Дульсина Линарес: жизнь на краю пропасти

      Дульсина медленно открыла глаза. Нестерпимая головная боль заставила ее поморщиться.       В незнакомой комнате было темно, но женщина могла различать предметы интерьера и окно, занавешенное черной шторой.       Линарес поняла, что лежит на диване. Она хотела пошевелиться, но ощутила, что запястья туго связаны - как, впрочем, и щиколотки.       Вдова вспомнила погоню по улицам Мехико, а также аварию. Долго гадать не нужно: понятно, что ее похитили - вероятнее всего, с целью выкупа. А зачем же еще похищать магната-мультимиллионершу?       До слуха женщины донеслось тихое, монотонное капанье воды в раковине. Глаза привыкли к темноте, и Дульсина огляделась. Похоже на старую квартиру из какого-нибудь района для бедных.       Вдова вспомнила, как сама заказала похищение Розы в одну из обшарпанных квартир без ремонта. Здесь было намного лучше: хотя это была обыкновенная дешевая комната, но здесь, по крайней мере, не наблюдалось досок и запаха краски.       Дульсина сглотнула. В горле ужасно пересохло, хотелось пить. Она попыталась сесть, но тело болело после аварии, и женщина снова обессиленно упала на диван.       За дверью послышались приближающиеся шаги. Первым порывом было закричать, но Линарес сдержалась. Тюремное заключение в прошлом научило ее думать о последствиях. Крик может вызвать ответную агрессию, и, возможно, будет еще хуже. Лучше присмотреться и выяснить, кто этот таинственный похититель.       Дверь открылась, и в комнату вошел высокий мужчина в костюме. Он щелкнул выключателем, и в помещении стало светлее от небольшой тусклой лампочки на потолке.       - Как вы себя чувствуете, сеньора? - произнес знакомый мужской голос. Вдова слышала его не раз, в том числе и в особняке Линаресов.       - Это вы?! - Дульсина возмущенно открыла рот и вытаращила глаза. - Агустин Кампос! Так вот как вы относитесь к старым знакомым! Мало того, что вы подвели меня в прошлый раз, вы...       Агустин торопливо приложил палец к губам.       - Ни вам, ни мне не нужно подавать виду, что мы знаем друг друга.       Дульсина снова дëрнулась, пытаясь встать. Тело болело. Глаза женщины загорелись злобой.       - Что вам нужно от меня? - прошипела она, с ненавистью глядя ему в лицо. - Деньги? Сколько?       Агустин усмехнулся и подошел к дивану, на который жертва снова упала без сил.       - Сеньора Линарес, я прекрасно помню, что вы разорены. Деньги я получу в другом месте.       Мужчина присел на край дивана. Пружины слегка скрипнули. Дульсина нервно отшатнулась.       - Не приближайтесь ко мне!       - Я лишь обработаю раны, - невозмутимо ответил он. - Вы сильно ударились, когда врезались на машине в забор.       Только сейчас Дульсина заметила в его руках медицинский пузырек и вату. Агустин смочил вату лекарством и попытался прикоснуться ко лбу женщины, но она резко дернула головой:       - Не прикасайтесь ко мне!       - Сеньора Дульсина, - более строгим тоном проговорил Кампос, - вы хотите, чтобы раны загноились, и вы умерли от заражения крови? Или я ухожу и оставлю вас подыхать здесь, или вы ляжете ровно и дадите мне обработать ссадины.       - Да как вы смеете ставить мне условия... - начала заносчивая Линарес, но Агустин властно и резко прервал ее, произнеся уже в приказном тоне:       - Я сказал, лягте ровно и дайте обработать раны! Иначе я это сделаю силой.       Дульсина подчинилась. Рослый, высокий Кампос напоминал ей медведя, что на первый взгляд кажется добрым недотепой, но которого лучше не выводить из себя.       Мужчина осторожно отодвинул ее челку и промокнул ватой рану на лбу. Дульсина поморщилась от боли. Но тут же собралась с мыслями.       Значит, Кампос думает, что она по-прежнему разорена. Видимо, он нерегулярно читал газеты в последние годы - там иногда появлялась ее фотография. Ну что же, она не станет его разубеждать.       Вдова вспомнила слова мужчины о том, что он получит деньги в другом месте. Кто ему заплатит, кому выгодно ее похищение? Для чего вся эта затея, если не ради денег?       - Больно? - вдруг услышала она участливые интонации в его голосе.       - Это по вашей вине я попала в аварию, - она резко отвернулась и сжала губы.       - Я должен был доставить вас сюда любой ценой, - он пожал плечами.       - Но для чего?       - Не задавайте вопросов. Я лишь исполнитель. То, что объект - именно вы, я узнал почти в последний момент. Вот придет моя заказчица - с ней и поговорите.       Дульсина снова глядела на него горящими глазами.       - Заказчица? Кто она? Меня хотят убить?       Агустин наклонился к ней.       - Я же сказал, не задавайте вопросов.       Он встал и подошел к столику в углу комнаты. Взял стакан и набрал из крана воды.       - Попейте, - он протянул стакан Дульсине. - Наверняка вас мучает жажда.       Руками, связанными на запястьях, Линарес неловко взяла стакан и сделала несколько глотков воды.       - Вот и умница, - произнес Агустин, забирая стакан обратно и унося его на стол. - А теперь мне придется привязать вас.       - Не подходите! - Дульсина отползла в угол дивана. Узлы на лодыжках очень мешали движениям. Кампос пытался ухватить женщину за руки, но Линарес яростно сопротивлялась.       - Я не хочу бить вас, сеньора, - произнес он, наконец крепко взяв ее за запястья. - Не нужно мне мешать.       Полоска света снова показалась из приоткрывшейся двери.       - Очнулась? - раздался резкий женский голос.       Агустин Кампос отвлекся на вошедшую, и Дульсина, воспользовавшись моментом, вцепилась зубами в его руку. Мужчина закричал.       - Вот дьявол! Держи ее, она вырывается!       Женщина подскочила к столу и быстрым движением достала что-то из ящика. Лицо вошедшей скрывала широкая черная маска размером от переносицы до шеи.       - Сейчас я ее успокою, - раздраженно произнесла незнакомка и торопливо подошла к дивану, на котором мужчина удерживал пленницу. Миг - и в руку Дульсины вонзилась тонкая игла. Вену обожгло. Линарес продолжала сопротивляться.       - Что вы делаете, твари?! Что вы... делаете...       Тело обмякло. Женщине показалось, будто она проваливается в какую-то липкую, мягкую разноцветную массу. Цвета были яркими, они двигались и смешивались, словно акварель на воде. И в этот момент Дульсине вдруг стало так приятно, что двигаться уже не хотелось.