Василёк

      Катерина напевала песню и расставляла стаканы для всех будущих гостей на стол. Во время пения она немного пританцовывала, представляя себя героиней фильма, микрофоном служила небольшая пустая фарфоровая вазочка, в которой обычно стояли летом полевые цветы. Василиса не замечала сестру, она была полностью погружена в книгу, которую ей дал Сергей Александрович. На стеклянном столике лежали две небольшие книги, которые девушка считала гениальными и превосходными, однако она очень переживала, что Сергей мог их уже читать или что они могут ему не понравиться.              – Василёк, – Катя заставила вздрогнуть сестру, – Денис Дмитриевич точно приедет?              – Не знаю. Маменька же задумала позвать его на семейный ужин, а не я.              – Василёк, – Катя неспеша подошла к креслам, села на своё и начала смотреть на сестру, пока та не подняла голову, – послушай, – девушка хотела увидеть заинтересованность младшей сестры, – скажу свои мысли по поводу Дениса. Я должна это сказать.              – Я не желаю говорить о наших отношениях, о нашей идеальной совместимости и о другой ерунде, охватившей ваш разум.              – Ни капли из всего этого, – Катя наклонилась вперёд и прошептала, – я знаю, какой он. Милый мой Василёк, я боюсь за тебя.              – Интересно, – Вася заметила, как Катя огляделась в страхе по сторонам, потому решила тоже наклониться, чтобы лучше слышать шептание.              – Дело не в Анечке, хотя и в ней. Он разбил её сердце, а потом оказалось, что и не только её. Он, как паразит, забирается под кожу, высасывает всю силу и уходит. Природа ко всему прочему наградила его умением заговаривать женщин, влюблять их в себя. Милый мой Василёк, прошу тебя быть осторожной. Я знаю, какой он. Знаю, как после него страдают, как хотят убиться и как тешатся надеждами, что Довлатов Денис вернётся, изменится, ведь счастье было подарено столько, сколько не видали ни одни романы о любви.              Катерина положила руки на плечи Василисы, поцеловала её лоб, а потом обняла, поднявшись с кресла.              – Я понимаю, – она начала гладить её волосы, – мужчину может остановить только настоящая любовь, но где вероятность, что и тебя он не обманет. Сейчас я могу лишь мечтать о том, чтобы ваши возможные отношения сделали из него мужчину, оставив мальчика, самоутверждающегося за счёт разбитых сердец доверчивых девочек.              – Катерина, – Вася замотала головой, чтобы сестра перестала проявлять тактильность, – я просила не говорить о наших отношениях.              – Ты не понимаешь, ты ещё совсем юна, чтобы понять, – Катя упала на кресло, взявшись за голову, – я переживаю за тебя. Я пыталась говорить маменьки об этом, но она всё отрицает и говорит, что слухи бывают разными, что их всегда пускают про красивых и умных, что нельзя верить даже друзьям, ведь они могут завидовать, могут лгать и вести себя, как самые настоящие враги.              – Тяжело, – Вася положила руку на колено сестры, перевела дыхание и проговорила, – я знаю. Мы же друзья, я знаю о всех его девушках, его отношениях, его предпочтениях. Ему нет смысла скрывать от меня свою разгульную жизнь.              – Прям о всех девушках? – Вася увидела, как слезинка прокатилась по щеке Кати, как она поменялась в лице, – о чём ты знаешь таком, чего мне нужно бояться?              – Я тебя не понимаю, – Вася отстранилась, испугавшись таких резких перемен. Взгляд был наполнен ненавистью, злобой и страхом. Что же могло так напугать старшую сестру? Неужели она так сильно переживает за младшую?              – Он говорит тебе о всех девушках по именам?              – Милая, – Вася засмеялась, – если думаешь, что мне интересны такие подробности, то остынь. Я не хочу знать всех его девушках, мне достаточно того, что я знаю его подругу, которая поддержит его и примет со всеми недостатками. Даже если есть ещё кто-то, как я, то мне неинтересно. Я доверяю этому человека, а он доверяет мне. Дружба и ничего больше. А все пошлости Денис Довлатов оставляет при себе и при своих девушках, которым он ничего не обещает. И поверь, они сами ведутся на его образ. Не понимаю, как можно вверят человеку себя, когда вы почти не знакомы. Неужели люди в этом мире не понимают, что мало иметь милую улыбку, чтобы окунаться с головой в омут и следовать каждому зову? Какие же все глупые.              Василиса поднялась на ноги, издала ещё один смешок, резко замерла, когда одна внезапная догадка промелькнула в голове. Она осторожно и очень медленно повернулась к сестре, протянула руку вперёд, сделала шаг навстречу и спросила, делая остановки после каждого слова:              – Так ты тоже повелась на Дениса?              Катя подняла голову, через пару секунд, когда поняла суть обвинения, отрицательно начала крутить головой, а после на повышенных тонах проговорила:              – Я? Как тебе такое могло прийти в голову! Я же считала, что между вами что-то есть, неужели ты считаешь меня той, кто может увести молодого человека сестры? Я хоть и глупая, по-твоему, но не беспринципная. Неужели я так низка пала в твоих глазах? Был ли повод, Василиса Витязева? Хоть один случай, когда я тебя обижала? Не было ведь? Почему молчишь?              – Что с тобой? Успокойся. Не надо кричать, я всего лишь спросила. И если моя догадка неверна, то это определится со временем. И не смей больше никогда кричать на меня, это меня обижает. Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу орущих без повода людей, не будь такой, – спокойно ответила Вася и услышала, как за окном раздался шум.              Девушка посмотрела в него, увидела маменьку и любимую тётушку Катерины. Рядом с тётушкой шла пожилая женщина, активно жестикулируя и вскрикивая на каждые гласные буквы. На удивление, двери открыл Сергей Александрович. Он пропустил всех женщин, оглядел девушек и поздоровался.              За столом Василиса узнала, что пожилая женщина является подругой детства их тётушки Марии, а также по совместительству матушкой Сергея. Звали её Екатериной, и, по её опытному мнению, все Кати замечательные женщины, а главное, все они прекрасные жёны и матери. Об этом она обмолвилась сразу, как села за стол и как старшая сестра проявила вежливость, подав обед ей первой.              – Катюша, – тётушка Мария взяла руку девушки, сжала и широко улыбнулась, – ты с каждым днём всё краше и краше. Вся в матушку пошла, она у тебя в молодости такой же милашкой была, все парни за ней бегали, скольких она бедняга терпела, скольких выгоняла со двора дома.              – Я и сейчас хорошо выгляжу, – встряла в разговор Виктория, она выпрямила спину, приподняла голову и немного оскалилась, – но Катерина бесспорно моя маленькая копия, которой ещё пока не хватает опыта и зрелости, чтобы сводить с ума прям всех подряд, как её матушка.              – А какие волосы! – Мария дотронулась до свисающих прядей, – боюсь представить, как сильно повезёт твоему мужчине. Насчёт мужчин! – тётушка посмотрела на Сергея, хихикнула и подмигнула ему, – есть ли на повестке дня в твоём сердце любовь? Ты можешь не раскрывать все тайны, всего лишь кивни и мы поймём, что наша наипрекраснейшая девочка наконец-то влюбилась.              Катя опустила голову и выдавила наигранный смешок, что-то произошло в то мгновение. Она сама не могла понять, отчего сердце кольнуло, отчего в мыслях предстал неведомый образ рыжего смеющегося парня. Любовь такое громкое слово, которое она произносила так часто, но никогда не испытывала на самом деле. Теперь же что-то сидело внутри и говорило об обратном. Кате вдруг захотелось выйти изо стола, топнуть ногой и сообщить об уходе из дома, вдруг ей захотелось нагрубить любимой тётушке, заставить её прекратить делать бессмысленные и надоевшие комплименты, касающиеся исключительно схожести Кати и маменьки. Однако потоку идей суждено было прерваться. На пороге появился тот самый рыжий парень с широкими плечами, потёртыми штанами и в домашней кофте, которая была мята по всему периметру. Он закинул верхнюю одежду на диван, разулся где-то между гостиной и прихожей, натоптав по дороге, а, увидев за столом незнакомых женщин, помахал рукой и лишь с Василисой соизволил поздороваться словами, сообщив об ужасном ветре на улице и поломке машины около солнечного магазина, который находился в десяти минутах ходьбы.              – Денис Дмитриевич, – маменька покашляла, когда он посмотрел на неё, ещё не сев за стол, – вы опоздали почти на час.              – Виктория Викторовна, – Денис держал Василису за плечи, наклонившись к её уху, – я же сказал, что моя машина сломалась. Неужели это не является оправданием? На улице слишком холодно, чтобы дойти до вас за желанное время.              – Солнечный магазин находится в километре от сюда, а не за пару кварталов.              Довлатов Денис выгнулся, оглядел недовольных женщин, сидящих рядом с Викторией. Они смотрели осуждающе и ждали внятного ответа. Василиса закинула голову назад, прикрыла рот рукой и прошептала:              – Кажется, они хотят извинений.              – Так мне уйти? – он положил руку на макушку Васи и опустил её голову в нормальное положение. Её взгляд пересёкся с Катериной, которая с любопытством наблюдала за взаимоотношениями сестры и её друга.              – Какой хам, – воскликнула мать Сергея, Екатерина Павловна, – Сергей, скажи этому молодому человеку, как нужно себя вести при женщинах и что нужно говорить, когда опаздываешь на целый час.              – Перестаньте вы, – Катерина оживилась, поднялась со стула, – человек устал, у него сломалась машина, вероятно, он пытался её починить, может, Денис торопился, а вы накинулись на него с обвинениями. Вероятно, ему нужно подать горячий чай, ведь на улице, правда, подул холодный сильный ветер.              Она убежала на кухню, из которой раздался звук воды, затем зажигания плиты и аромат чая. Денис принял горячую кружку с удовольствием, сел рядом с подругой и сразу позабыл о разговоре.              – Сергей, – Виктория обратилась по-доброму и пододвинула тарелку с печеньями к нему поближе, к которой он тянулся уже пару раз, – какие успехи у Кати? Думаю, тут всем будет очень интересно об этом узнать.              – Извините, – Сергей скучал и мечтал уже занять себя более важными делами, – думаю, будет неправильно говорить об этом, не спросив у самой ученицы. Да и что может сказать учитель?              – Очевидно, что вы работаете со многими людьми. Мне кажется, Катерина всё же одна из самых лучших ваших учениц, – подхватила тётушка Мария.              – Разве учитель в праве сравнивать своих студентов и учеников? Нет лучших или худших, есть люди, которым нравятся разные вещи, а потому они по-разному углубляются и вживаются в роль философа. Кому-то исключительно нравится познавать мир через классику, кто-то любит основываться на личный опыт, а кто-то любит отрицать всё на свете, даже свою предрасположенность к философии. Однако отрицание есть начало познания. Кто мы? Мы все люди, а значит, в нас есть общее – это начало. Начало, которое философы интерпретируют по-своему. Философы, в этом контексте, есть каждый из нас. Многие находят себя в религии, другие же предаются мукам и терзаниям, следующее ищут ответы через призму своей исключительности. И кто же тут будет прав, спросите вы? Я же отвечу, что правды не существует, ибо под сомнение можно поставить даже доказанные фактом вещи.              Вася не заметила, как заскучали гости, как улыбка с лица Кати пропала после второго предложения, как Денис перестал хлюпать чаем, пытаясь рассмешить Васю. Она не заметила, как воцарилась атмосфера загруженности и утомлённости. Виктория Викторовна сказала бы, что нужно иметь дар, чтобы надоесть всем сразу единственным монологом за весь ужин, а Екатерина Павловна бы восхитилась сыном, его умом и сообразительностью. Но всех опередила Василиса, которая перестала видеть остальных, ей казалось, что Сергей говорит с ней, что между ними нет никакого поля, лишь вакуум и слова, попадающие к ней ментально, что в мире есть только он и она, а остальные всего лишь иллюзия. И, ко всему прочему, Сергей заметил заинтересованность в её глазах, из-за чего вторую часть монолога смотрел на неё и искал ответы, которые искали ещё Аристотель, Платон, Пифагор.              – Люди уходят в религию от страха. Тяжело думать о Вселенной, когда нет создателя, когда ты песчинка, действия которой не значат ничего для Мироздания. Людям хочется чувствовать свою значимость, – проговорила Василиса.              Катерина рассмеялась, чтобы обстановка перестала быть мрачной, и сказала:              – Моя сестрёнка такая серьёзная, – Катя снова рассмеялась, – не стоит поддерживать диалог, если не разбираешься в таких умных вещах, как философия. Ты же инженер. Да и при чём тут какое-то Мироздание и правда! – смех раздался ещё громче, – у тебя обычно получается говорить умное, но тут, кажется, ты переборщила.              Сергей поднялся изо стола, пока старшая сестра заливалась смехом, прошёл мимо Василисы, задев её плечо, и направился к креслам, где ещё при входе заметил две сложенные друг на друга книги. Взгляды молодых людей пересеклись, и девушка поняла, что прикосновение было реальным, потому тоже тихо вышла изо стола и последовала за мужчиной.              – Денис Дмитриевич, это же ваш одногруппник, верно?              Сергей опередил Васю и сел на её фиолетовое кресло. Она поначалу растерялась, не зная, как ответить, куда сесть, как положить руки, как поставить ноги, затем всё же вспомнила о своём природном умении держаться холодно и отстранённо и с огромным желанием воспользовалась таким талантом, возможно, даже перебарщивая в некоторых местах.              – Всё верно.              – Кажется, у вас достаточно тёплые отношения, наверное, вы для него играете важную роль, иначе бы он так не тянулся к вам. Да, извиняюсь, если лезу не в своё дело, маменька ваша до этого хорошо отзывалась о нём, да и пару раз намекала на вашу будущую свадьбу. Вас можно поздравить или ещё рано?              Васе пришлось помолчать с минуту, чтобы найти ответ. Ей было неясно, с чего все вдруг решили говорить о их свадьбе с Денисом, считая это подходящей темой для беседы.              – Мы хорошие друзья. Да и я думаю, вы правильно подметили, что это не ваше дело. Мне было бы приятно, если бы вы в не произносили ту чушь, которую болтает моя маменька обо мне и Денисе.              – Он кажется не очень воспитанным для вашего друга. Вы показались мне умной и сдержанной, а Денис произвёл совсем иное впечатление.              – Не вам судить, – неистовая злость внутри неё начинала разрастаться. Васе совсем не нравилось, когда судили людей по поведению, совсем не зная внутренний мир.              – Вы правы. У людей есть одна особенность – они ведут себя слишком лицемерно, чтобы давать им оценку вот так сходу, не пообщавшись наедине. Приношу свои извинения, если мои слова вас тронули. Поверьте, я всего лишь хотел завести диалог и плавно перейти к книгам, которые посчитал, что оставлены для меня. Но раз не получилось плавно, я спрошу об этом напрямую.              – Вы правы, – Василиса хотела поднять их со стеклянного столика, но Сергей её опередил, – надеюсь, что вы не читали, – добавила она и покраснела от неловкости.              Мужчина пару секунд оглядывал книги «Сто лет одиночества» и «Красный смех», затем положил их обратно и ответил:              – Читал.              – Я бы с радостью предложила что-то другое, только не знаю ваши предпочтения.              Только Василиса Витязева подумала, что была бы хорошая идея пригласить Сергея к себе в комнату и показать свой большой книжный шкаф, как перед ними оказалась Катерина. Девушка плавно и с небывалой лёгкостью обошла их кресла, затем плюхнулась на последнее свободное, взмахнула руками и спросила:              – Чего вы тут обсуждаете? Умные свои штучки? Прекращайте, у нас же чаепитие, нужно устраивать разгрузочные дни. Да, и маменька там хочет о чём-то поговорить с Сергеем Александровичем.              Василиса посмотрела на Сергея в надежде, что он придумает какое-нибудь подходящее оправдание, чтобы остаться с ней подольше, а во взгляде Сергея читалась мольба о помощи в любом, даже в самом абсурдном высказывание, которое позволит ему чуть подольше не слушать трёх женщин, сводящих его с ума своими фразами и выводами.              Всё решил случай. Довлатов Денис мог ещё пару часов просидеть за столом, где выслушал речи Виктории о всех прелестях Василисы, которые и сам знал, однако ему наскучили постоянные хвалебные речи о Катерине, которые вставляла тётушка Мария и Екатерина Павловна в нужный и в ненужный момент. Ему даже захотелось прервать их, сказать, что они не права, что нужно уметь находить и плохое в людях, но у него не вышло. Тётушки говорили слишком громко, часто теряли нить беседы и никого не слушали, кроме самой Катерины. Если бы всё не смешалось в кашу у Дениса, если бы старшая сестра не сбежала к стеклянному столику, дабы позвать Сергея и Василису обратно за стол, возможно, парень бы не разозлился и не вышел бы изо стола. Ему хотелось уехать домой и провести остаток вечера где-нибудь в небольшой компании девушек, одна из которых непременно бы захотела стать его спутницей на пару ночей. Да и неожиданно для себя он в те же минуты понял, что давно ничего подобного не делал. Неужели обстановка этого дома и частые встречи с Василисой на него так влияют? Не хотелось бы ему оказаться через пару недель в плохом настроении из-за разбитого сердца, в целостности которого Денис хоть и был уверен, но всё же иногда сомневался, когда девушка по имени Василиса находилась рядом.              Он большими шагами дошёл до подруги, положил руку на плечо и сообщил:              – Я устал, пойду до машины. Посмотрю, что можно сделать и поеду домой.              – Знаешь, мой отец механик, и я хорошо в этом разбираюсь, могу помочь, – предложил Сергей и удивил сестёр.              – Я бы посмотрела на это! – воскликнула Катерина.              Василиса даже не заметила, как осталась одна за столом с тремя женщинами, которые осуждали всё на свете, что никак не касалось их, начиная от зарубежных привычек и заканчивая новыми породами собак, на которых у Виктории и Марии была аллергия.              Вечером девушка уже дочитывала книгу от Сергея, сидя под фиолетовым пледом в гостиной. Приглушённый свет добавлял обстановке тишины, хоть за окном и лил очередной дождь. Катерина вернулась совсем поздно, младшая сестра заметила в окне, как чёрная машина Дениса подъехала, а потом сразу же уехала, не задержавшись ни на секунду.              – Долго вы чинили машину, – усмехнулась Василиса, глядя на запыхавшуюся и взъерошенную сестру. Уложенная причёска в привычный хвост распалась, пуговицы у льняной рубашки были странно застёгнуты, а рукава непривычно спущены, поскольку Катерина любила их закатывать выше локтя.              – Мы уехали к Анечке, где та заставила меня примерять её пошитые вещи. А Анечка очень тонка и худая. Её платья испортили мне всю причёску, отчего я очень разозлилась. И ещё пошёл ливень, поэтому пришлось снова тревожить Дениса.              – Так они с Анечкой помирились? Или её сердце по-прежнему разбито?              – Хотела бы я быть Анечкой, – Катя вздохнула, – нет никаких забот, любишь одного и ничего не тревожит. Отчего же мне не повезло в этом мире. Почему же я настолько хороша, что для меня нет того, кто единственный посмотрит, ведь я нравлюсь всем! Тяжело быть красивой, ведь именно красивым предстоит тяжёлый выбор. Я поначалу думала, что Сергей сможет стать моим будущем мужем после того, как мы подружимся, ведь истинная любовь рождается из дружбы, – она подняла указательный палец вверх, – не забываем об этом. А ведь вокруг столько красивых молодых людей, что сердце разрывается. Я хочу быть со всеми, хочу получать их внимание! Конечно, надежда в моём сердце не умирает, а вдруг я ошибаюсь и Сергей тот самый! Я в раздумьях, в глубоких раздумьях.              – Катерина, – Вася отложила книгу, потянулась и сладко зевнула, – ты забыла спросить, хочу ли слушать о твоих мужчинах. Но раз ты не спросила, то отвечу без вопроса, – Вася снова зевнула, прикрыв рот рукой, – не хочу.              – Ты говорила, что вы хорошие друзья с Денисом, – старшей сестре хотелось поговорить с младшей, ей хотелось разобраться с тем, что внутри так странно и нервно мешало произносить последнее имя с тем равнодушием, как пару дней назад.              – Интересно, что ты проговорила это именно так. К чему ты клонишь?              – Ты интересовалась, почему его сердце никому не принадлежит? Почему он так беспринципно меняет девушек, не думает о той боли, которую причиняет?              – Не интересовалась.              – Ты не думала, что дело в том, что его сердце просто не может справиться с прошлой любовью? – Катя внимательно посмотрела на сестру, – неужели Довлатов ни разу не говорил о прошлом? Я уверена, что эти девушки всего лишь способ заглушить нечто разрастающееся внутри от одиночества! – она воскликнула и подпрыгнула.              Василиса закатила глаза и тяжело вздохнула. Ей очень не хотелось говорить о чьих-то чувствах, поскольку не могла разобраться в своих, а в других подавно. Но на удивление старшей сестре Василиса села обратно в кресло, сложила руки на груди и ответила:              – Не помню. Он всегда говорил, что в поиске той самой, но вокруг него всегда не те. И всё же в силу своего характера я не желаю углубляться в эту тему.              – Нет, мой милый Василёк! Дело не в твоём характере, а в твоём равнодушии, которое ты так демонстративно показываешь, но я-то, – Катя упала в ноги сестры, прижавшись к коленям всем телом, обхватив руками, – я знаю тебя всю твою жизнь. Ты была самым милым Васильком, которого я знала. Ты помнишь, как мечтала покорять мир шутками, как устраивала в школе концерты, как была любимицей всех учителей и гордилась большим количеством друзей. Ты можешь врать даже маменьки, Денису, всем можешь врать, но не мне. Я знаю тебя, ведь ты росла на моих глазах, училась по моим книгам, опиралась на мой опыт. И я хочу попросить прощение за то, что потеряла нить между нами, утратила контроль за тобой. Совсем не поняла, когда ты из лучика света превратилась в маленький пучок зла. Дело во мне? Скажи мне, ты злишься, что я перестала уделять тебе должное внимание?              Вася замерла, всматриваясь в глаза, наполненными слезами. Какая замечательная фраза была услышан ей: «Когда ты из лучика света превратилась в маленький пучок зла». Она уж и позабыла, что когда-то была другой, что не всегда отрицала любовь и дружбу, что когда-то с удовольствием раздавала советы, общалась с людьми и любила заводить друзей. Но когда это было? Так давно, что сейчас это не имело никакого значение. Со временем люди осознают, какую позицию в жизни лучше нести в мир, в какой более безопасно и комфортно. И Василиса твёрдо определилась с этой позицией.              – Признайся, этот спектакль лишь для того, чтобы поговорить со мной о Денисе? Поднимись, я отвечу на всё, что хочешь, – Василиса подняла сестру за подмышки и натянула улыбку, чтобы та больше не падала отчаянно в ноги с громкими речами.              – Прекрасно, – слёзы в глазах сразу пропали, появилось удовлетворение, девушка залезла с ногами в кресло, закуталась в плед и проговорила, не скрывая победной улыбки, – так что ты будешь с этим делать? Что ты будешь делать, если Денис понравится тебе? А что, если он так умело скрывает свою любовь? Мне кажется, если бы не ты, он бы не появлялся в этом доме. Да и ты в последнее время совсем другая, как будто милее, улыбчивее и чувственнее. Я знаю, как выглядят влюблённые девушки, и ты такая же. Поначалу я думала, что дело в переменчивой погоде, но не может же настроение так быть подвластно небу и солнцу! Что же происходит у вас с Денисом? Что-то подсказывать мне, что между вами неопределённость, которая решается обычным, но не дружеским диалогом. Может, после этого вы поймёте, что нет дружбы между парнем и девушкой. Поверь, мне уже 25 лет, и я уверена, что такой дружбы нет. Вся такая дружба ведёт к долгим и серьёзным отношениям, которые будут и у вас. Для меня так вообще всё понятно! Я поняла! Он и ходит к другим девушкам потому, что уже устал ждать взаимность от тебя. Спаси его, Василёк. Перестань строить из себя стервозную даму, ведь любимые люди могут уйти, тогда будут нежеланные страдания, которые тяжело пережить.              Стоило Кате остановиться, чтобы перевести дыхание, как Василиса сразу заговорила, чтобы не выслушивать нескончаемый монолог дальше:              – Так тебе не нравится, что мы друзья. Слушай, я всё понимаю, что эта тема актуальна в нашем доме, особенно в последнее время, но поверь мне, если я полюблю Дениса Довлатова, то сообщу это всему свету, ведь тогда я смогу быть счастлива. Я даже не буду бояться его реакции, потому что я не должна держать любовь внутри себя к другу. Но пока у меня к нему исключительно то, что ты так старательно отрицаешь. Я не знаю, что будет потом, но сейчас уверена, что люблю другого.              Вася покраснела, ударила себя по губам. И почему она проболталась именно сейчас. Кто тянула её за язык. Глаза Кати округлились, она выгнулась, поднялась на ноги и переспросила шёпотом, чтобы не спугнуть откровенность:              – Любишь другого?              – Мне нет смысла врать, – Вася чуть не заплакала от потери бдительности, – но я не уверена в своей любви. Хочу сказать, что она закончится в скором времени. Я не желаю быть женой или чьей-то девушкой, хочу построить карьеру и жить одна.              – Как можно быть неуверенным в любви? – Катя взмахнула руками.              – Так же, как и в своей значимости для мира. Ты в поисках своего дела, я в поисках чего-то другого. Мы разные. Уж лучше сомневаться во всём, чем любить каждого встречного и верить в ваше счастливое будущее.              – Ты грубая.              – Спокойной ночи, – Василиса кивнула головой и направилась в комнату, так и не услышав ответного пожелания.              Катерина закусила губу, начала нервно выдёргивать торчащие волосы и повторять: «Уверена, что люблю другого». Василиса была поначалу уверена, а потом говорила о неуверенности, что-то тут было такое, чего Катерина не замечала. Вероятно, Василёк где-то врёт, где-то притворяется. И очевидно, что она уже не та чёрствая натура, не умеющая искренне наслаждаться внутренними ощущениями. Какие-то чересчур резкие изменения произошли за последнее время, и Катерина Витязева решила разобраться в этом, чтобы ей это не стоило. У её младшей сестры могут быть большие проблемы, если она, старшая сестра, не поможет ей, ведь нельзя оставлять человека наедине с большим пластом мыслей, связанных с неразделённой любовью.              Катерина не могла уснуть всю ночь, наливая каждый раз новую кружку чая и обдумывая план действий. Сначала она решила, что Василёк влюбилась в незнакомого ей парня, потом, обдумав всё ещё пару часов, пришла к тому, что младшая Витязева слишком продуманная и её высказывание о любви могло быть тоже подставным, какой бы она в ту минуту не казалась растерянной. Всё могло быть придумано заранее. Тогда же все мысли возвращались к началу, где сестра попросту отрицает связь между ей и Денисов Довлатовым. В итоге ближе к утру было решено – разузнать, почему Василиса пытается всех обмануть и не желает признавать их дружбу с Денисом уже пройдённым этапом. Потому утром она позвала Довлатова на завтрак, где решила усерднее наблюдать за поведением сестры.              Василиса Витязева уже не удивилась, когда утром в столовой увидела рыжего парня, который раздавал поручения Катерине и возмущался, когда та пыталась перечить ему.              – Можно ещё ложечку сахара? – Денис протянул обратно кружку Кате, когда подошла Василиса и пожелала всем доброго утра.              – Ты недавно говорил, что слишком сладко, – вскрикнула Катя, но всё же удалилась на кухню.              – Почему ты не скажешь ей, чтобы она принесла просто чай и отдельно сахар? Нелогично издеваться над ней утром, – Василиса села рядом с другом и оглядела стол, на котором стояло множество конфет, пирожных и печенья, – это ты её заставил всё принести?              – Нет, когда я пришёл, это всё уже было. Она сама меня и позвала на чай, сказала, что будет здорово, если мы будем все вместе завтракать, ведь я теперь друг семьи.              Катерина выскочила из кухни и протянула кружку чая Денису, тот неохотно забрал её и поставил рядом с собой, сообщив, что уже не хочет чай и что пора уезжать на пару.              – Да? Мы вчера с Василисой говорили о тебе, – сообщила Катя и поймала на себе два недовольных взгляда.              – Надеюсь, что там было много приятного. Я бы даже послушал, какого обо мне мнения Василиса, когда мы не рядом.              – Я выяснила, что вы не разговариваете о внутренний переживаниях, проблемах. А ведь обсуждения любовных травм – это важная составляющая каждой дружбы, вы должны делиться друг с другом всем на свете, иначе скоро ваш союз пойдёт по швам, и та ссора будет не единственной ссорой.              – Спасибо, конечно, – Василиса встала изо стола, – но мы не записывались на сеанс семейной психологии и сами, пожалуй, решим, что с этим делать.              – Спасибо за чай, Катя, мы поедем на пары.              По дороге до машины Вася высказала своё удивление по поводу того, что он впервые поблагодарил Катю, а не просто брякнул на прощание, на что Довлатов пожал плечами, а потом сообщил, что забыл в доме головной убор и попросил Василису подождать его в машине. Она не стала перечить и решила в это время положить сумку с тетрадями назад, чтобы она не мешала на коленях, где девушка и обнаружила головной убор Дениса, лежавший на своём привычном месте. Да ещё Василиса к тому пыталась припомнить, чтобы Довлатов вообще надевал его или доставал из машины – ничего в воспоминаниях не нашлось подходящего. Когда через минут семь Денис вернулся в машину, она с любопытством оглядела его, ведь никакого головной убора, как девушка и думала, он не принёс. Стала ли она спрашивать его об этом? Нет. Ей даже не стало интересно, где он бродил эти семь минут и чем занимался, то ли так утро на неё влияло, то ли дела и мысли друга ей были настолько неинтересны – непонятно. Однако Василиса точно знала, что её интересует – сегодняшний приход Сергея, к которому она готовилась с самого пробуждения и выбирала подходящие слова, чтобы заинтересовать его и показать свою скромную коллекцию книг.              Вечером она сидела в гостиной и от любого шороха вздрагивала, смотрела в сторону двери и грустила, ведь Сергей уже опаздывал на десять минут. И самое главное – Катерина не выходила из своей комнаты. Неужели сегодня что-то случилось? Ещё через десять минут, когда прошли даже джентельменские минуты ожидания, Василиса решила, что не обязана ждать никого, да и кто опаздывает на двадцать минут? Уму непостижимо, чтобы такой воспитанный мужчина мог себе позволить ждать женщину, ведь Катерина, наверное, тоже ждёт его. Именно эти мысли и привели Василису к двери Кати. Она стиснула зубы, положив руку на дверную ручку. Нужен был какой-то отстранённый повод, ведь заявиться с претензией по поводу задержки репетитора старшей сестры – странно, поскольку Васю это нисколько не касается.              Василиса Витязева простояла бы ещё в сомнениях и терзаниях огромное количество времени, если бы не услышала всхлипы по ту сторону двери. Рука дрогнула сама, сердце застучало сильнее. Что же могло произойти с самым счастливым человеком в этом доме? Младшая сестра и не заметила, как старшая оказалась в её объятьях, вытирая слёзы об её белый наряд. Катерина плакала уже давно – это Василиса поняла по тяжёлым всхлипам, невозможности говорить из-за появившейся икоты, глаза выглядели не просто покрасневшими, а опухшими, даже синими от потёртостей. Василиса принесла воды из кухни, дождалась, когда дыхание сестры восстановиться, когда руки её перестанут дрожать. Она взяла тонкие запястья, поцеловала горячий красный лоб и прижала Катерину к себе в страхе, что случилось нечто такое, от чего жизнь сестры может стать непоправимо угнетающей.              – Я так громко ревела, что ты услышала из своей комнаты? – попыталась шутить Катя, когда успокоилась, однако продолжала делать остановки между словами для всхлипа, а голос отдавал дрожью.              – Что стряслось, Катерина? – Вася наклонила голову, чтобы посмотреть в её глаза и увидеть чуть больше, чем позволит себе рассказать старшая сестра.              Катя поднялась с кровати, прошла мимо шкафа, задев висящее платье на дверке, подошла к окну, по правую руку, которого стоял небольшой шкаф с набором женских штучек, а по левую туалетный столик, под окном стоял пуфик с подушкой, на который девушка села на колени и открыла форточку, высунув голову. Холодный ветер придал лицу свежесть, слёзы унеслись вместе с северным потоком, появилась улыбку, а карие глаза заиграли прежними красками. «Всё не так уж и плохо», – подумала девушка и повернулась к Василисе, чтобы поведать о своём горе.              – Я просто говорила с маменькой, – Катя остановилась, посмотрела на свои красные руки, что-то стёрла с них и продолжила, – был довольно тяжёлый разговор, который и привёл к моим слезам.              Старшая сестра поднялась, сделала три маленьких шага, встала на носочки, подняла голову вверх.              – Тяжело мне даётся факт моего взросления, – призналась Катя, – даже не так. Я принимаю взросления, но обязанности, накладывающие на меня обществом – нет. Они думают, что я обязана учиться, быть умной, во всём талантливой, а я хочу быть просто красивой и нравиться мужчинам, – она подскочила, добежала до кровати, взяла руку сестры, – одному мужчине. Маменька говорит, что я должна сделать выбор, однако я возложила эту ответственность на неё, мне так будет удобнее. Не подумай, что я выйду по расчёту, просто мне тяжело оставаться собой, я всегда улетаю в фантазии, чего-то жду, а надо действовать. И маменька знает, кто будет для меня лучшим кавалером. Надеюсь, мой милый Василёк, это будет хороший план. Маменька решила, что я должна приглядеться к Сергею Александровичу, что я ему нравлюсь, что он станет моей опорой, и мы построим хорошую семью.              Она замолчала, опустила взгляд на ноги и перестала дышать.              – Я согласна с ней, – спустя минуту продолжила Катя, – мне надо остановиться, детство прошло, как и детское умение везде успевать, всё понимать. Теперь я обязана остановиться на одном, мне уже не 16 лет, мне пора заводить семью, детей и мужа. Я подумала, что Сергей Александрович, действительно, хороший человек. Стану философом, у нас будет много общих интересов, а это главное в долгих отношениях. Маменька утверждает, что со временем я привыкну, что это сделает меня счастливой – верю. Что же ты молчишь, Василёк?              – Ты любишь его, Катерина? – лишь спросила Василиса, ведь большего она и не могла, сердце её сжалось, а нос начал предательски шмыгать.              – Да я никогда и не знала любви, только влюблённость, потому сейчас я думаю, что смогу полюбить. Мы станем хорошими друзьями, как вы с Денисом, а после непременно я полюблю его.              – Отчего же ты плакала, моя милая? – Василиса отвернулась от сестры, незаметно смахнула слезинку, стекающую с щеки, два раза глубоко вздохнула и медленно выдохнула.              – Я не знаю, будто бы сердце моё не желает этого, но маменька говорит, что сердце всегда будет против, нужно жить головой и приучать сердце следовать логике, а не поддаваться каждой встречной симпатии. Я согласна с ней. Ещё ни к чему не привели мои попытки завести долгие отношения с красивыми и умными парнями. Мало ощущать симпатию, нужно нечто большее. Я уверена, что секрет в дружбе.              – Ты так зациклена на дружбе, которая не является показателем. Милая, – Василиса сжала её руку, прижала лоб к ним, – ты должна следовать сердцу, иначе ты будешь не ты. Только ты можешь следовать тому, что бьётся у тебя в груди и быть уверенной в правильном выборе. Никто: ни маменька, ни папенька, ни я. Никто не смеет указывать тебе в таких делах.              – В словах этих я слышу всего лишь подростковую жилу, из которой пора вырасти. Василёк, я взрослая женщина, пора меняться, пора взрослеть.              – Главный признак взросления – это не оперировать мамиными фразами, а слушать их, но не слушаться. А пока я вижу маленькую девочку, заблудившуюся между мечтами о счастливой любви и желании взрослеть. Если не сейчас, то когда-то, да и будет человек, который сможет покорить тебя по всем параметрам.              – Уже есть такой человек, – Катя опустила руки, дошла до окна, – Сергей Александрович сможет стать тем, кто мне нужен. Я уверена. И это мои мысли. И я взрослая, Василиса Витязева, перестань ставить себя выше остальных.              – Я никогда не ставлю себя выше остальных, если в этих словах ты слышишь предвзятость, то повзрослей сама и перестань тыкать в меня моим возрастом. Он, поверь, ничего не решает.              – Твои поступки говорят об обратном. Ты сама не можешь принять очевидные вещи, вредничаешь, как ребёнок, а маменька желает тебе лучшего. Кто, если не Довлатов Денис, сможет стать твоим избранником? Твой характер невыносим, а он ходит за тобой следом и утверждает, что знает о твоих недостатках, однако достоинств больше. Говорит только о тебе, слушает про тебя с открытом ртом и запоминает каждое твоё слово. Если ты не видишь этого, то ты так глупа, что слово ребёнок будет не уместно, ведь ребёнок бы заметил.              – Так приведи я в дом любого другого мужчину, вы бы выдавали меня за него, верно?              – Другой бы так на тебя не смотрел. Такое бывает лишь раз в жизни, цени его, Василиса.              Василиса Витязева поняла, что дальнейший диалог будет направлен исключительно к персоне Дениса Довлатова и его очевидной для всех, но не для Василисы, любви, потому девушка поспешила уйти. Закрыв дверь уже в свою комнату, она ощутила, как тяжкий груз тянет её вниз. Поддавшись ему, она заплакала. Неужели ей придётся смириться с будущей возможной свадьбой старшей сестры и первой любовью? Сможет ли Василиса пережить, видя, как на глаза образуются отношения, о которых мечтала она. С этим безусловно что-то надо было делать. Ни один план уже не мог сосуществовать в данной действительности, ведь сил больше не было. Больше никаких ожиданий, больше ничего, что могло бы быть связано с преподавателем по философии. Отныне он всего лишь человек, который ведёт пару раз в неделю и три раза появляется в их доме – не больше, не меньше. И всё, что их связывает с Василисой – это какая-то книга, отдав которую, всё вернётся на круги своя. Она станет просто младшей сестрой и студенткой, перестанет быть той, с кем можно завести диалог.              Всего лишь отдать книгу, которую она всю ночь держала в руке и не могла дочитать, держа мысль в голове, что, закончив роман, закончится смысл жизни. Как бы сильно ей не хотелось быть рядом с Сергеем, узнать его получше, Катерина была с ним куда ближе. Вася не могла забыть его взгляды, заинтересованность к старшей сестре, не могла, но надеялась, что всё это лишь надуманности на фоне неконтролируемой ревности. Однако, чем больше девушка вспомнила, тем меньше это напоминало обычную фантазию. Может, она и вправду, ещё ребёнок, который ничего не понимает в мире.