* * *
В субботу утром Гарри проснулся рано и полчаса думал о предстоящем матче: у слизеринцев были самые быстрые метлы в мире. Вот капитан разозлится, если гриффиндорцы проиграют! — Он не злится после проигрышей, — сказал Фред. — Он пытается утопиться, — добавил его брат. — В смысле утопиться?! — преподаватели посмотрели на бывшего капитана в шоке. — В душе особенно-то и не утопишься… — пробормотал тот, а потом засмеялся, отчего все посмотрели на него, как на психа. — Внимание анекдот! — неожиданно сказал Вернон. — » — Папа, а почему все хотят, чтобы кризис скорее достиг дна? — Потому что, когда утопленник достигает дна, то он начинает всплывать.» — «Ошибка подобна утопленнику: всё равно всплывёт на поверхность.» — поддержал его Гарри. — «Что объединяет горелый хлеб, утопленника и беременную женщину? (Не успели вытащить…)» — за такой анекдот Петунья дала своему мужу подзатыльник. — Теперь я! — сказал Оливер. — » — Как часто вы говорите об утопленниках? — Ну эта тема иногда всплывает» — «При слове Герасим первое, что всплывает — Муму» — к этой эстафете анекдотов подключилась и Петунья. — «Шутки про утопленников обычно несмешные, потому что лежат на поверхности.» — снова сказал Вуд. — «Шутки про утопленников обычно несмешные, потому что в них много воды». — Гарри чуть переделал его шутку. — А нам не дали пошутить! — сквозь смех выдавили близнецы. Весь зал смеялся с этих шуток, потому что они правда были смешными. — Давайте дальше читать! — проговорила Амелия после того, как приступ смеха у большинства прошёл. — Ох уж эти ненавистные слизеринцы! Гарри встал с недобрым предчувствием, оделся и пошел завтракать. В Большом зале за длинным столом уже сидела вся команда, притихшая и как на иголках. День выдался пасмурный и тяжелый, вот-вот разразится гроза. К полудню вся школа потянулась на стадион. Рон с Гермионой подбежали к раздевалке пожелать Гарри удачи. — Джеймс всегда Лили на удачу целовал, — вспомнил Сириус. — А до шестого курса просто кричал ей «Эванс, поцелуй на удачу!», — добавил Ремус. Игроки переоделись в алые мантии Гриффиндора, и Вуд, по обыкновению, произнес речь для поддержания боевого духа команды. — У слизеринцев лучшие метлы, — говорил он, — зато у нас лучшие игроки. Мы больше тренировались, летали в любую погоду. (- С самого сентября мокрые до нитки, — буркнул Джордж.) — Но не разу не болели, — сказал Оливер. — Потому что… — Ты — самый лучший капитан! — хором сказали гриффиндорцы, да и игроки остальных команд по квиддичу. Пусть проклинают день, когда недоносок Малфой купил себе место в их команде. — Войдя в раж, Вуд повернулся к Гарри: — А ты, Гарри, покажи им: ловцу нужен не богатый папаша, а талант. Расшибись в лепешку, а поймай снитч первый, раньше Малфоя. — Правильный настрой, — хлопнул Сириус Оливера по спине. Победа сегодня наша! — Если что, Гарри, мы рядом, — подмигнул Фред. Зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками: за них болели не только свои, но и Когтевран и Пуффендуй. — Всегда так. Впрочем, и слизеринцы не сидели молча: встретили противника свистом и улюлюканьем. — Что вполне естественно. Судья мадам Трюк пригласила Флинта и Вуда обменяться рукопожатием, они обменялись — чересчур крепко и метнув друг в друга грозные взгляды. — У нас так до сих пор, — сказала Анжелина, — ничего не меняется. — По свистку! — крикнула мадам Трюк. — Три… два… один… Подгоняемые ревом толпы, четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри мчался впереди всех, прищурившись и пытаясь разглядеть в небе снитч. — Эй, со шрамом! — крикнул Малфой и хвастливо пронесся под Гарри на новой метле. Нарцисса на такое поведение сына закатила глаза. Гарри не ответил: на него летел большой черный мяч, он еле-еле увернулся, даже волосы на голове взъерошились. — Это сильно, — сказал Сириус. — Едва не попал, — крикнул Джордж, пронесся мимо Гарри и сильным ударом биты послал бладжер в Эдриана Пьюси, но на полпути мяч повернул и снова устремился к Гарри. — ЧТО?! Тот резко сбросил скорость, а Джордж с силой отправил бладжер в Малфоя, но мяч развернулся, как бумеранг, и ударил Гарри по голове, к счастью не сильно. — Что с ним такое? — спросил вдруг нахмурившийся Сириус. — Узнаешь, — хмыкнул Гарри. Прибавив скорости, Гарри помчался на другой конец поля, мяч со свистом за ним. Что происходит? По правилам, бладжеры не гоняются за кем-то одним, а выбивают как можно больше игроков. На том конце поля мяч принял Фред Уизли. Гарри пригнулся, Фред изо всей силы ударил по мячу, и Гарри опять от него ушел. — Ура! — издал победный крик Фред. Не тут-то было: неугомонный бладжер опять ринулся на Гарри, и тому снова пришлось удирать. — Что это такое? — разволновался уже Римус, — Они же могут убить! Пошел дождь. Капли шлепались на лицо и застилали стекла очков. Кто вел в игре, Гарри было неясно, пока школьный комментатор Ли Джордан не крикнул: — Шестьдесят — ноль, ведет Слизерин. Ничего удивительного, метлы-то у них быстрее, да еще этот мяч гоняется за ним как безумный. Правда, его опекают близнецы, но от этого тоже мало толку: мечутся вокруг, машут битами, так что и снитча не увидишь. — Вы молодцы, — сказал Оливер, — я ругаюсь, правильно, что вы в первую очередь думаете о голове Гарри, а не о баллах, как я. — Кто-то… заколдовал… этот… мяч… — тяжело дыша, крикнул Фред, очередной раз отправляя бладжер подальше от Гарри. — Берем тайм-аут, — предложил Джордж, пытаясь одновременно подать сигнал Вуду и отбить мяч, летевший Гарри прямо в лицо. Вуд согласно кивнул, раздался свисток судьи, и Гарри с близнецами, уворачиваясь от спятившего бладжера, устремились к земле под оглушительный свист болельщиков Слизерина. — А что хорошего-то? — спросил Сириус, — Расслабляться нельзя. Вуд собрал вокруг себя всю команду. — Что происходит? Так и проиграть недолго! Фред, Джордж, почему не помогли Анджелине? У нее была такая возможность набрать очки! Где вы были? — Мы были метров на пятнадцать выше ее, Оливер! — вскипел Джордж. — Спасали Гарри от бладжера, который хочет его прикончить. Этот мяч заколдован. Не отстает от Гарри, другие игроки для него не существуют. Наверняка работа слизеринцев! — Чушь! — не поверил Вуд. — На тренировке все было в порядке, потом все мячи заперли… — Что-то я начинаю догадываться, — вдруг побледнел Сириус. По полю к команде спешила мадам Трюк. У нее за спиной игроки Слизерина кривлялись, хохотали, показывали на Гарри пальцами. — Закругляемся! — нервничая, воскликнул Гарри. — Если вы двое будете мельтешить перед носом, мне никогда не поймать снитч, разве что он мне сам в рукав залетит. Защищайте других, а с этим чокнутым мячом я сам как-нибудь разберусь. — Глупо, — возразил Фред, — Он тебе голову снесет. — Я о том же! — крикнул Сириус. Вуд поглядел на Гарри, на братьев Уизли. — Оливер, что ты его слушаешь? — рассердилась Алисия Спиннет. — Разве можно оставить его один на один с таким мячом?! Надо обязательно провести расследование… — И потеряем очко. Не хватало из-за какого-то мяча проиграть матч. Оливер, скажи им: пусть от меня отстанут. — Это ты виноват, — упрекнул Вуда Джордж. — «Расшибись в лепешку, а поймай снитч». — Неправильный подход, — упрекнул теперь уже Вуда Сириус. Умнее ничего не придумал! Подошла мадам Трюк. — Готовы? Вуд глянул на Гарри и прочитал у него в лице решимость победить чего бы это ни стоило. — Фред, Джордж, оставьте Гарри в покое, пусть сам разбирается с бладжером. — Не самая крутая идея, — сказал Римус. — Неправильная тактика… — Оливер почесал затылок, так как действительно это понял. Дождь усилился. По свистку судьи Гарри взмыл в небо и тут же услышал, как бладжер со свистом рассекает воздух у него за спиной. Гарри поднимался все выше и выше, камнем кидался вниз, петлял, входил в штопор, взлетал зигзагом, описывал обороты. Даже голова закружилась, но ему все равно приходилось смотреть в оба! Капли дождя застилали очки, заливались в нос, когда он делал на метле очередное сальто. — Я половину трюков тогда и научился делать, — сказал Гарри, — от выброса адреналина. Зрители на трибунах смеялись, хлопали — высший пилотаж! В этом было для Гарри единственное спасение, мяч явно уступал в маневренности. Гарри носился над полем, как на «Американских горках», и следил краешком глаза за Эдрианом Пьюси. Тот хотел обойти Вуда и достать одно из колец Гриффиндора. Теперь просвистело над ухом, но мяч снова промазал. Гарри помчался назад, мяч не отставал, Гарри завертелся волчком. — Что, Поттер, в балет записался? — крикнул Малфой. Драко получил недовольный взгляд матери и сделал вид, что его не видно. — Да, а что? — ответил сейчас Гарри. — Ты тоже хочешь? — Естественно! Будем учиться балету вместе! — сказал Драко, а потом они оба засмеялись. — Дурдом! — сказал Перси, а потом тоже засмеялся. — Нет, правда дурдом! — согласился с ним Люциус, так как не понимал причину смеха для всех школьников и некоторых взрослых. Гарри понесся прочь, на лету обернулся, с омерзением глянул на Малфоя и в нескольких сантиметрах над его левым ухом увидел золотой снитч. Малфой помирал со смеху и снитча не видел. — Вообще не смешно, — сказал Гарри, — Учитывая последствия. Гарри застыл на месте: вдруг тот поднимет голову и первый схватит вожделенный приз! Вдруг — ХРЯСЬ! Мяч настиг-таки его и сломал правую руку. — Прекрасно, — Сириус побледнел, но от страха уже ничего и не сказал. Рука бессильно повисла. От жгучей боли у Гарри потемнело в глазах. Он едва не соскользнул с мокрой метлы. Злокозненный мяч — Действительно злокозненный. развернулся и нацелился Гарри в голову. Гарри увильнул, в мозгу тупо стучало: «Снитч, снитч…» Сквозь муть дождя и боли Гарри стрелой понесся к Малфою. Ухмылка у того на лице сменилась испугом: ему показалось, что Гарри пошел на таран. — Я пороком мозга в промышленных масштабах не страдаю, — съязвил Гарри. — Ты что! — заорал Малфой и отлетел в сторону. Гарри выпустил метлу и, потянувшись здоровой рукой, схватил мокрый, холодный снитч. Сжимая метлу только коленями, он начал стремительно падать, стараясь не потерять сознание. Зрители испуганно ахнули. Гарри шмякнулся в грязь, сломанная рука неестественно изогнулась, метла откатилась в сторону. На трибунах свистели, орали, от острой боли ему казалось, что болельщики где-то далеко-далеко. — Мне бладжер однажды в череп прилетал, — вспомнил Сириус, — тогда даже матч остановили. И тут до Гарри дошло: в руке у него снитч. — Выиграли, — простонал он и потерял сознание. Очнулся он тут же, на поле. Дождь лил в лицо, кто-то склонился над ним, одарив ослепительной улыбкой. — Иуэ! — скривился от этого Терри Бут. — Это вы? Уйдите, пожалуйста, — прошептал Гарри. — Что это он? — удивился Локонс и глянул на собравшихся вокруг гриффиндорцев. — Мы были согласны тогда с Гарри. — поделились игроки. — ЧТО ОН ТАМ ДЕЛАЕТ?! — вскричал Сириус, не услышав их. — Павлиничает! — ответил ему Люциус. — Не волнуйтесь. Я сейчас его вылечу. — Не надо! — возразил Гарри. — Пусть уж лучше так… — Вот точно! Гарри попытался сесть, но помешала невыносимая боль. Неожиданно щелкнула фотокамера. — Зачем снимать меня в таком виде, Колин? — запротестовал Гарри. — Прости, Гарри! — сам названный махнул на это рукой. — Это было давно! — ответил он. — Лежи, лежи, — заботливо посоветовал Локоне, — сейчас я произнесу заклинание. — Что за заклинание? — заинтересовано спросил Римус. Не бойся, мне не впервой. — Тогда не важно, какое заклинание! — поменял он своё мнение. — Я лучше пойду в больницу, — сквозь стиснутые зубы прошептал Гарри. — Так и нужно! — Правда, профессор, — заметил Вуд и гордо улыбнулся: его ловец ранен, но победа за ними. — Здорово ты его поймал, Гарри. Красиво. — Боже! Я такой дебил! — Оливер закрыл лицо руками и покачал головой. — Ну, два дебила — это сила! — фыркнул на это Перси, улыбнувшись другу. Сквозь частокол ног Гарри видел, как Фред и Джордж Уизли борются с полоумным бладжером, запихивают его в коробку, а тот бешено сопротивляется. — Что с бладжером? — спросил Перси, встревожившись. — Отойдите подальше, — попросил Локонс, закатывая зеленые рукава. — Не надо! — Сириус был сильно против. — Может, не надо… — выдохнул Гарри. Но разве Локонса остановишь! — Он просто дурак! Он повращал волшебной палочкой и направил ее прямо на сломанную руку. — Что сейчас будет? — встревожились взрослые Странное ощущение прокатилось от плеча до кончиков пальцев, как будто из руки выпустили воздух. Гарри, зажмурившись, отвернулся, кто-то в толпе вскрикнул, а Колин Криви защелкал фотоаппаратом со скоростью пулеметной очереди. Колин покраснел и посмотрел на смеющегося брата. Рука больше не болела, — Он помог? — с надеждой спросил Сириус, хотя не верил в это. — Нет. — ответил его крестник, а Блейз стал читать, пока Блэк не начал задавать вопросы. Гарри ее вообще не чувствовал. — Оу! — M-м. Ну, ничего, — Локонс не терял присутствия духа, — такое бывает. Но перелома-то больше нет! А это главное. Сможешь доковылять до больничного крыла? Мистер Уизли, мисс Грейнджер, проводите его, пожалуйста, а там мадам Помфри… э-э… приведет его в надлежащий порядок. Поднявшись на ноги, Гарри ощутил себя однобоким. Он вдохнул поглубже, поглядел на руку и чуть снова не лишился чувств. Из рукава выглядывало что-то вроде надутой резиновой перчатки цвета сырого мяса. — Что это такое? — спросил Сириус, — Он тебе кости удалил? — Как ты догадался? — с сарказмом спросил Гарри. Гарри хотел было пошевелить пальцами, но куда там! Локонс не вылечил перелом, он просто-напросто удалил из руки все кости. Мадам Помфри, осмотрев Гарри, пришла в ярость. — Надо было сразу же идти ко мне. — она пощупала мягкую, без костей, руку. — Срастить кости ничего не стоит, а вот вырастить новые… — Но ведь вам это под силу? — с надеждой спросил Гарри. — Разумеется. Только предупреждаю: будет больно. — Мадам Помфри с озабоченным видом бросила Гарри пижаму. — Костерост, — простонал Сириус. — Он самый, — выдохнул Гарри. — Ненавижу его! Мне однажды пришлось его пить. Такая гадость! — Ночевать, молодой человек, придется здесь… Гермиона ждала за ширмой, а Рон помогал Гарри надеть пижаму: рука без костей лезть в рукав никак не хотела. — Ну, это вполне понятно. — Ты и теперь станешь защищать Локонса? — упрекнул Рон Гермиону, протащив наконец ватные пальцы Гарри сквозь манжету. — Рон, ты молодец, — хлопнул его по спине отец. — Гарри ведь не просил убрать из руки кости. — Нет, я просил! — саркастично сказал Гарри. — Кто не ошибается? — возразила Гермиона. — Зато рука перестала болеть. Правда, Гарри? — Правда. Только теперь это вообще не рука. Сейчас Гарри засмеялся, слушая этот эпизод. — «—Друг мой, застрахуйтесь от несчастного случая! — уговаривает страховой агент. — Если вы сломаете руку, мы вам выплатим тысячу долларов. Если сломаете ногу, аж пять тысяч… Ну, а если сломаете шею, вы вообще счастливчик!»— сказал он. — «Суд. Подсудимый: — Господин судья, это не честно, сломанная рука у потерпевшего срастется через месяц, а я выйду из тюрьмы только через два года. — Так, вы хотите, чтобы вас судили именно по такому принципу? — Да! — Хорошо, за сломанную руку, вы получите месяц тюрьмы. Кстати, вы выбили ему еще зуб, получите за это срок с учетом того, что в его возрасте новый зуб уже не вырастет.» — поддержал своего племянника Вернон. — «—Не уходи! — умоляла она, в отчаянии ломая руки. Но он так и ушёл… со сломанными руками.» — этот анекдот у Оливера не был смешным, но никого это не волновало, ведь все продолжали смеяться. — «Студент медицинского факультета, сломавший руку, рассказывает своему профессору: — После перелома рука у меня стала не только сильнее, но и подвижнее. — Правда? Ну, что ж, молодой человек, тогда вам было бы неплохо получить и сотрясение мозга!» — неожиданно это сказал Дадли. — «—Так, ну и что вас беспокоит? — Доктор, я сломал руку! — Так дрочите другой рукой!» — за такой анекдот Вернон снова получил подзатыльник от супруги. — И кто здесь главные шутники? — спросили Гарри с Оливером и дали друг другу пять. — Семейка шутников, блин! — пробормотал Джордж. — Забрали у нас всё желание шутить! — согласился с ним его близнец. — «—У вас сломана рука. — Доктор, я умру? — Да нет, конечно, нет. — Доктор, я бессмертный?!» — теперь это сказала Петунья, которая услышала близнецов. — Мы дочитывать-то будем? Тут чуть-чуть осталось? — после того, как приступ смеха прошёл, спросил Блейз, показывая на книгу. — Будем. — ответила ему Стебель, а потом Забини стал читать, но тут его перебили. — Про утопление шутили, про балет немножко тоже, про сломанную руку тоже. — Сириус загнул пальцы. — Тогда почему мы не шутили про оцепенение?! — Ну, никто не думал об этом шутить. — ответил Люциус. — Читай, Блейз! — поторопила своего однофакультетника Астория Гринграсс, после чего названный стал читать. Гарри прыгнул на постель, и бедная рука беспомощно заколыхалась. Гермиона и мадам Помфри вышли из-за ширмы. Доктор держала в руках бутыль с наклейкой «Костерост». — Прекрасный напиток, — побледнел Сириус, — Ненавижу курса с третьего. — У тебя длинная ночь впереди, — сказала она, наполнила стакан и подала Гарри. Из стакана валил пар. — Растить кости — занятие не из приятных. Пить «Костерост», как оказалось, тоже: он обжигал рот и горло. Хлебнув первый глоток, Гарри закашлялся. Мадам Помфри удалилась, недовольно ворча про опасный спорт и учителей-неумех. Рон и Гермиона остались с Гарри, подавали ему воду, чтобы запить снадобье — уж больно оно было гадкое. — Я тогда, наверное, несколько кувшинов выпил, — сказал Гарри. — Вёдер, — поправил Рон. — Все-таки мы выиграли. — Рон расплылся в улыбке. — Классно ты схватил этот снитч! Видел бы ты Малфоя… он был готов тебя растерзать. — Знать бы, как он заколдовал этот мяч, — сдвинула брови Гермиона. — Такое школьникам не заколдовать. — покачали головой профессора, которым это тоже было интересно. — Вот сварим Оборотное зелье и заодно спросим. — Гарри опустил голову на подушку. — Лишь бы оно было не такое противное, как эта гадость… — Ишь чего захотел! Это с ногтями-то слизеринцев! — поморщился Рон. — Волосы лучше, — сразу сказал Северус, — да и варить проще. Дверь палаты распахнулась, и ввалилась вся команда Гриффиндора, грязная и промокшая до нитки. — Ну, Гарри! Ну, пилотаж! — восхищался Джордж. — Ты бы слышал, как сейчас Флинт орал на Малфоя: снитч был у самого уха, а он его проморгал. Бедолага совсем скис. — Ну, я правда вёл себя как осёл, — сказал Драко. Друзья принесли сладости, пирожные и тыквенный сок, собрались вокруг Гарри и только начали угощаться, как в палату вошла грозная мадам Помфри. — Это что такое? — рассердилась она. — Больному нужен отдых. Ему тридцать три кости растить! Вон! Вон! Все вон! И Гарри остался один на один с пронзительной болью. — Джеймс со мной всю ночь сидел, — сказал Сириус, вспоминая первый костерост, — а потом приехал его отец, чтобы проверить, как я, потому что он знал, что моим на меня плевать, а брат ещё не учился в школе. — Флимонт Поттер, в принципе, плохим человеком не был. — согласился с ним Римус. — Он нам всем заменил отца, а его жена Юфимия, была нам как мать. — Они были хорошими родителями! — Сириус только так воспринимал чету Поттеров, а их сына своим братом.* * *
Спустя часа два Гарри проснулся в кромешной тьме: руку словно начинили острыми черепками. Но разбудила его не только боль: кто-то в темноте губкой вытирал ему лоб. Гарри задрожал от испуга. — Кто это? — крикнул он. — Добби, вы?! — ДОББИ? — закричал весь зал, — Это он мяч заколдовал?! Домовик глазами величиной с теннисный мяч жалобно глядел на Гарри, и по его длинному, острому носу бежала слеза. — Гарри Поттер снова в школе, — прошептал он, — Добби предупреждал Гарри Поттера. Предупреждал! Ах, сэр, почему вы не послушали Добби? Почему Гарри Поттер не поехал домой, когда опоздал на поезд? — Значит, всё же Добби… Гарри сел и оттолкнул руку эльфа. — Как вы здесь очутились? — спросил он. — Ой, идиот! — простонал Сириус, — Ой, дурак! — продолжил он. — Ты про Добби? — спросила Андромеда, которая практически всё время молчала. — Ну, естественно! Не про Гарри же! — И откуда вы знаете про поезд? — М-да… — проговорил Гарри. У Добби задрожали губы. Гарри вдруг осенило: — Так это вы?! Вы не пропустили нас сквозь барьер! — Да, я, — гордо — А чем гордиться? ответил Добби и так закивал головой, что его уши заколыхались. — Добби тайком приглядывал за Гарри Поттером и заклял проход к поезду, за это Добби пришлось отутюжить себе пальцы. — Он у тебя придурошный? — спросила Нимфадора у двоюродного брата. — Более чем. — Он показал забинтованные руки. — Добби не жаль рук, сэр, Добби думал, это спасет Гарри Поттера от опасности. Добби не знал, что Гарри Поттер полетит в школу в автомобиле. — Эльф раскачивался взад и вперед, встряхивая смешной головой. — Добби был ошарашен, когда узнал, что Гарри Поттер вернулся в школу, — он даже сжег обед хозяина. Добби так выпороли, сэр, так выпороли… Гарри тяжело опустился на подушку. — Из-за вас меня и Рона чуть не выдворили из школы, — сердито сказал он. — Уходите отсюда, у меня скоро вырастут кости, и, чего доброго, я вас убью. — Не убью. — покачал головой Гарри. — И не убил бы никогда. Он хороший эльф. Добби печально улыбнулся. — Добби уже много раз грозились убить, сэр. — Ну, это правда, и это отрицать нельзя, — сказал Люциус. Хозяева обещают убить Добби пять раз на день. — Потому что есть за что. И эльф высморкался в угол своей грязной наволочки; вид у него был такой несчастный, что Гарри невольно перестал гневаться. — Добби, почему вы носите эту наволочку? — поинтересовался он. — Наволочку, сэр? — Добби погладил свое одеяние. — Это знак рабства, сэр. Добби станет свободным, если хозяева подарят ему одежду. Но они очень осторожны, не дают Добби даже носка, боятся, что Добби уйдет от них навсегда. — Единственный эльф, который хочет свободы. Добби утер слезы и вдруг сказал: — Гарри Поттер должен вернуться домой! Добби думал, что мяч… — Мяч? — снова вышел из себя Гарри. — Так это я вам обязан, что мяч чуть меня не убил? — Что вы, что вы! — испугался эльф. — Мяч не убил бы вас. Добби хочет спасти Гарри Поттера. Лучше уж жить дома калекой, чем оставаться тут, сэр. — Жить у Дурслей в тот момент было так себе удовольствием, — усмехнулся Поттер, а Петунья лишь покачала головой, будто бы что-то осознала. Гарри Поттер должен вернуться домой. — Ни за что! — вознегодовал Гарри. — Но все-таки объясните, ради чего все это. Зачем вам надо меня калечить? — Ах, если бы Гарри Поттер только знал! — вздохнул Добби, и слезы ручьем полились на обтрепанную наволочку. — Если бы он знал, как много он значит для нас, несчастных рабов, отребья волшебного мира. Добби помнит времена величия Того-Кого-Нельзя-Называть. Все вздрогнули. Да, воспоминания были не только у Добби, но и у всех, кто был старше 20 лет. С нами, домашними эльфами, обходились как с крысами и тараканами, сэр. С Добби, правда, и сейчас так обходятся, — признался эльф и вытер слезы наволочкой, — но все-таки с тех пор, как вы победили Кого-Нельзя-Называть, жить стало гораздо легче. Темный Лорд потерял свою силу, Гарри Поттер остался жив. Для нас это как рассвет, сэр, Гарри Поттер сияет лучом надежды… Мы уж и не чаяли конца черных дней… — Он ребёнок! — воскликнул Сириус, — Ребёнок, насколько бы похожим на Джеймса он бы мне не казался. Он просто мальчик! — И все почему-то всегда это забывают, — проворчала миссис Уизли. А теперь в Хогвартсе опять назревают страшные события, может быть, они уже начались, и Добби не позволит Гарри Поттеру остаться здесь. Тайная комната снова открыта, кошмар может повториться… Добби понял, что проговорился, и остолбенел от ужаса. Схватил с тумбочки кувшин с водой, разбил о голову, так что искры из глаз посыпались, и скатился на пол. Потом снова взобрался на кровать, бормоча: — Добби плохой, очень плохой… — Так, значит, Тайная комната и правда существует? — изумился Гарри. — Вы сказали, что она когда-то уже открывалась? — Никогда нельзя говорить что-либо Гарри, не касающееся уроков, — сказал Артур. Эльф потянулся за осколком кувшина, но Гарри, схватив его тоненькую ручку, на этот раз предотвратил экзекуцию. — Я ведь не маггл, Добби, опасность мне не грозит. — Нет, но опасность грозит всем. — поправил себя Гарри. — Ах, сэр, не спрашивайте, не спрашивайте бедного Добби, — заикаясь, проговорил эльф. — Черные дела замышляются в этой школе, и Гарри Поттер должен уехать. Поезжайте, сэр, поезжайте домой. И торопитесь, сэр, здесь слишком опасно… — Добби, кто все-таки открыл Комнату? — Гарри держал руку эльфа, чтобы тот снова не начал себя казнить. — Скажите мне, кто? — Добби не может, сэр. Добби не может, не должен! — завопил эльф. — Он не знал, скорее всего, — сказал Люциус. — Поезжайте домой, поезжайте, сэр. — Никуда я не поеду, — сердито отрезал Гарри. — Среди моих лучших друзей есть маггла, и если Тайная комната правда открыта, то ей первой придется несладко… — О, Гарри! — Гермиона обняла своего друга. — Гарри Поттер готов отдать жизнь за друзей! — воскликнул домовик, сознавая собственное ничтожество. — Как он отважен! Как храбр! Но он обязан спасти себя. Гарри Поттер не может… Добби вдруг замер и навострил уши, став похожим на летучую мышь. В коридоре послышались шаги. — Добби должен уйти, — в ужасе прошептал эльф и с треском исчез, оставив в кулаке Гарри пустоту. — Что такое? — вздрогнул Билл. Гарри откинулся на подушку, с тревогой всматриваясь в дверь: шаги приближались. В палату, пятясь, вошел Дамблдор в длинном шерстяном халате и ночном колпаке, за ним — профессор Макгонагалл. Они внесли что-то вроде статуи и положили на свободную постель. — Это я, — вдруг побледнел Колин. — Сходите за мадам Помфри, — шепотом попросил Дамблдор. Профессор Макгонагалл прошла мимо Гарри и вышла из комнаты. Гарри лежал смирно, притворяясь, что спит. Послышались взволнованные голоса, и в палату вместе с профессором Макгонагалл вошла мадам Помфри, торопливо натягивая кофту поверх ночной сорочки. Увидев статую, мадам Помфри ахнула. — Что случилось? — спросила она шепотом у Дамблдора и склонилась над неподвижной фигурой. — Новое нападение, — объяснил директор. — Мы с Минервой нашли его на лестнице. — Значит, меня нашли на лестнице, — проговорил Колин, успокаивая дрожащего от страха брата. — Рядом валялась гроздь винограда, — добавила профессор МакГонагалл, — должно быть, он шел навестить Поттера. У Гарри по спине побежали мурашки, он тихонько приподнялся и глянул на лицо статуи, освещенное светом луны. Это был Колин Криви. Глаза у Колина были круглые от ужаса, в руках фотоаппарат. — Заклятие Оцепенения? — спросила мадам Помфри. — Да, — ответила профессор МакГонагалл. — Подумать только… Не пойди Альбус вниз за горячим шоколадом, кто знает, что бы тогда… Все трое глядели на Колина. — Ничего бы уже не случилось, — сказал Гарри, — Там всё не совсем так, как многие думают. Дамблдор нагнулся, покрепче ухватил фотоаппарат и, поднатужившись, вырвал его из рук Колина. — Может, он успел снять нападавшего? — предположила профессор МакГонагалл. Дамблдор открыл крышку фотоаппарата: из камеры повалил дым, Гарри даже за три кровати почуял запах горелого пластика. Мадам Помфри отступила на шаг и растерянно прошептала: — Надо же, расплавилась… — И потом пришлось просить старосту, когда он пойдёт в Хогсмид купить на мои деньги нормальный фотоаппарат, — потёр виски Колин, — зато волшебный! — Что же это значит, Альбус? — спросила профессор МакГонагалл. — То, что Тайная комната действительно открыта, — ответил тот. Мадам Помфри в страхе прижала ладонь ко рту. Профессор МакГонагалл вопросительно глянула на Дамблдора. — Альбус, но кто же?.. — Вопрос не в том, кто, — не отрывая глаз от Колина, отвечал Дамблдор, — а в том, как… Света не зажигали, но Гарри разглядел лицо профессора МакГонагалл: оно выражало крайнее недоумение. — И так, глава закончилась не на самой оптимистичной ноте, — тихо сказал читавший Блейз и прокашлялся. — Кто будет дальше читать? — Давай я. — предложил Теодор и книга попала в его руки.