Неокультурные истории ужасов

– Ну и чего ты за мной увязался? – Сяоджун оборачивается и смеривает тоскливым взглядом черного пса, который плетется за ним вот уже три квартала. – И не смотри на меня так. У меня маленькая квартира и ты там точно не поместишься. Пес склоняет голову набок и виляет хвостом. Сяоджун вздыхает и идет дальше. Закатное солнце, медленно опускаясь между высокими домами, слепит глаза и заставляет щуриться. На перекрестке нетерпеливо сигналят машины, рядом с желтым такси, припаркованным у тротуара, меланхолично курит водитель в ожидании пассажиров. Сяоджун снова косится назад и, затормозив, разворачивается к продолжающему его преследовать псу: – Вот скажи мне, – он на мгновение задумывается, – не знаю, как тебя зовут. Посмотри вокруг, – пес, будто поняв, оглядывается по сторонам, садится, а потом опять поднимает свои светло-голубые глаза на Сяоджуна. – Здесь так много людей, почему ты увязался именно за мной? – Сяоджун указывает взглядом за спину пса: – Посмотри, какая красивая девушка. Мне кажется, она будет совсем не против взять тебя с собой. Или вон та пожилая пара. Я думаю, они живут где-то неподалеку в большой квартире, – он пожимает плечами, – или даже в доме за городом. Там тебе будет где разгуляться. Пес склоняет голову на другой бок и смотрит на Сяоджуна так, словно тот говорит какие-то несусветные глупости. – Ты же вполне симпатичный и даже чистый, как для дворняги, пес, – Сяоджун продолжает уговаривать, ни на что, впрочем, не надеясь. – И глаза у тебя такие, будто в душу смотрят. Пес начинает довольно мести хвостом прямо по пыльному асфальту – и Сяоджун, наморщив нос, фыркает: – Ты бы поосторожнее со своим роскошным хвостищей, а то он сейчас из черного превратится в серый – и кто тогда будет его отмывать? Я точно не буду, даже не думай, – он отрицательно мотает головой и складывает руки на груди. – Все, уходи, мой дом в конце этой улицы, и я тебя к себе не пущу. Тем более мне надо еще зайти в магазин, – Сяоджун замолкает и словно ждет, что пес ему ответит. – Ладно, – решительно выдыхает он. – Так и быть, куплю тебе кусок курицы. Ты любишь курицу? Пес бьет хвостом по земле, нетерпеливо переминается с лапы на лапу, но продолжает смирно сидеть и смотреть на Сяоджуна блестящими глазами. Тот роняет голову на грудь: – Почему я разговариваю с собакой? – бормочет он себе под нос и, развернувшись, шагает вперед. Пес моментально подхватывается с места и, нагнав его, гордо шествует рядом. – Съешь курицу – и расходимся, договорились? – спрашивает у него Сяоджун. – Мне еще проект заканчивать. Наша профессор Смит – очень строгая женщина, но я ей вроде нравлюсь, представляешь? – он смущенно смеется. – Говорит, что я очень талантливый, хоть и немного рассеянный. Сама-то она – воплощение дисциплины. Но когда мы с друзьями опоздали к ней на занятие, потому что подобрали на улице тощего котенка и притащили его с собой, она нас даже отпустила в ветеринарную клинику, – он опускает взгляд на пса и с сомнением кривится: – Наверное, зря я тебе это все рассказываю, да? Ты еще подумаешь, что я и тебя заберу. Но нет, – голос Сяоджуна полон решимости. – Ты взрослый, красивый и самостоятельный пес. Еще и довольно упитанный, – он оценивающе смотрит на собаку. – Может, ты просто потерялся? Пес жалобно моргает и быстрым движением облизывает черный нос. – Да ради всего святого, – страдальчески стонет Сяоджун. – Если ты и правда потерялся, не могу же я оставить тебя на улице! – он останавливается и упирает руки в бока. – Ладно, уговорил. Я возьму тебя с собой и дам объявление во все группы по поиску пропавших животных. Найдем твоих хозяев – и они заберут тебя домой. Идет? Пес радостно тявкает, и Сяоджун тут же на него шикает: – Тихо, не пугай людей! Ты и так не выглядишь милой домашней собачкой, клыки свои вообще видел? – он внимательно смотрит на довольно приоткрытую пасть и, покачав головой, опять устремляется вперед. – Почему, почему я разговариваю с собакой и думаю, что она меня понимает? – вполголоса ворчит он. – А вдруг он меня ночью сожрет? Этими самыми клыками и съест. Ох, правильно мне мама говорила, что нельзя быть слишком добрым, так нет же… Все люди как люди, а мне просто судьба находить всяких полудохликов и их спасать… Это я не о тебе, если что, – продолжая разговаривать то ли с собой, то ли с псом, Сяоджун доходит до стеклянных дверей небольшого супермаркета и строго указывает на место рядом с небольшой грифельной вывеской с обещанием скидок: – Сиди здесь. Я быстро. Он выходит из магазинчика с двумя огромными пакетами, набитыми по большей части едой для собаки, а не для него самого. Сяоджун всегда был ответственным – и если уж он решил помочь этому псу, то не кормить же его лапшой быстрого приготовления, пусть даже и пару дней. Сяоджун уже был точно уверен, что пес домашний, а значит, его кто-то ищет, а значит, хозяин или хозяйка скоро найдутся, а значит, питомца надо передать из рук в руки в целости, сохранности, не голодным и чистым. Поэтому Сяоджун купил еще и детский шампунь. Пес, приветливо виляя хвостом, подхватывается на все четыре лапы и бодро идет за Сяоджуном по улице, поворачивает за угол, терпеливо дожидается, пока он достанет ключи и откроет старую деревянную дверь подъезда с витражными окнами. Так же послушно пес поднимается за Сяоджуном на второй этаж и наконец робко заходит в крохотную квартиру с потертым ковриком в коридоре и высокими потресканными потолками. Сяоджун ставит пакеты на пол и предостерегающе смотрит на пса: – Я тебя сейчас накормлю, чтобы ты меня не загрыз, когда потом пойдем купаться. Понял? Пес растягивает пасть в некоем зверином подобии улыбки, и Сяоджун тяжело вздыхает. Он проходит на тесную кухоньку, разбирает покупки, достает большую металлическую миску и насыпает туда корм. Пес все это время спокойно ждет в коридоре. – Иди сюда! – зовет Сяоджун. – Главное, в спальню своими грязными лапами не топай. Собака подбегает к нему и, ласково лизнув руку шершавым языком, принимается есть. Сяоджун улыбается, глядя на пса, и, налив в другую миску воды, ставит рядом на пол. – Красивый пес, красивый, – он не решается его погладить, пока тот не поест. – Надо бы придумать тебе имя. Меня вот Сяоджун зовут, – представляется он и удивленно смеется, когда пес отрывается от еды и тычется ему в ладонь. – Ладно, ты поел? Собака пьет воду и наконец, облизнув морду и блеснув клыками, садится и в ожидании смотрит на Сяоджуна. – Глазищи у тебя, конечно, нереальные, – тот восхищенно выдыхает. – Может, ты волк? Пес издает странный звук, который в переводе на человеческий язык вполне мог означать недовольство, и, поднявшись, идет к ванной. Сяоджун направляется следом, недоверчиво прищуриваясь: – И откуда ты знаешь, что ванная там? Собака оборачивается на него и снова глядит так, будто он сказал какую-то нелепицу. Сяоджун отодвигает пластиковую шторку с разноцветными рыбками и указывает на ванну: – Сам запрыгнешь или нет? А то ты так-то весишь больше, чем я. Пес легко запрыгивает внутрь и смиренно сидит, пока Сяоджун поливает его из душа, намыливает душистым детским шампунем, пропускает сквозь пальцы густую черную шерсть и чешет за ушами, попутно делая рожки на загривке и хихикая. Смыв пену, Сяоджун вытирает собаку полотенцем и прикрывается рукой, когда пес отряхивается и окатывает его брызгами. – Так, на кровать не лезть, – наставительно произносит он. – Пока не высохнешь – точно. Да и потом, если уж залезешь, то все место не занимать. А то я, конечно, худой, но спать на краешке не собираюсь. И веди себя прилично. Кеды не грызть, чертежи не жевать. Я на архитектора учусь, так что это буквально моя будущая работа, понял? Не кеды, а чертежи, – зачем-то объясняет он. Пес идет за ним в комнату, и Сяоджун включает яркую настольную лампу и длинную золотистую гирлянду, которая освещает завешанные плакатами стены. – Это то, что мне нравится, – Сяоджун неопределенно ведет рукой. – Видишь красивый замок на картине в рамке? Это Хогвартс, школа магии и волшебства. А рядом видишь собранный деревянный паззл? Это герб Хогвартса, – Сяоджун чуть посмеивается: – Знал бы ты, сколько я потратил времени, чтобы его собрать. А потом еще и склеить, чтобы повесить на стену… Наверное, был бы ты человеком, тоже сказал бы, что я трачу свою жизнь на всякую ерунду, но знаешь, – он погладил пса по голове, – мне это нравится. – А это, – Сяоджун продолжает проводить экскурсию неожиданному гостю и указывает на фигуру, что возвышается на широком подоконнике, – тоже Хогвартс, только из лего. Я его еще не собрал, но должно получиться очень красиво. Не сломай его, ладно? – с надеждой просит он. – А на плакатах, – указывает он, – ученики Хогвартса. Эта девушка, например, – Гермиона Грейнджер. У нее здесь очень красивое платье, она так нарядилась на Святочный бал Турнира Трех Волшебников. Рядом с ней – Рон Уизли, ее друг и будущий муж, хотя, признаться, я не особо верю, что у них бы что-то получилось, – он пожимает плечами. – Гермиона слишком умная, а Рон… Хороший, но ему нужна другая девушка. О, – Сяоджун кивает в угол, на еще один плакат, – а это, собственно, главный герой, тоже волшебник – Гарри Поттер. Он классный. Я себе даже очки в круглой оправе заказал, как у него. И ты, – он неловко смеется, продолжая почесывать голову пса, – наверное, можешь подумать, что я ненормальный, но… – он на секунду замолкает. – Но хочешь, покажу тебе свои главные сокровища? Сяоджун подмигивает собаке и подходит к невысокому комоду. Он снимает оттуда крупную статуэтку белой совы и длинную плоскую коробочку: – Смотри, это Хедвиг, сова Гарри Поттера. В волшебном мире они разносят почту, а для некоторых становятся лучшими друзьями, как Хедвиг для Гарри. Но она погибла… – печально вздыхает Сяоджун и аккуратно ставит сову обратно. – А это, – он сует псу под нос коробочку, – волшебная палочка. Бузинная палочка, самая могущественная во всем мире. Жаль, что я не волшебник, – стушевавшись, говорит он. – У меня еще много чего есть, – он подходит к столу и включает ноутбук. – Но я не думаю, что хвастаться мантиями всех четырех факультетов Хогвартса имеет какой-то смысл. Хотя, можно подумать, в том, что я только рассказывал тебе о Гарри Поттере, был какой-то смысл, – бубнит он себе. – В общем, мне и правда надо поработать над проектом, – он снова обращается к собаке. – И если ты просто тихонько полежишь и отдохнешь, я буду очень тебе признателен. Но сначала! – будто вспомнив, спохватывается он и достает из кармана телефон. – Сначала я тебя сфотографирую и выложу объявление. Надо искать твоих хозяев. Посмотри на меня, – командует он, но тут же изумленно моргает. – Эй, ты чего… Пес сидит посреди комнаты и медленно рассматривает плакаты один за другим. Сяоджуну кажется, что он замечает во взгляде собаки взгляде какую-то невыразимую тоску и скорбь. Пес, вяло перебирая лапами, подступает в угол и пялится на плакат с Гарри Поттером. Потом подходит к подоконнику и кладет на него морду, почти касаясь носом разбросанных фигурок. Он начинает тихо скулить, и Сяоджун несмело опускается на пол рядом с ним: – Ты чего, красавец?.. – растерянно спрашивает он. – У твоих хозяев тоже такой есть, да? Если так, то мы с ними подружимся, не переживай, – он обнимает собаку за шею. – Скоро мы их найдем. А пока… – он отодвигается и с задумчивым видом прищуривается. – Пока я буду звать тебя Сириусом. Я наконец-то понял, кого ты мне напоминаешь, – хмыкает он и тут же охает, когда пес валит его на спину и, запрыгнув сверху, начинает облизывать лицо. – Фу, фу, перестань, ну перестань! – хохочет Сяоджун и спихивает его с себя. – Я понял, если твоим хозяевам тоже нравится волшебный мир, то вполне возможно, что тебя так и зовут. Все, – Сяоджун поднимается и, подтянув кресло, усаживается за стол. – Теперь я занимаюсь своими делами, а ты отдыхай. Захочешь есть – ткни меня носом. Но сладкого я не дам, даже не проси! Тебе такое нельзя. Сяоджун надевает очки и утыкается в ноутбук. Он размещает объявление о пропавшем псе во всех группах, которые только находит, но в глубине души уже начинает об этом жалеть. Ему всегда хотелось завести собаку, но, когда он был ребенком, у мамы была аллергия, а когда он уже стал жить отдельно, крохотная съемная квартира позволяла завести разве что хомячка. Да и хозяйка вряд ли бы оценила волкодава в ее скромных апартаментах. То, что сейчас здесь оказался Сириус, оставалось на совести Сяоджуна, и ему обязательно потом предстояло попросить прощения за свою выходку. Через несколько часов, когда у него уже начинают слипаться глаза, он встает из-за стола и потягивается. Пес лежит посреди комнаты, свернувшись в огромный черный клубок, но не спит. Он приподнимает голову и смотрит на Сяоджуна своими голубыми глазами. – Пожалуй, пора спа-ать, – с зевком произносит Сяоджун. – На кровать лезть разрешаю, но ты помнишь наш уговор: все место не занимать. Он идет в душ, искренне надеясь, что Сириус не разнесет квартиру за те несколько минут, на которые он отлучится. Пес был послушным и на удивление смышленым, но это все-таки чужая собака. Сяоджун возвращается и, зевая еще больше, негромко включает музыку на ноутбуке. – Я привык засыпать под музыку, ты не против? – он оборачивается к Сириусу. – Она выключится через полчаса, так что мешать не будет. Поэтому спи. И я буду спать, – он ныряет под одеяло и, расслабленно вздохнув, накрывается с головой. Через полчаса музыка затихает, и пес, бесшумно поднявшись с пола, подходит к столу. Он не мигая смотрит в тусклый экран, который еще пару секунд продолжает мягко переливаться заставкой с абстрактными фигурами, а затем вдруг озаряется зеленоватым свечением – и там появляется девушка. Одетая в официальный бордовый костюм, она сидит за столом на фоне мерцающей стены, где то и дело возникают разные картинки – люди в длинных черных мантиях, странные животные с крыльями и множеством глаз, высокое мрачное здание на скале среди моря, зал со ступенями, что спускаются амфитеатром к каменной арке с рваным темным занавесом, окутанным неясной дымкой. Голос девушки становится все громче, и слова, которые она чеканит хорошо поставленным голосом, слышатся яснее и яснее: – …зашло в тупик. Однако Министерство магии продолжает работать над разгадкой тайны Арки смерти, которая выпустила наружу все поглощенные ею души. Сложность расследования, длящегося уже более шести месяцев, заключается в том, что никто пока не может уловить закономерность, согласно которой некоторые души умерших так и не вернулись, другие оказались в нашем мире в виде привычных призраков, а те немногие, что при жизни имели анимагическую форму, так и остались в ней, при этом, вероятно, все еще обладая человеческим сознанием. Завеса на стене за девушкой начинает колебаться, словно от дуновений ветра, и люди в темно-синих мантиях, собравшиеся вокруг нее, обеспокоенно переглядываются. – Призраки, вернувшиеся из мира мертвых, помнят только свою жизнь до момента смерти и не могут рассказать, что происходило после попадания в Арку. Архивариусы продолжают восстанавливать реестры всех, кто оказывался в Арке на протяжении многих веков, и эта работа, к сожалению, пока далека от завершения. Кроме того, отслеживаются и анимаги, которым удалось вернуться. Однако из-за нечеловеческой формы узнать что-либо от них тоже до сих пор не представляется возможным. Зелья принудительного развоплощения на вернувшихся анимагов не действуют, так же, как и заклинания легилименции. Министерство не оставляет попыток придумать способ… Голос девушки становится слабее, картинка на экране ноутбука плавно сменяется знакомыми абстрактными фигурами. Пес возвращается на свое место рядом с кроватью и, едва слышно заскулив, укладывается мордой на лапы. Утром Сяоджун подхватывается от противного звонка будильника и, спустив ноги на пол и нащупав там что-то теплое и пушистое, чуть не подлетает на месте. Пес, он забыл о псе, который сейчас даже слегка насмешливо смотрел на него снизу вверх. – Сириус! – сердце Сяоджуна колотится, и он пытается выровнять дыхание. – Я забыл, что ты тут, – он встряхивает головой и взъерошивает и без того растрепанные после сна волосы. – Так, – деловито обращается он к собаке, – сейчас я выведу тебя погулять, насыплю еды, а потом убегу в универ. Побудешь тут сам, правда? Я же могу тебе доверять, правда? Он вскакивает с постели и, быстро передвигаясь из кухни в ванную, из ванной в комнату и из комнаты снова в кухню, собирает сумку, наливает свежей воды в собачью миску и насыпает корм. Сириус все это время послушно сидит у двери и явно ждет, пока Сяоджун перестанет суетиться и наконец исполнит свое обещание о прогулке. Сяоджун хватает ключи и, поманив пса за собой, выбегает из квартиры. Вернувшись, он молча указывает на миску с едой и, строго погрозив пальцем, кивает в сторону Хогвартса из лего и скрученных чертежей на столе. – Все, пока, буду вечером, не скучай! – бросает он и, закинув сумку на плечо, захлопывает за собой дверь. После занятий Сяоджун спешит домой как никогда прежде, никому не рассказывая о причинах своего бегства. Пока он был в университете, ему написала пара человек по поводу пса, но когда предполагаемые хозяева описали своих пропавших любимцев, оказалось, что это все не то: у одних на груди собаки было белое пятнышко, вторые утверждали, что их пес уж точно не голубоглазый. Еще один сумасшедший поинтересовался, не видел ли Сяоджун случайно толстого рыжего кота, который почему-то мог бы гулять рядом с огромным черным псом, и была еще мелкая, но уже достаточно хитрая девчушка, которая хотела выпросить собаку против воли родителей. Как бы она это провернула, Сяоджуну было, конечно, интересно, но не до такой степени, чтобы потом разбираться с ее рассерженными родственниками. Он как раз поворачивает за угол к собственному дому, как телефон начинает вибрировать, и Сяоджун, одной рукой поправляя сползающую сумку, второй отвечает на звонок. – Да? Вы по поводу собаки? – уточняет он. – Да, да, такой большой, черный, очень умный, – он кивает. – И глаза голубые. Да нет, без проблем, можете прийти посмотреть, – Сяоджун диктует адрес, прижимая телефон к плечу, и достает ключи. – Да, через полчаса будет отлично, я его как раз накормлю, – он смеется. – До встречи! Сяоджун открывает подъезд, взбегает на второй этаж, распахивает дверь – и уже ожидает увидеть вместо своей уютной квартиры растерзанную берлогу, но оказывается никак не готов к тому, что на него с разбегу радостно напрыгнут и массивными черными лапами чуть не повалят на пол. – Сириус! – хохочет Сяоджун, пытаясь удержаться на ногах. – Я тоже рад тебя видеть, красавец, но дай же мне войти! Он заходит в комнату и, бегло осмотревшись, снова начинает жалеть, что пса все-таки рано или поздно придется отдать. Все было так, как он и оставил, кроме миски с кормом, которая оказалась вылизана начисто. – Проголодался? – Сяоджун насыпает собаке корм. – Поешь, поешь, скоро, возможно, придет твой настоящий хозяин. Он смотрит, как пес с аппетитом ест, и слабо улыбается. – Хоть мы и знакомы всего один день, но ты мне так понравился, – с плохо скрываемой грустью говорит он. – Если что, можете заходить в гости, всегда буду рад видеть. Ты же оценил мою маленькую коллекцию? Так вот, – оживляется он, – я присмотрел себе фигурки Альбуса Дамблдора – это директор Хогвартса – и Северуса Снейпа – это преподаватель зельеварения, и пусть о них говорят разное, но… – Сяоджун вдруг устало выдыхает и трет переносицу. – Зачем я тебе все это рассказываю?.. Пес отрывается от миски и снова издает странный звук, который можно было бы, наверное, расценить как одобрение. – Ладно, – соглашается Сяоджун. – В общем, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор был величайшим волшебником, вот только с некоторыми моральными принципами у него было не очень, как по мне, – он встает и начинает мерить шагами узкую кухню. – Отправить маленького мальчика на верную смерть и ничего ему при этом не сказать? Кто же так поступает? – он осуждающе качает головой. – Но в это же время профессор Снейп был как раз тем, кто выступал против эт… Его поток слов прерывает звонок старенького домофона. – Прости, Сириус, надо открыть. Сяоджун впускает гостя, дожидается, пока тот поднимется по лестнице, с вежливой улыбкой открывает дверь и не может не отметить, что мужчина кажется ему смутно знакомым. Черные непослушные волосы с тронутыми сединой висками, подтянутая высокая фигура и скрытые очками в круглой тонкой оправе ярко-зеленые обеспокоенные глаза. – Здравствуйте, я по поводу собаки, – тот протягивает руку. – Меня зовут Гарри Поттер.