Дульсина Линарес: жизнь на краю пропасти

      - Значит, вот как? - Дульсина медленно приближалась, гипнотизируя взглядом старшую сестру, словно удав кролика. - Пока я была в плену у этой сумасшедшей, ты настраивала мою дочь против меня!       Кандида медленно отступала назад. По опыту она отлично усвоила, что в своем гневе Дульсина всегда выражает ярость на полную катушку и не видит тормозов. Старшая Линарес понимала, что сейчас сестра снова поднимет на нее руку, как уже случалось ранее. Но она ничего не могла с собой поделать, не могла заставить себя подстроиться под ситуацию, притвориться, извиниться перед сестрой. Кандиде казалось, что внутри ее головы периодически появляется какое-то тёмное, слепое пятно, которое давит, причиняет боль и словно нашептывает ей какие-то спонтанные решения, сопротивляться которым не получается.       - Не подходи ко мне! - робко произнесла женщина.       Дульсина угрожающе приближалась и наконец поравнялась с сестрой. Грубо схватила её за запястье и рванула на себя.       - Ты говорила как-то, что простила мне своё падение с лестницы. А сама за спиной промываешь мозги моему ребенку?! Чего ты добиваешься, Кандида?       У Кандиды объяснения не было. Где-то в глубине сознания она смутно осознавала, что поступила неправильно, но этот робкий голос здравого смысла активно заглушался убеждением: у неё могла быть семья, ребенок, но всё это досталось жестокой сестре, которая не заслуживает счастья быть матерью. Поэтому старшая Линарес лишь жалобно проговорила:       - Пусти меня!       - Отпущу, когда ты усвоишь, что моя с Федерико дочь не принадлежит тебе!       Дульсина размахнулась и ударила Кандиду по щеке. Затем ещё раз, и ещё... Старшая сестра отчаянно закрывала лицо руками от ударов и вжимала голову в плечи.       - Дульсина! - резко раздалось сзади, словно удар кнута. Рикардо ухватил Дульсину сзади под локти, не давая ударить снова. Рохелио быстрыми шагами приблизился к Кандиде и обнял её. Женщина уткнулась в грудь брата и зарыдала.       Раскрасневшаяся Дульсина с трудом переводила дыхание. Карие глаза с ненавистью прожигали спину старшей сестры.       - Что здесь произошло? - нервно выкрикнул Рикардо.       - Она настраивала мою дочь против меня! Нашептала Пауле всякую ерунду, и теперь дочь заявляет, что не любит меня и не хочет домой! - вдова Морено была в бешенстве.       Рохелио наклонился к Кандиде, продолжая обнимать ее.       - Это правда, Канди? - тихо спросил мужчина.       Старшая сестра подняла на него заплаканное лицо.       - Я не знаю... Что она говорит?..       - Не прикидывайся дурой! - крикнула Дульсина, но Рикардо тут же перебил:       - Замолчи!       - Но неужели вы сами не понимаете?! - возмущенно выкрикнула Морено. - Я приехала за дочерью! С чего бы я стала нападать на Кандиду, если бы она ничего не сделала? Я достаточно натерпелась и без её сумасшедших выходок! Теперь просто хочу забрать домой своего ребенка, - она дернулась, высвобождаясь из хватки брата. - Отпусти меня, Рикардо.       Мужчина убрал руки. Дульсина, поморщившись, потерла локоть. Больно. За последнее время ей так часто было больно, а теперь ещё и это... Глаза обожгла предательская влага, но Дульсина невероятным усилием подавила слезы. Она не заплачет при тех, кто никогда не встанет на её сторону.       - Почему, Канди? - тихо спросил Рикардо, подойдя к старшей.       - Мой ребенок... - всхлипывала она. - Мой с Федерико ребенок...       - Канди, Паула - дочь Дульсины. Это большой грех - настраивать ребенка против матери. Ты согласна?       Та нервно закивала, весьма смутно понимая, о чем он говорит.       - Да, да.       - Мы все помним, что ты перенесла, - ласково продолжил Рикардо, поглаживая сестру по голове. - Но подумай: сейчас Дульсина тоже пережила тяжёлое потрясение. Она долго не могла видеть дочь. Твою сестру чудом не убили похитители.       Кандида медленно повернулась. Глаза умоляюще смотрели на Дульсину. Сейчас сестры выглядели так странно: Кандида напоминала растерянную съежившуюся девочку, а статная, гордая Дульсина, наоборот, казалась старшей в этой семье.       - Пожалуйста, не увози Паулу, - дрожащим голосом произнесла Кандида.       Сестра смерила её взглядом. Вдова Морено даже не нашла, что ответить на эту глупую, абсурдную просьбу. Несомненно, от общения с дочерью Федерико Роблеса у Кандиды случился рецидив. А может быть, действительно было бы к лучшему, если бы тогда Кандида сохранила своего ребенка. Тогда Роблес вешал бы лапшу на уши сестре, а не ей самой... Кто знает? Все равно уже случилось то, что случилось, и пути назад нет.       Наконец Дульсина молча отвернулась и пошла из сада по направлению к автомобилю.       Дверца хлопнула. Женщина устало откинулась на спинку сиденья. Рядом уже ждала няня Карла с задремавшей на её руках Паулой.       - Поехали домой, Мануэль, - приказала Дульсина.       ...       - Как я устала! - Дульсина с наслаждением потянулась, лёжа на свежем постельном белье в собственной кровати.       Леопольдина улыбнулась.       - Такое путешествие не забывается.       Дульсина вздохнула и взглянула на женщину.       - Ты еще не знаешь, как прошла поездка на ранчо.       Леопольдина подошла ближе. Глаза загорелись крайним интересом. Эта женщина не могла жить без сплетен и интересных событий, которые всегда окружали семью Линарес.       - А что случилось на ранчо?       Дульсина присела в кровати.       - Представляешь, Кандида снова сошла с ума!       - Не может быть! - ахнула экономка.       - Она наговорила Пауле всякой ерунды обо мне, и дочь отказывалась уезжать домой. Кричала, что не любит меня.       - И что ты сделала? - с любопытством прошептала Леопольдина.       - Для начала надавала Кандиде по щекам, - Линарес снова откинулась на подушку и зевнула. - Надеюсь, она усвоила урок. А с Паулой ещё предстоит разговор. Я расскажу ей правду.       Леопольдина присела на край кровати Дульсины.       - Есть кое-то, чего Паула ждет от тебя, но это дала ей Кандида.       - Что же? - поинтересовалась вдова.       - Внимание. Детям оно необходимо. Дульсина задумалась.       - Ты права.       Леопольдина встала.       - Доброй ночи. Нам всем надо отдохнуть.       - Доброй ночи, Лео, - Дульсина тепло улыбнулась, и эта улыбка напомнила экономке те два часа у итальянского водопада.       Леопольдина вышла. Только женщина хотела спуститься вниз, как заметила на ступеньках высокой лестницы маленькую фигурку.       Паула сидела, съежившись и обхватив руками коленки. Со спины тоже было понятно, что девочка - миниатюрная копия Дульсины. Светло-каштановые волосы, подстриженные в каре и прикрывающие тонкую шею. Шёлковая ночная сорочка нежно-розового цвета.       - Я думала, ты спишь в своей комнате, - Леопольдина приблизилась и присела рядом на широкую ступеньку.       - Нет, - коротко ответила девочка, глядя перед собой в никуда. Совсем как её мать.       - Что-то случилось? - осторожно поинтересовалась экономка.       Наконец Паула повернула голову и посмотрела на женщину. У Леопольдины мелькнула мысль: хорошо, что у ребенка карие глаза, как у Дульсины. Глаза сеньора Густаво были еще темнее. Если бы Пауле достался в наследство светлый голубой цвет глаз Федерико Роблеса, возникла бы куча вопросов. А так - все в порядке. Ведь официально девочка записана как Паула Морено, дочь Густаво.       - Я хочу вернуться на ранчо.       - Почему?       - Маме я не нужна.       - Кто тебе сказал?       - Тетя Кандида.       - Хм... Значит, ты не знаешь секрет?       Леопольдина хитро улыбнулась, подняла брови и загадочно опустила глаза. Конечно же, ребенок сразу повернулся и даже пододвинулся к ней поближе. Карие глазки расширились и блеснули интересом.       - Какой секрет?       Леопольдина сделала вид, что замялась.       - Ах, нет, я не должна была говорить. Это не моя тайна.       Паула подсела к ней вплотную и потрепала экономку за рукав.       - Леопольдина! Ну расскажи секрет!       Женщина манерно вздохнула и взглянула на девочку.       - Ну хорошо, - она наклонилась к Паула и зашептала. - Раньше твоя тетя Кандида очень хотела ребеночка. Но не получилось. И она иногда путает кое-что. Например, ей кажется, что у нее есть сын. И она завидует твоей маме, потому что у нее есть ты.       - Но она сказала, что маме я не нужна, - прошептала Паула в ответ.       - Это неправда, - покачала головой Леопольдина. - Твоя мама долго не приходила, потому что злые люди похитили ее и даже ранили. Она сбежала, но ей пришлось лежать в больнице. А еще твоя мама чуть не умерла в родах, чтобы подарить тебе жизнь. Это правда. Только ты меня не выдавай.       На глазах маленькой девочки выступили слезы. Они потекли по щекам, и Паула принялась вытирать их рукавами ночной рубашки.       - Нет! Нет...       Для ребенка, которого растили во всевозможных удобствах и в любви родственников, услышать такое было неожиданно больно. Для Леопольдины же сказать жестокую правду кому-то в лицо было вполне привычным делом, а вот в детской психологии она была не сильна и сама училась этому с появлением Паулы. Хотя таких доверительных разговоров ранее у них не случалось, так как с девочкой чаще общались няня или сама Дульсина. Поэтому вышло так, что слова Леопольдины ранили Паулу. Но экономка была довольна: пусть жестоким путём, но она достигла цели. Теперь дочь Дульсины точно не променяет свою мать на сумасшедшую Кандиду.       Леопольдина вытащила из кармана униформы чистый платок. Протянула девочке.       - Возьми.       Паула вытерла щеки, глаза и нос. Поднялась, путаясь в длинной розовой ночнушке.       - Я пойду к маме.       Леопольдина поднялась следом.       - Пойдем вместе, - она вдруг снова наклонилась к ребенку. - Только помни: это секрет. И ещё знай, что твоя мама и я защитим тебя и никогда не дадим в обиду.       Паула кивнула.       ...Дульсина уже засыпала. В дверь осторожно постучали. Вдова открыла глаза.       - Войдите!       В комнату вбежала дочь и сразу взобралась к ней на постель. Дульсина подняла голову.       - Паула? Что случилось?       Леопольдина тихо проскользнула в комнату следом.       - Мама! - прошептала Паула и взяла Дульсину за руку. - Извини меня.       Линарес не отняла руку. Посмотрела на дочь.       - Не нужно во всëм верить тëте Кандиде, - женщина повернулась к девочке и положила вторую руку под голову. - Я так долго не могла забрать тебя домой: само собой, я тоже скучала.       - Мама, я тебя люблю, - Паула обняла Дульсину и легла головкой на её грудь. Леопольдина тихо подошла и, так как руки хозяйки были заняты, аккуратно поправила одеяло, укрыв их обеих.       В объятиях матери девочки моментально уснула.       - Спасибо, - едва слышно, одними губами прошептала Линарес экономке. Леопольдина улыбнулась, неожиданно наклонилась к вдове и медленно провела рукой по её волосам. Едва коснувшись, поцеловала женщину в губы и отстранилась. Дульсина прикрыла глаза. Ей вдруг стало навыразимо тепло, как в детстве, когда она сама залезала в постель к маме с папой.       - Доброй ночи, Лео.       - Доброй ночи... Дульсина.