***
Сказать откровенно, Незуко думала, что застанет в квартире своего мужа, так увлечённо целующегося с той красоткой. Однако в этот раз Незуко просчиталась. Она обыденно открыла входную дверь своими ключами, как делала это вплоть до сегодняшнего дня. Неуверенной походкой Незуко вошла в прихожую, аккуратно снимая дорогую обувь, хорошие туфли на высоком каблуке, ведь раньше она их не носила. Секунда и помещение осветил холодный свет. Незуко быстро опустила взгляд на пол, где уже стояли белые кроссовки Санеми, значит он уже здесь. Незуко грустно улыбнулась, значит разговор всё-таки состоится и его не избежать. Она уже заметила его, мужской силуэт уже давно был отыскан её глазами, только вот смотреть на него не хотелось. Но и молчать бесконечно, тоже было нельзя. Надо было принять хоть какое-то решение, хотя бы для себя. — Я могу узнать, где ты была? — донёсся до Незуко вопрос, заданный Санеми. Сам он стоял возле двери, немного опираясь на неё, словно не решаясь подойти ближе. — Можешь, — отчеканила Незуко, выпрямляя спину и поднимая на него свой взгляд, теперь уже холодный и бесчувственный, эмоций не осталось, как впрочем и сил. — Я была у подруги. — Не знал, что у тебя есть друзья. — Я должна предоставить тебе отчёт? — казалось, в этом вопросе должен был промелькнуть какой-то протест, вызов, но, к сожалению, Незуко говорила вполне серьёзно, без тени улыбки, своим повседневным тоном, таким каким спрашивает что-то очень уставший человек. — Ты — моя жена, — констатировал Санеми, опуская взгляд на свой безымянный палец, на котором уже несколько дней красовалось обручальное кольцо. — И мне хотелось бы знать с кем ты проводишь время. Уверен, что тебе бы хотелось знать о моих местах нахождения. Незуко устало облокотилась на стену и впервые на её лице заиграла искренняя улыбка. — Местоположение? Твоё местонахождение можно определить, зная где находится твоя Канаэ. — Ревнуешь? — с каким-то азартом в голосе спросил Санеми, сам не понимая, что ужасно хочет услышать положительный ответ, увидеть её реакцию, потешить своё самолюбие. Однако его планам было не суждено сбыться. — Санеми, мне совершенно всё равно, где ты и с кем. Меня это не касается, ты волен делать так, как считаешь нужным. Только будьте осторожнее, чтобы мне не пришлось отмазывать тебя перед твоим отцом. Просто не впутывай меня в это, хорошо? — Тебе просто наплевать? Почему ты прикрывала меня? — уточнил он, выгибая в удивлении бровь. Он не ожидал такой реакции. — Да, мне наплевать, а прикрываю я тебя, потому что не хочу, чтобы у отца были проблемы, — впервые за всё время их общения Незуко ответила честно, не желая продолжать разговор. — Я могу пройти? Санеми спокойно кивнул, а Незуко сделала несколько шагов ему навстречу, желая пройти в свою комнату. Однако Санеми это мало устраивало, наверное, поэтому он схватил её за локоть, удерживая её возле себя. — Ты ведь знаешь, что я был с ней… — прошептал он на ухо Незуко, опаляя её щёку горячим дыханием. — Мне нет до этого никакого дела. Я не интересуюсь чужой личной жизнью… — ответила она, резко пытаясь вырваться, ей были неприятны прикосновения мужа, они слишком многое напоминали. — Чужой? — усмехнулся Санеми, не позволяя ей уйти. — Я всё-таки твой муж. Незуко измученно выдохнула, продумывая каждое своё слово. Однако всё же её губы произнесли. — Ты прекрасно знаешь, как заключён наш брак, ты не раз напоминал мне об этом. Я не забыла, у меня хорошая память. Мы ничего друг другу не должны, никаких объяснений и отчётов, я думаю, это будет честно. — Я не хочу видеть рядом с тобой кого-то другого, — неожиданно уверенно заявил Санеми, сильнее сжимая её руку, причиняя лёгкую боль. — Тебе ведь всё равно? — поднимая на него призывающий к вызову взгляд, продолжила Незуко. Санеми замолчал, но не надолго, он слегка отвёл взгляд, а потом резко вперился в неё ещё более прожигающим взглядом. Взглядом хищника. Почти вплотную прижимаясь к её лицу. — А если нет? На секунду Незуко опешила, однако потом поняла, что он с ней лишь играет, и с её губ сорвалась отражающая её мысли фраза. — Если нет, то твои губы произнесли бы сейчас другие слова. А теперь извини, я устала, хочу отдохнуть. Незуко выбралась из сдерживающих её рук Санеми и направилась к своей просторной комнате, как вдруг её догнали резко сказанные им слова. — С завтрашнего дня отец выделит мне машину с новым личным водителем, ты можешь пользоваться ей. Незуко обернулась через плечо, смиряя его снисходительным взглядом. Сейчас это казалось таким неважным, но ответить всё-таки стоило. — Хочешь контролировать все мои передвижения? — внезапно блеснула догадка в её голове, однако удивлённость в голосе сменилась снисходительностью. — Мне тебя жаль, ты не понимаешь простой истины. Птица не может улететь из золотой клетки, даже если очень захочет. Знаешь, почему? — Санеми мотнул головой, затаённо ожидая её ответа. — Потому что эта клетка заперта, а ключа у неё нет. Повисло затяжное молчание, никто не знал, что следует говорить. Однако вымученная улыбка Незуко сказала намного больше, чем её губы. — Я пойду. Сказана фраза и захлопнута дверь.***
Дверь захлопнулась, а с ней и ещё кое-что важное, однако теперь это уже не имело никакого значения. И единственное, что оставалось Санеми — смотреть вслед своей жене, глотая слова обиды, готовые сорваться с его губ, и давясь яростью. Он многое хотел сказать, только не смог. Каждая их встреча, каждый разговор не приносил ничего, кроме разрушенных надежд и обманутых ожиданий. Жаль, что ничего не поменять. Что мешало? Это риторический вопрос. Возможно, холодность Незуко, не умеющей показывать свои искренние эмоции, быть может, гордость обоих, ставшая барьером для них, непреодолимым ни днями, ни неделями, ни месяцами. Санеми долго размышлял об этом, думая, делая для себя какие-то выводы. Всё казалось ему простым только в размышлениях за чашкой чая на кухне собственной квартиры. Однако когда их взгляды пересекались, все слова, будто застывали в горле, а губы не могли их произнести. Наверное, поэтому Санеми не пытался ничего изменить, стучать в закрытую дверь, отучили в детстве. Сейчас проще было уйти, оставив Незуко наедине со своими мыслями, не влезая в её жизнь и не напоминая те беды, которые успел причинить. Пальцы Шинадзугавы быстро набрали новый и незнакомый номер своего водителя, сейчас необходимо было просто выпить, чтобы заглушить съедающую изнутри совесть. — Извините, я могу попросить вас приехать? — своим обычным тоном произнёс Санеми, без напускной холодности или заносчивости. Он не был таким, он знал цену жизни, но не знал цены деньгам. Просто не понимал, не было необходимости. — Конечно, Шинадзугава-сан, — ответил незнакомый Санеми человек. Его тон был выдержан, спокоен, что даже удивило Санеми. — Если вас устроит через тридцать минут. Я подъеду, мне нужно уладить детали со своей прошлой работы. — Устроит, — согласился Санеми, не желая спорить, вызов был сброшен и всё, что ему оставалось просто ждать. Он мог бы позвонить Канаэ, с которой он объяснился несколько минут назад. Ему хотелось верить ей, однако что-то внутри сопротивлялось, и Санеми нужно было разобраться в себе. Однако сделать это было весьма трудно, учитывая новые обстоятельства. За этими размышлениями прошло ещё полчаса, завибрировал телефон, оповещая о том, что водитель уже ждёт. Неловко заставлять кого-то ждать, к таким мыслям пришёл Санеми, и спустился вниз.***
Незуко не слышала, как он ушёл, как хлопнула дверь, потому что это больше её не тревожило. Её разум лишь отсчитывал дни до конца этой пытки. Уже несколько раз звонил телефон, мама пыталась поговорить с ней, однако Незуко не хотела этого, по крайней мере сейчас. Просто было слишком больно. Признаться, пару раз она открывала сообщения, перечитывая фразу, посланную Санеми, но к своему горю, это не бередило её душу, казалось, что это всё словно в другой реальности и происходит не с ней. Что ж… Иллюзия — порок многих людей. Им легче жить, придумывая себе идеальный мир, которого не существует. Многое произошло за этот день, то, чему девушка не могла пока ещё дать объяснения. Всё это не выходило у неё из головы, в любой другой ситуации она бы вряд ли кому-то позвонила, но сегодня ей ужасно захотелось поговорить с Мицури, чей номер она и набрала. Хотя до знакомой, редко можно было дозвониться, телефон был вечно не доступен или стоял на вибровызове, не докучая хозяйке. Но в этот раз Незуко довольно быстро ответили. — Привет, — торопливо быстро ответила Мицури, как всегда спешно проговаривая слова. Наверное, поэтому многое из того, что было ей сказано не удавалось понять никому. — Ты как? — Нормально. Ты прости, что потревожила. Просто я хотела сказать тебе… — Незуко немного замялась, прокручивая в голове свою фразу. Ей было как-то неловко и даже одиноко от осознания, что скоро рядом с ней не останется никого из близких ей людей. — Спасибо… — Ой, да было бы за что! Трепать нервы — это единственное, что я умею делать нормально, а тут такой шанс. А ты как? С мужем поговорили? — Поговорили. И не пришли к единым выводам, — грустно ответила Незуко, отклоняя голову набок, стараясь унять ноющую в сердце боль. — Только теперь он заявил, что намерен следить за всеми моими передвижениями. — Намерен? Пусть лучше за своей пассией следит, идиот несчастный. Не расстраивайся, подумаешь… Ты же знаешь моё любимое выражение? — Чего-то не помню… — Офигеть, и этот человек, чья память помнила все исторические даты, подруга называется, — шутливо проворчала Мицури, смеясь в трубку. — Мицури… — недовольно протянула Незуко, всё же улыбнувшись. На удивление, Мицури смогла поднять ей настроение, даже не видя её. — Зато ты улыбнулась. И знаешь… Если тебе нельзя прийти выпить ко мне, то я приду к тебе с бутылкой вина в руках. — Да, с тобой не заскучаешь, я ещё давно к этому привыкла, — рассмеялась в трубку Незуко, откидываясь телом на спинку кресла, старательно зажмуривая глаза и вспоминая школьные годы. — Вот только не надо! В школе я была ангелочком, хорошо училась и участвовала во всех школьных постановках. Ах, какой наивной я была! Какой молодой! — Мицури, ну хватит меня смешить. Кстати, мне ещё на завтра нужно выбрать платье на официальный приём, меня предупредил отец Санеми. Скажем так, я должна выглядеть достойной его сына, — сказав всё это, Незуко грустно покосилась на часы. Казалось, прошло не так много времени, а ей уже весело, не смотря на ноющую в сердце боль. — Пройдёшься со мной? На другом конце провода, послышался звук какого-то падения и Незуко сначала немного испугалась, её губы уже торопливо хотели спросить, что случилось, однако её тут же резко и нагло перебили. — Я? Ты что, белены объелась? Я ж магазины обхожу стороной. А что-то ходить выбирать, уж тем более. Меня ж в детстве в магазине забыли, я их после этого боюсь. — Ну хватит шутить. А вообще я не в восторге от этой идеи, но одной мне скучно. — Честно призналась Незуко, сдаваясь и позорно капитулируя. — Сходи со мной, пожалуйста. — Так и быть. За одно себе эти посмотрю, ну как их которые типа армейских сапогов? Незуко задумалась, пытаясь припомнить свои познания из области моды, но, к сожалению, на ум не шло абсолютно ничего. Да, и манера Мицури выражать мысли оставляла желать лучшего. — Сникерсы? — предположила Незуко. — Да, бог с тобой. Я те шоколадки не ем, они не вкусные и с орехами. О, я вспомнила. Гриндеры. — И какого же ты завидного жениха собралась в них покорять? — Припомнила Незуко слова, недавно сказанные подругой. — А… Для покорения самцов у меня другая обувь, а это так для себя. Хотя толкового ко мне вечно никого не притягивает. — Так был же один он тебе серенады пел? — Ох, напомнила! Ты же знаешь у меня с пением тяжёлые отношения, да и серенады я не люблю. Плюс куча родственников… Не, такое счастье нам не надо. — Слушай, ну ведь были же нормальные. Как его, ну ты там вроде с парнем встречалась. Игуро, кажется? — Так, стоп. Эта тема табу, — прошептала Мицу в трубку, как-то нервно посмеиваясь. Что-что, а отношения с противоположным полом у неё были особенные. — Не, парень, конечно, не плохой. Но… возникли кое-какие проблемы. Я тебе потом расскажу… — Понятно… Расскажешь потом. Но у тебя всё хорошо? — Всё прекрасно. Как видишь жива и здорова. Играю в спектаклях, живу и радуюсь. Над тобой вот подшучиваю. И вообще у меня весёлая и счастливая жизнь. — Да, весело у тебя всё. Ну, так что заедешь завтра за мной? — Ну, если не буду валяться пьяная в ауте, то да… Шучу, приеду естественно. Растрясу калории. — Всё также считаешь калории? — А куда деваться? Форму то соблюдаешь, а проку от неё немного. А, ладно, мы ещё повоюем. — Ладно, пока, отдыхай… — Пока, не расстраивайся из-за своего муженька, может он не такой плохой, просто ну переклинило его, перебесится, перестанет, — в своей привычной манере сказала Мицури, стараясь подбодрить подругу, вызывая у той новую улыбку на лице. — Что-то вроде запоздалого пубертатного периода? — уточнила Незуко, выгибая в удивлении бровь, прикладывая множество усилий, чтобы не вспоминать какие последствия его «пубертатного периода» до сих морально убивают её. — Ну, что-то типа. Ладно, завтра обсудим. Давай, пока. — Пока. Казалось бы пятиминутный обычный разговор, однако он поднял настроение Незуко на весь оставшийся день. Странный парадокс раньше вот эта вот беззаботность Мицури иногда раздражала её, шутки, вечная улыбка и непрекращающийся поток слов, льющийся из неё и быстрота её речи, порой не позволяла разобрать множество слов, сказанных ею. Мицури редко спорила с кем-то, только если у неё было совсем плохое настроение, а в большинстве случаев она спокойно общалась с людьми, подбирая с каждым определённый тон речи и поведения, наверное, в школе за это её и любили. Поздравляли с праздниками, однако при всём при этом Мицури оставалась простой и не заносчивой. Она общалась с Незуко на равных, хотя Незуко была на пару лет младше, а Мицури уже на тот момент была старшеклассницей. И постепенно Незуко не заметила, как Мицури стала близким для неё человеком, хоть она и не доверяла ей на сто процентов, но порой только ей могла рассказать о своих проблемах, а та всегда выслушивала и помогала. И сейчас Незуко было ужасно больно от осознания того, что скоро рядом с ней не останется и её. Танджиро, а теперь ещё и Мицури… Нет. Незуко не хотела думать об этом. Мысли спутались, однако после нескольких минут задумчивости, которые смогла позволить себе Незуко, она решила отвлечься, приготовив что-нибудь к ужину. Почему-то Незуко была уверенна, что он не придёт. И это осознание болью отдалось в сердце. Она опять одна. Совсем как тогда. Однако зацикливаться на этом Незуко не стала, слишком больно вспоминать всё это вновь, переживать все эти моменты. Нет… Проще попытаться забыть, загнать то, что заставляет плакать глубоко внутрь, чтобы не напоминало о себе. До следующей истерики. Незуко уже привычно открыла дверцу холодильника, попутно думая о том, что приготовить, только вот в голову ничего не шло. Возможно, поэтому выбор пал на вполне простое блюдо — рис с мясом. С которым она и провозилась весь оставшийся день.***
До мужского слуха донеслись обрывки фраз, сказанные холодным голосом диктора, вот только ему и дела не было до того, что происходит, разобраться бы с тем, что происходит в своей жизни. Санеми устало облокотился головой на стекло. — Вот где справедливость в этой жизни? — его голос неожиданно разрушил тишину, царившую в машине. Вопрос прозвучал с какой-то горечью, привкусом боли. Парень, который вёл в машину лишь спокойно взглянул на него, продолжая следить за дорогой. Вопрос хозяина показался ему каким-то странным. Богатые люди редко рассуждают о справедливости жизни, тем более в таком весьма молодом возрасте. — Справедливость… Знаете, порой мы думаем, что её нет, однако потом происходит что-то такое, что заставляет в корне изменить своё мнение. Даже тогда, когда ты этого совершенно не ждёшь. — Похоже на какую-то сопливую фразу из мелодрамы. Неужели приходилось сталкиваться с этим? — наверное, тон насмешливости, с которым были сказаны эти слова мог бы оскорбить человека. Однако обслуживающий персонал уже давно привык к такому обращению, потому как терять работу из-за излишней принципиальности никому не хотелось. Вот так большие деньги заставляют наступать себе на горло. Парень спокойно выдохнул, чуть сильнее цепляясь в руль, но не прошло и секунды, как его озарила чистая и искренняя улыбка, вспоминая что-то, и испортить ту радость, подаренную мимолётным ведением, было не под силу даже Санеми. — Приходилось. Раньше не верил в то, что в мире случается чудо, только вот оно случается. Наверное, это похоже на мелодраму, но к счастью, в жизни тоже такое случается. Порой нам помогают те люди, которые познали ту же боль, что и мы. Я не верил в это, пока не встретил одну девушку. Санеми недоверчиво покосился на парня, отмечая его ещё молодой возраст, однако мысли высказываемые им, совершенно не соответствовали ни его внешности, ни голосу. Несмотря на это, Санеми чувствовал только одно: этот парень говорит искренне. У него не было достаточного количества времени, чтобы рассмотреть его как следует. Он смутно помнил его внешность: правильные черты лица, острые скулы, чёрные волосы, и совершенно дешёвая куртка. Если честно, то эта мелкая деталь вызвала у Санеми пренебрежение, судя потому что его отец принял его на работу, значит зарплата у него вполне приемлемая, неужели он не мог купить себе нормальные вещи? Все эти детали интересовали Санеми, но спросить что-то он не решался, какое ему дело до своего водителя, по виду его ровесника. Возможно, именно то, что его слишком заинтересовала эта персона, Санеми нетерпеливо перебил его, задавая ряд своих вопросов. — И что сделала эта девушка? Наверное, научила тебя любить? — насмешливо, будто издеваясь, уточнил Санеми. — Нет, просто помогла мне, когда я этого не ждал. Несмотря на те дорогие шмотки, в которые она была одета, несмотря на дорогой телефон, несмотря на то, что вы считаете признаками элиты — просто выслушала. — Уверен, что все богатые люди — самодовольные пижоны? — Не все, но их поведение в большинстве своём оставляет желать лучшего. А, впрочем, я не об этом. Я только хотел сказать, что судить человека по первому взгляду — глупо. По крайней мере мне удалось в этом убедиться. Водитель говорил это всё ровным тоном, без каких-либо эмоций, со стороны казалось, что ему всё равно. Однако в его воспоминаниях то и дело мелькали картинки прошлого вечера, в который та девушка вошла в его жизнь, изменив минорный ход её повествования. Его мало волновала реакция сидящего рядом сына хозяина, как может человек, не знающий о печали и горе понять других? — Мы приехали, когда мне подъехать забрать вас? — Извини, — неожиданно буркнул Санеми, стараясь исправить свою колкость, однако любопытство всё-таки заставило его задать свой вопрос. — А, как звали ту девушку? Парень немного задумался, словно припоминая что-то, хотя это было чистой воды лукавство, её имя он запомнил с первой встречи. — Незуко.