Наследие.

На город Намимори опустилась ночь, но в одном доме спали далеко не все. Джотто, Спейд и Алауди сидели на кухне, где происходил разбор полетов. Первое Облако и Туман конкретно так оплошали, раз не смогли вовремя придти на помощь доверенному им Десятому Вонголе. Джотто молча попивал чай, иногда пристально глядя на своих подчиненных, но пока молчал. — Деймон, ты можешь идти, тебя ждет Елена, — Джотто посмотрел на побледневшего иллюзиониста. Его губы растянулись в ехидной усмешке. Примо было хорошо известно, как качественно Елена может вынести мозг собственному возлюбленному. Так что Примо был уверен, что их общая подруга по достоинству накажет иллюзиониста. Спейд сдержанно поклонился и вышел из кухни, а Джотто наконец сосредоточился на своем любимом и обожаемом Облаке, который внешне был совершенно спокоен. Но все-таки Джотто слишком хорошо знал своего Хранителя… — Может, хватит сверлить меня взглядом, Примо, — глаза цвета голубого льда смотрели с вызовом. — Это раздражает. — А меня раздражает ваша со Спейдом глупая вражда, — сверкнув янтарными глазами, сказал Примо. — Какая вражда, ты о чем? — нахмурился Алауди, но, поняв, что имеет в виду босс, пришел в ярость. — Ты думаешь, что мы нарочно?! — А как еще объяснить ваше поведение? Вы оба кинулись устранять врагов, что в итоге привело к печальным последствиям. — Даже если и так, я не помню, чтобы ты говорил, что мы должны завернуть Дечимо в серпантин и поставить в уголок, чтобы не разбился, — резко возразил ему Алауди. — Да, такая опека ему не нужна, — кивнул Джотто. — Однако вы так увлеклись боем, что даже не ответили на звонок Тсунаёши. В итоге он вступил в бой с врагом, что, в принципе, неплохо. А вот то, что убил… Примо резко замолчал. Он, конечно, понимал, что рано или поздно подобное случится. Но не ожидал, что это произойдет именно сейчас, когда узы Десятого Поколения только начали укрепляться. Туман и Облако уже решили для себя, что посмотрят на Дечимо по-другому, но это убийство врага могло спутать все карты… И многое неясно с третьей силой, которая недавно появилась. — Как бы жалко не выглядел Савада Тсунаёши, но он твой наследник, Джотто. И он выдержит, в этом я уверен, — попытался успокоить его Алауди. — Считаешь меня сильным, Ал? — взгляд Примо переменился, теперь он был мягким и обволакивал словно мед. — Дурак… — прошептал Алауди и спрятал свое смущение за челкой. Давно он не ощущал такого взгляда Джотто. От него внутри все затрепетало; чертово реальное тело, оно отзывалось на слишком вызывающий взгляд Примо. — Вот как, — медленно произнёс блондин и, встав, направился к своему Хранителю. Приблизившись к нему, Примо поцеловал Алауди в сжатые губы, которые тут же открылись ему навстречу, уступая напору. Поцелуй огнем ожёг обоих, а лед треснул; это Джотто понял, когда руки Алауди сдернули с него плащ и стали расстегивать рубашку. Разорвав поцелуй, Примо тоже стал раздевать любимого, неторопливо снимая с него блузу. — Так не терпится… — прошептал Примо прямо в губы Алауди. В ответ раздалось лишь глухое рычание. На этот звук блондин лишь усмехнулся и стал покрывать шею Облака поцелуями, медленно переходя на грудь, не забывая уделять внимания соскам. Когда его губы коснулись коралловой бусинки, с губ Алауди слетел приглушенный стон, который лишь подстегнул Примо к дальнейшим действиям. Продолжив опускаться, он дошел до живота, а затем и до линии брюк. Блондин дразняще-ласково потерся щекой о вставшую плоть Алауди, чем вызвал еще один стон. Ухватившись за «собачку» на молнии зубами, Джотто растянул ширинку и провел губами по члену сквозь ткань трусов. — Джотто… — уже взвыл в голос Алауди. Примо выпрямился и вновь впился страстным поцелуем в его губы. На этот раз они целовались дольше, и за это время Алауди успел стянуть с Джотто брюки вместе с бельем. Он уже было потянулся к члену своего любимого, но Примо отскочил и погрозил пальцем. — Ты наказан, не забыл? — Примо облизнул губы и поднял с пола свой галстук. Подойдя к Алауди, он связал его руки за спиной, при этом целуя, чтобы он не успел что-то возразить. Затем, рывком потянув на себя Алауди, Джотто положил его на стол спиной к себе и приспустил брюки Хранителя. — Черт… Джотто… — хотел было возмутиться Алауди, но вся злость ушла, стоило почувствовать язык Джотто в себе. Горячий язык скользил по стенкам ануса, принося просто непередаваемые ощущения. Гордое Облако уже не сдерживало стонов. Внизу живота приятно заныло, хотелось почувствовать кое-что другое, и уже не язык… Когда рука босса ласково погладила напряженный от желания член, он неосознанно подался вперед, надеясь на большее. — М-м… — простонал Алауди, когда Джотто начал двигать рукой по члену, уделяя особое внимание головке. Он даже как-то не заметил, что язык внутри него сменил палец, который был смазан чем-то. Но Алауди, честно говоря, было пофигу, чем он там смазан, ведь когда к одному пальцу присоединился и второй, ещё больше растягивая, он вообще перестал думать… Горячие губы Джотто на плечах. Руки Джотто в Алауди и на его же груди. Руки неприятно сводит от сковывающего их галстука; Примо развязал узел и перевернул Хранителя на спину. И застыл, любуясь на возбужденное Облако. А полюбоваться было на что: чуть заметный румянец на щеках, затуманенные желанием голубые глаза, вздымающееся от возбуждения грудь, хриплое дыхание и разведенные в стороны ножки выглядели просто бесстыдно. Примо крепко держал руки своего Хранителя, чтобы тот не смог до него дотронуться. — Джот… М-м, ах-х, — имя возлюбленного прервалось стонами, когда босс начал тереться своим членом о его. Эти движения сносили крышу, было слишком жарко и так хорошо. Он ненавидел Джотто за это и любил до сумасшествия за… его склонность растягивать удовольствие. — Ты хочешь что-то сказать мне, мой дорогой Хранитель? — ласково спросил Джотто, не прекращая движения; он водил головкой члена по анусу, а затем двигался по всей длине напряженной плоти Алауди. А Облако метался под своим Небом. Всегда холодный, расчетливый блондин воском расплавлялся в руках своего босса. Лишь ему… только ему позволено видеть Облако таким. Беззащитным, уязвимым… — Войди в меня наконец, придурок! — Алауди собрал остатки своей воли и резко вырывал руки из захвата, притягивая Джотто к себе, впиваясь в его губы сумасшедшим поцелуем. Языки сплелись в бешеном танце, и Джотто сам не понял, как оказался на столе, а его Хранитель на нем верхом. Потёршись задницей о член Джотто, Алауди начал насаживаться на него сам. — Ал… — от накатившего жара Джотто втянул в себя воздух. — Не торопись, я не хочу… сделать тебе больно… Но строптивое Облако уже не слушало свое Небо, ведь от возбуждения и желания снесло крышу. Когда он до конца вобрал в себя член Джотто, то на минуту остановился. Дыхание сбилось, и тут Хранитель почувствовал, что с его щек слизывают слезы. Видимо, все же было больно, просто он не и заметил… — Прости… — шептал Джотто, делая первое движение. — Люблю… — хрипло простонал Алауди, задавая темп. А дальше… море удовольствия, в котором оба утонули и растворились без остатка. Водоворот так закружил обоих, что они не обращали внимания ни на что. Бешеный стук сердец слился в унисон, когда оба кончили от удовольствия. Спустя пару минут Джотто отдышался и, притянув любимого к себе, поцеловал того в лоб. Они бы, наверное, так и уснули на кухонном столе, если бы Алауди не растолкал любовника спустя час, когда оргазм окончательно улегся. Собрав свои вещи и вымыв стол, они отправились в спальню досматривать сны.

***

Кто уж точно пожалел, что не страдает бессонницей, так это Тсуна. Сон его был весьма беспокойный, точнее сказать, полный кошмаров. Он стоял посреди черного коридора. Непроглядная тьма и ощущение смерти на своей коже… что это было, Тсуна не знал, он хотел убежать, но не мог даже сдвинуться с места. «Опять этот чертов коридор», — мелькнула раздражающая мысль. Это все, на что он способен в своем собственном сне… Но пока Савада раздражался и пытался думать, совершенно неожиданно коридор исчез, и Тсуна оказался в месте, которое напоминало подвал… И вновь пронизывающее ощущение, что он тут был. Не успел будущий босс даже осмыслить происходящее, как раздался мужской крик: — Нет, Тсунаёши! От этого крика все внутри оборвалось, а шатен резко распахнул глаза. По щекам текли слезы, а тело пробирала дрожь. Протянув руку к светильнику, Тсуна лишь с третьей попытки включил свет. Все хорошо, он дома… не один… Лишь спустя какое-то время удалось успокоиться. Тсуна подтянул к себе колени и уткнулся в них носом. Он и правда трус, раз боится собственных снов. Хотел казаться сильным, а на самом деле выходит так, что сил у него нет. Разве способен такой слабак встать во главе Вонголы? Способен ли он защищать других, если не может даже признаться любимому в своих чувствах?.. — Чего не спишь, зверек? — раздался в тишине стальной голос, от которого Тсуна едва с кровати не свалился. Посмотрев сторону открытого окна, он увидел Хибари, сидящего на подоконнике. — Хии?! Хибари-сан, как давно вы здесь? — испуганно спросил Тсуна. — Достаточно, чтобы удостовериться в своих убеждениях, — не поворачивая в его сторону головы, сказал Кёя. — Убеждениях? — глупо захлопал ресницами Тсуна. — Что травоядным вредно думать, — усмехнулся Хибари, посмотрев на босса. — У тебя был такой глупый вид, будто ты старался осмыслить что-то. А в твоем случае это бесполезно. — Жестоко… — прошептал Тсуна, закрывшись с головой одеялом. Внутри будто все заледенело от слов Хранителя. Странно, его множество раз называли глупым, бесполезным, никчемным… но слышать это из уст Хибари было обиднее и больнее раз в сто… — Так что вы здесь делаете, Хибари-сан? — все-таки решил спросить Тсуна, кое-как успокоившись. — Присматриваю за тобой по просьбе малыша, — безэмоционально ответил Кёя, продолжая смотреть на звездное небо. — Спи давай. Он думал подремать, пока зверек спит, но его ожидал очередной сюрприз в лице Савады Тсунаёши, который такое выдал, что грозный хищник Намимори едва не поздоровался с землей. — Только если вместе с вами, Хибари-сан. — Что «со мной»? — не понял Хибари. Наверное, на его лице проступило удивление, благо лампа светила несильно, в комнате было достаточно темно. — Я усну только в том случае, если вы будете спать со мной, — дал твердый ответ Тсуна, а Кёя едва не упал от такого напора. От встречи землей его спасла только быстрая реакция, а хищник внутри разрывался на части от желания убить или поспать. Последнее победило… — Оу, какой смелый зверек, — сказал Кёя, спрыгивая с подоконника и закрывая окно. — Но футоном я не удовлетворюсь. Скулы Тсуны покраснели, а Кёя мысленно себе поаплодировал. Как бы не начал меняться зверек, боязнь и стеснение еще никуда не делись. Но и тут Небо обломало Облако… — Кровать большая, а мама меня учила делиться, — пресекая все дальнейшие разговоры, Тсуна дотянулся до Кеи и притянул его к себе, но не рассчитал силы, и они вместе упали на матрас. Лицо брюнета оказалась слишком близко. Карамельного цвета глаза встретились с серыми; минутный контакт, и глупое сердце Тсуны потянулось к источнику любви. «Любви, которой не суждено осуществиться», — это понял Тсуна, когда Кёя без лишних слов отстранился от Савады и лег на свой край кровати, даже не взглянув на своего босса. Сколько он так просидел, неизвестно, но из транса его вывело мирное сопение Хранителя. Улыбнувшись от такой картины, шатен накрыл Кею одеялом, а сам лег рядом. Он все равно не сможет заснуть, так было всегда после кошмаров. Зато сегодня в первый и, наверное, единственный раз сможет побыть со своим любимым так близко. Не удержавшись, Тсуна ласково провёл рукой по черным как смоль волосам своего Хранителя, но затем, одумавшись, отдернул ее. — Кёя… — тихим ласковым шепотом произнёс Тсуна, думая, что не стоит упускать такой шанс, подаренный Реборном. — Я люблю тебя. Ну вот, он наконец-то смог это сказать. Правда, Кёя все равно не слышал, зато теперь будет проще. Он пронесет эту любовь к своему Хранителю так долго, насколько хватит сил. Будет защищать и приглядывать за ним, ведь именно поэтому Савада согласился стать боссом Вонголы. Мысли медленно утекали, так что Тсуна не заметил, как уснул, прижавшись к спине Кеи. Не догадываясь, что его едва слышное, робкое признание было услышано.

***

— Занимаешься сводничеством, Аркобалено? — произнес насмешливым голосом Мукуро, который стоял, оперевшись на забор дома Савады. Реборн не ответил, а лишь ухмыльнулся, думая о чем-то своем. Когда тусклый свет в комнате его ученика погас, киллер посмотрел на иллюзиониста. — Почему ты здесь, Рокудо Мукуро? — Потому что кое-кто не в состоянии позаботиться о защите Десятого Босса Вонголы, — немного подумав, ответил иллюзионист и зевнул. — А ты решил задуматься о его безопасности? — прищурился Реборн. — Ку-фу-фу, а что если и так? Остановишь меня, Аркобалено? — прищурился Мукуро, с усмешкой глядя на репетитора Тсунаёши. — Так иллюзия твоих рук дело? — не обращая внимания на тон иллюзиониста, спросил Реборн. — Ку-фу-фу, кто же знал, что Тсунаёши пойдет именно той дорогой, — Мукуро сразу понял, о чем говорит Реборн. — Я всего-то хотел позлить нашего блюстителя дисциплины, а он это увидел. — Как ты хоть жив остался после таких экспериментов, — рассмеялся Реборн. — Да, Кёя-кун тогда не оценил шутку, — поморщился Мукуро. — А я так старался… — Как насчет сотрудничества? — Реборн запрыгнул на плечо Рокудо и стал говорить что-то ему на ухо. Под конец речи глаза иллюзиониста расширились. — Ку-фу-фу, это будет забавно, — посмеялся парень, думая, что поездка во Францию будет весьма занятной.

***

Наступило утро, все обитатели дома Савады стали просыпаться. Некоторые, конечно, не своими силами. Тсунаёши, который заснул исцеляющим сном, был разбужен ударом Реборна, а возмутиться не успел, так как ему закрыли рот. Сонно проморгав и наконец вспомнив, что в его комнате обитает мастер великого и ужасного камикороса, Савада кивнул репетитору и тот убрал свою ладонь со рта ученика. — Одевайся, перед вылетом тебе предстоит поговорить с матерью, — сказал Реборн и вышел из комнаты. Мама… боже, как он мог забыть, ведь ее едва не убили. Чтобы не потерять голову от страха, Тсуна больно ущипнул себя за руку. Охватывающее волнение немного улеглось, и он поднялся с пола. Взяв из шкафа одежду, Тсуна бросил взгляд на Кею. «Какой же он красивый», — подумал паренек, но, одернув себя, отвернулся и вышел из комнаты. Добравшись до ванной, Тсуна зашел в нее и, закрыв за собой дверь, прислонился к ней. Голову не покидали мысли о предстоящем разговоре с матерью. Рассказать о мафии? Или скрыть правду? Нет уж, это точно невозможно, так он поставит ее только в большую опасность. Кстати, как она оказалась в Намимори? Почему отец отпустил ее? Тсуна включил горячий душ и встал под бодрящий дождь. Столько вопросов и ни одного ответа. И ладно еще рассказать про мафию, но как показаться на глаза родному человеку, да и своим друзьям после того, как он сам… своими руками… убил человека. Съехав по стенке вниз, Тсуна задрожал и позволил себе поддаться панике и ужасу, что объял его от осознания того, что он забрал чью-то жизнь. Теперь он не имеет права говорить друзьям, что отнимать у других жизнь — плохо. И теперь у Мукуро будет повод презирать его еще больше, а ведь он почти нашел ключик к этому упрямцу. «Довольно!», — оборвал сам себя Тсуна, ведь паникой ничего не добьешься. Помотав головой, он выключил воду и, переодевшись в черные джинсы и белую футболку, вышел из ванной с полотенцем на голове. — Ты долго, зверек, — голос Хибари заставил Тсуну застыть на месте. — Ку-фу-фу, наш босс любит водичку. Кажется, я понял, почему ему дали такое имя, — насмешливым голосом произнес Рокудо. Тсуна во все глаза смотрел на своих Хранителей. Они стояли по разные стороны от двери в ванную, будто ждали его. — Мукуро-кун и Хибари-сан, с добрым утром, — поздоровался Тсуна. Те лишь кивнули, а после Кёя, ни слова не говоря, зашел в ванную, из которой только что вышел сам Дечимо. — Аркобалено просил передать, что твоя мама на кухне вместе с Вонголой и Первыми Хранителями Тумана и Облака. Они рассказали ей о мафии. — Вот как… — Тсуна потупил взгляд. Он был благодарен Джотто за то, что тот объяснил маме такую важную часть. Сам шатен вряд ли сумел бы все правильно рассказать. Осталось решить еще одну проблему… — Мукуро-кун, можно я тебя спрошу? Рокудо внимательно посмотрел на стоящего пред ним парнишку. Наверное, он впервые слышал от него такой тон. Иллюзионист неплохо разбирался в людях и сейчас понимал, что Савада слишком подавлен, хоть и пытается сдержаться. Глупый ребенок… — Спрашивай, — с какой-то обреченностью проговорил иллюзионист. — Ты презираешь меня? «Вот так вопрос», — про себя куфуфукнул Мукуро. И с чего он это взял? Тогда, в битве с ним, Туман просто нес всякую околесицу, чтобы взбесить босса. Или последний так с ума сходит из-за того, что грохнул какую-то мошку из мафии? «Видимо, так оно и есть», — понял Мукуро, когда Савада пошел в сторону кухни, так и не дождавшись ответа от Хранителя. Он истолковал молчание по-своему, вот же проблемный ребенок. — Нет, — четкий ответ, который заставил Саваду замереть на месте. — Ты порой меня бесишь, но презрения к тебе я не чувствую. Тсуна резко развернулся, чтобы что-то сказать, но иллюзионист уже растворился в синей дымке. Улыбнувшись сам себе, Дечимо порадовался, что сумел узнать ответ хотя бы на один вопрос из многих. Теперь настал момент самого сложного. Он встал перед дверью в кухню, стараясь собрать силы для того, чтобы войти. Он слышал голос Джотто, который что-то рассказывал его матери, и редкие голоса Деймона и Алауди. Когда раздался чуть дрожащий голос матери, Тсуна не выдержал и, быстро распахнув дверь, вошел в кухню. Нана сидела за столом, вцепившись в чашку с чаем, слегка бледная, но все же живая и невредимая. Подняв голову на звук открывшейся двери, Нана увидела сына и, тут же сорвавшись, подбежала к нему и крепко обняла. — Мама… — прошептал Тсуна, обнимая ее в ответ. — Прости, я не смог тебя защитить от этого. В ответ она лишь крепче обняла сына, не в силах что-либо сказать. Конечно, она догадывалась, что ее муж занимается другим. Но не думала, что все так серьезно. А теперь и сын ввязался в это… Как же ей теперь его уберечь? Ответ прост, как мать, Нана сделает все, чтобы защитить свою семью. — Все хорошо, Тсу-кун, ты мой герой, — с улыбкой сказала Нана. Тсуна шокированно смотрел в лицо матери, которая улыбалась, как и всегда. Стало больно и, чтобы не заплакать, Тсуна посмотрел на Примо. Джотто понял своего наследника без слов. — Пока ты с Мукуро-куном и Хибари-саном будете во Франции, мы возьмем твою семью под защиту, Дечимо. Я как раз хотел сообщить это Нане-сан. — Что значит «возьмете под защиту»? — не понял Тсуна. Джотто встал из-за стола, на миг его объяло Небесное пламя, и в этот момент на кухню вошли Кёя с Реборном. Через секунду перед ними стоял еще один Савада Тсунаёши. — Я просто стану тобой, Дечимо. Именно поэтому Алауди и Спейд с вами не едут. Тсуна смотрел на копию себя и молчал, шокированный словами Первого Вонголы. Изначально задумывалось, что он и Примо не будут меняться местами из-за нестабильности пламени. Но сейчас, когда ситуация немного поменялась, Джотто решил перестраховаться. А значит, взял на себя роль приманки. — А что с испытанием? Неужели Хибари-сан и Мукуро-кун прошли? — смог наконец спросить Тсуна. — Ну-фу-фу, конечно, нет, — вмешался Спейд. — Тсунаёши-кун, на испытание вам дано две надели, а прошло всего пять дней. Оставшееся время вы проведете во Франции, поскольку узы между вами должны быть обоюдными, а не односторонними. Ты же это понимаешь? Тсуна кивнул и сел на стул. Пока они разговаривали, Нана стала готовить всем завтрак, чтобы быть хоть чем—то полезной. — Я это понимаю, — Тсуна краем глаза следил за Наной, которая, как и обычно, заняла место у плиты. — А что с теми, кто напал на нас? — Тот, которого ты убил, работал в разведке Вонголы. Его сообщники молчат, а Вария занялась сбором информации, Луссурия ушел несколько часов назад, вестей пока нет, — Джотто пристально посмотрел на побледневшего Дечимо. — Насчет испытания не волнуйся, мы будем следить за вами через кольца. На этом разговор и прервался, Нана поставила перед каждым аппетитно пахнувшую тарелку с омлетом, а от радушного приглашения хозяйки не посмели отказаться даже такие личности, как Кёя и появившийся вновь иллюзионист. А появился только для того, чтобы напомнить, что их рейс через два часа, а они еще даже не собрались. В это утро никто более из них не проронил и слова. Тсуна был погружен в свои мысли, Кёя кидал на зверька мимолетные взгляды. А Рокудо наблюдал за ними обоими. Пожалуй, то, что предложил Аркобалено, будет и правда занятным.

***

Когда все сборы были завершены, Мукуро, Кёя и Тсуна отправились в аэропорт Намимори. Конечно, дорога вышла далеко не тихой, ведь провожали их Гокудера, Ямамото и Реохей, что неимоверно раздражало Хибари. — Джудайме, будьте осторожны, — причитал Хаято, душа в объятьях своего босса. — Гокудера-кун, успокойся, я ведь не на войну отправляюсь… — пытался высвободиться из хватки подрывника Дечимо. На помощь как всегда пришел Такеши, который резко дернул парня на себя и с неизменной улыбкой на лице объявил: — Тсуна, а мы теперь встречаемся. Ступор, а после все имеют удовольствие наблюдать за вмиг покрасневшим лицом Гокудеры. Он стал вырываться из хватки своего любовника, что-то при этом разъяренно шипя. — Отпусти меня, бейсбольный идиот… — однако все слова были прерваны поцелуем в губы. — Я экстремально рад за вас! — прокричал на весь аэропорт Сасагава. Тсуна, как и Мукуро, стоял в капле; у обоих наблюдался общий нервный тик. Кёя стоял в стороне и вообще делал вид, что никого из них не знает. Но даже его выдержки не хватило, когда Гокудера достал динамит, а Тсуна вскрикнул и спрятался за Рокудо. У Кеи кончалось терпение, и он, достав тонфы, пошел наводить дисциплину. — Забью до смерти. Тсуна отцепился от Мукуро и потянул его за собой. Наверное, со стороны это выглядело немного странно. Он был ниже иллюзиониста примерно на пол головы, и сейчас ведет его за руку через весь аэропорт. — Ку-фу-фу, Тсунаёши-кун, ты решил поиграть в папочку? — ехидно пропел Мукуро, отмечая про себя, как босс отшатнулся, но не успел Савада и рта раскрыть, как на него в буквальном смысле упал странный парень. Первое, что бросалось в глаза, — короткие фиолетовые волосы, исключение составляли только две пряди черного цвета. Насыщенно-алые глаза смотрели прямо на Тсуну, а ему никак не удавалось отвести от них взгляда. Чуть вытянутое лицо, заостренный подбородок и странный знак «ῑ» под левым глазом. На вид парню было не больше пятнадцати. — Еда… — прошептал незнакомец. — Что?! — Тсуне удалось сесть, при этом он придерживал незнакомца за плечи. — Есть хочу… — как в полуобморочном бреду прошептал красноглазый парень. — Дайте кто-нибудь поесть… — Тсунаёши-кун, ты в порядке? — к ним подбежал Мукуро, которого до этого отстранила толпа. Они вместе помогли незнакомому парню подняться и отвели его к скамеечке. — Мукуро, найди Хибари-сана, нам ведь скоро на посадку, — попросил Тсуна. — А я буду ждать здесь. — Но… — Иди, я никуда не денусь, — уверил иллюзиониста Тсуна. Рокудо кивнул и пошел искать главу дисциплинарного комитета. — Эй, вы в порядке? — обратился к незнакомцу Дечимо, не ожидая, что его схватят за плечи и начнут трясти. — Конечно, я не в порядке! — воскликнул он, а голосу вторило громкое урчание в животе. Савада нервно усмехнулся и усадил нового знакомого обратно на скамейку. Потянувшись к своему рюкзаку, он открыл его и достал пару сандвичей, которые приготовил Деймон-сан, и также карри, приготовленное мамой. Протянув все это новому знакомому, Тсуна улыбнулся. — Меня зовут Савада Тсунаёши, угощаю. На глазах паренька выступили слезы благодарности, он тут же уплел сандвичи и принялся за карри. Тсуна сел рядом и стал вглядываться в толпу, высматривая своих спутников. Когда шуршание, издаваемое соседом, закончилось, шатен почувствовал, что его дергают за рукав. Повернувшись к нему, Савада увидел, как тот стоит, согнувшись в полупоклоне. — Спасибо за еду. — Ха-ха, да ничего, мне не жалко, — смутился Тсуна. — А как тебя зовут? Парень выпрямился и задорно улыбнулся. — Мое имя Велиал Стрит, будем дружить? — и протянул Саваде открытую ладонь. Тсуна даже слегка оторопел от такой открытости, но руку пожал. Почувствовав знакомую убийственную ауру, он оглянулся и увидел идущих к ним Мукуро и Кею; от последнего просто разило раздражением. — Прости, но мне пора, — улыбнулся Тсуна. — Еще увидимся, — быстро попрощался с новым знакомым Дечимо и пошел навстречу своим Хранителям. Объявили посадку на самолет во Францию, так что трое молодых людей двинулись в сторону нужного места. Велиал долго смотрел вслед необычному парнишке, который скрылся в толпе вместе со своими Хранителями. — Интересный ты человек, Савада Тсунаёши, — доброе выражение лица изменилось, взгляд стал холодным, а на губах расплылся хищный оскал. — Конечно, мы еще увидимся, Десятый Вонгола. Руки потянулись к голове и стянули парик, который порядком надоел. Волосы цвета кофе свободно раскинулись по плечам, а сам парень, положив парик на скамейку, двинулся к выходу из аэропорта.

***

Когда ребята уселись на свои места в самолете, Рокудо спросил у сидящего напротив него Савады: — Что это был за чудик? — Просто голодный парень, — пожал плечами Тсуна, но, увидев, как нахмурился Мукуро, спросил: — Ты его знаешь? — Не уверен, — произнес иллюзионист и отвернулся к иллюминатору. — Прекратите болтать, травоядные, я спать хочу, — буркнул Кёя, ткнув тонфой Мукуро в бок. — Ой, Кёя-кун, прекрати, — прохныкал Рокудо. — Уйду я от тебя! — Да пожалуйста, — хмыкнул Кёя, наблюдая за переселением иллюзиониста, который теперь подсел к Тсунаёши. — Вы как дети, — покачал головой Тсуна и откинул голову на спинку кресла, закрыв глаза. Когда они взлетели, Савада уже спал, а когда самолет тряхнуло, его немного сместило, и голова босса упала на плечо Мукуро. Иллюзионист не стал ничего говорить, лишь усмехнулся чему-то своему и приобнял Тсуну, чтобы тому было удобнее лежать. Поскольку Кёя уже спал, он не видел действия Тумана, зато Мукуро рассчитывал на чудесную реакцию, когда тот проснется. Что же, впереди их ждало интересное приключение, а пока можно и отдохнуть.