****
О ее персоне не так много знала даже Аделлина, регулярно вызывавшая мать с того света, не говоря уже обо всех остальных Ферраджи, за исключением разве что Джафара, прожившего с ней в браке чуть более года. Единственное, что знала Аделлина о матери — то, что ее звали Лейла и что она была намного моложе своего мужа, когда вступала с ним в брак. Маленький Ильдар лет четырех отроду вглядывался в лицо каждой папиной гостьи и с простодушной надеждой спрашивал: «Ты мама?». Через несколько лет подросшего Ильдара пробирал невероятный стыд за себя тогдашнего, четырехлетнего, пристающего к незнакомым девушкам и молодым женщинам с дурацким вопросом и ставящего их в дурацкое положение. Смущенно посмеиваясь и, стараясь не покраснеть, Джафар тогда пояснял: «Нет, сынок, тетя Гульнара — не мама», или «Это тетя Амина, сынок». «Тетя Самира», «тетя Аиша», «тетя Ясмина»... Где тут упомнишь всех этих теть... Вот тетю Лейлу Ильдару в голову бы ни за что не пришло назвать мамой. Во-первых, когда отец привел ее к себе домой знакомить со своей семьей, Ильдару было уже десять, а это, как ни крути, уже более или менее сознательный возраст, а во-вторых, его несколько удивляло то, что его грядущая мачеха больше походит на старшую сестру. Лейла, которая, кстати, была тезкой своей покойной свекрови, была выдана замуж за Джафара против своей воли, что было отнюдь не редкостью в Аграбе и прочих Семи Пустынях. Она была дочерью султанского казначея, на которую Джафар положил глаз, как только эта девочка превратилась в девушку. Потому Джафар быстро обсудил с казначеем, который был только рад выдать свою дочь замуж за гораздо более влиятельного по сравнению с ним главного визиря, свои намерения. Поэтому будущий тесть дал добро, практически не раздумывая над этим предложением. Лейла была чудо как хороша: высокая, изящная и тонкая, но при этом с крупными грудями и ягодицами — все как любил Джафар. Лейла слезно умоляла отца не отдавать ее в жены «этому уроду», но ее мольбы оказались тщетными. Вначале ее познакомили с первенцем Джафара, а также с сестрой Джафара и ее дочерью и сыном. То, что у ее будущего мужа уже был сын от первого брака, наводило девушку на мысль о том, что Джафар или выгнал из дома свою первую жену, или загнал ее в гроб. И в скором времени, как только Лейле исполнилось шестнадцать, состоялась свадьба. Хоть ее супруг и был богом в постели, она все же закрывала глаза во время соитий, представляя себе вместо постылого мужа, которому уже шел четвертый десяток, который практически годился ей в отцы и который, плюс ко всему, обладал довольно скверным характером, кого-то другого, помоложе и покрасивее. Через некоторое время девушка положила глаз на своего пасынка, который был младше ее всего лишь на пять лет. Немного освоившись в доме Ферраджи, Лейла перестала воспринимать Ильдара как неуместного призрака, более того, начала проявлять подозрительный интерес. К тому же, Джафар в настоящий момент времени был занят тем, что обсуждал с Нефиром и Мираж насущный вопрос грядущего брака их шестнадцатилетнего сына Нефиража и своей одиннадцатилетней племянницы Айлы, и потому не особо следил за тем, чем занимается его молодая супруга. Нефираж всего лишь на пять лет старше своей невесты и возьмет ее в законные супруги, как только Айла достигнет совершеннолетия. Он старше Айлы на столько же, на сколько Лейла старше Ильдара. Через несколько лет Ильдар превратится из мальчика в юношу. Так почему бы и ей, Лейле, хотя бы втайне от мужа не вступить в отношения с тем, кто ей по душе? Ильдар, которому шел двенадцатый год и который только начал превращаться из мальчика в подростка, выглядел гораздо красивее своего отца и потому был для Лейлы куда желаннее. А все потому, что Ильдар с детства занимался спортом и качал мышцы — близнецы даже оборудовали для него спортивную площадку в саду — и был атлетично сложен, в отличие от костлявого Джафара; а также внешне пошел в мать и унаследовал плавные черты лица, отличные от таковых у Джафара — острых и угловатых. Желая если не выйти замуж за Ильдара, то хотя бы соблазнить его, чтобы в будущем заниматься с ним любовью, Лейла принялась строить ему глазки и дефилировать в неглиже в саду как раз в то время, когда Ильдар занимался спортом. Ильдар, опасаясь юной мачехи и очевидных проявлений ее подозрительного интереса по отношению к нему, незамедлительно рассказал об этом отцу. При этом Ильдар заявил, что стоически терпел и терпит его многочисленных пассий и их набеги в особняк, но не намерен терпеть их поползновения в его сторону.****
Узнав об этом, Джафар устроил Лейле суровый выговор, заявив, что если он еще хоть один раз узнает, что его жена соблазняет его сына от первого брака, при этом будучи связанной узами брака, то он тут же выгонит такую развратницу с позором, а заодно позаботится о том, чтобы она не смогла найти себе нового мужа. О неподобающем поведении молодой жены Джафар незамедлительно рассказал своему тестю, чтобы тот был в курсе этого и не удивлялся, если вдруг его дочь будет выгнана из дома и обесчещена. Узнав о том, что вытворяет его дочь, суровый отец внушил рыдающей Лейле, что если муж на несколько лет старше жены и даже годится ей в отцы или вообще деды, то это абсолютная норма, а если жена только на пару — тройку лет старше мужа, то это совершенно неприемлемо, и что она не должна позорить честь своего отца и мужа. Через некоторое время Лейла поняла, что беременна, однако пребывала в настолько апатичном состоянии, что эта новость вообще не вызвала у нее какой-либо эмоциональной реакции. Она не жила, а скорее существовала. Однако Джафар ошибочно счел апатию жены скромностью и послушанием — с его точки зрения, именно так и должна себя вести идеальная жена: повиноваться мужу, не капризничать, не скандалить, не говорить лишнего и не болтать попусту. Лейла лишь потихоньку смотрела на Ильдара и любовалась им, всеми силами стараясь при этом не пожирать его взглядом. Это было все, что ей оставалось делать. Лейла с каждым новым днем все сильнее чахла и сохла, страдая от неразделенной любви и невозможности быть с тем, кто нравится. Вместо этого она была отягощена обязательством быть в горе и в радости с тем, кого она на дух не переносила. Джафар же искренне любил Лейлу и настолько был поглощен своею к ней страстью, что даже не обращал внимание на то, что его молодая супруга несчастлива в союзе с ним. Он исполнял любые желания Лейлы, а та не хотела ничего, понимая, что не сможет заставить себя полюбить Джафара, даже если он преподнесет ей звезду с неба. Все остальные Ферраджи относились к Лейле по-разному: Айла, как и ее мама, практически не обращала на нового члена семьи внимания, — правда, выпив чего-нибудь горячительного, Назира принималась поучать юную невестку, толкая при этом реплики в духе: «Послушай совета старой мудрой женщины» и «Рыба моя, мужики — они как дети...», — смущенный Ильдар старался по возможности обходить за километр и не оставаться с мачехой наедине, а малыш Мозенрат не по-детски ревновал к ней своего обожаемого дядю. Вышло так, что едва успев родить мужу близняшек, Лейла скончалась. Джафар невероятно скорбел по молодой супруге, однако его скорбь хоть и была сильной, но продлилась недолго, и в скором времени Джафар утешился новой красавицей.****
Хоть Джафария очень сильно устала, она также была не в состоянии уснуть из-за обилия потрясений. Поворочавшись на кровати с полчаса без сна, она вышла на свой балкон, чтобы продолжить следить за старшими, которые пока что не творили ничего интересного. Каково же было удивление девицы, когда она обнаружила, что в оконном проеме чердака, стекло в который вместо разбитого пока не вставили за недосугом, горит яркий свет, а из самого проема выходит густой тяжелый дым. Что там, шайтан побери, такого происходит? Джафария направилась наверх, и, открыв чердачную дверь, едва не упала в обморок. Огромное количество горящих свечей было расставлено по кругу, внутри которого сидела Аделлина, а перед ней левитировал дух молодой девушки в саване, которая на вид была лишь немногим старше близняшек. Джафария хоть и была в курсе того, что ее сестра регулярно проводит спиритические сеансы, однако Джафария никогда при этом не присутствовала. Поэтому при виде этого зрелища она заорала от страха во все горло, чем и привлекла к себе внимание старшей из близняшек. — Чего орешь, лахудра?! — взвизгнула Аделлина, обернувшись в сторону шума. — Стучаться не учили? — К-к-т-то э-это-то?! — заикаясь, спросила Джафария, будучи не в силах совладать с собой. — Здравствуй, доченька! — обратился к девице призрак, протягивая к ней свои бесплотные руки.****
Закончив общаться с матерью, Джафария налетела на Аделлину с обвинениями. — Как ты посмела скрыть от меня то, что ты десять лет общалась с духом мамы втайне от меня, не позволяя мне хотя бы парой слов перекинуться с той, которая родила меня на свет? — взвизгнула Джафария, схватив сестру за грудки. — Я каждого члена семьи была вынуждена делить с тобой, — выпалила Аделлина, с силой пихая сестру в грудь, — и папу, и тетю, и братьев, и всех кузин, и Мозенрата, и Азизи с Лилит, но уж мама только моя! — Кого ты со мной делила? Я прекрасно знаю, что папочка больше любит тебя, пугало! — С чего ты это взяла? — С того, что ты любишь своего Айям-Агула, за которого тебя посватали, а меня обручили с Механикусом — помешанным на чистоте и всяких железяках психом! Это несправедливо! — Причем тут это? Просто так совпало, что я искренне люблю Айям-Агула. Если бы даже и не любила, думаю, меня бы это не избавило от судьбы стать его женой. — Ладно, давай мириться. — Мы с тобой только сегодня начали дружить, и сегодня ты как раз узнала то, что я раньше держала от тебя в тайне. Обнявшись в знак примирения, девочки затем заметили, что взрослые тем временем начали развлекаться по-настоящему, атакуя Аладдина все разом. — А нас спать отослали! — возмутилась Джафария, увидев, какой кипеж происходит в саду. — А кто нам мешает смотреть отсюда? — пожала плечами Аделлина, подвинувшись к самому краю оконного проема чердака и свесив наружу ноги. Джафария последовала ее примеру, однако на всякий случай схватилась одной рукой за оконную раму. Ее сестра тем временем прочитала заклинание, после чего в каждой ее руке оказалась хрустальная вазочка, наполненная чем-то вкусным. — Жареные пауки для меня и изюм для тебя. — С этими словами Аделлина разделила закуски между собой и сестрой. — Как хорошо, что ты не любишь жареных пауков — мне больше достанется! — Как хорошо, что ты не любишь изюм — мне больше достанется! — согласилась Джафария. Прижавшись друг к дружке, сестры с неподдельным интересом принялись наблюдать за происходящим внизу.