Жмурки

Сержант Джимми Бек: Женщинам нужно изнасилование. Доктор Фицджеральд: Я слушаю. Сержант Джимми Бек: Это их оружие. Женщина подходит к Майку Тайсону, чемпиону мира в супертяжелом весе, в гостиничном номере, ранним утром, делает ему минет, его приговаривают за изнасилование, в итоге он оказывается в тюрьме. Майк Тайсон. Чемпион в супертяжелом весе. Один из самых храбрых людей. Если это может случиться с ним, то это может случиться с любым из нас. Это то, чего они хотят. Это их оружие. Они хотят держать нас в напряжении. Пенхалигон нужно изнасилование. Доктор Фицджеральд: Нужно ее изнасиловать? Сержант Джимми Бек: Ей нужно изнасилование. Это ее отдел, ее маленькая империя. Она думает, что может обращаться со мной как с дерьмом, когда речь идет об изнасиловании, потому что она женщина, и мы этого не понимаем. Ну, это чушь собачья. Она ничего не знала об изнасиловании. Доктор Фицджеральд: И ты решил немного ее поучить? — сериал «Метод Крекера» Обозначу основные вещи. В изнасиловании виноват насильник. Всегда. Жертва может быть как угодно одета. Может как угодно себя вести. Это не имеет значения. Это не только этика, но и логика. Агата Кристи устами Пуаро писала, что в детективе личность жертвы объясняет суть преступления. Не оправдывает, но объясняет. Например, болтливый человек в маленьком городке мог случайно выдать секрет, и его превентивно убили. С изнасилованием это не работает, потому что, как ни страшно прозвучит, личность жертвы не имеет значения. Как при грабеже темной ночью в подворотне. Жертва просто попалась насильнику. В литературе романтизма считалось иначе. Развращенный богач похищал героиню, как в романе «Кларисса», чтобы «обесчестить», или насильно на ней жениться, как в «Графине де Монсоро»: женившись на Диане, Монсоро пытается насильно заняться с ней сексом, и она угрожает, что покончит с собой. Но на то она и литература романтизма. В жизни нет злодеев в черных плащах, отчаянно вожделеющих конкретную красавицу. У серийных насильников, как и убийц, иногда бывает типаж. Например, пышные блондинки 30-35 лет или худощавые черноволосые мальчики. Жертва может принадлежать к типажу, но это единственное, чем она привлекла насильника. Изнасилование может быть личностным, когда это способ мести и наказания. В тюрьмах насилуют, превращая в «опущенных», пассивных гомосексуалов — низшую тюремную касту. Этому могут подвергать за нарушение «воровского порядка» или по приказу администрации, чтобы наказать неугодного. Этот обряд практикуется в армии и детских домах. Исследования подтверждают, что большинство насильников действует не ради сексуального удовольствия, а ради того, чтобы ощутить власть над жертвой. Многие насильники признавались, что совсем не получали сексуального удовольствия, непосредственно акт был им даже противен. У них «стоит» на чувство беспомощности и унижение жертвы. Поэтому изнасилования часто сопровождаются угрозами физической расправы, избиениями и дегуманизирующими оскорблениями: «сука», «тварь» и тп. Жертвами изнасилования чаще становятся женщины, но мужчины не защищены от риска. Женщина может изнасиловать мужчину. Я офигел. И испугался, потому что был уже очень-очень-очень пьян. Очень сильно испугался. Ну и разделся — что мне еще оставалось делать. Я сел, и меня связали, привязали к стулу. Прям тупо привязали. Я полностью был ошарашен. Катя эта разделась, и девушка вторая разделась. Ну, и я возбудился, конечно, потому что, во-первых, испугался, во-вторых, действительно возбудился, но при этом вообще потерял контроль. Вот эта Катя начала мне делать минет, и я вообще перестал понимать, что происходит. Потом, когда минут 10 прошло, меня почему-то били плеткой еще. <…> Мне дали бутылку воды, снарядили в такси — типа «ну, бывай». Пока добирался до дома, даже не помню, какое у меня было состояние, я вроде плакал, вроде нет, я не чувствовал почти ничего, звонил своим друзьям, которым рассказывал, что со мной произошло, в панике, и ребята по большей части говорили: «Тебе повезло, чувак. Братан, на твоем месте любой позавидует, вообще зашибись». — рассказ жертвы https://www.bbc.com/russian/features-45175434 Жертва может испытывать сексуальное возбуждение и даже оргазм. Иногда из-за принудительной стимуляции, иногда из-за стресса, который наш мозг «путает» с возбуждением. Это не значит, что жертва хотела, чтобы ее изнасиловали. Психологи считают, что вначале жертва испытывает шок, а настоящее осознание приходит позже. Не бывает изнасилования без последствий, а последствия могут ощущаться всю жизнь. В их числе ПТСР, депрессия, алкоголизм, страх сексуальных контактов, замкнутость, отстраненность, приступы агрессии и чувство вины. Люди пытаются рационализировать ситуацию (понять, почему свершилось зло). И начинают считать, что они что-то сделали, из-за чего это с ними случилось. РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ПРОТИВОПОЛОЖНА РАЦИОНАЛЬНОСТИ. Рациональность «скажет» человеку, что он ни в чем не виноват. Это могло случиться с любым. Это не «кара небес» за грехи. А рационализация требует какого-то ответа, и наиболее подходящий: ты виноват во всем сам, и вселенная тебя наказала. Это почти неизбежное ощущение для родителей, потерявших ребенка. Им нужно обвинить хоть кого-нибудь, и они винят партнера (почти все браки после смерти ребенка распадаются) и себя. Поскольку вселенная/Бог/космос всегда молчат, человек обвиняет себя. Поэтому, если вы описываете изнасилование, обязательно введите на каком-то уровне нерациональное чувство вины персонажа. В своей работе я это сделала так: — Вы спали в одной кровати. Не раз и не два. Вы носили рубашки друг друга. Когда вы ссорились, он швырял тебя об стену и тряс… У тебя едва не вставал. Всю жизнь ты был почти что влюблен в него, и я это знал. Это была одна из причин, почему я уехал. Я не мог больше этого выносить. И ты знаешь, что, Дин? Я думаю, что он уехал, чтобы этого не случилось. Папа знал, что это может произойти, когда меня не будет рядом. Сэм без кожи. Сэм сгорает в адском инферно, чувствуя, как запекается его мясо. В его словах больше нет яда — только огонь. — Меня больше нет рядом, — его голос уверенный и спокойный. — Ты можешь получить все, что хочешь. Это не совсем он или совсем не он, но какая разница, Дин? Его голос, его руки в мозолях от ружей, его глаза, его член. Не сопротивляйся. Ты хочешь. Жертва может быть знакома с насильником. У них может быть свидание. Насильник — не обязательно маргинальный тип. Он может считаться «приличным» человеком. Следователь: Вот вы с Вадимом Пашутиным давно знакомы? Катя: Да. Я вместе с ним училась в школе. Следователь: Вы дружили? Катя: Нет. Может, раз или два он провожал меня… Следователь: Провожал, руку жал… Потом изнасиловал. Вот, вы говорите, изнасиловал. А вы знаете, из института на него хороший отзыв пришёл! Катя: Почему бы и нет? Там ведь он, наверное, никого пока не изнасиловал. — фильм «Ворошиловский стрелок» В отличие от других преступлений, изнасилование в большой литературе описано мало, потому что секс в любом виде очень долго считался непристойным. В русской литературе изнасилование начали активно описывать в 1900-х годах. В основном это была низкопробная порнография, «клубничка», тексты для дрочки. Но было несколько рассказов крупных авторов, которые на уровне наблюдений и каком-то подкорковом осознавали, что ситуация в России нехороша и будет хуже. Вся эта болезненность начала проявляться. Леонид Андреев в «Бездне» (Андреев, вероятно, самый дарковый автор в истории литературы) описал групповое изнасилование юной девушки. Николай Гумилев в «Лесном дьяволе» пошел в сторону экзотики и темного, но романтизма: барышню пытается изнасиловать павиан. Наиболее подходящий к нашей теме реалистичного текста и анализа — Александр Куприн «Морская болезнь». Это подробный, натуралистичный текст, от которого тошнит, как от морской болезни, и как бы в этом и смысл. ЧИТАТЕЛЯ ДОЛЖНО ТОШНИТЬ (если читателя не тошнит, вы написали эксплотейшн). Он мягким, но необыкновенно сильным движением усадил ее на кровать и уселся с нею рядом. Дрожащими руками он взялся за ее кофточку спереди и стал ее раскрывать. Руки его были горячи, и точно какая-то нервная, страстно возбужденная сила истекала из них. Он дышал тяжело и даже с хрипом, и на его покрасневшем лице вздулись вверх от переносицы две расходящиеся ижицей жилы. — Дорогая моя… — говорил он отрывисто, и в голосе его слышалась мучительная, слепая, томная страсть. — Дорогая… Я хочу вам помочь… вместо горничной… Нет! Нет!.. Не подумайте чего-нибудь дурного… Какая у вас грудь… Какое тело… Он положил ей на обнаженную грудь горячую, воспаленную голову и лепетал, как в забытьи: — Надо совсем расстегнуться, тогда будет лучше. Ради бога, не думайте, что я чего-нибудь… Одна минута… Только одна минута… Ведь никто не узнает… Вы испытаете блаженство… Вам будет приятно… Никто никогда не узнает… Это предрассудки. Она отталкивала его, упиралась руками ему в грудь, в голову и говорила с отвращением: — Пустите меня, гадина… Животное… Подлец… Ко мне никто не смел прикасаться так. В ужасе и гневе она начала кричать без слов, пронзительно, но он своими толстыми, открытыми и мокрыми губами зажал ей рот. Она барахталась, кусала его губы, и когда ей удавалось на секунду отстранить свое лицо, кричала и плевалась. И вдруг опять томительное, противное, предсмертное ощущение обморока обессилило ее. Руки и ноги сделались вялыми, как и все ее тело. — Господи, что вы со мною сделали! — сказала она тихо. — Вы сделали хуже, чем убийство. Боже мой! Боже мой! Изнасилование может быть частью сюжета или самим сюжетом (как в жанре rape and revenge). Если вы берете изнасилование сюжетом, как Куприн, нужна очень глубокая проработка психологии, исследование под лупой. Я не рекомендую этого делать, если вы пока в себе не уверены как в авторе. Не все верят в некую этическую ответственность автора, но это тот случай, когда без нее, конечно, получится нечто отвратительное. Куприн выбирает этот сюжет, чтобы показать, как патриархальное общество относится к женщине. И как женщина в этом обществе относится к себе. Разговор с мужем после: — Нет! Нет… не то… совсем не то… Не полюбила, а просто грубо изменила тебе. Изменила потому, что не могла не изменить, потому что не была виновата. — Но он тебе нравился? Ты испытала сладость любви? — Ах, нет, нет! Сергей, все время отвращение, глубокое, невероятное отвращение. Ну, вот скажи, например, если бы меня изнасиловали? Он осторожно привлек ее к себе, — она теперь не сопротивлялась. Он говорил: — Милая Елочка, зачем об этом думать? Это все равно, если бы ты спросила меня, разлюблю ли я тебя, если вдруг оспа обезобразит твое лицо или железнодорожный поезд отрежет тебе ногу. Так и это. Если тебя изнасиловал какой-нибудь негодяй, — господи, что не возможно в нашей современной жизни! — я взял бы тебя, положил твою голову себе на грудь, вот как я делаю сейчас, и сказал бы: «Милое мое, обиженное, бедное дитя, вот я жалею тебя как муж, как брат, как единственный друг и смываю с твоего сердца позор моим поцелуем». Вот этот «позор» заставляет женщину после разговора навсегда расстаться с мужем. Но при этом она не решается себе признаться в ужасе произошедшего и утверждает (вероятно, сама верит), что вся история выдуманная. С нулевых прошли годы, и Сомерсет Моэм пишет рассказ «Непокоренная» о девушке, изнасилованной немецким солдатом во время оккупации Франции. Рассказ нельзя спойлерить, его надо читать. В нем мы видим изменение отношения общества. Они зашли к старому, знакомому им врачу, и он подтвердил их подозрения. Но врач был ревностным католиком и не пожелал оказать им нужную помощь. В ответ на их слезы он пожал плечами. — Ты не единственная, — сказал он Аннет. — Il faut souffrir. Они знали, что есть еще другой доктор, и пошли к нему. Они позвонили. Им долго никто не отворял. Наконец дверь открыла женщина в черном платье. Когда они спросили доктора, она заплакала. Немцы его арестовали за то, что он масон, и держат в качестве заложника. <…> — Скоты, — сказала женщина. Она поглядела на Аннет с состраданием. — Бедная девочка. Современный мир до сих пор между этим балансирует — между «позором» и состраданием. Если персонажи существуют не в вакууме или фантастическом (фэнтезийном) мире со своими законами, это придется учитывать. Очень многие люди сочувствия к жертве не имеют и считают, что она сама виновата. Изнасилование редко обходится без физических повреждений. Жертва не может встать и пойти, как она была (во всех смыслах). Иногда жертва вообще не может встать. В случаях группового изнасилования следующий пункт — хирургия и травматология. И хорошо, если человека не искалечат, превратив в инвалида. Насильники с огромным удовольствием бьют по лицу, поэтому сломанный нос — в порядке вещей и как минимум. В мейнстриме очень любят показать, как герой спас «принцессу», и она тут же отдалась ему в благодарность. В реальности это больше похоже на серию «Доктора Хауса», где Хаус пытается провести осмотр изнасилованной девушки, которая кричит: «НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!», а ведь он — врач в больнице. Но мужчина, и это мгновенный триггер. Если вы решитесь на исследование психологии насильника, как в сериале «Метод Крекера», то будьте уверены, что вы — высший пилотаж (автор сериала Джимми Макговерн — высший пилотаж). Вам надо не только знать этого персонажа от и до, но и очень хорошо понимать, что вы пытаетесь сказать. Нам нет дела до его тонких чувств и тяжелого детства. Если вы пытаетесь кого-то разжалобить, вы романтизируете. Так что пишите о чем-то действительно оригинальном и важном для истории, либо лучше не надо. Следующая часть — война.