Жмурки

Вчера я бежал запломбировать зуб, И смех меня брал на бегу: Всю жизнь я таскаю свой будущий труп И рьяно его берегу — Игорь Губерман Впервые я увидела труп в детстве, примерно лет в 6. Возвращалась с прогулки с друзьями, а у подъезда вдруг поставили гроб. Я помню первое ощущение страха, которое быстро сменилось другим, которое я очень долго не могла расшифровать. Понятно стало позднее, после довольно многочисленных трупов, увиденных на похоронах и один раз — не на похоронах. Я использовала это определение в одном фике, и никто, к моему великому изумлению, даже этого не заметил. Фик был по «Доктору Кто» и назывался Dead Man Walking. Читатели переживали за Доктора, переживающего за мертвого Мастера, в этой некрофильской романтике труп и потерялся. Зато это слово заметила моя подруга детства Т., когда несколько лет спустя я вернулась с похорон нашей общей подруги и написала пост в соцсетях о своих впечатлениях. Слово привело ее в ярость, она даже со мной поссорилась, сочтя мое определение оскорбительным (позже мы помирились). А слово было: бутафория. Я не могу придумать лучшего определения. Труп похож на театральный реквизит. В театре одни предметы выдают за другие, например, сколоченные из фанеры стулья, раскрашенные золотой краской, изображают королевский трон. Сегодня их было двое: Пьеретта, молодая женщина, что почти десять дней пролежала в лихорадке, да в ней и сгорела; и безымянный мальчишка лет четырех, подобранный вчера Жеромом на улице, куда его выгнали умирать, босого и в одной рубашонке. Бывало, родители поступали так, пытаясь спасти остальных детей. Мальчик был совсем плох, и Нострадамус с самого начала понимал, что долго он не протянет. А вот Пьеретта удивила его тем, что не выжила, и сейчас он смотрел на ее закаменевшее в смерти тело едва не со злостью. Молодая крепкая баба, могла бы еще жить да жить. Нет, лежит, сухая и желтая, с кожей цвета гноя и черными язвами, сожравшими все лицо. Тянуло махнуть рукой, сказав Николя и Гастону: — Ладно, бездельники, тащите обратно. Завтра пойдете. Оливье-печника, а то и половину остальных заберете и отправитесь жечь. Черт с вами, черт с ними. Со всеми нами — черт. Трупы кисли в дожде, точно выеденные жучком пустые коряги. Лежали, безразлично прикрыв глаза. Им уже было все равно, когда их сожгут и где бросят. Отмучились. А он еще здесь! И другие — тоже. Это отчасти тот самый эффект «зловещей долины», как с психопатами, которые похожи на обычных людей. Пустая человеческая оболочка напоминает человека только анатомическими чертами: голова, руки, ноги, туловище. Но с человеком у нее больше нет ничего общего. Труп — это объект, тогда как человек — субъект. Однако если вы воспринимаете труп как вещь, предмет, тогда вы — психопат. Чтобы мертвое человеческое тело казалось вещью, с которой можно сделать все, что захочется, надо быть ненормальным в терминах криминальной психиатрии. Разницу между объектом и вещью я объяснить не могу. Может быть, ближайший аналог трупов — марионетки, которых кладут в ящик после спектакля, но и это не совсем то. Марионетки всегда были неодушевленными предметами, но человек-то не был. Прекращенная органическая жизнь сражает своей опустошенностью. Не пустотой. Именно опустошенностью. Там что-то было, а теперь этого нет. И разница колоссальная. В опустошенность трупа персонаж может закладывать свое видение. Логан попытался найти в человеке пульс. Тронул вену на шее, и под его пальцами сполз лоскут бурой кожи. Нет, померещилось. Этот был готов или умер за секунду до того, как Логан его коснулся, последнее дыхание отлетело беззвучно. Он даже не узнавал черты под черно-красной коркой. Можно было прочитать фамилию на жетоне, но она Логана не интересовала. Ему не хотелось смотреть на Виктора, поэтому он сказал безымянному трупу: — Ты мой брат, ты мне дорог. Спекшееся лицо, в которое он смотрел, походило на исписанную загадочными иероглифами древнюю маску. — Но у нас все меньше общего, Виктор. Труп молчал как-то сурово и даже величественно, будто хранил саму тайну смерти, а не был бесполезным ошметком мяса, которое и при жизни-то ничем похвастаться не могло. Никакой тайны смерти в трупе нет. Но персонаж в тот момент так видит. Труп на момент похорон настолько холодный и твердый, как будто вы трогаете камень. В гробу все кажутся меньше, чем при жизни. Возможно, по простой причине: при жизни человек напрягал мускулатуру, а тут скукоженный (я не патологоанатом, не знаю). Любые действия с человеческими останками вызывают ужас и омерзение, даже если это необходимо, например, для расследования. Эксгумация трупов несет вокруг себя мрачный и нездоровый ореол, в глубине души мы боимся тревожить покойников. Действия с трупами и местами захоронений, не санкционированные законом, относятся к числу уголовных преступлений во всех странах. Понятно, что подобным может заниматься только маньяк, сумасшедший или отмороженный. Уэйд выхватил катану из-за спины и отсек трупу голову, подняв своими скоростными движениями целую тучу песка. — И зачем ты это сделал? — осведомился Виктор. — В футбол хочешь сыграть? — А ты что, забыл? Нам же в Солсбери велели доставить какую-нибудь террористическую башку, чтобы они провели экспертизу и опознали, кто работает на нашего парня: кубинцы или русские, — тоном прилежного ученика напомнил Уэйд. Виктор фыркнул, и желтый песок опять всколыхнулся. Не хватало еще таскать с собой эту падаль. — Я тебе и так скажу, что это кубинец. — Откуда знаешь? — Строение черепа, размер туловища и всякое такое прочее. — А, — протянул Уэйд, пару секунд подумал и с размаха пнул отрубленную голову, улетевшую далеко наверх в кучу тел. Белозубо просиял: — Играй, как Бэкхем. Возможны ситуации, в которых трупы не вызывают эмоциональной реакции. Это вероятнее всего на войне, где смерть становится привычной. В фильме «Двадцать дней без войны» главный герой, которого играет Юрий Никулин, после обстрела помогает тащить труп только что убитого товарища. Его лицо не выражает абсолютно ничего, как если бы он помогал перенести стол. Никто не ведет разговоров о жизни и смерти, никто ни о чем не рассуждает, никто даже не комментирует случившееся. Они таскают стол. Никулин сам был на войне и сыграл эту сцену так, как это было бы в реальной жизни. Кроме того, на войне люди настолько устают, что у них притупляются реакции на все. Также известно, что патологоанатомы и люди из похоронного бизнеса в силу привычки не испытывают эмоций и могут спокойно, например, есть рядом с трупами. Врачи в реаниматологии — отдельная тема. Они не настолько абстрагировались от смерти, чтобы жевать бутерброды в мертвецкой. Смерть их затрагивает, поэтому они часто над ней шутят — по крайней мере, сужу по рассказам подруги, которая в свое время целенаправленно пошла работать в этом направлении, ее цепляет форс-мажор между жизнью и смертью (это часто руководит людьми в неотложке). Вот они любят пошутить, как в плохом кино, потому что им надо это пережить и работать дальше. Исследование трупов в научных целях способствует прогрессу человечества. Люди большей частью этого тоже боятся, поэтому появился стереотип «безумного ученого», доктора Франкенштейна, который возомнил себя Богом и пытается творить живое из мертвого. Более-менее из этой идеи придуман жанр биопанк, который рассуждает об аспектах генной инженерии, обычно осуждая ее (преобразования тела воспринимаются как зло, а общество, которое его практикует, построено на классовом неравенстве). Однако тут множество интересных вопросов о постчеловеке, на которые до сих пор существует мало ответов, поэтому вы можете открыть что-то переворотное в жанре. По мне, любое разумное существо — это человек, даже если его сшили из кусков трупа. Череп отличается от трупа. Его трудно воспринимать как такую же вещь, как смартфон или ботинки, но определенной вещественностью он обладает. Его достаточно спокойно можно взять в руки, повертеть и рассмотреть, как Гамлет в сцене с черепом Йорика. В некоторых театральных постановках «Гамлета» используют реальные черепа. Иногда актеры завещают свои черепа для спектаклей, и в этом уже нет никакого надругательства над трупами, запрещенного законом и моралью: завещают же люди свои органы. Если мертвое человеческое тело лишает дара речи и вышибает мысли из головы, то череп, напротив, наводит на философские рассуждения в духе memento mori. В отличие от мертвого тела, череп как объект лишен сакральности. Однако он наделен чертами ритуальности, что превращает его в символ. Череп и кости — пиратский знак «Веселого Роджера», означающий бесстрашие перед лицом смерти. В прекрасном сериале «Рим» фаталист Цезарь, в отличие от остальных римлян, поклонялся только символу смерти и никогда ее не боялся, поэтому бесстрашно шел в любую битву. Многие носят знаки черепа на майках и аксессуарах. Этот символ как бы помогает по-самурайски сживаться с мыслью о неизбежности смерти. Наконец человеческие останки, означающие, что вас разыскивает полиция или, по крайней мере, должна разыскивать. Многие маньяки-некрофилы и каннибалы оставляли такие следы. Я затрудняюсь сказать, что в их мозгах заставляет вываривать человеческие головы у себя на кухне, но что-то в этом, вероятно, есть от комплекса Бога. Абажуры из человеческих кож, набитые человеческими волосами подушки и вырванные золотые зубы, переплавленные в слитки, времен Третьего рейха это подтверждают. Раса господ, то есть «богов», может использовать чужие тела как вещи. Недаром заключенным концлагерей делали татуировки в виде номеров, нумеруя людей как предметы из складской описи. Если есть на свете какое-то абсолютное зло, то это оно: использовать людей как вещи. Попытка распоряжаться человеческими телами — признак диктатуры и тирании. Запрет трансгендерного перехода, лишение женщин права на распоряжение собственным телом, репродуктивное насилие, преследование гомосексуальности, разнообразные попытки государства залезть к гражданам в постель психологически очень близки к действиям маньяков, которые оставляют «трофеи» в виде костей или фрагментов кожи своих жертв. Это попытка присвоить себе человеческого тело, словно ты — Бог, его создатель. По счастью, в истории это обычно кончается примерно одинаково. Маньяков ловят. Государства, играющие в богов, разрушаются. Правда, для жертв уже слишком поздно.

Warning: дальше может быть неприятно.

Трупы подвержены процессу тления. Стадии разложения необходимо учитывать, если в произведении проводят расследование, или персонажи прячут незахороненные трупы. А также для нежного жанра некрофилии. Ужас перед мертвыми связан в первую очередь с процессом распада. Если новоумерший может появиться в образе человека с бледной кожей, как многочисленные красавцы-вампиры в кино, то изъеденный червями труп принадлежит другому миру и воспринимается как что-то враждебное, отсюда образ зловещих зомби. Трупный запах отталкивает людей и, как считают ученые, вызывает подсознательную защитную реакцию. Это то, с чем опасно соприкасаться. В искусстве трупный запах обычно описывают как сладковатый, но он более многосоставный. Первый компонент запаха разлагающегося трупа несет едва уловимый оттенок растворителя для краски. Второй пахнет сладковато; он наиболее узнаваем и чаще всего вызывает у людей неприятные ощущения. Часто в воздухе рядом с покойным обнаруживаются молекулы еще одного вещества — диэтилсульфида, — неприятный аромат которого напоминает запах чеснока. Теперь об избавлении от трупа. Без этого игра в жмурки редко обходится. Напомню, что наемные убийцы от трупов обычно не избавляются. У них нет такой необходимости. Они убивают человека анонимно, не оставляя следов. Их оружие нигде не зарегистрировано, их никто не найдет. Осуществленная профессионалами смерть оставляет труп на том же месте, где нашла человека. Одни персонажи, которых я описывала, избавлялись от трупа очень грязным, но доступным в быту способом. Для него потребуется лопата, земля и пила. С первым человеком они колебались. — В Страшный суд, — Дин вспомнил Библию, — должны подняться все. Даже те, кто давно сгнил. — Это не Страшный суд, — сказал Сэм. Пила дробит кости с омерзительным звуком, жирный минеральный запах крови дезориентирует нос — кажется, что она всюду, ею пахнет земля и небо. Они закапывают части тела Джека О’Доннела в неглубокой могиле. Персонажи копают неглубокую могилу, потому что у них нет времени копать глубокую. В реальности — лучше глубокую где-нибудь в лесу далеко от проторенных троп. Когда в жизни эту могилу раскопают, следователи обнаружат, что труп мужчины такого-то роста и возраста соответствует такому-то пропавшему в данной местности. Это достаточно быстро и легко выясняют. Если покойник не из местных, начнут устанавливать личность. Устанавливают обычно с помощью стоматологической карты. Зубы уникальны, и если человек хотя бы раз в жизни был у стоматолога, его личность можно вычислить. Ниточка начнет раскручиваться, и вашего убийцу найдут. Более продвинутые убийцы в фикшене, например, в фильме Балабанова «Кочегар», прибегают к сжиганию трупов. На деле это плохая идея. Сжечь труп взрослого человека до состояния только однородной золы невозможно на костре и даже в специальных камерах крематория. Кроме того, процесс потребует дофига времени. Для сжигания трупа весом 60 кг Бруарделю понадобилось 40 часов, а А.С. Игнатовскому — 50 часов. Ожье, обильно обливая трупы керосином, сжигал их за 6-10 часов. Саратовские эксперты (И. В. Скопин) расчлененные трупы сжигали в русской печи, употребляя дрова, за 20 часов, а употребляя керосин — за 10-12 часов. Трупы младенцев сгорали за 2-2,5 часа. Сидеть рядом придется в противогазе. Запах горелой плоти очень неприятный даже для самых крутых супер-убийц. Не проблеваться вряд ли получится. Труп можно утопить, но утопленников находят еще быстрее, чем закопанных. Одним из самых надежных способов считается любимое американской мафией 20-х закатывание в бетон. Тогда человека будут искать долго. Но само по себе действие привлечет массу внимания, плюс это обычно делается в городе, а не в темном лесу или на далеком кладбище. Закатывают в бетон не всех подряд, и возможность осуществить это есть не у всех. В результате: пропал злой прораб стройки, который полгода не платил людям зарплату, или пропал главарь мафии, враждовавший с другим главарем. В общем, это скорее киношная ситуация, а преступников после нахождения трупа быстро вычислят. Труп можно закопать где-то в подвале и залить цементом. Тут насколько быстро найдут, зависит от следственных действий. Был такой случай в РФ 2020 году. Нашли быстро: просто установили, с кем жертву видели в последний раз. Это оказался ее коллега. Как только убийцу вычисляют, способ спрятать труп перестает иметь значение. Остается самый надежный способ — полностью уничтожить труп. Обратимся к экспертам. — Ну, что будем делать? — спросил Себастьян. — Как в Каире? Ванна, полная кислоты, которая разъела эмаль. Это длилось целую вечность, на двенадцатом часу стало казаться, что Себастьян сидит там всю жизнь, в том гостиничном номере, где не работал кондиционер, в ванной, обклеенной бежевой плиткой, со скелетом, который не растворялся, хотя мягкие ткани давно превратились в суп. Вонь стояла чудовищная. Они заперли окна, но вонь пробивала себе дорогу. К ним стали стучаться — один раз, другой. Администратор, портье. Джим сунул денег. Потом горничная, и он сказал: мне проще всех тут перебить, их растворять нам необязательно. Моран думал, что Джим его бросит, оставив разбираться с этим дерьмом в одиночку, но тот честно досидел до конца, лишь выходил на балкон подышать, а потом и вовсе прекратил дергаться: он читал «Искусство войны» на китайском, язык плохо ему давался и потому увлекал; Джим любил все, что ставило его вечной скуке преграды. — Я был юн и неопытен, — сказал Джим с улыбкой. — И не знал, что нужно к соляной кислоте добавлять серную и азотную. А еще лучше — «хромку». — Что это? — Дихромат калия. Хорошо работает с концентрированной серной кислотой. Я как-то экспериментировал с отрезанной головой. Но тогда я не знал. — Вы еще не знали, что ванна должна быть чугунной или фарфоровой. Помните, как она начала трескаться? Я как представил, что сейчас все хлынет на пол… — Она бы не треснула, — возразил Джим. — Но ты прав, фарфор или чугун, конечно же, лучше. Хорошо, им не пришлось избавляться от остатков. Даже если бы кислоту удалось нейтрализовать, как бы они черпали ту жижу, и куда бы ее девали? Сливать в унитаз — еще бы целая вечность ушла. Джим в моем исполнении интересуется всеми аспектами смерти. Больше всего он интересуется эмоциями, которые она вызывает у людей, поскольку сам эмоций не испытывает. Но ответы его никогда не устраивают, он находит их прозаичными, поэтому он перенес свой пытливый ум на техническую сторону вопроса. На Потсдамской площади Джим заговорил, рассказав о новой технологии растворения трупов, придуманной шотландским ученым. — Ресомация, — говорил он, — работает исключительно быстро в сравнении с другими химическими методами. Тело помещается в герметичную камеру, наполненную раствором гидроксида калия, давление в камере поднимается до 10 атмосфер, а температура — до 180 градусов по Цельсию. — Происходит, — говорил он, — деминерализация твердых тканей и полное растворение мягких. За два с половиной, иногда за три часа. — Потом камера охлаждается, — говорил он. — Из нее вынимают кости, сушат в печи и перемалывают. Получается миленький беленький порошок. Пепел после кремации серый, не столь эстетично. За ресомацией будущее, особенно если они протолкнут экологическую идею. Моран выслушал лекцию, не перебивая. Джим был помешан на смерти, пытался расчленить ее на куски, рассмотрев все детали под микроскопом. — Мы едем, чтобы сделать эту самую ресомацию? — спросил он. — Если бы, — хмыкнул Джим. — Resomation Ltd еще не получила лицензию, а когда получит, она сначала появится в Англии. Ее пока нигде нет. Мы едем в прозаический крематорий. Где я и оставлю тебя на попечении одного человека, который мне должен. — Бросите меня? — укорил Моран. Он проголодался, он не хотел в крематорий. Джимми можно было бы поздравить, если бы он не самоубился. Ресомация, или биокремация в июле 2023 года наконец появилась в Англии. Экологи довольны, способ считается «более бережным для покойного и природы», чем кремация, из-за которой выделяется большое количество углерода. И порошок красивее. UPD. Читательница статьи Tara Tunturi делится экспертным мнением: Хотела обратить внимание на некоторые неточности в последней главе (где рассказывается про трупы). Труп обычно (частенько) вытягивается в длину, а не сжимается. Потому что на позвонки ничего не давит (как трупное окоченение подотпустит). Иногда на 10-15 см. Это надо учитывать при заказе гроба (а то иногда не уложить). Трупы начинают гнить (процесс гниения), а не тлеть. Причем начинают уже на следующие сутки. Гниют с живота. Полностью труп начинает гнить дню к 14, обычно на радость всем соседям. Но это зависит от окружающей среды (чем жарче и влажнее, тем быстрее) и самого трупа (толстые гниют быстрее). Бывает, вместо гниения, трупы мумифицируются, но это редко (я только один такой видела, а гнилых не перечесть. И да, запах ужасен). Самые первые трупные явления — охлаждения, трупное окоченение и трупные пятна. По ним и время смерти можно легко определить. Мне нравится, как у вас все написано, но мне месяцы, проведенные в криминальном морге Спб давят на совесть.