Зовите меня Бес!

      — Соратники думают, что твоя цель благородна, — излагал лесной король Торину, делая между предложениями паузы столь долгие, что можно было заснуть. И почему-то очень напоминал Ланнистеру Сарумана.       Как быстро лес сменился этим мрачным подземельем, раздумывал Тирион, оглядывая громадную залу. Хотя, возможно, потому, что он пару раз терял сознание. Его и Торина доставили прямо к подножию трона лесного короля, а, судя по приглушенным стукам, их уведенные против воли спутники начали отчаянно колотиться в решетки. Все, кроме мага и хоббита, которые попросту растворились, как только отряд окружили эльфы, вмиг появившиеся из-за стволов. Словно только и ждали, пока Тирион очнется.       — Торин, а почему у него на голове рога? Это намек?.. — прервал Тирион установившуюся после очередной медленной фразы эльфа гробовую тишину.       — Я думаю, ты просто вор, — решил ответить оскорблением на оскорбление лесной король, уставившись на гнома. Он пытался не обращать внимание на Тириона, но желваки ходили ходуном.       — Эй, а кто украл наше оружие? — теперь оскорбился и Тирион. Торин все также молчал, скрестив руки на груди. — Тебе своего мало? Каждый судит по себе!       — Мне не нужно оружие. Мне нужно другое. А что нужно тебе? — наконец обратился Трандуил к Тириону. — Торин назвал тебя братом, и ты, мелкий пакостник, все еще жив только поэтому. Но я не буду великодушным слишком долго, — он выпрямился и повернул голову к Торину: — Ты ищешь свой Аркенстон? А мне нужны мои камни! Белее света звезд! Они мои!       — Насколько мне известно, — опять влез Тирион, бесцеремонно заслоняя гнома, отчего Трандуил яростно раздул ноздри, а сам Торин, стоя за спиной, весело хмыкнул, — ты опять хочешь то, за что не платил. Дурная привычка! — тон Беса стал напоминать тон выговаривающей нерадивому чаду нянюшки. Впечатление усугублял назидательно поднятый палец. Пока указательный. — Некрасивая даже для короля!       Тирион не знал, какого конкретно оттенка злополучные камни, но белее своих волос лесной король уже стал. И зачем ему, спрашивается, такая же бледная побрякушка? Призраком по ночам стражу пугать?       — Верни камни, — заклинал лесной король, перегибаясь через подлокотник (и делая вид, что ему так просто удобно), чтобы видеть за Тирионом гнома. — И я помогу тебе! Даю слово!       Но тут вскипел уже Торин.       — Ты уже помог однажды! — чуть ли не прорычал он, отодвигая Беса с дороги. — Дружба для тебя пустой звук! Как я могу верить тебе и твоему слову, которого ты не сдержал? Ты видел Смауга и ты! Ты! Не помог моему народу в беде!       — Он еще и слово не держит, — восхитился Тирион. — И правда, совершенная сволочь! Поскупился даже на хлеб и кров? Что так, побоялся разориться, лесной король? Или до того испугался, что решил: Смауг, бросив сокровища, приползет в твой лес по следу гномов?       — Я видел! Я видел пламя драконов! — склонившись, прошипел лесной король, чуть не касаясь своим носом носа Торина.       С одной стороны его лица мгновенно облезла кожа, пропали мышцы и обнажилась кость в чудовищном ожоге, но прежний прекрасный облик уже через миг вернулся. И хотя пережитая метаморфоза заставила эльфа застонать, приоткрыв рот, впечатленными не выглядели ни гном, ни человек.       — А Сандора Клигана не видел, — хмыкнул Тирион. — Твоя рана давным-давно затянулась, а он так и живет в муках. Так что нечего тут говорить о боли. А уж о чести и слове — подавно! Лживый лицемер! Эта маска — твое настоящее лицо! — Тирион отвернулся, будто не в силах больше смотреть на ошарашенного и белого от злости Владыку. Оглядел стражников, поморщился, не найдя в изумленных и строгих лицах даже намека на слушателей, обернулся к Торину: — И он еще рассуждает о благородстве!       — Тирион, хватит, — сказал Торин, устроив руку на плече человека. — Довольно слов.       — Я еще не закончил, — рвался Тирион из рук Торина, но давящая ладонь удерживала его на месте. — Ненавижу, когда не платят по счетам. Камни ему подавай! А может, еще всех дев Подгорного рода впридачу?       — В темницу их, — не выдержал Трандуил. — Обоих. И пусть сидят в ней, пока тюрьма не разрушится! А потом я посажу их в другую тюрьму, и пусть в ней сидят, пока и она не разрушится!       — Если бы не приказ владыки, я бы с удовольствием вскрыл тебе брюхо, — прошипел Тириону в ухо рыжий эльф, заворачивая тому руки за спину. Или то была эльфа?

***

      — Я бы с удовольствием вскрыл тебе брюхо! — заорал в очередной раз Тирион фразу, которой его наградили, и проходящий мимо эльф нервно вздрогнул. Или то опять была эльфа?       А Фили и Кили, перестав ссориться, заржали как кони. Их смех еле доносился из самой отдаленной камеры.       — Я бы с…       — Тирион, ты охрипнешь, — не выдержал Торин.       Он спокойно сидел напротив и с живым интересом следил за попытками Беса отыграться. В гноме не осталось и следа былой ярости, он казался мирно проводящим досуг в гостеприимных казематах дружественной державы. Тирион только позавидовал такой выдержке, но горланить не перестал, выплескивая непотухшую злость.       — Я бы с удовольствием вскрыл тебе брюхо!.. — Тирион крикнул еще разок, соблюдая норму — чтобы стража не расслаблялась — и заговорил спокойно. — Как много жестокости, Торин. Где же сострадание, милосердие к ближним? Чего эти эльфы такие злюки? Вылитые орки, — сделал паузу, дождавшись очередного взрыва смеха узников, пожевал нижнюю губу и довольно изрек: — А все из-за отсутствия любви!       — Просто, — когда Торин говорил слово «просто», Тирион всегда настораживался. Вот уж чего Торин не принимал, так это простых объяснений и простых причин. Как и всякий правитель. — Просто им ни до чего дела, кроме своего леса.       — Ну, а вам — кроме своей горы, — обрадовался ответу Тирион.       Он тоже умел замечать детали и разные глаза в этом ничуть не мешали. Вот только Торин был не в настроении обсуждать другие причины:       — Возможно… Но мы никого в темницах не держим.       — Что, сразу убиваете?       Торин молчал. Бес осознал основную причину неразговорчивости, когда гном расслабил спину и утомленно прикрыл глаза.       — Ну, не пытают, уже хлеб, — Тирион сбавил тон и прислонился лбом к прутьям решетки. Охрана перестала сновать мимо камер серыми тенями: видимо, наступила ночь.       — Хлеб, вода и сто лет заключения, — Торин поудобнее привалился к неровной каменной стене, очевидно, не испытывая никаких неудобств от прикосновения к холодному камню. Задышал ровнее, словно рассматривая печальные временные перспективы. — Знаешь, когда ты помрешь первым, будет вонять едва ли хуже. Зато я отдохну от твоего нытья.       — А ты, я смотрю, обзавелся чувством юмора, подгорный король? — оставить такое оскорбительное слово последним Тирион не мог.       — Одолжил у одного мелкого беса, — буркнул Торин.       — Подохнуть я, может, и подохну, но точно не замолчу!        Торин тяжко вздохнул в понимании, что Тирион не отстанет, и спросил больше ради него:        — Что делать-то будем?       — Ты — все так же молча сидеть с мрачным видом, — радостно принялся вещать Тирион, — временами взрываясь и посылая лесного короля очень далеко и надолго…       — А ты? — заинтересованно зевнул Торин.       — А что я?.. Поучусь у тебя кхуздулу!