Жизнь в книгах

      Утром все ученики и взрослые снова собрались в Большом зале и Альбус Дамблдор принёс вторую книгу из своего кабинета, передав её Перси Уизли.       — Мистер, Уизли, читайте.       — «День Рождение — хуже некуда».       — Многообещающе, — проговорила Нимфадора.       — Так и есть. — согласился с ней Гарри.       В доме № 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника.        — Третий раз за неделю! — проревел он, садясь во главе стола.       — Гарри говорил, что вы не разрешали ему выпускать сову, так что вполне логично, что она хочет наружу, — сказал Рон Вернону, который опустил голову на многообещающий взгляд Блэка.        — Вышвырни ее немедленно, коль не умеешь с ней управляться.       — Сове в клетке скучно, — в который раз принялся объяснять Гарри. — Она вольная птица. Хорошо бы выпускать ее хоть на ночь.        — Я что, по-твоему, идиот? Не знаю, что от сов именно ночью жди неприятностей?       — Странно, не правда ли? — спросил Гарри, — Что я хочу общаться с людьми. А не сидеть в своей комнате круглые сутки, — Петунья опустила глаза.        Дядя Вернон переглянулся с женой и вытер усы, в которых запутались кусочки яичницы. Гарри хотел что-то возразить, открыл было рот, но кузен Дадли, смачно рыгнув, заявил:        — Хочу еще бекона!       — Возьми, деточка, со сковородки.       — И вы ещё одобряете такое поведение… — произнесли женщины.       — Ну, это по первой книге было ещё понятно. — заметил Фадж, а миссис Дурсль опустила голову.       Там еще много, — сказала тетя Петунья, и глаза ее от умиления увлажнились. — Кушай на здоровье, пока есть возможность. Школьная еда просто отвратительна!       — Глупости, Петунья, — отрезал дядя Вернон. — Я в этой превосходной школе никогда не голодал.       — Никто там не голодал! — сказал Дадли.        Думаю, и нашему сыну еды там хватает.       Дадли, очевидно, еды хватало: он был такой толстый, что бока у него свисали с краев табуретки.       — Дай мне сковородку, — приказал он Гарри.       — Ты забыл волшебное слово, — напомнил ему Гарри.       — Правильно, Гарри — нельзя позволять относиться к себе, как к рабу, — произнесла Тонкс-младшая.       — Абра-кадабра! — сказал Дадли и засмеялся, а вслед за ним и все дети и даже некоторые взрослые.       — Авада Кедавра! — прошипела Долорес, на которую забыли наложить заклятие немоты.       Услышавший её Министр Магии наложил на неё заклятие немоты и пересел от неё подальше.       Эта простая фраза подействовала на семейство, как красная тряпка на быка. Дадли ойкнул и с грохотом свалился с табуретки. Миссис Дурсль, вскрикнув, прижала ко рту ладони. А мистер Дурсль вскочил со стула, и на висках у него вздулись синие жилки.       — Что такое? — не понял Фред.       — Сейчас поймёшь, — произнёс Гарри.       — Я только хотел сказать: он забыл слово «пожалуйста», — стал торопливо оправдываться Гарри.       — Я и правда забываю об этом слове. — Дадли почесал свою голову.       — Да и я иногда тоже. — признался Драко.       — Сколько раз нужно тебе говорить, — брызгая слюной и стуча кулаком по столу, прошипел дядя Вернон, — В моем доме никаких слов на букву «в».       — А как ему к вам обращаться? — язвительно спросил Драко.       — НИКАК! — ответил Вернон и отвернулся от них.       Да и как ты посмел учить моего сына!       — Но ведь…       — Я предупреждал тебя, что не потерплю под этой крышей упоминания о твоем уродстве!       — Гарри, ты не урод. Ты хороший, милый и добрый мальчик. Ты ничем от нас не отличаешься. Ты тоже ешь, спишь, болеешь. Ты такой же, как все. Только в тебе есть волшебство, а в нас его нет. — Петунья стала плакать и Гарри подбежал к ней, чтобы обнять. — Прости, прости меня, Гарри… — было слышны сквозь её всхлипы.       — Всё хорошо, тётя Петунья. Всё в порядке. Всё нормально. — Поттер стал успокаивать свою тётушку.       — Я в порядке, дорогой. — женщина вытерла слёзы и с улыбкой посмотрела на племянника.       — Я рад. — коротко улыбнулся Гарри и сел рядом с ней.       Гарри взглянул на багровую физиономию дядюшки, побледневшее лицо тети Петуньи, которая силилась поднять с пола пыхтевшего сыночка, и тяжело вздохнул.       — Почему он сам встать не может? — спросил Сириус.       — Не сдюжит, — ответил ему Чарли.       — Хорошо… хорошо, — кивнул он.       Дядя Вернон опустился на стул, дыша словно рассвирепевший носорог, его крохотные глазки, казалось, хотели пробуравить Гарри насквозь. С самого начала летних каникул дядя Вернон обращался с ним, как с бомбой замедленного действия.       — В принципе, ты и есть бомба замедленного действия, — сказал Сириус, — Но ты ещё и человек, и так обращаться с тобой нельзя.        Дело в том, что Гарри был и в самом деле необычный мальчик, не такой, как все. Гарри Поттер был волшебником. Он приехал домой на каникулы, закончив первый курс Школы чародейства и волшебства «Хогвартс», что на волшебном языке значит «вепрь». Естественно, Дурсли не обрадовались его приезду, но это пустяки по сравнению с тем, что чувствовал, живя в этом доме, Гарри.       — Я представляю, что ты там чувствовал, — сказал Сириус, — я испытывал это на себе. Просто после одного из курсов я сбежал к Джеймсу и его родителям, которые только рады были, что сын не будет часами донимать их. Миссис Поттер меня любила, как родного сына.Твои бабушка и дедушка были очень хорошими людьми.       — И мои родители тоже были прекрасными людьми и стали бы хорошими бабушкой и дедушкой. — глаза Петуньи снова увлажнились, но она не дала волю слезам. — Я свожу вас к ним на могилу. — сообщила она сыну и племяннику.       — А я тебя свожу к родителям Джеймса. — загорелся Сириус.       — И к родителям тоже мы тебя сводим. — тепло улыбнулся Римус.       — Буду ждать этого момента! — глаза Гарри загорелись энтузиазмом.       Взрослые, а особенно женщины, понимали, как ему тяжело. Ведь он впервые отправится на могилы своих родственников.        Он очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям (но, конечно, не по Снеггу, преподававшему волшебное зельеварение), по общим трапезам в Большом зале. А какая у него замечательная кровать под пологом на четырех столбиках в круглой спальне на самом верху башни!       — Просто моя кровать там, — он имел ввиду дом у Дурслей, — это деревяшка на четырёх ножках с матрасом, где даже простынки нет. Только подушка без наволочки и одеяло.       Лицо миссис Уизли выражало весь сектор отрицательных эмоций, которые только можно было представить.       Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живет добрый лесничий Хагрид. Но особенно он скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на метлах.       — Я тоже скучал по квиддичу, только дома я пугал младшего братца, что ударю его битой, — сказал Сириус.       — У тебя был брат?! — удивлённо спросил Гарри.       — Да, Регулус, — дальше Сириус ничего не сказал.       — Хороший был человек. — для Северуса младший Блэк был единственным другом из слизеринцев.       Привезя племянника домой, дядя Вернон первым делом отобрал у него весь волшебный скарб — учебники, палочку, мантию и метлу новейшей модели «Нимбус-2000». Все это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. Дурслям наплевать, что Гарри не выполнит летнего домашнего задания, а без тренировок его исключат из команды факультета.       — Только вот домашнее задание у вас всегда было Поттер, почему же? — спросили преподаватели.       — Я всегда большую часть лета проживал не с Дурслями. — Гарри тепло улыбнулся семейству Уизли, которые улыбались ему в ответ.       А Петунья снова поняла, что они неправильно воспитывали мальчиков.       Обычных людей, в чьих жилах нет ни капли волшебной крови, маги называют «магглы», что на их языке значит «простаки». Для простаков — не для всех, конечно — волшебник в семье — позор. И чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Буклю посадил под замок.       — Живодёрство! — проговорили Лаванда и Парвати.       Гарри в семье Дурслей был во всем белой вороной. Дядя Вернон — представительный мужчина с пышными, черными усами и без намека на шею. Тетя Петунья — тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощекий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросенка.       — Дадли, прости, — Гарри поднял вверх руки в знак капитуляции.       — Ничего, я тоже много чего хорошего сделал, — Дадли не обиделся.       Гарри же был маленький, худенький, сквозь круглые очки на мир взирали блестящие зеленые глаза. Черные как смоль волосы вечно взъерошены, на лбу тонкий шрам, похожий на разряд молнии, — единственное свидетельство трагических событий, в результате которых одиннадцать лет назад Гарри был найден Дурслями на пороге их дома.       — Я после третьего курса больше помню, — мальчик вздрогнул.        Он, разумеется, не помнил, как он чудом избежал гибели, — ему тогда был всего годик. Великий черный маг лорд Волан-де-Морт, чье имя и по сей день наводит ужас на волшебный народ, подверг заклятию семейство Гарри. Мать с отцом погибли, а на мальчика злые чары не подействовали, о произошедшем напоминал только легкий зигзаг на лбу.       — Он выглядит просто зигзагом, да и до конца четвёртого курса жить особо не мешал, — сказал Гарри.        Но вот что странно: после этого злодейства колдовская сила Волан-де-Морта невесть почему сама собой исчезла. А Гарри очутился на пороге дома единственных родственников — тетки по матери и ее мужа. Он прожил с ними десять лет, не понимая, с чего бы это вокруг него творились порой очень странные вещи.       — Нет, я задумывался, но о магии никогда не думал, — сказал Гарри, поправляя себя из книги.       И никогда не подвергал сомнению рассказ дядюшки, что его родители погибли в автомобильной катастрофе, после которой у него и остался на лбу этот шрам.       — Я не знал ничего, — сказал Гарри.        А ровно год назад Гарри получил письмо из «Хогвартса», открывшее ему правду. Он поехал туда учиться, и вдруг оказалось, что он знаменитость и все его по этому шраму узнают.       — Первый курс вообще прошёл ужасно, — сказал Рон, — за Гарри большую часть года бегали ученики. Потом только в начале года первокурсники побегают и успокоятся.       Но сейчас лето, время каникул, и он опять дома, где с ним обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи.       Сегодня у него день рождения, но никто из семейства даже не вспомнил об этом.       — Даже о моём дне рождении не забывали, — сказал потрясённый Сириус, — Матушка всегда присылала что-то в Хогвартс.       — Нет, я помнила о твоём дне рождении… — тихо прошептала Петунья.       Он и не ожидал подарка, от них и пирожка не дождешься. Но чтобы уж совсем забыть…       Грустные мысли Гарри прервало многозначительное покашливание дяди Вернона.        — Сегодня, как вы помните, у нас важный день… — начал он.       — А я уже подумал, что про меня помнят… — дядя Вернон виновато посмотрел на племянника, который ничего от них никогда не требовал просто помнить о его дне рождении.       Гарри от неожиданности поперхнулся.       — …возможно, именно сегодня, — продолжал мистер Дурсль, — я заключу самую крупную в жизни сделку.       Гарри опять принялся жевать свою гренку. Как дядюшка надоел со своей дурацкой сделкой! Последние две недели только о ней и разговор.       — Это была интересная сделка, — весело сказал Гарри, а дядя Вернон побагровел, вспоминая про тот день.       Сегодня вечером в честь хозяина богатой строительной фирмы будет дан званый обед. Дядя Вернон, чья собственная фирма делает дрели, мечтает получить от него выгодный заказ. Гость обещал быть с женой.        — Не мешало бы еще раз отрепетировать сегодняшний вечер, — предложил дядя Вернон.       — Вы что-то репетировали? — спросил Драко, — К отцу часто приходят важные гости, но мы никогда ничего не репетировали.       — Потому что так неправильно. — объяснил Люциус, но никто всё равно ничего не понял. — Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь…       — В гостиной, — подхватила тетя Петунья. — Моя обязанность — со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей.       — Ну, это норма, — проговорил Драко.       — Я тоже всегда так делаю. — согласилась с сыном Нарцисса.       — Прекрасно. А ты, Дадлик?       — Я открою гостям дверь, — ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: — Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто!       — Мне к гостям даже подходить не разрешали обычно, — проговорил Драко, — Я просто сидел за столом и ел в какой-нибудь новой мантии.        — Ах! Они сразу его полюбят! — воскликнула тетя Петунья.       — Молодец, Дадлик! — похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри. — А ты что будешь делать?       — Ты участвуешь в этом спектакле?! — поразились практически все в зале.       — Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — пробубнил на одной ноте Гарри.       — На самом деле, возьмите вы Гарри и скажите гостям, что он ваш племянник, которого вы приютили после смерти родителей, мнение о вас у них сложилось бы ещё лучше, — сказал Фред, на что Вернон посмотрел на него как на вполне хорошо думающего человека.       «Может, эти колдуны не такие уж и плохие?» — подумал он.        — И чтоб ни единого звука! — напомнил дядя. — Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать…       — Я приглашаю гостей к обеду, — важно произнесла тетя.       — А ты, Дадлик, скажешь…       — Мерлин… — простонал Драко, с чем были все согласны.       — Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую. — Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: — Ну как?       — Маленький мой, ты истинный джентльмен! — Тетушка чуть не прослезилась.       Драко и Сириус рассмеялись так, что весь Хогвартс затрясся. Они видели по-настоящему важных гостей и знали, что в их присутствии ведут себя не так.       — У нас дома один раз Сами-Знаете-Кто был, — сказал Сириус, содрогнувшись, — Наш приём не так выглядел. Матушка разве что ко мне нормально относилась.       — Расскажешь? — попросил его крестник, на что он кивнул.       — А ты? — Дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на Гарри.       — Тихо сижу у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — тупо повторил Гарри.       — Правильно, — кивнул дядюшка.       — Но всё покатится к чертям, — сказал Джордж, потому что он знал, что дальше будет.       — За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала?       — Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье?       — А если бы она пришла в брючном костюме, — саркастически спросила Гермиона.       — Очень хорошо! А ты, Дадлик?       — На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон. Это уж было явно чересчур.       Сириус и Драко хохотали так, что Хогвартс собирался разломиться. Все остальные также смеялись.       — Да, перегнул палку. — согласился Дадли, смеясь вместе со всеми.        Тетя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а Гарри нырнул под стол — еще увидят, как он трясется от беззвучного смеха.       — Ну, а ты?       Гарри вылез из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть.       — Тихо сижу в комнате, как будто меня вообще нет, — отчеканил он.       — Сколько они тебе будут говорить? — спросил Чарли.       — Мне об этом две недели говорили.        — Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о тебе. Не за чем им это знать… После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке!       Никакой радости Гарри это известие не доставило. Ему все равно — что Тисовая, что Майорка, лучше к нему относиться не будут.       — А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги.       — Мы с отцом тоже перед каждым мероприятием едем покупать костюмы, — сказал Драко.       — Мы тоже с отцом ездили, — сказал Сириус, — И это было самое прекрасное время на свете. Он был более лоялен к нам с братом, чем матушка.        Ты, Петунья, приведи все в идеальный порядок. А ты, — повернулся он к Гарри, — не мешай тетушке, не путайся под ногами.       Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…»       — Поттер, ты дошёл до точки, когда ты сам себе поёшь песни на день рождения?! — спросил Драко.       — Лет в семь, — напомнил ему Гарри.       Этот факт заставил глаза Петуньи увлажиться и обнять племянника       И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри. Взгляд его, бесцельно блуждая, остановился на зарослях живой изгороди. Никогда еще у него на душе не было так тоскливо, так одиноко. Нет рядом ни Рона Уизли, ни Гермионы Грейнджер — его лучших друзей. Совсем они про него забыли. За все лето ни одного письма! А ведь Рон — тогда в июне — даже звал его погостить.       — Я был бы не против, если бы ты приехал к нам сразу с вокзала, мама так и хотела сделать после четвёртого курса, — сказал Рон, — у нас всегда спокойнее, чем у тебя там.       — Надо было сразу так сделать! — миссис Уизли покачала головой.       Сколько раз Гарри хотелось заклинанием отпереть клетку и послать друзьям с Буклей письмо. Но это сулит большие неприятности. Несовершеннолетним волшебникам применять магию вне стен школы категорически запрещается.       — Но сова — это не волшебство. — лукаво улыбнулся Фадж.       Дядя Вернон, правда, о запрете ничего не знает. Знал бы, давно бы запер племянника в чулане вместе с метлой и волшебной палочкой.       — Нет, не сделал бы я так. — сказал Вернон.       Все семейство ох как боится, что он возьмет и превратит их в навозных жуков или в кого еще хуже.       — Я не против, — сказал Гарри, — но моё пребывание в школе мне дороже.        Первые две недели Гарри придумал забаву: надоест ему Дадли, он и начнет что-нибудь бормотать — толстяка как ветром сдунет. Но писем от друзей все не было, волшебный мир превращался в мираж, и Гарри надоело потешаться над кузеном. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения.       — Да всё мы помнили, — напомнили ребята, — просто письма не доходили, ты сам знаешь почему.        Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит «злокозненный»), лишь бы увериться, что Хогвартс не сон.       — Всё! Теперь и я буду тебе письма писать! — улыбнулся Драко.       — Я буду писать тебе в ответ. — вернул улыбку Гарри.       Конечно, и в школе всякое бывало. В конце третьего семестра Гарри лицом к лицу столкнулся с самим Волан-де-Мортом. И хотя нынешний Темный Лорд был лишь бледной тенью прошлого, он никому не пожелал бы встречи с таким чудовищем.       Гарри вздрогнул. Тогда, когда ему было всего двенадцать, он даже не думал, что ему предстоит на последующих курсах.        Чего-чего, а хитрости и лукавства черному магу и сейчас не занимать. Ясно, что он ни перед чем не остановится, чтобы вернуть былое могущество. Правда, Гарри опять удалось спастись, уже второй раз. Но жизнь его висела на волоске. С того дня прошла не одна неделя, а Гарри нет-нет да и проснется ночью в холодном поту: опять привиделось это страшное лицо, безумные глаза.       — Кошмары были уже тогда?! — спросила миссис Уизли.       — Они были с четырёх-пяти лет, когда я просыпался ночью не просто в холодном поту, но ещё и зажав рот, чтобы не кричать. Тогда это были воспоминания о роковой ночи, но тогда их было очень мало, прямо раз в полгода.        Такая жуть! Интересно, а где сейчас Волан-де-Морт?       — Тебе это было интересно? — на этот вопрос Гарри просто кивнул.       Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки — в густой листве мелькнули два огромных зеленых глаза.       — А я знаю, какой сегодня день, — донесся до него насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку. Огромные глаза мигнули и исчезли.       — Что, что? — Гарри не отрывал взора от живой изгороди.       — Это было на самом деле приятно, что хоть ты помнишь о том, какой сегодня день. — Дадли улыбнулся своему кузену.        — А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя ближе.       — Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели.       — У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? — хихикнул Дадли. — Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей.       — У него они, в отличии от некоторых, хотя бы есть, — сказал Рон.        — Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, — сухо проговорил Гарри. Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны.       — А чего ты так уставился на кусты? — подозрительно спросил он.       — Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут.       Фред и Джордж рассмеялись.        С поросячьих щек Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил:       — Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдешь? У тебя и друзей-то нет!        — Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, — угрожающе затараторил Гарри.        — Мама! — завопил Дадли и понесся в дом. — Мама! Он занимается… сама знаешь чем!       — Звучит очень двусмысленно, — Фред поиграл бровями, на что получил подзатыльник от отца.        Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тетя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с ее сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от нее увернулся, да еще выше головы завалила работой.       — И снова ты как раб, — пробормотал Сириус.        — Пока все не закончишь, об обеде и не мечтай, — бросила она и вернулась к своим делам.       — А вот еды вы его лишать не должны, это неправильно! — сказала миссис Уизли.        Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось еще покрасить скамейку. Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов? Может, и впрямь нет у него в школе друзей?       — Гарри, ты идиот?! — заорал Рон.        «Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам навоз», — горестно размышлял он. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот. В половине восьмого тетушка наконец позвала его.       — Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то еще нанесешь грязи.       — Тебя накормили только в половину восьмого? — спросил Артур Уизли и посмотрел на Дурсля так, будто собирался его прожечь.       Гарри вошел в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. А в духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тетя Петунья кинула на стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра.       — И это твой ужино-обед? — спросил Римус.       — Я так практически всё лето питаюсь.       На ней уже было вечернее платье цвета лосося.       — Давай быстрее, гости будут с минуты на минуту! — приказала она.       Вымыв руки, Гарри с жадностью набросился на скудный ужин. Не успел он проглотить последний кусок, как тетушка схватила со стола его тарелку и махнула рукой.       — Марш к себе! — прошипела она.       — И даже это тебе доесть не дали, — пробормотала Тонкс.        Проходя мимо гостиной, Гарри увидел дядю Вернона с сыном. Оба были в смокингах и галстуках-бабочках. Поднявшись наверх, он обернулся и в последний раз окинул взглядом прихожую и лестницу.       — Запомни: один звук — и тебе несдобровать, — донеслось напутствие дяди, который вышел из гостиной, чтобы еще раз напомнить Гарри, как себя вести.       Гарри на цыпочках вошел к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На кровати у него кто-то сидел.       — Мы все даже знаем кто! — воскликнули Фред, Джордж, Рон и Гермиона.       — Кто? — спросил Драко, которому хотелось бы это узнать.       — Секрет! — сказала четвёрка.       — Эльф. — ответил Гарри.       — Эльф?! — удивились все присутствующие.       — Во второй главе всё узнаете. — ответил Перси, который уже прочитал название главы и первый абзац.       — Так давайте читать! — сказала Нимфадора и буквально выдернула книгу из его рук.       — Больно же! — возмутился Перси, а волосы метаморфмага приобрели розовый цвет.       — Прости, пожалуйста. — сказала она. — Больно?       — Да нет. — третий сын семьи Уизли улыбнулся ей.       — Дорогая, читай уже. — поторопила свою дочку Андромеда, которой, как и всем, было интересно прочитать про эльфа.       — Хорошо-хорошо! — сказала мисс Тонкс и начала читать.