Принимая вуаль

      — Здесь столько охраны, — выдохнула Тоска, глядя вслед вооружённым до зубов стражникам. И перевела вопросительный взгляд на призвавшего её Лорда.       На сей раз Лорд Тенебре не надел плащ, но, если уж на то пошло, это нисколько не умаляло солидности его персоны. Высокие сапоги, свободные брюки, мастерски сотканный хитон с широким поясом, подчёркивающим широкие плечи. Всё чёрное как ночь. И превосходного качества и кроя, кричащее о роскоши. Иные Лорды отдавали предпочтение пафосным одеждам и вычурным доспехам. Но не Лорд Тенебре. Он источал строгий стиль прет-а-порте. Тоска невольно впечатлилась.       — Ограничения — это дань безопасности, — развеял её опасения жрец, явно привыкший к подобного рода церемонностям. — Время от времени на жизнь Императора совершались покушения. Он слегка страдает паранойей.       — О, Сила, — сглотнула она. — Что ж, тогда объяснимо…       — Не нужно за него беспокоиться. Никто не смог подобраться к нему даже близко. Между нами говоря, — понизил голос Лорд Тенебре, и в его глубоко посаженных глазах заплясали озорные искорки, — я полагаю, старина Вишиэйт получает удовольствие от их стараний. Это помогает держать себя в форме.       — В-верно, — осторожно кивнула она, покосившись в сторону, куда ушла стража. Внезапная мысль заставила призадуматься: какие ещё опасности могут поджидать в этом месте? Покушения на Императора — похоже, лишь один пункт в длинном списке, на который она подписалась. — И что происходит потом? Я имею в виду, после попытки покушения?       — Император казнит заговорщиков. Они никогда не действуют в одиночку.       — За измену?       — Да. Но в основном в назидание.       — Конечно. — Глупый получился вопрос. Тоска покраснела под вуалью. — Насколько здесь опасно? Стоит ли мне беспокоиться о своей безопасности?       — Император — опасный человек, — медленно произнёс Лорд Тенебре, тщательно подбирая слова. — Те, кто подле него — те, кто близки к нему подвергаются определённой доле опасности. Это неизбежность.       — Но он же во дворце? — с тревогой втянула воздух она. — А мы в храме?       — Мы во дворце, — поправил Лорд Тенебре. — В отличие от других жрецов моё обиталище здесь.       Вот оно что. Оглядываясь по сторонам, Тоска осознала то, о чём стоило бы догадаться. Комната, в которой они находились, была большой, даже огромной, по-царски обставленной. Цвета были отнюдь не присущими храму чёрным, красным, с окаёмкой из позолоты, а насыщенно бордовыми и тёмно-серыми. Такие скорее встретишь на богатой вилле какого-нибудь адмирала, чем в месте всеобщего поклонения. Как будто здесь действительно кто-то жил.       Тоска поглядела за плечо и впервые заметила, что верховный жрец совершенно безоружен. Несвойственно безоружен для Лорда ситхов его положения.       — Где ваш меч? — непроизвольно спросила она, все ещё пребывая в расстроенных чувствах из-за разговора и предшествующего ему тюремного обращения.       — Мне не нужен меч.       — Это потому, что здесь мы сейчас в безопасности? — с надеждой спросила Тоска.       Его ответ источал самодовольство:       — Нет. Потому что мне не нужен меч. Я чародей, а не воин. Не стоит недооценивать мою силу.       Возможно, в этом и крылся весь смысл.       — Потому что вы умеете обращать врагов в цветы? — бесхитростно спросила она, вспоминая его предыдущий фокус.       Он хмыкнул.       — Никогда не пробовал. Стоит наверстать упущенное.       Он улыбнулся, и Тоска только сейчас осознала, насколько он хорош собой. Лорд Тенебре обладал необычной внешностью. Аккуратно подстриженная окладистая борода контрастировала с его элегантно зачёсанными назад волосами. В его стиле плебейское сочеталось с господским, и вместе делало его неожиданно привлекательным.       Он поймал её взгляд и вновь озарился улыбкой.       — А теперь, моя госпожа, — он выдвинул кресло из-за небольшого столика на двоих и встал сбоку. — Присоединяйтесь ко мне.       Когда Тоска аккуратно уселась на предложенное место, жрец наклонился, срывая вуаль с её волос.       — Ненавижу эти вуали, — проворчал он, с отвращением отбрасывая полотно. — Понятия не имею, как зародилась эта традиция, но появилась она ещё до меня.       — Тогда почему бы её не прекратить? — предложила Тоска, когда он сел напротив. Собственная смелость озадачивала, но что-то в собеседнике и вообще в этой ситуации располагало к откровенности. — Вы же здесь первый чародей? Разве не вам устанавливать правила в храме?       Ответ Тенебре звучал скорее по-философски:       — Ситхи любят традиции. Чем больше всё меняется, тем больше оно остаётся неизменным для нас. Кроме того, Император любит преемственность. Он культивирует чувство, что некоторые вещи вечны и присущи ситхам, как ему самому. Вопрос не в том, важны ли послушницы, а в том, что они являются частью более широкой мозаики традиций, к которой привык народ.       Она кивнула.       — Вы говорите, что он не хочет ничего менять, чтобы не расстроить людей.       — Он уже не тот реформатор, каким был когда-то, — несколько устало произнёс Лорд Тенебре. — Каждый правитель начинает с реформ, а заканчивает реакционизмом. Стремление к переменам ослабевает, и целью становится поддержание статус-кво. — Он поднял бокал в учтивом тосте. — За вас, леди Стракт. Светловолосую красотку, ослепившую всю Империю.       Растерявшаяся, Тоска зарделась и сделала поспешный глоток, дабы скрасить неловкость. Потому что: да как вообще положено на такое отвечать? Она решила сделать вид, что ничего не произошла и взамен попыталась свернуть на любимую тему всякого ситха — власть:       — Император пробыл Тёмным Лордом дольше, чем кто-либо до него, верно? Уже почти полторы тысячи лет?       — Скорее, ближе к тысяче трёмстам, — поправил её Дарт Тенебре и ухмыльнулся. — Но кто будет считать?       — О, уверена, он считает, — сухо заметила Тоска.       От её слов ухмылка стала шире.       Разговор проходил легче, чем предыдущий, и это позволило немного расслабиться. Тоска озвучила вопрос, который не давал ей покоя с прошлой встречи:       — Не ждёт ли где леди Тенебре, которая может позаимствовать вашу книгу заклинаний, чтобы наложить проклятие на меня?       Беспокойство было нелишним, ведь врагов у неё могло оказаться больше, чем одна склочная старшая послушница в обители при храме.       Вопрос позабавил Лорда Тенебре, углубив морщинки на его щеках. Но всё же он спросил, будто уклончиво:       — А теперь поведайте, почему это должно волновать вас?       — Потому что ваша супруга может разозлиться, потому что мы… э-э…       Как ей описать то, чем она и этот странный Лорд являлись друг для друга?       — Друзья, — легко подсказал он.       — Да! Друзья, — она с облегчением уцепилась за мягкую формулировку.       Жрец снова показался удивлённым.       — Успокойте свои страхи. Никакая леди Тенебре не будет держать свечку.       — Вы вдовец?       — Убеждённый холостяк.       — Ох.       Необычно. Весьма необычно. Ситхи рассматривали жизнь сквозь призму стратегии. От браков и ученичества до карьеры — конкуренция во всём. Для Лорда воздерживаться от брака значило упускать шанс приобрести влиятельные связи, способные в один прекрасный день сыграть немаловажную роль. А уж с такой престижной должностью, как у верховного жреца, Лорд Тенебре, несомненно, мог искать жену в самых высоких кругах.       Жрец слегка приоткрыл тайну, когда они приступили к еде:       — В дни юности, когда пришла пора думать о женитьбе, мне бы отказали все достойные кандидатки. Но в моём теперешнем положении жена мне ни к чему. Выбор жены в эти времена станет политическим актом, который служил бы на пользу конкретной семье. Это приведёт к тому, что у них зародятся амбиции, а амбиции могут вызвать проблемы.       — Разумно, ведь вам не нужно беспокоиться о продвижении по службе. Как Мастер над чародеями вы уже на вершине.       — Да, — подтвердил он с абсолютной серьёзностью. — Всё, что я могу, это спускаться вниз.       — И вы не хотите сыновей?       Все Лорды хотели сыновей, знала Тоска по опыту.       Кроме него.       — Дети — это риск, который мне брать не следует. Мне не нужны сыновья, чтобы творить наследие. Я делаю это сам. — Дарт Тенебре подался вперёд. — Я возвысился безо всякой поддержки. Я ничего не получил от отца, и я не намереваюсь становиться отцом.       Когда он произносил это, в его голосе сквозили неприятные ноты, и до Тоски как издалека донеслось, что Сила пришла в движение. Неприязнь коренилась глубоко. Будь они знакомы лучше, она спросила бы, в чём дело. Но перед ней сидел вчерашний незнакомец, поэтому она придержала любопытство при себе.       Глупо отрицать различный образ их мыслей. Если честно, Тоска с трудом его понимала. Семья была центром её жизни. Из-за семьи она угодила сюда.       — Итак, как прошёл ваш первый день? — Лорд Тенебре сам предпочёл свернуть на другую тему и подлил себе вина.       — Сносно, мне кажется. На самом деле, я не знала, чего ожидать, — призналась она. — Я познакомилась с девушками. Они такие юные, мой господин. По сути, многие ещё подростки. И все такие хорошенькие. Среди них есть невероятно красивые… — И это подвело к ещё одному назревшему вопросу: — Почему из всех вы предпочли меня? Или, секунду, с кем-то из этих девушек вы тоже «дружите»?       Он покачал головой.       — Сейчас мы друзья только с вами.       От его ответа стало полегче. Не столько за себя, сколько за девочек-послушниц. Тоске претило думать о том, как их использовали в здешнем укладе. По крайней мере, у неё самой ещё оставался выбор.       — Юность излишне переоценивают, — проворчал Лорд Тенебре. — Уж я-то знаю. Мне четырнадцать сотен и десять лет.       Вилка выпала из её пальцев и зазвенела по столу.       — Ух ты, — Тоска даже не пыталась скрыть охвативший её шок. — Я слышала, что Лорду Азамину сотни лет, и он продлевает жизнь с помощью Силы, но и помыслить не смела, что можно продлить свою жизнь настолько… — Она сидела, открыв рот, впечатлённая чужим могуществом. — Ух ты.       — Не стоит недооценивать мою силу, — напутствовал жрец во второй раз. В напутствии звучала гордость, укор и предостережение.       Тоска вовсе не была дурочкой. Она знала, что есть вещи выше её понимания.       — О, не буду, — тут же согласилась она. — Но почему? Зачем выбирать меня, когда можно обладать юной невинной красавицей?       Он усмехнулся.       — Уверяю вас, ни одна из этих красавиц не невинна. — Откинувшись на спинку кресла, он сделал большой глоток. — По правде, я не пользуюсь услугами послушниц. Давным-давно я проделывал это раз или два, и усвоил урок. Мне нечего сказать двадцатилетней девчонке.       — Одной только шестнадцать, — печально припомнила Тоска.       — Шестнадцать… Двадцать… не имеет значения. Важно то, что они ещё не начали жить настоящей жизнью. Это делает их довольно пресными. Разговоры с ними сводятся к тому, как они скучают по своим школьным друзьям и ненавидят родителей. Ну ещё платья, причёски, — посетовал он. — Так поверхностно.       Тоска смерила его откровенным взглядом.       — Не преувеличивайте, неужели в этом деле действительно столько разговоров?       — Ну-у, обычно прибавляются слезы, — вздохнул он. — Что бы вы ни решили, моя госпожа, и как бы ни развивалась наша дружба, обещайте мне, что не будете плакать. Я на дух не переношу рыдающих женщин.       Тоска внимательно на него посмотрела.       — Мой господин, я произвожу на вас впечатление истеричной особы?       — Нет, — улыбнулся он и рассмеялся, отчего тут же помолодел на много лет. — Мне сразу понравилось, что вы не из тех, кто пускается в рёв. Это сразу прибавило вам солидных очков.       Он наградил её улыбкой, и Тоска не удержалась от зеркального ответа. Полный цинизма и насмешек, Дарт Тенебре умел притягивать к себе. Сложись обстоятельства иначе, и будь это светский приём, а не подконвойный ужин, могло быть весело — с ним было весело. Они бы безобидно обменялись шутками и поболтали, а затем разошлись к своим супругам, не нанеся никому никакого ущерба. В нынешней же ситуации ей приходилось иметь дело с мужским вниманием, к которому она не привыкла.       — Тогда почему среди послушниц нет взрослых женщин? — полюбопытствовала она.       Его ответ был прагматичным и по-ситхски прямым:       — Потому что мужчины убивают неверных жён, но для наказания своенравных дочерей-бунтарок тащат их ко мне. Это снимает с главы семьи бремя непомерного приданого за дочь с подпорченной репутацией и умиротворяет их жён, которые могут взбунтоваться, если карой будет смерть.       Тоска поёжилась.       — Звучит так ужасно… — не нашлось бы лучших слов, чтобы это выразить.       — Это и есть ужасно, — согласился Лорд Тенебре. — Это разрывает семьи на части. Вот почему вы первая, кто вызвался на эту службу. — Он взглянул на неё поверх края бокала, который покручивал в руках. — Вы уверены в том, чего желаете? Вы обдумали это, как я просил?       Не то чтобы всерьёз. Тоска держалась за свой план, даже если сомнения нарастали по мере того, как проявлялись всё более очевидные недостатки.       — Я хочу, чтобы мой муж был жив, а у сыновей была возможность добиться успеха.       Лорд Тенебре ответил не сразу. Он помолчал, просто наблюдая за ней так, что хотелось выжать голову в плечи. А потом протянул:       — А чего вы хотите для себя?       — Разве это имеет значение? Я давно перестала думать о себе в первый черёд.       Он снова крякнул.       — Леди Стракт, ситх из вас вышел прескверный. В центре всего, на что вы сподобитесь, призваны быть только вы.       — Вы же знаете, это простое бахвальство, — покачала головой она. — Половина из того, что мы декларируем о нас самих, не соответствует реальности. Позёрство, в которое мы коллективно и показательно верим. Кроме того, — подчеркнула она, — жизнь женщин никогда не сводится только к их нуждам и желаниям. Мы не можем позволить себе подобную роскошь. Большая часть дня мы посвящаем другим. Подругам, мужьям, детям, обществу…       — Вот видите! — внезапно оживился он, прерывая её откровенность. — Разве смогу я вести такую беседу с двадцатилетней девицей? Разве жена, которую я возьму, будет со мной дискутировать? Нет, только с ног собьётся, пытаясь угодить мне.       Теперь усмехнулась Тоска.       — Вы, мой господин, явно ничего не знаете о браке.       Он снова рассмеялся и выглядел при этом почти что застенчивым.       — Признаться, я никогда особо не волочился за женщинами. Я предпочитаю власть. Только она способна принести долгосрочное удовлетворение. — И добавил, не пряча радости: — Тоска, подозреваю, мы с вами отлично поладим.       Его комментарий в который раз всё запутал. Он хотел большего, чем секс? Каких-то отношений? Тоска заподозрила, что его «друзья» могло подразумевать нечто иное, чем обходительное замалчивание её статуса личной рабыни для удовольствий.       Он подтвердил подозрения, когда опустил подбородок и зашептал, будто делясь секретом:       — Вы знали, что в Республике то, чем мы с вами сейчас занимаемся, называют свиданиями?       — Свиданиями?.. — безучастно повторила она. — Я никогда не слышала этого слова. Я что-то упустила?       — Это республиканский обычай: мужчины и женщины встречаются и завязывают отношения. Проводят время вместе. Могут даже жить вдвоём.       Тоска растерялась.       — То есть, женятся?       — Необязательно. Иногда эти свидания выливаются в обет. Иногда остаются просто интрижкой. В таком случае они переключаются на новых возлюбленных. Одного за другим.       — О Сила, — не выдержав, Тоска надменно наморщила нос. — Как… по-другому. И семьи одобряют их поведение?       — Ох, семьи не всегда обладают должным влиянием, — сообщил Лорд Тенебре, усиливая накал абсурда. — Люди сами выбирают, с кем им проводить время.       — В самом деле? — пришла в замешательство Тоска. — Как… диковинно.       — В Республике гораздо больше свободы, особенно в том, что касается женщин. Всё в гораздо меньшей степени предопределено статусом и семьёй. Перед каждым стоит задача выбрать собственное будущее.       Подобная идея вызвала у Тоски только усмешку.       — Доверить выбор восемнадцатилетней девочке? Они слишком молоды, чтобы понимать, что в жизни важно. Каких партнёров найдут эти дети? В перспективе это приведёт к катастрофе.       — Ах, смысл Республики не в амбициях, — растолковал Лорд Тенебре. — Он кроется в самореализации.       — Что сие должно означать?       — Счастье.       — Вот как. Что ж, я была счастлива с мужчиной, которого избрали для меня родители. Мне не требовалось спать с кем попало, чтобы убедиться в их правоте, — с праведным негодованием фыркнула Тоска. — Конечно, родители дали мне сказать своё слово. Но они предусмотрительно сузили мой выбор до трех кандидатов.       Кажется, Лорд Тенебре получал удовольствие, подзадоривая её очередными странными привычками врага:       — По правде говоря, многие женщины в Республике в принципе не выходят замуж. Они ведомы другими целями. Для некоторых первостепенным является карьера. Порой женщины в Республике способны занять самые высокие должности.       — Ха, — она не сумела скрыть презрения. — А ещё говорят, ситхи эгоистичны. Звучит так, будто Республика — место, где всё вертится вокруг личности.       Тенебре задумчиво кивнул.       — Быть может — в определённом смысле. Наша культура полна жёстких правил и ограничений на пути к успеху. Не все общества сложились в той же системе.       — Какое мне дело до того, как живёт враг?       — У противников стоит учиться, — отметил он. — Одно то, что наши обычаи разнятся, не означает, что их устои хуже.       — Возможно, — рассудила Тоска. — Возможно, в женском лидерстве нет ничего страшного. Женщины способны принимать решения и справляться со многими задачами. Они организованы. И, предположу, раз уж их женщины не выходят замуж, им надо заняться чем-то продуктивным…       — О, не поймите меня превратно, секс у них тоже присутствует. Люди есть люди. Но брачный обет опционален.       — А как же дети? В Республике засилье бастардов? — пожаловалась Тоска. — Кто их выращивает?       — Очень часто одни матери, — ответил Лорд Тенебре.       Тоска вспылила.       — Да ведь это ужасно! Ответственность мужчин обеспечивать семью и служить примером…       — Некоторые так и поступают.       — А следовало бы каждому! — возмущалась она. — Женщина не справится со всем в одиночку…       — Но в Республике мужчины и женщины существуют наравне, — продолжил Тенебре. — Вне зависимости от пола они должны уметь самостоятельно справляться с обязанностями.       — Мужчины и женщины равны и здесь, в Империи, безо всяких этих… вещей, — выкрутилась она за неимением лучшего слова.       Дарт Тенебре бросил на неё понимающий взгляд и поднял брови.       — И правда, вы иногда кажетесь поравнее, чем старина Лорд Стракт.       — Чушь! Мы с Маркусом — спутники жизни, — сухо поправила Тоска. — У него своя работа, у меня своя. Мы разные, но мы равны. Мы дополняем друг друга.       — Хотите сказать, что вы знаете своё место? — ввернул жрец. — Разве вам не положено сейчас находиться под родным кровом, леди Стракт?       Она хмуро посмотрела на него.       — Да, следует, — ответила она резче, чем следовало.       Дом — то единственное место, где она мечтала оказаться, но ныне путь туда был заказан.       Раздосадованная его словесными манёврами, Тоска бросила салфетку на стол и отодвинула тарелку. Подняла руку, чтобы растереть лоб.       — Меня воспитывали с одной главной задачей, — вздохнула она. — Быть женой и матерью. А сейчас я не то, и не другое.       — Тоска… — мягко вступил он.       — Я скучаю по моим мальчикам, — вырвалось у неё.       Прошло меньше суток, а она уже беспокоилась о том, что происходит дома. Она привыкла к скучной рутине семейной жизни: совместным трапезам, проводам в школу, внеклассным урокам и тренировкам. Ничего из этого не ждало её в храмовой обители. Насколько она могла судить, большую часть времени делать будет нечего, и придётся сидеть впустую, взаперти в четырёх стенах. Сейчас как никогда остро, она чувствовала, сколь многое придётся упустить.       Тоска опустила взгляд.       — Я привыкла, что Маркус часто в отъезде, но мои мальчики… они всегда были со мной.       Верховный жрец кивнул.       — Тогда возвращайтесь к ним.       Его ответ огорчил.       — Всё не так просто.       Она резко встала с кресла и прошлась по комнате, дабы увеличить дистанцию с коварно обаятельным Лордом. Лучше не ввязываться в спор с мужчиной, в чьей доброй воле она нуждалась, но ещё ей хотелось спрятать, насколько близка она к слезам. В конце концов, она сама сказала, что не склонна к истерикам… И это соответствовало правде, но последние несколько дней заметно выбились из обычного течения жизни.       Как дать Лорду Тенебре понять охватившее её чувство тщетности? Как объяснить, что возвращение домой не поможет её сыновьям, а значит не выручит и её саму? Единственный способ спасти семью — остаться здесь. С ним.       — Знаете, — сдавленно начала она, делая вид, что увлечена видом за окном, — вам кажется, что вы сделаете жизнь своих детей лучше. Что дадите им больше преимуществ и возможностей, чем имели когда-то, и это облегчит им жизнь. Но истина в том, что наши дети похожи на нас. Нравится вам или нет, во взрослении больше скажет наследственность, чем воспитание.       Мог ли жрец-холостяк, не желавший детей, вообще понять её точку зрения? Она обернулась и увидела, что он тоже встал со стула. Тенебре направился к ней.       — Я вижу это в моих сыновьях. Мальчики как две капли воды похожи на отца. Такие же неуклюжие, как он. Тяжёлые и неповоротливые, как я. Мои младший слишком мягок, чтобы стать Лордом. Когда в школе мне сообщили, что из него никогда не выйдет воина, я была склонна согласиться. Конечно, я не могла сказать это ему. Но у Люциуса нет ни инстинкта убийцы, ни агрессивной жилки. У него доброе сердце. Он слишком чувствительный и милый. Он просто такой… такой…       — Хороший, — закончил за неё Лорд Тенебре.       Она встретилась взглядом с его жёлтыми глазами.       — Да. Как вы узнали?       — Если он похож на свою мать, значит, он хороший.       «Хороший» — не тот эпитет, который пришёлся бы по нраву большинству ситхов. Но в тоне жреца не было ничего уничижительного. Он говорил, как если констатировал факт. Как когда рассказывал о враждебной Республике.       Тоска обречённо вздохнула.       — Люциусу и так будет достаточно тяжело. Но если Маркуса объявят, им будет ещё хуже. Мой господин, ему всего десять.       А десять — слишком рано, чтобы терять надежды на будущее.       — Может статься, невзгоды пойдут ему на пользу, — предположил Тенебре. — Виденье судьбы отца могло бы сосредоточить и закалить его.       — Возможно, — согласилась она. — Или… окончательно сломить.       — У него будете вы, — напомнил жрец, подходя.       — Он, должно быть, так переживает, что меня нет. — Даже в свои десять Люциус все ещё оставался её малышом. — Маркус, верно, решил, что произошёл несчастный случай. Или я сгинула…       — Стракту известно, что вы в безопасности под защитой дворца. Он думает, что вас призвали вместе с другими жёнами объявленных Лордов в качестве гарантии, дабы никто не вздумал бежать.       — О, — вздохнула с облегчением Точка. — Это благая ложь.       — Нет, — тут же поправил Лорд Тенебре. — Это служит целям Императора. Он никогда не замысливает благо. Вам следует это помнить.       — Может и так, — признала она, — но каким бы ни был его мотив, с моей точки зрения, этот жест несёт благо.       Жрец не стал развивать эту тему.       — Если вы вернётесь домой, Стракт не узнает о сделке. Император осмотрителен, — заверил Лорд Тенебре. Он придвинулся ближе и повторил: — Возвращайтесь домой. Империя нуждается в добродетельных матерях, как вы. — Когда она нахмурилась, он мягко предупредил: — Император редко дарует второй шанс. Вы должны его принять.       — Но как же моя семья…       — Тоска, — перебил он. — Идите домой. Вы слишком хороши для этого места. Оно принесёт вам только бесчестие и опасность.       Он протянул руку, и сброшенная красная вуаль и чёрная накидка слетелись в ладонь.       Затем он подбросил полотнище в воздух, и оно раскрылась, плавно опускаясь на её волосы.       Тенебре подошёл почти вплотную, так, что теперь находился в её личном пространстве. Слишком близко — когда взглянул в её запрокинутое лицо. Она привыкла смотреть на мужа сверху вниз, и заглядывать в глаза мужчине снизу вверх казалось чем-то совершенно чужеродным. И внезапно это перестало походить на дружеский флирт на вечернем приёме. В голове раздались тревожные звоночки, и Тоска осознала, что их близость тянет на прелюдию к поцелую.       Но его так и не случилось.       Дарт Тенебре накинул капюшон на её покрытые вуалью волосы и ненадолго замер, предостерегая её вновь:       — Возвращайтесь домой. Вы слишком хороши для меня. Я стану вашей погибелью.       С этим обещанием он решительно потянул капюшон вниз, лишая её зрения, и крикнул стражу, приказав возвратить гостью в храм.