ответом ему всегда было молчание. Он вздрогнул от глухого удара. Кай ударила ладонью по тяжелому гроссбуху. Казначея у них не было, поэтому она лично вела записи всех расходов и доходов. Первых пока было намного больше, чем вторых, отчего она с каждым днем становилась все мрачней. Тристиан часто видел её за работой и всегда удивлялся, как быстро и точно у неё получается вести учет каждому медяку. Акирос закатил глаза и одними губами попросил Эрастила даровать ему сил. Среди всех бывших бандитов он был одним из немногих, кто ни разу не приходил на исповедь. — Кай, я повторяю. На строительство дороги нужны деньги. Я озвучил тебе сумму, поэтому… Она рывком повернула голову, отчего золотые подвески и длинные серьги тихо зазвенели в её волосах. Стук-стук опять застучали кости счетов, так быстро, что Тристиан едва успевал взглядом за движением её пальцев. Сумма не сходилась. Кай нахмурилась, отчего между её бровей пролегла складка. — Приведи этого мошенника, я сама с ним разберусь. — Как пожелаешь, — Акирос сдался и махнул рукой. Затем выступила Октавия, рассказала, как прошла встреча с местными старостами, передала их просьбы: чтобы прислали охрану, а то волки таскают скотину в лес, причал паводок унес — нужно отремонтировать, на дорогу вышел как-то лихой человек, деревянная стена покосилась… Тристиан тоже присутствовал на той встрече и знал все, что она скажет, поэтому только молча кивал, подтверждая её слова. Сейчас он думал вовсе не о просьбах старосты. Его занимал другой вопрос, ответа на который он не мог найти уже не первый день. Кай. Тристиан часто не понимал её, не мог предсказать её поступки и слова, логику по которой она убивает одних и награждает других, но каждый раз удивлялся последствиям. Такого поведения стоило бы ожидать от создания Первого мира, но как раз феей Кай не была. Пожалуй это и к лучшему. С недавних пор запах цветов стал вызвать у Тристиана исключительно отвращение. Неизменным было лишь одно — пламя души Кай заполняло собой все вокруг, точно лесной пожар, на каждом оставляло свой незримый след. Яростное, жгучее, неукротимое, страшное. Оно не пело — тихо гудело, скорее ощутимым, чем слышимым отзвуком бронзы и меди, и эта не-песнь, в миг готовая обратиться тяжелым гулом, несла в себе предупреждение каждому. Каждому, кроме тех кого Кай звала друзьями. Для них ужасающий огонь её души становился тихим, как пламя костра. Тристиану её аура казалась ласковой и теплой, точно солнечный свет. И на миг, когда она смотрела на него с нежной полуулыбкой, чуть прищурив свои по-эльфийски темные глаза, ему казалось, что он чувствует отголосок иного света. Того, что он потерял, кажется, уже навеки. И причину этого Тристиан тоже не мог понять. Нет и может быть такой силы души у простой смертной женщины. Это несоответствие тревожило, заставляло искать в её действиях подвох. Тристиан видел, что она пытается чего-то добиться от него улыбками, подарками, лёгкими касаниями. И если первое время это навязчивое внимание пугало, то теперь он привык, стал замечать за собой, что и сам ищет её общества, надеется вновь почувствовать отголосок потерянного тепла. И осознание этого пугало его ещё больше. Потому что он слишком хорошо знал — долго это не продлится. * * * В небе холодно, тихо и одиноко. Вокруг никого — только солнце и небо. Птицы боятся её и поэтому спускаются ниже, прячутся в облаках. Кай давно вышла из того возраста, когда могла бы обогнать их в полете. Она стала слишком тяжелой и неповоротливой, и настигнуть добычу теперь может только спикировав сверху. Кай сложила крылья, повела хвостом, чувствуя на миг, как её массивное тело зависает в невесомости и уходит вниз, набирая скорость. Теперь самое важное сохранить правильный угол — если закрутит в воздухе, то вернуть правильное положение будет очень сложно — можно легко вывихнуть крыло, что чревато быстрой смертью от встречи черепа с землей. Кай упала в облака и прошла их насквозь. На чешуе остались маленькие капельки воды. А люди ещё думают, что облака мягкие, как хлопчатник. Выровняв полет, Кай расправила крылья, сделала несколько мощных взмахов и приземлилась на небольшую полянку среди соснового бора. Дальше она пошла пешком в меньшем облике. Последние встречи показали, что хотя нимфа и наблюдает за ней, делает это непостоянно, иначе давно бы поняла, что в мышеловку вместо мышки пытается поймать слона. Здесь были густые, непроходимые леса. Древних руин в этих местах было не меньше, чем могильников. Так далеко на запад Кай залетала редко, предпочитая охотиться в степях, но знала место о котором говорила нимфа. Звериная тропа привела к руинам древнего дворфийского форта. Это было тихое, печальное место, полное зелени и при этом такое мертвое. Лес обступил его со всех сторон, начал есть изнутри. Ещё пара сотен лет и от него останется лишь фундамент. Сорняки пробивались сквозь трещины в каменных плитах, плющ оплел рухнувшие стены, петли на воротах давно превратились в прах, оставив только ржавые следы на камне. Торжеством победы природы над трудом рук смертных стал огромный дуб посреди внутреннего двора, чьи корни ломали вековые плиты. Именно о нем и говорила нимфа. Кай подошла ближе, коснулась теплой, шершавой коры. За спиной мелькнула золотая вспышка портала, раздался рев диких зверей. Кай закрыла глаза в предвкушении и обернулась. Каждый хороший обед должен содержать три перемены блюд и десерт. Что же нимфа приготовила ей сегодня? Кай открыла глаза. Гидра, мантикора, совух и… какое-то растение за воротами, может росянка? Знакомый силуэт нимфы появился среди стаи чудовищ. В этот раз это был не морок, а настоящее плотное тело. Её все так же сопровождал запах цветущих весенних лугов, ветер играл в густых волосах — но на лице застыла недобрая улыбка. — О, ты все-таки пришла, — её голос изменился, стал ниже, суровей, пропал даже намек на нежность и болезненную слабость. — И даже в одиночку, как я и просила. Знала ли ты, моя верная гончая, что самые яркие цветы — ядовитые? Кай вальяжно оперлась на ствол дуба. — Меня звали солнышком, золотцем, искоркой, дорогушей. Но гончая? Это что-то новое, цветочек. Нимфа улыбнулась почти нежно, как маленькому слабоумному ребенку. — Я видела так много таких как ты — новоявленных владык песчаных замков, не понимающих, что… — Нет, на цветочек ты больше не похожа. Буду звать тебя кактусом. Такая же колючая. Нимфа вспыхнула от гнева. — Кажется, ты все ещё не понимаешь, что происходит. — А мне кажется, что все наоборот. Из нас двоих именно ты кое-что не понимаешь. Стоит ли удивляться, что встреча один на один в уединенном месте оказалась засадой? Нет, все с тобой стало понятно ещё на этапе сказок о «королеве» Рогача. Рассказывать зачем все это нужно, я подозреваю, ты тоже не будешь, так что… Кай развела руками. — Если б я захотела рассказать — ты не смогла бы понять. Если б могла понять — я не стала бы рассказывать, — Нимфа рассеянно отвела глаза, но когда вновь посмотрела на Кай её взгляд искрился от эмоций. — Сколь много раз я видела, как страны и королевства возникают из пыли — и снова обращаются в пыль. Теперь настала очередь и твоего баронства, ведь что оно — без своего правителя? Так должно быть и так будет. Украденные земли останутся ничьими. Умри или беги, ты не сможешь ничего… — Ску-у-учно, — протянула Кай, все эти высокопарные беседы ей уже порядком надоели, — А ведь ты мне поначалу даже понравилась. Тебе очень повезло, что я хорошо позавтракала. Ты стала бы отличной закуской. Нимфа неосознанно сделала шаг назад за спины своих защитников. Бедняжка, была такая самоуверенная, а теперь совсем не понимает, что происходит и почему её совсем не боятся. Кай повела плечами, сбрасывая так надоевший облик. Столетний камень крошился под её весом, воздух вокруг стал сухим и горячим, как в жерле вулкана, её крылья черной тенью легли на нимфу, закрыв слабое весеннее солнце. — Умри или беги, — повторила её слова Кай и выдохнула поток пламени. Нимфа выбрала второй вариант. В последний момент прыгнула в портал. Её перепуганное выражение лица ещё долго грело сердце Кай. Огонь затопил форт, раскалил камень докрасна, обратил обугленными трупами тела призванных животных, перекинулся на дуб и траву. Кай пировала, пока пожар превращал маленькое зеленое королевство нимфы в пепел.