Право на реальность

Тьма… Пустотная тишина…

«Темно… И почему-то так тихо. Земля будто ушла из-под ног. Не ощущаю… ничего. Словно снова туда вернулся… Ми?.. Ты еще здесь, Ми?.. Не отвечает… Вот как. Значит, я правда вернулся сюда. В свою клетку. Впрочем, все произошло точно так, как она и рассказывала. Да и подобный исход был ожидаем с самого начала. Случилось то, на что я в принципе никак не мог повлиять. И удивляться тут нечему. Вот только… почему-то, в какой-то момент я начал думать иначе. Да даже сейчас, когда все это очевидно. Даже понимая, что те вспышки были не просто попыткой Ми не дать пространству меня отвергнуть, а может, и вовсе последними секундами ее существования. Мысли о том, что все может быть по-другому, до сих пор не исчезают. И это… странно… Если подумать, то сейчас это очень похоже на тех персонажей, которые даже потерпев полное поражение продолжают верить в то, что это еще не конец. Что они все еще могут что-то изменить. Возможно, кто-то другой оказавшись на моем месте действительно бы думал так же, как и они. Все же людям свойственно сопротивляться тому, с чем они не согласны. Но вопрос в том, - почему сейчас происходит то же самое и со мной? Как такое вообще возможно?»

      Спустя множество вопросов так и оставшихся без ответа, в какой-то момент взгляд улавливает вдруг загоревшийся неподалеку белый, похожий на светлячка огонек…

«М? Что это за Свет? Неужели это… Так значит, ты не исчезла? Ты вернулась, чтобы попытаться снова?..»

      Однако не подавая совершенно никакой реакции, светлячок остается на своем месте…

«Почему она не отвечает?.. Даже не похоже, чтобы она вообще меня заметила. Хотя, если вспомнить, то в момент нашей первой встречи она выглядела несколько иначе. Я бы даже сказал, что у нее с этим огоньком нет ничего общего, кроме белого свечения. Но если это не Ми, то тогда что это за свет?..»

      Пока разум пытается это понять, светлячок начинает светиться немного ярче. И вместе с этим все тело внезапно охватывает прохлада, а мысли озадачивает один единственный вопрос…

«Где я?..»

      А затем светлячок начинает медленно и хаотично летать, лишь кратко останавливаясь перед тем, как сменить направление. А вместе с тем какое-то странное ощущение все сильнее проникает вглубь сознания…

«Что происходит? Что за странное ощущение? Оно… оно действительно странное. Но одновременно почему-то знакомое. Если бы мог описать, то оно было бы очень похоже на то, что испытывали те персонажи… Так это… удивление? Я сейчас… удивлен? Нет, это невозможно… Но хоть даже и так, бессмысленно отрицать то, что я ощущаю что-то очень с ним схожее. И вместе с этим почему-то пытаюсь понять, что это за место. Почему я задаюсь этим вопросом? Я же ведь и так прекрасно все знаю. И даже все осознавая, почему-то думаю о том, чтобы отсюда сбежать. Как будто если бы был растерян. Или… напуган?..»

      В этот момент светлячок вдруг останавливается. А странное чувство сменяет новое. Противоположное…

«Теперь это чувство… и эти мысли тоже вдруг пропали… Теперь я почему-то думаю о том, что тут безопасно. И что это место… мой дом? Да, для этого тут и правда весьма пусто. Что? Скоро тут зародится его душа? Что это значит? Нужно просто немного подождать?..»

Не успевает прийти осознание всех этих странных мыслей, как в следующую секунду замерев, светлячок начинает излучать чуть более тусклый свет. Как когда лишь только появился…

«Хм… Теперь все вдруг прекратилось? Что это было за ощущение? И почему вместе с ним у меня появлялись те странные мысли? Как будто совсем не мои… Ничего не понимаю. И все это началось с того самого момента, как появился этот огонек. Да и ощущение было немного схожее с тем, как когда Ми со мной общалась. Неужели это было его влиянием? Но если подобное и предположить, то не похоже, чтобы он делал это осознанно. Даже не похоже, чтобы он меня хотя бы заметил. Впрочем, не важно. Что бы тут не происходило - не имеет никакого значения… Уже не имеет»…

      ***

      Спустя какое-то время светлячок начинает сиять. И вместе с этим вновь появляется очередное ощущение. Ощущение - предзнаменующее скорое зарождение чего-то прекрасного…

      А вскоре сияние начинает медленно расширяться и искажаться, все сильнее преображаясь в нечто осязаемое. На вид прозрачное, тонкое и хрупкое, что постепенно оборачиваясь вокруг светлячка принимает округлую форму.

      Похожее на кокон. Что несмотря на яркое сияние, совсем ничего не освещает, будто бы удерживая свет внутри себя. А вместе с ощутившимся в теле теплом приходит осознание, что в этот самый момент пробудилась душа и сердце этого мира…

«Так вот она какая… Такая маленькая. Такая хрупкая. Так значит, я здесь затем, чтобы ее оберегать? Но от чего? Она же ведь… Стоп. О чем я сейчас только думаю? Это… это не мои мысли. Я ведь даже не вижу, что внутри. Так откуда знаю, что там происходит? Откуда знаю, что именно там появилось? И почему убежден в том, что должен это защищать, хоть совсем не понимаю, от чего? Неужели эти ощущения и все эти мысли… принадлежат тому огоньку? Но разве такое возможно? Даже вместе с Ми, со мной не происходило ничего подобного. И разве после того, как она исчезла, я не должен был просто вернуться в пустоту? Так почему все эти странности продолжают происходить?.. Это странно. Очень странно. Но этот крошечный свет… такой теплый. И почему-то такой»…

      Внезапно кокон начинает покрываться маленькими трещинами. Которых стремительно становится больше. А сознание в тот же момент охватывает волнение и растерянность. А затем и страх от осознания, что вот-вот свет и его согревающее тепло исчезнут, а хрупкая искорка жизни угаснет в той непроглядной, холодной пустоте…

«Нет… Нет! Нельзя дать этому произойти! Нужно защитить!!!»

      Неосознанно повинуясь этому желанию, тело пытается вырваться из незримых оков. Но их безграничная сила лишь обрекает бессильно наблюдать за угасающим сиянием.

      Внутри которого уже проглядываются судорожные мельтешения светлячка, что восстанавливая трещины собственным светом, пытается это остановить. Но в то время, пока исчезает одна, появляется еще несколько новых.

      Очевидно, - что все его старания тщетны. И вместе с этим все чувства начинают сливаться в нечто новое. Единственное. И сильное. Что стремительно и неумолимо затмевает собой всю надежду что-то изменить. Пытается заставить смириться. Принять скорое небытие…

      Отчаяние…

Кажется, - вот-вот оно поглотит все подобно пустоте, что все глубже проникая к душе этого мира вот-вот, кажется, бесследно поглотит эту единственную искорку. Искорку жизни, которую даже сиянию светлячка не под силу укрыть от неизбежного…

      И вот в одно мгновение то, что должно было ее защищать, рассыпается множеством тусклых, угасающих в пустоте осколков…

      И вот остается лишь только мгновение, отделяющее этот мир от исчезновения…

      И в следующий миг…

      Его душа озаряется ярким, согревающим сиянием, рассеивающим пустоту далеко вокруг. А вместе с ней и отчаяние, что в тот же миг уступило место не менее сильному чувству.

      Чувству радости от осознания, что миру теперь ничего не угрожает. Что теперь все будет хорошо… И постепенно наступает покой и умиротворение, испытываемые кружащим вокруг сияния светлячком. Наблюдающим за тем, как медленно крепнет и растет душа этого мира, - его дома.

      А вскоре среди пустоты, рядом с сиянием будто из неоткуда появляется две ярких прозрачных ауры. Что почти не излучая свечения вокруг себя, направили тонкий, словно сотканный из света лучик прямиком к центру души. Чье пламя будто сплетаясь и сливаясь с их светом словно создает крепкую и нерушимую, крепчающую с каждым мгновением связь…

      И постепенно, питаясь их теплом, из маленькой сияющей искорки душа преображается в комочек белого, источающего все более яркий и согревающий свет пламени. И почему-то несмотря на взволнованность от непонимания происходящего, исходящее от их связи тепло успокаивает. И кажется очень знакомым…

      Будто было тут всегда…

«Какое необычное… чувство. Никогда не ощущал ничего похожего. И почему только оно кажется знакомым?.. Хотя, наверно, это ощущение, как и мысли о том, чтобы всегда оставаться рядом с этим светом, принадлежит не мне. Но даже если и так, то я почему-то готов их принять, как свои собственные… Почему-то… готов им поддаться. Готов… остаться»…

      ***

      Под влиянием этого необычного ощущения, словно засыпая, сознание начинает медленно угасать… И вот уже почти погрузившись в сон… внезапно возникшее чувство тревоги резко выдергивает его назад.

      И в тот же миг взгляд цепляется за рваные, мечущиеся языки пламенной души. Чье дрожащее в такт то тускнеющей, то сияющей ауре мерцание и растерянность мечущегося между ними светлячка прекрасно дают понять, что происходит что-то нехорошее.

      А вскоре сияние одной из аур начинает тускнеть. Отчего кажется, волнение пламени становится лишь сильнее… И только свет ауры почти угасает, как хаотично замерцав начинает гаснуть и вторая.

      А скоро также почти погаснув, вдруг воспламеняется черным, будто вырвавшимся откуда-то из глубин огнем. Что сразу же перебросившись на связь и словно пожирая ее свет, стремительно достигает пламени, начав медленно пожирать и его. И наблюдая за тем, как сияние души мрачнеет, чувства волнения и растерянности сменяются страхом…

«Нет… Она не справится… Ей нужно помочь! Нужно защитить!!!»

      В тот же миг светлячок бросается к пламени. Но внезапно, будто в ответ на его желание ощущается странное и неизвестное чувство, что подавляя все остальные, заставляет остановиться. А вместе с ним приходит и осознание, что вмешиваться нельзя…

«Что? Но почему? Почему нельзя ей помочь?..»

      Следом же приходит понимание того, что таков закон этого мироздания. Действия вопреки которому могут привести к ужасным последствиям…

«Ужасным последствиям?.. Каким?..»

      К этому моменту уже почти половина пламени покрылась пылающим непроглядным мраком…

«Что может быть ужаснее того, что ее свет навсегда исчезнет?!»

      В ответ приходит понимание, что в любом случае мир продолжит существовать. Что рано или поздно он сможет исцелиться. Но вместо смирения, это осознание вызывает лишь толкающие к сопротивлению сомнения…

«А что, если не сможет? Если ему не хватит сил исцелиться, что будет тогда?!»

      Продолжая наблюдать, как черный огонь уже добравшись до второй ауры омрачил остатки ее тусклого света, в сознании безостановочно продолжает возникать один и тот же вопрос. Словно в попытке добиться ответа, которого так и не следует. Будто его просто не существует.

      И в то время, как пламя все сильнее покрывается мраком, сознание все сильнее одолевает множество противоречивых чувств…

«Так если мне нельзя в это вмешиваться. Если мой долг всего лишь наблюдать… как она страдает. Как ее свет исчезает. То тогда ради чего я вообще существую?..»

      Начинает казаться, что чем меньше остается у души светлого пламени, тем судорожнее мечутся его языки, будто отчаянно пытаясь оторваться от надвигающейся к ним участи. А вместе с тем разум затуманивается множеством противоречивых чувств, мыслей и ощущений. Что будто сражаются друг с другом за то, чтобы попытаться спасти этот свет.

      Или же… позволить исчезнуть…

«Какой вообще смысл в хранителе, если ему нельзя сохранить единственное, ради чего он и появился?.. Нет… Так нельзя! Даже если таков закон мироздания, я… я не могу»…

      Наступившая вместе с этими мыслями решимость защитить сияние души начинает подавлять все прочие, пытающиеся этому помешать чувства…

«Не могу ему подчиниться!!!»

      В следующую же секунду стремительно подлетев к пылающей черным огнем ауре, движимый этой решимостью светлячок, тонким лучиком, словно световым лезвием обрывает ее связь с душой. И следом поступает так же и со второй, кажется, тем самым рассеяв оба источника когда-то яркого и теплого света.

      Однако несмотря на это душа неумолимо продолжает покрываться мраком. Понимая, что скоро от ее сияния ничего не останется, и осознавая единственный способ это предотвратить, светлячок начинает быстро кружить вокруг страдающего пламени.

      И сплетая из множества созданных собственным сиянием тонких нитей яркую паутину, вскоре скрывает за непроницаемой стеной. Что подобно кокону должна защитить единственный исток светлого тепла…

      А когда кокон уже почти сплетен, в сознании ощущается намерение его создателя - собственным сиянием рассеять угрожающую миру тьму. Но затем приходит понимание, что рассеять пламя души просто невозможно…

      И тогда же приходит новая решимость…

«Что? Стать сосудом?..»

      Наконец сплетя кокон и протягивая вслед за собой множество тонких нитей отлетев достаточно далеко, светлячок начинает разгораться все более ярким свечением, готовясь свершить задуманное…

«Но… ты же ведь… исчезнешь…»

      Следом за этим осознанием так же приходит и понимание, что с исчезновением хранителя, вскоре появится новый.

      И с пришедшим спокойствием кокон начинает ярко сиять… вскоре покрываясь беспросветным, всезатмевающим огнем. Чьи черные языки, словно охотясь за светом стремительно плетутся по нитям к сияющему светлячку. Чей свет приняв форму ауры и скапливаясь в ее центре словно заманивает ненасытного хищника в клетку…

      И только черные когти касаются его сияния - сознание внезапно поглощается множеством смешанных чувств. И хоть невозможно определить не одного, тем не менее в каждом из них есть что-то, что словно излучает некое необыкновенное, почти неосязаемое тепло.

      И вместе с этим ощущением перед взглядом возникает множество необычных, ярких бликующих образов, что сменяя друг друга мерцают в такт ощущениям. Сперва это удивляет и немного пугает. Но скоро приходит понимание, что это - отражение иного мира, заключенное в пламени души…

«Отражение другого мира? То есть где-то есть еще один, все это время согревавший пламя своим теплом, совсем другой мир? А теперь… он же стал причиной его страданий? Н-но почему? Ведь даже сейчас в воспоминаниях не ощущается ничего, кроме теплоты. Так почему же тогда их пламя такое мрачное и холодное?..»

      В то же время пожираемое черным огнем сияние светлячка продолжает стремительно тускнеть. А вместе с ним затуманивается и сознание. Пропадают мысли. Угасают чувства. А вместе с ними начинают прерываться и образы воспоминаний…

      Без сомнений, совсем скоро светлячок исчезнет во всепоглощающем мраке. И с этим пониманием все же ощущается надежда, что его тусклому сиянию удастся защитить тот яркий, согревающий свет…

      И в какой-то момент, посреди охватывающего кокон черного пылающего мрака начинают проявляться еле видимые светлые лучики. А с ними приходит и понимание - осталось еще немного… Еще совсем чуть-чуть…

      И в то же мгновение почти угасшее во мраке сияние светлячка словно неведомой силой разжигается вновь, завлекая на себя остатки охотящийся за светом тьмы…

      И только ее последние частицы оказываются в клетке, как кокон рассыпается множеством тусклых, угасающих осколков. А все согревающие воспоминания тут же мрачнеют, словно пропитываясь, отравляясь чем-то ужасным и невыносимым.

      Что будто сливаясь с ними, поглощает все их тепло, почти в мгновение не оставив ничего, кроме холода… Но вдруг среди него ощущается еле заметное, теплящееся умиротворение… Что с последним, сохранившим светлую частичку пламени осколком, угасает…

      ***

«Исчезли… Все те странные мысли и ощущения. Их больше нет. Вот как. Так значит, тот огонек действительно исчез?.. Еще буквально только что в этом мире существовало что-то со своей волей, мыслями и чувствами, а теперь - всего этого больше нет. Прямо как в тех историях, где ради своих желаний и идеалов герои не задумываясь приносят свои жизни в жертву. Никогда этого не понимал. Никогда не понимал, как нечто эфемерное, как чувства, может напрочь лишить осмысленного мышления? Думал, что у их поступков есть логичное объяснение, просто я не мог его найти. Ведь не был способен даже представить те чувства, которые могли это хоть как-то объяснить. Но сейчас каким-то образом все это испытав… теперь еще больше не понимаю, как такое вообще возможно? Почему тот огонек даже осознавая последствия своего выбора не задумываясь его совершил? Чтобы сберечь тот белый огонь? Но ради чего? Это было бы логично, если бы черный огонь привел мир к полному уничтожению. Тогда та жертва была бы просто необходима. Но ведь все было совсем не так. Даже с черным огнем мир бы продолжил существовать. А значит, не было никаких причин жертвовать своим собственным. Не понимаю, какой смысл исчезать ради того, чего уже никогда не увидишь? Впрочем, теперь это неважно.

      Ведь он - уже не вернется…

Надо же… Видимо, быть "бездушным" не так уж и плохо, как очень многие считают. Если не все»…

      Какое-то время не замечая в пространстве ничего нового, начинает казаться, что время в этом мире остановилось. Но судя по полыхающему в тусклом свечении пламени черному огню очевидно, что это не так.

      И в какой-то момент словно в дополнение к этому зрелищу в пылающей тьме кажется, начинают проявляться частички белого света. Что объединяясь, скоро обретают облик маленькой и почти невидимой светлой ауры.

      К чьему истоку начинают медленно стягиваться частички тусклого светлого пламени, будто неведомой силой выдергиваемого из трепещущей бездны, что смыкая вокруг словно вырывающейся добычи множество черных клыков пытается поглотить ее вновь. Безуспешно…

      И когда последняя светлая частичка оказывается в безопасности, неведомая сила будто вновь сливает их воедино - в маленький и тусклый пламенный пучок. А появившийся из ауры тоненький светлый лучик начинает переносить его за пределы стремящейся погасить холодной тьмы.

      Что уже вскоре лишившись последней возможности хоть как-то до него добраться, бессильно перебрасывается на спасшее его свечение. Которое, словно исполнив предназначение, начинает угасать, вскоре бесследно исчезнув в пылающем, пытавшимся поглотить его мраке…

«Что это? Этот огонек… Если не считать его тусклого свечения, то он очень похож на тот, что исчез. Значит, это новый хранитель? Хотя не похоже, чтобы с момента его появления что-то изменилось. Новых ощущений не возникло. Да и он сам продолжает оставаться на месте».

      Вдруг кажется, что свечение новоявленного хранителя пару раз еле заметно мерцнуло… Но присмотревшись к светлячку, не похоже, чтобы с ним что-то происходило. И только появляется мысль, что это все же показалось, как взгляд вновь улавливает чуть заметное мерцание. А спустя немного времени это происходит снова.

      И скоро его мерцания становятся непрерывными. А тусклое свечение стремительно набирая яркость озаряется сиянием, вслед за которым разум поглощает множество разных, неизвестных ощущений. Что в следующее мгновение так же быстро исчезли, оставив лишь одно единственное. Недоумение…

«Так значит, я все же не ошибся. Это и правда новый хранитель. Хотя его желание понять, как здесь оказался - непонятно. Как будто это место ему уже знакомо. Хм… При появлении прошлого огонька, его чувства и мысли были совсем иными. Впрочем, как и способ появления».

      Хаотично летая, светлячок явно не понимает происходящего. Но только в его поле зрения оказывается уцелевшее пламя души, вся растерянность мгновенно сменяется удивлением. А в следующую секунду - радостью…

      И будто не веря в реальность происходящего, стремительно подлетев к ослабленной и потускневшей, но все еще светлой душе, ярким мерцанием отражая пылающие чувства, светлячок начинает кружить вокруг нее…

«Хм… Как странно… Почему ощущения и мысли этого огонька выглядят так, будто он пережил все то, что происходило раньше? Неужели новый хранитель появляется уже со знаниями о произошедшем? Но тогда не понятно, почему он был растерян, когда появился? Да и сейчас он как будто не может поверить тому, что находится здесь. С самого начала он ведет себя как-то странно. Как если бы он… был тем самым огоньком. Как если бы… переродился? Но это же невозможно. Ведь то странное чувство, чем бы оно ни было, прекрасно дало это понять».

      К этому времени немного успокоившись, и испытывая все еще не угасшую растерянность направившись к сгустку черного огня, светлячок начинает медленно, словно изучая, его облетать…

«Но с другой стороны, если все же допустить возможность перерождения, то тогда все происходящее становится вполне объяснимым. И то, что этот огонек появился из того же огня, в котором и исчез, это лишь подтверждает»…

      В то же время, судя по все нарастающему удивлению очевидно, что и сам светлячок приходит к тому же самому, вызывающему одно лишь недоумение выводу…

«Не понимает, как спасся? Так значит, это и правда он. Теперь в этом нет никаких сомнений. Он действительно вернулся. Кто-то, наверно, даже бы сказал "не иначе как чудом". И хоть чудес не существует, похоже, что в этом мире для них все же есть место».

      Недоумение постепенно ослабевает. А светлячок, видимо, смирившись с тем, что секрет его возвращения так и останется тайной, снова направившись к душе, останавливается почти вплотную у ее пламени.

      Кажется, что несмотря на радость от сохранения ее света, он так же и обеспокоен. Тем, что она утратила. А затем кажется, будто от светлячка начинает вытягиваться тоненький усик, что только касается пламени, как в сознании всплывают образы сокрытых в нем воспоминаний.

      Но почему-то совсем непохожих на те, что были раньше. Мелькающие в них блики очень редки и тусклы. Почти незаметны. Как, впрочем, и хранимые в них чувства. Почти неощутимые. Настолько, что кажется, будто их и нет…

«Вот как. Значит, вместе с пламенем душа лишилась почти всего, что позволяло ей расти, а ее свету ярко сиять. Теперь она столь же слаба, как и в день своего зарождения…

      Теперь - она снова пуста»…

      Осознавшего, сколь дорогую цену пришлось заплатить за сохранение светлого тепла, светлячка начинает охватывать некое подавляющее чувство. А его свечение то и дело содрогается в тусклом мерцании…

      Светлячку начинает казаться, что теперь пламя его мира навсегда останется таким. Что теперь миру не суждено озариться ярким и прекрасным сиянием. Что все оказалось бесполезно… И все больше подавляемый этими мыслями, он уже кажется, вот-вот отчается…

      Но вдруг, с воспоминанием о пришедшем сюда из иного мира необычном светлом тепле к светлячку возвращается надежда. А с ней - его сияние. И замерев у пламени, он намеревается ждать новый свет, что однажды явившись в этот мир, вновь наполнит пламя его души.

      И с этой зародившейся надеждой светлячок немного тускнеет. Ощущения отступают. А следом и навеянные ими мысли…

      ***

«Снова исчезли. И ровно в тот же момент, когда он потускнел… Видимо, это как-то связано с его бездействием. Сейчас даже можно было бы подумать, что огонек просто уснул. Хотя, возможно, что мне так только кажется. Но все же как-то странно за всем этим наблюдать. Кажется, еще лишь несколько минут назад я стал свидетелем появления этого мира, но такое ощущение, будто времени прошло гораздо больше. Неизмеримо больше. Конечно, учитывая, где я нахожусь, это вполне возможно. Но другой вопрос: сколько его прошло в реальности? И сколько остается? Достаточно ли, чтобы увидеть, чем все закончится? Думаю, подобный опыт может оказаться полезен. Да, остаться в этой иллюзии подольше и правда было бы полезно. Конечно, если проснувшись я о ней не забуду»…

      Спустя некоторое время вновь появляется какое-то странное и не похожее на эмоции ощущение, а сияние светлячка становится прежним. Хоть ничего и не заметно, а светлячок все еще остается на месте, почему-то кажется, что что-то происходит.

      Но уже затем сорвавшись с места, он летит куда-то в сторону пустоты. И остановившись у ее границы, все больше испытывает радость, чья причина совсем не ясна.

      Но уже скорое появление рядом со светлячком маленькой и прозрачной светящейся ауры все объясняет. А вскоре недалеко появляется еще одна. А затем еще… и еще…

      И уже спустя несколько мгновений - их целое множество, кажется, желающих стать частью этого мира. Но хоть эти источники и похожи на исчезнувшие, все же чем-то от них отличаются. Кажется, что их свет выглядит гораздо более тускло.

      И скоро радость заметившего то же самое светлячка начинает медленно угасать. А летая между аурами и убеждаясь в том, что все они одинаковые, он, наконец, понимает, что их отличие заключено не только в слабом истоке. Но и том, что тепло источаемого им света совершенно отличается от знакомого ему…

«Вот как. А раз он отличается, то, возможно, не подходит? Видимо, поэтому тот огонек и начал волноваться? Хм… Судя по тому, что было в прошлый раз, насколько я понял, чтобы их свет как-то взаимодействовал с этим миром, то должен быть связан с этим огнем. Иначе их существование бесполезно».

      С тем же самым пониманием подлетев к пламени, светлячок погружается в его воспоминания. И с ними приходит осознание, что душа отвергает их свет.

      Удивившись и растерявшись, он начинает метаться от одного источника к другому в надежде понять, что с их светом не так. Ведь пусть и отличается от прошлого, но раз он здесь появился, значит - способен стать частью этого мира…

      Но вновь облетев все источники и не заметив в их свечении ничего необычного, светлячок приходит к новому пониманию…

«Но если дело не в нем, то это значит, причина в самом мире? В его… душе? Она отвергает их свет просто потому, что не хочет его принять?.. Так значит, у этого мира есть собственная воля? Очевидно, что в таком случае причиной происходящего является недавнее… потрясение?»

      Похоже, считая так же, с нарастающим волнением светлячок приходит к пониманию, что если душа продолжит отвергать свет, то ее пламя останется таким же слабым. А в худшем случае начнет слабеть еще больше.

      До тех пор - пока однажды не угаснет…

«А вместе с ним исчезнет и этот мир, да? Так значит, попытка огонька сохранить этот свет с самого начала не имела никакого смысла? Или же это и есть те "последствия" его вмешательства?»

      Постепенно волнение начинает сменяться грустью. Но внезапно их подавляет неприятие. А затем последовавшая за ним решимость найти способ помочь душе принять окружающий ее свет. Но из-за незнания, как это сделать, растерявшись, светлячок кажется, отчаянно просит неведомое чувство поведать ему заветный способ помочь. Тщетно.

      Так или иначе отказываясь сдаваться и начав летать вокруг источников, светлячок пытается найти способ связать их с душой. Но вскоре пришедшее смятение от внезапного осознания, что связать пламя души против ее воли невозможно, заставляет его остановиться.

      Теперь очевидно, что даже при всем желании светлячку не изменить принятое миром решение. И осознавая свою беспомощность, ему начинает казаться, что мир больше не стремится к светлому теплу…

      Что судьба его дома - предрешена…

      Но не желая мириться с подобной мыслью, подлетев к черному огню и вспоминая о своем спасении кружа вокруг него, светлячок думает о том, что где-то там, посреди тьмы все еще теплится тот самый, позволивший ему вернуться свет…

«Даже если там действительно может оставаться какой-то свет, то теперь он все равно бесполезен»…

      ***

      Но, похоже, так не считая, светлячок все больше погружается в мысли о возможном способе помочь тому свету вернуться. Вернуться к душе его мира. И вскоре, кажется, он его находит…

«Что? Связать два огня вместе? Но ведь он же уже знает, что не сможет… А хотя, учитывая, что тот свет уже когда-то был частью светлого огня, возможно, мир не станет его отвергать. А значит, вероятно, связь может появиться».

      Очевидно, светлячок мыслит так же…

«Вот только создание этой связи без сомнений приведет к тому, чего огонек пытался не допустить. Из-за чего даже пожертвовал собой».

      Вскоре светлячка также настигают подобные мысли. А за ними следует волнение. А затем и нарастающая грусть от мыслей о том, как сияние души медленно угаснет. Но не желая ей такой участи. Не желая видеть, как этот светлый мир исчезнет. И не зная иного способа это предотвратить… он решается пойти на этот риск…

      Так или иначе понимая, что с появлением связи тьма сразу перебросится на пламя, светлячок решает создать из собственного света новый, - искусственный источник. И несмотря на сомнения, и даже страх, преисполненный надеждой приступает к его зарождению.

      И закружившись вокруг бушующей тьмы, из тусклых сияющих ниточек плетет вокруг нее нечто, похожее на кокон. Почти такой же, благодаря которому однажды ему удалось спасти светлую частичку. И благодаря которому, он теперь намерен вернуть миру утраченное тепло…

«Источник, который будет способен отделить свет от тьмы? Хм… Судя по тому, что тот черный огонь поглощает весь свет, не похоже, чтобы этот план имел шансы на успех. Очевидно, он тоже это понимает. Но на что тогда рассчитывает?..»

      К этому времени завершив кокон, на небольшом расстоянии вокруг него светлячок начинает плести новый, еще более тусклый. А вместе с тем начинает раскрываться и замысел…

«Вот как. Не очень, конечно, понял, для чего он создал первую оболочку, но вот то, что он делает сейчас… Кажется, пространство между исходящим от них свечением отрезано пустотой, через которую, как я понял, тот огонь перемещаться не способен. Значит, если связать вторую оболочку со светлым огнем, то черный не сможет до него добраться. Хм… По всей видимости, задумка состоит в том, чтобы создать нечто наподобие фильтра. Хотя все еще не понимаю, как это должно работать. И похоже, сам огонек тоже слабо это представляет. Но почему тогда он так уверен в том, что все получится? Впрочем, раз останавливаться он не намерен, то мне остается лишь только наблюдать»…

      Закончив плести второй кокон, а затем сплетя на расстоянии от него и третий, подлетев к первому и, кажется, дотронувшись до него тонким усиком, светлячок несколько раз чуть мерцнул.

      После чего отлетев на безопасное расстояние, начинает чего-то ждать. И ожидая вместе с ним, в какой-то момент становится заметно, как свечение кокона начинает поглощаться пылающим мраком…

«Так вот зачем нужна была та оболочка. Похоже, она каким-то образом стабилизирует огонь, из-за чего его пламя становится не таким сильным и беспорядочным. Вполне разумно. Ведь так меньше шансов, что оно перебросится на свет других оболочек».

      Будто в подтверждение верности догадки ощущается нарастающая радость. А светлячок, приступив к облету беспросветного, как сама тьма, шара, убеждается, что его замысел действительно сработал.

      А закончив осмотр, подлетев к третьему кокону, тонким усиком касается и его. И в следующую секунду сознание поглощает множество сопровождающихся яркими образами ощущений…

«Что? Очередные образы… воспоминаний? Но откуда? И почему такие яркие? Такие же, как… в тот раз… Но ведь они же были в черном огне, так почему снова появились?..»

      Постепенно образы и ощущения слабеют. И среди их угасающих чувств вдруг проявляется совершенно новое. Другое. Будто и вовсе не связанное с воспоминаниями, но по-прежнему несущее в себе некое необычное тепло.

      И сильное, заключенное в нем желание… защитить от тьмы…

      Что вслед за последним образом быстро угаснув, открывает вид на уже чуть более яркое, исходящее от кокона свечение…

«Мне кажется, или она вдруг стала ярче? Не очень понимаю, что сейчас произошло»…

      Однако вместе с возвращающейся радостью облетающего кокон светлячка и навеянными ею мыслями становится ясно, что в свете сего творения теперь заложены воспоминания его создателя…

«Так то, что я ощущал, было его памятью? Вот как. А ведь точно. Он же ведь мог просто запомнить те воспоминания. Получается, огонек вложил их в тот свет? Хм-м… В таком случае это очень странно. Какой тогда смысл в этом источнике, если у огонька и так есть все содержащиеся в том огне воспоминания? Он же ведь может просто напрямую передать их памяти этого мира. В этом случае его задумка просто бессмысленна. Но с другой стороны, если предположить, что передача воспоминаний напрямую невозможна, то тогда в этом есть смысл. Но даже если для этого нужен некий источник и связь, то для чего нужно было создавать его вокруг того огня? Какой смысл в создании настолько опасного и ненадежного "фильтра"?..»

      ***

      К тому времени убедившись в том, что все получилось как было и задумано, и отлетев к середине между новоявленным источником и пламенем, светлячок начинает наблюдать, предвкушая появление их связи…

      Но время идет, а связи, что давно должна была появиться, все еще нет. И постепенно чувство радостного ожидания сменяется непониманием. А затем и растерянностью от безуспешных попыток понять, в чем же была его ошибка. И предполагая, что вложенных воспоминаний оказалось просто недостаточно, светлячок понимает, что ожидания бессмысленны.

      И погрузившись в раздумья, с нарастающим волнением от осознания безысходности, он с трудом принимает единственное, способное довести начатое до конца решение. Вслед за которым сознание внезапно поглощает странное и сильное, останавливающее чувство. Что словно нескончаемым потоком одинаковых мыслей стремится напомнить о законе мироздания. И возможных за его нарушение последствиях…

      Но уже давно все решив и пытаясь сдвинуться, светлячок стремительно замерцал, собираясь это чувство подавить. Но внезапно, будто исполнив свое предназначение, оно исчезает само собой. От чего сперва растерявшись, но вскоре успокоившись, светлячок направляется к созданному им источнику.

      Однако сомнения, порожденные произошедшим и воспоминаниями о том, к чему привело прошлое вмешательство, его все никак не отпускают. А следом за ними порождается и страх. Страх того, что новые последствия могут оказаться действительно ужасными.

Страх, что желание защитить самое дорогое приведет к ошибке…

      Ошибке, что в итоге - все это и уничтожит…

      И в мгновение утратив всю решимость, светлячок останавливается почти у самого источника. Кажется, все больше запутываясь в своих чувствах, он уже не знает, как правильно поступить. Не знает, как же спасти свой мир…

«Что будет правильно? Хм. Наверно, было бы логично, что верное решение - подчиниться. Ведь тогда, вероятно, миру бы не угрожало полное исчезновение. Но с другой стороны, неизвестно, какие именно были бы последствия, если бы ты позволил светлому огню исчезнуть. Возможно, в итоге они могли быть даже еще более… ужасными. Очевидно, если невозможно предсказать последствия, то и выбор не может быть очевидным. Потому, если считаешь, что лишь идя против этого ощущения сможешь спасти свой мир… Впрочем, мое мнение все равно бесполезно. Ведь ты вряд ли слышишь мои мысли»…

      Неизвестно, то ли светлячок действительно их услышал, или же так просто совпало, но в следующий момент чувство растерянности исчезает, сменившись прежней решимостью.

      И уже в следующий миг подлетев к источнику, светлячок касается его свечения. Откуда затем появившийся тонкий лучик стремительно достигает пламени. Отчего лишь на миг всполыхнув, пламенные язычки начинают медленно тянуться к его свету, вскоре сплетаясь с ним в единое целое. И в то же время сознание преисполняется волнительной надеждой…

«Вот как. Значит, такой выбор ты сделал? Что ж. Похоже, теперь действительно остается лишь наблюдать, к чему он приведет.

      Сохранит ли твой мир?

      Или же приведя к его исчезновению - окажется неисправимой ошибкой?..»

      ***

      Спустя некоторое время становится ясно, что процесс создания связи прошел успешно. И тогда вновь коснувшись пламенной души, светлячок погружается в ее воспоминания. В которых раскрывая историю о другом мире осознает, какую форму в нем принял созданный им источник…

      И только начинает казаться, что все страшное уже позади, как из воспоминаний пламени светлячка вдруг выдергивает нахлынувший поток сильных ощущений. Вместе с чем в тот же момент стремительно замерцавший свет пламенных язычков то и дело содрогается в такт их внезапным яростным вспышкам.

      А затем светлые ауры одна за другой начинают покрываться мраком… А затем вспыхивая черным огнем, бесследно исчезать.

      Растерявшись и оцепенев от происходящего, но быстро это преодолев, светлячок вновь погружается в воспоминания яростного пламени. И скоро среди них обретает понимание, что тот мир отвергает его творение и пытается заставить душу разорвать с источником связь. Чему та яростно сопротивляется.

      В то же время кажется, что их связь начинает почти незаметно расти. А ее свет скоро становится даже ярче сияния самой пламенной души. Очевидно, что тот мир лишь способствует ее укреплению. Но вместе с этим крепнет и ощущение беспокойства. От неведения, что же будет дальше…

      И в какой-то момент светлячок задумывается о том, чтобы эту связь оборвать. Но понимание, что светлое тепло его источника - единственное, что принимает душа, вынуждает эти мысли отбросить. Во всяком случае до того момента, пока в том мире не найдется тот свет, чье тепло все же сможет достичь сердца этого мира…

      И вот, вспыхнув мраком исчезает последняя аура… И только оставшись в этом мире наедине с творением светлячка, пламенная душа постепенно успокаивается, продолжая медленно укреплять свою с ним связь…

      ***

      Но однажды вновь появившееся знакомое ощущение предвещает появление нового источника. И уже скоро на границе сияния пламени появляется небольшое прозрачное искажение.

      Аура, что хоть и очевидно являясь источником сияния, совершенно пуста. И знающего, что существование подобных источников просто невозможно светлячка подобное очень удивляет.

      Но не успевает зародиться опасение, что это очередная неизвестная опасность, как вдруг от зарожденного светлячком источника к ней начинает тянуться маленький светлый лучик. Что создав связь с истоком опустошенной ауры, начинает наполнять ее светом. И став свидетелем нечто столь необъяснимого, переполняясь множеством противоречивых чувств, светлячок лишь растерянно мечется между ними…

«Вот как. Значит, источники не способны создавать связь с другими? Тогда понятно, почему он не может определиться с тем, стоит ли этому радоваться, или же бояться».

      Вдруг что-то заметив и подлетев почти вплотную к своему творению, словно что-то увидев, светлячок вдруг переполняется множеством волнительных чувств. И хоть совсем ничего не видно, тем не менее становится понятно, что внутри источника произошло то, ради чего он был создан…

«Так значит, его план сработал? Созданный им "фильтр" все же смог отделить свет от тьмы? Но похоже, пока лишь только малую его часть. И теперь, как и планировалось, он перенаправляется к пламени. Но судя по всему, какая-то его часть так же направляется и к тому пустому источнику. И, судя по ощущениям, это сильно расходится с замыслом огонька»…

      Перелетев к ауре и наблюдая, как та медленно наполняется светом, светлячок теряется в мыслях, безуспешно пытаясь понять, чего ждать дальше. Но скоро исток ауры разгорается слабым, но уже заметным свечением, а ее с источником связь вдруг рассеивается.

      Однако не это становится причиной нахлынувшего изумления. А то, что несмотря на оборванную с источником связь, аура все еще продолжает наполняться сиянием. Что уже скоро воплотившись тонким лучиком в новую связь, начинает течь к пламенной душе.

      За чем все еще в растерянности наблюдая, но понимая, что происходящее миру не угрожает, и скоро в этом убедившись погрузившись в его воспоминания, светлячок успокаивается…

«Вот как. Значит, происходящее не просто не входило в его план. Оно совершенно противоречит правилам этого мира. Что ж. Видимо, последствия его выбора уже начинают проявляться. Пока, похоже, в лучшую сторону. Думаю, в данный момент его решение не вмешиваться и лишь наблюдать достаточно разумно. Все же, теперь невозможно даже предугадать возможные последствия очередного вмешательства»…

      ***

      Спустя какое-то время покоя, внимание светлячка привлекают две новых, медленно зарождающихся светлых ауры. В чьем сиянии ощущается необычное, но знакомое, приятное тепло. И вместе с тем зарождается радостная надежда, что оно окажется тем самым, что мир сможет принять.

      Однако эти чувства быстро исчезли от понимания, что его появление приводит пламенную душу лишь к нарастающему беспокойству. А затем и сопротивлению. Вслед за которым, кажется, словно пытаясь ее успокоить, творение светлячка начинает слабо мерцать.

      Вслед за чем источники яркого и теплого, но инородного света, также замерцали. А из-за нарастающего волнения кажется, что в любой момент они тоже исчезнут, сгорев в пылающей тьме.

      Но вдруг из их сияния появляется два светлых лучика. Что вытянувшись к творению светлячка, вскоре создают с ним связь. А светлячок, потерянно мечась между ними, уже совсем не понимает происходящего…

«То же самое, что сделал и твой собственный источник, видимо. Логично, что нарушение правил мира привело к тому, что и его последствия также им не подчиняются. Думаю, стоит ожидать многое, что теперь будет им противоречить. Но вполне понимаю, почему ты этого еще не осознал. Ведь под влиянием всех этих… хм… чувств, даже мне сложно мыслить рационально. А уж тебе, вероятно, и подавно»…

      Вскоре же, недавно обретенная с необычной аурой связь начинает стремительно тускнеть. И скоро ее и без того слабый поток сияния, кажется, вовсе прекращается.

      Но несмотря на суматоху, создавшим связь с творением светлячка аурам так или иначе удается синхронизировать свое с ним мерцание. И словно сливаясь с его сиянием, их свет перетекает к пламенной душе.

      Но несмотря на то, что сиянию удается достичь пламени, судя по его срывающим с пламенных кончиков светлые угасающие частицы яростным вспышкам кажется, что душа отвергает вплетенное в родственный для нее свет инородное тепло…

      Но чем дольше это продолжается, тем все менее яростным выглядит ее сопротивление. Кажется, что частичкам того тепла начинает удаваться достигнуть ее истока, а затем слиться пламенем. И уже скоро его яростные языки утихают, а стремление к сопротивлению слабеет. А вскоре и вовсе исчезает…

      Кажется, душе все еще сложно принимать свет, что она еще недавно считала враждебным. Но по ее умиротворенному, медленно растущему и покачивающемуся в сторону его источников пламени становится очевидно, что сердце этого мира меняется. Кажется, готовясь обрести новую связь.

      А наблюдая за происходящими процессами, чувства растерянности и тревоги сменяются спокойствием. В котором обдумывая произошедшее и происходящее, вновь погрузившись в воспоминания пламени светлячок осознает, что и в том мире тоже, все же есть место для чуждого ему света…

«Вот как. Значит, они создали связь с источником огонька потому, что приняли его существование? Хм… Получается, что и у этих источников тоже есть своя воля? Необычно. Но теперь понятно, почему даже несмотря на прямую связь с пламенем, их связь с источником огонька все еще не прервалась. Кажется, что она даже начинает становиться немного ярче. Значит, они все еще продолжают направлять ему свой свет? Как необычно. Я то думал, что тот мир не отличается от этого. Но похоже, что это было заблуждением. Видимо, все эти образы и воспоминания на самом деле различаются с тем, что я вижу и ощущаю. В таком случае вполне возможно, что эти и прошлые источники, в том мире могут быть чем-то другим. И правда. Действительно необычно».

      ***

      Кажется, также обратив внимания на связь источников с сотворенным им, и направившись туда, светлячок какое-то время наблюдает за течением направляемого ими света. А затем и за свечением сотворенного источника. И вместе с этим возникает все нарастающее беспокойство…

      А скоро зарождается и намерение… Повинуясь которому, тонким светлым лучиком светлячок собирается прервать их связь. Однако взмах сияющего лезвия, кажется, никак на ней отразился. Чему удивившись, светлячок повторяет попытку вновь. Но и та также оборачивается провалом.

      И в изумлении и растерянности от последующих аналогичных неудач, он сдается. Но спустя время раздумий светлячку начинает казаться, что причина его бессилия заключена в том, что эта связь соединена не с пламенной душой. И это понимание порождает новый замысел…

      Но только светлячок подлетел к связывающему пламя с зарожденным им источником лучику, чтобы свершить задуманное, как нарастающее беспокойство от осознания, насколько их связь уже крепка, заставляет остановиться.

      Зная, что мгновенно ее лишившись душа испытает сильное потрясение, и понимая, что время еще есть, светлячок решает сделать это наименее болезненным для мира способом. И направившись к сотворенному источнику, а затем коснувшись его свечения несколько раз мерцнув, возвращается к связи, начав за ней наблюдать…

      Спустя какое-то время свечение источника начинает медленно пульсировать, и то же самое происходит с сиянием связи, что постепенно начинает тускнеть. А скоро, в ответ на происходящие изменения пламя души становится все менее ровным. И будто знающего, что она сейчас чувствует светлячка все больше наполняет чувство вины… За то, что он был вынужден так поступить…

«Значит, теперь он решил оборвать связь души с его источником? Сперва показалось, причина в том, что теперь в нем нет необходимости. Но судя по тем ощущениям, похоже, причина была в чем-то другом. Вероятно, в самом источнике? Что же могло заставить огонька подумать, что черный огонь может скоро высвободиться? Очевидно, что он что-то увидел. Вот только что?.. Неужели считать, что огонь не способен перемещаться в пустоте было неверно? Но если это так, то почему этого не случилось сразу? И, почему в таком случае огонек попытался в первую очередь оборвать связь источника с теми двумя? Если подумать, то это может иметь смысл лишь в одном случае. Если по какой-то причине поступающий от них свет не успевает… Вот как. Значит, мне не показалось, что источник постепенно становится ярче. А это означает, что однажды вытеснив собой всю пустоту, его свечение соприкоснется с тем огнем. Теперь все ясно. Единственный вопрос: исчезнет ли связь его источника с теми двумя следующей? Или же огоньку придется оборвать и их связь с душой тоже?»

      Тем временем наблюдая за состоянием связи светлячок замечает, что несмотря на все большее стремление источника прервать связь, ее сила слабеет все меньше. Как если бы что-то этому сопротивлялось.

      Догадываясь о единственной возможной причине, подлетев к полыхающему в такт пульсациям источника пламени и погрузившись в его воспоминания, светлячок понимает, что не ошибся. Пламенная душа действительно сопротивляется попыткам ослабить связь.

      И что хуже, с каждым мгновением ее сопротивление лишь нарастает, и уже очень скоро превзойдет возможности источника. А когда это произойдет, пламя не только не позволит связи ослабнуть, но и, очевидно, попытается укрепить. Настолько, что прервать ее может стать просто невозможно.

      Но даже осознавая, что сила связи все еще крепка. Даже совсем не желая причинять сердцу этого мира еще большую боль. Светлячок понимает, что допустить этого нельзя. И сопротивляясь пытающимся остановить его эмоциям, мыслям и желаниям, взмахом светового лезвия рассекает ее сияющий луч.

      Лишив свой мир того… что он стремился защитить…

      И не успевают последние частички рассеивающейся связи угаснуть, как внезапно словно потеряв над собой контроль, пламя начинает безудержно полыхать… И лишь только после внезапного смятения начинает приходить осознание происходящего, как уже в следующий миг одна из аур начинает стремительно тускнеть. А вскоре мгновенно распавшись множеством угасающих частичек, исчезают лучи ее рассеявшейся связи. Как, впрочем, скоро и она сама…

      И снова утратив нечто важное, пламя становится еще бесконтрольнее. А в его то и дело тускнеющих языках начинают мерцать частички чего-то темного. Но будто в ответ пламенным терзаниям начавшей мерцать оставшейся ауре, кажется, удается немного успокоить его мечущиеся языки. И постепенно пламя очищается, кажется, стремясь обрести былое сияние.

      В сознании же, среди растерянности и страха кажется, зарождается надежда. Но с начавшей тускнеть последней аурой, а скоро и ее угасающей связью - исчезнув еще в зародыше, сменяется столь же стремительно нарастающим отчаянием.

      Что с бесследно исчезнувшим последним истоком согревающего свечения тут же затмив разум и словно сковав, обрекает лишь бессильно наблюдать за вновь неумолимо покрывающимся мрачными частичками пламенем. Отчаянием, что словно пытается лишить последнего шанса что-то предпринять…

      Но вдруг что-то вспомнив и вернув над собой контроль, светлячок мчится к пылающему пламени… собираясь, погрузившись в воспоминания напомнить и ему. Однако лишь только он касается мечущихся пламенных язычков, как словно обжигающая боль тут же отбрасывает светлячка назад.

      Совершенно не в силах осознать произошедшее, но понимая, что путь к воспоминаниям отрезан, зная еще один способ свершить задуманное, светлячок тут же мчится куда-то в пустоту. Где скоро в его сиянии проявляется нечто небольшое, прозрачное и искаженное. И с чем соприкоснувшись, светлячок начинает стремительно мерцать…

«Есть еще надежда?.. Тепло, что согреет?.. Но ведь источников же больше не осталось. Ему просто неоткуда взяться»…

      Но в этот же момент посреди искажения загорается маленький огонек. Чей свет тонким потоком начинает течь к пламени страдающей души… вскоре медленно разжигая сияние связи, что пусть однажды его утратив, до сих пор не исчезла…

«А ведь точно. Тут же ведь был еще один… необычный источник. И вроде бы, еще совсем недавно. Странно, почему тогда я о нем забыл?..»

      В этот момент достигнув пламенной души, светлый поток начинает усиливаться, вновь разжигая сиянием когда-то угасшей исток. Что уже своим собственным светлым теплом, кажется, начинает медленно приводить пламя к равновесию.

      Но не успевает пугающее светлячка чувство отступить, как сияние ауры в мгновение распавшись, вместе с лучиком надежды рассеивается множеством угасающих осколков…

      И с тут же раздавшимся словно отовсюду пронзительным визгом, пламя начинает судорожно метаться. И будто разрываясь на части, кажется, пытается срывать с себя все больше затмевающие его частицы. Что словно питаясь пламенным сиянием становятся лишь крупнее и темнее…

      И в один момент став непроглядно мрачными, подобно искрам разгораются столь же непроглядным черным огнем. Что с каждого искаженного в агонии пламенного кончика стремительно мчится прямиком к истоку его души…

      И уже в следующее мгновение в ее когда-то ярко сияющим пламени исчезают последние светлые частички. Вместе с которыми кажется, тут же угасли все ощущения и мысли. А с ними исчезло и все то, что делало пламя живым. Не оставив в нем ничего, кроме стремления погасить последний, оставшийся в этом когда-то теплом мире свет…

«Что… Что сейчас произошло? Буквально только что казалось, что огоньку удалось найти способ… И вот уже случилось то, чего он только что стремился не допустить. В один момент… И хоть огонек все еще здесь, я совсем ничего не ощущаю. Как будто вместе со светлым огнем в тот же момент исчезли и все его чувства. Хотя нет, не похоже, чтобы они просто исчезли. Кажется, я по-прежнему что-то ощущаю. Но это совсем не похоже на то, что было раньше. Необычная, неизвестная мне эмоция, что совсем не вызывает никаких мыслей. Даже не знаю, испытывали ли нечто подобное персонажи тех историй, что мне доводилось видеть. Хотя, если учитывать произошедшее, думаю, было несколько похожих сцен. Кажется, персонажи в них также не ожидая лишиться нечто важного, в один момент теряли это прямо на своих глазах. Но какое-то время этого даже не осознавали. И вроде, в тот момент вовсе были неподвижны. Как будто… пребывали в ступоре. Возможно, именно это с огоньком сейчас и происходит? Что ж. Если я прав, то скоро это состояние пройдет. А если нет… Впрочем, видимо, это уже не имеет никакого значения. Ведь в этом мире больше не осталось того, что огонек стремился сохранить. Похоже, что его выбор… в итоге оказался ошибкой»…

      Но вдруг внимание цепляется за последний оставшийся источник, чей свет, как показалось, несколько раз чуть заметно мерцнул. А спустя немного времени это повторилось снова, и стало заметнее. Но скоро становится совершенно очевидно, что он действительно начал мерцать.

      А в какой-то момент из его учащенно мерцающего сияния появляется сияющий лучик. Что стремительно вонзившись в бушующий беспросветный сгусток, тут же стал целью смыкающихся на нем черных клыков.

      Однако несмотря на открывшуюся возможность поглотить все это сияние, по какой-то причине зловещим щупальцам не удается его даже коснуться. А вместе с зарождающимся в сознании замешательством где-то в глубине всего этого мрака чуть просвечивается тот самый, медленно пробивающийся к его истоку светлый лучик.

      Что скоро его достигнув, будто впитывая скапливающуюся там тьму, начинает перенаправлять ее к источнику. Где та, лишь коснувшись его сияния, кажется, рассеивается. А очерненное тьмой пламя постепенно начинает светлеть. И словно исцеляясь от пагубной отравы, скоро вновь озаряет пустоту чистым, согревающим сиянием.

      В то же время кажется, что под его влиянием потрясение отпускает и светлячка. Кажется, с трудом веря в действительность, тот лишь растерянно закружил над умиротворенно сияющей, вновь обревшей крепкую с источником связь пламенной душой. Но несмотря на глубокую радость, светлячок совершенно не может понять, как подобное вообще могло произойти…

«Вот значит как. Видимо, это никак очередное… чудо, да? Я то уже был уверен в том, что все кончено. Ведь даже если бы огонек вновь связал свой источник с душой, то черный огонь всего лишь бы поглотил и его. Но почему-то этого не произошло. Хотя я, и, похоже, он тоже, уверен, что этот огонь ничем не отличался от прошлого. Да и этот источник… Насколько я понял, он не самостоятелен и не способен действовать без команды огонька. Но это все же произошло. Конечно, можно было бы подумать, что у него внезапно появилась своя собственная воля. Но этому пока нет никаких доказательств. Но даже если это окажется правдой, - объяснить вряд ли будет возможно. Так что, наверно, да. Этот мир действительно спасло очередное чудо».

      К тому времени не найдя ни одного ответа на терзающие вопросы, светлячок возвращается к пламени, намереваясь найти их в его воспоминаниях. И судя по нарастающему изумлению и растерянности, осознает, что в течении всего этого времени у его творения действительно зарождалась своя собственная воля. Но не веря в подобную возможность направившись к источнику, светлячок намеревается погрузиться и в его воспоминания также…

«Вот как? Неужели я оказался прав? Так у него на самом деле появилась собственная воля? Что ж. Посмотрим, что огонек узнает дальше»…

      Оказавшись у источника, светлячок без промедления касается его свечения. Но вдруг испытав резкую боль и мгновенно отлетев назад, лишь стремительно замерцал…

«Что? Это чувство… Точно такое же, как когда он попытался погрузиться в воспоминания пламени. Неужели его только что… снова обожгло? Но ведь тогда это произошло из-за темных частиц. Так почему здесь… А, вот как. Значит, они все же не исчезли?»

      К этому времени придя в себя от шока и так же предположив подобное, светлячок начинает внимательно осматривать источник. И скоро замечает посреди его света нечто, похожее на те самые частицы. Обеспокоившись, что они могут вновь оказаться в пламени души, светлячок направляется к связи. Однако наблюдая за текущему по ней свету, не замечает в нем никакой угрозы…

      Не понимая причины происходящего и вернувшись к источнику, он продолжает свои наблюдения. И все больше поражается осознанию, что все темные частички медленно направляются туда, где до сих пор удерживается тьма…

«Вот, значит, как? Похоже, что с моей стороны было неверно считать его творение ненадежным и небезопасным. В очередной раз оно превзошло ожидания даже своего создателя. И учитывая это… Очевидно, я поторопился с выводами. Вероятно, как и посчитав его выбор ошибкой»…

      Когда же последние темные частички скрылись во мраке, светлячок вновь пытается погрузиться в воспоминания источника. И на этот раз не встретив обжигающей боли, просматривая краткие, отличающиеся от воспоминаний души фрагменты понимает, что теперь его творение действительно обладает собственной волей. И собственными чувствами. Чьи зачатки, оказывается, уже были в нем очень-очень давно.

      Но несмотря на изумление от новых знаний и страх неизвестности, понимая, что это спасло его мир, светлячок успокаивается. И смирившись с бессилием понять причины произошедшего, зависнув над светлым лучиком, начинает наблюдать, как несмотря на время от времени беспокойные вспышки пламенной души продолжает укрепляться ее единственная связь…

      И уже скоро она становится настолько крепка, что появление нового источника начинает казаться светлячку все менее возможным. И все больше кажется, будто мир пытается изолироваться, стремясь к связи лишь с единственным, желанным им светом…

      ***

      Впрочем, однажды среди пустоты все же зарождается новое, слабое свечение. Аура, что вскоре разгорается ярким, и почему-то кажущимся знакомым сиянием. И в тот же момент, судя по всему отреагировав на его появление, пламя с источником на мгновение озаряются кажется, таким же ярким мерцанием. А пламенные язычки начинают покачиваться в сторону этого, словно желанного ими светлого тепла.

      И будто ответив на их желание взаимностью, из ауры появляется сияющий лучик. Однако, в тот же момент пламя вдруг начинает странно себя вести. А когда до соприкосновения с лучиком остаются считанные мгновения, внезапно вспыхнув яростным, синим огнем, набрасывается на него. И словно стремясь погасить не только этот свет, но и сам его источник, тянет к нему свои пылающие, холодные языки…

      Кажется, они вот-вот уже его достигнут, как вдруг задрожав и потускнев, пламя одергивает их назад. Но несмотря на это, почти угасший лучик все же рассеивается. И кажется, что вот-вот также рассеется и потускневший, дрожащий, лишь недавно зародившийся в этом мире свет.

      Но в тот же момент из мерцающего сияния творения светлячка в его сторону начинает тянуться светлый лучик, очевидно, чтобы это предотвратить. Но вдруг, по его же воле рассеивается на пол пути. И, видимо, добившись своего, пламя постепенно успокаивается, приобретая вновь светлое, но кажется, менее яркое сияние. А аура, почти угаснув, практически исчезла в пустоте…

      Догадываясь, что душа не просто отвергла еще недавно притягивающий ее свет, но и стремилась погасить его источник, пребывающий в замешательстве светлячок пытается понять причину такой внезапной и пугающей перемены.

      И понимание, что тот свет просто не мог быть враждебным, обрекает лишь на еще большее неведение. Что все же развеявшись пламенными воспоминаниями, раскрывает истинную причину. Причину, по которой несмотря на всю боль, что придется причинить и испытать, пламенная душа решилась отвергнуть желанный теплый свет…

      Желание защитить…

      Так или иначе все еще плохо разбираясь в мироздание иного мира, светлячку не понятны причины желания души. Но понимая, что на ее волю никак не повлиять, он разочарованно оставляет пламя в покое…

«Хм. Если я все правильно понял, то произошедшее выглядит вполне логично, хоть и не понятно, что тому свечению могло угрожать. Мне казалось, что этот мир стремится сохранить эти источники. А тут он сам заставил свет исчезнуть. Хотя, кажется, что сам его источник никуда не пропал. Но разве они, когда их свет гаснет, не должны исчезать? Видимо, я еще не до конца разобрался, по каким принципам это происходит. Что ж. Посмотрим, что будет дальше»…

      В какой-то момент, во вдруг по какой-то причине появившемся внутри опустевшего искажения тусклом свечении вновь начинает накапливаться свет. Чем снова приводит пламя в беспокойство. Вместе с чем начавшему мерцать творению светлячка, кажется, с трудом удается ослаблять его сполохи.

      И уже скоро вернув былое сияние, светлое тепло предпринимает новую попытку стать частью этого мира. А пламя, приобретая холодные оттенки, вновь бросившись на яркий лучик, пытается это пресечь. Однако на этот раз, словно в ответ на сопротивление лучик начинает сиять лишь еще ярче, рассеивая весь направленный к нему холод…

      Начинает казаться, что за прошедшее время свечение ауры стало сильнее, ярче и теплее. Но и в то же время, судя по временами светлеющей пламенной душе, очевидно, что желание слиться с ее сиянием так же начинает одерживать верх. И уже скоро утратив волю к сопротивлению и вновь обретя светлое свечение, пламенная душа уступает пред решительным сияющим натиском. Позволив, наконец, достичь и своего истока…

      И не успевает зародившаяся радость набрать свою силу, как в тот же момент вытянувшиеся друг к другу лучики обоих источников, соприкоснувшись, также сливаются воедино. А вместе с их обретенной связью сознание поглощает необычное, объединяющее в себе многие, чувство…

«Вот как. Значит, все все же сложилось хорошо. Но что это за ощущение? Кажется, оно чем-то похоже на то, как когда огонек радовался. Но при этом совершенно иное. Даже не припомню, видел ли вообще нечто подобное хоть где-то? Может где-то и мог об этом прочитать, но все же… нет, оно мне совсем неизвестно. Но судя по тому, что пламя изначально стремилось к произошедшему, а огонек вроде как даже стал немного ярче, предположу, что это ощущение все же позитивное».

***

      А светлячок с не отпускающим его волнительным удивлением продолжает наблюдать за стремительно крепнущей между источниками связью. И в то же время заметно растущим пламенем, что несмотря на временами беспокойные вспышки разгорается более ярким сиянием.

      Но с тех пор, как это беспокойство уже кажется, давно стало частым его спутником, судя по постепенно угасающей силе вспышек похоже, что пламенная душа становится все менее восприимчива к его разрушительному воздействию…

      Но вдруг пламенные сполохи вновь обретают свой прежний яростный вид, при этом отдаваясь сильным жаром. Что вопреки ожиданиям вызывает странные, болезненные ощущения. И явно ощущая то же самое, источники синхронно замерцали. И почему-то это вызывает лишь беспокойство.

      Желая выяснить причину происходящего, погрузившись в воспоминания яростно вспыхивающего пламени, светлячок узнает, что сейчас происходит то, чего пламенная душа стремилась избежать. Теперь, когда ее пламя слилось с сиянием ауры, иной мир обратил на это внимание. И теперь причиняет ей боль…

      Однако зная, что боль источника отразилась бы на его свечении, подлетев и всматриваясь в его глубь, светлячок не замечает никаких изменений. Кроме тех, что происходят из-за буйства пламени. И это вводит в растерянность.

      Ведь с одной стороны - воспоминания пламени не могут ошибаться. Но с другой - и сам свет также не может скрывать хранимых в нем ощущений. И судя по его состоянию, в том мире нет ничего, что причиняло бы его источнику какую-то значимую боль. Тогда же, в растерянности обратившись к воспоминаниям своего творения, светлячка вдруг поразила открывшаяся истина…

«Вот как. Так значит, тот мир действительно причиняет источникам боль? Но при этом она никак не отражается в их свете потому, что они целенаправленно ее скрывают. Чтобы она… хм… не достигла души? Значит, таким образом хотят ее защитить? Впрочем, учитывая, что они обладают своей волей, это вполне возможно. Хотя, судя по состоянию огня не похоже, чтобы их план удался. Или же его душа просто… хм… нет, вряд ли такое возможно. Все же я знаю слишком мало, чтобы делать подобные предположения».

      ***

      В какой-то момент, теряющегося в догадках светлячка отвлекает внезапное, необычное предчувствие. И впервые ощущая что-то настолько волнительное, он начинает кружить над пламенной душой. Как вдруг заметив что-то необычное в ее с источником связи, направляется туда. Однако несмотря на убежденность в происходящих в ней изменениях, увидеть в ее течении ему так ничего и не удается.

      Но не успевает светлячок об этом задуматься, как странное чувство вновь заставляет отвлечься. На этот раз на пламя, которое вскоре начинает необычно искажаться, выпрямляя в разные стороны еще недавно хаотичные, теперь же начавшие накапливать яркое свечение языки… И вот, вдруг сорвавшись с их кончиков, множество сияющих комочков отправились в разносторонний, невесомый полет. Но скоро некоторые из них останавливаются в пределах сияния пламенной души, в то время как другие став лишь белыми точками почти скрываются далеко в пустоте.

      И с остановкой последнего необычного сияющего комочка пламя вновь обретает свой прежний вид. А странное ощущение, тут же исчезнув, уступило место волнительной радости. С которой, мечась между сияющими комочками, светлячок не может поверить в то, что несмотря на пережитые потрясения в его мире так скоро начала зарождаться - его истинная форма…

      Однако, несмотря на радостные чувства его не отпускает желание понять причину этих перемен. А вспомнив о связи и ее необычных изменениях, светлячок снова направляется туда. И хоть на этот раз также не увидев в ее свечении никаких перемен, он замечает их в самом пламени. Они едва заметны, но внимательно наблюдая становится видно, как пламенные язычки медленно оплетаются вокруг связи, словно стремясь к ее источнику. Но по какой-то причине себя же и останавливают…

      Догадываясь, что причина сокрыта в ином мире, светлячок погружается в пламенные воспоминания. Но блуждая среди них, ему так и не удается обрести понимания, в чем именно та причина заключена. Так или иначе осознавая, что она и стала началом светлых в его мире перемен, светлячок смиренно принимает эту неясность…

«Истинная форма его мира? Что это значит? Разве момент появления этого пламени уже не был этой самой формой?.. Чем больше узнаю об этом мире, тем больше он кажется все менее неодушевленным. Как будто… он все это время пытается развиваться. Как будто в другом мире он и вовсе живой организм. И из того, что уже знаю, мне приходит на ум лишь единственный похожий вид… Вот уж никогда не думал, что мой первый сон окажется настолько необычным. А может, даже хорошим заделом для начала какой-нибудь истории? Возможно, будь на моем месте кто-то другой, то он бы смог притворить ее в реальность. Даже нарисовать по ней целую мангу… Может, однажды заметив на магазинной полке, я бы даже ее купил. Возможно, даже извлек из нее пользу… Да. Думаю, ознакомиться с ее содержанием мне бы было полезно. Вот только это уже невозможно. Ведь вряд ли кому-то может присниться то же самое. Да и если предположить такую вероятность, то этот кто-то может просто не оказаться тем самым. Тем самым, кто сможет, или захочет воплотить свои иллюзии в реальность.

      Может оказаться кем-то… вроде меня»…

      ***

      Внезапно от размышлений отвлекает поглотившее сознание удивление светлячка, заметившего запульсировавшее свечение его творения. Вслед за чем его связь начинает редко, но заметно мерцать, временами полностью угасая. И в то же время ему в такт мерцает сияние второго источника и души, чье пламя искривляется каждый раз, когда в очередной момент гаснет сияние его с источником связи…

      Наблюдая за чем светлячок понимает, что происходящее почти повторяет то, что когда-то сделал и он сам. Что это ни что иное, как стремление источника ослабить свою с пламенем связь. И судя по резким, скачкообразным переменам в ее сиянии, очень похоже, что в эти краткие моменты связь полностью прерывается. А ее сила, несмотря на все попытки пламени сопротивляться, продолжает стремительно слабеть.

      Но светлячка больше удивляет не внезапное стремление его творения, а неожиданная реакция со стороны пламенной души. Ведь вспоминая прошлое, он понимает, что происходящее должно причинять миру сильную боль.

      Однако несмотря на то, что душа действительно ее испытывает, по поведению пламени не похоже, чтобы эта боль хоть сколь-нибудь ей вредила. И желая выяснить причину столь необычного явления, светлячок вновь погружается в воспоминания пламени. Но видя его терзания в другом мире и сравнивая с их отражением здесь, светлячка одолевает лишь еще большая растерянность…

«Вот как. Так ощущения души в том мире совершенно отличаются от тех, что она испытывает здесь? Но разве такое возможно? Не уверен, насколько правильно будет сравнивать ее ощущения с теми, что чувствуют обычные люди. Но если предположить, что в том мире душа ощущает то, что можно назвать… хм… на сколько понимаю, душевной болью, то разве та боль не должна отражаться здесь в еще большей степени? Учитывая все произошедшее ранее, то, что происходит сейчас - странно. Конечно, можно предположить, что этому как-то способствует второй источник. Все же его свет также реагирует на происходящее, что так или иначе отражается и на пламени. Но пока, похоже, и сам огонек не понимает, в чем именно дело. Но что еще более непонятно, почему созданный им источник вдруг начал ослаблять свою связь?..»

      Вскоре задавшись этим же вопросом, направившись к источнику душевной боли и погрузившись в его воспоминания, светлячок пытается найти ответ. И посреди безграничного потока чувств и ощущений, так же открываются и его намерения…

«Вот как. Значит, обретя свою волю он начал догадываться о… своем предназначении? Хм… Но не похоже, чтобы источник знал о существовании этого мира. Да и о том, что его создал этот огонек, похоже, тоже. Впрочем, его догадки все же верны. Ведь он был создан лишь затем, чтобы вернуть пламени утраченный когда-то свет. Но несмотря на то, что большая его часть все еще остается частью черного огня, источник почему-то считает, что… м-м… душа уже в нем не нуждается? Или… Не пойму, что значит, "боль, что возродит истинный свет"? Очевидно, что это напрямую связано с намерением источника однажды полностью прервать связь. Вот только как это взаимосвязано? Да и почему-то кажется, что эти намерения расходятся с его мыслями. Как будто источник на самом деле желает оставаться связанным с душой. И похоже, не только с ней одной… Вот как. Значит, намерения вопреки своим желаниям, да?..»

      В то же время также осознавая разногласия внутри источника и догадываясь об их причине, светлячок направляется к связывающему источники лучику. И наблюдая за ним, со временем замечает, что сияющий поток от сотворенного источника становится лишь плотнее.

      Практически убедившись в верности своей догадки, светлячок так же наблюдает за сияющим течением и в связи его творения с пламенной душой. И там, он замечает постепенно набирающий силу совершенно противоположный процесс. Это стало завершающей деталью, объясняющей причину как намерений его творения, так и иной реакции пламенной души на ослабляемую с ней связь.

      А с этим знанием зарождается печаль… Печаль от того, что в стремлении защитить свой мир, светлячок сам того не желая создал совершенно новый. Мир, что с самого начала был обречен на страдания…

      Горькая печаль от того, что даже будучи способным это предотвратить. Убедить тот мир отказаться от своих намерений… светлячок этого не сделает. Ведь он знает, что тот мир, наверное, даже больше чем он сам, желает этому миру света…

      ***

      Но внезапно печаль затмевается странным, но уже знакомым чувством. Что будто неведомой силой притягивает к пламени взгляд. И скоро приходит осознание, что уже вот-вот этот мир изменится вновь.

      А затем, искривляющиеся от боли из-за вновь прерванной с творением светлячка связи пламенные языки, словно ее превозмогая, начинают тянуться в разные стороны, кажется, пытаясь выпрямиться.

      И в тот же момент свечение сияющих в пространстве комочков начинает еле заметно мерцать. А в его плотном скоплении проявляется дрожащая, необычная рябь. И с волнительным восхищением наблюдающему за тянущимся к ним пламени светлячку начинает казаться, что с момента самого зарождения, с истоком его мира вот-вот произойдет нечто самое яркое, теплое и прекрасное…

      Но спустя несколько мгновений необычное чувство вдруг в мгновение почти угасло. А прекратившиеся вслед за ним трансформации возвращают мир к исходному состоянию, оставив после себя одно лишь смятение… Однако же, уже почти отдавшись этому чувству, но вдруг что-то заметив и словно совсем о нем забыв направившись к связывающему пламя с аурой лучику, светлячок начинает за ним наблюдать…

      Какое-то время непонятно, что на него так повлияло. Но с нарастающей надеждой становится ясно, что несмотря на так и не свершившееся, до этого безуспешно вившиеся вокруг связи пламя, теперь же словно преодолев собственный барьер плетется вокруг ее сияния, медленно приближаясь к источнику…

      И когда до него остаются считанные мгновения, сознание снова поглощает необычное чувство. Вместе с чем вновь вытянувшись в стороны, пламенные язычки, кажется, тоже куда-то стремятся. Но ограниченные пустотой и силой пламени, не способны этого достичь.

      В то же время в глубине покрытых рябью комочков начинает скапливаться яркое свечение. В котором кажется, проявляются переливающиеся бело-красными оттенками частички. Что в тот же момент, только пламя достигнув источника начинает оплетаться вокруг его свечения, становясь все более заметнее, начинают мельтешить, словно стремясь вырваться наружу…

      И вот в сиянии уже оплетенной пламенем ауры мелькает множество ярких пламенных язычков, что с каждым мгновением становясь ближе к ее истоку, все сильнее сливаются с источаемым им светом.

      Кажется, что спустя несколько мгновений этот мир не только изменится, но и пламя его души, словно слившись с сиянием вот-вот станет единым с его истоком. И несмотря на волнение от наблюдения за нечто столь необычным и неизвестным, светлячок почему-то совсем не испытывая страха этого ждет…

      Но в какой-то момент свечение ауры вдруг начинает неровно мерцать, а необычное чувство - вновь угасать. И в тот же миг, так и не достигнув сияющего истока, пламя становится неровным и тусклым, и, кажется, начинает отступать. Но только зарождается понимание, что привнесет одно лишь сожаление, как мечущееся пламя переменно возвращая былое сияние кажется, продолжает пытаться дотянуться к желанному свету.

      Но вдруг вырвавшиеся из глубины его истока черные частички, будто обжигая, не подпускают пламя ближе. И разрастаясь, стремительно поглощая окружающее сияние, заставляют отступать. И несмотря на все его сопротивление, вытесненное тьмой с глубин когда-то яркого тепла пламя, однажды в очередной раз потускнев, уже не сияет вновь. Лишь слабо дрожа, цепляется за последние частички исчезающего во мраке сияния. Словно ожидая, когда эта тьма настигнет и его…

      Почти сразу осознав, что вот-вот произойдет что-то плохое, светлячок тут же мчится к нему. И в воспоминаниях осознает, что скоро этому миру грозит утратить с источником связь. А вместе с ней утратив и свое сияние, погрузиться во мрак…

      И даже осознавая, что это не лишит мир всего его светлого сияния, но испытав ту боль, что скоро станет лишь еще сильнее, светлячок желает это предотвратить. И догадавшись о единственном способе это сделать, он собирается отправиться к к своему творению, намереваясь через него поведать об этом и пламенной душе.

      Но лишь только вынырнув из воспоминаний, светлячок сразу замечает, как в этот же момент сияние его творения несколько раз еле заметно мерцнуло. И только становится понятно, что это было его вмешательство в происходящее, как пламя вдруг озаряется ярким сиянием. И стремительно пробиваясь сквозь обжигающую тьму, прорывается к уже кажется, утратившему сияние истоку…

      И уже спустя лишь мгновение множество пылающих язычков подобно молнии вонзаются в его непроглядную тьму. Что в тот же миг исчезнув в ослепительной вспышке, уступает место почти угасшему необычному чувству. Которое в мгновение окрепнув, стремительно превращается в нечто иное, затмившее разум шквалом нахлынувших необъяснимых ощущений.

      А в то же мгновение из пламени вновь вырывается множество пылающих язычков. Каждый из которых, словно обретя силу, стремительно разрастаясь кривыми и ломанными формами, неуклонно движется к своему стремлению…

      И уже скоро один из них, добравшись до самого близкого к пламени комочка, коснувшись кончиком его света, словно разжигая мельтешащее внутри свечение бело-красным огнем, наконец высвобождает заточенное в нем сияние. А вслед за ним так же высвободившееся сияние и всех остальных, озарило весь этот мир ослепительным светом…

      Но даже ослепнув, ощущается, как продолжающий восторженно наблюдать за происходящим светлячок осознает, что это наконец свершилось. То, ради чего пойдя против самих законов мироздания и рискнув всем, он стремился сохранить частичку той сияющей, обреченной уже давно угаснуть искорки. Искорки, что теперь озарившись ярким и прекрасным теплом, позволила этому миру наконец принять свой истинный облик.

      Позволила ему - расцвести…

«Что? Расцвести?.. Расцвести… Почему в мыслях возникло именно это слово?..»

      Скоро достигнув своего пика, словно олицетворив завершение прекрасной трансформации, буря чувств и ощущений начинает угасать. Уступив место радости, что скоро сменяется умиротворением. А в постепенно привыкающем к сиянию взгляде начинает проявляться тот самый, завершенный - истинный облик.

      Облик расцветшего мира, все пространство которого еще недавно было усеяно лишь светлыми комочками. Которые же теперь став бело-красными пламенем, подобно цветам распустили множество пылающих лепестков.

      И чье скапливающееся в центре сияние, напитываясь силой пламенных ветвей, излучает как никогда яркий, очень теплый свет. Что распространяясь далеко вокруг, кажется, не оставляет в этом мире и крупицы, обделенной его теплом…

      А скоро проявляется и сама душа. В чьем умиротворенном пламени мелькают необычные, переливающиеся голубоватыми оттенками частички, которые, кажется, обретают свое начало в его с аурой связи. А внутри самой ауры, из слившегося с ней пламени кажется, появляются бело-красные огоньки. Что медленно скрываясь внутри сияния, словно сливаются с его истоком…

      ***

«Так вот значит как выглядит его истинный облик? Да, учитывая, каким пустым недавно был этот мир, наверно, это множество ярких огней и правда можно было бы сравнить с его… цветением»…

      В тот же момент взгляд начинает расплываться, а переливающиеся пламенные огни утрачивают четкость…

«Цветение… Мир, который однажды расцветет»…

      Взгляд расплывается еще сильнее, а видимое начинает искажаться и мутнеть. Но несколько раз моргнув, удается вернуть все в норму…

«Как странно… почему эти мысли вновь вызывают у меня то самое, странное ощущение?..»

      Взгляд вновь искажается и плывет, но снова несколько раз сомкнув глаза, удается это исправить…

«Что это за ощущение? И почему оно мне так знакомо?..»

      Взгляд вновь покрывается странной, искаженной пеленой. Что хоть и исчезая, почему-то без остановки продолжает появляться вновь…

«Почему все расплывается? Никак не могу это остановить. Что происходит?..»

      Продолжая моргать, пытаясь вернуть зрению четкость, в глазах скоро начинает ощущаться странное, с каждым разом лишь усиливающееся покалывание…

«Не понимаю, что происходит? Почему такое ощущение, будто в глаза попадает какая-то жидкость? В этом же мире нет ничего подобного. Так откуда она берется?..»

      В очередной раз зажмурившись, тут же ощущается, как по щекам потекло что-то теплое. А в то же время под сомкнутыми веками вновь начинает скапливаться жидкость. Что скоро найдя путь наружу, начинает течь из краешков глаз…

«Она что… появляется во мне?.. Вот как. Так значит, тут я способен и на такое? Но почему это происходит? Можно было бы понять, что это результат ощущений огонька. Но сейчас похоже, он спокоен. Но тогда получается, что причина в этом странном ощущении?.. Почему я вообще до сих пор его чувствую? Почему, думая о нем, снова и снова возникают мысли о цветущем мире? И почему мне все больше кажется, что этого никогда не произойдет? Я же ведь сам стал этому свидетелем. Этот цветущий мир сейчас прямо передо мной. Так почему слез становится все больше? И почему это странное ощущение все сильнее заставляет думать, что я… этот мир… уничтожил?.. Нет. Невозможно. Я просто… на это не способен… Да, верно. Не способен. Ведь это сон, над которым у меня нет власти. А даже если бы и была… Впрочем, неважно. Ведь все эти ощущения. Мысли. Слезы. Весь этот мир - всего лишь иллюзия… Иллюзия, что так или иначе скоро должна исчезнуть… Да. Должна. Исчезнуть. Бессмысленно об этом думать. Бессмысленно на это смотреть. Бессмысленно. Бессмысленно»…

      ***

      Постепенно освобождаясь от навеянных мыслей, сознание начинает покидать и странное ощущение. Вслед за которым скоро прекращают появляться и новые слезы. Кажется, что уже можно вновь открыть глаза…

Но этого не случится. Ведь иначе этот иллюзорный мир вновь позволит тому необъяснимому чувству вторгнуться в разум. Но тем не менее несмотря на импровизированную тьму все еще ощущается его присутствие.

      Однако скоро его сменяет зародившаяся печаль наблюдающего за слабеющим, связывающим пламя с сотворенным источником светом, светлячка. Который видя в источнике целый, неотличимый от его собственного мир, бессильно борется с пониманием, что этот самый мир уже очень скоро встретит участь, что с самого его зарождения уже была предрешена…

      Мир, чей свет уже очень скоро останется наедине с собой. И сокрытой в нем тьмой… Навсегда…

      Понимая, что лишившись иного согревающего сияния мир начнет терять частичку за частичкой свое собственное, пытаясь удержать эту тьму внутри. Понимая, какую боль все это время она будет ему причинять. Понимая, что однажды его свет просто угаснет…

      Понимая, что он тоже об этом зная, принял эту судьбу…

      И прекрасно понимая, что он поступил правильно…

      Светлячок не желает ему такой судьбы! Не может этого принять! Хочет, чтобы этот мир остался! Чтобы несмотря ни на что смог увидеть, насколько еще более ярким, теплым и прекрасным станет сияние спасенного им света! И пусть светлячок не способен сиять столь же ярко и тепло, он хочет поделиться с ним своим…

      И зародившаяся с этим желанием решимость вмиг прогоняет гнетущее чувство. На замену которому приходит твердая уверенность, что этот мир не исчезнет. И что однажды, в том мире он обязательно обретет…

      ***

      Вдруг поток мыслей сменяется новым, беспокойным, как и само внезапное ощущение. А затем светлая, скрывающая мир от глаз пелена начинает мерцать. Очевидно, что снова происходит что-то тревожное. И почему-то даже не открывая глаз уже прекрасно известно, что именно.

      Прекрасно известно, что в этот самый момент сияние еще недавно слившейся с пламенем ауры стремительно угасает. Что пламенная душа никак не может это остановить…

      И что цепляясь за угасающий свет, издав пронзительный вой, начинает отдаваться тьме.

      И что творение светлячка вновь ее спасло. И хоть светлячок совершенно растерян и не может даже предположить, что случится дальше… почему-то это тоже уже прекрасно известно…

      Прекрасно известно, что уже спустя мгновения мечась и цепляясь за последние почти угасшие светлые частички, стараясь сиять так же ярко, как раньше, пламя будет пытаться вновь наполнить его исток сиянием. Что стремительно угасая, просто исчезнет в пустоте…

      И что уже очень скоро каждая частичка некогда цветущего ярким теплом мира начнет стремительно чахнуть, сгорая в черном огне…

      А затем и пламя, вдруг став неестественно спокойным… словно сдавшись… отдавшись мучительной, холодной тьме, в момент покроется пылающим мраком…

      И вот пробивающийся сквозь веки свет сменяет тьма…

      И несмотря на попытки светлячка и последнего, оставшегося в мире сияния защитить от нее пламя души, их свет лишь бессильно бьется о обжигающую боль истока.

      Чье пламя уже готовится погрузить весь мир в небытие. Своей - последней вспышкой…

      Но вдруг, даже сквозь темную пелену прорезается резкий ослепительный свет. Что явно не соответствуя ожиданиям, все же побуждает взглянуть. И увидеть, как из единственного, казалось бы, не способного излучать подобное сияние свечения срывается множество тонких ослепительных лучиков. Которые тут же, подобно иглам вонзаются в черное, лишь отдаленно напоминающее огонь нечто.

      И хоть их свечение лишь коснувшись его поверхности тут же скрывается, кажется, все же не исчезает. И несмотря на то и дело гасящий его мрак, кажется, продолжает проникать все глубже и глубже…

      И скоро, продолжающие появляться бессчетным, скрывающимся в непроглядной тьме потоком, нити начинают неумолимо покрываться густыми, беспросветными языками когда-то светлого и яркого пламени. Что стремительно по ним плетясь единой, яростной волной набрасываются на ненавистный свет, тут же растворяясь в нем множеством темных частиц…

      Зарождается надежда, что источнику, как и раньше, удастся исцелить пламя от погасившего его мрака и вернуть миру светлое тепло… Но под неумолимым натиском кажется, нескончаемой тьмы, уже скоро его собственное сияние начинает стремительно тускнеть. И за несколько мгновений утратив силу, не способное и дальше рассеивать плетущиеся к нему языки, начинает сливаться с их холодным мраком…

      И чтобы хоть как-то ему помочь, светлячок немедля пытается соприкоснуться с источником. Но все его попытки неуклонно пресекаются обжигающей болью. Болью, что раз за разом лишь отбрасывая назад, обрекает его наблюдать за стремительно угасающим сиянием… С чьей последней, исчезнувшей частичкой, светлячок остался совсем один посреди поглотившего мир мрака.

      В котором скоро… погас и он сам…

«Вот как… Значит, этот мир действительно исчез. Я все же не ошибся. Надо же. Хотя, в какой-то момент и показалось, что… Впрочем, судя по пропавшим ощущениям, это уже неважно»…

      ***

«Снова пустота… Даже как-то непривычно опять тут оказаться. Даже странно, что я вообще обратил на это внимание. Хоть ощущения и пропали, но мои мысли по-прежнему отличаются. Почему-то, несмотря на очевидный конец я думаю о том, чтобы снова туда вернуться. Снова увидеть тот странный, непонятный, яркий и теплый мир… Почему же?..»

      В то время, пока разум пытается в этом разобраться, вскоре вновь появляется какое-то слабое, смутное ощущение. А затем среди пустоты загорается маленькое тусклое свечение. Кажется, в том же месте, где погас светлячок.

      И словно ничего не понимая, он начинает медленно и хаотично плутать… До тех пор, пока в его крошечном сиянии вдруг не проявляется часть тонкой, сплошь оплетенной нечто пугающе черным нити. Вслед за которой раскрывается еще множество таких же, уходящих далеко в пустоту.

      И в тот же момент сознание поглощает шквал сменяющих друг друга ощущений. Настолько стремительный, что не разобрать даже и одного. Но через мгновения вся эта буря чувств утихает, оставив лишь одно - стремление защитить. И словно что-то вспомнив, вдруг засияв как прежде, светлячок устремился вдоль несчетных черных волн, что скоро привели к пламенной душе…

      Тому, чем стало то, что от нее осталось…

      Нечто бесцветному и кристаллическому, почти полностью скрытому под слоем переплетших его мрачных нитей. Чьи вонзенные глубоко внутрь кристалла кончики непрерывно продолжают покрываться словно появляющейся из ниоткуда тьмой. Тьмой, что непрерывным, медленно ползущим потоком устремляется к их источнику…

      И вдруг вновь что-то вспомнив, направившись обратно вдоль множественной, попутно плетущейся непроглядной ряби, светлячок устремился вперед. Настолько быстро, словно пытаясь ее обогнать, чтобы успеть остановить. Не подпустить к истоку еще одного, дорогого ему мира. Даже понимая, что он… уже опоздал…

      И даже воочию увидев на его месте лишь беспросветный вьющийся сгусток. Даже понимая, что в нем не осталось и частички светлого тепла. Веря, что все еще есть возможность все исправить, светлячок продолжает бороться со стремительно подступающим отчаянием. Надеясь найти способ, вновь мчится к душе, намереваясь обратиться к ее воспоминаниям…

      Но соприкоснувшись с кристаллом, его поражает лишь недоумение. От того, что он совсем их не чувствует. И хоть знает, что воспоминания все еще где-то там, внутри, светлячок видит лишь непонятные мутные образы. Словно воспоминания утратили нечто очень важное. Без чего, кажется, там теперь одна лишь пустота.

      И в попытках понять хоть что-то, найти хотя бы малейшую подсказку, как все исправить… с каждым мгновением он все больше осознает свою беспомощность. Все больше отдается отчаянию… Отчаянию, которое заставляет вспомнить о совершенном выборе. Отчаянию, которое заставляет осознать его последствия.

      И подобно тьме загасив искорку надежды, заставляет принять действительность. Смириться с тем, что душа желанного мира, чье светлое тепло он стремился сохранить - угасла…

      Что ее свет… уже никогда не вернется…

      И в тот самый миг отчаяние сменяет пустота. А утратив почти все сияние, светлячок не сдвигаясь с места, кажется, лишь сильнее жмется к кристаллу. Окруженный ползущей с его глубин тьмой. Словно покорно ожидая… когда тоже станет ее частью…

«Вот уж не думал, что те мысли сбудутся. Что я снова сюда вернусь. Конечно, можно было бы так подумать, но более вероятно, что, как казалось, это еще не было концом. Но теперь»…

      Вдруг взгляд вновь начинает размываться от подступающих слез…

«Что? Снова?..»

      Попытки проморгаться и вернуть взгляду четкость делают все только хуже…

«Я же ведь сейчас ничего не ощущаю. Совсем ничего. Так почему они снова появились?.. Почему не останавливаются?.. Я не понимаю. Не понимаю… Впрочем»…

      Прекратив моргать, взгляд тут же затмевает колкая пелена…

«Неважно. Бессмысленно пытаться. Ведь в конечном счете это ничего не изменит… А почему я вообще подумал, что могу что-то изменить? Выглядит как мышление кого-то, способного на что-то повлиять. Но очевидно же, что в данной ситуации подобные мысли просто ошибочны. Даже если и предположить, что я не был бы скован. Что мог бы взаимодействовать с этим миром. То даже в таком случае… если даже этот огонек не смог сохранить свой мир. То что уж говорить про такого, как я? Да, все так и есть. Бессмысленно даже предполагать, что я мог бы что-то сделать. Видимо, в отличие от тех ощущений, их воздействию нужно больше времени, чтобы окончательно исчезнуть. Что ж. Учитывая, что они были последними, скоро уже снова»…

      Но вдруг сквозь мутную пелену со стороны кристалла пробивается краткий светлый проблеск…

«М? Там что-то сверкнуло? Неужели… и это тоже еще не конец?»

      Несколько раз проморгавшись и вернув часть зрения, Тоширо всматривается в кристалл, ожидая увидеть, что будет дальше. Но некоторое время вглядываясь в темноту, в ней не заметно ничего необычного…

«А мне уже показалось, что… Нет, вряд ли в этой ситуации слово "показалось" будет уместным. Я… действительно ожидал, что сейчас снова что-то произойдет. Что-то… что можно было бы назвать чудом. Но, похоже, даже в этом иллюзорном мире возможности подобных явлений не безграничны. Видимо, тот свет был всего лишь иллюзией моих ожиданий»…

      Но не успевает Тоширо отвести взгляд, как в том же месте вновь проявляется яркий маленький отблеск. Что на этот раз уже не исчез. И уже затем, опустошенное сознание вновь начинает наполняться пока еще слабыми, туманными ощущениями. Что вслед за медленно разгорающейся яркой частичкой обретают ясность.

      Вслед за которой неспешно и неохотно мерцает тусклое сияние светлячка, словно отказывающегося принимать происходящее. Которое, несмотря на очевидное зарождение внутри кристалла яркой пламенной искорки кажется ему нереальным. Невозможным. Но кажется, пробившееся к светлячку сквозь кристаллические пустоты тепло вдруг в мгновение словно разожгло его свечение вновь ярким сиянием.

      И хоть все еще с трудом веря в реальность происходящего, но наблюдая за разгорающейся светлой частичкой, светлячку все больше кажется, что его мир все еще не исчез. Что несмотря на поглотившую его тьму, мир все еще пытается сопротивляться. Еще надеется вернуть утраченное.

      И вместе с этими мыслями в светлячке вновь зарождается надежда. Надежда, что однажды вспыхнув, и развеяв мрак ярким пламенем, эта маленькая искорка поможет светлому теплу вернуться и вновь озарить сиянием весь этот мир.

      Но только эти мысли возрождают веру в светлое будущее, как вдруг прекратив расти, пламенный комочек омрачил его нависшей тьмой. А наблюдая за этим ничтожно крохотным огоньком, что кажется, может вот-вот погаснуть, светлячок все больше понимает, что это все, что миру удалось сохранить…

      И понимая, что ни один источник не сможет зародиться в этом беспросветном мире, он осознает, что искорке просто неоткуда обрести силу… чтобы его спасти…

      А какой-то момент светлячку и вовсе начинает казаться, что эта искорка появилась лишь затем, чтобы заставив поверить в пустую надежду причинить ему лишь больше боли. Наказать еще сильнее за совершенную ошибку. И с этими мыслями надежда вновь стремится исчезнуть в пустоте. А за ней и недавно обретенное светлячком сияние…

      И вот, близясь к тому, чтобы погаснуть, несмотря на давящее отчаяние светлячок вдруг вновь разгорается ярким светом. Несмотря на осознание, что именно из-за его ошибки свет его мира исчез. Несмотря на собственное бессилие. И несмотря на бессилие искорки - чья судьба лишь бесследно угаснуть… светлячок не может этого принять!

      Пусть даже их свет мал и бессилен против этой тьмы, но понимая, что как бы слаб не был этот мир, он все еще не сдался, светлячок - тоже отказывается сдаваться! Он не позволит искорке надежды просто угаснуть!

      Даже если придется пробиваться сквозь непроглядную обжигающую тьму…

      Он будет сражаться с ней за свой мир до последней крупицы тепла!!!

      И тут же подавив отчаяние непоколебимой решимостью, тоненьким лучиком проникнув вглубь кристалла, светлячок намеревается слиться с зародившейся в нем пламенной частичкой.

      И в тот самый момент, лишь ее коснувшись, сознание поглощает множество ярких образов, что некогда были частью теплых воспоминаний. Но теперь - лишь отголоски того, все это время согревающего мир сияния. Настолько чистого и яркого, что даже тьме не удалось его омрачить…

      И скоро став с пламенной частичкой единым целым, переполняясь пылкой надеждой светлячок направляется к истоку мира, что даже утратив свет, все еще продолжает защищать этот мир…

Но оказавшись у его беспросветных границ, светлячок вдруг останавливается. Хоть и уверен, что где-то там все еще сокрыта крупица светлого тепла, совсем не знает, где именно. И хоть теперь обрел частичку способной сопротивляться мраку пламенной силы, светлячок прекрасно понимает, что она не безгранична. Даже с ней он не сможет долго существовать посреди этой ужасной и мучительной тьмы.

      Но надеясь, что в воспоминаниях пламени может быть какая-то подсказка, светлячок пытается сложить ее осколки со своими воспоминаниями в нечто, что позволит ее найти. Однако даже это сделав, не найдя никаких подсказок, он расстраивается…

      Но неожиданно, в какой-то момент ощущает что-то необычное. И скоро понимает, что это чувства пламени, что срезонировав с воспоминаниями, словно стремится куда-то попасть. А прислушиваясь к этим ощущениям, светлячок понимает, что они ведут куда-то в пустоту. И хоть знает, что там ничего нет, ему почему-то кажется, что есть. И близко.

      Повинуясь пламени, светлячок направляется к его устремлению. И уже скоро в его сиянии проявляется небольшое прозрачное искажение. А вместе с ним приходит понимание, что это аура. Почему-то не исчезнувшая даже несмотря на угасший исток, к которому пламя и стремится.

      Не думая о столь необычном явлении, светлячок немедленно его касается. И в тот же момент ощущает, как пламя начинает резонировать еще сильнее, уже не просто куда-то стремясь, а словно пытаясь вырваться наружу. Кажется, еще немного и пылающая мощь разорвет его на части. И это… пугает.

      А пока светлячок растерянно пытается осознать происходящее, его свечение начинает бесконтрольно мерцать, с каждым мгновением становясь все ярче. И скоро, не в силах больше удерживать эту мощь, светлячок позволяет ей высвободиться. И в тот же миг из его словно вспыхнувшего пламенем сияния устремился тонкий прозрачный луч, что тут же исчез, вонзившись Тоширо в грудь…

«Что это было? Этот луч… Прямо как… в тот раз. Неужели он… Нет, невозможно. Это же ведь было так давно. Это просто не может быть связано. Или же… Нет, не понимаю. Это… невозможно. Просто невозможно»…

      К этому времени пламя успокаивается, а пугающее ощущение сменяется уверенностью, что где-то там находится нечто важное. Что обязательно поможет светлячку найти во тьме ту частичку надежды, которая сможет спасти не только его собственный мир.

      И кажется, вот она - возможность все исправить! Но светлячок лишь сильнее погружается в сомнения. Хоть и сам не понимает, почему. Может, потому, что даже не представляет, как долго придется почти слепо искать в безграничном, пустом пространстве? А может, потому… что потом уже может стать слишком поздно?..

      Но так или иначе понимая, что отправившись вглубь источника прямо сейчас он, скорее всего просто исчезнет, светлячок решает прислушаться к гласу пламени и отправиться на поиски неизвестной надежды. Лишь веря, что в конце концов все будет не напрасно. И решительно устремившись вслед за лучом, также скрылся в груди.

      И хоть кажется, что светлячок просто исчез, его ощущения никуда не делись, по-прежнему вызывая повторяющиеся раз за разом мысли: «Обязательно найду.» «Обязательно все исправлю.» «Ни за что не сдамся.» Раз за разом. Раз за разом…

«Эти мысли… Мир, что был уничтожен… Стремление все исправить… Вот как. Так этот огонек… Ми? Не понимаю, как это возможно. Но в этом мире произошло все то, о чем она мне рассказывала. Слишком много совпадений, чтобы отрицать то, что я только что стал свидетелем ее прошлого… Нет, испытав все то множество ощущений… я как будто его прожил… И даже вновь оставшись здесь, среди пустоты, продолжаю их ощущать. Множество ощущений, раз за разом пытающихся заставить остановиться. Убедить в том, что все бессмысленно. Но несмотря на это сильнее всего ощущается и то необычное, подавляющее их ощущение. Что порождает одни и те же повторяющиеся раз за разом мысли. Будто какая-то мантра»…

      В тот же момент вокруг на мгновение мерцает тусклый свет, кажется, словно появившийся из тела…

      (тихое эхо) — Не сдамся… Должна… Должна исправить… Обязательно… «Что это? Только что… прозвучал ее голос? Так она… Ми не исчезла?.. Ты же здесь, Ми?..»       (эхо) — Не могу… сдаться…

      Вокруг вновь появляется тусклое и мерцающее свечение. И кажется, медленно становится ярче…

      (нарастающее эхо) — Обязательно исправлю. Он обязательно вернется. Ни за что… не позволю исчезнуть!..

      Свет начинает гаснуть вновь…

      (крича) — НИ ЗА ЧТО НЕ СДАМСЯ!!!

      И свечение, что казалось должно было вот-вот угаснуть, с промелькнувшей пламенной вспышкой разгорается ярким теплым светом. Чье сияние в миг рассеяв густую тьму на несколько десятков метров вокруг, проявляет множество дочерна иссушенных деревьев с таким же мрачным, источающимся из их испещренной глубокими бороздами коры дымом.

      А с пришедшим вместе с этим осознанием освобождения от незримых оков скоро начинает слышаться необычный, доносящийся спереди вой. Где-то, в сокрытой пустотой дали.

«Что… Вой?.. Лес… И этот свет… Так я что, снова здесь? Я… вернулся?»       — Ми…       (взволнованно) — Тоширо! Скорее, идем! Я не знаю, сколько еще смогу тут быть!       — Но…       — Пожалуйста, быстрее идем к ней!!! Прошу…

      Тут же сознание стремительно поглощает какое-то странное ощущение. Но хоть Тоширо уже к этому привык, тем не менее к нему приходит четкое понимание, что Ми права. Времени на разговоры нет. Необходимо спешить.

      — Хорошо…

      ***

      И вот, в спешке пробираясь через густую, словно источающую мрак чащу, Тоширо вновь стремится к источнику нечеловеческого воя…

«И вот я снова здесь. В странном и непонятном мире. Куда, казалось, уже не вернусь. Снова спешу к источнику этого странного воя. К неизвестной девушке, к которой, казалось, уже опоздал… Даже как-то не верится, что это все еще не конец. Неужели мы правда… успеем ее спасти?.. Вот уж никогда не думал, что мысли о возможной неудаче будут для меня неприемлемы. И уже тем более не думал, что когда-нибудь буду пытаться кому-то помочь совершенно не за тем, чтобы принести пользу. Неужели это»…       — Прости…       — М?       — Я… я надеялась, что мне хватит своих собственных сил. Но ошиблась… Прости, что мне пришлось воспользоваться его силой.       — Что? Ты о чем?       — О пламени.       — О пламени? Так ты…       — Да. Знаю… И ты прав, они действительно мои.       — Вот как.       — Я никогда не хотела, чтобы ты это пережил… Надеялась, что тебе не придется все это испытать…       — Да ничего. Узнать, как ощущается то, что зовется чувствами, было очень полезно. Думаю, мне даже стоит быть за это благодарным.       — Нет. Ты не понимаешь…       — Да, многие ощущения мне правда сложно понять. Но все же непонятно другое, почему я вообще их ощутил?       — … Из-за связи… В тот момент, когда я высвободила сияние пламени, его сила укрепила нашу связь и… на мгновение объединила сознание.       — На мгновение?       — Да. Всего на мгновение, мы действительно стали единым целым. И потому ты увидел… пережил мое прошлое.       — Вот как… Но почему в таком случае эти ощущения… твои чувства… я все еще продолжаю их ощущать? Из-за окрепшей связи?       — Да… И это еще одна причина, почему я не хотела его использовать. И за что мне очень стыдно.       — Так вот что это за ощущение… Но не пойму, чего ты стыдишься?       — Ты же ведь сам уже понял, что эти ощущения на тебя влияют. Даже до этого момента, даже со слабой связью ты все равно ощущал их отголоски.       — Вот оно что. «Теперь понятно, почему мои мысли были такими странными. Да и сейчас»…       — Хочешь сказать, тебе стыдно за то, что они мной… управляют?

И хоть ответа не последовало, судя по ощущению и навеянным его мыслям все и так очевидно…

      — Хм. На самом деле, подобное довольно странно.       — Вот как?       — Ну так учитывая твою цель и то, что без моей помощи ее не достичь, вполне целесообразно исключить возможность моего неподчинения. Разве нет?       (притихнув) — Наверное… ты прав. Наверное, тогда мне даже не пришлось бы просить тебя о помощи.       — Вот и я о том же. Ведь я вполне легко мог бы и отказаться.       — Но ведь не отказался же.       — Не отказался. Но не думаю, что ты знала об этом заранее.       — И правда… Тот Тоширо, который мыслит лишь реальностью, не видя в иллюзиях никакого смысла, вряд ли бы стал обращать внимание на их проблемы. Но даже зная об этом, я надеялась… верила, что где-то внутри тебя все же сокрыта и другая, иная частичка. И была права. Я правда очень рада, что в тот момент ты сам принял то решение. И пусть мои чувства тебя меняли… Мне почему-то кажется, что даже без их влияния ты бы все равно поступил бы так же.       — Так думаешь?       — Угу.       — Хм. Не уверен, что ты права. Но, думаю, что раз согласился помочь, то уже не важно, что твои чувства мной управляют. Потому тебе нечего стыдиться… Мне даже кажется, что это и к лучшему.       — М? Это… к лучшему?       — Пусть ты лишь иллюзия внутри сна, но увидев твое прошлое и испытав все то множество необычных ощущений, я, хм… почему-то, как никогда раньше за всю свою жизнь понимаю, насколько сильно кто-то действительно нуждается в моей помощи. И впервые понимаю, что что-то зависит только от меня. И потому, пусть все это и нереально, я намерен помочь тебе найти ту девушку. И если это правда в моих силах - спасти.

      Вдруг среди различных ощущений проявляется новое. Еле заметное и никогда ранее не ощутимое. Но почему-то уже прекрасно известное…

      (притихнув) — … Спасибо…       — Я пока что еще ничего не сделал. И, кстати, я же ведь до сих пор ничего о ней не знаю, как и об угрожающей ей опасности. Думаю, мне было бы неплохо все же знать, что делать, если… когда мы ее найдем. Как я могу ее спасти?       — По правде говоря…       — Как это не знаешь? Но почему ты тогда уверена, что у меня это получится?       — Я… в это верю.       — Знаешь. Замечу, что слепая вера редко когда оправдывается.       — Знаю… Но сейчас, кроме нее у меня больше ничего нет…       — Вот как. Но если твои ожидания все же оправдаются, что мне тогда делать?       — Я… м-м… даже об этом не думала. Но если все будет хорошо, думаю, силой пламени мне удастся ее освободить.       — А что дальше?       — А дальше… твой сон завершится.       — То есть моя задача состоит лишь в том, чтобы ее найти?       (неуверенно) — У, угу.       — Вот как. Раз ты тоже не знаешь, значит, пока что придется следовать этому плану. «Может, в конце концов мне действительно будет достаточно всего лишь ее найти?..»