Начало вращения

Сбежал заключённый из одной из самых защищённых тюрем. Об этом дикарка сообщила ему, и именно за незнание этой информации поплатился Чжо Сылай, впав в немилость. Теперь ему предстояло лично — и неважно, как он это планировал сделать! — присматривать ещё и за тем уровнем тюрьмы. Как и чертовке-служанке, которой Хэлянь Чжао, после того случая, стал больше благоволить. Наньцзянским выродкам мало платили в столице Великой Цин. Хэлянь Чжао считал, что десяток серебряных раз в одну луну — великое одолжение, которое он делал для этой варварки. Потому что, как оказалось, от неё пользы было больше, чем от его первого советника. Как минимум в вопросах выуживания сведений в рядах первых. В течение месяца или более обмусоливалась эта тема на встречах с правителем и, как и говорила девчонка, Ци-эр попытался извлечь из ситуации выгоду. В кои-то веки Хэлянь Пэй встал на его сторону. — Чжао-эр, после прошения Бэйюаня Мы думали, что ты поймёшь, насколько важно вовремя уделять внимание таким вопросам. Хэлянь Ци, по приказу отца, начал заведовать делом о сбежавшем варваре. Нанял художников, чтобы нарисовали его портрет. Но Хэлянь Чжао уже и не надеялся его найти. А Ци-эр будто потешался. — Ваше Величество, этот смиренный давно говорил Его Высочеству, чтобы тот обратился за помощью ко мне. Но, к сожалению, тот, по неведомым мне причинам, всё отказывался. По повелению Хэлянь Пэя чиновник Су, управляющий тюрьмой при Министерстве Наказаний, должен был оставить свою должность из-за сбежавшего пленника. Хэлянь Чжао в принципе не расстроился из-за этого решения: он пытался в своё время подкупить его, но тот был всецело предан второму принцу, потому что благодаря ему и получил эту должность. Это был бы отличный шанс попробовать поставить своего человека вместо него. Если бы не провал с заключённым и не уничтожение Поместья Секретов на доверенных ему землях. Хэлянь И, неведомо почему, прервал своё затишье. — Этот сын считает, что Чжао-дагэ, зная своих подчинённых, лучше в подобном разбирается. Не думаю, что тут вина в плохом управлении и не вовремя выплаченном жаловании… Мы не можем осуждать первого принца за то, что он доверился проверенным временем людям. Возможно дело обстоит так, что настала пора привлекать новые таланты. Пытался ли Хэлянь И протолкнуть кого из знакомых в круг Хэлянь Чжао? Определённо. — Кого ты порекомендуешь, И-эр? — Из новых лиц мне доводилось общаться с учёным Лу. Возможно он хорошо проявит себя в Министерстве Доходов. Его результаты императорского экзамена одни из самых лучших. И снова учёный Лу. Хэлянь Чжао пришлось согласиться с этим назначением. Вести о расследовании дела Времён года приходили редко. Сначала Бэйюань долго добирался до дома управителя Си. Чжу из Министерства Наказаний сообщал, что потом тот потребовал осмотреть весь дом управителя, опросить всех детей, слуг. С невиданной дотошностью следил за тем, чтобы посланные с ним чиновники разгребали архивы. Хэлянь Чжао даже решил, что надо было наверно подкинуть Бэйюаню ту же карту местности, которую раздобыл для их с Ци-эром марионетки Сылай. Потому что ожидание слишком затянулось. Ехали они до туда две с лишним луны из-за плохих дорог, не предназначенных для экипажей. Сам экипаж пару раз ломался из-за выбившихся из колёс спиц. Пробыли в доме управляющего Си ещё полтора месяца, пока не просмотрели все архивы. Наконец двинулись дальше… и только спустя ещё месяц добрались до места назначения. Потом чиновник Гу из Министерства Доходов, отправленный с ними за компанию, написал, что они прибыли к Поместью Секретов. На его осмотр ушло уже больше времени: пока переписывали всё оставшееся имущество, искали зацепки, осматривали трупы… Абсолютно всего его шпионы ему не рассказали, но имеющейся малости было достаточно чтобы понять, что Цзин Бэйюань оказался на удивление очень серьёзен к своему первому делу. «Юношеское желание проявить себя?» — хмыкал Хэлянь Чжао, читая эти послания. Это он понимал. Тоже когда-то таким был в его возрасте. С тех пор прошло ещё два месяца. И никаких новостей больше не приходило с посыльными. Сбежавший варвар про прошествии года так и не нашёлся. А Министерство Доходов, думал Хэлянь Чжао, придётся переименовать в Министерство Убытков. Всё благодаря неиссякаемому пылу Хэлянь Ци, который пытался показать свою полезность, но не сделал при этом ничего толкового. Хэлянь Пэй, спустя столько времени, махнул рукой на беглеца, приказав оставить уже те портреты, что были. Хэлянь Чжао искренне не понимал куда мог запропаститься этот старик… хотя с тем, что нарисовали нанятые вторым принцем художники, это было неудивительно. Куда Ци-эр потратил выделенные ему средства?

***

Отец благоволил то одному сыну, то второму, но всё время старался будто отгородиться третьего. Не уделял ему достаточно внимания, не давал ему важных для двора заданий, отчего тот не занимался политическими делами. Хэлянь Чжао считал, что отец просто не верил в наследного принца, а потому позволял тому веселиться с прилипалой-Бэйюанем. Но теперь он стал замечать, что, хоть Хэлянь И не участвовал напрямую в делах, отец всё же прислушивался к нему. Но когда вернулся… Хэлянь Чжао не мог сказать, что это был Цзин Бэйюань. После смены стольких лун, что он его не видел, почему-то трудно было даже в мыслях называть этого мальчишку так. Несмотря на большие неудобства в дороге, Цзин Бэйюань не растерял своего лоска, хотя явно не успел с дороги переодеться перед собранием чиновников. Однако, что такого произошло в Поместье Секретов? В какую игру играл Бэйюань, что решил сказать правду? Хэлянь Чжао не рассчитывал на это. Более того: не смел о таком даже мечтать. И всё же итог был перед глазами: вот он — третий брат, понурый Хэлянь И, с видом побитого щенка, которому прилетело императорским сапогом под дых. Распростёршийся в поклоне перед отцом. Ци-эр тоже выглядел смятённым. Ведь Цзин Бэйюань вернулся и сам признался в том, что происходило во время расследования. В найденном свитке с просьбой о содействии, с печатью третьего принца. Если бы та нашлась, то Хэлянь И потерял бы доверие отца полностью. И ему светил бы срок в тюрьме. Возможно не долгий, но тем не менее. Однако то, что сделал Хэлянь Пэй… создавалось впечатление, будто он выгородил его, пусть и жестоко перед этим наказав. Хэлянь Чжао знал, что, будь он обвинён в том же, в чём третий брат, его ждало бы сразу не заключение, в тюрьме или во дворце, а казнь. К тому же Хэлянь Ци отнеслись бы помягче. Но ему самому спуску бы не дали. Ведь за ним стояла армия Фэн Юаньцзи, Министерство Доходов, под его контролем был весь юг. В то время как Хэлянь Ци довольствовался малоплодородными землями северо-востока, куда приходили варвары из ближайшей пустынной равнины, чтобы торговать своими варварскими безделушками на Весеннем рынке. А у Хэлянь И вовсе не было никаких, вручённых ему, территорий. Он выбежал из тронного зала практически одним из первых. Подобная несправедливость задевала. Как властителем мог быть такой пристрастный человек как Хэлянь Пэй, волнующийся лишь о своей репутации и так отчаянно цепляющийся за трон? Почему Небо ещё не разверзлось и не покарало его?! Хэлянь Чжао после сидел во дворе Западного дворца, пытаясь прийти в себя и ничего не натворить. Слуги сновали туда-обратно, а его верный помощник рассказывал слухи, доносящиеся из дворцов второго и третьего принцев. Хэлянь Ци завел себе новую постельную грелку. Складывалось впечатление, что Его Высочество второго принца интересовало только то, что под исподнем его слуг-мальчиков. Хэлянь Чжао скривился от отвращения. Он терпеть не мог мужеложцев. Но кажется оба его брата были именно ими. Хэлянь И чаще стали замечать в Жёлтом павильоне… И он оттуда резко пропал, когда за ним следили. Если раньше Хэлянь Чжао думал, что наследный принц туда ходил только от скуки или, что вернее всего, из-за пагубного влияния Бэйюаня, то теперь начало казаться, что дело далеко не только в этом. Первый, средний и младший братья. Их слишком много. А дракон на троне мог восседать лишь один. Хэлянь Чжао считал, что из всех троих он для этого подходил куда больше, чем остальные. Впрочем, его братья наверняка были такого же высокого мнения о себе. Особенно Хэлянь Ци. — Выше Высочество, — позвал его доверенный слуга, — мне мои пташки нашептали одну очень важную новость… — Надеюсь, это пополезнее сплетен об очередной вылазке Ци-эра и угнетённом брате И. К Хэлянь И теперь никого толком не пускали. О нём вести представлялись скупым набором повторяющихся фраз. Приказ о домашнем аресте был приведён в действие незамедлительно. И его нельзя было никому навещать, как и самому Хэлянь И — выходить. В самом деле, разве кто-то мог нарушить приказ Сына Неба? Девица, которую искал Хэлянь Ци и его ручной даос, по сообщениям мелкой шпионки-дикарки, не нашлась. С одной стороны — жаль, конечно, не было даже возможности развести по разные стороны Бэйюаня и Хэлянь И. С другой… «Как долго будет длиться арест?» Он мог быть не на одну луну или две, а растянуться на годы. Планы Ци-эра зачастую были такими мелочными и незначительными: он любил потешаться над другими просто так, без привязки к конкретной цели, которая сыграла бы в будущем решающую роль. И главное, что они были непродуманными. Вряд ли его затея с печатью и ловушкой для наследного принца хоть сколько-нибудь бы удалась, если бы Хэлянь Чжао не вложил в головку маленькой дикарки Сян побольше умных слов, которые ей следовало говорить при том же даосе Ли. Надо было вообще узнать, кого хотел подсунуть Ци-эр брату И. Что-то не вязалось. А Хэлянь Чжао терпеть не мог, когда что-то вызывало у него сомнение — их и так было достаточно в его жизни. — Бэйюань связался с учёным Лу. Хэлянь Чжао на мгновение оторопел. Бэйюань вообще не играл на их тройной шахматной доске. Это же просто глупый повеса… …который мог служить отличным способом проворачивать грязные дела за спиной императора, не очерняя при этом светлый лик наследного принца. После всех известий безумно захотелось спать, и потому он, отпустив Чжо Сылая, поплёлся в покои. Улёгся на постель, закрыл глаза... Но перед взором, прикрытом веками, было тело Фэн Юаньцзи, преданного собственным войском, которое потом разбило атаку наньцзянских псов. Сами эти псы — скалящиеся, идущие в атаку, а после пытающиеся спрятать подальше своих родичей от его меча. — Господин первый принц! — зашла с подносом в его спальню дикарка. Мазнув по ней лихорадочным взглядом, он тяжело приподнялся с постели. Как и обычно, последние дни нормальный сон не шёл к нему. — Я приготовила настой, как вы и наказывали. Его мучали практически еженочные кошмары. Хэлянь Чжао не находил себе покоя ни днём, ни ночью, и каждую луну это состояние ухудшалось. Он не верил, что кто-то мог на него накликать проклятие, в принципе не верил во всякую мистику. Да, ци существовала, ей могли пользоваться те, у кого достаточно развиты духовные навыки. Сам он был в этом умел, что вообще не вязалось с правилами приличия Великой Цин, где вельможа, чиновник или просто выходец из родовитой семьи непременно должен был быть хилым, манерным, медлительным и сладостно-словоохотливым. У него же — совсем другие закалка и характер. И всё же проклятие… нет, он в него не верил. Бывало кое-что похуже, уж Хэлянь Чжао это знал. И сам сделал кошмаром многие жизни. Девчонка, одного из чьих предков он возможно убил, поставила перед ним поднос с лекарством от кошмаров. И хоть состав был неизменным, он чувствовал, что с каждым разом помогало ему это варево всё хуже и хуже. — Скажи мне, Сян-эр, если бы ты вдруг узнала, что я повинен в смерти твоих родичей… что бы ты сделала? Та замерла, и он увидел тот самый огонь на дне её глаз. Разгорающийся. Тот же, что и у сбежавшего от него Варвара из цирковой труппы. Тот же, что был и у заключённого на уровнях тюрьмы старика. Дикарка медленно моргнула, и всё стало как прежде. — Не шутите так, принц-Высочество. Но я бы определенно попыталась вас отравить, — она кивнула на пиалу, завораживающую своим отблеском при свечах. — Однако я точно знаю, что, к примеру, моих родителей убили не вы, а просто разбойники. И им досталось уже по заслугам, ибо они преградили дорогу одной белой саранче. Вы знали, что бывает такой тип саранчи, которая живёт за счёт других? Она меня потом безбожно обманула и ограбила… Фыркнув, Хэлянь Чжао выпил отвар залпом и отослал наглую девчонку прочь. Снова надоедала своими россказнями. Он знал, что в пойле не было яда: всё, что делала из лекарств для него Сян-эр, проверялось сначала стражниками при входе. Возможно он жаждал наказания за то, что сделал. Справедливости для себя, которая всё никак не наступала. Но если Хэлянь Ци мог спокойно предаваться блуду, Хэлянь И — сидеть и помалкивать, а Хэлянь Пэю было дозволено вообще всё по Небесами, то чем он был хуже? Но почему-то именно его сон постоянно прерывался видом падающего с коня Фэн Юаньцзи. Именно его терзали эти видения. Он просто не ожидал, что мог сам попасться на крючок, занести разящий меч над головой Ци-эра, стремясь добить наньцзянских выродков в поисках того самого, который однажды от него так ловко сбежал. А его отцу-императору не было дела до страны, но ему приходилось держать лицо перед чиновниками. Сам Ци-эр слишком далеко зашёл, когда посмел решиться на то, что вызывало и гнев правителя, и гнев самого Хэлянь Чжао. И всё это выглядело ужасно продуманно, метко. Только лишь спустя время он ощутил опасность, драконью пасть, разжавшую свои челюсти для захвата добычи. Хэлянь Чжао чувствовал ниточку кукловода, который руководил всем этим спектаклем. Взгляд невольно обратился к Цзин Бэйюаню, который что-то шептал чиновнику Лу. Встретившись с ним глазами, тот склонился в едва заметном поклоне, и Хэлянь Чжао машинально ответил тем же. Эту расчётливость он бы узнал теперь везде. Возможно это не его Ци-эр был слишком туп, чтобы попасться. Возможно кто-то просто был слишком хитёр и сообразителен, чтобы сыграть на его слабостях. Бэйюань оказался той ещё змеёй. И он намеревался раздавить её сапогом так же, как гордость Наньцзяна.