Жмурки

Do you people know that Jesus is in my body? But my body has let me down So I'm gonna wield this fish and hook till you people put me back in the ground You see my hook, it protects me It protects me from evil It protects me from shame And it protects me from sick It's cause I boiled it and I blessed it with hyssop and with mint and a little bit of Garlic Now Jesus, Him be a coming from Jerusalem from afar His anger, it be a rising slaking out wise men's stars — SLIM CESSNA'S AUTO CLUB — JESUS IS IN MY BODY Особенности религиозного хоррора В рамках фэнтези написать религиозный хоррор невозможно. Это всегда будет страшная сказка, в которой шалят местные злые сущности. Ключевое слово — местные. Это может быть страшно, но это не затрагивает наши культурные традиции и реалии нашего мира. Описания из «Игры престолов» с вымышленной религией: Ночью, во сне, она снова оказалась в шатре у Ренли. Все свечи погасли, вокруг стоял холод. В зеленой тьме шевелилось что-то, мерзкое и ужасное, грозившее ее королю. Бриенна рвалась защитить его, но все ее члены застыли и онемели — она даже руки не могла поднять. Когда же теневой меч рассек зеленый стальной ворот и хлынула кровь, она увидела, что павший король — вовсе не Ренли, а Джейме Ланнистер, которого она не сумела спасти. <…> Тень. Произошло нечто тёмное, злое и недоступное пониманию Кейтилин. Эту тень отбрасывал не Ренли. Смерть вошла в эту дверь и задула его жизнь так же быстро, как ветер задул его свечи. У религиозного хоррора больше общего с космическим сай-фай хоррором, который создал Лавкрафт. Существует некая колоссальная сила (дьявол или Ктулху), перед лицом которой человек беспомощен. Но хребты безумия Лавкрафта расположены в каком-то другом мире с другими законами. Они со своими космическими ужасами живут далеко. А девушка, забеременевшая от дьявола в «Ребенке Розмари», живет в соседней квартире. Самое реалистичное dark fantasy и сай-фай-хоррор — это другой мир. Религиозный хоррор — это наш мир. Розмари пощекотала ребенку живот. — Тебе ведь не нравилось имя Адриан, правда? Наверное, нет. Адриан Стивен… Надо же такое придумать! Перестань, пожалуйста, волноваться. — Она осторожно нажала ему пальцем на нос. — А ты уже умеешь улыбаться, Энди? Умеешь? Давай, крошка, улыбнись мне. Ты можешь улыбнуться мамочке? — Она покачала над ним серебряное распятие. — Ну, давай же. Всего одну маленькую улыбочку. Давай, Энди-Энди! Японец с фотоаппаратом проскользнул вперед, изогнулся и быстро сделал несколько снимков подряд. Конец книги. Она приняла, что ее ребенок — сын дьявола. Она щекочет ребенку живот и просит улыбнуться для мамочки, пока их фоткают для семейного альбома. Вот так мир и кончился. Что страшнее? Это или Ктулху? Отличие еще в том, что космический хоррор — нигилистский пессимистический жанр, приговаривающий человека к ничтожности. Лавкрафт писал: «Человеческие законы, интересы и эмоции не имеют никакой силы или значения в огромном космосе в целом». В религиозном хорроре человек далеко не всегда беспомощен не только потому, что на его стороне может быть еще более мощная сила (Бог), но и потому, что он способен на самопожертвование, как в «Экзорцисте». Христианская религия и основанная на ней культура базируются на идее искупительной жертвы Христа как величайшей силы в мире. Матчасть В фэнтези элементы реальной религии пересказаны на свой лад, например, в СПН травоядный Ганеша представлен среди богов-каннибалов, да и вообще все сверхъестественные сущности хотят только пожрать, авторы не смогли придумать им других целей. Писать эти выдумки можно с помощью Википедии. В религиозном хорроре религия настоящая: с реальными ритуалами, молитвами, терминологией и символами веры. Поэтому необходимо копать матчасть. Как иначе вы сможете описать обряд католического экзорцизма или ритуал вуду? Блэтти в самой книге приводит много реальных фактов, которые дают ощущение документальности. Автор получил серьезное религиозное образование, и по тексту это заметно. Чем сильнее изгнать фэнтези, то есть выдумки из хоррора, тем реалистичнее получится происходящее. Реальная фактология в этом помогает. Если вы решили всерьез копать тему, я рекомендую документальную книгу Рассела Хоупа Роббинса «Энциклопедия колдовства и демонологии». Чтение суровое, поскольку весь этот кровавый абсурд творился на самом деле. Один или два раза в неделю, как призналась Мадлен, она отправлялась на шабаш. Около 11 часов ночи, как она рассказывала, она потеряла сознание и впала в «вид транса или экстаза». На шабаше присутствовали оба капеллана, отец Пикар и отец Буле, и три или четыре монахини из ее монастыря с несколькими мирянами и несколько демонов в облике полулюдей-полузверей. Священник служил черную мессу по «богохульному листу», пародируя настоящую литургию. После пира, состоявшего из «двух перемен включая вареное человеческое мясо», монахини совокуплялись с призраком отца Давида или с некоторыми живыми священниками. … Труп отца Пикара, вдохновителя всех колдовских и безнравственных действий, был тайно эксгумирован и отлучен от церкви. Труп был отлучен от церкви. Мы ни в одном сюре такого не придумаем. Кстати, Блэтти не обходит эту истерию стороной, рассказывая о ней, когда Каррас ищет подтверждения одержимости Риган, к которой поначалу настроен скептически. …Франция, XVII век. Эпидемия массовой одержимости в лилльском женском монастыре. Позже монахини рассказывают экзорсисту о своеобразном «расписании» сатанинских оргий на неделю: по понедельникам и вторникам — гетеросексуальные половые сношения, по четвергам — содомические акты; феллацио и куннилингус. Суббота — день скотоложества: женщины отдавались животным и драконам… И драконам! Каррас усмехнулся, покачал головой. Несомненно, в основе многих случаев бесовской одержимости прослеживалась патологическая мифомания. Часто оказывалось, что расстройство вызвано психическим заболеванием: паранойей, шизофренией, неврастенией, психастенией. Поэтому церковь издавна рекомендует священникам-экзорсистам работать в тесном контакте с медиками: психиатрами и невропатологами. Онтология Религиозный хоррор невозможен без темных сил, представляющих дьявола и ад, которые в истории будут главными «плохими парнями». Дьявол у вас будет, но вам надо решить: есть ли у вас Бог. Если есть, значит, в истории есть сила, которая может помочь персонажам справиться с дьяволом. Если нет — помогать им некому. Это не фэнтези с магией. Никакой магии в авраамических религиях нет. Как только у вас появится какая-нибудь «светлая ведьма», все — это фэнтези. В религиозном хорроре с темными силами можно справиться только с помощью молитв, экзорцизма и святой воды. Если Бог есть, нужно решить, может ли он проявляться зримо, материально. Чего делать я оооочень не рекомендую. То, что в «Экзорцисте» есть Бог, мы можем узнать только по тому, что священники изгоняют демона именем Христа. А также: Крис кивнула и в ту же секунду вздрогнула, пораженная взглядом старика. Необычайно умные и живые глаза его струили тепло и свет: энергия эта, казалось, низвергалась с неведомых, непостижимых высот, вливалась в мир сдержанным, но стремительным целебным потоком. — Меня зовут отец Мэррин. Вот этот «поток» в человеке — это Бог и есть. И большего, честное слово, не надо, если вы не собрались совсем уж какие-то религиозные притчи писать по мотивам Библии. Философия В истории происходит какая-то жуть. Вы как автор должны знать: почему? Почему дьявол мучает человека? Всегда можно сказать: потому что он злой. Но здесь дьявол — литературный персонаж. Как вам нравится мотивация злодея «потому что он злой»? Это мотивация голливудского кино. Нужно включать своего внутреннего философа и думать, какие для этого могут быть причины. — В таком случае, какова цель вторжения? — Каррас напряженно сдвинул брови. — Что ему нужно здесь? — Кто знает… Кто вообще может знать такое? — Мэррин немного подумал, потом заговорил, будто размышляя вслух. — Наверное, все-таки, нападает демон не столько на жертву, сколько на нас, ее окружающих… Да, на всех, кто сейчас находится в этом доме. А цель его, мне кажется, — убить в нас надежду, заставить отчаяться, отречься от всего человеческого и признать в себе мерзкое животное, порочную и никчемную тварь. Убедить человека в никчемности его — вот в чем главная его задача. Ответа на второй вопрос «почему Бог допускает существование зла?» пока не придумано никем, кроме задубелых умов, которые решили, что они знают все на свете. Оставим это на их совести. Клайв Льюис написал об этом книгу «Страдание». Самое страшное высказывание на эту тему, которое мы знаем, — это не ответ и даже не вопрос, а просто крик. Я имею в виду надпись, сделанную еврейским заключенным на стене концлагеря. «Если Бог существует, то ему придется умолять меня о прощении». Есть простые варианты ответов: Бог в заговоре со злом, либо равнодушен к страданиям людей. Рассуждение в «Экзорцисте» в целом укладывается в традиционное религиозное видение некоего непонятного нам высшего плана: — И все-таки, именно здесь, в этой бездне Зла рано или поздно вспыхнет божественный свет. Как произойдет это, и почему — нам не понять и не увидеть. — Мэррин помолчал. — Кто знает, может быть, Зло и есть тот волшебный чан, что порождает Добро — в огне, кипении, муках? А Сатана, в каком-то смысле, не более, чем игрушка в руках Господа? Разумеется, необязательно все это озвучивать словами персонажей. Важно лишь то, что вы изначально закладываете, какой ответ находите для себя и пытаетесь ли найти. Сегодня с философией все стало совсем плохо, авторы в основном работают на уровне аллегорий, которые ненавидел Толкин и я тоже не люблю. За аллегорией мне видится попытка не задавать никаких вопросов и не искать никаких ответов, а просто сделать высказывание. С одной стороны, искусство — это всегда высказывание. С другой стороны, есть темы, в которых утверждение — спорный метод. Например, сейчас появилась теория, что «Экзорцист» — аллегорическое изображение пробуждения женской сексуальности, которое происходит с героиней Риган (мягко говоря, спорно). Но без вопросов или хотя бы аллегорий, как в фильме Ари Астера «Реинкарнация» (все зло от семьи, все наши неврозы родом из детства), получится старый добрый эксплуатационный хоррор. Тогда ваша задача проста: разбрызгайте кровь, накидайте кишки, сверху — крестик, чтоб красиво отсвечивал в лунном свете, и готово. Please allow me to introduce myself © В «Экзорцисте» и «Сердце Ангела» продуманы личности зла, причем в «Экзорцисте» даже лучше, хотя демон лично не появляется, и мы все время видим только девочку Риган, которая им одержима. В «Сердце» господин Луис Цифер, чье имя сразу говорит о том, кто он такой, как будто взят из песни Роллинг Стоунз Sympathy for the Devil. Это достаточно традиционное изображение дьявола в вариациях истории Фауста: красивый, элегантный, любезный, светский господин, неуловимо выделяющийся в толпе. Цифер уже ждал меня. Он был в синем костюме в тонкую полоску, явно от хорошего портного, и с кроваво-красным бутоном розы в петлице. На вид ему можно было дать и сорок пять, и все шестьдесят. Белоснежные острые усики и квадратная бородка контрастировали с зачесанной назад черной гривой над высоким лбом. Что еще? Солидная осанка, загорелая кожа, глаза — голубой ледок. На бордовом шелке галстука золотом поблескивала булавка — перевернутая пятиконечная звездочка. У зла должна быть личность по причине, о которой я говорила выше: это литературные персонажи. Какой прок от персонажей, о которых мы ничего не можем сказать, кроме того, что они злые? Пусть это непостижимое существо, но у него должны быть признаки. Например, демон в «Экзорцисте» выстроен из лексики, потому что его самого мы не видим, только слышим, демон — это голос. — Как это мило. И, главное, полезно для души! Впрочем, очень скоро ты убедишься в том, что связанные руки мешают мне выражаться достаточно свободно. Сказывается давняя привычка к жестикуляции. — Струйка слюны снова потекла из перекошенного рта. — Тебе, наверное, известно, дорогой мой Каррас, что большую часть долгой своей жизни я провел в Риме. Ну развяжи меня, будь так добр! «Какая развитая речь, и как легко выражает она свои мысли», — поразился священник Это демон в спокойном состоянии: умен, образован, почти обходителен. В гневе его речь превращается в синдром Туретта, потоки беспрерывной ругани, которая в исполнении двенадцатилетней девочки ошеломляет, но демона представляет как своеобразный вариант городского сумасшедшего, который орет на всех в автобусе: Твоя мать сосет хуи в аду, Каррас, ты, вероломный слизняк! Засунь свой член ей в задницу, ты, гребаный никчемный хуесос! Позволь Иисусу трахнуть тебя, позволь Иисусу трахнуть тебя! Позволь ему трахнуть тебя!!! Демон завладел Риган, чтобы выманить отца Мэррина, который в Африке изгнал его из ребенка. Выманить и убить, то есть отомстить. Также возможно предположить, что без завладения человеческим телом демон отправится обратно в ад, в котором нет ничего, кроме «темноты», как можно судить по прорывающимся описаниям. Правда, главное, что нам сразу устанавливает экзорцист отец Мэррин: демон — лжец. Все может быть ложью. Луис Цифер не просто лжец, а тот самый Отец Лжи. Но он пришел за тем, что ему задолжали, и прогоняет ГГ по всем кругам ада в качестве разминки. Эти существа умны, хитры и представляют собой противников человека во всех смыслах. У них есть планы и свои цели. Это очень странный, жуткий, безумный вариант, но все же это личность. Возможны ситуации столкновения с чем-то абсолютно непостижимым, чьей логики, мотивации и поведения человек в принципе не может понять. Весь «Солярис» Лема — о непостижимости инопланетного разума, который сводит персонажей с ума и насылает на них видения вполне в духе хоррора. Но это вещь настолько концептуалистская и даже философская, что, я думаю, мало кто способен писать на таком уровне. Если вы выбираете этот вариант, я думаю, нужно полностью продумать концепцию непознаваемого ужаса, а потом… ничего из этого НЕ показать. Представьте, что где-то под землей тысячи лет сидит раскаленный красный осьминог, который питается мозговыми волнами, генерируемыми от человеческого страха. Вы как автор знаете, как давно он там сидит, за что ответствен на земле, что чувствуют люди от его воздействия, как его победить. А ваши персонажи только чувствуют панику по мере приближения к тому месту и, может, кто-то увидел проблеск красного в воздухе. Это конечно, примитивная схема (я прошу прощения у поклонников Лавкрафта), а не философское рассуждение Лема, но можно обрисовать так. Меньше показывайте зло В «Экзорцисте» демон манифестирует себя в разных личностях, разговаривая разными голосами. В фильме это визуализировали появлением людей, которых видят зрители и Каррас, в первую очередь демон мучает его видениями покойной матери. В книге, где меняются только голоса и выражения лица, получилось сильнее. — Проклятый мясник! — завопил британец. — Подлый гунн! Не поднимая глаз, Карл поставил магнитофон у кровати и поспешно ретировался. — Вон, Гиммлер! С глаз долой! Шлепай отсюда к своей безногой дочурке! Снеси ей капустки! Да с героинчиком, Торндайк! Уж как она будет рада! Она… Карл выскочил, как ошпаренный. Существо мигом состроило самую добродушную физиономию и стало наблюдать за тем, как Каррас устанавливает магнитофон, ищет розетку, заправляет пленку. — Алло, алло, алло! И что у нас на очереди? — радостно заворковало оно. — Что-то записывать собираемся, святой отец? Как интересно! Обожаю участвовать в радиоспектаклях! Одно наслаждение! Повторю, что демон — это только голос, и это сильнее, чем визуализация кошмара, по причине, которую объяснял Хичкок: страшнее всего то, что не видишь. Об этом можно судить на примере двойной серии «Доктора Кто», где Доктор попадает на планету рядом с черной дырой, где творится какая-то чертовщина. В первой серии «Невозможная планета» существо со множеством имен, которое подразумевает, что оно — настоящий дьявол, манифестирует себя только через голоса: — бесплотный голос, который слышит только персонаж, который становится им одержим, — механические, автоматические голоса, которые внезапно начинают звучать в передатчиках. Работающий прием со времен HAL 9000 — ты включаешь техническое устройство, а оно говорит тебе: «Он омоется в черном солнце». — хор голосов, который раздается от инопланетной телепатической расы Уддов. Это вообще самое страшное, что было в сериале, когда они просто говорят хором. https://www.youtube.com/watch?v=tkBQih6e68E Ничего, кроме голосов, но какой эффект. Стоило в следующей серии «Яма Сатаны» показать рогатое чудовище — эффект пропал. Показывайте зло, не показывая зла: через реакцию людей и атмосферу. Атмосферность Атмосферность важна для любого произведения, но в хорроре — больше, чем в любом другом жанре. Начиная с первых готических романов, авторы тщательно описывают обстановку старинных замков, зловещую бурю или полную луну за окном и тому подобное, чтобы правильно настроить читателя на происходящее. Описывайте предметы, запахи, звуки, даже погоду и природу, если персонажи очутились на пленере, а погода связана с сюжетом или может создать настроение. Тщательнее всего описывайте эмоциональные ощущения, которые лучше всего передавать через физиологию, через которую до читатели описываемое «доходит». Фрагмент фанфика, где я старалась создать максимально насыщенную атмосферную картинку, а также передать происходящее через личные впечатления персонажа: Рот Епифании не закрывался; тонкая шейка напрягалась, горло выталкивало наружу грязную желтизну. Жидкость закапала на пол по бедрам девочки, светлую ткань ее платья разъело теплое пятно: она обмочилась. Аммиачный запах рассеялся потускневшими клубами дыма, но вонь вскоре усилилась. Сгустившиеся слезами глаза помутнели, карий оттенок вымещался тускло-зеленым. Ее отбросило назад, к полкам, несколько раз ударив затылком. Фаянсовая мелочь разлетелась и покатилась на пол, раздался звон. Краем глаза Дин увидел, как демон бросил в огонь еще щепоть порошка; пламя взвихрилось, разделившись надвое, раскалилось до ослепительно-красного и щелкнуло, как две челюсти. Дыма намело в комнате по щиколотки, в мареве хлестнул перламутровый блеск, но дым больше не справлялся с усилившимся зловонием. Гнилое болото наступало, в нем поднимали головы древние животные, переварившие сотни, тысячи тел, сотни, тысячи жизней. Тошнотворный холодный смрад ринулся в ноздри. Жестокость Выпускайте погулять своего внутреннего автора эксплуатейшн — пределов жестокости в религиозном хорроре практически нет. Сатана там правит бал, поэтому возможно все: насилие, изнасилование, инцест, пытки, детоубийства, модификации тел. Все смерти в «Сердце Ангела» не только жестоки, но и извращенны. Гарри: Как он умер? Стерн: Технически? Удушение собственными гениталиями. Гарри: А не так технически? Стерн: Кто-то отрезал ему хуй, засунул ему в рот и задушил его до смерти. Гарри Ангел занимается сексом со своей дочерью. А затем, находясь в помрачении, убивает ее, засунув во влагалище пистолет. Это было бы эксплуатацией, если бы не было самой историей. Гарри расследует убийства, но совершил их сам, о чем он не помнит, как не помнит, что девушка, с которой он спит, — его дочь. А не помнит, потому что он на самом деле — другой человек, некогда популярный певец и сатанист, который продал душу за славу. Чтобы не платить по счетам, он заманил к себе молодого солдата, вырезал его сердце, съел его, разрубил его тело на части и скормил собакам для совершения ритуала, чтобы поменяться с ним душами, вероятно, отправив его вместо себя в ад. В «Ангеле» много дьяволиады с ритуальными убийствами, обрядами вуду и прочими нечистыми делами. По сути, автор описывает феномен оккультизма в красках, к которому сквозит его личное отвращение. Где отторжение, там нет эксплуатации. — Князь тьмы покровительствует сильным, Ангел. Приди к нему, и твоя жизнь изменится к лучшему. Ты сам удивишься. — К лучшему? Детей, что ли, буду резать? Ребенка вы где украли? Крузмарк презрительно усмехнулся. — Никто никого не крал. Мы его купили, и за хорошие деньги. Одним голодранцем меньше — налогов меньше платить. Ты ведь налоги платишь? Я плюнул ему в лицо. В первый раз в своей жизни я плюнул в лицо человеку. Без сатанинских ритуалов и всего с тремя трупами «Экзорцист» еще жестче. Блэтти начинает разгон сразу с эпиграфа. Джеймс Торелло: Джексона повесили на мясной крюк. Под такой тяжестью тот даже разогнулся немного. И на этом крюке он провисел трое суток, пока не издох. Фрэнк Буччери (посмеиваясь): Джекки, ты бы видел этого парня. Этакая туша, а когда Джимми подсоединил к нему электрическим провод… Торелло (возбужденно): Он так дергался на этом крюке, Джекки! Мы побрызгали его водичкой, чтобы он лучше почувствовал электрические разряды, и он так заорал… (Отрывок из телефонного разговора членов Коза Ностра об убийстве Уильяма Джексона, записанного ФБР) Эпиграф параллелен словам из Евангелия о том, как Иисус изгоняет демонов. Если честно, я не могу связать их между собой. Кажется, это был warning: сейчас будет жесть, где мучается ребенок. (upd. пришло в голову, почему этот эпиграф: голоса людей по телефону, ржущих над пытками, очень похожи на голоса демонов). Все знают сцену, где у Риган крутится голова, льются потоки рвоты и ее выгибает колесом, aka боди-хоррор: чудовищные искажения человеческого тела. Религиозный хоррор и боди-хоррор созданы друг для друга. Каррас поднял взгляд: он увидел Риган, сидящую без движения в липком рвотном саване, и вдруг почувствовал, что волоски у него на руках поднялись дыбом. Умопомрачительно медленно, как в кошмарном сне, голова девочки, хрустя позвонками, начала мелкими рывками поворачиваться на неподвижной шее. Наконец, пустые белые глазницы уставились прямо на него. Жанр религиозного хоррора оправдывает любой ужас и отвращение. Естественно, даже здесь можно увлечься, поэтому следите, чтобы все ваше сочное «мясо» не отваливалось от склетного сюжета, работало на атмосферу, а самое главное — на логику. Например, в «Экзорцисте» мы не знаем, как на самом деле выглядит демон. У него может вообще не быть физического воплощения. Но он как-то себя проявляет в нашей материальной реальности. Вот это ужасающее и отвращающее описание Риган выше, вот этот боди-хоррор — это физическое проявление демона в нашей реальности и есть. Запределье При описании ада как пространства мучений трудно обойтись без сюрреализма. Действие не обязательно должно происходить непосредственно в аду или месте, исполняющем его роль (например, Сайлент-Хилл — это не преисподняя, но это определенно ад). Обитатели ада (назовем их так) приносят его с собой в реальную жизнь. В сюрреалистических сценах размыты границы обыденного, мир поворачивается какой-то жуткой изнанкой, инфернальным Зазеркальем, которое невозможно осмыслить. Мы передаем происходящее в первую очередь не с помощью демонстрации ужасов, а с помощью психологических реакций персонажей. Логично предположить, что при столкновении с запредельным люди испытывают смесь шока, неверия, паранойи и страха. В тексте должно быть «слышно», как у них закипают мозги, пытающиеся осмыслить запредельную реальность. В «Ангеле» автор поступательно, методично встраивает в типовой нуарный триллер кровавый абсурд. Растет число трупов, дьявольщина вторгается в реальную жизнь (в одной из сцен ГГ присутствует как частный детектив на оргии сатанистов, делая фотографии), постепенно кровавый абсурд начинает замещать реальность, трещащую по швам. В чаше, венчавшей бронзовый треножник в античном стиле, лежал блестящий, напитанный кровью мышечный ком размером с теннисный мяч. Собаки иногда притаскивают с улицы такие вот жуткие штуковины. Я долго смотрел на него и, наконец, понял. Нарядные сердечки в День святого Валентина навеки будут связаны у меня с этим воспоминанием. В чаше лежало сердце Маргарет Крузмарк. Когда нужен не шок ради шока, и ультранасилие оправдано, можно перейти на территорию трансгрессивного искусства, где жестокость, насилие и безумие — главные художественные инструменты. Когда возможно все. В «Экзорцисте» самый шокирующий момент — сцена мастурбации распятием: сочетание богохульства, надругательства над ребенком и отторжения, которое мы испытываем от самоповреждений. Резким движением Риган ввела конец распятия во влагалище и принялась мастурбировать им, приговаривая все тем же низким, гулким голосом: — Теперь ты моя, теперь ты моя, вонючая тварь! Ты, мерзость! Пускай, пускай же Иисус пропихнется с тобой хорошенько! Мать стояла, не в силах пошевелиться, сжимая в ладонях щеки. Дочь вдруг зашлась дьявольским хохотом и протолкнула рукоятку вглубь: простыня под ней окрасилась алой кровью. Режиссер Кен Рассел, любитель гротеска, сюра и безумия в фильме «Дьяволы» пошел еще дальше. После сожжения на костре священника, обвиненного в сношениях с дьяволом, оговорившая его монахиня забирает из костра его обожженную кость и засовывает в себя. Там нет никакого дьявола, только человеческое безумие, что всегда страшнее. История связана с теми самыми лилльскими монахинями, так что я не удивлюсь, если мастурбация горелой костью — еще не самое худшее, что там происходило. По крайней мере, в документалке я читала, как монахиня пыталась убить себя, поедая тараканов. Чтобы укрощать свои поползновения в описаниях жести, следуйте советам, которые я давала в главе о пытках. Помните о военном корреспонденте, который все это записывает, не впадая в исступление, сохраняя спокойствие и БЕЗ ОЦЕНОК. Клуб метафизических реалистов У каждого свой способ описания запредельного, непостижимого. Например, у меня плохое воображение, я не люблю фантазировать, для меня идеально, когда город называется Городом, зона непостижимого — Зоной, а дважды два — четыре. Мой сюрреализм прост и понятен. Это даже не сюрреализм, а турбореализм: жанр, в котором значение фантастики минимально, я просто иногда плавлю две реальности в одну. Это, наверное, традиция Булгакова. Вот — стол стоит, а за ним сидит дьявол. — Слушайте, а вы мне голову не морочите, а? Я документ подписал, а вы какую-то железку суете, чудес наобещали… А вдруг вы мне врете? Или отвлекаете, пока ваши сообщники в квартиру проникают, чтобы ограбить? Как я могу быть уверен… Дынин осекся. Атмосфера в комнате вдруг переменилась, по полу змеей пополз холод, воздух наполнился сырым запахом гнили и сладковатой могильной вони. Непримечательный мужичок крошился. Ошметки его тела падали на пол с сухим стуком. Наружу ползли два крыла, распрямляясь все шире и шире, заполняя комнату. Они распрямлялись и распрямлялись, вылезая за те пределы, которых Дынин не видел. Смотреть на существо в центре этих крыльев не было никакой возможности, ноги подкосились, не было сил ни плакать, ни кричать. — Дурак ты, Вова, — укоризненно произнесло существо голосом Анфисы Павловны Чеховой. — Лучше бы свою графомань продолжал строчить. А есть авторы, которые пытаются прорваться в другую реальность, что ли. За пределы, очерченные воображением. Например, авангардная исполнительница Диаманда Галас, которую считают сатанисткой, ведьмой, еретичкой и тому подобное. Творчество у нее тяжелое, местами полный экстрим, но я не вижу в нем дьяволопоклонничества, это именно творчество. Например, название ее альбома «Литании сатаны» — это строчка Бодлера. Одну из своих песен она определяет как «холодный анализ нераскаявшейся мономании, инстинкта пожирания, по отношению к которому наивное представление о сыновнем милосердии вызовет лишь рудиментарную усмешку». Все очень интеллектуально, кто-то скажет — претенциозно. Я затрудняюсь сказать, как подобное передавать в текстах. Для начала можно почитать Жоржа Батая, ознакомиться с «Театром жестокости» Антонена Арто и посмотреть фильмы новых французских трансгрессивных, например, «Мучениц» или «Крысятник». В своем рассуждение о метафизике Арто заключает, что только жестокость может до конца изгнать изображения того, что нельзя изображать. Арто все время добавляет, что жестокость должна происходить ни в коем случае не в реальности, ибо в противном случае теряется весь смысл. Именно поэтому нужен театр жестокости и насилия, кровавый и бесчеловечный, потому что если люди не пройдут через эти катарсисы в их собственных душах, то все это может случится с ними в реальности. Смысл в том, чтобы от насилия в искусстве хотелось блевать, и через это очистительное блевание проработать собственную бесчеловечность. Когда в прокате шли «Страсти Христовы», люди целыми кинотеатрами рыдали, как дети, или сидели в ступоре. Кто принес с собой попкорн, тот его и унес. На улице все молчали. А это картина, где 2/3 сюжета пытают и убивают человека. Где кончается театр жестокости и начинается эксплуатация? Полагаю, там, где кончается авторская мысль. Или вот Юрий Мамлеев, президент «Клуба метафизической реальности». Никого дьявола, но видение им абсурда обычной советской жизни страшнее любого ада. Он описывает обыденность в виде ее уродливой изнанки, как если перевернуть камень, а под ним — плесень, гниль и змеи, но именно это и есть настоящая реальность, если у тебя хватит сил на нее посмотреть. Нет никакой дихотомии добра и зла. «Бытие онтологически — зло». «Смыть, смыть надо их… недоступные», — бормотал Федор, когда вечером пробирался полутемной тропинкой к дому Падова, когда лез в окно, когда проходил сквозь дыры. Душа вела дальше, в запредельное; каждое дерево, качающееся от ветра, казалось платком, которым махали из потустороннего; каждый выступ, каждый предмет точно неподвижно подмигивали вымученно-нечеловеческими глазами. Федор вспоминал Анну, ее хохотки и улыбку; думал о метафизическом дерганьи Падова. Оскалясь, вспоминал про себя стихи Ремина. Описанный бурный разговор между обитателями и Христофоровым медленно входил в его душу. Надежно приютившись рядом, по соседству, он медлил, ожидая своего часа. В воображении плыл вспоротый живот Анны и ее крик: «Я. я. я. В вечности, в вечности!» Поэтическую головку Ремина, застывшую в самолюбии, он представлял себе отрезанной и тщетно пытающейся язычком поцеловать самое себя. В любом случае религиозный хоррор, мифы, иная реальность, метафизика, запредельное напряжение человеческих сил при столкновении с трансцендентными сущностями — прекрасное пространство эксперимента, на которое можно обрушить свою творческую энергию.