***
Еще через несколько дней наконец был готов новый панцирь для ведьмака — Эймлих младший сказал, куда подойти Негомиру, чтобы забрать его. В Игрике он без труда набрел на дом кузнеца — а именно, как выяснилось, кузницы. — Привет тебе, ведьмак. — добродушно поприветствовала его девушка в кузнечном фартуке. — Здравствуй. Где мне найти того, кто сделал ведьмачий доспех? — Вот же он, перед тобой. — она гордо указала на себя. — Меня Имир зовут. Пойдем, покажу тебе твой новый доспех. Негомир зашел в домик к кузнице, девушка тут же вынесла новый комплект брони. Взглянув на него, ведьмак понял, насколько сильно скучает по своей старой, еще из Дын Марва, которую он неизменно носил все эти годы, лишь заменяя рвущиеся или ломающиеся детали. Еще больше он прочувствовал это, надев броню и не без помощи Имир затянув ремешки — все в этом доспехе было другим. — Господин Эймлих поручил мне необычное задание — выковать ведьмачий доспех. У него были чертежи лишь школы Волка, но я надеюсь, тебе не принципиально. — Вышло весьма неплохо, хоть и непривычно. Спасибо, Имир. Пусть и этот панцирь еще не ощущался как вторая кожа на ведьмаке, в нем он чувствовал себя гораздо лучше чем в дублете поверх льняной рубахи. Покинув кузницу, он около часа изучал кармашки, ремешки и детали доспеха, чтобы распихать туда своих вещей — эликсиров, масел, трав… В целом, всего что нужно ведьмаку. Самое же главное — на спине у него вновь висели ножны для двух мечей, и наконец отпала надобность носить их в руках. Его умиротворение прервал один из стражников, обратившихся к Негомиру: — Господин тебя вызывает. Ведьмак проследовал за стражником — у ворот его ожидал Винсент. Выглядел он напряженно и взволнованно. — Что-то случилось? — спросил охотник на монстров. — Отец хочет видеть тебя. — парень оглядел новый внешний вид ведьмака, улыбнувшись, — Тебе очень идет, Негомир. Они вдвоем поднялись на третий верхний этаж дома, зайдя в самую большую комнату. Нервы у Негомира напряглись, хотя медальон был спокоен. Странное чувство необъяснимого напряжения, словно перед грозой, окутало его, хотя все, что было в этой просторной комнате — пожилой мужчина с длинными серебристыми волосами, лежащий на кровати. — Я привел ведьмака, как ты и просил, отец. — громко сказал Винсент, оставив их вдвоем наедине. Седой старик сел на кровати, пристально разглядывая своего гостя. — Здравствуй, ведьмак. Прошу прощения за то, что не поприветствовал тебя лично… — он прокашлялся. — Генри Эймлих. У главы семейства был сильный скеллигский акцент. — Негомир. Приятно познакомиться. Генри смочил горло стаканом воды и продолжил: — Опасная напасть поселилась в Игрике. Таскает людей без следа, даже внучку мою, Лайлу, утащила… — медленно говорил он с искренней горечью в голосе, — Боязно мне за тебя, мутант. Таких как ты мало по земле ходит, и не прибавится вас точно… Нервы ведьмака были на пределе. — Вы беспокоитесь обо мне, барон? — недоуменно выгнул брови мутант, — Хотя я могу избавить ваше селение от монстра? Проницательный взгляд из-под густых седых бровей напряг ведьмака еще больше. — Слышал я также, что монстр охотится только на тех, кто совершил нечто богопротивное, — продолжал Генри, — Например, тех, кто лишает чести молодых девушек, или взятничает. — Интересное предположение. Вам есть что еще сказать? — раздраженно бросил ведьмак. — Ступай с миром. — уставившись в окно, ответил старик. Негомиру было очевидно, что это было предупреждением — их крайне короткая встреча сильно напрягла его. Не просто так Генри упомянул обесчещенных девушек — возможно, он каким-то образом узнал о том, что произошло между ним и Винсентом. У ведьмака уже было несколько предположений, но одно лишь не сходилось в его голове — каким образом может так искусно красть людей немощный старик? Охотник на монстров решил провести ночь в лесу за размышлениями и приготовлениями, чтобы, если вдруг он станет следующей жертвой, вокруг не было кого-то кто мог бы попасть под горячую руку — и не важно, его собственную или чудища. На этот раз он предупредил Винсента, чтобы тот за ним не ходил. Долго ждать не пришлось. Едва ведьмак успел выпить эликсиры, его чуткий слух заслышал за спиной тяжелые лапы, которые мягко ступали по земле, подминая траву и ломая небольшие сучки. Угрожающее рычание не было похожим на волчье или на кого-либо из тех монстров, с которыми ведьмак сталкивался когда-либо. У него не было идей, кто собирался напасть на него. Но этот кто-то очень стремительно приближался, перейдя на бег на четвереньках. Негомир был готов отразить атаку — он достал из ножен серебряный меч, отклонившись в сторону и полоснув монстра, благодаря Пурге улучшив свою и так молниеносную реакцию. Тот, кого он увидел, поразил его своим видом: ростом в половину больше него самого, это был огромный антропоморфный кот. Его тело было покрыто облезлой седой шерстью, глаза пылали красным цветом — прямо как у самого ведьмака. — Ясно теперь, кто так незаметно мог красть людей. — усмехнулся Негомир. — Ты очернил моего сына, выродок. За это ты поплатишься своей кровью! — рыкнул котолак, бросаясь в бой. Острые, как бритва, когти двигались быстрее звука, но и ведьмачья реакция не подводила — они бились на равных. Один не мог уступить другому, но рана, нанесенная Негомиром в самом начале их поединка, через время дала о себе знать — оборотень криво увернулся, поплатившись за это левой лапой, которая была отрублена по локоть. Массивное кровотечение заставило монстра отступить — ведьмак не спешил заканчивать его жизнь. — Думаешь о себе, что ты лучше меня, а? — с трудом говорил Генри, — Я избавлял свои владения от преступников! Льюс, один из наемных солдат… он постоянно обворовывал людей! — И что же тогда сделала тебе твоя собственная дочь? — единственный вопрос, который интересовал Негомира. Котолак, заметно слабея, прислонился спиной к стволу дерева. Он стиснул зубы, из глаз покатились слезы: — Я… это было… случайно. Тот парень, который выходил ночью в лес, которого я напугал… он хотел встретиться с Лайлой. И она любила его. Как-то раз я застал их обоих… ярость взяла надо мной верх… а потом я вернулся и за ним… Он замолк, находясь на грани погибели. Его старое тело, уже не способное к регенерации, какое обычно бывает у оборотней, не справлялось с кровопотерей. — Почему? Он был простым крестьянином? — раздраженно бросил Негомир. Замолкший навсегда монстр не ответил — но ведьмаку и не нужны были его слова, чтобы понять ответ. Через несколько минут на шум нагрянула стража: — Что тут происходит?! — выкрикнул один из них, с фонарем в руках. Увидев труп громадного чудовища, он попятился назад. — Ваш человекокрад был у вас под носом. — только ответил Негомир, пройдя мимо обомлевшего мужика. — Больше он вас не побеспокоит. — Ну и котище! — ошалело выдал другой солдат. — Ваш барон, Генри Эймлих, и есть этот котолак. Он крал людей и, судя по всему, прятал их куда-то, чтобы никто не нашел. — Барон Эймлих? Ты брешешь, ведьмак! Едва стражник успел договорить, как оборотень сморщился в человеческую форму. Люди в латах тут же подбежали к нему, а ведьмак направился обратно в Игрику. Ему предстоял тяжелый разговор с Винсентом — он решил посидеть в его комнате, пока тот не проснется, за медитацией. Наутро едва проснувшийся юноша увидел ведьмака — все еще истощенного от сражения, с грязной броней. — Что с тобой? Ты ранен? Что… — заметался парень. — Мне надо сказать тебе кое-что важное. — начал ведьмак, — Но для этого мне нужно спросить у тебя… есть ли у вас помещение, куда обычно никто не захаживает? Желательно темное, может, подвал или старый склеп. — Мм… есть, и не одно. Недалеко от деревни, к югу, есть заброшенный крестьянский склеп. А в чем дело? Зачем это тебе? — Собирайся и веди туда, Винс. Молодой человек, обсыпая ведьмака вопросами, на которые не получал внятного ответа, повел его в другой конец деревни, к неприметному зданию, внешне совсем не напоминавшему склеп, а скорее маленький сарай. Внутри была лишь лестница вниз, по которой они спустились. Внутри действительно не было ничего необычного, но чуткий ведьмачий нюх уловил неприятный аромат. Он уже не так давно сталкивался с подобным. — Вы бальзамируете умерших? — спросил Негомир. — Нет, обычно сжигаем. А что? Ведьмак стал принюхиваться, и они вдвоем пошли на запах, в итоге уперевшись в стену. — По ту сторону что-то есть. Тут должен быть какой-то рычаг. — Негомир! Сколько ты будешь игнорировать мои вопросы? — негодовал Винсент. — Я не хочу высказывать свои догадки пока мы ни в чем не убедились. Это лишь попусту напугает тебя. Сосредоточившись, ведьмак расширил свои зрачки и сфокусировался на зрении, притупив остальные чувства. Походив вдоль стен, на одном из кирпичиков он увидел большое количество отпечатков громадных пальцев. Надавив на него, он услышал движение со стороны пахнущей стены, и скрытая дверь отворилась. Первым то, что было по ту сторону, увидел Винсент, рухнув на колени от шока. Куча трупов, которые были безобразно свалены один на другой, лежали в небольшом помещении с принадлежностями покойников. Среди них Негомир насчитал как раз столько, сколько пропало. Глаза и нос зарезало от резкого запаха формалина. — Твоя сестра здесь. Генри все это время был котолаком, который полгода назад начал убивать людей за какие-либо преступления. Исключением является лишь твоя сестра и Саша, дом которого я навещал — они вдвоем тайно любили друг друга, и во время одного из ночных свиданий твой отец застал их и не справился с яростью. Сначала убил Лайлу, а затем вернулся за парнем и прикончил его тоже. Винсент уткнулся в грудь ведьмаку, захлебываясь в рыданиях. Тот аккуратно обнял его, поглаживая по спине и успокаивая. — Лайла… черт… — все что смог произнести парень. — Я так и знал! Генри бы никогда не позволил ей выйти за крестьянина! Негомир вывел его наружу, чтобы тот не вдыхал пары формальдегида, и тот постарался прийти в себя. — Так я стал его следующей жертвой. По всей видимости, когда ты заходил к нему после того, как мы провели время в лесу, он учуял на тебе мой запах. Поэтому я ушел туда же в эту ночь — чтобы никто больше не пострадал во время нашей битвы. — И ты убил его? — несмелым голосом спросил юноша. — Да. Он мертв… ваша стража, наверное, готовит его к погребению. Но я хотел… чтобы ты узнал об этом от меня. Винсент глубоко вздохнул, заключив Негомира в объятия: — Спасибо тебе. Я… никогда особенно не любил своего отца, но о таком… даже не подозревал. Охотник на монстров крепко прижал к себе парня, целуя его в висок. Немного продержавшись в его объятиях, молодой человек отстранился и посмотрел ему в глаза: — Ты ведь… уйдешь теперь, да? Ведьмак покивал, но кошки скреблись у него на сердце. Ему не хотелось покидать этого юношу, да и деревню в целом, что приняла его относительно тепло, но это не путь ведьмака. Он выполнил работу и теперь должен двигаться дальше, к тому же, оставаться надолго на месте было опасно не только для него, но и для поселения. — Я хочу с тобой! Я… я люблю тебя, Негомир. — Не говори глупостей, Винс. Ты нужен здесь, этим людям. Я нужен там, где есть монстры. Парень горько стиснул зубы. — Я понимаю и не буду удерживать тебя. Но… если когда-нибудь поймешь, что устал путешествовать… — Конечно. Ты — первое о чем я подумаю. — улыбнулся Негомир. Он вернулся к себе в комнату, собирая немногочисленные вещи — мелочевку вроде мешочков с травами и точильных камней. Ведьмаку разбивала сердце необходимость двигаться дальше, но и так пробыл здесь, выполняя заказ, достаточно долго. К нему постучались: — Я войду? — спросил Винсент по ту сторону. — Конечно. Молодой человек сел рядом с Негомиром на кровать. Тот видел, что Винс хотел что-то сказать, но решался с трудом, сильно краснея: — Может… останешься еще на день? А завтра с утра я дам тебе лошадь и… — он замялся. — Я бы хотел немного отвлечься от мыслей о Лайле. Хотя… я уже давно смирился с тем, что она, скорее всего… Охотник на монстров задумался. После поединка с котолаком и отмывания себя, своих доспехов и меча от крови ему не очень хотелось тут же отправляться в путь, поэтому он легко поддался соблазну: — Почему бы и нет. Весь день Негомир и Винсент дурачились, веселились, играли в гвинт, соревновались в лошадиных скачках, а когда начало смеркаться, ушли пить в местный кабак. Парень словно хотел подарить ведьмаку все то, чего у него было так мало в жизни — беззаботности и веселья. Вечером они вдвоем расположились в комнате Винсента на его большой двуспальной кровати, держась за руки. Открытые друг перед другом нараспашку, одновременно они боялись сделать лишнее движение — нарушить этот идеальный, неповторимый момент. — Расскажи как ты стал ведьмаком. — внезапно тихо произнес Винсент. Пелена печали легла на сердце убийцы монстров, но тот решил, что сейчас подходящий момент. — Я жил в маленькой деревне в Эббинге. Родители меня не любили. — после небольшой паузы начал Негомир, — И я… случайно узнал о том, что неподалеку остановился Дын Марв, караван школы Кота. Я пошел добровольно. — И как отреагировали твои родители? Ведьмак замолчал. Ему было неприятно вновь это вспоминать, но с Винсентом ему хотелось быть искренним. — Им было все равно когда я ушел. А когда вернулся… они ужаснулись. Мне было от этого так больно. Испытание Травами изменило меня, и… Он замолчал, побоявшись рассказывать дальше. Больше всего он боялся что тот, с кем он прямо сейчас держится за руки, возненавидит его. — Ты можешь не рассказывать если не хочешь. Не важно, что было раньше. Важно то, кем ты стал. Ведьмак улыбнулся — у него бы, если могли, сейчас покатились слезы. — Спасибо, Винс. Некоторое время они просто молчали — Негомир стал ждать пока парень уснет, чтобы ускользнуть и заняться перед отправлением своими делами. Внезапно тот прервал тишину: — А меня всегда любила мама. Отец — не особо, я не был сильно опечален тем, что он умер, как я уже и говорил. И поколачивал, и ругал много, пил… Настоящий островитянин. — усмехнулся Винсент, — А Лайла много читала мне историй про ведьмаков. — Ясно, откуда ноги растут у твоих увлечений. Крупные капли затарабанили по подоконнику, когда окончательно смерклось. Под эти звуки молодой человек и уснул, тихо посапывая. Незаметно для самого себя, провалился в сладкий сон и ведьмак.***
Наутро он проснулся от того, что его с силой толкнули в плечо: — Негомир! Проснись, у нас беда! Мгновенно разомкнув глаза, он резко сел, понимая, какая именно беда скорее всего случилась: — Что такое? — Пришел какой-то чародей с пачкой солдат, стали расспрашивать про ведьмака с красными глазами и шрамом на лице. Они за тобой? — взволнованно протараторил Винсент. Сердце у мутанта пропустило удар — как же он мог так забыться и навлечь беду на целое селение в угоду собственным желаниям? — Они за мной, Винс. — горько ответил ведьмак. Парень неверяще моргнул, выгнув брови — Негомир знал, что он чувствовал себя преданным. Однако он быстро собрал себя в руки и серьезно сказал: — Понятно. Нам нужно спрятать тебя и быстрее. Одевайся и за мной. Наспех нацепив на себя панцирь и взяв все вещи, он побежал вниз за Винсом. Тот привел его в подвал и, пустив туда ведьмака, напоследок сказал: — Я не буду закрывать на замок. Если почувствуешь хороший момент — хватай лошадь и скачи со всех ног! Оставив Негомира, Винсент вышел наружу. Он увидел, как солдаты ходили по деревне и расспрашивали жителей. К дому подходил с виду не сильно старше самого Винсента молодой человек с короткой курткой и дикими каштановыми волосами. — Вы здесь барон? Генри Эймлих? Хотя… выглядите слишком молодо для барона. — спросил он у парня. — Генри скончался, но барон теперь я, действительно. А вы кем будете? — серьезно ответил Винсент. — Гваленн из Вызимы. По поручению наместника Цинтры разыскиваю опасного ведьмака. Черные волосы, шрам на все лицо, красные узкие глаза — вы его случайно не видели? От мага разило опасностью, но молодой человек держался изо всех сил. — Думаю, я бы запомнил. — Господин чародей! Слушайте! — один из солдат привел крестьянина под локоть, — Ну, говори что мне сказал. — Ээ… ведьмака видел, естесна. Он же нас спас тут. Одолел чудище, что людей у нас воровало. Гваленн перевел взгляд на юношу, надменно хмыкнув: — Кажется, у вас крайне плохая память, господин Эймлих. Обыскать дом… ищите подвал. — кивнул он уже солдатам. — Вы не имеете права без моего разрешения! — крикнул Винсент, заставив солдат на время застыть, ожидая реакции чародея. Он понизил голос, чтобы его слышал только маг, — Отзови своих солдат. Ведьмак совершил ошибку, но больше он не такой, он не заслуживает смерти. Чародей с размаху вмазал юноше по лицу. Ему не понравилось то, что он прочитал в его мыслях. — Прекрати говорить о нем так, будто знаешь его лучше, чем я. — угрожающе протянул Гваленн. — Что, ревнуешь? Затем начало происходить странное — из деревни раздались крики. До ушей Эймлиха донесся свист — рядом с ухом что-то пролетело. Затем он взглянул вдаль — десятки стрел вылетали из-за ограждений, пробивая крыши и различные части тела крестьян и солдат. Гваленн всполошился: — Все сюда! Быстро, группируемся! — кричал он, и все кто мог направились к воротам в поместье Эймлихов. Как только большая часть людей собралась, чародей возвел руки к небу, прочитав заклинание на Старшей Речи, и материализовал большой ветряной щит, что отклонял летевшие стрелы. Главарь скоя’таэлей дал сигнал прекратить обстрел и они подобрались ближе, держа луки наготове. Харрен и Соландриэль шли вместе во главе. — Что вам нужно здесь, белки? — громко крикнул Винсент. — Мы увидели, как солдаты направляются в вашу деревеньку, и решили, что за ведьмаком. — отвечал Солан, — Уходите с миром и не преследуйте больше Негомира, и никто не пострадает. Гваленн рассмеялся, сняв барьер. — Ах, ты же тот эльфский песик ведьмака. Что дает тебе стимул думать, что твой взвод справится с нами? Я мог бы вас прикончить одним заклинанием. — Твое тщеславие погубит тебя, чародей. — вставил Харрен. — Будет гораздо лучше, если ты сделаешь, как мы требуем. — Умираю от любопытства. — чародей вновь вознес руку. Негомир почувствовал, что дело плохо — он побежал на звуки готовящейся к своему началу битвы, но опоздал. Соландриэль выпустил меткую стрелу прямо в чародея, но тот легким движением руки изменил направление ветра так, что она улетела мимо — прямо в грудь Винсенту. Тот, пронзенный насквозь прямо в сердце, упал на спину. Ведьмак рухнул на колени перед ним, не веря в то, что видит перед собой. Он приподнял парня над землей, захлебывающегося кровью и бледнеющего на глазах. — П-прости… я… Он не успел закончить — глаза закатились, и тело полностью обмякло. С его смертью умерло что-то и внутри самого ведьмака. Гваленн с ужасом смотрел на Негомира сверху вниз, слыша, что творится у него в голове. — Ведьмак… послушай ме- Он был прерван сильнейшим ударом под дых — чародей сложился пополам, упав наземь. Солан, зная к чему идет дело, одернул эльфов и сбежал с поля боя, скрывшись за домами крестьян — те, кто мог, пытались сделать то же самое. Солдаты были настолько в ужасе, что не решались прервать то, что делал ведьмак. Когда зрение чародея восстановилось, Гваленн увидел в глазах Негомира, который садился на него сверху, совершенную пустоту. В его мыслях было очень тихо. Ведьмак наносил удар за ударом, голыми руками, прямо в челюсть, заломив его руки и не давая произносить заклинания. На него кинулся один из солдат, но в момент, когда меч должен был соприкоснуться с телом ведьмака, тот растворился в воздухе, и груда лат чуть не рухнула на мага. Негомир был в памяти, но тело его не слушалось. Он помнил, как внутри него словно ожил кто-то другой, монстр, которого всю свою дальнейшую жизнь ведьмак старался усмирить. Он помнил вопли родителей и теплую кровь на руках, лице, одежде так, будто это произошло вчера. — Всем быть начеку! — крикнул Гваленн, но без толку. Ни эльф, ни человек не мог уследить за передвижениями Негомира. Тут и там раздавались крики и стоны — все те, кто не успел убежать, как один падали замертво, равные для охотника на монстров, кто без головы, кто разрезанный на части или пронзенный в легкое. Как чародей ни пытался, ему не удавалось остановить монстра, и лишь когда все вокруг, кроме мага, были мертвы, его силуэт возник перед ним. Даже на расстоянии почти десятка метров Гваленн чувствовал невероятный страх. — Зачем ты предал меня? Почему сговорился с той онейроманткой? — все что произнес ведьмак, словно не своим, загробным голосом, совершенно спокойным, от которого волосы вставали дыбом. В глазах у Негомира не было его самого. Они были совершенно пусты и безжизненны, будто ему не было интересно слушать ответ на свой же вопрос. — Прости меня. — задрожали плечи у чародея, — Я не хотел… я совершил ошибку. Прости… Кончик серебряного меча коснулся его подбородка — Гваленн дрогнул, с ужасом смотря на ведьмака. Его глаза больше не были пустые — совершенно живые, они были наполнены болью и горечью. — Убей меня. Я не буду сопротивляться. — негромко проговорил чародей. Негомир убрал меч в ножны, развернувшись и пойдя прочь. Маг опустился на колени, заливаясь слезами — ему хотелось исчезнуть, провалиться под землю, умереть, что угодно, лишь бы не испытывать этой боли, не осознавать, насколько огромная лежит на нем вина.***
Долго ведьмак странствовал в одиночестве. Все, что он чувствовал, ни на миг не прекращая — страх. Страх самого себя, который преследовал его всю жизнь, но теперь обострился как никогда. Он драл себе шею, руки, бился о деревья, но любая рана заживала на нем, как назло, лучше чем когда-либо прежде. Все больше он боялся потерять контроль над тем, что совершает, боялся вступить с кем-то в контакт, направиться в город, чтобы купить припасов и еды — а вдруг он в следующий миг вновь проснется с залитыми кровью руками? — Привет, ведьмак. Помнишь меня? Незнакомец с седыми волосами, едва достававшими до плеч, сидел на дереве. Сердце почему-то сжалось при виде этого мужчины, но Негомир не мог понять причину. Воспоминания в голове заметались, и в один момент одно из них вытеснило все остальные, представ настолько ярко, будто это происходило с ним прямо сейчас: — Я хочу, чтобы все меня боялись! Кричал он сам. Ему было около девяти лет. Ведьмак помнил ту печаль и страх, который он испытывал каждодневно у себя в собственном доме. Его били соседские дети, их родители, его собственные родители — почему так было, однако, он уже и не помнил. — Теперь помнишь. Ну как, тебе понравилось чувствовать, что все вокруг боятся тебя? Мужчина легко спрыгнул с дерева, будто ничего и не весил — плащ на мгновение вспорхнул, и ведьмак увидел нечеловеческую, когтистую руку. Негомир вспомнил имя этого существа — Аполий, или, как его часто называли соседские дети, господин Трагедия. Знакомая первобытная ярость охватила Негомира от осознания произошедшего. Перед ним точно был не человек, хоть медальон и был спокоен. Интуиция четко говорила ему — это он виноват в его бедах, это он сделал ведьмака таким, какой он есть. — Я был ребенком! Как мог ты… — А ты думаешь, взрослые лучше детей формулируют то, чего хотят? — рассмеялся он, — В ведьмаки взрослых, к тому же, не берут. Иногда людей нужно подталкивать к свершениям. Или тебе бы больше понравилось влачить ту жизнь, которую ты имел? Быть изгоем в собственной деревне и умереть от оспы лет в девятнадцать максимум? Негомир закипал все больше и больше, пока Аполий не телепортировался к нему ближе. — Умерь свой пыл. Я уже давно не юноша вроде о’Дима, пользующаяся невежеством бедных людей и охочая приносить им только страдания. — его глаза внимательно следили за каждым движением ведьмака. Левый был темным, с узким зрачком — такой же демонический, как и левая рука, — Я люблю истории, мой дорогой. Наполненные болью и страданием… но с хорошим концом. — Ты обрек меня на все это просто потому, что тебе стало скучно?! — рявкнул Негомир. — Чтобы поглядеть, как я дважды вырезал целое селение? Как на моих руках умер тот, кого я любил, как меня предали все те, кого я считал дорогими себе? Господин Трагедия залился смехом, вновь оказавшись в мгновение ока на той же ветви дерева, на которой он сидел до этого: — Как великодушно ты заботишься о судьбах несчастных селений. Люди и так мрут как мухи каждый день, не от твоей руки, так от болезни или несчастного случая. Ох, если бы мне давали по флорену каждый раз, когда я это объясняю… — Ты собираешься помочь мне? Я правильно тебя понимаю? Аполий задумался, потирая когтистой рукой подбородок: — Будет не интересно просто привести тебя к желаемому результату. Однако без моей помощи ты сгинешь в пучине безумия. — неожиданно серьезно заговорил он, — Тебя ждет далекий путь, ведьмак. В далекий, морозный Каэдвен, где осталось единственное пристанище для ведьмаков, пусть уже и практически разрушенное. Только если направишься туда ты сможешь избавиться от Кровавой Пантеры. Негомир ошарашенно уставился на демона и неверяще прошептал: — Каэр Морхен?.. Нет, я не могу направиться туда. — И почему? — мало заинтересовано спросил Аполий. — Это место не для ведьмачьих выродков вроде меня. Я не достоин… — Да прекрати ты, ради всего святого, — демон усмехнулся своим словам, — И не такие выродки обитали в стенах этой крепости. Например, знал ли ты, что Саламандры напали на школу Волка только благодаря ведьмаку Беренгару? Так что прекрати это недоразумение или лишишься разума прямо сейчас. Хоть ведьмак и колебался, но что-то все равно подсказывало — это верное решение. Только другой ведьмак мог хорошо понять, что с ним происходит и как это исправить. К тому же, он начинал физически чувствовать, как давно отступившее безумие становится все сложнее контролировать. — И последняя вещь, о которой я хочу тебя попросить. — серьезно говорил Аполий, — Не отвергай воздушного чародея. Его душа черна, но не по его воле. Кое-кто переступил черту, завладев его судьбой, и я намереваюсь это исправить. Стоило ведьмаку моргнуть, как седовласый демон испарился. Долгий путь лежал перед Негомиром, но другого выхода не было. Только так он может попытаться избавиться от бремени, что тяготит его уже многие десятилетия.