Особенный доктор

Поттер не знал, как объяснить тот факт, что он согласился на свидание с Паркинсон. Возможно, в этот момент в голове образовался вакуум, когда глядел на внушительных объёмов грудь Пэнси, и он, не думая, ответил на всё согласием. А ведь пышная грудь даже не нравилась Гарри, его больше привлекали маленькие молочные железы, да и внимание он чаще обращал на задницу, объясняя это тем, что развитая мускулатура ягодиц поддерживает прямую осанку, не даёт выпирать животу и в целом отвечает за качество прямохождения, а ему как доктору, конечно, на это весьма приятно смотреть. Грудь же достаётся от природы — и в данном случае, кому как повезло. Но, тем не менее, паркинсоновские округлости всё равно манили взгляд, особенно когда их хозяйка якобы ненавязчиво расстегнула верхние пуговицы кофточки. К тому же, хитрая слизеринка каким-то непостижимым образом построила разговор так, что он просто вынужден был её пригласить на ужин. А может, свою роль сыграло то, что Гарри давно хотел развеяться, и Паркинсон вовремя подсуетилась. Наверное, будь на её месте Малфой, он тоже бы пошёл. Поттер усмехнулся дурацкой мысли — вряд ли Малфой позвал бы его по-дружески выпить по бутылке пива; не будь Дилана, который нуждался в Поттере, Драко бы и не вспомнил о нём. Они вроде и не враги теперь, но и явно не друзья. Сугубо профессиональные отношения, и выпивка в пабе по пятницам точно не их случай. Не для Гарри Поттера и Драко Малфоя. Возможно, Малфой в глубине души по-прежнему терпеть не может Гарри, и была бы возможность, он обратился бы к другому специалисту. Свои же эмоции по отношению к бывшему однокурснику Поттер не мог точно идентифицировать: Драко вызывал к себе интерес, который даже можно назвать повышенным — но когда было иначе? Гарри нестерпимо хотелось узнать о Малфое больше подробностей его жизни; своим появлением в клинике тот словно разбудил в Гарри давно забытое чувство предвкушения раскрытия какой-то тайны. Поттер был уверен, что никаких тайн Драко сейчас не скрывает, но это чувство точно поселилось под его кожей, будоража воображение искушённого мозга. Свидание с Паркинсон могло развеять одиночество, которое, кажется, навечно въелось в его ДНК после войны. Вокруг Гарри было столько людей, но ни с кем он не был близок, чувствуя себя каким-то лишним отростком — аппендиксом, — что по сути должен был выполнять полезную функцию, но со временем превратился в рудимент, который надлежало отрезать и выбросить, чтобы тот не начал вредить. Отношения с девушками вообще никогда не складывались. В школе Гарри был неловким подростком, стесняющимся самого себя. Он тогда думал, что причина слюнявых поцелуев в юношеской неопытности, но даже повзрослев, секс Гарри ощущал каким-то пресным. То ли он не мог спать с женщинами без глубоких чувств, то ли он сам по себе такой. Может, Авада в детстве повредила ему какой-то отдел мозга, отвечавший за феерическое удовольствие? Что бы там ни было, Поттер предпочитал работу развлечениям. Но вот он — Гарри Поттер, собирающийся на свидание с Пэнси, — стоял перед зеркалом и не понимал, как так получилось. Он пригладил непослушные волосы — стоило бы постричься, — расправил складки на белой рубашке, которую непривычно было надевать, продел ремень в шлевки синих джинсов и долго выбирал обувь. Остановившись на кроссовках, Гарри бросил ещё один взгляд на своё отражение в зеркале, и, оставшись недовольным увиденным, отправился в один из популярных среди молодёжи ресторанчиков.

***

Драко хмуро наблюдал, как Пэнси крутится перед зеркалом в прихожей, раздражённо примеряя то одну блузку, то другую. — Пэнс, заканчивай. Поттер не оценит твоих стараний — он слеп как крот. И я не уверен, что он стал разбираться в модных шмотках. — Это же не значит, что я должна пойти в мешке из-под картошки. На нас будут смотреть люди, — Пэнси придирчиво рассматривала своё лицо на предмет незамаскированных изъянов, которых, уверенно отметил Малфой, просто и быть не могло. — Посмотрю я на тебя, когда ты завтра будешь собираться в клуб. На это замечание Драко ответил лишь пренебрежительным фырканьем. Пэнси накрасила губы красной помадой, обольстительно улыбнулась сама себе и завершающим штрихом пшикнула туалетной водой. — Ну всё, я пошла. Не скучай, — она послала воздушный поцелуй Драко и, цокая высоченными каблуками, ускакала на свидание с Поттером, оставив за собой ароматный шлейф. Драко сам не понимал, почему он чувствует раздражение внутри. Почему-то казалось неправильным то, что Поттер и Пэнси будут сейчас обсуждать погоду, флиртовать и, возможно, даже целоваться. Малфой невольно поморщился — воображаемое зрелище представилось ему отвратительным и неестественным. Поттер и Паркинсон — что-то из параллельной вселенной. Внезапно его отвлёк странный, непривычный звук из комнаты Дилана, хотя тот уже по идее должен был спать. Драко помчался в комнату и обнаружил ребёнка, стоящего на четвереньках в своей кроватке. — Па-па! — радостно изрёк Дилан, улыбаясь во весь рот. Малфой так и осел на пол перед кроваткой, вытаращив глаза. Но через пару мгновений его буквально накрыло с головой осознание. Дилан стоит на четвереньках. Дилан сказал впервые «папа». Если бы прямо в этот момент нужно было вызвать Патронус, представив самое счастливое воспоминание, то все воспоминания бы померкли перед тем, что произошло сейчас. Его, Драко Малфоя, назвали папой. Назвал ребёнок, который по прогнозам врачей не должен был говорить ничего осмысленного, но Драко видел собственными глазами и слышал собственными ушами, что Дилан сказал это осознанно, обращаясь именно к нему! Он медленно поднялся с пола и осторожно, словно боясь спугнуть чудо, на цыпочках подошёл вплотную к кроватке и стал разглядывать позу Дилана. Четвереньки были неидеальными — малыш стоял, опираясь на предплечья, а колени разъехались в стороны, наглядно подчеркнув, насколько слабы мышцы бедра. Но сердце Драко ликовало, пальцы дрожали, а из глаз лились слёзы, которые он не в силах был остановить. — Па-па! — уже увереннее произнёс Дилан, и, обрадовавшись, рухнул носом в матрас. — Малыш, — Драко подхватил Дилана на руки и начал осыпать его личико поцелуями, крепко прижимая к себе. — Ты такой молодец! Ты умничка! У тебя всё получится, я в тебя верю! Мерлин, спасибо! Малфой так тискал ребёнка, что тому надоело, и он стал вырываться из объятий. — Всё-всё! — он поспешно отпустил Дилана обратно, а сам растёкся в кресле, стараясь сдержать трясущиеся коленки вспотевшими ладонями. Драко давно не испытывал такой эйфории, словно кто-то активировал гормон счастья на всю катушку, забыв поставить стоп-кран. «Па-па» — звучало в голове. Малфой ощущал себя, будто у него только сейчас родился ребёнок, и он, впервые узрев личико новорождённого, полюбил безусловно. Именно в данный момент он ощутил себя отцом. А не просто опекуном, усыновителем или лицом, осуществляющим уход за ребёнком-инвалидом. Его назвали папой. Драко мысленно поклялся, что станет самым лучшим папой для Дилана. В лепёшку расшибётся, но сделает ради него всё, что угодно. Понадобится умереть ради ребёнка — он не раздумывая отдаст свою жизнь. И будет любить его, несмотря ни на что. Любого. В любом состоянии. Не требуя ничего взамен. Заметив, что Дилан уснул, Малфой аккуратно подтянул повыше одеяльце, легонько погладил тёмные волосики и вышел из комнаты. Поттер! Драко нужно поделиться с ним этой новостью, ведь благодаря терапии уже такой прогресс? Без сомнения, так и есть. Ведь сколько Малфой ни бился ранее, таская малыша по врачам и пробуя разные методы, ни от чего не было такого эффекта. У парня уже чесались пятки от нетерпения, он наворачивал круги по тесной кухоньке, не зная, как дождаться завтрашнего вечера. Такого подъёма духа он не ощущал давно. Как в детстве бежать вечером по огромному саду Мэнора сквозь весенний густой туман с запахом яблонь и черёмухи, ощущая жар в груди и ногах, а запыхавшись, остановиться, поднять голову и посмотреть в сапфировое, наполняющееся звёздами небо. Чувствовать — я живой. Чувствовать — как же хорошо! А придя домой, чуть замёрзнув, глотнуть горячий чай с тимьяном и облизать ложку с мёдом. Именно так Драко сейчас себя ощущал, качаясь на волнах подсознания, одуревшим от радости, с высохшими ручейками счастливых слёз на щеках.

***

Пэнси обнаружила Драко заснувшим за обеденным столом, уронивши светловолосую голову на руки и слюнявя свой рукав. — Драко, — она потеребила его за плечо, — ты почему здесь спишь? Малфой поднял заспанное лицо с мятым отпечатком ткани на щеке, не совсем осознавая реальность и не понимая, что от него требуют. — Я… — он с минуту осоловело смотрел на Паркинсон, а потом, похлопав себя по лицу, пришёл в сознание. — О, случайно уснул. Как свидание? Который час? — Четверть двенадцатого, — вяло ответила Пэнси. Драко удивлённо поднял бровь, а на его рот, как он ни силился сдержаться, медленно, но верно наползла усмешка. Он некоторое время ещё терпел, но потом всё равно издал звук, похожий на хрюканье. — Вы что, поели и ушли? — Это было самое отстойное свидание в моей жизни, — мрачно ответила Паркинсон. — Глядя на Поттера в клинике, на то, как он говорит, как ловко управляется с детьми, я ожидала, что и на свидании с ним не будет скучно. Но мои ожидания с треском провалились — Поттер не знал куда деть свои конечности, старательно отводил взгляд от моей груди, ну а вишенкой на торте послужил его «комплимент», что мне лучше быть ненакрашенной. Мерлин, Драко! Он что, совсем тугой? Как можно говорить такое девушке? Я попыталась перевести всё в шутку: мол, не означает ли его замечание, что он хочет увидеть меня с утра в постели? Так он просто взял и слинял после этого! Малфой уже не мог сдержать откровенного хохота, потешаясь над рассказом и возмущённым видом Паркинсон. Поттер, как и всегда, сделал невозможное — никто ещё не сбегал от Пэнси после её откровенных намёков. — Я думаю, он гей, — сделала вывод подруга. — Ну, или импотент. Но вероятнее первое. — Ты просто напугала своим напором скромнягу Золотого мальчика, — возразил ей Драко. Ну какой из Поттера гей? Он же образец правильности и благочестия. — Льва змеёй не напугать, Драко. Поттер прикончил Тёмного Лорда, напугать его сексом с девушкой можно только в случаях, о которых я сказала. — Ну, тогда я скорее поверю, что он импотент, — хмыкнул Драко. — А я думаю, что гей, — задумчиво проговорила Паркинсон. — Ладно, пошли спать, мне нужно как можно быстрее оправиться от нанесённой Поттером душевной травмы. — А у меня есть новости, — улыбнулся Малфой, утягивая подругу присесть послушать его рассказ об успехах Дилана.