Принимая вуаль

      Неужто она решилась на это?       Решилась на самом деле?       Да.       Минуло три дня. Тоска, нервная и раздражительная, нарядилась в своё лучшее платье. То самое, которое надевала только на свадьбы и похороны. До несуразности дорогое, если вспомнить сумму, что запросило ателье, но до удивления придающее уверенности, стоило в него облачиться.       А сегодня уверенность, граничащая с наглостью, требовалась ей больше, чем когда-либо.       Тоска тщательно нанесла макияж и дополнила его традиционным вертикальным мазком помады на нижней губе. Времени покрасить волосы не хватало, поэтому она решила спрятать их под чёрным шарфом. Если подтянуть ткань вплотную к линии роста волос, её естественный цвет не сильно бросался в глаза. Доставшиеся от природы тёмные брови тоже помогали скрасить изъян. Если намеченный план сбудется, ей так или иначе придётся привыкать носить вуаль. Этот образ, возможно, останется с ней на всю оставшуюся жизнь…       Но, о Сила, неужто она в самом деле на это решилась?       Да, она должна.       Сердце заходилось стуком в груди, ладони безудержно потели, но Тоска вновь и вновь укрепляла в душе решимость. Чтобы попасть сюда, ей пришлось обратиться за помощью ко всем своим влиятельным родственникам и друзьям. Назад пути не было. У неё будет только один шанс сделать всё правильно.       Тоска промаялась в ожидании более трёх часов, наблюдая, как один за другим выдающиеся Лорды дней нынешних в дорогих парадных доспехах предстают для высочайшей аудиенции.       Один из Лордов таковую не пережил. Его безжизненное тело выволокли из дверей двое стражников в красных одеждах.       Другой Лорд вышел сам, прихрамывая и слегка дымясь после того, как получил заряд Силовой молнии.       Каким станет итог назначенной ей аудиенции?       Тоска не знала ответа, да и боялась его узнать. То, на что она сподобилась, выходило далеко за принятые в обществе рамки.       Наконец, управитель, даже не потрудившись скрыть глубочайшее неодобрение, кивнул ей, давая знак ступить за двери. Пути назад больше не было. Она сделала глубокий вздох и пошла вперёд.       Потребовалось мгновение, чтобы глаза освоились с могильным полумраком, заполняющим тронный зал. Император восседал высоко, так высоко, что приходилось запрокидывать голову.       Никто, кроме Лордов Тёмного Совета, не ведал истинный облик Повелителя. Тоска могла различить лишь смутную фигуру в плаще, едва выразимую на фоне уходящего во тьму пустого пространства. Просители же, напротив, вставали посреди, подсвеченные единственным лучом, падающим откуда-то сверху. Но луч только слепил и погружал в темноту всё вокруг.       Тоска быстро ухватила классическую расстановку сил. Со своего трона Император прозревал всё, но его подданные — очень-очень мало. И это не могло быть случайностью. Как урождённая леди-ситх, она умела распознавать тонкую игру символов, что подчёркивала баланс в их иерархическом обществе. Больше того, она сама нередко их использовала. Но здесь, в тронном зале, любые символы сводились к одной простой истине: Император властвовал над Лордами, которые, в свой черёд, властвовали над отведёнными им мирами и всеми, кто жил и трудился на них.       Более упрощённое подобие этого зала присутствовало на планетарных командных центрах и во многих поместьях. У её мужа имелся тронный зал на его местном форпосте. Но даже когда Маркус сидел там, то он воплощал собой единоличную власть человека перед ней. Ибо всякая власть исходит от Императора. Сколько бы полномочий он ни раздавал своим верным, он никогда не выпускал контроль из собственных рук.       Просителями, что являлись пред очи окутанной тайной фигуры, абсолютного и вечного Тёмного Лорда, по обычаю выступали только мужчины. Леди-ситх могли располагать внушительной силой и вести эффективную общественную деятельность, но всегда наедине, за закрытыми дверьми. Женщинам в их кругах не было места в публичной сфере. Ибо в устоявшейся патриархальной системе вся слава и почёт принадлежали мужчинам-ситхам, по крайней мере, официально. Ситхские жёны не были лишены амбиций, просто они выражали их через карьеру мужей и своих детей.       В присутствии Императора никому не дозволялось стоять. Лорды преклоняли колено, опустив голову и протягивая меч, но подобная воинская поза не приличествовала женщине. Взволнованная, Тоска упала на оба колена, сжав на них вспотевшие руки, чтобы случайно не начать их нервозно заламывать. Смиренно опустив подбородок, она ждала, когда на неё обратят взор, явив высочайшую милость.       Ожидание было долгим. Не оскорбился ли Император её присутствием? Тоска с трудом могла связать мысли от того, как сильно в ушах билась кровь.       — Кто ты? — прогремел голос свыше. — Почему ты здесь?       Тоска отвечала, не поднимая головы:       — Я леди Стракт.       — Громче. Я не слышу тебя.       — Я леди…       — Громче, женщина!       Тоска задрала голову и объявила, громко и смело:       — Я — леди Стракт! Дочь Дарта Вегемента и внучка Дарта Стэйна.       Она назвала себя, причисляя к генеалогическому древу, на переплетениях среди которых была зациклена Империя. Её родословную окрестили бы скромной, но именно так полагалось представляться на церемониалах, подобных этому.       — Так-то лучше. Почему ты здесь? — снова повторил голос.       — Лорда Стракта внесли в Список проскрипции…       — И ты по глупости своей явилась молить меня о пощаде? — вновь перебил её невидимый Владыка.       — Нет, — сглотнула она. — Я предлагаю сделку.       — Так предлагай, — нетерпеливо потребовал голос.       Она выплеснула слова, словно боялась не угнаться за ними:       — Если вы уберёте Лорда Стракта из Списка, я приму вуаль в храме.       — Я не слышу тебя, — опять пожаловался голос, и Тоска почувствовала, как мучительно быстро тает её шанс. И повторила громче:       — Если вы уберёте Лорда Стракта из Списка, я приму вуаль в храме!       Вот и всё. Она произнесла это вслух. Только что она предложила немыслимое в обмен на жизнь Маркуса. Если Император ответит согласием, её жизнь ждёт крах, который обрушит на неё всю тяжесть общественного презрения.       — Почему?       Почему?..       — Потому что это спасёт его и защитит моих сыновей, — пробормотала Тоска. — Если моего мужа объявят, мои мальчики никогда не получат должного воспитания. Никто не возьмёт их в ученики. Их жизни будут разрушены.       — Проскрипция необходима, — её аргументы, очевидно, не снискали сострадания. — Выживают сильнейшие. Таков порядок вещей. Таков путь ситхов.       Да, это она знала. Каждые несколько десятилетий Повелитель просеивал ряды своих Лордов, отсекая нерасторопных, кому суждено обновить священные тенета храма. Сочтённые достойными продолжат служение. Из недостойных высосут жизненные силы на ритуале. Такая участь ждала и Маркуса, если она не сумеет убедить Императора принять её предложение.       Что ещё хуже, последствия ритуала сказывались не только на обречённых Лордах. Ибо за каждым объявленным стояла семья. Выживших детей — мальчиков и девочек — будут сторониться из-за грехов отца. Не найдутся те, кто вступит в брак с отпрыском объявленного Лорда, опасаясь, что слабость, подобно Силе, передастся по наследству.       И потому, если её муж будет объявлен, их мальчиков ждёт прескверная судьба. Невозможность хорошей карьеры, ведь никто не рискнёт взять их в ученики. Невозможность достойной партии. Её сыновья никогда не войдут в правящий класс, в каком родились, как и в класс тех, кто рождён без Силы, но располагал влиянием и средствами. Они застрянут изгоями где-то посередине.       Император заговорил снова:       — Почему ты осмелилась тратить моё время на эту нелепую сделку?       — Лорды умирают в битвах за Империю, — стойко ответила Тоска. — Леди жертвуют собой ради семьи.       — Обычно до таких крайностей не доходит, — заметил Император.       — Как леди Скэти, — возразила она, отсылая к преданию былых веков о леди, подхватившей меч раненого мужа, чтобы защитить его от рыцаря-джедая. Она убила врага, но и сама заплатила за это жизнью.       — Тебя надоумил твой муж?       — Нет, Ваше Величество, — призналась она. — Он не знает, что я здесь.       Утром Тоска расцеловала Маркуса и мальчиков на прощание, и семья ничего не заподозрила. На самом деле, они почти этого не заметили.       — Ты бесчестишь Стракта и приходом сюда, и своим предложением, — постановил Император. И был, похоже, крайне раздражён.       Но у Тоски не было пути назад.       — Это спасёт его, — возразила она, огласив единственное, что важно. — Он будет жить.       Глубокий голос свыше, напротив, был скептичен:       — Лорд Стракт, вероятно, предпочёл бы смерть, нежели позволил жене обменять своё тело на его жизнь.       Тоска опустила голову ещё ниже. О Сила, до чего ужасный разговор… В полной мере постыдный и неловкий, как она и боялась.       — Ты краснеешь. Ты хоть знаешь, чем занимаются послушницы, нет?       — Да, знаю…       — Что ты мямлишь? — вновь разразился недовольством голос. И на этот раз страшно и явственно. — Я не слышу тебя.       — Да, я знаю! — сдавленно повторила несчастная Тоска.       — Ты всегда такая упрямая?       — О нет, Ваше Величество, — осеклась она. — Я знаю своё место.       — Что-то сомневаюсь.       Тоска зарделась, не зная куда спрятать глаза.       — Список проскрипции пока не определён до конца. Но есть кое-кто, кому известно, что имя Лорда Стракта там есть. Если это всплывёт, пойдут пересуды.       Да, об этом она тоже подумала.       — Его имя исключили потому, что он доказал силу духа, приговорив меня к храму.       Такое прикрытие объясняло и его помилование, и её отсутствие.       — Приговорил к храму… на каком основании?       — Из-за п-прелюбодеяния, — заикаясь, выдавила Тоска. Вполне понятное наказание для замужней женщины, подобной ей, за которое храм был честной расплатой.       — Прелюбодеяние может поставить под сомнение происхождение твоих сыновей.       — Наши мальчики как две капли воды похожи на моего господина, — спешно заверила она. — Никто не усомнится в их законности.       — Ты когда-нибудь изменяла мужу? — напрямик спросил Император.       — Нет! — с губ сорвался быстрый, почти рефлекторный ответ.       — Да, я так и думал. — Разговор круто переменил тему, так как следом незримый ситхский Владыка приказал: — Сними шарф.       Тоска подняла дрожащие руки, вытягивая из волос шпильки и сдёргивая мешающую ткань.       Сверху лился яркий свет, и она знала, что её светло-русые волосы будут видны во всей своей провинциальной красоте. Эти злосчастные волосы вкупе с алебастровой кожей и светлыми глазами красноречиво свидетельствовали о незамысловатой породе. В её роду не было ни одного чистокровного ситха с красной кожей и тёмными глазами.       — Так вот что ты скрываешь, — произнёс Император, растягивая слова, чем заставил её съежиться. — Леди или плебейка?       Тоска подняла взгляд.       — Я — леди, — заявила она с негодованием.       — Только до тех пор, пока я не соглашусь исполнить твоё желание принять вуаль в храме, — резонно указал Император. — Так что в этой сделке получу я? — размышлял он. — Сейчас в храме нет недостатка в послушницах. Я ничего не выигрываю от твоего волонтёрства.       — Мои сыновья и мой господин будут здравствовать, дабы верно служить Империи.       — Я ожидаю сего от всех моих подданных. Более того, служение Стракта и так принадлежит мне, и оно потеряло свою значимость. — Когда Тоска промолчала, не найдя, что возразить, он повторил: — Так что в этой сделке есть для меня?       — Ничего, полагаю, — согласилась она.       — Так значит, ты пришла все-таки молить о пощаде?       Тишина сводила её с ума, пока губы сами не прошептали:       — Да...       — Говори громче! Я не слышу тебя.       — Да! Да, я молю о пощаде. Но другим это не покажется милосердием. Если вы даруете его мне, никто не узнает. Это будет выглядеть, как справедливая кара за мой проступок.       Император молчал, погружённый в свои размышления, пока не выступил, подвергнув критике все её заявления с мгновения, когда она переступила порог:       — Леди Стракт, эта последняя фраза — единственное проницательное замечание, высказанное вами за всю аудиенцию. Я уважаю тех, кто понимает ценность осмотрительности. Вещи в Империи не всегда то, чем кажутся.       Значило ли это, что он согласен? Тоска посмотрела вверх с надеждой.       — Стража! — отрывисто приказал Император. — Отвести леди Стракт в храм.