Зовите меня Бес!

      Новый бургомистр Эсгарота упразднил выдачу личных разрешений, и гномы закупились за два дня, хотя с выездом, вернее — отплытием, было решено повременить. По многим причинам.       Во-первых, погонщики на пони, навьюченных тюками с провизией, двинувшиеся в обход озера, будут встречать отряд только через две недели, недалеко от того места, где Быстротечная впадает в Долгое Озеро.       Во-вторых, отряд ждал Гэндальфа, который обещал объявиться в Городе-На-Воде или уже у стен Эребора.       Но прошла неделя, и медлить более было нельзя.       «У него дел хватает», — многозначительно выдал Тирион, став куда более снисходительным к магу, а Торин, глядя на его выпяченную губу, добавил, что дело темное или светлое, но тот что хотит, то и воротит. А им надо Смаугу дать прикурить, так что пусть догоняет, коли хочет поучаствовать.       — Нет, не успеть! — рассмеялся Фили. — Он же сначала забежит посмотреть, что впереди, а потом вернется оглядеться, что позади! Так дорога много дольше делается.       Гномы посещали местные бани, расчесывали друг другу свалявшиеся космы, с грустью выстригали колтуны и заплетали косички, защелкивая их отполированными до блеска зажимами.       На Торина эсгаротцы поглядывали с опаской и уважением, Балин проводил все дни с Бардом, вспоминая, что и как было принято в Дейле, обещая обязательно найти в Эреборской библиотеке нужные книги, а то и Хартию Вольностей. А за Глоином обитатели Водного Города ходили хвостом, предлагали остаться — войти в долю. Манили обещаниями хороших процентов с продаж. Тот отмахивался, а они, пребывая в восхищении, говорили, что так всухую их никто не переторговывал.       — Из руды еще не выплавились, меня обдурить, — важно отвечал рыжий гном. — Меня! Да я эльфам деревья продавал! Будь у меня неделя, вы бы еще и доплачивали!       Гномы чуть не рычали в ответ на предложения продать хоббита в местный цирк, а тот без боязни смотрел на горожан, покачивал Жалом и отвечал, что пожалуйста: ваши звери, вы их и спасайте. Потом скорчил до того страшную рожу, что от него отстали даже мальчишки.       Со зверями получилось еще интереснее. У бургомистра был свой зверинец: но в леса животных отпускать было нельзя, да и не хотели они. Пробовали — не пошли, больно долго просидели в неволе. Пришлось Барду одним из первых указов организовывать еще и питомник. Тирион заинтересовался, нет ли там медведей. Как оказалось, не так давно с Золотых Песков привезли медвежонка, отобранного у местного сторожа вместе с бутылкой. Сидел этот медвежонок напротив двух волков, и человеком в таких условиях оборачиваться не собирался.       Клетка была оттащена подальше, накрыта покрывалом… и жутко грязная девочка вполне внятно поблагодарила за помощь, а узнав о далеком и дальнем родственнике, очень обрадовалась и обещала дождаться его прихода.       Главы гильдий свалились на нового главу города, как еще одна куча забот и проблем. Они одолевали Барда, предлагая всевозможные изменения и улучшения, пока тот не рявкнул, что раз умные такие стали, то ушли, подумали, все записали и подошли не раньше, чем через неделю — чтобы предложения отстоялись, как вода от тины.       Через десять дней Альберт окончательно встал на ноги, и оставалось только одно.       Женщин в Городе-На-Воде, кроме членов семьи, провожали только женщины. В лодку проследовала пара горожанок, а Тильда подле Тауриэль, даже сидящей, выглядела совсем крошечной. И очень печальной. Прятала покрасневшие глаза, стараясь еще больше не расстраивать Барда, руку которого не выпускал из своей Альберт.       Венки с траурной лодки будут брошены в темную воду — могил в Долгом Озере не наблюдалось. Течение подхватит цветы и унесет вдаль…       Тирион, ожидая на пристани, подумал: по прибытии в Эсгарот титул самого мрачного короля Средиземья однозначно перешел от Торина к наследнику Гириона. Но огорчить сегодня его предстояло еще сильнее.

***

      В доме главы города сидели тихо и пили молча.       Тирион отозвал Барда в сторону и показал глазами на Тильду, катавшую по столу яркий голубой камешек:       — Ты что думаешь? Она ведь теперь…       — Знаю, — болезненно поморщившись, прервал его хозяин. — Люди думают, Тильда — любимица бывшего бургомистра, пусть и десятая вода на киселе. Никто не понимает, кто она и что сделала.       — Если галькой не закидают, то проходу не дадут уж точно, — добавил Тирион и хмыкнул: — Люди такие люди… А у тебя большой дом.       — Она согласится? — спросил Тириона Бард, словно спрашивать было больше не у кого, и словно его согласие было понятно без слов.       — Ты бургомистр. Ты отдаешь приказы.       — Не тот случай, — нахмурился Бард.       — А если Риддак? — ухмыльнулся Тирион.       — Вот это может сработать.       Бард стал менее угрюм, когда еще одна проблема растворилась в водах Долгого, и Тирион подумал, что способ заставить Барда улыбаться остался теперь только один.       — Надо поговорить, пока тихо, — шепнул Тирион.       Хоббит болтал с Риддаком, Леголас — с Альбертом. Тауриэль, светло улыбнувшись Тириону, продолжала что-то говорить Тильде, поправляя ей растрепавшиеся от ветра волосы. Торин глянул в сторону Барда, но ничего не сказал.       — Послушай, мне сейчас… — начал и оборвал сам себя Бард. — Да что еще может случиться?       — Через две недели после нашего ухода к тебе прилетит дракон, — негромко сказал Тирион.       Кивнул уверенно в ответ на недоуменный взгляд Барда (которым тот скользнул по Риддаку, брату, Тильде и Баэру на руках у няни), и тут же одним резким движением оказался втянут в небольшую комнатку, полную беспорядка, завешенную неоконченными рисунками, заваленную нотной бумагой, чертежами и какими-то уже совершенно непонятно чем исчерканными листами.       — Говори, что знаешь, — недобро сказал Бард, и Тирион начал говорить.

***

      — Помни, стреляй, только если… — повторил на прощание Тирион и ткнул себе сначала в зеленый, потом в черный глаз.       Бард кивнул. Его названный отец и приемная дочка стояли рядом.       Эльфов не было видно на причале, и вскоре Эсгарот скрылся из глаз в привычной тусклой дымке.

***

      — Ты не простился с ней, — сказал Торин позже, когда они с Тирионом оказались на носу лодки только вдвоем. — И не поговорил.       — Ей нужно было вернуться в свой лес, — как можно спокойнее ответил Тирион, скрещивая руки на груди.       — Ой ли? — Торин фыркнул. У Тириона появилось неприятное чувство, что он виден насквозь. — Ей или тебе? — чувство изрядно усугубилось, он даже опустил голову посмотреть на себя, не хрустальный ли. — А что это было каждую ночь на крыше?       — Она сделала, что я попросил. И я не смог ей отказать, — буркнул Тирион.       — Ну и что?.. — спросил Торин в ожидании большего.       — Ну и все.       Тирион отвернулся, уставившись на озеро. Но там ничего, кроме воды до горизонта, видно не было. Даже собственного отражения, которое бы еще раз убедило его в правильности принятого решения. Бес и Лиса? Получиться может только бешеная лиса. А бешеных животных следует убивать. Иногда в зародыше.       — Мне жаль, — сказал Торин так, будто расслышал даже мысли Беса.       Тириона передернуло, слова вырвались против воли:       — Не надо ее жалеть!       — Мне жаль тебя, Тирион, — вздохнул гном и покачал головой. Теперь Тирион почувствовал себя нашкодившим младшим братом, который расстраивает старшего в основном непониманием собственной вины. — Любишь ты обманывать всех, но обманывая себя…       — Ну что, Торин, ну что?.. — вскипел Тирион.       Какое королю гномов вообще дело — лезть к мирному и даже молчаливому сегодня Бесу! Вот обязательно?! Злость помогала спрятать боль, а злиться на Торина было почти легко.       Торин опять покачал головой, грустно улыбнулся и выбил из легких названого брата весь воздух одной фразой:       — Ты делаешь больно лишь себе.       Торин хлопнул Тириона по плечу и ушел на корму. И только его удаляющиеся шаги звучали в тишине и голове Беса «он-прав, он-прав, он-прав».