Зовите меня Бес!

      — Они со мной, — сказал Бард стражникам, и отряд пропустили без досмотра.       Гномы, с опаской смотревшие на тусклую воду всю дорогу — особенно, когда долго шли по хлипкому мосту, соединяющему город и берег — с радостью зашли в помещение, на всякий случай пониже надвинув капюшоны и спрятав оружие.       — Так, пятнадцать гостей города с поручительством господина Барда, — забубнил сидящий за конторкой таможенник с длинным печальным носом, скрипя гусиным пером и не поднимая головы. — По монете на каждого, итого пятнадцать серебра, получилось — тридцать.       — Ты эти штучки брось! Не получилось, — Бард отсчитал пятнадцать монет. — Совсем совесть потеряли! Год назад это стоило пол-монеты с рыла.       — Цены рисуем не мы, — как ни в чем не бывало вздохнул тот, ловко сгребая денежку. — Инфляция!       Дождавшись размашистой росписи Барда, он захлопнул толстую книгу записей, заляпанную чем-то темным. Уныло вздохнул в ожидании следующего посетителя. Не менее уныло пахло несвежей рыбой.       Когда отряд вышел из длинной крытой галереи, которой заканчивалась таможня, по разномастной толпе ожидающих волной пронеслось:       — Бард вернулся, Бард!..       — Явился не запылился.       — Вы думаете, знает?       — Да откуда?       — Уже все бы тут разнес…       Шепотки были испуганные и встревоженные, но стоило Барду обернуться, сразу смолкали. Дальше — больше.       Не успел он хлопнуть по плечу, приветствуя мужчину, который разговаривал со стражниками и, судя по всему, был главным на причале, как тот изменился в лице и, с криком «А у меня срочное дело!» пробившись через толпу, исчез на боковой улице.       Уже оттуда плеснулось: «Я ничего не знал, я уже позже…»       — Интересно тебя встречает Город-На-Воде, — озадачился Балин.       Они проговорили все дни пути: гном рассказывал о Дэйле, человек — об Эсгароте.       — Не понимаю, — нахмурился Бард. Хапнул не успевшего отшатнуться стражника за шкирку: — Что происходит?!       — В-вы о чем, господин Бард? — хлопнул глазами тот.       — Бургомистр отдал приказ арестовать меня?!       — Нет-нет, что вы! Наоборот, он беспокоился, когда вы пропали, и за сведения о вас назначено вознаграждение, а кто вас увидит, тот… Да я не знаю ничего, отпустите!..       — Я так и понял. Соскучился, значит, — Бард опустил взгляд, задумавшись, но не выпуская из крепкой хватки источник информации. Внезапно встревожившись, поднял голову, цепко глядя стражнику в глаза, дернул за шкирку: — Брат!.. Что с ним? Он жив?       — А… нет, да-да!.. А-в-в…       Бард отпихнул стражника, от страха потерявшего дар речи.       — Что с таможней?       Здание было порядком покорежено, пара окон забита, крыша — латана-перелатана.       — Так то орки, — словно обрадовавшись, продолжил стражник. — Весь последний год… Охрана у нас — сами знаете, денег платят мало, а теперь и вовсе задерживают. Кого только не набирают, — чуть придя в себя, начал жаловаться он, словно радуясь перемене темы и тому, что Бард отпустил его. — При вас-то порядок был…       — А когда в стражу стали брать калек? — разглядывал Бард угрюмого однорукого с копьем.       Повернулся — стражник уже пропал.       — Так, господин Бард, — выступила вперед бойкая женщина в вязаной шапке. — Лучше храбрец с одной рукой, чем трус, прячущий обе. Вы бы с бургомистром поговорили!       — Когда он меня слушал, — бросил тот.       — От орков спасу нет! Нападают на лавки, все выносят. Убивают всех, кого встретят. А что, я правду говорю! — ответила она людям за спиной, которые начали перешептываться и одергивать ее. — А стража! Ладно бы шарила по прилавкам, не жалко. Так ведь орки как появятся — их и след простыл! Поговорите, господин Бард.       — Пойдемте в ратушу, — не отвечая женщине, обратился к отряду Бард.       — Э-эх! — махнула та рукой и отступила.       Гномы гуськом последовали за ним.       Вновь появившийся у дверей стражник бросил в широкую спину уходящему:       — Лучше бы не возвращался.       — Почему это? — обратился к нему Ланнистер, шедший последним.       — Не знаю я ничего, — опять повторил стражник. Оглядев Тириона, хмыкнул: — Пошел прочь, а то мигом в кутузку угодишь, бродяга без роду и племени!       — Может, золотой освежит твою память? — показал Тирион монету.       — Отстань, уродец!       Тирион проглотил ласковое слово от соплеменников. Только скривился ровно от изжоги:       — У тебя два варианта, красавец. Либо я догоняю Барда, повторяю твои слова и ты выкладываешь все за просто так — а может, и со смертоубийством. Нравится вариант? — стражник отчаянно замотал головой, показывая, что не нравится. — Либо ты получаешь золотой и рассказываешь мне. Тихо, безболезненно. И остаешься с наваром.       — Отойдем, — сглотнул погрустневший стражник, забирая и пряча монету.       Тирион догнал отряд через пару кварталов.       — Мало хорошего. Но ничего, что касалось бы города, а не Барда, — ответил он на вопросительный взгляд Торина. И бормотнул уже тише: — Не мне ему об этом говорить. То ли мы такие невезучие, то ли у жизни нездоровое чувство юмора…       Бард широким шагом шел впереди, и Балин — рядом с ним. Торин и Двалин замыкали отряд. Иногда, проходя особо вонючий канал, гномы зажимали носы. Отмахивались от настойчивых предложений лодочников, плывших вдоль узких улочек, пока один из них едва не задел Ори шестом, и Бард не рявкнул заковыристое ругательство про воду и тех, кто по ней ездит.       Горожане следили за гномами из окон и подворотен недобро и настороженно.       — Я бывал во многих человеческих поселениях. Тот же Бри мне казался весьма мерзким городишкой, — обронил Торин. — Но Эсгарот… А как у вас, Тирион?       — Так же, — ответил Ланнистер, продолжая разглядывать город, хмурых горожан и облезлые стены из темного дерева. — Только дома повыше да одежда побогаче.       Ни одного радостного взгляда, ни одной улыбки. Туман, спустившийся с неба, окутывал город стылым маревом, будто проникая в сердца и души.       Ланнистера ощутимо потянули за одежду.       — Эй! — обернулся он и увидел рядом темноволосую малышку. — Что тебе? Денег не дам!       — Передайте господину Барду от Риддака, — быстро шепнула девчушка, все также дергая Тириона за рукав. — Пускай спешит на Главную площадь!       И не успел Тирион опомниться, как она, вывернувшись, пропала в боковой улочке.       Бард в ответ на переданные Тирионом слова нахмурился:       — Туда и идем. Главная площадь — в аккурат подле ратуши. Поторопимся — Риддак зря пугать не станет.       Полчаса быстрой ходьбы — и они вдоль широкого канала вышли к главному зданию Города-На-Воде, высокому и красивому, которое словно пыталось и никак не могло взлететь в сизое небо. Около него, казалось, столпилось полгорода: площадь была забита битком.       — Дорогие жители славного города Эсгарота! Вы смотрите на тех, что виновен в подстрекательстве к бунту и внесении смуты против законной власти… — гнусил глашатай, стоя на возвышении. — Наказание за это…       Свист бича. Трое мужчин с окровавленными спинами. Тириона затошнило как от происходящего, так и от жадных до потехи людских взглядов.       Бард, растолкав горожан и линию стражников, кинулся к крайнему из привязанных — худому и светловолосому.       — Альберт, какого орка? Что происходит?..       Парнишка не отвечал, даже головы не поднял — то ли не хотел, то ли был без сознания. Бард обводил взглядом людей на площади, но все опускали глаза.       — Шон, развяжи его! — обратился он к невысокому коренастому стражнику, одетому побогаче прочих.       — С чего бы? Шлялся сам незнамо где, — буркнул тот, которого Бард назвал Шоном. — Скажи спасибо, что ни руку, ни голову твоему братцу не отрубили. Еще три плети осталось.       — Он не выдержит столько!       — Ну… — злорадно выдал Шон. — Может, кто другой их примет за него? Хотя вряд ли командир стрелков, хоть и бывший, пойдет на это.       — Тирион, Торин — ратуша перед вами, — сказал Бард, скидывая рубашку. — Идите, бургомистр там. Я задержусь немного, да и вряд ли теперь от меня будет вам помощь.       — Торин, — позвал Тирион, — встретимся вечером в том трактире, про который сказывал Бард. Надо оглядеться.       — Будь осторожен, Тирион, — нахмурился гном.       — А то! — буркнул Ланнистер. — Здесь даже веселее, чем в Королевской Гавани.