Под знаменем дракона

Идти пришлось недалеко. Знакомый запах привел Кай в комнату с грудой бесполезного хлама по углам. Солнечные лучи пробивались сквозь решётчатую крышу и оставляли на полу ровные квадраты света. Не лучшее место для логова себе выбрал каменный тролль. Экан и его волк стояли у открытой двери в соседнее помещение. Там находились два маленьких тролля. Они говорили на всеобщем языке, явно наученные Тартуком: — Борба хотеть убить папа! Борба гарунг. Борба плохой. Нас ты тоже убивать, борба? Экан молча положил стрелу на тетиву и поднял свой лук. Тролли не бежали прочь, только испуганно и даже как-то обиженно смотрели на него. — Не трогай их. Это просто дети. — Это не дети. Это тролли. Монстры, — процедил сквозь зубы Экан, не опуская лука. — Я пришел убить одного Каргадда не для того, чтобы пощадить двух. Монстр, донеслось откуда-то из глубин памяти. Монстр, чудовище, тварь, людоед! Забей, пока не выросло, и дело с концом. Кай толкнула Экана под руку. Стрела прошла мимо маленького тролля. — Пошли прочь, оба, — рыкнула на них Кай, и они резво кинулись из зала. Экан отшатнулся от неё, смотрел зло, как на врага. На тетиве лежала новая стрела, и её острие было направлено в грудь Кай. — Зачем? — глухо спросил он. — Не люблю, когда у меня на глазах убивают детей. Экан не поверил, как и многие до него. — Нет. Они не дети. Монстры. И ты защищаешь их, потому что вы одинаковы. — Я так похожа на тролля? — усмехнулась Кай. — Нет. Ты хуже. Страшней. Опасней, — сказал он. — Красный дракон. Скольких людей ты убила за свою жизнь? Скольких съела? Для этого тебе и нужно королевство, чтобы мучить и убивать. Не позволю. Вот поэтому она и не раскрывает свое настоящий образ посторонним. Чтобы никакие самозванные мстители и охотники на чудовищ не решили устроить на неё охоту. — Даже твои соратники. Тристиан и Валери. Я видел, как ты смотришь на них. Как на пищу. Кай замерла, на миг растерявшись от такого заявления. Она их хотела, но совсем в другом смысле. Не как еду, а как… Её замешательством воспользовался волк. Он кинулся на Кай со спины и повалил на землю. Она легко отбросила его в сторону, оставила на мехе кровавый росчерк от когтей, но от стрелы Экана уйти не успела. Он целился в глаза — её единственное уязвимое место. В последний момент Кай успела отклониться назад и стрела по касательной разорвала ей губы и щеку, раскрошила скулу и зубы, оторвала половину уха. Дура, какая же я самоуверенная дура, повторяла Кай про себя, одновременно визжа от боли. Она сама дала ему лук, способный пробить не только шкуру тролля, но и шкуру дракона! Доверчивая идиотка! Вторая стрела прошла по касательной, разорвав ей правый бок. Третью стрелу Экан выпустить не успел. Кай вскочила и одним сильным ударом впечатала его в стену, сломав ребра и череп. Он обмяк и сполз по стене, как тряпичная кукла. Дьявол, Экан, ты же был нормальным мужиком. Могли же разойтись по-нормальному! Зачем до такого доводить? Рядом раздался рёв тролля. Каргадд учуял запах крови и пришел узнать, что происходит. Он был большим. Ростом ей по холку, серый и угловатый, словно фигура, выточенная из цельного куска гранита. Он одним движением лапы разорвал волка надвое и прыгнул на Кай. Зря. Она нырнула ему между ног, подсекла сухожилия и толкнула прямо под солнечные лучи. Тролль пошатнулся и упал на колени. Ослепший, он беспорядочно размахивал когтями, надеясь зацепить Кай хоть одним ударом. Она вырвала из его тела несколько крупных кусков плоти и держала на месте, пока тролль не обратился в камень. Злобный рык перешел в хрип, застрявший в глотке. Его глаза потухли, кожа затвердела. На морде навсегда замерло удивлённое выражение. Кай отряхнула когти. Сплюнула кровь, осторожно потрогала бок и лицо, точнее то кровавое месиво, что осталось от него после выстрела. Захныкала от боли и тут же зашипела, когда слезы попали на открытые раны. Щиплет-то как… Давно её никто так не доставал. Но ничего страшного, это всего лишь полиморф, искусственная волшебная плоть. Шрама не останется. Кай оторвала рукав у платья и прижала к боку, чтобы не кровил слишком сильно. Но раны — это ерунда, сейчас намного важней вернуть свое имущество. Кай сняла с Экана плащ, золотой оберег и вытащила из мёртвых пальцев злополучный лук. Пришлось повозиться чтобы снять с тетиву, при этом не сломав луку плечи, а затем запихнуть в мешочек на поясе. За этим занятием её и застали остальные спутники. Кай обернулась, и они увидели её раны. — Что с твоим лицом?! — обеспокоенно воскликнула Линдзи. — Экан промазал. Целился в тролля, а попал в меня, — соврала Кай и приподняла волосы, чтобы стало видно не только её щеку, но и в клочья разорванное ухо. — Ну, почти попал. Кай не торопилась просить вылечить её магией или зельями. Её было интересно понаблюдать за реакцией Тристиана. За время, что они были знакомы, он вообще не реагировал на внешность людей. Даже на Валери! А это о чём-то говорит. Казалось, что его интересует только характер окружающих. Несмотря на наивность, он всегда верно понимал мотивы людей и знал искренни их слова, или же это обман. Словно читал не лица, а сами души. Однажды в палатке (Кай всегда спала посередине, чтобы остальным было не так холодно) он сказал: «Ты очень тёплая. Как солнечный свет». И почему-то этот, со стороны довольно странный комплимент, зацепил Кай. Потому что он заметил не красоту чужого лица, а часть её настоящего образа, и сравнил с проявлением своего божества. Теперь же ей хотелось узнать, где проходит граница этого безразличия к чужой внешности. Тристиан спокойно отнесся к её когтям и лапам, но что он станет делать, когда увидит её «другое» лицо? Не такое кукольно-прекрасное, что она надевает обычно. Не драконье, пока ещё нет, но нечто отличное от привычного образа. Например, сильное уродство. Какой будет его реакция? Отвращение? Смущение? Старательные попытки отвести взгляд? Страх? Тристиан не сделал ничего из этого. Он подошёл ближе, попросил Кай приподнять волосы, аккуратно собрал разорванные части сначала щеки, затем уха, принялся старательно накладывать одно заклинание лечения за другим, пока от ран не осталось и следа. — Кай, я знаю, что ты очень сильна, но всё же, прошу тебя, будь осторожней. Ты можешь положиться на ме… — он осекся, на его лице мелькнуло странное выражение, — на своих соратников. Ты не обязана справляться со всеми проблемами в одиночку. Ох, как это мило. Он о ней беспокоится. — Хорошо, — послушно согласилась Кай, — следующего каменного тролля идем убивать все вместе. * * * Зачистка Тробольда от всех агрессивных троллей заняла весь оставшийся день. Тартук взял под свое покровительство Карга и Аргадда, сыновей покойного Каргадда, которых поймал на полпути к выходу из крепости, и пообещал выучить их жить в мире с людьми. В этом ему готов был помочь ещё один дружелюбный тролль — уже знакомый Джейзон. Он согласился, что в падении Тробольда виновен Харгулка, не пожелавший идти на мир с людьми, и поэтому отказался сражаться. Остальные тролли в крепости были не так мирно настроены, и разбираться с ними пришлось привычными способами: огнём и кислотой. В логове Каргадда они нашли кипящий котёл, своими размерами больше напоминающий маленький бассейн, где варился кусок коровы, целая свинья, человеческие конечности — покойный Каргадд ни в чём себе не отказывал. Здесь же находился «склад мяса», если так можно назвать кучу изувеченных тел людей, дварфов, коров, овец и боги знают кого еще. Некоторые выглядели свежими, но многие уже начали разлагаться, заполняя коридор тяжёлым тошнотворным смрадом. Похожую кучу трупнины Кай пришлось выгребать из логова чёрного дракона, чтобы добраться до сокровищ. Их род обожает мясо с душком. Один из трупов оказался умирающим дварфом. Валери хотела добить его, Харрим — не трогать, а Тристиан — излечить. Кай сомневалась, что у милого жреца достаточно крепкая связь с божеством, чтобы он мог отращивать конечности и возвращать к жизни почти-мертвецов. Кай не могла не восхититься поразительной стойкостью и силой воли дварфа. Потому что только они и удерживали его в этом мире. Увы, но в этот раз целительные заклинания дали посредственный эффект. В обмен на лечение дварф чуть не приложил их всех древним дварфийским проклятьем. Вот так и делай добрые дела. Кай уже собиралась схватить ближайших соратников и бежать быстрее собственного визга (драконья гордость драконьей гордостью, но она слишком молода, чтобы умирать), но Тристиан не захотел сдаваться. Только его упорство помогло ненадолго привести бедолагу в чувство. Дварф понял, что это не тролли пришли тащить его на стол в качестве главного блюда, и рассказал, что является жрецом Торага, а в Скрюченные топи пришел в поисках древнего форпоста своего народа. Цели он добился, только не был готов к встрече с троллями. Последние силы он потратил на слова благословения. Харрим, разумеется, не сумел смолчать, когда услышал имя Торага: — Не нужны мне благословения бога-предателя… Когда с троллями было покончено, Кай принялась за поиски сокровищ. Её соратники сидели в импровизированном лагере, с тихой обречённостью наблюдая, как Кай носится вверх и вниз по лестнице в попытках решить загадку с подвижной скульптурой, изображающей солнце и луну. Она чувствовала под ней золото; разбивать такую прелесть было жалко, но и так просто сдаться она была не готова. Джубилост и Линдзи даже начали делать ставки, когда ей надоест. На пятый раз ей повезло, и перебором она таки выкрутила пьедестал на нужное место, пополнив казну на десяток тысяч дварфийских монет. Ещё бы вспомнить, какой сейчас курс обмена… Несколько раз в своих забегах она натыкалась на Харрима. Он бродил от статуй к барельефам и обратно, тихо бормоча себе под нос при взгляде на каждый след запустения. — Дварфы, где же вы теперь? Зачем вы оставили эту твердыню на поругание монстрам? А, может, вы были убиты? Никто не выжил, чтобы рассказать родным о вашей участи… На втором уровне замка он особенно долго стоял у дварфийской руны, начертанной прямо на стене. Она мерцала в темноте четкими линиями белого света, освещая комнату лучше любого светильника. — О, руна семьи Лангебакк. Весь их род сгинул много лет назад. Теперь мы знаем, где закончился их путь. Да укутает их Гроту в своём вечном ничто. Харрим потянул вперед руку, как будто желая прикоснуться к руне, но в последний момент отдернул пальцы. Джубилост закатил глаза. Он тоже заинтересовался находкой и после плотного перекуса (а ел Джубилост за троих) принялся исследовать крепость на предмет различных диковинок, или что ему там нужно для написания статьи? — Закончился? Что-то я не вижу под этой руной горы черепов. За такие вот быстрые выводы и широкие обобщения историков, бывало, лишали дипломов! Кай закивала и показала журнал Родвига Лангебакка последнего коменданта, который нашла в тайнике с золотом. — Смотрите, что у меня есть! Джубилост быстро отобрал записи и принялся читать. Причина, почему дварфы покинули крепость, оказалась прозаичной. Деньги. Торговцы предпочитали речную торговлю. Она была быстрей и выгодней, потому что крупные реки в Украденных землях не замерзают даже зимой. Дорога Щитов вместо богатства приносила дварфам сущие гроши, которых едва хватало, чтобы покрыть расходы на содержание крепостей. Когда же в Ростланд пришел Хорал Завоеватель, все три клана окончательно разорились. Первыми из Крепости Серебряного Щита ушли Вордаши. За ними последовали Скьегге и Лангебакки. Все они запечатали свои крепости и вернулись в Горы Пяти Королей. — Ага! — Джубилост показал на последнюю строчку и сунул Харриму под нос. — Я же говорил, что дварфы покинули крепость Бронзового щита сами и никто их не убивал! — Не сгинули, значит… Какая досада. — Харрим недовольно вздохнул. — Всё равно сгинут, рано или поздно, — как-то неуверенно произнес он. Настоящее представление в исполнении одного актёра началось в тронном зале Харгулки. Здесь в самых недрах крепости дварфов стояла наковальня. Комендант в своих записях называл её Опаляющей Дланью. Жаркая, раскалённая добела магией, она отбрасывала живые тени на стены и влекла Кай, точно главная драгоценность крепости. Она единственная была живой в этом мёртвом, покинутом всеми месте. Именно с её помощью Тартук клеймил троллей, давая им защиту от огня. — Древняя наковальня. Она… Ещё цела? Не веря своим глазам, Харрим потянулся к наковальне, осторожно коснулся её боков. Магические искры пролетели совсем близко от его бороды. Кай тут же вспомнила слова Вердела и усмехнулась. Как бы сейчас Харрим не лишился своего богатства. — Просто… Прекрасно… Он улыбался счастливо и безмятежно. Удивительное дело. За всё время их знакомства с той злополучной ночи в особняке Алдори, Кай ни разу не видела, чтобы его лицо принимало такое умиротворенное выражение. Харрим нежно поглаживал наковальню, совсем не испуганный жаром печи. — Когда-то давно… Я мечтал работать с таким горном. Я клялся Торагу, что выкую сотни доспехов. Что мой молот не будет знать усталости… О, как давно это было… Кай начала догадываться, откуда растут ноги ненависти Харрима к Торагу. — Само существование этой наковальни — удивительно и… Противоестественно. Столько горя и страданий вокруг, а здесь… Надежда? — Харрим обречённо тряхнул бородой. — Так не должно быть! Это неправильно! Он обернулся и с ненавистью посмотрел на наковальню. Его руки сжались в кулаки. Ой-ёй, Харрим только не вздумай! — Гротус, даруй мне силы! Я восстановлю справедливость! С этим криком Харрим ударил кулаком прямо в основание наковальни, прежде чем Кай успела его остановиться. Свет на мгновение померк. В основании наковальни зародился грохот, он начал расти, заполняя собой всю комнату. В нем слышался безумный хохот Гротуса — или это смех самого Харрима? Наковальня вздрогнула и развалилась на части, как будто наверстала сотню лет и догнала по времени окружающую её твердыню. — Не хочу тебя расстраивать, приятель, но ты идиот, — сказал Джубилост и одним взглядом спросил у Кай: «И этот тип служит тебе верховным жрецом?» Слова застряли в горле, и она могла издать только тихий, грустный сип. Наковальня была такой тёплой, такой красивой, с её помощью можно было создать столько разных вещей! А теперь ничего, совсем ничего больше не будет! — Зачем ты разрушил её? — спросил Тристиан. — Мы много говорили с тобой о путях наших богов, и ты не раз повторял, что последователи Гротуса следуют пути созерцания, а не разрушения. — Да что ж это такое!!! Как можешь ты сомневаться в силе Гротуса. — Харрим покраснел от злости, его глаза чуть ли не вывались из орбит. — Как можешь ты поносить его при каждом удобном случае?! Богохульник!!! Обозлённый, он замахнулся на Тристиана. Тот не сдвинулся с места, но Кай видела, как его пальцы коснулись рукояти скимитара — её последнего подарка, одного из немногих, что он согласился принять. В последний момент Харрим развернулся и ударил кулаком в обломки наковальни. Через пару мгновений он пришёл в себя. — Прости меня, Тристиан. Иногда я забываю, как нелёгок путь следования Гротусу. Я не должен злиться на неверующих. Я должен убеждать их самостоятельно выбрать служение истинному богу. Тристиан покачал головой, но ничего не сказал, видя, что в своём нынешнем состоянии Харрим не услышит его слов. Кай обогнула жрецов и ловким движением достала из осколков наковальни странный красный камень. От него исходила магия и жар, точно в каменную тюрьму заключили настоящее пламя. Она прижала камень к груди, чувствуя, как живой огонь в нем бьется в такт её сердцу. Красивый и такой горячий, он пылал, точно вобрал в себя саму суть погибшей наковальни. Кай крепче сжала его в руках, чтобы Харрим не разбил и его. Но он только брезгливо смотрел на камень, пока красные отблески плясали по его лицу. — Что это? — спросила Линдзи. — Не знаю, но я чувствую на нём прикосновение Торага. Может быть, его поместили в наковальню те, кто её создал? Или… Хм-м-м… Нет, нет, ерунда, не может быть. Камни не берутся из воздуха… Но ведь и металл обычно не ломают голыми руками? Я не знаю, Линдзи. Не знаю. Да, камни не берутся из воздуха, а простые смертные не умеют ломать цельные металлические наковальни одним ударом. Кай сомневалась, что сама смогла бы так легко разрушить творение дварфийских мастеров. Она подняла один из осколков наковальни. Сжала. Металл медленно и тяжело заскрежетал, принимая форму её ладони. Нет, у неё не хватило бы на это сил. Даже в настоящем облике. Что за силу в себе хранит Харрим, спросила себя Кай, пока он утирал слёзы. — Не надо мне было приходить сюда. Что я надеялся здесь найти, кроме тлена, пыли и праха? Я… Прости, Кай. Спасибо, что уважила мою просьбу и привела меня сюда. Но теперь… Мне нужно побыть одному. Харрим опустил голову и уныло побрёл обратно на верхний уровень крепости. Кай развела руками, закинула на плечо мешок с троллиным добром и пошла следом.