Жизнь в книгах

      — Награда Добби! — прозвучало на весь зал.       Когда четверо подземных странников — Гарри, Рон, Джинни и Локонс — с головы до пят мокрые, грязные, а Гарри еще и в пятнах крови, вошли в кабинет, все, кто там был, ошеломленно замолчали,       — Да. Мы были в шоке.       но тишина в тот же миг взорвалась воплем:       — Джинни!       — Мама, ну я уже жива была, — девочка погладила мать по руке, которая пыталась успокоиться.       Увидев дочь, миссис Уизли, сидевшая в слезах перед камином, вскочила, за ней — мистер Уизли, и оба бросились к дочери. Но Гарри смотрел не на них — у камина стоял, улыбаясь, профессор Дамблдор, рядом — профессор МакГонагалл, она тяжело дышала и держалась за сердце.       — Я тоже знатно перепугалась, — сказала обычно холодная профессор.       Прошуршав крыльями возле уха Гарри, феникс опустился на плечо Дамблдора, а Рон с Гарри по очереди очутились в крепких объятиях миссис Уизли.       — Я подумал, что меня хотят удушить. — на ухо Рону сказал Гарри, с чем тот был согласен.       — Вы спасли ее! Спасли! Как вы это сумели?       — Нам всем очень бы хотелось это узнать, — произнесла профессор МакГонагалл утратившим обычную твердость голосом.       — Да я сам первые минуты три или две ничего не понимал, — сказал Гарри с улыбкой.       Миссис Уизли выпустила Гарри и тот, мгновение поколебавшись, подошел к столу и выложил Волшебную шляпу, меч, украшенный рубинами, и жалкие остатки дневника Реддла. А потом он заговорил. Около четверти часа в полной восхищения тишине он рассказывал о том, как услышал бесплотный голос, и Гермиона одна поняла, что это голос василиска, ползавшего по трубам внутри толстых стен замка, как они с Роном пошли за пауками в лес и Арагог поведал им, где умерла последняя жертва василиска, как они догадались, что Плакса Миртл и есть эта жертва и что вход в Тайную комнату не где-нибудь, а в ее туалете. Гарри замолчал, чтобы перевести дух.       — Замечательно! Итак, вы отыскали вход, нарушив — не премину добавить — вопиющим образом сотню школьных правил. Но как же вы оттуда выбрались живыми, Поттер? — МакГонагалл сгорала от любопытства.       Да и остальные всё ещё не могли осмыслить то, как храбро Гарри и Рон отправились спасать Джинни.        Гарри, слегка охрипший, перешел было к тому, как вовремя подоспел Фоукс, как Волшебная шляпа вооружила его мечом, и вдруг запнулся.       — Я не знал, что на счёт Джинни говорить.       Он старался избегать упоминаний о дневнике Реддла, поглядывая на Джинни — она стояла в двух шагах, прижавшись к матери, и слезы безостановочно бежали по ее щекам.       «А вдруг ее правда исключат? — подумал Гарри в смятении. — Дневник Реддла замолк навсегда — поди-ка теперь докажи, что это он своей магической властью заставлял ее совершать то страшное, что творилось в замке!»       В поисках поддержки Гарри взглянул на Дамблдора — тот едва заметно улыбнулся, и огонь камина блеснул в стеклах его очков-половинок.       — Я вот что хотел бы узнать: как лорд Волан-де-Морт изловчился околдовать Джинни? — тихо спросил директор.       — Знал бы я сам…        — Ведь он, по моим источникам, укрылся сейчас в албанских лесах.       — И что там может быть такого интересного в Албании? — спросил кто-то из младшекурсников, иногда зевая.       Горячая волна радости накатилась на Гарри, и у него отлегло от сердца.       — Что? — ошеломленно воскликнул мистер Уизли. — Вы-Знаете-Кто… околдовал Джинни? Но Джинни, разве она… разве она не была…       — Во всем виноват дневник. — Гарри поднял его и показал Дамблдору. — Реддл его вел, когда ему было шестнадцать.       — Не верю, в то, что Сам-Знаешь-Кому было шестнадцать… — заметил кто-то из учеников       — Ну, ему было и восемь… — пожав плечами, сказал Рон.       — Лет строгого режима! — дополнил Гарри и все засмеялись.       Дамблдор взял у Гарри дневник и принялся с любопытством рассматривать его, склонив длинный крючковатый нос над мокрыми прожженными страницами.        — Изумительно, — проговорил он негромко. — Да, Реддл был один из самых одаренных учеников Хогвартса. — Дамблдор повернулся к супругам Уизли, окончательно сбитым с толку. — Очень немногим известно, что лорда Волан-де-Морта когда-то звали Том Реддл. Я учил его здесь пятьдесят лет назад. Окончив школу, он исчез, скитался в дальних краях, якшаясь с самыми опасными колдунами и магами. И все глубже погружался в тайны черной магии. Он подверг себя такому количеству чудовищных превращений, что, когда вновь появился — уже под именем Волан-де-Морта, — был совершенно неузнаваем. Не было ничего общего между зловещим Темным Лордом и умным славным мальчуганом, который был когда-то старостой школы.       — Но что могло с ним связывать нашу Джинни? — воскликнул мистер Уизли.       — Дневник, — быстро ответил Гарри и Сириус зарылся в своих волосах, не понимая, что сделал его крестник, чтобы заслужить такую жизнь.       — Его… его дневник, — всхлипнула Джинни. — Я в нем писала, а он отвечал… весь этот год.       — Это был очень тяжёлый год. — со вздохом сказала она.       Мистер Уизли был потрясен.       — Джинни! Как ты могла! Что я тебе всегда говорил? Мало ли кто или что может прикинуться добрым и понимающим! Как можно идти на поводу у того, кого совсем не знаешь! Почему ты не показала дневник мне или маме? Такая подозрительная вещь! Ясно же, что она полна черной магии!       — Я этого не знала, — рыдала Джинни. — Он был в одном из учебников, помнишь, которые мама купила. Я подумала, кто-то вложил его в книгу и забыл…       — Мисс Уизли следует немедленно отправить в больничное крыло, — не терпящим возражения тоном вмешался Дамблдор. — На ее долю выпало слишком тяжелое испытание. Ни о каком наказании и речи быть не может.       — Здравый смысл? Профессор Дамблдор, я вас уважаю, — усмехнулся Драко.       Волшебники гораздо старше ее бывали обмануты Волан-де-Мортом.       — Пожиратели, к примеру. — пожав плечами, сказал Люциус.       Он широким шагом подошел к двери и открыл ее:       — Джинни нужен сон и еще, пожалуй, кружка горячего шоколада. Мне это всегда прибавляет сил, — добавил он и дружески подмигнул девочке. — Мадам Помфри еще не спит — она сейчас раздает сок мандрагоры. С уверенностью могу сказать, что жертвы василиска придут в себя с минуты на минуту.       — Значит, Гермиона скоро будет в порядке! — обрадовался Рон.       — Мы так скучали по тебе, Гермиона. — с теплотой в голосе сказал Гарри и обнял подругу.       — Все худшее позади, — кивнул Дамблдор. Миссис Уизли, поддерживая Джинни, повела ее из кабинета, мистер Уизли, который никак не мог опомниться, побрел за ними.       — А знаете, Минерва, — улыбнулся профессор Дамблдор, — пожалуй, эта история стоит хорошей пирушки. Можно попросить вас пойти поговорить с поварами?       — Можно, — сухо кивнула профессор Мак-Гонагалл и уже у дверей спросила: — Полагаю, в мое отсутствие вы разберетесь с Поттером и Уизли, не правда ли?       — Вы же их не исключите? — спросил Сириус, — Они школу спасли.       — Мы тут сидим, Сириус. — его крестник помахал рукой, а Римус покачал головой на забывчивость друга.       — Истинная правда, — заверил ее Дамблдор. Она ушла, а Гарри с Роном опасливо посмотрели на Дамблдора. Что значит — разобраться с ними? Быть не может… наверное, все-таки не наказание?       — Помнится, я говорил, что придется исключить вас обоих из школы, если вы еще раз нарушите правила, — начал директор. От ужаса Рон вытаращил глаза. — Это лишний раз доказывает, что даже самые лучшие из нас иногда вынуждены брать свои слова обратно, — усмехнулся Дамблдор. — Вы оба получите Особые награды за услуги школе. И… дайте-ка подумать… да, по двести баллов каждому для Гриффиндора.       Рон сделался ярко-розовый, как цветы Локонса на Валентинов день.       — Это ж насколько… — усмехнулся Перси и брат посмотрел на него, как на врага народа.       — Но почему-то еще один здесь присутствующий хранит слишком упорное молчание. А было бы интересно послушать о его участии в этом рискованном предприятии. — Дамблдор посмотрел на Локонса. — К чему эта излишняя скромность, Златопуст?       Гарри вздрогнул — он успел начисто забыть о Локонсе!       — Да и мы тоже.        А тот стоял в углу комнаты, по-прежнему улыбаясь растерянной, чуть дурашливой улыбкой. Услыхав Дамблдора, он огляделся вокруг, силясь понять, к кому это обращаются.        — Профессор Дамблдор, — поспешил вставить Гарри. — Произошел несчастный случай — внизу, в Тайной комнате. Профессор Локонс…       — Я что, профессор? — осведомился Локонс с кротким удивлением. — Вот те на! А я-то считал себя идиотом…       — Так и есть, — тихо проговорил Сириус.       — И правильно считает! — практически хором сказали ученики.        — Он хотел наложить на нас заклятие Забвения, — продолжил Рон, — а палочка возьми и стрельни в него самого…       — Хорошая палочка. — улыбнулся Рон.       — М-м-да. — Дамблдор покачал головой, и его длинные серебряные усы задрожали. — Значит, поражен собственным оружием?       — Оружием? — эхом отозвался Локонс. — У меня нет оружия. А вот у этого мальчика есть. — Локонс указал на Гарри. — Меч, очень красивый. Он вам может его одолжить.       — Рон, пожалуйста, отведи профессора Локонса в больничное крыло, — обратился Дамблдор к Рону. — Мне еще нужно сказать Гарри несколько слов.       Локонс неуверенно поплелся к двери. Рон, выходя, оглянулся, бросил на директора с Гарри любопытный взгляд и, взяв Локонса за руку, вышел с ним в коридор.       — Я переживал.       Пройдя через комнату к камину, Дамблдор опустился в одно из кресел.       — Садись, Гарри, — предложил он, и Гарри сел, испытывая необъяснимое волнение.       — А вы бы не волновались? — спросил Гарри, подняв бровь.       Дамблдор разгладил усы.       — Прежде всего, я должен поблагодарить тебя. — Глаза его вновь блеснули. — Там, внизу, ты проявил настоящую доблесть — иначе Фоукс не прилетел бы к тебе.       — Хотелось бы его погладить. — мечтательно сказала Лаванда.       Он провел рукой по перьям феникса, который легонько хлопал крыльями, сидя на его колене. Гарри лишь неловко улыбнулся в ответ.       — Значит, ты встретился там с Томом Реддлом, — произнес Дамблдор в раздумье. — Я полагаю, что ты-то и интересовал его больше всего…       Внезапно все то, что подспудно грызло Гарри, сбивчиво, в беспорядке вырвалось наружу:       — Профессор… Реддл сказал, что я похож на него… Странное сходство, говорил он…       — Он так сказал? — Дамблдор внимательно глядел на Гарри из-под густых седых бровей. — А ты сам что об этом думаешь?       — Думаю, что совсем не похож! — слишком громко выпалил Гарри. — Я ведь учусь в Гриффиндоре… — Он умолк, в душе у него вдруг зашевелилось сомнение. — Профессор, — через мгновение продолжал он, — Волшебная шляпа сказала, что лучше всего мне было бы в Слизерине.       — Возможно и мне было бы лучше на Слизерине, однако я учился на Гриффиндоре, — сказал Сириус.       И многие думали, что наследник Слизерина — я, ведь я могу говорить на змеином языке.       — Ты говоришь на языке змей, Гарри, — ответил Дамблдор спокойно, — потому что на нем говорит Волан-де-Морт — единственный оставшийся потомок Салазара Слизерина. Если не ошибаюсь, он нечаянно вложил в тебя толику своих сил — в ту ночь, когда наградил этим шрамом. Уверен, сам он этого не хотел.       — ЧТО ЗА НАХЕР?! — в шоке спросил Сириус.       — Волан-де-Морт в меня вложил… частицу самого себя? — прошептал Гарри как громом пораженный.       — Судя по всему.       — Значит, мое место в Слизерине. — Гарри с отчаянием посмотрел в лицо Дамблдора. — Волшебная шляпа почуяла во мне эту частицу, и…       — Определила в Гриффиндор, — успокаивающе договорил Дамблдор.       — Выбор есть всегда, — сказал вдруг Гарри, — он не всегда прост, но он есть всегда.        — Видишь ли, Гарри, так вышло, что в тебе много качеств, которые столь высоко ценил Салазар Слизерин у своих любимых учеников, — находчивость, решительность, чего греха таить, пренебрежение к школьным правилам. — Тут усы директора вновь задрожали. — И, наконец, редчайший дар — змеиный язык. Однако же Волшебная шляпа направила тебя в Гриффиндор. Знаешь почему? Подумай!       — Только потому, что я просил не посылать меня в Слизерин… — сокрушенно произнес Гарри.       — Верно. — Дамблдор опять улыбнулся. — Именно в этом твоё отличие от Тома Реддла. Ведь человек — это не свойство характера, а сделанный им выбор.       — Запомнить эту фразу! — вслух сказал Рон.       Гарри неподвижно сидел на стуле, оглушенный услышанным.       — И если тебе нужны еще доказательства, что ты не случайный гость в Гриффиндоре, прочитай-ка, что здесь написано.       — Вообще не случайный, — сказал Гарри, — вообще.       Дамблдор подошел к столу профессора МакГонагалл, взял испачканный кровью серебряный меч и протянул его Гарри. Тот недоуменно перевернул его — меч в свете камина полыхнул рубинами — и прочитал выгравированное под рукояткой имя: Годрик Гриффиндор.       — Знай, Гарри, вынуть меч из этой Шляпы может только истинный гриффиндорец.       — То есть наследник Гриффиндора? — спросил кто-то из младших, но не получил ответа.       Минуту оба молчали.       — Что тебе сейчас нужно, Гарри, — Дамблдор перешел на обычный тон, — это еда и отдых. Ступай-ка ты к себе, вымойся — и за праздничный стол. А я сейчас напишу в Азкабан — надо вызволять нашего лесничего. Заодно набросаю объявление в «Ежедневный проповедник». — Выдвинув верхний ящик стола, Дамблдор достал пузырек чернил, ножичком заточил перо и прибавил: — И еще нам потребуется новый преподаватель защиты от темных искусств. Ох, что-то они у нас не задерживаются…       — Даже когда я там учился не задерживались, — сказал Римус.

* * *

      Гарри встал, пошел к выходу и уже протянул руку, чтобы открыть дверь, как вдруг та распахнулась, да с такой яростью, что, ударившись, отскочила от стены.       — Я в порядке! — заранее сказал Гарри, увидев тревогу в глазах взрослых.       На пороге стоял Люциус Малфой с перекошенным от бешенства лицом. Чуть позади съежился весь обмотанный бинтами Добби.       — Добрый вечер, Люциус, — дружелюбно приветствовал его Дамблдор. Едва не сбив Гарри с ног, Малфой подскочил к столу.       Сириус похолодел. А вдруг Люциус что-то сделает с его крестником. Видимо, его кузина думала так же, ведь она подозрительно посмотрела на своего супруга.       Добби юркнул за ним с подобострастным ужасом на лице и, согнувшись в три погибели, засеменил следом.        — Так, значит, вы вернулись. — Холодные глаза Малфоя впились в Дамблдора. — Попечительский совет отстранил вас, но вы, как я вижу, пренебрегли мнением совета. Сочли для себя возможным вернуться в Хогвартс.       — Спешу известить вас, Люциус, — Дамблдор спокойно, чуть улыбаясь, смотрел на непрошеного гостя, — ко мне обратились одиннадцать членов Попечительского совета — все, кроме вас. Разговор был нелегкий и откровенный. Узнав, что очередная жертва дочь Артура Уизли, совет попросил меня без промедления вернуться. Похоже, пришли к общему мнению, что при нынешних обстоятельствах лучшего директора школы, чем я, не сыщешь. И вот что странно: некоторые члены совета намекают на то, что их согласие на мою отставку было вырвано под угрозой заклятия, которому могут подвергнуться их семьи.       — Чем-чем? — спросил Сириус, — Как бы плохо я не относился к Регулусу и моей семейке в принципе, я бы глаза выцарапал тому, кто им угрожал бы.        Мистер Малфой, и без того всегда бледный, сделался еще бледнее, глаза его превратились в щелки.       — Ну и что, вы уже прекратили нападения? — спросил он с издевкой. — Преступник пойман?       — Да, — все так же улыбался Дамблдор.       — И кто же он?       — Все тот же злодей — Темный Лорд. Только в этот раз он действовал через другого человека. С помощью вот этого дневника.       Испытующе глядя на мистера Малфоя, Дамблдор протянул ему черную книжицу с большой дырой в середине. Гарри же все это время наблюдал за домовиком. Увидев дневник, Добби вдруг повел себя весьма странно. Выпучил огромные зеленые глаза, указал Гарри взглядом на дневник, затем — на мистера Малфоя и стал бить себя кулаками по голове.       — Идиот, — простонал Драко.       — Ты про отца или домовика? — тихо спросил у него Теодор.       — Про обоих. — так же тихо ответил младший Малфой.        — Ясно, — нараспев проговорил мистер Малфой, не замечая ужимок Добби.       — Умный план. — Дамблдор внимательно глядел в глаза Малфою, голос его оставался таким же ровным. — Если бы Гарри…       Малфой бросил на мальчика быстрый, пронзительный взгляд.       — А зачем вы тогда смотрели? — спросил Гарри.       — Я… Ну… — растерялся Люциус. — Чтобы понять, как именно ты спас школу.        — …и его друг Рон, — продолжал директор, — не нашли эту книжицу, даже я считал бы виновной во всем Джинни Уизли. И никто никогда бы не доказал, что она поступала так не по своей воле…       Мистер Малфой молчал. Его лицо превратилось в маску.       — В какую маску, дорогой? — ласково спросила Нарцисса, но её муж не ответил.       — А теперь вообразите, — говорил Дамблдор, — каковы были бы последствия. Уизли — одна из самых известных чистокровных семей в мире волшебников. Артур Уизли — один из авторов Закона о защите маглов. А его дочь убивает полукровок. Подумать только, что стало бы с ним и с его Законом! Большая удача, что дневник был найден, прочтен, а записи в нем потом исчезли.       — У Гарри развито лишь критическое мышление, к сожалению.        — Да, большая удача, — с трудом выдавил из себя Малфой. А за спиной у него Добби, как заведенный, — глянет на дневник, на хозяина и колотит себя кулаками по голове.       — На что он намекает?       И тут до Гарри дошло.       — А до нас нет.       Он понимающе кивнул, Добби попятился в угол и, сменив вид самобичевания, стал выкручивать себе уши.       — Мистер Малфой, — Гарри поближе подошел к нему, — а не знаете ли вы, как к Джинни попал этот дневник?       — Откуда мне знать, где эта паршивка его взяла!       Билла держал отец, чтобы тот не бросился на мужчину за сестру.       — Мисс Уизли, простите меня за эти слова. — извинился Люциус, а Джинни на это кивнула.       Но Гарри уже ничего не могло сегодня смутить:       — Да ведь это вы ей его подсунули в магазине «Флориш и Блоттс». Я помню, вы тогда взяли у нее из котла учебник по трансфигурации, а потом положили обратно. Потому-то дневник в этом учебнике и оказался. Что, будете спорить?       Бледные пальцы Малфоя сжались и разжались.       — Видимо, спор всё же был. — сказала Нимфадора.        — Попробуй докажи это, — прошипел он.       — Разумеется, этого никто доказать не может, — кивнул Дамблдор, улыбнувшись Гарри. — Тем более теперь, когда Том Реддл исчез со страниц дневника. И все же, Люциус, позвольте предупредить вас: не раздавайте налево-направо вещей Волан-де-Морта. Если хоть одна попадет еще в чьи-нибудь невинные руки, не сомневаюсь, Артур Уизли сможет доказать, что это ваши проделки.       — Мистер Уизли мне доверяет, — сказал Гарри, — поэтому точно доказал бы.       Люциус Малфой на секунду замер, и Гарри увидел, как у него дернулась правая рука, хотел, видно, прибегнуть к волшебной палочке. Но, оценив обстановку, повернулся к домовику:       — Идем, Добби!       — Надо же, бесспорно капитулировал. — удивилась мисс Тонкс.       Он рывком открыл дверь, домовик послушно побежал за ним, и хозяин пинком вышвырнул его из кабинета. Добби взвизгнул от боли и визжал до конца коридора. Гарри нахмурил лоб: как же все-таки помочь бедняге? И его осенило.        — Профессор Дамблдор, — торопясь, заговорил он. — Можно вернуть дневник мистеру Малфою? Пожалуйста!       — Конечно, Гарри, — невозмутимо ответил Дамблдор. — Не забудь только про банкет.       Гарри схватил дневник и стремглав выскочил из кабинета. За углом еще слышались затихающие вопли Добби.       — Что ты уже придумал? — спросил Драко.       Боясь, вдруг план не сработает, Гарри поспешно сдернул с ноги ботинок, стащил мокрый грязный носок, сунул в него дневник, и бросился вдогонку по безлюдному коридору. Нагнал он их на площадке лестницы и, запыхавшись, остановился:        — Мистер Малфой, возьмите это обратно… — сказал он и сунул носок в руку Малфоя.       — Что тут еще… Малфой содрал носок с дневника, швырнул в сторону и перевел взбешенный взгляд на Гарри. — Ты так же плохо кончишь, как твои родители.       — Как кто? — спросил Сириус и уже хотел броситься на мужчину с кулаками, однако Римус обхватил его со спины и усадил на место.       И в самое ближайшее время. — Тон его был тих и зловещ. — Они тоже были глупцы, совали нос не в свои дела.       — Лили была самой лучшей волшебницей, которую я знала! — неожиданно сказала Нарцисса. — Она была такой доброй, милой, любознательной и умной! Мне было приятно с ней дружить! И я очень счастлива, что такая замечательная волшебница вышла замуж за такого же замечательного волшебника! — она тепло улыбнулась Гарри.       — Спасибо, миссис Малфой. — он улыбнулся ей в ответ.       — Можно просто Нарцисса, Гарри. — женщина подошла к парню и обняла его. — Я тебе чуть попозже расскажу о нашей дружбе с Лили.       Пошли, Добби. Я кому сказал, пошли!       Но Добби стоял как вкопанный. Он сжимал в руке пойманный на лету грязный, липкий носок и смотрел на него, как на бесценное сокровище.       — Хозяин дал Добби носок, — произнес он в изумлении. — Хозяин дал его Добби…       — Что такое? — фыркнул мистер Малфой. — Что ты там лопочешь?       — Добби получил носок, — пролепетал домовик, не веря своему счастью. — Хозяин бросил, Добби поймал, и Добби… Добби свободен!       Мистер Малфой, окаменев, уставился на эльфа, затем ринулся к Гарри:       А теперь Сириус уже явно не останавливался.       — Стой! — закричал Гарри, перестав обнимать Нарциссу и подбегая к крёстному, — я же жив? Не надо ничего делать.       — Папа, я медленно, но верно разочаровываюсь, — сказал Драко.       — Я разочаровалась в своём муже с начала этой книги! — фыркнула его мать, с разочарованием смотря на мужа.        — Ты отнял у меня слугу, мальчишка!       Но Добби крикнул ему:       — Ты теперь не можешь причинить вреда Гарри Поттеру!       Что-то загрохотало, и мистера Малфоя отшвырнуло назад. Он полетел вниз по ступенькам, отсчитывая по три за раз, и упал бесформенной кучей площадкой ниже. Побагровев от гнева, вскочил и выхватил из кармана волшебную палочку, но Добби погрозил ему длинным, тонким пальцем.       — Что я хочу вам сказать, — сказал Гарри, — эльфы, если бы захотели, снесли бы Хогвартс к чёрновой матери, но они этого не делают.       — Сейчас же уходи, — велел он. — Ты не тронешь Гарри Поттера. Ты сейчас же уйдешь.       И Люциус Малфой подчинился.       Никто от шока не смог сказать ни слова.       Метнув последний, горящий ненавистью взгляд на обоих, закутался в мантию и вышел с площадки в коридор.        — Гарри Поттер освободил Добби! — пронзительно завопил эльф, зачарованно глядя на Гарри. Его круглые глазищи сияли в лунном свете, лившемся из ближайшего окна. — Гарри Поттер освободил Добби!       — Большего я не мог для тебя сделать, — улыбнулся Гарри. — Но ты мне, Добби, пообещай никогда впредь не спасать мою жизнь.       — А ведь он спасал мне жизнь. — улыбнулся Гарри.       Уродливое землистое лицо домовика расплылось в широкой, во весь рот, улыбке. Гарри смотрел, как он трясущимися руками натягивает его носок, и вдруг кое-что вспомнил.       — У меня есть один вопрос… Ты мне тогда сказал, что грозящая мне опасность не связана с Тем-Кого-Нельзя-Называть, помнишь? Ну а что вышло?        — Так это же был ключ, сэр, — ответил Добби, еще больше округлив глаза, как будто речь шла о самоочевидных вещах. — Добби вам намекнул.       — Он фактически пытался тебя спасти? — спросил Сириус.       — Всегда. Он всегда пытается меня спасти.       Ведь раньше-то Темного Лорда спокойно называли по имени. Это уж потом, когда он придумал себе новое имя, стало нельзя. Понятно?       — Понятно, — не очень уверенно согласился Гарри. — Ну, ладно, я, пожалуй, пойду. Там внизу празднуют… да и Гермиона вот-вот очнется…       Добби обхватил Гарри тонкими ручками и крепко обнял.        — Гарри Поттер еще более велик, чем думал Добби, — воскликнул он с рычанием. — Прощай, Гарри Поттер!       И с громовым треском, похожим на прощальный залп салюта, Добби исчез.       — Прекрасно получилось, — улыбнулся Гарри.

* * *

      Гарри бывал в Хогвартсе на многих праздниках, но никогда еще ничего подобного не видел: все были в пижамах, и торжество растянулось на целую ночь. И сколько же радости эта ночь принесла ему!       Гермиона встретила его с восторженным криком: «Ты победил, Гарри!», Джастин выскочил из-за стола, долго тряс его руку, бесконечно извиняясь за свои подозрения, а в половине четвертого внезапно появился Хагрид и с таким жаром хлопнул Гарри и Рона по плечам, что те ткнулись носом в тарелки. Вслед за этим профессор МакГонагалл сообщила, что по случаю столь отрадных событий дирекция сочла возможным отменить экзамены («Как жаль!» — огорчилась Гермиона), и прибавила, что четыре сотни баллов, полученные Гарри и Роном, обеспечили Гриффиндору Кубок школы еще на один год.       — Прекрасный был вечер, — улыбнулся Гарри.       А тут еще Дамблдор объявил, что, к сожалению, профессор Локонс не будет больше преподавать защиту от темных сил, он потерял память и едет лечиться — ликование школьников разделили и несколько профессоров.       — Вот жалость, — проворчал Рон, уплетая пончик с джемом. — Он только-только начал мне нравиться…       — Нам тоже!       Гарри никогда в жизни не был так счастлив.

* * *

      В жарком солнечном мареве промелькнул остаток летнего семестра. Хогвартс вернулся к своим обычным будням — правда, с небольшими изменениями.       — И они были хорошие.       Отменили занятия по защите («У кого, у кого, а у нас практики по защите было навалом», — утешал Рон огорченную Гермиону),       — Это точно.        исключили из Попечительского совета Люциуса Малфоя. Драко перестал разгуливать по школе с таким видом, будто весь Хогвартс — его вотчина.       — Если бы был наследником хоть одного из основателей, то ты мог бы так ходить! — заметила Нимфадора.       Вид у него теперь всегда был обиженный и угрюмый. Зато Джинни, напротив, сияла от счастья.       — Мама, я сияю! — улыбнулась Джинни своим родителям.       — Мам, я умираю… — тихо прошептал Гарри, но не был услышан.       Быстро, слишком быстро наступило время отъезда.       — Многие дети не любят школы, но лично мне Хогвартс стал домом.       И наши друзья — Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни — заняли купе в экспрессе Хогвартс — Лондон.       До начала каникул остались считанные часы — ученикам пока еще можно колдовать, и вся компания самозабвенно отдалась любимому занятию. Играли в исчезающие карты, пускали последние оставшиеся у близнецов хлопушки и обезоруживали друг друга с помощью заклинаний. У Гарри это получалось мастерски.       — Спасибо, профессор.       Почти у самого вокзала Кингс-Кросс Гарри вдруг кое-что вспомнил:       — Джинни, а помнишь, ты видела: Перси делал что-то такое, чего потом очень стеснялся и просил тебя никому не рассказывать? Что это было?       — Конечно, помню. — Джинни хихикнула. — У Перси завелась подружка.       Фред, вставший за книгами, уронил целую связку — прямо на голову Джорджу.       — Что-что? — Староста Когтеврана, Пенелопа Кристал, — объяснила Джинни. — Это ей он писал письма все прошлое лето. В школе они встречались тайком. Я как-то вбежала в пустой класс, а они там целуются. Потому он и был не в себе, когда на нее… ну… понимаете… когда на нее напали. Вы ведь не будете его дразнить, не будете? — спросила она с тревогой.       — Я? И не подумаю! — просиял Фред.       — Конечно, не будем, — поперхнулся Джордж.       — Обман неопытной души, — сказал Гарри под всеобщий смех.        Экспресс замедлил ход и остановился. Гарри достал перо, кусочек пергамента и повернулся к Рону с Гермионой.       — Это номер телефона Дурслей, — сказал он Рону, дважды наскоро написал номер, пополам разорвал пергамент и вручил друзьям половинки. — Прошлым летом я объяснил твоему отцу, как пользоваться телефоном, он научит тебя. Позвоните мне: два месяца говорить только с Дадли — я этого не вынесу!        — А ты расскажи дяде с тетей, какое геройство ты совершил, — сказала Гермиона, когда они окунулись в людскую толчею перед заколдованным барьером, — и они будут тобой гордиться.        — Гордиться? Они знаешь как расстроятся! Столько раз дорогой племянник был на волосок от гибели и уцелел! Боюсь, как бы они от злости не умерли!       И друзья, на этот раз без помех, прошли все вместе сквозь барьер, разделяющий два мира: маглов и магов.       — Я бы гордилась, — сказала Петунья и книга закрылась.       — Теперь всем спать! — сказала Амелия и дети стали медленно выходить из зала. — А мы опять устроим собрание. — это уже было адресовано взрослым.