Начало вращения

Цензор восседал на массивной жерди и чистил перья. Попеременно мелькали белые пятнышки на кончиках крыльев при особенно интенсивных подёргиваниях. Клюв и голова скрылись за одним, выставленным для удобства в сторону, крылом. Птица отвлеклась от своего занятия только когда Хэлянь Пэй постучал ногтем по массивной клети. Немного глуповатые глаза Цензора сразу же обратились к нему, прервавшись. Майна, встрепенувшись, ткнулась потом в ласковый палец. И заголосила: — И-эр — хороший мальчик! Только болезненный… Мы так волнуемся за него, —подражая императору провозгласила птица, а тот тихо рассмеялся и обернулся лицом к Бэйюаню. Наследный принц давно удалился, а за его старшими братьями только недавно затворили двери в тронный зал. — Знаешь, племянник, порой мне кажется, что только этот пернатый меня и понимает. Цзин Бэйюань почтительно склонился, стараясь не кашлянуть от запаха из курильниц. Дворец ему напоминал массивную гробницу, которую скоро погребёт пепел времени. Резные колонны, нефритовые вставки на резном сандаловом троне, шар-жемчужина на потолке… Он не видел смысла бороться за это. Если бы только не Хэлянь И, возможно Цзин Бэйюань после смерти отца давным-давно распродал бы всё своё имущество без остатка. «Тáк ты собираешься отдать должное своему роду?» — сердился Хэлянь И на него. Защищая честь его славной фамилии, которая, по сути, теперь держалась лишь на одном Бэйюане. В десять он лишился отца, хотя можно было сказать, что он лишился его сразу после рождения: тот просто отправил его во дворец и пропадал по заданиям Его Величества, на битвах. В пятнадцать же Бэйюаня приволокли в этот тронный зал, когда он намеревался сбежать в очередной раз от строгого старого наставника Чжоу Цзыи, который надоел ему со своими правилами, чтобы праздно напиться. Он тогда, да и год спустя, был инертен к делам двора. Но сегодня, глядя как Хэлянь И под несуразным предлогом выдворили… он понял, что тот настолько же был наследным принцем, насколько сам Бэйюань — будущим правителем. Что тот пытался заставить его жить, бороться за жизнь, когда он того не хотел. Скорбь по отцу его всё же снедала, хотя сейчас, спустя семь лет, перестала быть такой яркой. Мать умерла сразу после рождения, отец извечно пропадал то в сражениях, то в чиновничьих кабинетах, будто стараясь накликать смерть на свою голову поскорее. А он был оставлен тут, в этом бесконечном дворце. Вынужденный смотреть каждый день на ранее присутствовавшее, а ныне нет, отеческое участие императора и сыновью благодарность его троих детей. Сам же был обделён ими. Глядел на них, кому пускай и доставались всего лишь мелкие крохи внимания, но... они хотя бы имелись. Однако всё менялось, и теперь он встретился в кои-то веки один на один с царственным дядей, который когда-то решил оставить его при дворце, расти вместе с Хэлянь И. «Даже после того, как я стал совершеннолетним по законам Великой Цин, он меня не отослал обратно в резиденцию рода Наньнин. А отослал бы вообще, если бы я сам недавно не попросил?» — наверно только сейчас Бэйюань чётко осознал, что жить спокойно ему не дадут. Как и Хэлянь И не позволят так просто взойти на трон. — В разные моменты жизни нас понимают разные существа. — Поди сюда, Мы попросили остаться тебя после собрания, чтобы научить правильно ухаживать за Цензором. Возьми это, — кивнул тот на пиалу, доверху наполненную семенами. Бэйюань послушался. Старый Хэлянь Пэй заметно сдавал. Он не был совсем плохим правителем, но не потерпел бы, если бы кто-то, случайно или нет, хотя бы осмелился вслух его таковым посчитать. Годы правления практически без войн, не считая Наньцзянскую… Рассвет Великой Цин был уже очень давно. И Хэлянь Пэй стремился, чтобы в истории он запомнился как мирный правитель в годы изобилия. Но время шло, а новых свершений и открытий всё не было, как и нужды в поднятии какого-то боевого духа. Но была нужда в чём-то новом, что дало бы народу воспрянуть, а не загнивать. Царства появлялись из пепла и в нём же погибали. Возрождались и, спустя время, снова погибали. Как и правители. И время Хэлянь Пэя заканчивалось. — Бэйюань — почтительный ребёнок! Так похожий на свою мать, но глаза как у… — Цензор! — звучно, резко и быстро оборвал птицу император. — Прости, Бэйюань, он повторяет практически всё, что слышал и видел… — Цензор — умная хохлатая майна. Цензор не будет говорить при других людях лишнее, иначе Цензор не получит арбузные корки! — копируя грозные интонации, птица дёрнула хвостом и её хохолок на голове чуть затрясся. «Находка для разведчика», — мысленно окрестил её Бэйюань. — Всё в порядке, Ваше Величество. Нет нужды беспокоиться, этот ничтожный ничуть не обижен. — В таком случае — возьми его как-нибудь к себе на перевоспитание. А потом, когда он чуть научится уму-разуму — принеси обратно. Это так… скорее не приказ, а просьба твоего старика-дяди. Через пару дней, когда Бэйюань вернулся после утренней аудиенции в княжескую резиденцию экипажем и с майной под боком, его слуга Пин Ань чуть не упал в обморок. — Ваше Высочество… это что же… как же? — не нашёлся тот со словами сразу от возмущения. — Вы хоть представляете, во сколько обойдётся кормить её? Мы не потянем такие расходы, Ваше Высочество, я отказываюсь в этом участвовать и разорять славное имение Цзин Ляньюя… — Его Величеству ты тоже так будешь говорить, Пин Ань? — на грани слышимости пробормотал Бэйюань, сам не очень понимая мотивы Хэлянь Пэя. Выгородил и выдворил наследного принца, а его самого запряг бесполезной работёнкой с майной… но и не только с ней. В ближайшее время он собирался выдвинуться из столицы в поисках управителя мятежной провинции. Это — его первое серьезное дело при дворе и в принципе первое, которым он будет заниматься в качестве представителя воли Его Величества. И перед этим необходимо было раздать пару указаний. Пин Ань, почти обливаясь потом, спешил за ним внутрь, наказывая на ходу малому количеству слуг разместить нового пернатого жителя. В резиденции было множество комнат, но большая часть из них пустовала. Всё ненужное было распродано год назад, во время переезда, а сам он пользовался разве что своими покоями да гостиной. Пин Ань еле уговорил его оставить прежним убранство гостевых спален. Хотя смысла в этом Бэйюань всё ещё не видел. — Думаю, нам надо сделать пожертвование в Министерство Наказаний. Как считаешь, Пин Ань, в каком состоянии находится тюрьма? — Ваше Высочество, да зачем вам тюрьма-то сдалась!? Лучше бы прикупили чайную, или лавку какую, чтобы за их счёт восполнить все ваши последние траты на… Не успел Пин Ань сказать, как Бэйюань захлопнул ему рот ладонью. Поблизости был только старый, совсем недавно знакомый, всегда обходительный с ним дядюшка Чжан, несущий корм для птицы, да парочка служанок, которые восхищённо посматривали на Цензора. Подозрительно оглянувшийся Бэйюань неожиданно рассмеялся. — Ну подумаешь: сходил в один игорный дом, во второй, третий… Кстати, слышал, что в Жёлтом павильоне сейчас такие юные таланты, Пин Ань, ты бы знал… а уж в Цветущем Персике… Помотав головой в неприятии, Пин Ань весь побагровел: то ли от негодования, а может от смущения. Или от всего разом. — Ваше Высочество! — только и смог моляще воскликнуть он, — вы снова там…?! — Ну я же не монах. Хотя и монахи порой очень даже грешат. Тот же первый советник второго принца. Но я не смею прямо сообщить Его Высочеству, что его служащие были замечены в прелюбодеянии. Всё же этот князь и сам повеса, как я могу осуждать за подобное кого-то… — улыбнулся проказливо тот, чем почти довёл бедного Пин Аня до ручки. Тот даже задрожал, всё ещё красный от сказанного. Рядом вскрикнул старик Чжан: Цензор укусил его при попытке покормить. — Ци-эр — нежное дитя и очень ранимое! Мы хотим одарить его милостью женитьбы и сосватать к нему одну из княгинь… Но руку Цинъань Мы скорее пожалуем Бэйюаню, может она приструнит этого сорванца. Что же делать-то, что же делать… Лицо Бэйюаня на миг стало каменным. Пин Ань наверняка испугался, что того захватил паралич. Или он ужаснулся словам птицы: прижимая ко рту руки и делая шаткие шаги назад, Пин Ань натолкнулся на какую-то бесценную вазу, которую Его Величество в своё время дарил своему дорогому другу и побратиму Минчжэ, и чуть не снёс её. Служанки охнули и встревоженно глянули на своего господина. Старик Чжан сунул клюнутый палец в рот, который, услышав слова птицы, раскрыл в неверии. — А вот И-эр… — продолжила майна, — бедный, так жаль его этому почтенному Пэю… Рано ему ещё и свадьбу, и управление… пускай учится, мой мальчик… — прокряхтел Цензор скорбно, и можно было подумать, будто это лично его горесть — судьба всех принцев и князя Наньнина. — Это же не… Ваше Высочество, это же не птица Его Величества? — в страхе прошептал слуга Чжан, и Цзин Бэйюань, глянув на него, легкомысленно улыбнулся. — Да, почтенный правитель доверил мне перевоспитание Цензора. Его Величество считает, что так, взяв кого-то себе под опеку, я наберусь ума и перестану ходить по злачным местам. — Бес-стыдник, — утвердительно пропела птица и даже сделала что-то вроде кивка. Когда все оставили его в одиночестве, он рискнул подойти к клети. — Расскажи мне, Цензор, о Хэлянь Чжао. — Первый принц, — задумчиво молвила та, — вызывает Наши опасения. Под его пятой Министерство Доходов и армия, доставшаяся от Фэн Юаньцзи. Пока он не предпринимает активных действий — Нам не в чем его винить. Однако Мы обеспокоены, и попросим Бэйюаня во время расследования быть предельно осторожным. И ни в коем случае не впутывать в это дело И-эра. Надеюсь, Наш дорогой племянник поступит разумно. Дело Времён года может стать клеткой, из которой не будет обратного пути. «Меня приносят в жертву как барана», — опустился Бэйюань в кресло и сгорбился. Цензор решил почистить перья и попеременно поглядывал на него будто в ожидании указаний. А не получая их — снова возвращался к своим крыльям. Те стали значительно чище, чем были ранее. Выхода не было. Если ему суждено было быть раздавленным этим водяным колесом событий, то самое время пытаться раскрыть золотую клеть, в которой он был рождён. Принц-неумеха и князь-развратник. Против тигра-победителя-Чжао и гиены-Ци. Цзин Бэйюань иронично усмехнулся. Какова вероятность, что мчащаяся на полном ходу колесница затопчет неразумного мелкого щенка? А взрослого человека? Услышанные ранее слова о возможной женитьбе на принцессе Цинъань показались глупой шуткой. Он видел её много лет назад. И ничего, помимо ностальгии о её отце, Фэн Юаньцзи, друге княжеского дома Наньнина, она в нём не вызывала. Да и сама идея брака… что он мог бы дать будущей жене? Нищающее поместье, которому первый и второй принцы не позволили бы расцвести из страха? Свою спину, потому что его глаза всегда были устремлены на Хэлянь И и горели ярко лишь его идеями и идеалами? Пока велась охота за Хэлянь И — он не мог жить спокойно. Пока Хэлянь Чжао и Хэлянь Ци боролись за трон, Бэйюань должен был стать щитом между ними двумя и наследным принцем. Стоя посреди двух бездн и выбирая, куда прыгнуть, чтобы выжить, Цзин Бэйюань предпочёл бы не прыгать вовсе и поискать третий путь. Возможно какая-нибудь притаившаяся тропинка вывела бы из этого масляного адского котла его: приговорённого кем-то в нём жить и не желающего подчиняться. Судьба? Даже майна могла вылететь из клетки, если бы сама того искренне пожелала. И клюнула бы кормящую руку. Его самого давно никто и ничто не могло защитить. Теперь он понял, что до него хотел донести Хэлянь И. «Бэйюань, ты должен жить. Не только ради своего отца и его имени, но ради себя самого», — тихо говорил тот ему, застав в том же Жёлтом павильоне. Напившийся и туго соображающий кто перед ним Цзин Бэйюань пьяно рассмеялся и притянул Его Высочество наследного принца в объятия, на что получил поначалу болезненную затрещину холёной рукой, которая потом ласково погладила. Встревоженный взгляд Хэлянь И заставил устыдиться и коснуться в ответ его щеки. «Тебя не должно быть здесь, если узнают…» — собрал он тогда пьяные мысли в голову и воззрился на него в ужасе, только осознав, что он не был видением. «Нужно было думать об этом когда ты сюда совался», — ворчал Хэлянь И. Спящий безмятежно на кровати человек тогда был забыт ими двоими без лишних взглядов и разговоров. Для него самого, когда в поле зрения появлялся Хэлянь И, все остальные были не важны. Даже… «Даже император», — издал вдруг смешок Бэйюань, глянув на майну. Как вторя его мыслям, та кое-что произнесла. Но не голосом царственного дяди Пэя. А самого Хэлянь И: — Я всё ещё считаю, что Бэйюань недостаточно подготовлен для такой длительной поездки, Ваше Величество. Наньнин-ван, бесспорно, талантлив и подаёт большие надежды, и всё же наверно стоило бы повременить с таким назначением. Этот смиренный просит послать себя вместо князя Наньнина, если вы хотите, чтобы мы оба набирались опыта. Всё же я много времени посвятил тому, чтобы помочь ему обустроиться во дворце. Возможно моя помощь пригодилась бы и тут. Надеюсь, что Ваше Величество прислушается к скромному мнению этого сына. Он никогда его не оставлял. Сторонился при посторонних и, всё же, невольно жестами выдавал свою привязанность. Бэйюань не знал названия тому, что происходило между ними. Но ради этого человека готов был отдать жизнь. Будущее Великой Цин — за ним. Её новый расцвет и величие — тоже. Только тот, кто был не безразличен к своим подданным и друзьям, мог быть достойным правителем. Этот трон, если на то будет воля Небес, Бэйюань подарил бы ему, устранив всех врагов. И преклонил бы колени перед ним, как перед своим правителем. Ещё через пару дней Цзин Бэйюань подал прошение Его Величеству, что должен ознакомиться с тюремными условиями заключённых перед поездкой и способами ведения дознания, чтобы быть полностью уверенным в своих действиях. Хэлянь Чжао потешающеся глянул на него, но не удержал тихого смешка. После этой аудиенции Хэлянь Ци перехватил его на выходе из тронного зала, когда Хэлянь Пэй заявил, что устал слушать их болтовню: — Бэйюань, ты точно уверен, что справишься? Если хочешь, я могу оказать тебе поддержку… и своё покровительство. Всё же мы росли практически вместе, как семья, — красивая улыбка и добродушные взгляды Хэлянь Ци его не обманули. — Ваше Высочество, боюсь вас оторвать от дел, как и даоса Ли. Не стоит утруждаться. Кинув на него пронзительный взгляд, Бэйюань вдруг отзеркалил его раннюю улыбку. — Как, кстати, поживает даос Ли? Когда его последний раз видел, то ему было немного... нехорошо. Неподалёку стоящий даос побагровел. Цзин Бэйюань мысленно усмехнулся: он отлично умел выводить людей из себя. — Прелюбодей… — тихо и с отвращением пробормотал тот, но он всё равно услышал. — Разве? А мне казалось, что мы последний раз виделись…. Казалось, будто и Хэлянь Ци, и этот даос разорвут его на части. Неожиданно его спас, сам того не зная, Хэлянь Чжао. — Всем известно, что даос Ли очень набожен. Где же мог князь его лицезреть часто? — Как вы можете не знать, что я молюсь днями и, особенно часто, ночами, Ваше Высочество! — очень натурально оскорбился он. Хэлянь Ци, фыркнув, с неудовольствием глянул на своего советника: его лицо выражало, что тому придётся много что выслушивать. Вернув всё внимание обратно к Бэйюаню, тот не поклонился, как бы следовало некоронованному принцу, что можно было бы считать оскорблением. Но это только играло Цзин Бэйюаню на руку. — Прошу извинить, но у нас назначены ещё важные встречи на сегодня. И всё же, Бэйюань, не позволь своему таланту в расследованиях сгинуть так и не пробудившись: если что-то будет нужно — обязательно обращайся за помощью. Всё же, — тот криво усмехнулся, — ты мне как младший брат. — Конечно, благодарю второго принца за заботу, — склонился он, выражая почтение. Так же безупречно, как делал это Хэлянь И. Перед тем как он скрылся, Бэйюань, обдумав последние его слова, вдруг окликнул Хэлянь Ци. — Второй брат! Обернулся тот с удивлённо округлившимися глазами. — Удачной молитвы! Уходя он слышал хохот Хэлянь Чжао. А вновь пришедший потом за ним в публичный дом Хэлянь И, зашедший в пустую комнату, где он методично напивался, знатно всыпал ему по первое число, бранясь. Ему не хотелось слушать причитаний Пин Аня. Глупых речей Цензора. Слышать, как шпион Хэлянь Ци, старик Чжан, охал и ахал, наигранно пресмыкаясь перед ним. Хотелось обратно во дворец к Хэлянь И. Но сейчас, после того, как ему поручили расследование, это было бы неуместно. Ему надо было ещё после смерти отца оттуда съехать. А он только недавно на это решился. Жизнь дошла до того, что единственным местом, где, как он думал, можно спокойно провести время и всё обдумать, был публичный дом. Бэйюань просто снял комнату, оплатил много кувшинов вина, скинул с себя верхний слой одежды, душащий его, сапоги, и тупо сел перед кроватью на пол. Пил, запрокинув высоко голову, и вино текло по лицу, подбородку. То, что пришёл спустя пару сяоши именно Хэлянь И, он понял по тому как распахнулась настежь дверь без надлежащего стука. Его не обманул тёмный плащ, скрывающий лицо. Закрыв плотно дверь и присев рядом, Хэлянь И долго его ругал. — Зачем ты их провоцируешь?! Как сквозь сонную дымку были его слова. Те, что всё же порой пробивались в сознание, заставляли внутренне трепетать: — ... ты понимаешь, что второй брат тебе спуску не даст, он очень мстителен… «Зато я перетянул весь огонь на себя», — с неясной нежностью подумал он, когда Хэлянь И вдруг резко встал и потянулся отобрать у него кувшин. — Тебе на сегодня хватит. — Ты прав, — в груди поднималось что-то, чему он не находил слов. Что-то тёплое. — «Раз братец-кролик, два братец-кролик… давай же будем неразлучны как они? Хоть не утки-мандаринки, но мы лучше них, смотри»! — вспомнил он детский стишок, который придумал, даря Хэлянь И парного нефритового кролика. Бэйюань перехватил чужую руку и поднёс к губам зажатый между его пальцев кувшинчик. Следя за ним, Хэлянь И, почему-то сглотнув, не отнял ладони, пока он не допил до конца. А потом фыркнул с какой-то неловкостью, отворачиваясь лицом. — Я порой не всегда понимаю уже, когда ты серьёзен, а когда нет. Хотелось сделать что-то сумасбродное на такую фразу. Вопиющее. Но, уловив настроение наследного принца, он только собрал разбросанные вещи и ушёл вслед за ним. Выходить вместе из такого места… если о своей репутации он не волновался, то у Хэлянь И она должна была быть безупречной. Он бы не простил себе, если того во всеуслышание начали бы порицать. И кому потом докажешь, что тот вытягивал из разврата князя, а не предавался ему сам? Министерство Наказаний встретило его не слишком радушно, но все его замечания учитывались служащими. Вряд ли Хэлянь Чжао понравится то, что он задумал, но Бэйюань решил идти до конца. Он ступил в тёмные каменные своды, от которых отражался каждый стук подбитого каблуком сапога. — Это — темницы для политических пленников. — Но у нас же нет… — взгляд зацепился за какого-то старика с тугими косами, в разодранной мешковатой одежде. Наньцзянский пленник. Один из немногих, кто не смирился с захватом Наньцзяна? Или кто-то другой? Было ли на их земле подобие чиновничества? Он слышал только об одной важной фигуре в кругах шаманов, о Великом Шамане, но не думал, что сюда приволокли бы его. Хэлянь Пэй, считал Цзин Бэйюань, разглядывая старика, этого бы точно не позволил, потому что подобное было чревато новым ожесточенным сражением. Пленник поднял на него заплывшие от частых побоев глаза. Невольно представилась картина, как видение из другого мира: что не этот старик, а он сам сидел так, связанный по рукам и ногам, с верёвкой на шее, с полуголой кожей в жалких лоскутах лохмотьев. И яркими следами от палок на плечах, груди и, наверняка, и спине. По их законам никто не имел права издеваться над заключёнными за исключением случаев, когда пытки не были одобрены Министерством Наказаний. И это говорило о многом. — Князь, пойдёмте, это место может навевать хандру, — поторопил его служащий, но тот не сдвинулся с места. — Я здесь по разрешению императора Великой Цин. Проверяю условия содержания и имею на руках императорский указ, дающий право здесь находиться. Думаю, этот князь должен исполнить поручение надлежащим образом, а то гнев правителя обрушится не только на мою скромную персону, но и на начальника тюрьмы. И если Его Величество милостив, как и полагается Сыну Неба, то вряд ли управляющий Су будет столь снисходителен к подчинённым. Испугавшийся охранник попросил его не задерживаться и оставил один на один с этим пленником. — Ты хочешь жить? — спросил он тихо у него, но посреди тишины это звучало всё равно достаточно громко. — Это не жизнь, а существование. Но у меня нет шанса вырваться, — почему-то чудилось, что сухая речь старика касалась не столько заточения в тюрьме, а чего-то ещё. Оглянувшись по сторонам, удостоверившись, что вход был плотно закрыт, Бэйюань вынул маленький кинжал и кинул ему в камеру. — Через семь дней часть стражи уйдёт по приказу императора, и ты можешь попытаться сбежать. Если получится — найди большой магазин тканей на главной улице, переоденься, и приди в резиденцию князя Наньнина через черный ход. Спроси Пин Аня: он выделит тебе средства для твоего путешествия. В Наньцзяне сейчас спокойно. — Что за свою доброту Наньнин-ван хочет взамен? — Рассказ о том, как ты сбежал. На следующий день князь Наньнина сообщил на аудиенции свои сомнения в том, что надсмотрщики, заправляющие тюрьмой, получали соответствующее их трудной должности жалованье. И перед отъездом нижайше попросил разрешения пожаловать круглую сумму на нужды тюрьмы. — Надо быть благодарными за работу тем, кто за ними присматривает. Благодаря им на наших улицах царит спокойствие. Хэлянь Чжао отвлёкся от созерцания змея на потолке и глянул сначала удивлённо, потом раздражённо. Теперь над ним втихую потешался Хэлянь Ци. Бэйюань незаметно улыбнулся. Он не знал, получится ли у пленника сбежать, узнает об этом уже по приезде, потому как его экипаж в ближайшее время собирался в путь. И не планировал вообще изначально ему помогать. Даже если тот останется в заточении, но сумеет навести смуту во владениях первого принца... Этого бы хватило, чтобы Хэлянь Чжао сосредоточился на своих делах, а не на Хэлянь И.