Железные нервы

Марк       Три двадцать два ночи. Вижу это на потолке, куда светят электронные часы. Очень удобная штука, кстати. Вот так просыпаешься, а переворачиваться на другой бок или за телефоном лезть не надо — на потолке всё видно. Вообще, батя их себе покупал ещё в прошлом году, но я оперативно забрал их. А почему бы, собственно говоря, и нет?       Встаю с кровати, кутаясь в одеяло, и иду на кухню. Сейчас бы только тихо спуститься по лестнице, а то опять невернусь и папу разбужу. О Злате не беспокоюсь, она спит как убитая постоянно, её вообще ничто не разбудит. Особенно в самолёте. Это вообще жесть.       Вот, например, в прошлом году мы в Турцию летали, а Злата так уснула, что мы при посадке её разбудить не смогли, пришлось из самолёта потом на руках выносить. Ладно, пусть отсыпается, пока может, потом в школу пойдёт и всё — детство закончится, а в следующий раз выспится только после смерти.       Чем ближе подхожу к кухне, тем лучше чувствую запах картошечки с грибами. А как открываю холодильник, так создаётся впечатление, что я вообще в раю. Прямо передо мной стоит большая сковородка с крышкой. Достаю её, прям как какую-нибудь реликвию, и ставлю на стол. Есть в темноте или в райском свете холодильника не особо хочется, потому включаю свет, но не основной, а несколько лампочек над шкафами. Они меня сейчас не ослепят, да и вообще, ламповость создают.       Достаю вилку из выдвижного ящика столешницы и принимаюсь за еду. Просто офигенно… Что-что, а готовить батя могёт, умеет, практикует. Давно бы с такими навыками себе новую жену нашёл, а то уже который год один одинëшенька… Вот и нафиг нужны эти ваши Мишлены и Гордоны Рамзи, когда есть жареная картошка? Тем более, от моего-то батька!       Останавливаюсь на секунду, когда замечаю, что как-то вокруг тихо. Надо что-нибудь включить на фон. Так, включаю какое-то случайное видео в телефоне: какой-то пацан проходит старенький хоррор, записки по лесу собирает и орёт. Эх, вот были же времена, сам когда-то в это играл! Может, реально потом пойти и какой-нибудь хоррор тоже пройти?       Съедаю большую часть картошки и сам даже не замечаю этого. Вкусно капец! Даже если картошка холодная, она всё равно божествена! Блин… вот есть два варианта: я могу доесть всю картошку, но сковородку потом мне мыть, а могу часть оставить, так, по доброте душевной, и тогда её мыть батя будет. Отличный вариант, как по мне. Но блин! Я не обедал и не ужинал по итогу, только минералку попил и покурил пару раз. Пофиг, доем и помою.       Так и делаю: опустошаю сковородку и мою её как можно тише. Но всё равно слышу батины шаги на лестнице. Блин! Всё-таки разбудил! Батя приходит на кухню и включает свет. Я медленно оборачиваюсь с губкой для посуды и сковородкой в руках, прям как таракан, пойманный с поличным. Но у бати немного другая ассоциация.       — Как енот-полоскун, ей богу. Домывай сковородку и спать ложись, а то опять полуночничать будешь.       А сам при этом садится за стол, ещё и ногу на ногу закидывает, прям аристократ! Смываю пену от моющего средства со сковородки, протираю её полотенцем и ставлю в духовку, где у нас, как и положено, хранятся противни, другие сковородки, ещё противни и крышки от сковородок. Посуда немного гремит, и батя шикает на меня.       — Ш-ш-ш! Злату не разбуди!       — О-ой, я тебя умоляю! Её вообще ничем не разбудишь!       — И что? Не повод же это шуметь по ночам.       В ответ пускаю тихий смешок. Такое ощущение иногда создаётся, будто батя в один день возьмёт и меня штрафанëт. Сколько там штраф составляет? Витëк как-то говорил, что одна или две тысячи, но я как-то не уверен.       — Так, всё сделал? — спрашивает батя, вставая со стула. Вот что интересно, так это то, что он всегда, вот абсолютно всегда, когда встаёт, сначала вздыхает и потом бьёт себя ладонями по коленям. И так не только он делает, но ещё и Сенин папа. И я не впервые это замечаю! Это какая-то отцовская особенность или что? Строго после женитьбы и детей появляется или как?       — Ага.       — Сейчас спать пойдёшь? Или опять куда-нибудь прошмыгнëшь? — интересуется батя, направляясь в коридор. Хвостиком иду за ним и выключаю свет.       — Вообще, хотел хоррор какой-нибудь пройти. Но второй вариант мне больше нравится. Напишу Арсу, наверное. Если он не спит, то к нему сбегаю.       — Я, конечно, всё понимаю, но ты время видел? Куда в три ночи?       — Да шучу, шучу! Просто посижу, поиграю, а потом посмотрю.       — Ладно. Но смотри мне, не шуми. И если Арсению будешь писать, то спроси, свободен ли Женя на днях, а то мы давно на шашлыки не собирались. Договорились?       — На шашлыки? Не, ну тогда точно договорились!       Поднимаюсь вверх по лестнице, беру одеяло с кровати, кутаюсь в него и сажусь за стол. Включаю компьютер, ввожу пароль и выбираю из имеющихся тот же хоррор, прохождение которого недавно смотрел. Вроде столько лет прошло, а атмосфера всё равно пугает. Пока игра загружается решаю написать Арсу.       «Привет. Не спишь?»       А нафига я вообще спрашиваю? Не спит, конечно. Он ведь такой же полуночник, как и я. Можно ему хоть позвонить в четыре утра, он всё равно ответит.       «Привет, нет.»       «Слушай, тут батя интересовался, свободен ли твой папа, он просто хочет шашлыки устроить на днях.»       «Тогда точно свободен. У папы вроде никаких дел нет, так что готовьте мясо, с нас мангал и шампуры.»       «Без проблем.»       Воодушевлëнно выхожу из комнаты, чтобы сообщить бате радостную новость. Он уже у себя, надеюсь, не успел заснуть. Тихо пробираюсь в батину комнату, вижу, что он уже лежит.       — Па-ап… — шëпотом обращаюсь к нему и дёргаю за руку.       — А? — отзывается и включает ночник.       — Дядя Женя свободен, с нас мясо.       — Да, да, отлично. Сегодня за ним съезжу, завтра всё будет.       Батя слово всегда держит, так что доверительно киваю и ухожу. Ещё он классно мясо маринует, но готовит его лучше дядя Женя. Блин, вот как сразу настроение поднялось, а! Довольный захожу в свою комнату и начинаю играть, но меня хватает на какие-то жалкие пятнадцать минут.       Нахожу записки одну за другой, бегая по лесу, но выхожу на рабочий стол, когда начинаются помехи, на меня вылетает какая-то шапокля. Не кричу, даже не вздрагиваю, а молча закрываю ноутбук, отворачиваюсь, делаю глубокий вдох и через пару секунд выдыхаю. Пойду лучше какой-нибудь фильм гляну.

***

Виктор       Волнение начинает подступать к горлу, как только я заворачиваю на улицу родителей. «Улица родителей». Блять, так сказал, будто она им принадлежит. Подъезжаю к дому и паркую машину у ворот, рядом с чёрным Мерседесом Никиты. Похоже, что я снова последний. Беру бутылку вина с пассажирского места, где ещё вчера поясничал Марк, и выхожу из машины. Не верю, что реально так думаю, но я бы очень хотел, чтобы Аверин сейчас был рядом. Просто от его пофигизма самому становится спокойнее.       Подхожу к калитке, открываю её ключом, который мне «заботливо» доверили родители, и захожу во двор. А вот в дверь дома уже приходится стучать, тут мне родители, похоже, решили не доверять. Дверь мне открывает Юля. Почему-то я даже не удивлён, что не мама или папа. И почему вообще Юля? Сейчас только четыре, а мама как раз говорила, что «Юлечка с Никитой к пяти подъедут». О’кей, ладно. Планы, похоже, опять изменились без моего ведома.       — Привет, Вить! — Юля обнимает меня за плечи и целует три раза в щёки. Фу, блин, терпеть ненавижу, когда она так делает, но готов ей это простить. И это при том-то, что я даже бабушке в своё время запретил так делать.       — Привет, — здороваюсь с Юлей и свободной рукой приобнимаю в ответ, после чего сразу захожу в родительский дом. Юля отходит в сторону и по привычке смотрится в зеркало, после чего поправляет рыжие волосы и поворачивается ко мне. — А где Никита?       — Он в гостиной, мы как раз уже садиться за стол собирались, только тебя не хватало. Идём скорее.       Так говорит, как будто они прям сидели и ждали, когда сам Виктор явится. Ага, конечно. Они бы и без меня спокойно начали. Вместе заходим в гостиную. Юля проходит дальше и садится за стол рядом с Никитой, а я молча останавливаюсь в дверном проёме.       — Витя! — произносит отец, но ни встаёт, чтобы поприветствовать, ни здоровается напрямую. Молча подхожу к нему и наклоняюсь, чтобы обнять.       — Привет, пап, — наконец здороваюсь и сразу переключаюсь на мать.       — Привет, Витенька! — мама немолодыми, но всё такими же мягкими руками тянет меня к себе за щёки и целует в лоб. Не люблю, когда она зовёт меня Витенькой и когда так целует, но ладно. Не буду же я её перевоспитывать. — Присаживайся.       Сажусь на своё место напротив Никиты и улыбаюсь ему, кивая. Наверное, Никита — единственный, кого я правда рад здесь видеть. По крайней мере, я точно знаю, что он искренне счастлив моему присутствую. Ну, может, ещё Юля, но насчёт её искренности я, честно говоря, всегда сомневался. Хотя в том, что она Никиту правда любит мне сомневаться не приходилось. Всё-таки ему с ней повезло. По крайней мере, он каждый раз возвращается домой к любимому человеку, а не к пустоте. Ставлю бутылку вина на стол и переключаюсь на стакан с водой. Делаю пару глотков — очень хочу пить.       Отец начинает распрашивать Юлю и Никиту об их поездке, как они добрались, что видели, а те рассказывают, показывают фотографии. Впрочем, всё как всегда. Основное внимание направлено на Никиту и его жену, я и сам ради приличия интересуюсь их делами, просто потому что в противном случае мама сразу начнёт приставать с вопросами о настроении, почему я такой хмурый, почему не общаюсь, почему вообще приехал, если опять нагнетаю, хотя, по правде говоря, ничего даже не делаю. А вот про меня вспомнят, только когда речь зайдёт о работе и образовании. Так и происходит через пару минут.       — Так, а ты, Витя, не думал наконец уволиться? — спрашивает отец.       Вот и чем я заслужил такое неуважение?       — Пап, — возмущается Никита, — тебя мы почему-то никогда твоей же работой не попрекали, а его ты каждый раз об этом спрашиваешь.       И Никита прав. Но отец его не послушает.       — Знаешь, пока такого желания не возникало, — отвечаю отцу, бесцеремонно наливая вино в свой бокал. На трезвую голову я это общество не вынесу. Либо алкоголь, либо наркоз — вот моё спасение. Делаю пару жадных глотков и со звоном ставлю бокал на стол.       Честно, ненавижу, когда заходит речь о моей работе. Что он, что мать постоянно умоляют меня уволиться, будто я не в школе работаю, а в проституции. Блять, да нормальная у меня зарплата! По крайней мере, мне пока хватает, чтобы не торговать телом. И коллектив рабочий у меня более-менее нормальный…       — А зря. Очень неблагодарный род деятельности, — с учёным видом замечает отец. А отмазывать всяких придурков в суде — это дело благодарное, да? Но в чём-то отец прав. Я уже и сам решил, что этот год и следующий отработаю до конца, пока наш десятый «Б» класс не выпустится в следующем мае, а потом уйду в адвокатуру.       Блять, ненавижу! Скажу честно, мне нравится место, где я работаю, может, иногда раздражают спиногрызы, но мне всё равно прикольно с ними общаться. И меня просто нереально бесит, когда отец ставит это всё под сомнение. Ведь Павел Владимирович лучше знает, ему этот мир абсолютно понятен! Я когда-то упорно не хотел на юридический факультет идти, потому что не хотел соглашаться с отцом. Я же считал, что если на юридический пойду, то ему проиграю. И я уже практически окончательно проиграл, только это расскроется через определëнное время.       Я реально не могу. Даже в учительской не такая душная атмосфера, как в родительском доме. Сразу же после ужина поеду к Вике, хоть развеюсь чуть-чуть.       Так проходит ещё пара часов. Честно говоря, я совсем сбился. Либо час, либо два… Смотрю на часы: половина шестого. Всего полтора часа? Неудивительно. Здесь время кажется бесконечным, причём в плохом смысле. Делаю деловой вид, будто мне срочно куда-то надо и выхожу из-за стола.       — Прошу прощения, мне нужно идти, — говорю родителям, поправляю воротник водолазки, потому что немного волнуюсь. Беру телефон и делаю вид, что мне пришло какое-то важное сообщение. Если уж врать, то убедительно и до конца…       — Уже? Посиди с нами ещё полчасика, — просит Никита, — ничего же кардинально не изменится.       — Я бы с радостью, но мне правда очень нужно идти. Это по работе.       — А я тебе говорил: увольняйся! — вторит отец.       — Ну ладно, ладно, Паш. Вите действительно нужно идти, мало ли что случилось. Но, сынок, чтобы больше такого не было. Работа не должна теснить личную жизнь, понимаешь?       — Понимаю, мам, но как иначе? — виновато пожимаю плечами и иду к выходу, как меня останавливает Юля.       — Подожди, так ты же вино выпил. Как поедешь?       Я к Юле нормально отношусь, но вот есть у неё такая черта, как у Ани Нестеровой из десятого «Б» класса: задаёт вопросы в неподходящий момент.       — А действительно… — отец задумчиво кивает. — Как поедешь?       — Молча. Буду надеяться, что по дороге не остановят. Всем пока.       Выхожу из гостиной и иду в прихожую быстрее, чем мама начинает паниковать. Пусть лучше за Никитку переживает, а я в полном порядке. Никто меня не останавливает, потому что вот такой я долбанутый. Если уж и решил, то до конца доведу… Наконец обуваю туфли, оказываюсь на улице, а уже через пару мгновений сижу в своей машине и еду к сестре, перед эти предупредив её по телефону.       Только шум езды и больше ничего. Решаю включить радио, которое вчера включил Марк. Опять какой-то рок. Неплохо… Вполне понимаю, почему ему это нравится.       Еду по дороге быстро, но как-то умудряюсь не нарушать ограничения по скорости. Вокруг какие-то люди, машины, новостройки, но мне нужна одна определённая. К Викиному дому приезжаю быстро, выхожу из машины и уже вижу, как ко мне на всей скорости несётся Вика и вешается на шею.       — Ты бы ещё раньше предупредил, что приедешь! — она обнимает меня и треплет по волосам, причём так сильно, что в какой-то момент мне начинает казаться, что она пытается проделать в моей голове дыру. Мелкая, а сильная… Хотя, честно говоря, мелкая — это крайне неподходящее слово. Она со своим метром семьдесят два выше любой среднестатистической девушки на целую голову.       — Прости, прости. Я просто быстро ехал.       — Что, душно стало? — спрашивает Вика, ведя меня к двери подъезда.       — Ты даже не представляешь… Опять вопросы об увольнении. Хорошо хоть, что до детей и женитьбы не дошло, я бы окончательно с ума сошёл.       — И выпил бы бутылку вина в одну морду, да? — параллельно Вика открывает дверь и, ускоряясь, бежит вверх по лестнице. Я бы вызвал лифт, но из солидарности с сестрой решаю устроить себе пробежку.       — В точку.       Попадаем в квартиру через пять минут. Еле дышу и пытаюсь перевести дух после бега с первого до восьмого этажа. А ведь Вика так каждый раз спускается и поднимается… Сестра достаёт из шкафа пару чёрных тапочек, ставит передо мной, а сама уходит, говоря, что заварит чай. Чай… Мой «любимый».       Вика предлагает мне чашку чёрного чая через пару минут, как только закипает чайник. Я делаю один глоток и мне этого хватает, чтобы понять, что с последнего раза ничего не поменялось. Конечно, я ей никогда этого не скажу, но чай она заваривает так себе. Ей самой нравится, когда чай очень крепкий, но у меня немного другой взгляд на это — просто сводит скулы и допивать приходится еле-еле. Я бы это и чаем не назвал. Скорее, чефиром.       — Так, ну, рассказывай, чего нового? — спрашивает Вика, садясь на стул напротив меня. Она по привычке подгибает одну ногу, а другой мотает в воздухе из стороны в сторону.       Почему-то на ум приходит Марк.       — Да так, всё пытаюсь одного человека вразумить.       — Опять школьники эти твои? — уточняет Вика и залпом выпивает чай, после чего наливает ещё. Мне уже плохо от этой картины…       — Ага… Курят и не краснеют. Вроде одного уговорил бросить, думаю даже помочь ему, но недавно всё равно с сигаретой поймал. Ну дурак…       — Действительно. Кого-то напоминает, да? — Вика намекает на меня и улыбается, бросая в рот пару орешков.       — Напоминает, напоминает… А у тебя что? Рассказывай давай.       Вика чуть хмурится, отпивает немного чая и подпирает голову рукой. Она так обычно делает, когда собирается говорить о чём-то не особо приятном.       — Да ничего! Недавно ходила в одно агентство, меня опять не приняли. Говорят, что всё хорошо кроме роста. Что такого в метре семьдесят два? Нормальный рост, как раз подходит. А они говорят, что мало. Хотя написано у них же на сайте, что берут от метра семидесяти.       — Знаешь, я от этой сферы далёк, поэтому особо ничего не понимаю, но мне кажется, что ты была бы хорошей моделью. У тебя ещё полно времени!       — Ну да, ну да… Мне уже двадцать два, дальше этого возраста большинство агентств, которые я рассматриваю, не берут. Так что, думаю, доучусь в конце концов на юриста и буду по специальности работать. Ну, или как повезёт.       И она туда же! Мать (моя) — юрист, отец — юрист, брат младший — юрист, я сам тоже юрист, дед мой, если я правильно помню, с юриспруденцией был связан, а вот Вика, тоже юридическое получает… Какая-то династия. Ну, всё ровно так, как отец хотел. Из ряда выбивается только Юлия Романовна, Викина мама, — она стюардесса. Вот почему Вика не последует её примеру и не пойдёт в стюардессы? Тем более, что ей эта профессия тоже нравится. Нет же, ей тоже нужно стать юристом. Этот круг когда-нибудь замкнётся или нет?       Но это я так думаю. А на деле, если Вике что-то интересно, то я лучше её поддержу, чем буду пытаться отговорить.       — Так это тоже неплохо. Ты неглупая, мозги у тебя работают. Я думаю, ты неплохую карьеру себе сделаешь. Так что подумай, подумай.       Вика улыбается и пожимает плечами. Она так делает, когда в чём-то сомневается. Но ничего, думаю, она однажды решит всё сама.

***

Марк       Выходим с батей из магазина с тремя пакетами, полными мяса. Как представлю, во что оно завтра превратится, так хорошо сразу становится! Загружаю все три пакета в багажник, но в машину садиться не спешу — хочу погулять, сегодня погодка прям отличная. Не могу просто сесть в машину или остаться дома, мне жизненно необходимо погулять.       — Марк, запрыгивай, — говорит батя, но я отмахиваюсь.       — Да нет, я пешком пройдусь.       — Уверен? Ну смотри. Только не попади никуда и телефон при себе держи.       — О’кей. Пока, пап!       — Пока, пока.       Батя уезжает с парковки, а я молча вставляю один из двух наушников в ухо и иду. Просто иду, куда глаза глядят, потому что времени у меня ещё навалом, а до дома я всегда успею дойти. Или добежать. Тут уж как обстоятельства сложатся.       Вообще, было бы неплохо с кем-то сейчас прогуляться, а не в одиночестве. Например, Витëк. Интересно, чем он сейчас занимается? Наверное, работает. Или тоже с кем-то… Думаю, он всё-таки с кем-то, ибо не может быть такого, что у него никого нет. Он же реально красивый мужик, я бы и сам с ним замутил, но в нашей стране этого не поймут.       Прохожу по улице мимо многоэтажек и вижу знакомый автомобиль. О, это же BMW Витька! Лëгок на помине. Только про него вспоминал и вуаля! И выходит из машины тоже Витëк. Ого, он здесь что ли живёт? Виктор Павлович идёт вперёд, и ему на шею вешается какая-то девушка. Красивая…       Почему-то смотрю на них, не отрываясь, и становится как-то противно, что ли? Не, скорее просто неприятно. Но я не особо понимаю почему. Витëк её обнимает, даже улыбается. Счастлив, наверное, её видеть… И, по всей видимости, я был прав. Девушка у него всё же есть. А с чего бы ей не быть? Он красивый, она красивая. Звёзды сошлись. И грустно почему-то становится…       Блять, не могу на это смотреть! Отворачиваюсь и быстро перехожу дорогу, мне как раз на другую сторону надо. А Витëк пусть стоит там, со своей пассией развлекается.       Так, сто-оп… А с чего я вообще решил, что это именно его девушка или что-то такое? А если это его сестра? Я же ничего о нём в этом плане не знаю. К тому же, она издалека чем-то на него похожа. Ну, например, у неё тоже волосы чëрные. И всё? Только волосы? Ну, ладно, ещё они оба высокие. Может, у них это семейное или что-то типа того… Блин, жалко, что цвет глаз не разглядел. Спорю, что они у неё тоже серые. Надо будет как-нибудь намекнуть Витьку на неё, может, он что расскажет.       И вообще. Чего я так парюсь? У Витька же своя жизнь, а я к ней пока что не причастен. А хотелось бы…       Иногда кажется, что он живёт в каком-то абсолютно другом мире. То есть, мы пять дней в неделю видимся в школе, он кучу раз оставлял меня после уроков, вчера даже до дома подвёз, а потом что? Он как будто испаряется и существует уже в другом пространстве. Я это о том, что я много чего о нём, по сути, не знаю. Но ничего. Это поправимо.       Иду вперёд по улице и мысленно матерюсь, видя перед собой Нестерову. Непривычно видеть её в джинсах и худи, а не в юбке и рубашке. Мне иногда кажется, что она чуть ли не единственный человек в нашем классе, если не во всей школе, который ещё соблюдает вот эту вот фигню со школьной формой. У нас же всё просто: взял, что попало напялил и пошёл. Я иногда вообще в пижаме могу приходить. А она каждый раз заморачивается и приходит в своих этих выглаженных рубашках. Это восхищает, скажу честно…       — Марк? Ты чего тут делаешь? — спрашивает Аня.       — Аня, как же так! Ну неужели непонятно? Разве не видно, что решил в Казахстан пешочком сходить за хлебом? — делаю итальянский жест рукой и театрально прикладываю ладонь ко лбу.       — Ты что в школе, что вне школы одинаковый.       — Это какой, если не секрет?       — Несерьёзный. Тебе в следующем году выпускаться и в университет поступать, соберись наконец.       Я точно ей что-то сделал. Убил в прошлой жизни иди дорогу ей перешёл вместо чёрной кошки. Потому что я не могу иначе объяснить то, что она постоянно ко мне цепляется даже по мелочам, которые здоровые люди проигнорировали бы.       — Ой, да ладно! Не душни! Так говоришь, будто у тебя уже вся жизнь распланирована.       — А чего тут такого? Может и распланирована, — отвечает Аня и мне почему-то искренне кажется, что она не шутит. Ну не шутит же! Это же Аня, она просто не умеет. У неё эта функция ещё не разблокировалась.       — У меня есть вопросы, но я оставлю их при себе.       Вообще, я при любом удобном случае попытался бы уйти от разговора с Аней, но почему-то сейчас как-то не хочется. Она такая… ну, такая. Более-менее нормальная, что ли? Даже необычно как-то.       — Вот так и сделай, — уверенно говорит Нестерова. Она смотрит на часы, и я удивляюсь ещё больше. У неё есть часы. Их хоть кто-нибудь ещё вообще носит? Сейчас же всё в телефонах. Нафиг деньги на часы тратить? — Дорогу до дома сам найдëшь? Или тебя проводить?       Я так-то не тупой, помню, где живу. Но почему бы не рискнуть? Будто она реально возьмёт и меня проводит.       — Да, ты права. Кажется, забыл.       — Как же так? — наигранно удивляется Аня. — Тебе на Красную улицу?       — Ага.       — Ну, пошли.       Подождите. Стоп. Она же несерьёзно сейчас? Реально за мной пойдёт?       — Реально? А у тебя нет других дел? Ну, подушнить, поболтать, бабушку через дорогу перевести?       — Нет. Я только с тренировки шла.       О, а вот это уже интересно. Что за тренировка? Надеюсь, не рукопашка. В таком случае, я, оказывается, хожу по грани каждый день.       — С какой? Танцуешь?       — Боксирую, — Аня говорит это настолько обыденным тоном, что я просто в шоке. Это опасно. Для меня, то есть.       — И как давно?       — Третий год уже.       Это реально опасно! Анна Дмитриевна точно что-то знала, когда сажала меня с Нестеровой за одну парту.       — Серьёзно? Ты сейчас не шутишь?       — Не-а. Меня папа три года назад отправил на бокс. Мне как-то зашло, до сих пор занимаюсь. А ты? Дай угадаю, ничего не делаешь?       — Эй, вообще-то я большим теннисом занимался с шести лет.       — А почему занимался? Бросил?       — Ну, как тебе сказать… Я в четырнадцать лет приземлился неправильно и колено повредил. Потом около полугода его восстановливал, но к теннису уже не вернулся. Может, позже как-нибудь снова начну заниматься…       Аня грустно вздыхает и хлопает меня по плечу. Ничего себе! Вот это было неожиданно. Смотрю по сторонам и замечаю, что моя улица будет ещё не скоро. Ане, в принципе, незачем со мной идти.       — Ты, наверное, иди домой, а я к себе пойду. До моего дома ещё долго.       — Ладно. Тогда до понедельника.       — До понедельника.       Машу ей рукой и даже улыбаюсь. Аня улыбается мне в ответ и уходит в противоположную сторону.       Как оказалось, она может быть нормальной. Или, может, это я сошёл с ума?