***
Виктор Захожу в класс, морально готовя себя к очередной клоунаде со стороны этих спиногрызов. Особенно Марка и Арсения. Раздражает эта парочка. Вечно друг с другом таскаются, ничерта не делают и только записки друг другу перекидывают. Ах, да! Ещё и курят они вместе! Ученики в классе уже сидят за своими партами, вижу кучу разных лиц, но ни в одном из них не узнаю Марка и даже грустно становится. Опять опаздывает. А опаздывает, потому что с дружком своим курит, ну конечно! Дурные мысли лезут в голову, избавиться от них не получается. Тихо шиплю и тру переносицу, пытаясь отвлечься. Поднимаюсь на кафедру, ставлю на неё включённый ноутбук и осматриваю присутствующих. Спиногрызы смотрят внимательно, испуганно, будто перед ними не учитель обществознания, а злая мать, пришедшая с собрания. Кстати о матери, никогда не видел, чтобы мать Аверина приходила на родительские собрания, всегда только отец. Спрошу как-нибудь позже, не сейчас. — Итак… — начинаю, открывая электронный дневник. — Аверина Марка нет? — Нет, но он придёт, — доносится из класса. — Ладно… Дружок его, Фролов, с ним опять, наверное? — А где ему ещё быть? Арс с Марком, как всегда, — снова отвечает тот же голос. Из коридора слышу быстрые шаги, чуть ли не бег, и через секунду дверь рывком открывается. Показываются две морды: Аверин и Фролов. Какая пара… — Прощения просим, можно войти? — спрашивает Арсений. Как бы ни бесил меня пацан, его юмор и отсылки к фильмам мне нравятся. Оценивающе смотрю на спиногрызов: лица почти красные, дыхание сбитое, волосы мокрые. Явно бежали. Откуда? С улицы, естественно. Почему? Потому что курили. А что им ещё делать? Явно не обсуждать нормы права за бокальчиком вина. И волосы мокрые, потому что на улице были. Всё сходится. Чёрт, ну только недавно этому идиоту, то есть, Марку, говорил, чтобы не курил. Ну не дурак ли? — Заходите, — отвечаю и провожаю парней взглядом, встречаюсь с внимательными глазами Марка. Зелёные… Мне нравится. Марк садится рядом с Арсением, вешая на спинку стула рюкзак и открывает один на двоих учебник по общаге. Прожигаю Фролова взглядом. Терпеть не могу видеть их вместе. Идиотская парочка… А что я могу сделать? Смотрю на Яну Мечникову, сидящую за первой партой у учительского стола, и на Марка, довольно усевшегося рядом с Арсением. — Марк, с Яной местами поменяйся. Яна кивает и собирает вещи с парты. Она быстро встаёт и идёт к Марку, который только додумался взять рюкзак. — Почему я? И зачем вообще? — начинает Марк. И надо же, нет тебе ни жалоб на дальнозоркость или рост! Ну не золото ли? — Дуэт из вас плохой, продуктивности ноль. Давай, давай, вот, великолепная первая парта, тебе понравится, — рекламирую место, утвердительно кивая. Всегда работает, когда нужно кого-то убедить. Несмотря на негодование, Аверин с места всё равно встаёт и уходит вперёд. Закатывает глаза и недовольно садится за первую парту. Как же приятно всё-таки иногда видеть его таким, прям глаз радуется! Не могу сдержать довольной улыбки при виде такой картины. И вот, Арсений сидит с Яной, Марк — прямо передо мной. Великолепно… — Теперь можем начинать. Какая там тема? Налоговое право? Отлично. Начинаю объяснять тему, иногда отвечаю на вопросы, иногда немного спорю, но чаще кидаю взгляд на Марка. Парень сначала слушает или просто делает вид, спустя минут десять начинает засыпать, так, что даже клюёт носом, и уже через минуту кладёт голову на руку. Да уж, наслышан… Сон Аверина — одна из главных головных болей подавляющего большинства учительского состава, раз эта тема так часто всплывает в учительской. Пытаюсь закончить объяснение как можно быстрее, чтобы, возможно, даже отпустить спиногрызов домой пораньше, но чëрт бы побрал Аню Нестерову! — Виктор Павлович, а уточните, пожалуйста, распределительную функцию? — спрашивает Аня, готовясь записывать. Господи, да что там уточнять? Ну собирают деньги с народа, а потом распределяют! Ну умная же девчонка, Ань! — Конечно. — киваю и повторяю всё то же самое, что и несколько минут назад, но с конкретными примерами. Нестерова записывает и кивает, мол, поняла. Смотрю на часы — почти десять минут третьего, значит, можно отпускать. — Так, сейчас идите, но тихо, — говорю я, а сам подхожу к рабочему столу и сажусь за него. Марк ничерта не услышал — спит. Ну и хорошо, мне же лучше. Арсений на удивление уходит без дружка. Ну что ты, неужели бросишь его? Класс пустеет за считанные секунды, я остаюсь наедине с Авериным, которого никто из одноклассников так и не разбудил. Правильно, пусть поспит немного, я всё равно никуда не тороплюсь. Хотя… Тянусь к Марку, дотрагиваюсь до кончика его носа и молча наблюдаю. Парень морщится, делает пару резких вдохов и чихает. А чихает, прямо как котёнок. — Будь здоров. — Спасибо, — благодарит Аверин и оглядывается. — А остальные где? Который час? Три уже что ли?! — Марк судорожно достаёт из кармана чёрной толстовки телефон, проверяя время. Спешит куда-то? — Да успокойся ты, двенадцать минут третьего только. — А-а-а… Вы их раньше отпустили? — догадывается Марк, сонно хлопая ресницами. — Отпустили. И если бы не спал, то услышал бы. — Чëрт… Простите, я просто не высыпаюсь, — говорит Аверин, и я в первые слышу от него такой виноватый тон. Всë-таки спросонья люди совсем другие. — А чего так? — интересуюсь, подпирая голову ладонью. — Прихожу домой и сразу вырубаюсь, а потом ночью уснуть не могу. — Пытался что-нибудь с этим сделать? — Марка становится жаль, у самого почти такая же проблема. — Кофе пью, иногда помогает, иногда — нет. — Ясно… Но ты мне лучше вот что скажи. Ты опять курил? — Нет. — Аверин смотрит на меня преданным взглядом. Врёт и не краснеет. — Курил всë-таки, да? Подозрительно ты со своим дружком на урок опоздал, волосы и капюшон мокрые, ещё и мятой от тебя несёт за километр. Марк молчит, понуро вздыхая, а я молча достаю из ящика стола металлическую линейку. — Тебе лёгкие свои не жаль? — А Вам? — Марк находит смелость ехидно улыбнуться. — Я по крайней мере бросаю. А ты — недоросль пустоголовая. Несильно замахиваюсь и ударяю Аверина по тыльной стороне ладони. Он стискивает зубы и чуть шипит от боли, а на коже появляется красная полоса от удара. — Ещё хотя бы одна сигарета… — не договариваю, пристально глядя на Марка. — И мне звездец, знаю. — в ответ снова ударяю Марка по руке. — А теперь за что?! — За лексику. Собирайся и дуй домой. Подхожу к кафедре, закрываю ноутбук, кладу его в сумку и направляюсь к выходу. Марк открывает дверь и выходит первым, потирая ладонь. В полной тишине вместе выходим на улицу и останавливаемся на крыльце. Дождь. Чёртов дождь. — Как домой пойдёшь? — спрашиваю у Аверина, поднимая глаза в небо. — Как-как… Пешочком, по дорожке. — Марк накидывает капюшон и начинает спускаться по ступеням, когда я резко хватаю его за рукав толстовки и разворачиваю к себе лицом. — За мной иди. Раскрываю над головами чёрный зонт и прохожу на парковку. Нажимаю кнопку на пульте и открываю дверь переднего сиденья. Марк просто стоит рядом. — Чего встал? Запрыгивай давай. Аверин молча открывает дверь и садится на пассажирское сиденье рядом со мной. Пристëгивается ремнём безопасности и кладёт на колени свой рюкзак, наблюдая за мной. — Похитить хотите? — с наглой улыбкой спрашивает Марк. — Иди ты… Где живёшь? — На Красной улице, семнадцатый дом. — Понял. — примерно представляю местоположение. Подальше от новостроек, где живу я, но не особо далеко. Зато поближе к школе, ехать всего десять минут. Выезжаем на дорогу через минуту. Сразу же выключаю радио — всегда нравилось ездить в тишине, особенно когда на улице идёт дождь. Но Марк так явно не считает. Нагло смотрит на меня, включая рок. О, так тебе нравится такое? Хорошо. Пожалуй, запомню на всякий случай. — Выключи музыку. — Не-а, — отрезает Аверин и кладёт ладонь на мою коленку. Вот же гадëныш… Чувствую напряжение в области паха и мысленно благодарю себя, что сегодня надел пиджак, а не просто водолазку. И тем не менее, решительно игнорирую жест Марка, следя за дорогой. — Виктор Павлович, а Вы где живёте? — А тебе зачем? — Ну, Вы же теперь знаете мой адрес. Я вполне имею право знать Ваш. — Оставим на следующий раз. И руку убери, пожалуйста. — неожиданно для себя самого добавляю на конце «пожалуйста». А Марку хоть бы что — лыбится на соседнем сидении, но руку всё-таки убирает. — Скучный Вы… — Марк вздыхает и смотрит в окно. В боковом зеркале вижу его отражение с нахальной улыбкой на лице. Хочет позлить, зараза… Но такой расклад меня даже устраивает. — Ладно. Просто шучу. — Ты не в том для того положении. И не дорос к тому же, — отвечаю и без зла улыбаюсь. Аверин щёлкает пальцами, будто вспоминает что-то, и смотрит на меня большими зелёными глазами. Не могу сдержать умилительного смешка, глядя на него. — Что-то спросить хочешь? — Да. Откуда у вас такая тачка? Ещё и BMW! Дайте угадаю, Вы миллионер, а общагу для души преподаёте? — Ну, слушай, если бы я делал что-то для души, то писал бы картины, а не мариновался в душной школе с вами, спиногрызами. — Понятно… Ну так откуда? — Марк не унимается. Понял, принял, отработал. Ведь пока не отвечу — не отпустит. — С шестнадцати лет копил, где-то родители помогли, в итоге купил. Вот и всё. — Подождите, а сколько тогда Вам лет? — А догадайся. — включаю поворотник и готовлюсь поворачивать налево. Никогда не любил повороты налево, первое время после получения прав даже выстраивал все свои маршруты так, чтобы повороты были только направо. — Двадцать шесть? — с первой попытки и сразу в яблочко. — Я где-то слышал, что Вам двадцать шесть. — а, ну, теперь ясно. Никакой ты не провидец, Аверин. — Ага. — Виктор Павлович, есть одна ма-аленькая просьба. — что-то мне подсказывает, что эта «просьбочка» мне дорого обойдётся. — Ну? — ожидаю услышать что-то исключительно безумное. — Дайте как-нибудь погонять? — Надеюсь, меня потом не посадят? — А Вы скажите как, и я сделаю. — Аверин хитро улыбается, кажется, даже подмигивает. В паху ощущается ещё большее напряжение. Вот только почему? Подумаешь, ладонь на коленку положил. Подумаешь, сидит и фразочки свои пускает. Подумаешь! Так почему?.. — Кстати, почему сегодня не позвонили? — Чтобы не шокировать. Решил, что с понедельника начну. — О, так Вы обо мне ещё и позаботились? Мило с Вашей стороны. И улыбается… Реальный гадёныш! Подъезжаем к дому Марка и почему-то становится грустно. Парень отстёгивает ремень безопасности, хватает рюкзак и выскакивает из машины. Резко останавливаю его и достаю из бардачка зонт. — Подожди! Зонт возьми, гений! — бросаю ему зонт, Марк ловко ловит его, улыбается и убегает домой. Аверин быстро открывает калитку ключом и заходит во двор. Вылавливаю взглядом аккуратную дорожку с высаженными по бокам елями, красивые белые двери в дом. Красиво… Сам бы жил в таком, а не в новостройках. Калитка за Марком закрывается, и я, принимая это за знак, уезжаю. Домой приезжаю быстро, паркуюсь рядом с белой Маздой соседей, выхожу из машины и спешу подняться в квартиру. Захожу в лифт и только хочу закрыть его двери, как внутрь вбегают парень с девушкой — одни из соседей, молодожёны, как-то общались, когда они только переехали сюда, оказались неплохими ребятами, да только не сказал бы, что стал бы общаться с ними на постоянной основе. По необходимости и не более. Стоим в полной тишине, делаю вид, что не замечаю их и просто пялюсь на собственное отражение в зеркале. Вдруг вспоминаю слова, сказанные когда-то матерью. «Посмотри на себя. Ну какой ты у меня красавец! И что ж до сих пор один? Когда внуки, Витенька?» В такие моменты я всегда ощущал благодарность за наличие младшего брата, который в плане семьи оказался шустрее: в свои двадцать четыре с небольшим уже успел жениться, наверное, скоро детьми обзаведётся на радость матери, естественно, и спасёт «Витеньку» от постоянных родительских расспросов. Выхожу из лифта раньше соседей и спешу к двери квартиры. Внутри давно ждёт знакомый уют, поддерживаемый внутри холод и кусок «Наполеона» в холодильнике — специально оставил его себе вчера вечером. Что-что, а слабость к сладкому перебороть никак не могу. Да чего уж там, даже отец в своё время с этим не справился. Ставлю чайник, достаю торт и присаживаюсь за стол, запрокидывая голову. Что в планах на вечер? Проверка недавних самостоятельных по общаге, выставление оценок в дневнике этим же самым спиногрызам, ну, и фильм какой-нибудь гляну. Давно ничего не смотрел, даже заскучать успел. Как сказал Марк? «Скучный Вы»? О, да. Скучный я. Сижу в одиночестве на кухне с новеньким ремонтом и лишний раз обдумываю бессмысленное. Чайник щёлкает, и я быстро встаю со стула. Выпить бы сейчас чаю…***
Марк Забегаю домой, закрывая зонт, и вешаю его на крючок в прихожей. Ставлю на обувную полку кроссовки и иду на кухню. Слышатся голоса и пахнет чем-то вкусным, наверное, батя опять что-то готовит. Но готовит хорошо, даже лучше, чем маменька когда-то. Захожу на кухню, улыбаюсь во все двадцать восемь — или сколько там у меня зубов. Злата что-то рассказывает бате, а он слушает, иногда смеётся, не забывая уделять внимание готовке. Наконец немного его внимания перепадает и мне. — О, сынок! — Марк! — радуется Злата, спрыгивает со стула и бежит ко мне. Присаживаюсь перед ней на корточки, обнимаю, а после подкидываю в воздухе. — Привет-привет, — здороваюсь с сестрой и целую её в щёчку. Опускаю на пол и иду к холодильнику. Хочу не есть, а жрать. — А ты чего так рано? — спрашивает батя. — Да так, пораньше отпустили ещё, — отвечаю, попутно открывая холодильник. Достаю из него холодную минералку и делаю несколько жадных глотков. Злата смотрит с детским отвращением на лице: однажды попробовала минералку и зареклась больше никогда её не пить — не понравилась. — Фи, как ты это пьëшь? — Злата хмурится, но в сочетании с безобидной внешностью и белыми крыльями, как у бабочки, за спиной это смотрится просто забавно. — Вот вырастешь — поймёшь. — А я уже взрослая! Ну да, ну да. Я в свои шестнадцать сам ещё щенок, а ты-то… — Бать, а ты что готовишь вообще? — подбираюсь поближе к плите, но слишком близко не подхожу. — Теряешь хватку, по запаху не узнал. Еду богов! Саму картошечку с грибами, прошу любить и жаловать! — М-м-м… Позови меня, когда готово будет. — Хорошо. Ухожу с кухни, не забывая потрепать по светловолосой голове Злату, и поднимаюсь вверх по лестнице. Скрываюсь в своей комнате, кидаю рюкзак на пол, а сам падаю на кровать. Не вижу себя со стороны, но, думаю, улыбаюсь я сейчас по-идиотски. Провожу кончиками пальцев по жгучим следам ударов от линейки и улыбаюсь ещё шире. — Ебать… — роняю восхищённый мат, как в том меме с двумя мужчинами в спортивках и закатом. Может, я мазохист и вообще ненормальный чел, но удары линейкой мне всё-таки нравятся. Или мне нравится злой Витëк? Тогда я готов курить до отказа, лишь бы это не заканчивалось! А машина… Да он точно мажор. Только в школе работает, потому что весь такой благородный и решил быть ближе к народу. И его лицо, когда я ладонь ему на колено положил… Просто поиздеваться хотел, клянусь. Но по выражению его лица понял, что что-то пошло не так. Интересно, он обо мне думает? И если да, то в каком ключе?