Начало вращения

Очередная кровавая бойня подошла к концу. Сплюнув кровь на каменный пол, Призрак Непостоянства вытер пот со лба и, уловив кривую ухмылку Сюэ Фана, сдержанно кивнул ему. — Господа, а как же?.. — спросил один из оставшихся в живых призраков и затрясся. — А ты, старина, — недобро сверкнул на него глазами Висельник, — будешь новым Хозяином. Они неслучайно выбрали этого пройдоху, который дрожал при одном их виде. Так проталкивать своё мнение вперёд Сунь Дина было бы проще. И при этом ничто не давало бы ни самому Мэн Хуяну, ни Сюэ Фану полностью захватить власть. А Скорбящий призрак сам виноват, что не участвовал в новом витке противостояния — упустил все возможности влияния. Надеялся своим неучастием превзойти их потом в количестве? Отлично! Но этим же он и не заслужил какого-либо уважения среди остальных. Всё началось с того, что Хозяин-Варвар решил убить слуг и чинуш Его Величества, забредших на земли Долины. Те пришли поздней ночью, но их всё равно заметили. Кажется, император держал призраков за дураков. — Наши дозорные поймали десяток человек, служащих императору… — Вы обязаны подчиняться Его Величеству, как и любой другой в Поднебесной! Таков закон!.. — Чей? Ты забыл где находишься? В Долине твои законы, законы твоего императора не действуют, — насмешливо бросил Хозяин и жестом подозвал мальчишку Юмэна наполнить чашу вином. Мэн Хуян поймал вопросительный взгляд юнца и кивнул, чтобы тот поторопился. Обделённый вином Хозяин был ещё хуже просто безумного. — Господин, — встрял Сунь Дин, склоняясь перед ним, — что вы намерены делать с пленниками? — Этот ничтожный просит дозволения узнать, зачем пожаловали в наши земли ищейки Его Величества? — протянул Сюэ Фан, стараясь сдержать свой извечный смех. — Мы прибыли, потому что разыскиваем учеников поместья Времён года! Его Величество отдал приказ…. Лао Мэн задумался: да, он что-то такое слышал, пару лет назад. Может около четырех или пяти. Однако просто послать чиновников-расследователей в Долину? О чём он, чёрт побери, думал? Поймав взгляд побледневшего Юмэна, Мэн Хуян решил подначить его: — Отчего же столь холоден Юмэн с нашим господином? Ты шут или кто вообще? Сыграл бы лучше сцену горящего поместья Времён года. — К сожалению, этот слуга не столь хорошо знает эту историю, чтобы её пытаться воспроизвести. Но если наш Хозяин прикажет, я могу накрасить господина Мэна и изрезать его: так, по слухам, поступили с учениками поместья перед тем как вздёрнуть на кольях. Тогда господин Мэн станет непосредственным участником желаемого им представления. Варвар издал лёгкий смешок и прервал их недолгий диалог махом ладони. — Обязательно, Юмэн, если Лао Мэн будет особенно сильно настаивать. Призрак Непостоянства подавил в себе желание разорвать обнаглевшего в край юнца и тихо выдохнул. — И что же? — покрутил чашу в руках Хозяин, поднимая одну бровь в вопросе, — нашли вы этих учеников? Сунь Дин неприятно усмехнулся и что-то шепнул Сюэ Фану. Тот помотал головой, показывая, что не собирался в чём-то участвовать, но готов был пожинать плоды, коль те будут съедобны. Мэн Хуян не успел прочитать по губам, что же ещё такого те сказали, как Хозяин вынул саблю и резко перерезал всем десятерым пленникам горло. Стоящего близко Юмэна забрызгало каплями крови, как и Мэн Хуяна. Но если последний оцепенело провел ладонью по щеке, и потом всмотрелся в красные пятна на подрагивающих пальцах, то в глазах Юмэна царил хаос и непонимание. Когда Мэн Хуян взглянул на него, то понял, что мальчишка думал о том же, о чём и он сам. Варвар только что полностью расписался в своём сумасшествии и выписал себе место в череде первых на повешение. — Висельник, позаботься, чтобы их тела были доставлены... Его Величеству, — Хозяин направил острие прямо на него, и тот сглотнул. — Будет исполнено. — Свободны. Когда основная часть призраков вместе с Варваром разошлась, Мэн Хуян выловил Юмэна и прижал к стене за горло. Тот повырывался, но, он чувствовал это, вообще не был хоть сколько-нибудь толковым противником. При желании Призрак Непостоянства мог сломать его шею в два счёта. — Ты понимаешь, что значит приказ Хозяина Сюэ Фану? — прошептал он в яростно глядящее на него юное лицо. Сейчас Мэн Хуяну было плевать на их взаимную неприязнь, непокорство ему, ответственному за этого выскочку, пляшущего под дудку Хозяина. — Прекрасно понимаю, господин Мэн. В скором времени этому шуту нужно будет изображать гнев и бессилие Его Величества, дабы потешить... Не выдержав, он встряхнул его и приложил головой о стену посильнее, отчего тот зажмурился и раздражённо зашипел, показывая наконец свое истинное лицо, а не эту бесстрастную маску и ироничный вид. — Если Варвар осуществит задуманное, то нам не жить, малец. Ни тебе, ни мне, — он отрешился на миг, выпустив хрупкое горло из хватки и отряхнул руку. Ладно сам Мэн Хуян, но вот… — ни Цзю-Цзю… Никому, Юмэн, понимаешь? Нас забьют как скотину в назидание остальным. Покарают чисто ради доказательства своей силы. Мэн Хуян начал ходить из стороны в сторону, судорожно обдумывая варианты как справиться с этой сложной задачей. Хозяин был беспощаден, кровожаден и очень хитёр. Но здесь все призраки хотя бы могли существовать, если не полноценно жить. Лучше так, чем вариться в масляном котле Диюя. Лучше смотреть на закаты Долины, чем кормить земляных червей. Юмэн потёр саднящую шею. — Подыхать так подыхать. Призраком больше или меньше, какая разница? С чего ты решил, что я не доложу Хозяину о твоих разговорах? — выплюнул он ему. — Никого не останется, так что разница есть, — развернулся к нему Мэн Хуян. — И я знаю, что тебе, как и любому другому из здесь живущих, хотелось бы погибнуть не тут. А полной грудью вдыхая запах свободы. Кому ты врёшь, Юмэн? Думаешь, я не в курсе, что ты нашёл за пределами Цзиншу себе отдушину? Мэн Хуяну было откровенно плевать: сдохнет мальчишка тут или нет. Но Цзю-Цзю… У неё не было даже толики шанса пережить приход императорских убийц. Расширившиеся глаза Юмэна показали, что Мэн Хуян прав в своих предположениях, потому он продолжил: — Каждый раз, когда ты ходил за травами, в дни духов и более, в течение последних трёх с лишним лет… Считаешь, что я настолько глуп, чтобы не понять, что твои листочки для масок просто предлог? Так скажи, Юмэн… или, как предпочитает Сюэ Фан, Многоликий, — издевательски протянул он, и руки юнца сжались негодующе в кулаки, — что лучше? Умереть здесь как животное? Или всё же будучи подобным человеку? — Что ты хочешь? — Я хочу жить, как и ты. У тебя есть доступ к Хозяину в любое время, в отличие от меня. Ты должен, в нужный час, открыть для меня, Сюэ Фана и Сунь Дина его покои, и мы уничтожим охрану и его самого. — Какой толк принесёт его смерть? — Если мы его покараем, то возможно сможем выжить, когда придут по наши души. Хозяин подставил нас так же, как и герои цзянху в своё время, если не хуже… — Мэн Хуяну вспомнился Чжао Цзин, и он прикрыл ненадолго глаза, чтобы совладать с собой. Очередная бойня ради выживания. И снова в округе распространится зловонный красный цвет и множество трупов будут потом сброшены с утёса в бурные воды: на скалы, выглядывающие из глубин. После повисшего молчания Юмэн прокашлялся. — Одно условие. — Тебе нужны ещё какие-то причины чтобы действовать? Одного выживания недостаточно?! — Его никогда не бывает достаточно, господин Мэн. Иначе вы бы сами давным-давно убили Хозяина. Паршивец. Вот кто передо мной, подумал Мэн Хуян. И всё же кивнул. — Твои условия? — При следующем Хозяине, кем бы он ни был, я буду исполнять ту же роль шута. Всё должно остаться как прежде: маски, походы за травами. «Сдался ему этот маскарад!» — понять мотивы Юмэна до конца он был не в силах, но это такая мелочь по сравнению с тем, что тот в теории мог бы потребовать… — Пусть будет по-твоему, ублюдок. — Предпочитаю «Юмэн» или же «Многоликий». Предотвратить отправку убитых до адресата не удалось, как и заставить Сюэ Фана воспротивиться воле Хозяина, потому что последний отправил малый отряд в Великую Цин и лично следил за его отбытием. Никто ничего не мог поделать, даже Сунь Дин, который наконец начал понимать, что их всех ждало в случае исполнении воли повелителя. Мэн Хуян позвал одного из своих слуг, когда увидел уходящих из Долины шавок Варвара и Сюэ Фана: — Делай что хочешь, но убей их всех в ближайшем населённом пункте. Никому не выжить, если император явится за нами. Иди. — Н-но, господин Мэн, как же... Хозяин ведь... Видя, что ему не хотели подчиниться, Мэн Хуян перерезал ему горло. И подозвал другого призрака. Тот, глядя на тело под ногами, не стал перечить и ринулся окольными путями, чтобы исполнить его волю. Но не вернулся назад, не прислал никакой вести. Так Мэн Хуян понял, что план провалился. Зато в кои-то веки у Большой Тройки, после, получилось договориться. И они решили отложить свои разногласия, чтобы свергнуть Хозяина. Однако всё пошло не по плану. В нужный день и час, когда Юмэн дал сигнал по гонгам, Сунь Дина рядом не оказалось. Мальчишка в спешке открыл проход внутрь и пустил сторонников Сюэ Фана и Мэн Хуяна. — Где, мать твою, Сунь Дин?! — бился с трудом с вражескими призраками Сюэ Фан. — Без понятия. Я всего лишь шут, господин Сюэ, — Юмэн опёрся на стену каменного зала, где начала твориться вакханалия. Мэн Хуян, заблаговременно заперев Цзю-Цзю, остервенело кромсал саблей каждого, шедшего по его душу. Он ненароком подумал, что мальчишка заманил его и Сюэ Фана в ловушку… но нет. Тот просто не вмешивался, давая одним ордам призраков убивать других. А сукин сын Сунь Дин так и не явился, как и его подручные. В оговоренный час того и след пропал. Оставалось надеяться, что он не собирался примкнуть под конец к их общему врагу. Хозяин Долины вступил в схватку только под самый конец, когда Мэн Хуян был уже не столь уверен в своих силах. Он честно не надеялся выбраться из перемалывающего судьбы колеса, когда оружие выбили из его рук. — Ты посмел бросить мне вызов, Мэн Хуян?! Устроил заговор за моей спиной? Как наивно. Сюэ Фан рычаще подобрался со спины и попытался атаковать Хозяина, на что тот отвлёкся и нанёс ему рваную рану на груди. Мельком глянув на Юмэна, Мэн Хуян увидел, как тот вынул саблю из одного из множества мёртвых тел. Неожиданно он пересёкся с ним глазами и бросил ему оружие. Подхватив сталь в полёте, Мэн Хуян больше не думал. Он почувствовал единение с холодным лезвием, отражающим кровь на полу и стенах, и с разворота срубил голову Хозяина. Все призраки замерли. На Зал Яма опустилась тишина. Мэн Хуян тяжело дышал, поднимаясь и оглядываясь. Это был триумф. Превосходство его гения мысли и силы над остальными. Но у Сюэ Фана теперь было больше людей, чем у него самого. И ещё где-то там, по ту сторону Зала, оставался Сунь Дин. Глядя на оставшихся призраков, он понимал, что если объявит хозяином себя, то те, кто ещё был в силах, попытались бы и его лишить жизни. Разогнувшись полностью, он подошёл к отрубленной голове и пнул её в сторону затрясшегося в страхе какого-то прислужника бывшего Хозяина. — Ты. — Д-да, господин Мэн? Сюэ Фан явно понял его замысел и криво усмехнулся, обнажая зубы в безумной рваной, из-за порезов в уголках губ, улыбке. Давая знак своим подручным опустить оружие. — А ты, старина, — недобро сверкнул на него глазами Сюэ Фан на опешившего, — будешь новым Хозяином Долины. Все призраки склонили головы в поклоне. Под пристальным наблюдением Мэн Хуяна, Юмэн опустился на колени самым последним, повторяя за всеми, и распростёр руки на полу. После, подняв голову, он столкнулся с ним взглядом. Мэн Хуян не стал потом ему говорить благодарности: тут такие вещи были не в ходу. Тот же Сунь Дин их так и не поблагодарил ведь за избавление от всеобщей напасти. И ни слова не сказал о том, где находился, пока все делали за него грязную работёнку. — Вы прекрасно справились и без меня. Не хотел быть вам обузой, — оскалился тот на очередной такой вопрос. Переглянувшись с Сюэ Фаном, Мэн Хуян понял, что у них на двоих сейчас было одно и то же желание: разорвать Сунь Дина на части. Призрак Непостоянства лично бы накрыл стол Висельнику, чтобы тот мог полакомиться сердцем и печенью скорбящей твари-уродца, чьё родимое пятно в виде отпечатка ладони так и манило, чтобы по нему хорошенько врезали. Возникший из ниоткуда Юмэн предупреждающе прошептал: — Как прежде, Лао Мэн. Помни моё условие. Желая отвесить ему оплеуху, Мэн Хуян застыл от пронзившего понимания. Юмэн стоял перед Скорбящим призраком Сунь Дином. Почтительно склонялся перед самим Мэн Хуяном, поднимая вверх один уголок губ. Этот наглый малец стоял не в его тени. Могло ли быть так, что он был теперь под протекцией другого из Большой Тройки? Когда тот взял его в оборот? Что предложил? Не было ответа. Но чаши весов сместились. Причём кардинально. И в выигрыше сейчас был Сунь Дин, за которым появились фигуры других, подконтрольных ему призраков. Не вымотанных сражением. Пришлось отступить. — Будь по-твоему, паршивец. За всё время пребывания в Долине Призраков малец, которого привёл однажды Мэн Хуян, ходил тише воды ниже травы, только в период сговора Большой Тройки приоткрыв свою истинную суть. И всё же, когда властителя этих земель теперь сменил другой в кровавой бойне, Мэн Хуян невольно восхитился им. Этот размазня оказался способен на предательство так же, как и любой другой из них. Показное неучастие в чужих делах ему нисколько не морочило голову больше — он теперь знал, на что тот был способен. Но это не мешало злорадно потирать руки, ведь пришёл конец мучениям. Он и Сюэ Фан успешно перерезали засранцу-Варвару и его подчинённым горло. И хоть хотелось потом разорвать глотку и этому зарвавшемуся шуту, мальчишку Мэн Хуян решил оставить в покое. Тот пригождался. Благодаря ему их план удался, Цзю-Цзю его больше не донимала как раньше, и… Не стоило развивать даже эту мысль, но под веками всплыл образ обиженной Цзю-Цзю. Ладной, гибкой, тёплой… доброй. Такой, какой вообще не место среди призраков, нет места среди убийц. «Но куда же ей тогда пойти?» — Мэн Хуян стиснул зубы. Не нужна она ему. Не нужны её слёзы, ни её тело или тепло вот это, от которого поднималась волна ненависти к себе. Если бы она сбежала, он бы сделал вид, что не заметил. И говорил бы всем и каждому, что любуется ею день и ночь, а потребуй кто её увидеть — представил бы всем обезображенный чей-нибудь труп: их полно в округе. Даже в пещеру, из которой раздался вой по ночам, спустился бы ради этого. Но та просто оставалась на месте и мозолила глаза. Подавала порой ему чашу вина, ластилась как завлекающая в сети лисица, за что получала иногда гневные взгляды, когда руки всё равно тянулись к ней. По его мнению, ничто не учило Цзю-Цзю жизни. Но и какая могла быть обычная жизнь в Долине и после неё? Хуже всего было то, что через пару лет после переворота Цзю-Цзю понесла от него, и вид её увеличивающегося с каждым месяцем живота пугал. Поэтому он сбагрил её на поруки. Рано или поздно понадобилась бы повитуха, и он выкрал одну из ближайшей деревни, чтобы Цзю-Цзю её гоняла со своим «то — принеси», «это — подай». Та сообщила, что у него будет сын. И это просто разобрало душу на части. Стоило ли водить дружбу с Чжао Цзином, чтобы потом прозябать долгие годы в Долине? Стоило ли говорить предыдущему хозяину «я хочу её себе», глядя на прекрасные испуганные глаза Цзю-Цзю? Стоило ли… Могло ли быть так, что они бы встретились иначе? Что он был бы обычным купцом, она — обычной девушкой из поселения, что собирала вишню с веток, о которой любила больше всего строки в напеваемой иногда ею песне? Тогда не нужно было бы красть повитуху, огрызаться на каждый чих Цзю-Цзю. Можно было бы её вновь спокойно обнять и приласкать по волосам, уткнуться в них, говорить ей всякую чушь, которую любили девицы, а она бы верила, потому что была глупой. Но он мог бы не обращать на это внимания, потому что имел бы право её защищать. Отстаивать её честь не боясь, что посреди ночи ей просто кто-нибудь отрубит голову за связь с ним. Она бы вышила ему платок, и он бы носил его у сердца. Можно долго думать об этом, глядя на неё спящую, забившуюся в выделенной ей Мэн Хуяном комнатушке. Любоваться её вновь отросшими волосами. Глядеть на сопящее в грубой, наспех сколоченной колыбели дитя... Которому они так и не дали имени. «Назвал имя — обрёк имя на смерть. Безымянное есть начало неба и земли. Имя расторгает чашу Единого На тьму скучных вещей», так говорили мудрые. Может оттого зачастую призраки и предпочитали клички вместо имени и не назывались людьми. Мэн Хуян просто боялся называть его как-либо. Словно сделает это, и короткое мгновение спокойствия закончится. Он в принципе сомневался, что сын сможет выжить, ещё тогда, когда только узнал, что Цзю-Цзю в тягости. Но когда увидел её, ещё беременную, которая пыталась разрешиться варварски… «Ты ополоумела?!» — он вырвал из её рук кинжал и отбросил в сторону каменной стены. «Этот ребёнок не нужен ни тебе, ни мне!» — та инстинктивно ухватилась за живот, который только что хотела пронзить, и горестно заплакала. Переменчивый призрак не умел успокаивать. Поэтому просто поднял её и встряхнул так, что голова мотнулась в сторону. «Не смей этого делать, Цзю-Цзю», — он не утешал её, не наставлял на путь истинный говоря о грехе, потому что... ну не ему ей это высказывать. И всё же, этот ребенок — ниточка, которая связывала его с ней. Возможно не та самая красная нить из легенд, но тоже крепкая. И она… «Я хочу, чтобы она была рядом со мной». ...и она, эта связь, добровольная. Если выбраться из Долины, прихватить их с собой, то Мэн Хуян что-нибудь придумает. В крайнем случае оставались монастыри, чайные дома, где всегда не хватало работниц. И Цзю-Цзю бы там прижилась со своей добротой и радушностью, как и маленький призрак без имени. Просто клеймом на спине светить не надо. Но пока их сын столь слаб, нужно было оставаться в стороне от Цзю-Цзю, чтобы не дать никому повода покуситься на неё. Подмять под себя ещё больше Долину. Новый Хозяин не столь жесток, более послушен, потому что в его памяти ещё живо воспоминание, благодаря кому он занял свой каменный трон. И Мэн Хуян старался, чтобы тот не забывал это, а в качестве награды давал ему резвиться и смотреть те представления, что устраивал ему мальчишка Юмэн. Прошло четыре года, и тот, кстати, неплохо так вымахал. Изредка выбирался вместе со всеми призраками на охоту, с которой, вместо живой добычи, приносил свои корешки и цветочки. Больше не дерзил самому Мэн Хуяну, и он уверился, что тот всё же остался под его началом, а не метнулся под крыло Скорбящего призрака: с последним он, судя по кратким доносам, вообще не пересекался. Но порой, в качестве напоминания о том, кто из них главный, Мэн Хуян науськивал Хозяина-Марионетку на Юмэна. В одну вылазок молчаливый Хэй Учан привёл с охоты... детей. — Какая от них польза? — озадачился Хозяин и глянул вопросительно на Сунь Дина, который поморщился. Переменчивый призрак мысленно с ним согласился: марионетка у них думать, к сожалению, не умела, в этом был глобальный просчёт… и возможность для самого Мэн Хуяна. — Будут рабочей силой, — подал голос Сюэ Фан. Большая Тройка лидеров среди остальных призраков переглянулась, оскалив зубы. Они не могли потягаться друг с другом за право владения троном, потому что никто из них не хотел уступать и вешать на себя яркую мишень для атаки. Зато могли подставлять друг друга. И место под Переменчивым призраком отчаянно шаталось: у него погибло много людей. В последней масштабной бойне у Мэн Хуяна вырезали тридцать подопечных из сотни. У Сюэ Фана — чуть меньше. А Сунь Дин увёл своих людей и никак не вмешивался, потому его вотчина особо не пострадала. Остальные шли за тем, у кого была сила, и в разные моменты времени меняли свою сторону. Призраки гоготали, глядя на мелких мальчишек. Мэн Хуян же смутно предчувствовал, что те были не такими простыми, какими казались. Но отмахнулся от этого ощущения, ведь про Юмэна он думал так же. А тот оказался просто куском мелкого дерьма, что пряталось в пещерах, иногда выбиралось за травами и услаждало эго каждого Хозяина. И эти появившиеся мелкие потрёпанный мордашки не вызывали в нём сейчас жалости или чего-то ей подобного: вся Долина состояла из похожих на них помойных крыс. Хорошо, если будут приносить реальную пользу. Сунь Дин скалился, глядя на ребятишек. Видимо собирался взять их в оборот и привлечь к своим делам. Мэн Хуян решил опередить его. — Хозяин, — поклонился он подобострастно глупцу, который по-идиотски вылупился на него. Не привык, что Мэн Хуян заговаривал первым с ним. Всё ещё страшился. — Они стали бы отличным дополнением для любимых вами представлений. — Представления! Мм… Да! Ты прав, Лао Мэн! — его взгляд лучился предвкушением. — Юмэн! Посреди зала вышла молчаливая тонкая юношеская фигура, закутанная в чёрное простое ханьфу. Пленные, жмущиеся в страхе поначалу один к другому, словно с замиранием сердца взглянули на неё. Один из них ахнул, но на него поклонившийся почтительно бесстрастный Юмэн даже не оглянулся. — Возьмись за них, Юмэн, да не жалей сил. Твои таланты бы, да на императорской сцене… Надеюсь, ты покажешь мне хорошее представление… — грозно пожурил он его, и Мэн Хуян вскользь улыбнулся. Уже не важно было что скажет мальчишка, потому что Хозяин принял решение. Сюэ Фан, стоящий вдали, одобрительно кивнул Мэн Хуяну: определился со своим временным союзником в этом новом витке противостояния Большой тройки. А с Сунь Дина спали все краски: тот тоже наверняка многое понял. К примеру, что, вместо умерших бойцов, под крылом Мэн Хуяна теперь были эти мальчишки. Которые будут иметь ближний доступ к их временному Хозяину. И возможность просить что угодно для этого «представления». — Точно, — вдруг вспомнил Хозяин. — Изобрази-ка мне в следующий раз Жун Сюаня! Этого мерзкого наглеца... Жаль, не выдался шанс расквитаться. Если бы только мог — из-под земли бы достал! Как сладок вкус приближающейся победы. И как же долог момент её ожидания. Лао Мэн повадился наблюдать за прибывшими. Их было около двадцати. И все как один пытались ходить за Юмэном, а тот старательно их избегал. Надеялись на то, что ровесник поможет им освоиться? Как наивно! Мэн Хуян считал, что в любом случае останется в выигрыше: либо заслужит похвалу Хозяина, либо последний спустит шкуру с тех, кто не выполнил его задания. «Юмэн… хоть ты и хорош в качестве развлечения, но близок час, когда и тебе воздастся». Одному из ребятни, отзывающемуся на «А-Сяо», сильно не нравился Мэн Хуян. Тот не знал этому причины, но предпочёл не задумываться: в одном бестолковом ребёнке — судя по тому, как отчитывал его Юмэн, что удалось узнать у своих ищеек — нет той силы, которая способна его сокрушить. Всё внимание надо было сосредоточить на Сунь Дине. Однако ему не давало покоя то, как преданно заглядывал этот «А-Сяо» в глаза Юмэна. Почти так же, как Цзю-Цзю на него самого, и от этого брало в дрожь: люди из одного жерла печи. Глупые. Слабые. И самое отвратительное — тянущие вниз. …но преданные до мозга костей. По наступлении нужного дня все призраки вновь собрались в Зале Яма. Проводилось очередное собрание: скучное, угрюмое. Все будто только и ждали, когда начнётся то, что подготовил Юмэн, который послушно взял с ближайшего стола нужную маску. Изобразить Жун Сюаня просил и предыдущий хозяин. Все они такие — пытались потешаться, не имея реальной возможности победить. Мэн Хуяну тоже нравились чем-то эти представления. Но конкретно это… Когда появилась вдруг Цзю-Цзю, он отвлёкся на неё. Её присутствие всегда выбивало его из колеи. Глупая женщина… Стрела прошила грудь неожиданно. Её выпустил бойкий мальчишка, которого один из новоприбывших, на пару с Юмэном, называл «А-Сяо». Темнота сводов Зала Яма озарялась всполохами свечей, и только сейчас Мэн Хуяну эта пляска отсветов на стенах показалась поистине зловещей. Рёв, который ранее был слышен только у далёких пещер, прозвучал слишком громко и близко. — Господин хотел развлечься. Я, как ваш шут, должен был позаботиться об этом надлежащим образом. Достал его из-под земли, как вы и хотели — голос Юмэна казался каким-то… — Смог ли я угодить вам, Хозяин? Мэн Хуян вдруг почувствовал сильный и жгущийся рывок в груди. Прижав невольно руку и пошатнувшись — потрясённо замер. Ненавистный красный цвет. Горячий. Окрашивающий теперь его собственные пальцы. — Ты сдохнешь в мучениях, мерзкий сопляк! Схватите его! Колени подогнулись, и Мэн Хуян упал, смазанным взглядом отмечая неразбериху, воцарившуюся вокруг: летящие стрелы, метательные иглы. Чужую, переворачивающую все внутренности ци, которая двинулась рядом и вызвала холодный озноб. Прозвучал жалкий крик никчемного нового, никем не уважаемого Хозяина. Не зная зачем он протянулся вперёд и натолкнулся на какой-то знакомый сапог. Вспомнить не получалось, а голову поднять — тем более. Но что-то милосердное и мягкое обхватило лицо, и он смог разглядеть… «Ах, Цзю-Цзю. Снова с этим дурацким покрасневшим носом», — захотелось улыбнуться. В груди что-то противно булькнуло, а губы исторгли красное месиво. В голове вертелось много всего и ничего разом. Мэн Хуян вскинул просяще руку, чтобы дотронуться до нежной порозовевшей и повлажневшей вдруг щеки. Склонившийся над ним прекрасный лик украшали катящиеся вниз жемчужины драгоценных и горьких для него слёз. Не сумев коснуться напоследок, ладонь упала на каменный пол и больше не пошевелилась. Солёное тепло щекочуще скользнуло по носу и накрыло приоткрытый в болезненной, но счастливой улыбке рот. Застывшей.